Дорнах, 29 декабря 1917 г.

 

 

В христианском сознании современности существуют, - или, по крайней мере, могут просматриваться, - два полюса, которые, некоторым образом представляют собой наиболее крайние стороны мировоззрения: это Рождественские тайны и Пасхальные тайны. Если вы хотя бы внешне проведете сравнительное рассмотрение Рождественской тайны и Пасхальной тайны, вам может броситься в глаза, что Рождественская тайна, в сущности, является тайной рождения. Она отображает рождение Христа Иисуса. Тем самым с нею смыкается тайна рождения вообще. Пасхальная тайна точно таким же образом связана с тайной смерти, причём она праздничным образом направлена к смерти Христа Иисуса. Но рождение и смерть ограничивают человеческую жизнь, насколько она протекает в физическом теле. На самом деле в отношении того, что предстоит перед человеком как видимая, воспринимаемая часть его существа, можно сказать, что рождение и смерть маскируют для него невидимую, не воспринимаемую часть его существа. В некотором роде рождение и смерть являются двумя вратами в невидимый мир.

Вследствие того, что обои эти врата в невидимый мир были сделаны основой христианского года, когда в этом христианском году были установлены праздники Пасхи и Рождества, вследствие этого христианское мировоззрение на самом деле примкнуло к сущности мистерий всего мира. Ибо, делая обзор мистерий среди самых разных народов, в самых разных областях Земли, мы находим повсюду, что мистерии, или примыкают к тайне рождения, или примыкают к тайне смерти. Хотя, во всяком случае, дело не обстоит так открыто, чтобы эта связь была всегда очевидной, ибо к тайне рождения некоторые мистерии присоединялись в большей степени опосредованным, непрямым образом, - я говорю теперь, конечно, о послеатлантическом времени. Такими были в особенности те мистерии, которые в центр своей мистериальной сущности ставили то, что в мире профанов называли священным огнем. Но этот священный огонь был чем-то совершенно иным, нежели то, что мог понимать мир профанов.

Этот священный огонь был, в сущности, человеком, который как сверхчувственный человек лежит в основе чувственного человека. То, что в результате рождения спускалось из духовных высот, чтобы построить себя в физическом теле, этот невидимый человек, - хотя для атавистического ясновидения вполне воспринимаемый сверхчувственный человек, - и есть то, что мир профанов, обычный мир понимал под священным огнём, можно сказать, под тем священным теплом, когда они почитали символ этого человека, огонь. Это то существо мистерий, которое исходило от сверхчувственного человека, лежавшего в основе человека чувственного, так что он посредством рождения облачался в чувственно-воспринимаемую оболочку. Такова мистерия, которая затем перешла в Рождественскую тайну, мистерия, которая, в сущности, была мистерией рождения.

Ещё более тайными, завуалированными являются другие мистерии, связанные с тайной смерти. Ибо сущность этих мистерий связана со светом, в то время, как другие мистерии связаны с огнём. Но под этим светом подразумевалось нечто иное, точно так же, как и в случае с огнём. Под светом подразумевалось то, что говорит к человеку, когда ночное звёздное небо посылает человеку свою световую речь. Мистерии света в древности, пришедшие во времена перед Мистерией Голгофы, были, в сущности, все астрологическими мистериями. Мы только должны снова уяснить себе, что эта древняя астрология приводилась в движение не посредством абстрактной математики, как это происходит сегодня, но посредством атавистического ясновидения, что человек наблюдал над собой не только минерально-физический мир звёзд, но что он в эти древнейшие времена имел орган для созерцания тайн звёздных констелляций.

Особенным в эти древние времена было употреблявшееся искусство некоторых мистерий по наблюдению Луны, того, как она, проходя через различные созвездия Зодиака, занимала ту или иную позиции. Знали, что когда Луна светит из той области (неба), где расположены Плеяды, это означает нечто иное, как если бы Луна светила из другой области неба. Также и другие планеты в их констелляциях вступали в сознание человека, но в иное сознание, нежели то, которое ещё остается для материалистической эпохи; человеку было ясно, что с тем, что говорит посредством звёздных констелляций, связана мистерия человеческой смерти.

Во всём изменчивом совместном бытии фиксированных, неподвижных звёзд с планетами видели в некотором роде выражение речи, которую слышал живущий на Земле в теле, и которую, с другой стороны, слышал умерший. Об этом имелось отчетливое сознание: если отдаться этой звёздной речи, то живут в том элементе, который воспринимает человек, если он прошёл через врата смерти. На рождение в древности смотрели как на некий вид вопроса, и древняя мистика, переживание невидимого, сверхчувственного человека, должна была быть ответом на этот вопрос. То, что говорили звёзды посредством своих констелляций, рассматривали не как факт, не как нечто такое, что надо обобщить, резюмировать, как обобщают сегодня; нет, звёздные констелляции в древности, во времена древних мистерий, звёздных мистерий, мистерий света, рассматривали как вопрос, а человеческую смерть – как ответ на этот вопрос. Так же как рождение было соединено со сверхчувственным человеком, так смерть была соединена со звёздными констелляциями. Поэтому мистерии огня можно называть мистериями рождения, Рождественскими Мистериями; тогда как мистерии света или звёздные мистерии можно также называть Пасхальными Мистериями, мистериями смерти. Можно сказать: в основе мистерий, которые затем перешли в тайну Рождества, лежало, главным образом всё то, что во времена до Мистерии Голгофы человечество имело как мистериальные тайны в Индии, в Египте. Напротив, в Халдее, в Передней Азии почва больше предназначалась для Пасхальной Мистерии, для звёздной науки.

Эта звёздная наука именно в Передней Азии, у так называемых иранских народов третьего послеатлантического периода преимущественно сформировалась совершенно особенным образом, получила своё особенное развитие. Надо только представить себе, что в древнейшие времена существовало с одной стороны точное сверхчувственное созерцание того, что при рождении облекалось физическим телом, а с другой стороны существовало наглядное познание звёздной речи. Когда древние звёздные карты обозначали всевозможных существ на небе, чтобы объединить звёзды, тогда, - как я уже часто говорил, - это проистекало не из человеческой фантазии, но было отображением того, что фактически видело на небе древнее атавистическое сознание. Это древнее атавистическое сознание фактически воспринимало то, что Космос является Организмом, и что мы в качестве человека живём и ткём внутри этого Организма.

Такое сознание, конечно давно миновало. Оно должно быть снова завоёвано человечеством в ходе пятой послеатлантической эпохи, причём преимущественно вследствие того, что оба разделенных течения звёздной мудрости и мистики, снова найдут себя. В древности они в некотором смысле выступали раздельно, как два различных полюса. В наше время Мистерия Рождества и Мистерия Пасхи могут быть связаны, они могут рассматриваться как две стороны одного Существа. Если мы перенесемся во времена раннего человеческого познания, мы найдём отчетливое сознание того, что Зодиак надо искать не только вверху, на небе, но что человек несёт в себе та же самые закономерности, которые, например, отображают Зодиак, то есть наиболее отдалённые области мира неподвижных звёзд. Вы ведь знаете, что в древности были названы не только отдельные регионы неба: Овен, Телец, Близнец, Рак, Лев и так далее. Но человеческая мудрость подразделяла: голову как Овена, шею как Тельца, двухсторонние симметричные части – как Близнецов, грудную клетку как Рака, сердце как Льва и так далее, так что человек на самом деле микрокосмическим образом нес в себе в разных местах то, что было основными местами на небе. Эта связь Макрокосма с микрокосмом в древние времена рассматривалась как нечто важное и существенное. И поскольку человек, в некотором смысле, нёс в себе небо фиксированных звёзд посредством своих представителей в Зодиаке, он, например, смотрел на это так, что говорил: когда человеку служит для речи его гортань, то из него звучит тот же самый мировой поток, который стекает вниз из Космоса, когда Луна светит из созвездия Плеяд. – Человек чувствовал родство этого света и того, что этот свет приносил вниз, когда Луна светила из области созвездия Плеяд, родство этого макрокосмического потока с тем, что исходило из человека, когда ему служила его гортань.

Нечто подобное обстоит и с Солнцем. Точно так же чувствовали и то, что человек внутренне проникнут теми же самыми закономерностями, которые действуют в планетной системе. Только тогда осознавали, что в то время как система фиксированных звёзд соответствует в человеке фиксированным местам: Овен - голове. Телец – шее, и так далее, итак, в то время, как фиксированные части человеческого существа сопоставлялись с небом фиксированных звёзд, - те органы, которые в человеке отображали в некотором роде подвижный элемент, которые посылали соки через весь организм, приводили в регулярную связь с планетной системой. Так же как человек являлся в некотором смысле небом фиксированных звёзд, так же нёс он в себе планетарную систему. Таким образом, в древних мистериях на самом деле думали о тесном соотношении между человеком и Космосом в целом.

Ели мы хотим принять к сведению все отдалённые обстоятельства, мы должны обдумать следующее. Мы имеем в человеке в некотором смысле созвездия, как фиксированные места: Овен как голова, Телец как шея, и так далее. Вследствие этого человек стоит в известном отношении, в индивидуальном отношении, в совершенно особенном отношении к звёздному небу. Ибо допустим, какой-то человек сегодня родится в весеннее время, когда Солнце восходит в Рыбах; тогда действует то, что совершенно особо определено посредством его внутренних фиксированных звёзд: Рыбы. Поскольку Рыбы поставлены в связь со ступнями, а это значит со всем тем, что человек переживает благодаря своим ступням; следовательно, человек из-за того, что он родился в весеннее время, когда Солнце по утрам восходило в Рыбах, родился в некотором смысле с той частью своего существа, которая соответствует этой констелляции Солнца. Родись он в иное время года, то его констелляция меньше бы согласовывалась с именно этой солнечной констелляцией.

Сегодня такая согласованность или несогласованность человека определяется разными схемами. В древних мистериях такие вещи ощущали очень живо. Ощущали взаимное созвучие человеческих констелляций после рождения с небесными констелляциями. Однако вспомните о том, что в эпоху Овена, именно во время Мистерии Голгофы существовала одна особенная констелляция. Тут всё человечество с той частью своего существа, которая соответствует голове, согласовывалась с весенней констелляцией Овена. Но это было отдаленной причиной того, что знатоки мистерий ощущали нечто совсем особенное в этом своеобразном созвучии, в этой согласованности человеческой констелляции головы с этой констелляцией Космоса. Посредством головы человек не сопутствует Земле, но относится к Космосу; тут он особенно приспособлен к тому, чтобы принимать силы Космоса. Он простирает свою голову, то есть своего Овна наружу, в Космос. Какая же констелляция должна была быть наиболее благоприятной из тех, которые могут быть на протяжении цикла в 25920 лет, в котором мы живём? Та, которая является констелляцией Овена при восходящем Солнце весной. – Короче, я хочу тем самым только указать: изучали тот вид, ту форму, в которой человек в своём существе был созвучен с Макрокосмом. Это изучали особенно, потому что осознавали то, что в самих земных событиях находится в зависимости от этого созвучия, совместного звучания человека и Макрокосма.

Люди проникали в различные тайны этих звёздных констелляций и всегда знали, что с каждой тайной звёздных констелляций связана также человеческая тайна. Они в некоторой степени пытались всё больше выразить то, как эти звёздные тайны связаны с внутренней человеческой тайной. Знаменательно то, насколько далеко в этом направлении заходили люди благодаря древней науке. Это обнаруживается в том, чему учат пирамиды. Даже при грубом рассмотрении пирамид обнаруживается, что в этих пирамидальных сооружениях заключены всевозможные тайны. Если у некоторых пирамид взять длины четырех основных линий, которые образуют плоскость основания пирамиды, и сравнить их с высотой, то это будет точно соответствовать отношению длины диаметра круга к окружности, с большим числом знаков после запятой.

Но не только это; в пирамиде есть некоторые соотношения, которые соответствуют соотношениям в Макрокосме в связи с Зодиаком. Вес пирамиды, – который может быть подсчитан лишь приблизительно, - составляет определенную часть от веса Земли. Некоторые габариты в пирамиде, если их возвести в восемнадцатую степень, дают расстояние, на которое Солнце удалено от Земли. Короче, размеры пирамиды таковы, что они могли произойти лишь вследствие интимного чудесного познания соотношений звёздного неба. Это сооружение пирамид производилось не самими египтянами, но всегда, когда завоеватели из иранских областей, из Передней Азии приходили в Египет, они предпринимали строительство пирамид. Египтяне сначала учились стоить пирамиды у таких народов, которые обладали звёздными мистериями, в то время как сами египтяне не имели звёздных мистерий, но имели своего рода Рождественские мистерии.

Это рассмотрение пирамид в ходе 19 столетия привело к тому, что отдельные люди, как, например, Карус, говорили: простое рассмотрение пирамид указывает на то, что в древности была наука, которая оказалась забытой и рассмотрение которой заставляет современное человечество краснеть от стыда. – Это не мои слова, но слова Каруса! Современный человек слишком мало верит в то, что в древности существовала иным образом приобретенная наука, но такая наука, которая могла осветить глубинные тайны Вселенной. Значительно не только то, что эти мудрецы мистерий знали об отдаленных габаритах Вселенной, что эти тайны они заложили в строение пирамид; нет, достойно внимания как раз нечто иное. Это знание не было абстрактным, знание, которое имелось об отношении человека к звёздному Космосу, но оно действительно было совершенно конкретным знанием, знанием, благодаря которому человек чувствовал себе поставленным внутри Космоса. Человек знал: он со своей головой, которую он мог свободно направить в Космос, находится в непосредственном отношении к небу фиксированных звёзд. Следовательно, всё то, что человек рассматривал как тайны своей головы, сущность мистерий рассматривала как тайны неба фиксированных звёзд. Голова человека на самом деле была построена в соответствие с небом фиксированных, неподвижных звёзд. Это всего лишь материалистический предрассудок, что всё унаследовано от праотцов, от предков, что всё происходит из зародыша. Сам зародыш, пока он является зародышем головы, усиливается в теле матери благодаря небу фиксированных звёзд.

Как человек связан своей головой с небом фиксированных звёзд, как голова является отображением неба фиксированных звёзд, - с другой точки зрения вы могли бы прочесть об этом в моей маленькой книжке «Духовное водительство человека и человечества», где я тоже касаюсь этих вещей, - так с другой стороны остальной человеческий организм поручен всему тому, что связано с тайной Солнца. Так что человек, в сущности, - и это было известно древней сущности мистерий, практиковавшим звёздные мистерии, Пасхальные мистерии, - в этом направлении обладает двойственной природой: его голова поручена, подчинена небу фиксированных звёзд, а остальной организм вместе с сердцем как центром, подчинен Солнцу.

Эти древние астрономы знали, - вы могли бы назвать их также астрологами, - знали и кое-что другое. Они знали: когда человек наблюдает звёзды в их отношении к Солнцу, то Солнце по отношению к движения фиксированных звёзд всегда постепенно отстает; вследствие этого точка весеннего равноденствия, точка весны всегда оказывается в каком-то другом пункте, так как Солнце всегда отстаёт. По видимости звёзды идут скорее, чем Солнце в своём годовом движении. Достойно внимания то, - для древних астрономов это было не просто нечто замечательное, это была значительная мистерия, - что после семидесяти двух лет фиксированные звёзды опережали Солнце в своём движении как раз на один день, на один день, состоявший из семидесяти двух лет. Будучи перенесено на человека, - это имело смысл для древних астрономов, но для умных людей современности это, само собой разумеется, вздор, - это означало, что мы среди прочего имеем в нас самих раздвоенную, разлаженную природу – природу фиксированных звёзд и солнечную природу, что мы с нашей головой забегаем вперед по отношению к нашему остальному организму. Если же мы прожили семьдесят два года, - конечно, это вещи надо рассматривать усредненно, - тогда наша голова опережает наш остальной организм на один звёздный день; вот почему человеческая жизнь в среднем, я это уже упоминал с другой точки зрения, - составляет семьдесят два года. Она, конечно, может быть гораздо длиннее, или также гораздо короче, но в среднем она составляет семьдесят два года. Это связано с раздвоенностью хода жизни в человеческой голове и остальном человеческом организме, что точно соответствует раздвоенности движения неба фиксированных звёзд и Солнца. Так стоит человек как микрокосм в Макрокосме. В те древние времена человек был ещё в состоянии чувствовать самого себя в Макрокосме, как теперь маленький палец чувствует себя в целом организме, то есть чувствует себя членом целого.

И поскольку рассматривали как самое важное, - приходить к тому, как человеческая жизнь связана с тайной звёзд, - мистерия смерти, Пасхальная Мистерия особым образом сходилась со звёздной мистерией. Христианское мировоззрение имело задачей, обе мистерии соединить друг с другом. И в формировании христианского мировоззрения с конкретной стороны должно быть заложено то, что соединяет мистерию рождения, Мистерию Рождества, мистерию сверхчувственного человека со стороны рождения, с мистерией смерти, с Пасхальной Мистерией, с мистерией сверхчувственного человека со стороны смерти.

С рождением затрагивается то, что сегодня, преимущественно называют наукой; со смертью – то, что преимущественно называют религией. Религии сегодня не хватает склонности к сверхчувственному человеку. Странно, не правда ли? Но то, что религия говорит также и о сверхчувственном человеке, не доказывает, что она имеет особую склонность заниматься сверхчувственным человеком. Заниматься сверхчувственным человеком можно только тогда, если связываются с тем, что особенно чувствуется в Рождественской Мистерии, если привязываются к рождению, и благодаря рождению приходят к преэкзистенции, предсуществованию. Вот почему мистерии рождения акцентируют преэкзистенцию, существование сверхчувственного человека до рождения. Другие мистерии, увенчанные в дальнейшем Пасхальной Мистерией, особо акцентировали постэкзистенцию, существование человека после смерти. Религии в большей степени обращались в эту сторону. Но они имели науку, которая была связана с отклонением, отрицанием звёздной мудрости, как и сама наука настоящего времени, которая занимается происхождением, всем тем, что относится к рождению, отклоняя то, что ведет к мистике, сверхчувственному человеку, к переживанию сверхчувственного человека.

Так наука, когда она отклоняет сверхчувственного человека, становится с одной стороны материалистической, а религия, когда она отказывается рассматривать сверхчувственного человека, становится антинаучной. Обе стоят, не имея в будущем моста между собой. Люди, которые по видимости являются представителями религии, но в действительности хотят лишь распоряжаться средствами прихода, люди, которые называют себя официальными представителями религиозных общин, больше всего нервничают, если им действительно говорят о преэкзистенции, о предсуществовании души, то есть о сверхчувственном человеке.

Всё то, что я сказал, носит, конечно, афористический характер, но оно должно указать на то, что надо снова искать возвышения человеческого взгляда над тем, что существует непосредственно в физическом мире. И когда мы указали на оба мистериальных направления, мы раскрываем также перспективу в том направлении, в котором надо переступить чувственный мир; с одной стороны, надо снова искать внутреннего человека, который может быть найден в нас на пути, описанном в книге «Как достигнуть познания высших миров?». Это одна сторона. Другой стороной является необходимость искать в новой форме то, что могут сказать нам звёзды. Мы найдём это в новой форме только тогда, если то, что находится в самом человеке, будем в состоянии непосредственно соотнести с Макрокосмом. На этом построена книга «Очерк тайноведения». Там снова предпринята попытка построить мост между человеком и Макрокосмом, при этом то, что может быть найдено в человеке, эволюция человека связываются с тем в Макрокосме, к чему эта эволюция относится; при этом определенные стадии развития человека связываются с некоторыми процессами в Макрокосме. Тем самым наша антропософски ориентированная духовная наука положила начало в обоих направлениях: в сторону поисков сверхчувственного человека, так и в сторону поиска тайн Макрокосма.

Но тем самым снова будет выстроен мост между религией и наукой. Религия становится ненаучной, антинаучной. Это может заметить каждый, кто захочет. Ещё заметнее то, что наука в современности становится антирелигиозной, нерелигиозной, и что обе совершенно непосредственно стоят рядом друг с другом в так называемой культуре нашего времени. Только по этой причине могут возникать те своеобразные заблуждения, которые я пытался характеризовать вам посредством этих рассмотрений. Те заблуждения, особым примером которых служат остроумные попытки Дюпюи. Он верил в то, что в древних мистериях, которые он вообще считал заблуждением и обманом, чтобы дурманить народ, были придуманы некоторые рассказы, в которых, в сущности, не имелось в виду ничего, кроме движения звёзд. Дюпюи сделал одну ошибку; он верил, что древние астрономы видели то же самое, что видят на звёздном небе современные астрономы. Но современные астрономы видят на звёздном небе то же самое, что и современные анатомы видят от человека; и сколь мало труп является человеком, столь же мало содержанием современной астрономии является звёздное небо.

Естественнонаучная астрономия стоит в начале. Она сегодня в своих результатах заходит не дальше чисто механического и математического обобщения того, что происходит вовне во Вселенной. Изучите сегодня то, что даёт вам астрономия: она может обнаружить всего лишь математически-механические соотношения, всего лишь выражение великой небесной механики. И напротив, исследователи природы ищут всего того, что происходит здесь, на Земле, исключая наиболее грубые процессы на самой Земле. Если где-либо возникает растение, родится животное, родится человек, то всё это должно основываться, только на наследственности, поскольку, как это само собой разумеется, из того, что находят в звёздах современные астрономы, нельзя найти какого-либо применения по отношению к человеку. Однако фактом является то, что между звёздным небом и Землей постоянно поддерживаются изменчивые отношения, что ни один зародыш, ни зародыш растения, ни зародыш животного, ни зародыш человека не возникает на Земле, не будучи заложен всем Макрокосмом. Можно утверждать: что делает современный исследователь природы? он имеет курицу, а в ней яйцо. Само собой разумеется, что из этого яйца происходит новая курица, снова яйцо, из него новая курица. Так он идет от одной курицы к другой курице. В то время как на самом деле дело обстоит так: вот звёздное небо, здесь курица, и звёздное небо в целом посылает свои силы из различных констелляций вниз, в эту курицу, так что яйцо курицы является выражением общего звёздного неба. Древняя наука, которая когда-то была, - она могла бы заставить этих людей покраснеть от стыда, - погибла. Надо осознать, что мы живём в эпоху погибшей науки. Первые науки закладывались в новой форме, они формировались. То, что так удивляет как прогресс науки в последние четыре столетия, достойно удивления только в том случае, если это рассматривать, лишь как начало. Только тогда, когда будет построен мост от этого начала к Рождественской и Пасхальной Мистериям, хотя бы для человеческого чувства, будет кое-что достигнуто.

Эту мысль следует сделать в своей душе поистине живой, ибо эта мысль, которая некоторым образом единственно пригодна для того, чтобы на душевном уровне связать современного человека со Вселенной: любой зародыш связан с Макрокосмом, даже духовный зародыш связан с Макрокосмом. И человек связывает себя с Макрокосмом, если пытается принять в свою душу макрокосмическую науку, по крайней мере, как идею, как интенцию, как замысел. Во все разветвления жизни он должен вносить это сознание о макрокосмической связи человека с Землей. Современность, в сущности, отстоит крайне далеко от такого сознания. В этом отношении современность находится в перевернутом положении по отношению к известному времени прошлого. Можно спросить: как могло оказаться забытым древнее знание человечества, столь дальновидное, что современность должна была бы покраснеть?

Не следует особенно удивляться тому, что оно было забыто. Надо только вспомнить о том, что в человеческом развитии наверняка связано позитивное с негативным. Мы часто говорим о прогрессе, достигнутом человечеством благодаря распространению христианства. Но мы не забываем, что распространение христианства имело как положительную, так и отрицательную сторону, превращение древней культуры в руины. Нельзя забывать, что десятки тысяч, и снова десятки тысяч трудов древней культуры были уничтожены в то время, когда распространялось христианство, что тысячи и ещё раз тысячи символов, которые размножала древняя мудрость, были уничтожены. Современность имеет мало представлений о той разрушительной работе, которая совершалась в 4 веке нашего летоисчисления. Юлиан Отступник (361-363) хотел – это было несвоевременно, - хоть немного задержать эту разрушительную работу. Он не смог.

То, что лежало в основе в том столетии, человечество должно осознать. Но именно на таких вещах надо учиться тому, что называемая эволюция есть непростое дело. Представьте себе: если бы христианство вступило в мир не как страшный разрушитель и погромщик, человечество должно было бы остаться в своей древней несвободе. Ибо завоевание свободы возможно только благодаря тому импульсу, который является также импульсом Мистерии Голгофы. Но с другой стороны, негативная сторона не должна была одержать верх. Существует известный образ мыслей, который в большой степени сохраняет эту негативную сторону христианства. Сегодня этот образ мыслей выступает в такой форме, которая, теперь уже на душевном уровне хочет разрушить всё то, что ведет к новому завоеванию древней мудрости. Этого не должно произойти. Если сегодня всё снова и снова со стороны так называемых официальных представителей христианства провозглашается где только можно: да, во времена Христа, во времена апостолов существовало откровение; сегодня же оно даваться не должно, сегодня оно является грехом, сегодня оно является мошенничеством, сегодня оно является обманом - то это есть антихристианство, это направлено против христианства. Ясно посмотреть на эту область, есть дело людей, которые стремятся к истине, что в известном смысле является задачей современности. К задачам современности относится страстное стремление к ясности. И в отношении всего остального ясность постепенно прикрывается всевозможными сопутствующими ощущениями, которые связаны с теми пустыми фразами; так что ощущение истины следует искать только на пути духа, где оно ещё может быть обретено.

Словами сегодня могут злоупотреблять самым страшным образом. Всё это озвучивается по всему миру, и будет услышано по всему миру, как будто в этих словах содержится хоть что-то! На этой почве духовная наука является в качестве воспитательницы столь же важной, как и благодаря её непосредственному содержанию. Она не может, если она хочет быть настоящей духовной наукой, отделываться от людей простыми словами. Почему нет? По очень простой причине, ибо сегодня могут говорить обо всём, если останавливаются на словах. Вы можете говорить об естественной науке, если вы останавливаетесь на словах. Посмотрите, как Фриц Маутнер в своём «Словаре» доказывает вам, как естественная наука там, где она хочет стать наукой, где она не просто регистрирует чистые факты, является некой словесной наукой. В исторической науке говорят вообще только посредством слов, ибо всё остальное всего лишь грезится, как я уже объяснил вам. Так обстоит дело и в других областях. А в политике, по всей вероятности вообще, - если человек честно и прямо подходит к делу, - за словами можно найти ещё менее, чем в остальных областях жизни. Если человек придерживается слов, он может сегодня говорить о природе, может говорить об истории, о политике, о национальной экономии. Однако, если он придерживается слов, он не может говорить о духе; ибо сегодня дух нигде не заложен в словах. Тут подразумевается нечто очень серьёзное. Но вопреки этому духовная наука является воспитанием, чтобы освободиться от нынешнего зависания в словах.

Преимущественной задачей нынешних знатоков антропософии является перейти от слов к делам, и, поскольку дела духовной науки есть дух, перейти к духу. Это будет приносить плоды, укажет новые цели во всех областях жизни. И, прежде всего, будет принесён следующий плод: освобождение людей, которые этого хотят, от авторитарной веры, освобождение от тех суеверий, которые сегодня так распространены в современном человечестве, и которых современное человечество почти совсем не замечает. В любом случае бедному человечеству современности придётся ещё многое испытать в будущем, чтобы мало-мальски найти ту дорогу, которая имеется здесь в виду. Ведь это бедное человечество современности так гордится тем, чем оно обладает в наименьшей степени, гордится своей свободой от веры в авторитет, своей свободой от идолопоклонства.

Некоторые идолы прошлого имеют в глазах знатока духа большую ценность, нежели идолы современности. Идолы современности: сознательный человек отвык от молитв, тем более пылко он бессознательно молится идолам современности. Все эти Вудро Вильсоны в глазах того, кто созерцает мировую эволюцию, есть гораздо более опасные идолы суеверия, нежели презираемые идолы прошлого. Человечество современности зависит от этих идолов, от этих суеверий куда больше, чем зависело человечество прошлого. Даже самые отчетливые знаки это человечество современности едва ли может использовать, поскольку его исключительно трудно посредством таких вещей наставить на истинный путь.

Серьёзность современности требует, чтобы в таких замечаниях всё снова и снова могли выявляться отдаленные перспективы рассматриваемых вещей. Так как духовная наука должна всецело служить жизни. Однако то, что сегодня хочет служить жизни, служит жизни в наименьшей степени.

 

ШЕСТАЯ ЛЕКЦИЯ

Дорнах 30 декабря 1917 г.

 

Сегодня мне хотелось бы с несколько другой стороны рассмотреть связи, которые существуют между человеком как микрокосмическим существом и всем мировым Макрокосмом, к которому принадлежит человек, будучи в некотором смысле его членом, его органом. Эти вещи можно рассматривать с самых различных точек зрения, при этом выявятся многообразные отношения, по видимости противоречивые; однако противоречия вызваны тем, что эти вещи должны всегда рассматриваться с разных точек зрения.

Из определенных рассмотрений, которые мы провели в эти дни, вы можете видеть, что человек, ставит себя в окружающем мире так, что при рассмотрении мира примешивает нечто от самого себя, что он принимает чувственный мир не таким, каков он есть; что он, - как я попытался выразить это грубо наглядно, - примешивает в своё рассмотрение мира нечто такое, что поднимается изнутри, что образуется изнутри, и что, в сущности, является трансформированным чувством обоняния. Это то, что человек самым различным образом комбинирует относительно мира, что возникает, когда он применяет свою обычную, свойственную ему благодаря его телу, сообразительность проницательность, - как он её называет, - мы могли бы также назвать это чутьём. Насколько иным было бы то, что дано человеку, если бы он с легкостью мог предпринять такую попытку: - он не может сделать это с легкостью, поскольку от не может просто отключить своё чутьё, - если бы человек просто брал чувственный мир таким, каким он предоставляется ему, без того, чтобы свой рассудок, свой комбинирующий рассудок сразу же примешивать во всё возможное.

Здесь мы касаемся темы, которая может оказаться трудной для понимания. Единственно, вы сможете получить представление о том, что, собственно, имеется в виду, если вы обдумаете, как выступает вам навстречу природа и сущность одного из органов чувств. У других органов чувств дело обстоит точно так же, но для внешнего наблюдения эти вещи выступают не с той остротой, не так отчётливо, как в том случае, который имеется в виду здесь, - в случае органа зрения, в случае глаза. Подумайте о том, что этот глаз в качестве физического аппарата располагается как достаточно самостоятельный орган внутри человеческого черепа, и, в сущности, только благодаря дополнению, придатку из кровеносных сосудов, придатку из нервов продолжается в обратном направлении в человеческое тело. Можно сказать: это человеческий глаз, здесь находится его продолжение (см. рисунок 1)

 

 

Рис. 1

 

Но как глаз он располагается в костной полости черепа, имея большую самостоятельность внутри, поскольку является физическим аппаратом; здесь находится линза, куда падают лучи света, стекловидное тело, итак всё то, то является физическим аппаратом и, в сущности, очень самостоятельно. Лишь благодаря зрительному нерву, оболочке артерий, которые продолжаются в тело, сам глаз продолжается в тело, так что можно сказать: этот глаз как физический аппарат, то есть, насколько он принимает внешний чувственный мир в свою способность видеть, является самостоятельным организмом, по крайней мере, до известной степени.

Так, собственно, обстоит дело для каждого органа чувств, только в случае других органов чувств вещи не столь остро бросаются в глаза. Каждый орган чувств, - в качестве органа чувств, - является, в сущности, чем-то самостоятельным, так что можно говорить о чувствительных зонах, сенсорных зонах. В сущности, удивляет, что изучение органов чувств оказывается недостаточным для того, чтобы соответствующих учёных подвигнуть к некоторой спиритуальности. Ибо именно эта самостоятельность органов чувств могла бы подтолкнуть учёных к некоторой спиритуальности. Почему? Видите ли, то, что сопереживается посредством зрительного нерва, посредством сосудистой оболочки, оказывается недостаточным, - и это можно легко подтвердить с помощью обычной науки, - этого недостаточно, чтобы донести до человека сознание того, что он переживает в своём органе чувств. Достойным внимания в случае органов чувств является то, что в этот чисто физический аппарат, - а он и есть чисто физический аппарат, - внедряется эфирное тело. Во всех органах чувств мы имеем дело с тем, где высвобождается место от организма (в целом), и что оживляется лишь посредством эфирного тела. Органы чувств не могли бы соединять с вашим сознанием то, что в вашем глазе обусловлено попаданием света, если бы вы не пронизывали своим эфирным телом этот орган чувств; как глаз, так и другие органы чувств.

Луч света попадает в глаз. Этот луч света действует в глазе точно так же физически, как действует этот луч света в камере обскура, в фотографическом аппарате. То, что происходит тут, в этой природной камере глаза вступает в ваше сознание только вследствие того, что ваше эфирное тело облицовывает глаз и улавливает то, что в чисто физическом аппарате не улавливается эфирным телом. В чисто физическом аппарате, в простом фотографическом аппарате происходит только физический процесс; так что человек в совокупности своих органов чувств имеет своего рода продолжение внешнего мира. В качестве физических аппаратов воспринимающие органы чувств, - по крайней мере, большее число воспринимающих органов чувств, - в большей степени принадлежат внешнему миру, нежели человеку. Ваш глаз в большей степени принадлежит внешнему миру, нежели вашему собственному телу.

У животных глаз в значительно большей степени принадлежит телу, чем у человека. Человек, как существо, воспринимающее посредством органов чувств, возвышается над животным вследствие того, что он имеет органы чувств, которые в меньшей степени связаны с телом, нежели органы чувств животных. У некоторых низших животных это может быть доказано на уровне анатомии. Тут находятся всевозможные органические отростки; например один орган (подобный вееру или щупальцу) у низших животных находится внутри. Это очень сложные образования, состоящие частью из нервов, частью из кровяного тела, которые у низших животных более совершенны, чем у высших, и, прежде всего, у человека.

То, что у человека физическое тело принимает так мало участия в его органах чувств и в большей степени передаёт это участие эфирному телу, обусловливает у человека то, что он является относительно более совершенным существом. Так что мы могли бы сказать: человек, будучи рассмотрен физически, обладает, во-первых, внутренней телесностью; в дополнение к ней всюду расположены органы чувств, которые, в сущности, - как я уже говорил однажды на лекции в Цюрихе, - подобны заливам, вторгающимся со стороны внешнего мира. Было бы лучше изобразить это схематически. Вместо того, чтобы обозначать: тут находится орган чувств, тут находится орган чувств, и тут находится орган чувств (см. рисунок 2), было бы гораздо верней рисовать так: тут находится человеческое тело, а тут человеческий мир встраивает в себя, например, глаз, или орган обоняния,

 

 

Рис. 2

 

как своё продолжение во внешний мир, встраивает в себя, в виде органов чувств некие заливы внешнего мира. Посредством органа чувств, глаза и так далее, вторгается внешний мир, изнутри же мы выступаем навстречу только с эфирным телом, и нашим эфирным телом пронизываем то, что посылает нам внешний мир. Эфирное тело тем самым принимает часть внешнего мира. Это вынуждает нас внутренне охватывать своим эфирным телом то, что посылает нам внешний мир.

То, о чём я сейчас говорил, остаётся неизвестным; это обусловлено тем, что философия, вот уже более ста лет, не говорит ничего более глупого и бессмысленного, чем то, что говорится о форме и способе восприятия человеком внешнего мира посредством своих органов чувств. Весь этот, в сущности, глупый вздор вы можете просмотреть, если прочтете главу «Мир как иллюзия» из моей книги «Загадки философии». Поскольку существует вера, что органы чувств охватываются лишь изнутри, исходя из тела, не могут придти к тому, как, собственно, человек посредством своих органов чувств может что-либо знать о мире. Об этом всегда говорят так: мир производит впечатление на орган чувства, но затем то, что задействовано в органе чувств, должно бы воспринято душой. Истина в том, что внешний мир сам встраивается в нас, что мы, следовательно, притрагиваемся к уголку внешнего мира, касаемся уголка внешнего мира своим эфирным телом, когда как люди воспринимаем с помощью наших органов чувств внешний мир. Всё то, что говорили Локк, Юм, Кант, неокантианцы 19 века, Шопенгауэр, Гельмгольц, Вундт и все прочие, всё то, что говорили эти люди о чувственном восприятии, говорилось без познания истинных соотношений. Как сказано, вы могли бы прочесть эти вещи в главе «Мир как иллюзия» в моей книге «Загадки философии». Там вы на философском уровне увидите, каких бед натворило то, что исключив спиритуальное познание предмета, нечто подобное огромному кочану капусты захватило в 19 веке место в качестве физиологии органов чувств.

Речь идёт о том, чтобы по-настоящему хорошо понять то, что я только что сказал. Если вы хотите проверить на истинность то, что я только что назвал «огромным кочаном капусты», будет интересно в некотором смысле оценить то, что Локк, Юм, Кант, Гельмгольц, Вундт и так далее говорили об органах чувств; самым курьёзным было то, что их считали животными. Человек 19 столетия благодаря своей науке, - желая понять человека, не выходил за рамки отношений в животном мире. Совсем не удивительно, что он придерживался животного мира в вопросе о возникновении человека! Это, однако, связано со многими сложнейшими отношениями. Ибо эфирное тело, как я сказал, схватывает за уголок то, что называют чувственным миром. Но чем же, в конце концов, является эфирное тело? В конце концов, эфирное тело является тем, что человек получает из Космоса, из Макрокосма. Так что если человек «перевязывает» своё эфирное тело, вырывает его из макрокосмических отношений, Макрокосм через органы чувств захватывает самого себя. Мы можем чувствовать себя сыном Макрокосма, поскольку являемся эфирным телом и захватываем земной чувственный мир нашей макрокосмической частью. То, что это произошло относительно поздно, можно было бы опять-таки, - я бы сказал, - точнейшим образом доказать с помощью внешней науки, однако эта внешняя наука не может увидеть действительных соотношений, если только она не ориентирована посредством духовной науки. Я уже обращал внимание на то, что древнегреческий язык не использует того выражения, которым пользуемся мы, когда говорим: я вижу как приходит мужчина, который идет нам навстречу. Мы говорим так: я вижу, приходит мужчина. – Соответствующее древнегреческое выражение гласит: я вижу приходящего мужчину. – Тут человек много больше вовлекается в деятельность, поскольку в греко-латинскую эпоху существовало более сильное чувство того, что человек уже нечто делает, когда он видит или слышит, что человек тут нечто охватывает своим эфирным телом, если находится в чувственном мире. Этого деятельного элемента сонное человечество нового времени уже не имеет. Сонное человечество нового времени, в сущности, больше всего хочет совсем проспать мировые процессы, то есть, допустить их до себя лишь в качестве грёзы, сна, оно не хочет развивать сознание, содействовать при осуществлении чувственных восприятий. Поэтому понять греческую сущность сегодня, уже поистине трудно, ибо грек имел гораздо более активное понятие о человеке. Он чувствовал самого себя гораздо более действенным, активным в том, что сегодня называют пассивностью чувственных восприятий. Поэтому грек не стал бы изобретать несовершенную, одностороннюю теорию, что человек спит, потому что он устал: но он знал, что человек становится усталым, когда он хочет спать, что сон вызывается существенно иными импульсами, а усталость наступает только вследствие импульса желания заснуть.

Однако не только эта теория сна изобретена вследствие стремления современного человека к удобству. Современный человек хочет по возможности оставаться пассивным, он хочет быть по возможности менее активным существом. Он может это делать, и в некотором смысле новое человечество воспитывается к тому, чтобы быть пассивным существом. И с этой пассивностью связано то, что я вчера несколько резко приводил в качестве суеверия, идолопоклонства настоящего времени.

Итак, в нас вторгаются из внешнего мира, я бы сказал, форпосты, самые передовые посты этого внешнего мира. Ещё раз обозначим это схематически. Допустим, что здесь мы обозначили человеческое тело (см. рисунок 3); так самые передние форпосты внешнего мира проникают в наше тело; мы охватываем их нашим эфирным телом (красное и синее).

Вы знаете, что в действительности мы имеем двенадцать чувств; эти двенадцать чувств являются двенадцатью различными видами вторжения внешнего мира в наше тело. Что же, в сущности, вторгается? Это большой вопрос. Что же, в сущности, вторгается в наше тело?

От того, что вторгается, мы видим, собственно, только одну сторону; без ясновидения мы не можем обратиться и видеть другую сторону. Человек принимает своим эфирным телом падающий луч света или приникающие звуковые вибрации. Но он не вбегает снаружи в ухо вслед за звуком; он не вбегает снаружи в глаз вслед за лучом света. Если бы он это делал, если бы

 

Рис. 3

Denken: Dinamis - Мышление: Духи Движения

Fuehlen: Kyriotetes, Geister der Weisheit - Чувство: Духи Мудрости

Wollen: Throne, Geister der Willens - Воля: Духи Воли, Троны

 

violett - фиолетовый

rot - красный

gelb - желтый

blau - синий

gruen -зеленый

weiss - белый

orange - оранжевый

 

человек вместе со звуковой волной, вместе с лучом света, вместе с тепловыми изменениями снаружи вбегал в свой аппарат органов чувств, настолько далеко, насколько чувства вторгаются снаружи, то при таком вбегании он оказался бы в некой определенной области. Эта область является областью Эксузиаев, Духов Формы.

Итак, если вы можете направить себя так, что вы вместе с тем, что здесь вторгается в органы чувств, смогли бы вбежать вместе (стрелы) то вы оказались бы в области Эксузиаев, Духов Формы. Вы видите глубинное проникновение мировых существ друг в друга. Мы как люди шагаем через мир, открыв наши органы чувств, и несём в нас Эксузиаев, Духов Формы, которые раскрывают себя нам, когда мы отпираем наши органы чувств внешнему миру. Этот мир Эксузиаев, духовный мир, скрывается за покровом чувственного мира. Однако этот мир Эксузиаев, скрывающийся за покровом чувственного мира, мир, раскрывающийся внутри человека, также имеет, -когда он проникает в Космос, - свои универсальные космические стороны. То, что проникает в наши органы чувств, вибрирует, волнуется во всём Космосе. Так что мы можем сказать: эта область, которая тут вторгается в наши органы чувств, находится не только в наших органах чувств, но имеет свой представительный облик снаружи в мире. Что же это такое? Это планеты, принадлежащие нашей солнечной системе.

Поистине, совокупность, связь планет нашей солнечной системы образует некое тело, которое принадлежит к одному духовному Существу, и это духовное Существо заключает (в себе) тех Эксузиаев, которые выявляются в откровении наших органов чувств, и которые свою объективную сторону снаружи, в Универсуме имеют в планетах. Другие существа помещаются во всё то, что тут есть, то есть помещаются как бы во весь этот поток действий Эксузиаев. Они располагаются за этими Эксузиаями. Я мог бы сказать, эти существа не продвинуты так далеко, как продвинуты Эксузиаи. Они находятся снаружи в той же самой области, но в нас они не заходят (см. рисунок 4). Это существа иерархии Архаев, Архангелов и Ангелов.

 

Рис. 4

Архаи

Архангелы

Ангелы

 

Всё они так же находятся внутри того, что раскрывается в наших органах чувств, но человек не может принять это в своё сознание. Это действует на него, но принять это в своё сознание он не может. Так что вы можете сказать: посредством наших органов чувств мы сталкиваемся с миром, - это область Эксузиаев с планетной системой (см. рисунок 3, красное, синее, оранжевое) и во всей этой области включена, помещена иерархия Архаев, Архангелов, Ангелов. Они в некотором смысле являются слугами Эксузиаев. Но человек от всего этого воспринимает только внешнюю сторону; он воспринимает только простирающийся перед ним ковёр чувственных впечатлений.

Так обстоит дело с тем, что находится вне нас. Опять-таки иначе обстоит дело с тем, что находится в нас, теперь даже телесно находится в нас. Вы можете теперь, когда вы сейчас услышали, что граничит с нашими органами чувств, перейти и спросить: что заложено внутри непосредственно за нашими органами чувств? – Мы видели: глаз посредством зрительного нерва продолжается внутрь. Все органы чувств посредством соответствующих им нервов продолжаются внутрь. Если орган чувств продолжается, таким образом, внутрь, вы тем самым получаете двенадцать органов чувств внутри удивительного сооружения. Оно очень сложно. Его можно упростить, если сказать: двенадцатиричные тяжи направляются внутрь двенадцатиричной сферы органов чувств; итак, вне сенсорных зон к ним примыкает то, что органы чувств направляют внутрь.

Это очень сложное построение. С чем оно соприкасается, если мы рассматриваем человека как макрокосмическое существо? То, что лежит здесь за органами чувств по направлению внутрь, приходит от Духов Движения, от Динамис. Так что дальше, проходя по направлению внутрь к органам чувств примыкают деяния Динамис, Духов Движения (см. рисунок 3). Вы не смогли бы думать, если бы Духи Движения не работали в мыслительном аппарате, который является продолжением аппарата органов чувств. Если вы смотрите вовне, вы видите Эксузиаев, которые устанавливают мировой порядок. Вы видите как эти Эксузиаи, подступают к человеку со своими слугами, Архаями, Архангелами, Ангелами. Но если вы думаете о своём внутреннем мире, тогда вы должны думать, что этим внутренним миром вы обязаны Духам Движения, которые подготавливают для вас мыслительный аппарат как направленное внутрь продолжение аппарата органов чувств; причём не комбинирующего аппарата, который является, всего лишь преобразованным аппаратом обоняния, но мыслительного аппарата, который человек в обычной физической жизни совсем не использует. Ибо человек использует обонятельный аппарат, просто преобразованный обонятельный аппарат. Человек должен привыкать к использованию сферы органов чувств; он стал бы совершенно иначе мыслить, если бы действительно смог использовать двенадцать идущих по направлению внутрь продолжений сферы органов чувств.

В головном мозге, например, за сферой переднего мозга, который в существенном является переработанным органом обоняния, располагается зрительная сфера коры головного мозга. Человек едва использует её, он обычно мыслить лишь посредством обонятельной сферы. В трансформированном виде он использует эту обонятельную сферу, когда он комбинирует. Если бы он стал использовать зрительную сферу непосредственно, он стал бы выключать свой передний мозг, он стал бы выключать этот, приспособленный лишь для внешнего чувственного мира, свой передний мозг, и стал бы мыслить посредством неё непосредственно, используя зрительную сферу коры головного мозга и область четверохолмия, там где она впадает в головной мозг: тогда он стал бы иметь имагинации.

Так обстоит дело и с другими органами чувств. Человек имеет имагинации даже в физическом мире, поскольку мир всегда вторгается в него по-разному. Однако те имагинации, которые человек имеет в физическом мире, он не признаёт за истинные имагинации: они являются обонятельными имагинациями. Что человек обоняет, является для обычной чувственной жизни единственной имагинативной областью. Однако гораздо более благородная имагинативная область могла бы произойти, например, из зрительной сферы коры головного мозга и из других сфер органов чувств.

Если смотреть внутрь, то там находятся Духи Движения. Заходя еще дальше внутрь, мы подходим к области, которая не управляет мышлением, но в направлении внутрь управляет чувством, органами чувства, которые в действительности носят характер желёз. Эти органы являются деянием тех духов, которых мы называем Кириотетес, Духи Мудрости. Мы как люди являемся чувствующими существами потому, что в нас работают Духи Мудрости. Волеизъявляющими, волевыми существами мы являемся потому, что в нас работают Духи Воли, Троны. Будучи расположены ещё дальше внутри, над нашими органами воли работают Троны, Духи Воли (см. рисунок 3).

Так же как на макрокосмическом уровне Эксузиаи, Духи Формы имеют своё тело в планетах, которые в некотором роде обращены к нам для обычного сознания своей внешней видимой стороной, так Духи Движения, - хотя это и странно, но это так, - имеют свою внешнюю сторону в фиксированных звёздах. Их внутреннюю сторону видит лишь умерший между смертью и новым рождением; это духовная сторона, которая видима по ту сторону. Напротив, Духи Мудрости и Троны вообще не имеют внешней видимости; их природа духовна. Сравнительным образом можно сказать, что они находятся за планетами и за фиксированными звёздами. Когда умерший смотрит вниз на то, что у человека действует в человеческом чувстве и человеческой воле, умерший постоянно смотрит на Духов Мудрости, Кириотетес, и на Тронов. Сказанное мною вам о том, что умерший поддерживает связь с теми людьми, с которыми он кармически связан, происходит при посредстве Кириотетес и Тронов. Умерший смотрит в сферы, которые невидимым образом, снаружи воздействуют на объективный мир и, в сущности, становятся видимы только в своих творениях, в человеческих чувствах и человеческой воле. Наверх к умершему блестит то, что волят и чувствуют здесь люди, и умерший говорит: в теле Динамис, в теле Кириотетес, в теле Тронов блестит мышление, чувство и воля человека. – Как мы смотрим наверх на звёзды, так и умерший смотрит вниз в земную сферу, в человеческую сферу. Только мы видим в звёздах минеральное, внешнее физическое; умерший не видит внешнего физического желёз, органов движения, следовательно, так же и крови, зато умерший видит духовную сторону этого: Кириотетес, Тронов. Как мы поднимая взор к небу, созерцаем извне свои видимые органы чувств, так умерший смотрит вниз, чтобы созерцать небосвод человечества. Духовное начало этого небосвода является ему вверху. Такова тайна умершего.

Вы видите, какие обоюдные действия господствуют во Вселенной. Если бы познали это обоюдное действие, тогда человеческая мудрость получила бы достойное лицо! Курьёзным образом она достигает этого облика, говоря себе: мы смотрим наверх на звёзды ищем Духов Формы с их внешней стороны в планетах, Духов Движения - в фиксированных звёздах; затем это исчезает, скрывается для нас из виду в дальних перспективах в духе. Из этой сферы смотрит вниз умерший, глядя на то, что человек здесь просыпает, оставляет в мечтах. В этом он имеет своё потустороннее; духовные звёзды для него сияют вверх в его мир. И человек помещен, включен в это существо.

Тут то, что описано в первых сценах Драмы-Мистерии «Испытание души», получает своеобразное освещение. Прочтите эти первые сцены «Испытаний души», слова Капезия, и вы увидите, что там с этической точки зрения описано то, что теперь описывается со стороны учения о звёздах, учения о небе. Форма и способ, как может действовать в сознании человека это учение о небе, - вот на что обращается внимание в первых сценах в «Испытании души».

Затем приходят более высокие миры, если вы хотите употребить слово «более высокие», те, что находятся снаружи над человеком и над этой Вселенной. Я попытаюсь немного изобразить их схематически; но я должен при этом немного апеллировать к вашей доброй воли для понимания. Мы можем сказать, если здесь находится своего рода граница (см. также рисунок 3, желтый)

 

Рисунок 5

 

то мир планет теряется, мир фиксированных звёзд здесь переходит в духовное – он снова приходит с другой стороны. Так что здесь мы имеем волевую сферу человека, сферу чувства, тут проявляются Духи Мудрости. Вот какой порядок имеем мы тут. Тут вы можете представлять себе такой порядок, в котором сообща участвуют обе (стороны), в которого присутствуют и человек и Вселенная, куда мы включены так, что с одной стороны мы блестим, сияем вверх к умершим, а по другую сторону тут расположено звёздное небо, которое блестит и сияет вниз, к нам. Тут мы уже подходим к тем иерархиям, которые стоят более высоко, - если угодно употребить это слово, - чем Троны: к Херувимам и Серафимам. Вы можете представить себе, что начиная с этого пункта, о котором сейчас было сообщено, уже нельзя говорить о физической внешней стороне Херувимов и Серафимов, поскольку они являются ещё более высокими Духами. Но они уже настолько духовны, - здесь я как раз должен апеллировать к вашей доброй воле к пониманию, - они настолько духовны, эти Херувимы и Серафимы, что их воздействие поднимается опять-таки с некой другой, неизвестной стороны.

Не правда ли, Эксузиаи, Духи Формы напрямую чувственно воспринимаются в планетах; это просто та их сторона, которой они обращены к нам. Духи Движения напрямую воспринимаются в фиксированных звёздах; это та их сторона, которой они обращены к нам. Но Херувимы и Серафимы, они не воспринимаются так чувственно, чтобы быть обращенными к нам своей другой стороной. Они настолько сильно не воспринимаемы, - я прошу это отметить и подумать над этим, - что такая не воспринимаемость опять-таки становится воспринимаемой. Итак, то, что живёт в мире благодаря Херувимам и Серафимам, в столь высокой степени не воспринимаемо, что такая не воспринимаемость уже снова становится заметной, воспринимаемой. Она так сильно уклоняется от человеческого сознания, что человек замечает такого рода уклонения от сознания.

Можно сказать: херувимы снова приходят к проявлению, даже если при этом приходится констатировать, что они сокрыты так глубоко, что эта сокрытость становится заметной. Херувимы проявляются не только символически, но вполне объективно в том, что приносят грозовые тучи, в том, что приносится, когда планеты господствуют над вулканическими силами. Серафимы действительно проявляются в том, что как молния сверкает из облаков, или в том, что как огонь проявляется в вулканической деятельности, так что, будучи не воспринимаемыми, они становятся воспринимаемыми в таких гигантских явлениях природы.

Поэтому в древности, когда созерцали такие вещи, люди с одной стороны направляли взор на звёздное небо, которое раскрывало для них самые разнообразные вещи: тайны Эксузиаев, тайны Динамис. Затем они пытались раскрыть глубокие тайны в том, над чем сегодня человек бы посмеялся: в внутренностях человеческого тела, - говоря тривиально, в потрохах. Тогда они очень хорошо сознавали, что те великие последствия, которые действительно присущи солнечной системе, в общем, с совсем обратной стороны возвещают о себе в огненных и грозовых явлениях, в землетрясениях и вулканической деятельности. Наиболее творческое, что заложено в Серафимах и Херувимах, странным образом возвещает о себе через свою разрушительную сторону. Это оборотная сторона, нечто абсолютно негативное, но духовное тут настолько сильно духовно, что именно посредством своей не воспринимаемости, своего небытия, оно воспринимается органами чувств.

Тут вы видите человека, снова поставленного в Макрокосм. И одновременно вы можете увидеть, что во всём этом Макрокосме есть нечто, что начинается с Херувимов и сверху доходит до вас самих, только, - можно сказать, - разыгрывается оно, отбрасывая тень в гигантских явлениях, о которых мы сообщили в конце. Тем самым, вам даётся перспектива естествознания, которое в то же самое время является и духовной наукой, духопознанием; вам даётся перспектива науки, которая всю Вселнную рассматривает как Вселенную Духа, науку, которая не довольствуется расплывчатым пантеизмом, или каким-либо другим «пан», но которая действительно проникает в то, что как духовное начало лежит в основе Вселенной.

Эти вещи также сделают для вас понятным и то, что человек с известной стороны должен иметь двойственную природу. Возьмём человека, как он живёт от пробуждения до засыпания; он живёт внутри своих органов чувств, в чувственном окружении, когда он воспринимает внешний мир так, как я указывал. Но между засыпанием и пробуждением живёт другая часть человека. Только она в современном цикле развития человечества так несовершенна, что человек не сознает того, что он переживает во время сна. Однако во время сна человек переживает своё совместное бытие с Космосом, с внеземным Космосом, точно так же, как он во время бодрствования переживает свою совместную жизнь с земным Космосом посредством органов чувств. Только то, другое, совместная жизнь с внеземным Космосом остается для человека неосознанной. В тот момент, когда вы засыпаете, вы духовно делаете движения вместе с Космосом, вы входите в совершенно иную сферу. Вы фиксируете себя, когда пробуждаетесь; вы делаете себя подвижным относительно Космоса, когда вы засыпаете. Вы сопереживаете жизнь Космоса, когда вы засыпаете; вы отрываетесь от Космоса, когда вы просыпаетесь. Так что вы можете сказать: человек может признать в своей собственной природе, в своём собственном существе одну часть, которая плавает в Космосе, которая сопереживает в Космосе. Поэтому, когда древний астролог, - в смысле, указанном в последних рассмотрениях, - исследовал Космос с его тайнами, он исследовал то, куда уплывает спящий человек вместе с частью своего существа. Тут человек уплывает вместе с тем, что пытался исследовать астролог, настоящий астролог, а не тот, современный, который просто рассчитывает математически. В тот момент, когда человек увидит то, что он переживает частью своего существа, которая спит, в этот момент он встает перед тем, что примерно до 15 века в действительности называли Натурой. Натурой называли то, что переживал тут человек. То, что в средневековье называли Натурой, древние греки называли Прозерпиной, Персефоной. Конечно, Мистерии Персефоны описывались в Греции иначе, чем в средние века. Но вы можете убедиться, что в средние века знали об этих вещах, если прочтёте такие описания Натуры и её тайн, как вы их найдёте у Бернардуса Сильвестриса. Сочинение «De mundi universitate», «Мировая Вселенная» начинается с описания переживаний, которые имеет человек, если он пробуждается в той части, которая сопутствует Космосу, переживаний, которые в ином случае просыпают.

С особым величием описаны эти вещи у Алануса ибн Инсулиса, из той местности, которую мы часто упоминаем; так как под словом «остров» у Алануса ибн Инсулиса подразумевается Ирландия, Гиберния. В его сочинении«De planctu naturae», «Печаль природы» и в его «Anticlaudianus», «Против Клавдиев» он проводит параллели между мифом о Прозерпине, и тем, что он должен сказать о природе. Вы найдёте, что всё это вновь воскресает в великого учителя Данте, о котором я здесь однажды сообщал, у Брунетто Латини. Вы обнаружите, что учение Брунетто Латини перенесено в собственные воззрения Данте. Прочитайте те части «Божественной комедии» (см. часть 2, Чистилище, песни 28 и 29), в которых Данте описывает Мательду, перечитайте ту часть «Божественной комедии», которая как две капли воды с некоторыми изменениями похожа на миф о Прозерпине, что отмечает даже внешняя наука, и тогда вы приобретёте некоторое сознание того, - это сознание вы можете обрести из Бернарда Сильвестриса, Алана ибн Инсулиса, из Брунетто Латини и из Данте, а также из многого другого, - как во времена, которые предшествовали новой эпохе, у людей существовало сознание о том, ином мире, мире совместной жизни человека как микрокосма с Макрокосмом.

С одной стороны различают Натуру, совместную жизнь человека с Космосом, что в средние века называли Натурой, а в древности называли Прозерпиной. Человек персонифицировал, опять-таки отличал это от Урании, которая правила небесной сферой точно так же, как Натура правила тем, что сопереживает человек от засыпания до пробуждения. Эти люди средневековья верили, что видят глубокую тайну, когда они говорили о браке Натуры в человеке с Умом, Нусом, с рассудком, интеллектом в человеке. Правильным и неправильным образом пытались эти люди пережить в человеке брак Натуры с Нусом, с рассудком или интеллектом, пережить как мистическую свадьбу, которой противостояла алхимическая свадьба, как я это описал в сочинении, первом из посвященных Христиану Розенкрейцу.

Так обстоят дела, которые лежат не столь бесконечно далеко за нами. И проникновенное сочинение Данте, - которое с одной стороны с благородным величием, а с другой стороны с юмором описывает мир и человека, описывает человеческие тайны, - есть сочинение, которое хотело бы сберечь, сохранить то, что на протяжении столетий и тысячелетий было известно о связи человека с Макрокосмом. У Брунетто Латини находится то же самое, что Данте описал в своего рода поэтической форме с точки зрения инициации, с точки зрения посвящения, тоже включив во внешние события.

Сознание связи человека с этими духовными тайнами должно было на протяжении некоторого времени оставаться сокрытым, для того, чтобы возжечь в человеке то, что мог пережить человек, будучи вычлененным из Вселенной, в некотором роде, будучи предоставленным самому себе. Мы теперь живём в эпоху, в которую человек с одной стороны подвержен излучениям, пронизывающим его со стороны Рыб, но всё же, с другой стороны он подвержен излучениям противоположного созвездия Девы, д