По каким основаниям завещание может быть признано судом недействительным?

Согласно п. 1 ст. 1131 ГК "при нарушении положений настоящего Кодекса, влекущих за собой недействительность завещания, в зависимости от основания недействительности, завещание является недействительным в силу признания его таковым судом (оспоримое завещание) или независимо от такого признания (ничтожное завещание)". Поскольку никаких специальных "положений", "влекущих за собой недействительность завещания", в ГК на самом деле нет, из контекста цитированной нормы (употребляющей такие термины, как "основания недействительности", "оспоримый" и "ничтожный") становится ясно, что ею могли иметься в виду только нормы ГК о недействительности сделок. Ничего удивительного в этом, конечно, нет, поскольку завещание (согласно, во всяком случае, тому представлению о нем, которым руководствовался законодатель) - это односторонняя сделка.

Таким образом, завещание может быть признано недействительным по причине: 1) незаконности его содержания или несоблюдения установленных законом требований к его форме либо иных законодательных норм (п. 2 ст. 162, ст. 168 ГК); 2) его совершения с целью, противной основам правопорядка и нравственности (ст. 169); 3) его мнимого или притворного характера (ст. 170); 4) его совершения недееспособным (ст. 171), малолетним (ст. 172), частично (ст. 175) или ограниченно (ст. 176) дееспособным лицом; 5) его совершения в состоянии аффекта (ст. 177), 6) его совершения под влиянием заблуждения (ст. 178) или 7) под влиянием иных факторов, препятствующих адекватному выражению воли, - обмана, насилия, угрозы или стечения тяжелых обстоятельств (ст. 179). В материалах судебной практики нам встретилось дело о признании недействительным завещания по причине несоблюдения требований п. 1 и 3 ст. 1125 ГК (см. определение СК ГД Московского городского суда от 06.04.2006 N 33-3255):

"...Признавая завещание, составленное от имени Морозова А.Г., недействительным, суд указал в решении на то, что в октябре 2004 года, когда было составлено завещание, Морозов А.Г. не страдал физическими недостатками, тяжело не болел, был грамотным, в связи с чем оснований для подписания завещания другим лицом не имелось. Исходя из этого суд посчитал составленное от имени Морозова А. Г. завещание ничтожным. - Между тем судом не учтено, что согласно ст. 1124 ГК, устанавливающей основополагающие требования к форме завещания, завещание должно быть составлено в письменной форме и удостоверено нотариусом. - В данной норме закона четко указано, что несоблюдение именно этих требований, предъявляемых к форме завещания, влечет его недействительность, т.е. ничтожность. - Несоблюдение же требований, предъявляемых к оформительной процедуре, при соблюдении письменной формы и удостоверения завещания нотариусом делает завещание лишь оспоримым.

Как усматривается из дела, завещание от имени Морозова А.Г. составлено в письменной форме и удостоверено нотариусом. В тексте завещания в соответствии с требованиями закона указаны причины, по которым сам наследодатель не смог подписать завещание, в связи с чем завещание подписано другим лицом. - При таких обстоятельствах, когда завещание выполнено в требуемой законом письменной форме и удостоверено нотариусом, а истцом в обоснование своих требований об оспаривании завещания указывается лишь на отсутствие необходимости в подписании завещания иным лицом и на возможность его подписания самим наследодателем, завещание не может быть признано ничтожным, поскольку является оспоримым завещанием. - Поскольку завещание, составленное от имени Морозова А.Г., является оспоримым, то бремя доказывания его недействительности лежит именно на лице, которое его оспаривает...".

Вряд ли можно согласиться с мнением суда, отдавшего предпочтение одним требованиям ГК (п. 1 и 2 ст. 1125) перед другими (п. 3 ст. 1125); тем более перед таким, которое относится к собственноручному подписанию завещания. Если в вопросах о технике написания текста завещания и даже о необходимости его нотариального удостоверения и могут быть сделаны какие-то исключения, то отступление от общего правила о собственноручном подписании завещания завещателем допущено законом лишь на тот случай, когда личное подписание объективно невозможно. Причины отступления от этого общего правила в каждом конкретном случае должны быть указаны в завещании; в результате акт удостоверения завещания превращается в акт удостоверения и тех самых обстоятельств, которые воспрепятствовали его собственноручной подписи. Такое внимание законодателя к данному вопросу совершенно логично, ибо именно подпись - а не написание текста и уж тем более не удостоверительный акт - определяют личность того, кто совершил соответствующую сделку (в нашем случае - составил завещание). Увы, мера судейского внимания, проявленного к этой норме, совершенно не соответствует степени внимания законодателя: тезис о том, что "несоблюдение требований, предъявляемых к оформительной процедуре, при соблюдении письменной формы и удостоверения завещания нотариусом делает завещание лишь оспоримым", никак не может быть признан правильным.

Абзац 2 п. 1 ст. 1124 ГК - о том, что факторами, влекущими недействительность завещания, являются несоблюдение требований ГК о письменной форме завещания и его удостоверении - на который сослался суд, никак не подкрепляет его тезиса о том, что нарушение иных предписаний ГК не делает завещание недействительным. Данную норму нельзя читать в том смысле, что недействительность завещания наступает только по причине несоблюдения его письменной формы или удостоверения; скорее, ее нужно понимать так, что любой из двух этих дефектов влечет недействительность завещания в любом случае, независимо от того практического значения, которое получил тот или другой в конкретном случае; вопрос же о действительности завещания с другими дефектами ГК оставил на усмотрение суда. Кроме того, нужно учитывать, что подпись является непременным элементом письменной формы любой сделки: согласно п. 1 ст. 160 ГК "сделка в письменной форме должна быть совершена путем составления документа, (1) выражающего ее содержание и (2) подписанного лицом или лицами, совершающими сделку, или должным образом уполномоченными ими лицами". Стало быть, отсутствие под завещанием подписи наследодателя или рукоприкладчика - это и есть частный случай нарушения требования ГК о письменной форме завещания, т.е. то самое нарушение, которое согласно признанию самого же суда влечет ничтожность завещания. Очевидно, что за отсутствие подписи рукоприкладчика надлежит почитать не только ее отсутствие в узком смысле слова, но и оформление обстоятельств ее постановки в нарушение п. 3 ст. 1125 ГК.

К сожалению, из цитированного судебного акта нельзя понять, было ли допущено такое нарушение при оформлении подписи рукоприкладчика в нашем конкретном случае, а именно было ли выполнено требование п. 3 ст. 1125 ГК об указании причин, по которым завещатель не смог подписать завещание собственноручно, в самом этом завещании. Если это требование было выполнено, то суд, конечно же, прав в своем распределении бремени доказывания: обстоятельства, указанные в завещании, должны предполагаться, а иные (т.е. те, на которые ссылается истец) - доказываться. В нашем случае: если физическое состояние завещателя в момент составления завещателя не позволяло ему подписать завещания собственноручно, причем об этом обстоятельстве было прямо указано в завещании, то именно истцу, оспаривающему на этом основании действительность завещания, следует опровергать такое указание. В противном случае (т.е. тогда, когда это требование закона не было исполнено) завещание просто нельзя считать надлежащим образом оформленным; доказывать же отсутствие каких-либо причин, препятствующих собственноручному подписанию наследодателем завещания, истцу не нужно.