Попутно Леночка исключила из числа чтимых и читаемых авторов А.С. Пушкина, назначив любимыми писателями Ж.П. Сартра, А. Солженицына, В. Войновича и входящего в моду Сашу Соколова.
Первого сентября перекрасившаяся в блондинку Леночка пришла в университет в новых джинсах и блузке. Зубы были тщательно запломбированы и начищены, как сапоги у солдата перед дембелем. В глазах Леночки блестел дьявольский огонек, на который немедленно сбежалось все мужское население биофака.
Леночка была спокойна и на восторженные вскрики поклонников отвечала улыбками.
В тот же день последовало шесть настойчивых приглашений в ресторан, два — в пивбар и одно — на футбол. Но Леночка отказала всем...
— Ленка, — говорили ей подруги, — ты что делаешь? Чего ты хочешь?
— Ничего я не хочу, — лениво отвечала Елена. День ото дня число поклонников росло, и меньше чем через месяц Лена завоевала признание одной из первых красавиц университета.
К ноябрю в медицинском пункте был зарегистрирован десятый, юбилейный воздыхатель, решивший свести счеты с жизнью и доставленный для оказания первой помощи. К счастью, все усилия самоубийц с незаконченным высшим образованием отправиться на тот свет закончились безрезультатно.
Леночка продолжала игнорировать ухаживания претендентов.
— Странный ты человек, — говорила ей Жанна. — В прошлом году ты мечтала о самом завалящем парне... Теперь их вон сколько. Бери — не хочу!
— Я и не хочу, — отвечала Лена. — Куда спешить? Жизнь впереди. Зачем мне это? Я хочу любви...
Но любовь обходила Леночку стороной, хотя иногда ей и нравился тот или иной парень. Но один был недостаточно образован, другой происходил из чересчур простой семьи, третий не читал Сартра, четвертый был всем хорош, да только плохо сдал сессию и ему грозила отправка в армию. Не ждать же его два года в роли соломенной вдовы.
Леночка хорошо училась и в конце пятого курса ей предложили поступать в аспирантуру.
Она согласилась.
Количество женихов к тому времени резко поубавилось. Однако Леночка не обращала на происходящее никакого внимания.
Надо признать, что к этому времени она достигла больших интеллектуальных высот: выучила английский и французский, читала философов античного мира, много знала о личной жизни Сальвадора Дали и Казимира Малевича.
— Ты знаешь, Жанна, — сказала она подруге, — мне вообще не хочется в Союзе замуж выходить.
— В каком Союзе?
— В Советском, в каком же еще?
— Почему?
— Мужики у нас тупые, противные и... сволочи.
— Ты об этом и раньше говорила.
— Значит, у меня убеждения твердые... Не хочу тут жить. Ты на них только посмотри.
— На кого?
— На соотечественников. Неумытые, мрачные, скукоженные...
Поступив в аспирантуру, Леночка с удивлением обнаружила, что количество женихов достигло катастрофической цифры в одну единицу, которая, впрочем, очень скоро отбыла по распределению в Казахстан. Новых ухажеров не находилось.
Крашеные волосы, голубые глаза, интеллект, фигура оставались при Леночке, но желающих овладеть этим в грубой, а равно в любой другой форме не находилось.
«Дура я, дура, — думала Леночка. — Сколько у меня нормальных ребят было. Всех прохлопала: Лешка женился и уехал в Ленинград, Сережа... Впрочем, какое это теперь имеет значение? Я осталась одна. Сверстники женились, а тот, кто не женился — слова доброго не стоит: или алкаш, или сумасшедший».
Иногда к Елене забегала Жанна. Она рассказывала последние сплетни о бывших однокурсниках и убегала к мужу.
Через три года, как и положено, Лена закончила аспирантуру и защитила диссертацию.
— Диссертация была защищена с блеском, — сказала она Жанне.
— Это у диссертантов обычай такой — блестеть на защите, — ответила подруга.
Но мужиков как корова языком слизала. Леночка ловила случайные взгляды сослуживцев и готова была даже на кратковременный роман. Однако никто, кроме одного плотника, который собирал ей мебельную стенку и спьяну полез целоваться, не обращая внимания на медленно, но верно стареющую Леночку.
Чем дальше, тем меньше она обращала внимания на свою внешность. Перестала выписывать толстые журналы и читала в основном детективы Юлиана Семенова, Чейза, Рекса Стаута.
Джинсы давно были сменены на темно-серый костюм, волосы приобрели прежний цвет, появилась седина.
— Господи, Леночка, — говорила ей Жанна, — ты становишься похожей на старую деву.
— Я и есть старая дева, — отвечала Елена. — Дома ты заберешься в постель к мужу, а я буду до упора смотреть телевизор, потом почитаю «Юность» с Николаем Леоновым и полночи буду реветь в подушку.
— С этим надо что-то делать. Тем более, у тебя есть опыт Элизы Дулитл.
— Что?
— Послезавтра у нас собираются приятели мужа. Они отмечают какой-то праздник... не помню точно. Приходи, может, я тебя с кем-нибудь и познакомлю.
Наконец наступило послезавтра. В узенькой комнате, где жила Жанна с мужем, собрались приятели мужа Жанны, чтобы отметить день рождения Джона Леннона.
За окном дул нудный осенний ветер. На столе стояло несколько бутылок водки и портвейна.
— Это у них обычай такой, — шепнула Жанна на ухо подружке. — Они делают вид, что им по семнадцать лет, они как бы учатся в институте... Сейчас будут вспоминать всякие смешные случаи и при этом дико хохотать. Я это наизусть знаю, а тебе, наверное, интересно будет.
Пропустив несколько рюмок водки и спев под гитару любимую песню «Let it be», мужчины принялись рассказывать о том, как они пробирались на стадион через забор, вызывали «Скорую помощь» директору школы и прибили туфли завуча гвоздями к полу в его кабинете. Все рассказы сопровождались смехом.
Между разговорами мужчины слушали песни «The Beatles», пили за упокой души Джона Леннона и курили дешевые сигареты.
— Это у них обычай такой, — еще раз прошептала Леночке Жанна. — Они специально сегодня «Приму» курят, чтобы молодыми себя почувствовать.
Когда была выпита вся водка с портвейном и выкурена вся «Прима», гости засобирались домой. Как-то вдруг выяснилось, что одному из гостей идти в ту же сторону, что и Елене. Правда, он весьма нетвердо держался на ногах...
По дороге он рассказал Елене, что работает младшим научным сотрудником научно-исследовательского института, который занимается неизвестно чем и неизвестно с какой целью
— Это вы шутите? — спросила Елена.
— Это я шучу, — ответил провожатый, слегка спотыкаясь на согласных — Мы занимаемся изучением химического состава воды открытых водоемов... Никому это не нужно. Даже открытым водоемам.
В такой неторопливой манере шла беседа, пока мужчина не наступил на крышку люка. Крышка слегка накренилась, но нога по щиколотку оказались внутри.
— Черт побери! — Вытащив ногу, мужчина протрезвел на глазах. — Что делать? Я не могу идти.
— Мы можем зайти ко мне, — сказала Лена. — Я тут недалеко живу. Наложим тугую повязку, вызовем такси. Можете позвонить от меня домой, предупредить, что вы задерживаетесь...
— Некому мне звонить, — ответил тот. — Я один живу. Но без повязки я точно не дойду... И без такси тоже...
Елена ощутила странное волнение. К ней впервые за последние годы идет незнакомый мужчина.
Войдя в квартиру, Елена взяла себя в руки. Раздев гостя в прихожей и усадив в кресло, быстро стащила с него ботинки и носки и умело наложила тугую повязку на распухшую ногу.
— Ух, — выдохнул он. — Спасибо... Не мешало бы нам познакомиться.
— Так мы уже знакомились.
— Правда? И как меня зовут?
— Василием.
— Действительно. А вас как?
— Еленой.
— Да уж...
— Хотите кофе?
— Если можно.
Елена пошла на кухню, чувствуя, что у нее подкашиваются ноги.
Часы показывали половину первого. Ночи, разумеется...
Утром Лена проснулась и первые несколько секунд не могла вспомнить, что все-таки произошло. Вдруг она почувствовала, что рядом лежит некто. «Господи, Боже мой, — подумала без пяти минут доцент кафедры биохимии. — Что же теперь будет?»
Однако, взвесив «за» и «против», она пришла к выводу, что не произошло ничего страшного: у нее ночевал мужчина. Что с того? Да, он... т.е. она... в общем, и были в интимной близости. Ну и что? В ее возрасте в той же самой близости ежедневно пребывают миллионы соотечественников и жителей зарубежных стран, и никто не видит в этом большой трагедии, а многим это очень нравится.
Ей это тоже понравилось — к чему скрывать?... Рядом лежит совершенно голый мужчина, с которым она знакома меньше суток. Кажется, его зовут Василием. Как его фамилия, она не знает.
Мужчина перевернулся на спину и громко захрапел. Что делать? Завтра об этом узнает весь дом.
И черт с ним! Во-первых, она может сказать, что это храпела она, во-вторых, почему она должна скрывать, что у нее был мужчина? Завидуйте, бабы, живущие с мужьями-импотентами, алкоголиками, тунеядцами и хулиганами.
Может, приготовить ему чашечку кофе и подать в постель? Что там в холодильнике? Кажется, есть шоколадное масло. Если сделать ему яичницу, пару бутербродов с шоколадным маслом и чашечку горячего кофе?
Говорила мама, учись готовить. Правильно говорила, надо слушаться родителей...
Вечером, когда Елена сидела у телевизора, раздался звонок в дверь. На пороге стоял Василий с букетом цветов.
— Добрый вечер, — сказал он, уставив глаза в пол. — Я пришел извиниться за вчерашнее.
— Проходите...
Кроме цветов, Василий принес с собой бутылку шампанского и коробку конфет. Елена быстро набросила на стол скатерть, поставила посуду. Василий с хлопком откупорил бутылку и разлил искрящийся напиток по бокалам.
— Я вчера был изрядно пьян, — сказал Василий. — Мне бы не хотелось, чтобы вы думали обо мне плохо... Я с детства считал себя хорошим человеком.
— Стариков, женщин и детей не обижаете?
— Ни в коем случае.
— Бездомных животных жалеете?
— Еще как!
— Как нога?
— Побаливает слегка. Но ваша повязка творит чудеса...
— Может мы перейдем на «ты»? Вроде, мы уже когда-то говорили друг другу «ты»...
— С удовольствием. Только давайте сначала выпьем.
Мужчина и женщина выпили шампанское, не отрываясь, глядя друг другу в глаза.
«Интересно, — думала Елена. — Вряд ли он пришел ко мне потому, что ему стыдно. Наверняка он что-то замышляет: или напоить меня и опять остаться ночевать или... может, он хочет предложить мне руку и сердце? А может быть, ему просто нужны деньги?»
«Интересно, — думал Василий, — зачем я сюда, собственно, пришел? Жениться я не собираюсь, выпить мог бы и где-нибудь в другом месте. Переспать с ней, конечно, неплохо, но можно найти кого-нибудь и получше — с меньшими запросами... Зря пришел... Хотя она — не дура, а это в женщине — самое ценное. Пожалуй, останусь. Пусть все течет само собой».
Разговор у Елены с Василием вертелся вокруг вопросов литературы.
Они сошлись на том, что вновь открытая проза Андрея Платонова — бальзам на раны русской интеллигенции, а поэзия Владимира Набокова трудна для восприятия неподготовленного читателя.
Утром Елена опять обнаружила рядом с собой Василия.
— Вставай, — Елена тронула его указательным пальцем. — Ты, кажется, говорил, что тебе сегодня на работу надо пораньше.
— Да черт с ней, — пробормотал Василий. — Позвоню, скажу, что заболел. Имею право...
Василий чувствовал себя очень хорошо и не мог понять причины эйфории.
Хотя теоретически все должно было быть как раз наоборот — шампанское, сигареты, бурная ночь... Обычно после такого джентльменского набора у Василия страшно болела голова, думалось о чем-то неприятном (например, о мелких долгах, которые преследовали его всю жизнь, или о том, что через год намечена защита, а у него пока не было никаких наработок).
Теперь все это почему-то отошло на второй план и казалось второстепенным и неважным. Важно было то, что он лежит с женщиной, с которой лежать непротивно. Раньше было как: совершил необходимое физиологическое действие и думаешь только о том, как бы побыстрее смыться домой. Пусть там холодно и ничего нет в холодильнике, а тут полные закрома и теплое одеяло. А теперь — нет... Интересно, почему?
— Тебе кофе сварить? — спросила Елена.
— Пожалуйста... Если тебе не тяжело. Елена набросила халат и отправилась на кухню...
Через неделю Василий почти забыл дорогу домой. Больше того, он, придя на работу, думал только о том, как после шестнадцати часов двенадцати минут ринется домой (к Елене). Ему хотелось туда идти.
— Кажется, я влюбился, — сказал он своему приятелю, — у меня такого лет тридцать не было. Последний раз — в восьмом классе. Нравилась мне Надя Пономарева... Она теперь в Израиле. Никогда бы не подумал. Хотя, я тебе скажу, любовь — отвратительное чувство. Ни о чем думать не можешь, кроме как о ней. Диссер забросил, статью надо писать — строчки не могу из себя выдавить...
— Не повезло тебе. Но и с другими случается. Помнишь Женьку? Так он влюбился в жену мафиозного главаря. Мы его к креслу привязали, чтоб, не дай Бог, мафиози не узнал. Убил бы!
— И в землю закопал...
— Шутки шутками... Но могут быть и дети, как говорил какой-то литературный персонаж. А ты не жениться собрался?
— Нет... Не знаю...
«Действительно, может стоит жениться? В конце концов, годы уже немолодые, пора обзаводиться семьей. Кажется, женщина она неплохая, домовитая. А еще — неглупая, что тоже большая редкость в наше нелегкое время. Кандидат наук, не хухры-мухры...»
Девятого ноября, ровно спустя месяц с того дня, как Василий чуть не провалился в люк, Елена позвонила Жанне.
— Слушай, подруга, — возбужденно проговорила она. — Надо поговорить. Приходи.
Елена поведала Жанне историю любви леди и джентльмена, начавшейся с пьянки. Жанна с интересом выслушала подругу и спросила, что же та собирается предпринять.
— Не знаю. Только вот вчера он предложил мне официально оформить отношения. И сыграть свадьбу. Скромненько, но со вкусом.
— Это как?
— Посидеть дома, много приятелей не звать.
— Ну и что ты ответила?
— Пока ничего. Попросила сутки на размышление. Не знаю, соглашаться или нет.
— А что тебя удерживает? Ты его любишь или нет?
— Больше да, чем нет.
— Тогда в чем же дело?
— Да ни в чем. Просто мне хочется с кем-нибудь посоветоваться. А кроме тебя, у меня подруг нет.
— Если ты спрашиваешь моего мнения, то я — за. Парень он вроде неплохой, пьет в меру. Денег, правда, зарабатывает не густо. Но все равно — лучше, чем ничего...
— Хорошо, уговорила. Под твою ответственность...
После свадьбы первые три месяца пролетели как один день — день сменялся ночью, ночь днем, — а молодые не ругались, не били посуду и не обзывали друг друга бранными словами.
Хотя Елена и не совсем понимала, почему муж, которого она искренне любит, холит и лелеет, курит в комнате, зная, что капля никотина убивает лошадь, а на ее справедливые замечания возражает, что, дескать, он женился не на лошади.
Зачем ему курить? Что за необходимость? Она не курит — и ничего страшного не случается... В остальном же все было хорошо. Иногда они ходили в кино, иногда в гости к Жанне с мужем. Там молодые пили, ели, рассказывали анекдоты.
Новогоднее повышение цен в 1992 году застало молодых врасплох.
— Где деньги добывать?! — кричал Василий. — Что есть будем?
— Не знаю... Может, у родителей занять?
— Ха-ха... Они бы сами у кого-нибудь заняли! Первое время после либерализации цен молодая семья питалась старыми запасами, которых, по правде говоря, было изрядное количество. Только муки было припасено два мешка. А еще — мешок сахара, тридцать два пакета супа, по десять килограммов манной, гречневой и ячневой круп. Пятнадцать килограммов риса.
Все было бы ничего, но через два месяца у Василия наступило отвращение к названным продуктам.
— Сделай что-нибудь другое, — попросил он Елену.
— Что же я могу сделать? Через неделю будет конкурс — стану профессором. Зарплату добавят. Купим тогда что-нибудь вкусненького.
— Что там твоей зарплаты!
— Что ты от меня требуешь? Чего добиваешься? Больше, чем у меня есть, я принести не могу. Подумал бы, как самому заработать. В твоем возрасте многие докторские защищают, а ты вон только в прошлом году — кандидатскую... Ты на Жанкиного мужа посмотри. Организовал кооператив, сейчас богатый человек. А кем раньше был? Инженером задрипанным... Теперь Жанка вся в золоте, мехах, а я как курица облезлая... В зеркало противно смотреть!
— А ты занимайся утренней гимнастикой.
— Сам занимайся. Ты от бескормицы страдаешь, а не я...
К концу года Елена стала заведовать кафедрой. К этому времени у нее было множество поклонников, среди которых был даже член-корреспондент большой Академии. Они не были любовниками, но вели себя так, словно до последнего (и самого приятного) шага осталось всего ничего.
Елена понимала, что на их фоне Василий выглядит бледно и жалко, но это только усугубляло ее жалось и удерживало ее от тернистого пути адюльтера.
Василий со своей стороны чувствовал, что жена давно превзошла его в карьерном росте и крепко по этому поводу переживал, но не знал, как исправить ситуацию. Писать докторскую? Но никто не предлагает, да если бы и предложил... Заниматься бизнесом? Но у него к этому нет никаких задатков...
— Она меня не ценит, — жаловался Василий приятелю по прозвищу Самолет, с которым в последнее время стал задерживаться после работы, чтобы раздавить бутылочку доброго портвейна. — Думает, она главная. А кем она раньше была? Старой девой! Мне Жанка говорила: ты хоть переспи с ней, доставь девушке удовольствие... Но я как честный человек женился... А она говорит, что я зарабатываю мало. Я воровать не умею, меня дура-нянька воспитала в том плане, что воровать грешно. И наемным убийцей быть не хочу...
— И правильно! Наливай...
— Да... О чем я? — Василий разлил портвейн.
— О том, что ты убийцей быть не хочешь...
— Не хочу и не буду. Она такая вот фифочка — доктор наук, а я — дерьмо на палочке.
— Бросай ее...
— Не могу, я ее люблю. Только вот она этого не ценит....
Все чаще Василий задерживался после работы с Самолетом. Тому было две причины. Во-первых, Самолет мог часами слушать рассуждения Василия о мире, прогрессе и человечестве, во-вторых, Василия в последнее время тянуло домой все меньше.
— Опять с Самолетом надрался, — встречала его жена, отворяя дверь. — Сколько можно? Ты же сопьешься в конце концов — станешь алкоголиком.
— Ну и пусть. В конце концов, меня вылечат, возьмут на поруки. Общественность не бросит меня в беде.
— Тебя печень бросит в беде. Ты посмотри на себя — коричневый, как негр. У тебя, наверняка, цирроз.
— Ну и пусть цирроз. Пусть я умру. А над моей могилой Самолет споет несчастную песнь о том, что он не сокол и потому не летает, хоть и Самолет.
— Плевать мне на твоего Самолета. Ты о себе подумай.
А вскоре Самолет получил инвалидность по причине тяжелого инсульта. Теперь он не пил и почти не ел. Василий нашел другого собутыльника и часто не ночевал дома. Елена давно махнула на мужа рукой. Посуду не бьет, не дерется — и слава Богу.
— Ты заведи себе мужика, — говорила Жанна. — Еще ж молодая женщина...
Но Елена не слушала советов подружки.
Детей у Елены и Василия не было. Елена иногда жалела об этом, а иногда радовалась.
«Был бы у меня ребенок, — думала она, — что бы он видел? Вечно пьяного отца, который ночует под забором?»
Все чаще и чаще Елена ловила на себе жалеющие взгляды сотрудников кафедры и даже студентов. Все чаще задумывалась над предложением Жанны завести любовника. Но, к удивлению, желающих пофлиртовать было сколько угодно, а вот закрутить роман — ни одного.
Как-то после новогодней пьянки ее провожал домой доцент с соседней кафедры. (Василий в это время жил у матери, которая в очередной раз пыталась вытащить его из запоя.) Всю дорогу он нервно дышал, говорил о том, до какой степени его не понимает жена и какой он замечательный мужчина. И совсем было собрался войти с Еленой в подъезд, но вдруг о чем-то вспомнил, быстро распрощался и скорым шагом ушел в темноту.
— Ты разведись, — сказала Жанна подруге. — Зачем он тебе нужен? Нигде не работает. Ты его кормишь, поишь, он у тебя деньги клянчит, а толку от него — ноль с минусом.
— Не знаю... Нет.
— А почему нет? Что тебя удерживает?
— Не знаю. Как-то это не по-людски.
— А пить водку каждый день — по-людски? А состоять идиотом при такой роскошной жене — по-людски? Брось ты его. Я тебе одного нашла, еще одного найду.
Елена задумалась над словами Жанны. Действительно, что ее удерживает около Василия? Если разобраться, кроме совместно прожитых лет, ничего. А это не так уж мало. В конце концов, лучше такой муж, чем никакого. Но и терпеть такую полусупружескую жизнь уже невмоготу.
И вот однажды, когда Василий пришел домой в три часа ночи, Елена собрала вещи и ушла к родителям. Три дня от мужа не было ни слуху ни духу, а потом позвонила его мать и сказала, что Вася умер. В первые несколько секунд Елена не могла понять, о чем говорит свекровь...
— Василий умер? Нет. Этого не может быть. Ведь три дня назад... Как? Почему?
— Не знаю, я два дня подряд звонила вам, никто не подходил к телефону. Потом пошла к нему на работу, там сказали, что Вася не приходил. Пришлось ломать дверь. А он сидел на кресле мертвый. Сейчас он в морге. Поезжай, узнай, что там... Я не могу.
Елена бросилась в морг, где старый и чуть пьяный патологоанатом сообщил, что точную причину смерти указать не может, потому что при такой жаре труп разложился.
— Скорее всего, сердечный приступ, — сказал он. — Такое случается иногда с мужчинами его возраста...
Первые несколько недель Елена совершенно не понимала, что происходит вокруг нее. А тут еще экзамены... Студенты отвечали по билетам, Елена автоматически кивала и автоматически ставила им четверки.
Потом быть одной стало привычкой. Утром она уходила на работу, поздно вечером приходила домой и до глубокой ночи смотрела телевизор.
Так продолжалось изо дня в день, из месяца в месяц... По привычке она пользовалась косметикой, улыбалась мужчинам и даже иногда — но не чаще одного раза в полгода — выбиралась в театр.
Время от времени к ней забегала Жанна, они трепались ни о чем, вспоминали общих знакомых и расставались, а однажды подруга сообщила Елене, что ее старшая дочь выходит замуж...
— Господи, — сказала Елена, — твоя дочь выходит замуж! Это сколько ж мне лет? Что тут осталось?... Чепуха! Что я делаю? Это мне до пенсии бегать на работу, а потом сидеть у телевизора... Ужас! Стану старухой, у меня выпадут зубы и волосы, а потом меня хватит паралич... Я стану ходить под себя, в комнате будет стоять невообразимая вонь...
— А ты не дожидайся этого, — ответила Жанна.
— Что же делать?
— Могу научить за шампанское. Елена быстро пошла на кухню, достала из холодильника бутылку и поставила на стол.
— Выходи замуж, — сказал Жанна, выпив первый бокал.
— Ты шутишь?
— Нет, не шучу. Сейчас у нас на работе все заняты именно этим. Барышни распихали свои анкетные данные в Интернет, и трое уже покинули родину в сопровождении заграничных супругов. Две уехали в Германию, одна — в Австрию.
— А что для этого нужно сделать?
— Выучи язык, дай объявления в брачные сайты...
— Если это так просто, наверное, там и без меня желающих хватает.
— У нас страна вчерашнего дня Европы. То, что для них — повседневная жизнь, для нас — чудеса прогресса. Наши барышни, за редким исключением, пока не в курсе. Так что давай, учи язык.
— Да я немного знаю.
— Тогда вперед... Купи компьютер. Если денег не хватит — я добавлю. Присовокупи к нему модем, подключайся к сети и — вперед...
Через две недели количество корреспондентов перевалило за два десятка. Среди них были бизнесмены, врачи, социальные работники, художники... В общем, кого там только не было... Елена в первые несколько дней просто обалдела от такого количества мужчин, проявивших интерес к ее персоне. Она всегда относилась к себе критически, а тут вдруг такое количество претендентов...
— Что делать, Жанна? — возбужденно спрашивала она у подруги.
— Переписывайся со всеми, большинство отпадет само собой.
Так оно и произошло. К декабрю из общей массы женихов осталось двое, а к Новому году — один. Его звали Карл, он жил в Роттердаме и давным-давно просился в гости к Елене. В конце концов, не выдержав голландского напора, Елена дала согласие на его приезд...
Теперь она живет в Роттердаме, и когда время от времени звонит Жанне в Россию, то говорит, что ее совершенно не тянет на родину.
— У нас тут в Голландии климат мне подходит. Летом — тепло, а зимой — холодно...
Жанна втайне завидует подруге, но виду не подает и отвечает, что любит родину и никогда никуда из России не уедет...
Елена долго приходила в себя, узнав, что она — не пуп Земли. Это открытие оказалось для нее неожиданным и неприятным. Тем не менее Лена попыталась изменить ситуацию, что оказалось делом непростым... Ее бросало из крайности в крайность, пока не выяснилось, что поезд ушел, все ее подруги давно вышли замуж, а она осталась одна. Впереди, кроме карьерного роста, который тоже имеет свои границы, — ничего, пустота.
И вот она выходит замуж — за неудачника. Причем, ей даже трудно было объяснить самой себе, зачем она это сделала. Скорее всего, только для того, чтобы не выглядеть белой вороной среди подруг, сплошь замужних женщин. «Лучше наличие плохого мужа, — сказала она как-то подруге, — чем отсутствие мужа».
Потом муж умер... И хотя Елена часто говорила себе, что не любит мужа, его неожиданная смерть стала для нее настоящей трагедией.
Советы и сочувствие родных и близких не помогали. Психологическое состояние Елены все ухудшалось и ухудшалось. Мысли постоянно вертелись вокруг стакана с водой, который, как известно, некому подать одинокому тяжело больному человеку.
Потом Елена поняла, что она скорбит не по безвременно почившему мужу, а по своей бездарной жизни, которая приближается к финишу. Нет ни мужа, ни детей, ни внуков. Так появилась реальная цель, для достижения которой надо было хорошо потрудиться. Только сама Елена знает, сколько сил она положила для достижения этой цели. Бессонные ночи, посвященные изучению иностранного языка, часы перед монитором компьютера...
Но, в конце концов, Елена достигла своей цели и теперь ее жизнь похожа на сказку. Она ловит рыбу в знаменитых амстердамских каналах, гуляет с собакой и собирается в пику чопорным голландцам посадить на балконе репчатый лук...
Психотерапия — благо или зло? (оглавление)
Золотухина-Аболина Елена Всеволодовна закончила в 1975г. философский факультет Ростовского государственного университета.
