ГЛАВА 15: Образование и культура Кабардино – Балкарии в ХХ – начале ХI в.

 

§ 1. Образование и наука.

Интеллигенция Кабардино – Балкарии и ее роль в обществе.

Образование и наука.

В создании светского образования и современной культуры адыгов и балкарцев, как и других народов Северного Кавказа, у которых отсутствовала своя литературная письменность до начала ХХ в., исключительную и главную роль сыграла русская культура, а через нее и мировая. Дело в том, что контакты горцев Северного Кавказа, которые были установлены с Русским государством в далеком прошлом, несмотря на многие драматические эпизоды этих взаимоотношений, объективно оказали огромное влияние на становление “высокой” (профессиональной) культуры горцев, в том числе адыгов и балкарцев.

Процесс становления светского образования, культуры в целом у адыгов и балкарцев, как и у остальных народов Северного Кавказа, начался еще в Х1Х в. В этом деле огромную роль сыграли представители прогрессивной русской интеллигенции и первые просветители горцев Северного Кавказа. Они не только впервые поставили вопрос об открытии светских школ, средних специальных и высших учебных заведений, научных учреждений; создании национальной художественной литературы, музыкального и театрального искусства, но были и непосредственными зачинателями всех этих дел. Именно в Х1Х в. открываются первые светские школы и другие учебные заведения. Адыгские и балкарские просветители с помощью русских ученых и педагогов создали первые учебники по языку, осуществляли попытки научного исследования истории, этнографии, языка, хозяйственной жизни края.

Однако дальнейший ход исторического прогресса не позволял довольствоваться просветительским движением. В культурном развитии перед адыгами (черкесами) и балкарцами, как и перед остальными горцами Северного Кавказа, стояли сложные задачи. Социально-экономическое, политическое развитие края, его дальнейшее включение в общероссийские процессы настоятельно и объективно требовали, чтобы была открыта широкая сеть учебных заведений, культурно-просветительских, научных и иных учреждений. И одной из очередных задач, которые решались в крае для создания “высокой” профессиональной культуры, было открытие таких учебных заведений. Теперь культурные запросы общества уже не удовлетворялись теми просветителями-энтузиастами, которые получили образование в учебных заведениях России и которых было незначительное количество. Необходимо было “инвестировать” “профессиональную” культуру непосредственно в крае. Для этого следовало начинать с закладки фундамента этой культуры, а его должны были составить школы, гимназии, лицеи непосредственно в населенных пунктах.

Конец XIX – начало XX в. характеризуется для истории народов Северного Кавказа в их культурном развитии настоящим бумом открытия учебных заведений: различного рода курсов, школ и т. п. Это и понятно. Дело в том, что царское правительство, завоевывая Северный Кавказ, больше пыталось физически уничтожить его народы, чем оказывать посильную помощь в развитии экономики и культуры. Но ход исторического процесса невозможно было остановить, и правительство вынуждено было открывать и учебные заведения, и другие культурно-просветительские учреждения. Следует здесь отметить, что и сама Россия во многом отставала от европейских стран в развитии культуры, образования.

Для подтверждения этого факта можно привести много примеров. Но, на наш взгляд, достаточно сослаться в этом плане на результаты Всероссийской переписи населения 1897 г. и анализ ее итогов специалистами. В частности, они пришли к выводу, что при существовавших тогда темпах развития народного образования всеобщая грамотность мужской части населения Центральной России могла быть достигнута через 180 лет, женской – через 280 лет, а населения Средней Азии, Казахстана, Кавказа – через 940 лет. К 1910 г. по всей России из 22% детей школьного возраста учащихся было всего 4,7%. Намного плачевнее было состояние дел в этом важном социальном вопросе на Северном Кавказе. Еще к началу XX века горские дети фактически были лишены возможности учиться в школах. В крае к этому периоду на 4,7 тысячи населения была всего одна школа. И в этой школе училось только 2,5% всех детей. К примеру, в конце XIX – начале XX века менее чем в 30 селениях Кабарды были одноклассные министерские школы, где обучалось 548 учеников. Вообще к 1915 г. в Нальчикском округе имелись 83 начальные школы, в том числе в слободе Нальчик – 11 школ, в кабардинских селениях – 44.

Как было отмечено выше, с конца XIX – начала XX в. развернулась определенная работа по развитию народного образования не только в Кабарде, но и в Адыгее и Черкесии. Особенно много школ было открыто в Кубанской области. За период с 1861-го по 1867 г. в области было открыто более 100 школ. 1января 1861 г. была открыта окружная горская школа в Нальчике. Правда, в ней обучались в основном дети русских чиновников. В 1866 г. в Нальчике были организованы курсы учителей. В том же году в Майкопе, а в 1868-м - в Лабинске были открыты горские школы, дававшие знания в объеме двухклассного начального училища. Естественно, в них учились адыги. В 1899г. Майкопская школа была преобразована в низшее механико-техниче­ское училище. В 1866 г. в Туапсе было открыто годичное училище для подготовки переводчиков-горцев. Следует отметить, что подготовка специалистов – новое явление в народном образовании горцев.

Учебные заведения открылись в этот период и в других городах и селениях Кубанской области, где обучались и представители горской молодежи. В конце XIX – начале XX в. создается материально-техническая и иная база для открытия учебных заведений, различного рода культурно-просветительских, научных и иных учреждений. Создаются музеи, типографии, издательства. Кроме этого, начали издаваться различные газеты, журналы и иные печатные органы. Так, еще с самого начала XX в. жители Нальчика получали более 40 названий газет и журналов в количестве 238 экземпляров. Среди них были такие популярные газеты, как “Терские ведомости”, “Северный Кавказ”, “Русские ведомости”; журналы “Русская мысль”, “Исторический вестник”. Через книжный склад “Посредник”, находившийся в Прохладной, в Нальчике распространилось 17 названий работ Л. Н. Толстого (“Свеча”, “Два старика”, “Кавказский пленник” и др.).

Но одним из поворотных периодов в истории народов России и Северного Кавказа является эпоха, которая была открыта в результате Октябрьских событий 1917 г. Период правления большевистской партии человечеством оценивается по сей день неоднозначно. Но следует отметить, что большевики смогли привлечь на свою сторону миллионы людей, особенно из бывших национальных окраин России, и установить свой режим благодаря тому, что они дали много обещаний и, к их чести, многое им удалось решить в национальном вопросе, особенно в культурном строительстве. Справедливости ради надо отметить, что большевики после их прихода к власти, в том числе и на местах, добились значительных успехов прежде всего в народном образовании. Вопросы школьного развития регулярно обсуждались на всех уровнях государственной власти и форумах партии.

Например, в 1923 г. был открыт педагогический техникум для подготовки учительских кадров в Нальчике. Кроме этого, были открыты различного рода педрабфаки, курсы и другие учебные заведения для народного образования и других сфер экономики и социальной жизни региона. Примеров в этом плане предостаточно. Следует при этом отметить такой важный момент в жизни адыгов и балкарцев в развитии их культуры, как создание национальной литературной письменности. Дело в том, что до XX в. более чем у 40 народов России не было своей письменности, в том числе и у адыгов (черкесов) и балкарцев. Она была создана у них в 20-е гг., что сыграло огромную роль в деле становления и развития “высокой” профессиональной культуры народа. Это было большим шагом в развитии народного образования, в целом культуры, если учесть, что грамотность адыгов к XX в. составила всего лишь 2%, а балкарцев – 0,2%. Правда, тут имеются в виду те, кто владел русской грамотой, а не те, кто владел и другими языками. Речь идет о том, что до начала XX в. немалое количество людей из кавказских народов, в том числе адыги (черкесы) и балкарцы, у которых господствующей религией был ислам, владело арабским языком, на котором отправлялись и до сих пор отправляются все религиозные обряды и шло обучение канонам этой религии. К сожалению, до сих пор процент людей, которые владели арабским языком, никем не подсчитан. По крайней мере, это касается населения Северного Кавказа. Таким образом, если учесть и эту категорию людей, владевших арабским и русским языками и которые могли писать и читать на этих языках, то грамотность населения народов Северного Кавказа, в том числе адыгов (черкесов) и балкарцев, была значительно выше, чем та цифра, которая традиционно приводится до сих пор в литературе.

Надо признать, что при всей противоречивости и даже пагубной деятельности большевиков за годы своего правления, они не только решили многие проблемы развития каждого народа, но и дали возможность каждому из них почувствовать себя как народ. И это было одним из величайших завоеваний той политики. Другими словами, каждый народ стал чувствовать себя народом, а не “националом”.

Морально-психологический климат, который был создан к началу XX в. в нашем обществе, как никто, понял великий философ Н. С. Булгаков. Он, в частности, писал: “Признавать самих себя в национальном смысле мы можем не заглядыванием себе за пазуху или рассматриванием себя в лупу, но изучением национального творчества... Вот почему в эпохи возбужденного национального самосознания открываются глаза и на национальную феноменологию, изучается родной язык, лирика, эпос, искусство, обычаи и т. д., и все то, что не замечалось или не различалось дремлющим национальным самосознанием, оживает, становится красочным и колоритным. Самый поворот внимания в эту сторону, его изощрение, пробуждение любви к родному есть уже заслуга перед национальным самосознанием, ибо на этом оно воспитывается. Инстинкт переходит в сознание, а сознание становится самосознанием”.

Именно в начале ХХв., благодаря проводимой политике по национальному вопросу, особенно по культурному строительству, каждый народ “открыл глаза” и на свою национальную феноменологию и получил возможность изучить родной язык, эпос и все остальное. И с этим позитивным явлением нельзя не считаться. В 20-30-е гг. открываются не только учебные заведения и учреждения, но каждый народ, в том числе адыги (черкесы) и балкарцы, получает реальные возможности организации различных профессиональных творческих союзов, коллективов всех направлений культуры. ХХв. в истории культуры многих в прошлом бесписьменных народов, в том числе адыгов (черкесов) и балкарцев, характеризуется своего рода периодом распада синкретического сознания и образования целой системы форм общественного сознания, которая сложилась через профессиональную “высокую” культуру. Однако несмотря на огромные усилия большевистской партии в создании “высокой”, профессиональной культуры народов, именно в этой сфере были заложены основы обнаружившегося неравноправного развития народов впоследствии.

Большевики умело использовали эту самую тонкую сферу человеческой деятельности для обоснования своей политики в национальном вопросе и установления своего режима. Дело в том, что Ленин и его единомышленники хорошо понимали, что без разъединения народов, без противопоставления различных слоев населения одной и той же нации невозможно одержать победу в борьбе за власть. По этой причине они и создали миф о наличии “двух культур” у каждого народа – “культуры буржуазной” и “культуры трудящихся”. В конечном итоге большевики выступили против национальной культуры, против ее развития во имя “полного слияния рабочих всех национальностей и осуществления всемирной революции”. Практика наглядно продемонтрировала, что дало такое “слияние” и “всемирная революция”. Жизнь не один раз доказала, что основным создателем и носителем культуры каждого народа, на каком бы уровне он ни находился, является состоятельная, образованная часть населения. Таким образом, объявив настоящую войну против “бур­жуазной культуры” каждого народа, большевики объявили беспощадную войну и против ее носителей, т.е. самой образованной, дееспособной части населения каждого народа.

“Лозунг национальной культуры, – писал Ленин еще в 1913г., – есть буржуазный (а часто и черносотенно-клерикальный обман). Наш лозунг есть интернациональная культура демократизма и всемирного рабочего движения”. Далее он писал, что, кто хочет служить пролетариату, тот должен объединить рабочих всех наций, борясь неуклонно с буржуазным национализмом, и “своим”, и чужим. Кто защищает лозунг национальной культуры, тому место среди националистических мещан, а не среди марксистов. Но следует здесь заметить, что культура - это прежде всего язык, традиции и обычаи народа, которые сопутствуют каждому этносу. Все слои каждого народа, независимо от их социального, политического и материального статуса, всегда оставались носителями своего родного языка, национальных обычаев и традиций.

Марксисты не хотели замечать, что именно в вопросах культуры все слои любого народа едины и выступают за сохранение и развитие своей национальной культуры. Национальность каждого народа проявляется именно в культурном творчестве. Культура и образованность не одно и то же, ибо культурное творчество первично по отношению к образованию. И поэтому не случайно большевики выступили против национальной культуры и ее автономии. Отвергая всякую национальную культуру, большевики пропагандировали космополитизм. В конечном итоге это привело к утрате каждым народом своего “национального лица”, своей неповторимости, образа жизни и мышления. Более того, они не только объявили войну национальной культуре каждого народа и ее носителям, но практика строительства “светлого будущего” показала, что фактически были уничтожены носители этой культуры или изгнаны со своей родины. Не случайно в современных условиях все народы бывшего Советского Союза ринулись на возрождение своей национальной культуры, традиций и обычаев, которые всегда служили для каждого народа одним из важнейших механизмов воспитания подрастающего поколения и регулирования поведения граждан и их взаимоотношений.

Эти проблемы всегда стояли остро у народов Кавказа, где культ предков, в их традициях и обычаях всегда занимал особое место. Именно горцы Северного Кавказа больше всего пострадали от так называемой “культурной революции” большевистского государства. Дело в том, что у многих из них была своя высокая традиционная культура, которая уходила корнями в глубь тысячелетий, и она регулировала всю их общественно-политическую, социальную жизнь. Но к началу ХХ в. они не успели создать свою профессиональную культуру, сформировать национальную интеллигенцию, хотя и имели первых просветителей. Поэтому произошел разрыв преемственности. Что касается других, более многочисленных народов, у которых была уже своя профессиональная культура с огромной армией национальной интеллигенции, то они в меньшей степени ощутили большевистскую политику, “культурную революцию”. Хотя большевики изгнали цвет национальной интеллигенции этих народов, все равно оставалась какая-то ее часть и определенная материально-техническая база. Этого всего не было у народов Северного Кавказа.

Да, советский режим создал на местах, в том числе и на Северном Кавказе, широкую сеть культурно-просветительских, научных учреждений, учебных заведений и т.д. Но фактически это все было начато на пустом месте, без достаточного учета наличия высокой традиционной культуры, которая была объявлена “националистической”.

Ни для кого не секрет, что одной из важнейших составных частей национальной культуры любого народа является его родной язык. Язык – это отражение душевного состояния народа. Каждый ребенок с молоком матери получает родной язык. Становление ребенка как личности, личности полноценной, познание им окружающего его необъятного мира должно проходить через усвоение родного языка и с помощью его. Это аксиома. Но это особый разговор, который требует к себе внимания исследователей на примере отдельных народов. Не случайно гениальные люди всех времен и народов так много внимания уделяли этому вопросу. Недаром великий певец Кавказа Расул Гамзатов сказал:

И если завтра мой язык исчезнет,

То я готов сегодня умереть.

Дело в том, что большевики до захвата ими власти заложили основы неравноправного положения языков в нашем государстве. Правда, они на словах неустанно повторяли о равноправии наций и народностей, в том числе и по проблемам языка.

В этой связи для читателя будет небезынтересным вспомнить положение из решений II съезда РСДРП по данному вопросу. Так, в 8 пункте Программы большевиков, принятой на этом съезде, говорится следующее: “Право населения получать образование на родном языке, обеспечиваемое созданием за счет государства и органов самоуправления необходимых для этого школ; право каждого гражданина объясняться на родном языке на собраниях; введение родного языка наравне с государственными (выделено нами. – К.У.) во всех местных общественных и государственных учреждениях”. Речь идет о том, что большевики еще с первых дней своего существования разделили языки народов одного и того же государства на “государственные” и “негосударственные”, т.е. на официальные и неофициальные. Естественно, тот язык, который получает статус государственного, имеет больше возможностей в своем функционировании. Поэтому не случайно, спустя 8 десятилетий, все народы бывшего Советского Союза приняли заново законы о своих языках и объявили их у себя в республиках государственными. Что касается Северного Кавказа в этом архиважном вопросе, то и здесь мы “опередили” всех. Кабардино-Балкария, т.е. ее чиновники, даже были инициаторами и вдохновителями проведения подобной политики. Они доказали “ненужность” родных языков и отказались от их преподавания в школах республики. Так, шаг за шагом, с помощью “своих” же чиновников мы почти уничтожили свою древнюю традиционную культуру, свой родной язык. Начиная с 60-х гг до недавнего времени в школах Северного Кавказа родные языки либо не преподавались вовсе, либо на их изучение отводилось меньше часов, чем на иностранные языки. Поэтому мало кто из среднего и младшего поколения горцев умеет грамотно читать и писать на родном языке. Следует здесь отметить, что и в современных условиях, когда под давлением общественности властные структуры повернулись лицом и к этой проблеме, многие руководители учебных заведений не создают необходимых условий для изучения родных языков. Некоторые чиновники даже создают осознанно или по недопониманию такие условия для молодежи, чтобы она не изучала свой родной язык. Все эти “недоработки” вызывают у определенной части коренных народов недоверие к федеральным и местным органам власти.

В.И. Ленин никогда не был до конца последовательным демократом ни в одном вопросе, особенно по проблеме национальных отношений. В частности, он утверждал: “Борьба против всякого национального гнета – безусловно да. Борьба за всякое национальное развитие, за “национальную культуру” вообще – безусловно нет...” Он далее говорил, что пролетариат же не только не берется отстаивать национальное развитие каждой нации, а напротив, предостерегает массы от таких иллюзий, отстаивает самую полную свободу от капиталистического оборота, приветствует всякую ассимиляцию наций, за исключением насильственной или опирающейся на привилегии. Но дело в том, что если происходит ассимиляция того или другого народа, то уже не имеет значения “насильственная” она или ”ненасильственная”.

В культурном строительстве отразились и остальные негативные явления, которые имели место в других сферах жизни общества. Помимо физического уничтожения многих деятелей культуры, науки и духовенства, были разрушены памятники материальной культуры под видом борьбы против религии. Но самое страшное то, что в годы культурного строительства происходила унификация методов мышления, живое, многоцветное мышление сводилось к абстрактному единству. Утверждалась единая норма поведения не только в образе жизни, но и в образе мышления. Нарождающаяся молодая литература, музыка, искусство и вся остальная профессиональная культура должна была быть единой, вернее, единственной – социалистической по своему содержанию. Всякая альтернатива в культуре, как и в экономике, и политике, исключалась. Тем не менее при всей противоречивости и значительных недостатках в культурном строительстве одним из главных его достижений является то, что за годы большевистского режима была создана огромная армия национальной интеллигенции. В этом плане значительных успехов достигли и адыги (черкесы), и балкарцы. Молодые писатели, поэты и драматурги превратили литературу из “словесной науки” в “красное художество”. По меткому выражению Г.Д. Гачева, не только создается “высокая культура”, но и происходит “разделение труда внутри духовной интеллигенции», где имели место нарушения принципа социальной справедливости.

Именно в 20-30-е гг. закладывались основы наследственности советской бюрократии, т.е. дети бывших революционеров имели приоритет в образовании. Именно в этот период стали учиться в школах и вузах дети обеспеченных семей, а таковыми были новые бюрократы, вчерашние “революционеры”. В частности, в 1938 г. 42,3% студентов вузов составляли выходцы из семей интеллигенции.

При гарантированном бывшей конституцией СССР праве на бесплатное образование, включая высшее, реализовать его удавалось не всем. Даже до установления платы в вузах и средних учебных заведениях многие студенты вынуждены были оставлять учебу по материальным соображениям. Дети из бедных семей вынуждены были как можно раньше начинать трудиться, ибо родители не могли их прокормить. Поэтому число учащихся сокращается при переходе к более высокой ступени образования. Только половина детей продолжает учиться после четырех классов, один из десяти идет в восьмой класс и менее 5% получают высшее образование. Заметим, что тогда в Англии было обязательное десятиклассное образование.

Указом Совнаркома от 20 октября 1940 г. (кстати, противоречащем Конституции, по которой изменения в ней должны были производиться только по решению бывшего Верховного Совета СССР) была введена плата за обучение в 8-10 классах средней школы в размере 150-200 руб. в год, а для студентов вузов – 300-500 руб. в год. Если учесть, что средняя зарплата составляла тогда 335 руб. в месяц, а фактический заработок многих рабочих – не более 150 руб., становится ясно, что это была существенная преграда на пути к образованию, но для детей бюрократии эта преграда была преодолима.

Самое удивительное то, что введение платы за обучение объяснялось растущим благосостоянием народа. В первые же годы после введения этого указа 20% учащихся средних школ РСФСР бросили учебу. Это в основном были дети рабочих и крестьян. Так советская бюрократия пробивала себе дорогу не без помощи различных антидемократических законов и указов самого государства. Шаг за шагом в среде кадров интеллигенции утверждалась некомпетентность, особенно среди руководящих работников. Рост некомпетентности и безответственности бюрократии связан также и с системой подготовки специалистов народного хозяйства через высшие и средние специальные учебные заведения. Учебные заведения тоже строили свою работу с учетом этой некомпетентности бюрократии и характера ее работы. Они готовили в основном специалистов среднего качества и широкого профиля, т.е. и здесь “валовое производство”, а не качество.

Но вернемся к современному периоду. Небезынтересными будут для читателя результаты социологических исследований, проведенных нами по вопросам состояния учебно-воспитательной работы в вузах и средних специальных заведениях республики. Здесь следует отметить, что респондентами были, главным образом, студенты Кабардино-Балкарского госуниверситета и Кабардино- Балкарской сельскохозяйственной академии. Вот некоторые оценки работы учебных заведений самими же студентами: на вопрос “Как вы оцениваете формы и методы проведения семинарских и практических занятий в вашем вузе?” – ответы были не очень утешительными. В частности, формы и методы проведения занятий, где студент не только закрепляет полученные знания, но и учится мыслить, удовлетворяли только 29,2% респондентов; зато 54,2% опрошенных отметили, что совершенно не устраивают. А когда мы попросили респодентов отметить наиболее характерные недостатки, которые имеются, на их взгляд, в работе учебного заведения, то 46% опрошенных отметили, что преподавание предметов мало увязывается с будущей работой, т.е. это говорит о том, что учебные заведения работают в отрыве от реальной жизни и потребностей производства. Следует также отметить, что 10,6% респондентов показали, что в учебных заведениях преподается много лишних дисциплин; 15,9% опрошенных отметили, что их недостаточно знакомят с новейшими достижениями науки и техники; 13,3% из общего числа респондентов указали, что их недостаточно приобщали к научной работе.

Эти недостатки являются, на наш взгляд, наиболее характерными для большинства учебных заведений нашей страны где готовят кадры для всех отраслей народного хозяйства. Результаты социологических исследований, хотя они и небесспорны и не являются последним словом в оценке деятельности наших вузов и техникумов, показывают, что мы мало внимания уделяем качеству подготовки специалистов и работа учебных заведений далеко не отвечает требованиям сегодняшнего времени. Не потому ли наши специалисты, выезжающие за рубеж, переаттестовываются, прежде чем получить допуск к работе?

Таким образом, основы некомпетентности бюрократии закладываются в учебных заведениях, где она готовится. А на основной работе после окончания учебного заведения она (бюрократия) фактически заново приобретает профессию, быстро приспосабливается ко всем тонкостям непроизводительной работы, безответственности, работая на себя.

Особенно тяжелые последствия может иметь господство бюрократии в сфере науки и культуры, где работа – это творчество, а любая творческая работа – это сугубо индивидуальная деятельность. Здесь, как нигде, нужна полная свобода деятельности и мышления. Именно при абсолютной свободе творчества можно выдвигать новые идеи, создавать новые духовные ценности, без которых невозможен прогресс общества.

Исключительно отрицательно влияет на экономику бюрократия, тормозящая внедрение в производство научных открытий. В этом плане небезынтересными будут для читателя некоторые примеры преступной медлительности нашей бюрократии в использовании достижений науки и техники в производстве.

В недавнем прошлом наша страна по фундаментальным научным разработкам на 10-15 лет обогнала такую высокоразвитую страну, как Япония. А Япония зато намного быстрее вводила в производство достижения науки и техники, в том числе и наши. Если у нас от разработки до внедрения самый короткий срок был 18 месяцев, то в Японии самый длительный срок – 3 месяца. Мы здесь не учитываем то, что многие крупные открытия наших ученых десятилетиями не внедрялись в производство.

Или такой пример: еще в 60-е гг. наши ученые разработали метод непрерывной разливки стали. Этот метод впервые применен в Донецке, но до сих пор не получил у нас нужного распространения. Хотя, по оценке авторитетных специалистов, “это – крупнейшее в послевоенный период нововведение в металлургической промышленности”. Однако с горечью надо констатировать тот факт, что преимущество новой технологии используем не мы. Япония получает таким путем 92,7% выплавляемой стали, ФРГ – 84,6, Южная Корея –71,1, США – больше половины. А наша страна, автор этой технологии, – лишь около 14%. Известный японский специалист Тадао Моримото подсчитал, что только при производстве горячего проката бывший СССР терял свыше 30 % выплавляемой стали. Энергия, по существу выбрасываемая на ветер нашей черной металлургией, превышала ее выработку всеми атомными электростанциями страны.

На производство одной тонны стали наша страна тратила на 62% больше энергии, чем Япония. Потери в отрасли колоссальные, их общий объем составляет в тоннах такую же сумму, какую составляло производство стали за год в Китае, несмотря на то, что бывшему СССР принадлежит приоритет в разработке прогрессивного метода непрерывной разливки стали и сегодня вся мировая металлургия оперирует этим методом. Основной объем нашей стали плавится в мартенах, т.е. с использованием самого экологически вредного метода, от которого цивилизованные страны стремятся отказаться вообще (в Японии мартенов нет уже давно).

Пагубное влияние бюрократии на науку и культуру заключалось и в том, что она контролирует их кадровый состав. Она выдвигала на руководящие должности всех важнейших сфер человеческой деятельности угодников, дилетантов. При монополии партии в подборе и расстановке кадров чаще всего во главе научных, учебных и культурных учреждений оказывались они и, в свою очередь, подбирали себе подобных, создавали свои “ударные бригады” и постепенно изгоняли из этих коллективов преданные своему делу таланты.

Свобода творчества в науке и культуре особенно ограничивалось в национальных республиках, ибо, как нигде, здесь действовали свои особые кланы. Научные, культурные учреждения были превращены практически в вотчины местных “князей”, а своих сотрудников они воспринимают как своих “крепостных крестьян”. При такой расстановке сил трудно проявить свободомыслие.

Бюрократия сделала науку и культуру в нашей стране исполнителями своих социальных заказов. Они стали настолько политизированными, что из науки (особенно в этом преуспели общественные науки) полностью была исключена альтернатива. В раскрытии тех или иных процессов и прогнозировании дальнейшего развития общество обеспечивалось “генеральной линией строительства светлого будущего”.

Таким образом, казарменный социализм вместо капиталистов и помещиков – официальных владетелей собственности, вместо царя, монарха и т.д. создал новых фараонов, кстати, со своими мавзолеями, вождей не только нашей страны, но и даже мирового пролетариата, неофициальных обладателей не только материальных богатств общества, но и его интеллектуального богатства.

Большевистский режим исключил полностью не только свободу творчества, но и физически уничтожил множество талантливых представителей интеллигенции, а многих оставшихся в живых превратил в своих слуг, рабов. А большинство армии интеллигенции не могло отказаться от буржуазно-демократических форм разрешения общественных противоречий и не хотело идти дальше: в массовый террор, гражданскую войну, немедленный социализм и мировую революцию.

Другая, менее образованная и меньшая, часть считала такой путь неизбежным и потому решительно ринулась в Октябрь. Следует здесь отметить, что большая часть интеллигенции, которая поверила в правоту сторонников “красногвардейской атаки на капитал”, постепенно отошла от них и покинула свою Родину, а та часть, которая не успела покинуть страну и пыталась рассуждать самостоятельно, оказалась “врагами народа” и закончила свою жизнь в концлагерях.

Пока еще нет точных данных, сколько, представителей интеллигенции, покинуло нашу страну начиная с 1917г. по настоящее время, но во всяком случае этот великий бег продолжается по сей день. За период Гражданской войны за границей оказалось более 500 крупных ученых, возглавлявших кафедры и целые научные направления. С.Н.Виноградский, В.К. Агафов, К.Н. Давыдов, Б.П. Уваров, П.А. Сорокин и др. В одном только Париже Общество

русских инженеров насчитывало три тысячи человек, Общество химиков – более 200 членов.

Практика партийного строительства, которая осуществлялась по принципу “чем больше членов партии – тем лучше”, и ее антидемократическое руководство обществом, в том числе и культурой, нанесли огромный ущерб интеллектуальному потенциалу нашего государства. С 30-х гг. шел процесс значительного роста партии, с одной стороны, и постепенный спад интеллектуального и нравственного уровня членов партии в целом, партийных руководителей всех звеньев – с другой. Например, если в год смерти Ленина в партии было 500 000 коммунистов, то к 1934 г. партия выросла более чем в 5 раз (2,7 млн чел). Такое массовое пополнение ее рядов в стране, где большинство населения было неграмотным, не могло не привести к снижению интеллектуального уровня организации.

Катастрофические последствия имела также внутрипартийная борьба и репрессии 30-40-х – начала 50-х гг. Их жертвами стали почти все лучшие члены партии, которые смело и открыто критиковали недостатки в деятельности партии, но и в целом государства. Из политической жизни нашей страны исключены не только плюрализм, критика и самокритика, но и носители этих демократических принципов нашего общества. Была истреблена не только та часть членов партии, которая мыслила самостоятельно, но и уничтожены условия появления всякой демократии, всякого свободомыслия. В результате этой инквизиции по-советски партия оказалась без оппонентов, утвердилась одна правда, одна идеология, одно мнение, одна политика.

Все это вместе взятое: тотальный рост партийных рядов, репрессии, догматизация и еще большая централизация внутрипартийной жизни и фактическое лишение партийной массы права на теоретическое творчество – привело к падению интеллектуального и нравственного уровня партии в сравнении с соответствующими качественными характеристиками общества в целом.

Кстати, об этом предупреждал в 1941 г. В.И. Вернадский, т.е. в час, когда вражеская армия приблизилась к Москве, он писал, что “крупные неудачи нашей власти – результат ослабления ее культурности. Средний уровень коммунистов – и моральный, и интеллектуальный – ниже среднего уровня беспартийных, он сильно понизился в последние годы – в тюрьмах, ссылке казнены лучшие люди партии, делавшие революцию...” Действительно, на фоне отчуждения народа от собственности и управления происходил процесс разделения партии на пассивную массу и руководящую элиту, в чьих руках была сосредоточена вся полнота власти.

Партия сдала свои интеллектуальные позиции, выпустила из своих рук интеллектуальную инициативу. Более того, в партийную среду все больше начали проникать малоподготовленные люди. Они же начали “делать погоду” в партии, и усилились антиинтеллектуальные настроение в партии. Начали развиваться тенденции пренебрежительного отношения к людям гуманитарных профессий. На фоне такой антигуманитарной политики бурно начала развиваться в партии и обществе технократическая иллюзия. На деле это означало исключение из партийной политики, в том числе и в экономической сфере, человеческого фактора. Гуманистические, духовные ценности общества уходят на задний план; забывалось, что не хлебом единым жив человек.

Вся партийная работа переносится из области идеологии и политики в область хозяйственной деятельности, в сферу повседневных, хозяйственных забот. В этот период, на волне оздоровления общей обстановки в партии и стране, усиления внимания к вопросам развития экономики, социальной сферы прозвучали также призывы к большей деловитости и конкретности в партийной работе.

Безусловно, это была позитивная линия. Однако в части подбора партийных кадров она привнесла форму односторонней ориентации на выдвижение в партийные органы всех звеньев по принципу производственной грамотности работника. Как говорилось, например, в решении Сентябрьского (1953г.) Пленума ЦК КПСС, партийный руководитель, который не знает механизма и агротехники возделывания картофеля и овощей, не представляет себе существа квадратного-гнездового способа посадки, посева и других агротехнических мероприятий, окажется не в состоянии возглавить борьбу за подъем овощеводства и картофельного хозяйства.

Такой хозяйственно-технологический подход к подбору и расстановке партийных кадров был закреплен на ХХ съезде КПСС. Выступивший с отчетным докладом Н.С. Хрущев в очередной раз и с новой силой подчеркнул линию ЦК, обязывающую партийные кадры, всех коммунистов совершить поворот к вопросам конкретного руководства хозяйственным строительством. Этим самым партия фактически отказалась от своих специфических функций – идеологической, политико-воспитательной работы и приоритет отдала хозяйственной деятельности, подменяя во всем хозяйственные и советские органы.

Принципиально важное для партии требование о повышении компетентности, деловитости в руководстве экономической политикой, будучи переведенным на уровень текущих дел, быстро вылилось в формальный акт “укрепления” партийных комитетов преимущественно специалистами промышленности и сельского хозяйства. Одновременно вытесняются из партийных комитетов работники с гуманитарным образованием. С неослабевающей энергией проводилась такая кадровая политика и после Октябрьского (1964 г.) Пленума ЦК КПСС.

ХХ съезд КПСС постановил, что партийные организации должны совершить крутой поворот к вопросам конкретного руководства хозяйственным строительством, усилить изучение техники и экономики промышленных предприятии, колхозов, МТС и совхозов, чтобы руководить их работой с глубоким знанием дела. Он также указал, что для этого необходимо, чтобы на руководящей работе в райкомах партии, в особенности в качестве секретарей и инструкторов по зонам МТС, находились люди, хорошо знающие сельскохозяйственное производство. Съезд также постановил: одновременно провести такую же кадровую политику и в городах, с тем чтобы в горкомах партии секретарями, инструкторами работали люди с инженерно-техническим образованием.

Новое руководство, пришедшие к власти в октябре 1964 г., не устранило имевшиеся в то время причины, порождавшие негативные процессы в партии и обществе. Более того, оно фактически встало на защиту консервативных устоев и порядков, а в ряде случаев, возрождало старые сталинские методы руководства и управления. Осудив Хрущева за волюнтаризм и субъективизм, оно прежде всего позаботилось о том, чтобы перечеркнуть его радикальные начинания. Наряду со справедливым осуждением реальных ошибок Хрущева было поставлено под сомнение и то положительное, динамичное, что он, особенно на первых порах, принес с собой. Так, под флагом исправления волюнтаристских проявлений в партийной жизни были отменены нормы обновления руководящих кадров, что явилось одной из причин, породивших злоупотребление властью, моральное перерождение многих руководителей.

Подводя итоги работы в кадровой политике, XXVI съезд КПСС (1981) отметил как позитивное явление, что 75% общего числа секретарей ЦК компартии бывших союзных республик, крайкомов и обкомов и 60% секретарей горкомов и райкомов партии являются специалистами инженерно-технического профиля. Конечно, во время этого “инженерного бума” на партийную работу пришли многие специалисты, выросшие с годами в настоящих партийных работников. Это факт положительный. И все-таки в целом этот подход не выдерживает проверки жизнью. Об этом красноречиво говорит анализ состояния экономики и социальной сферы, проведенный в партийных документах тех лет. В девятой, десятой и одиннадцатой пятилетках, т.е. в период, когда в партийных комитетах работало наибольшее число специалистов народного хозяйства, темпы прироста национального дохода уменьшилось более чем вдвое. С начала 70-х гг. регулярно не выполнялись планы по большинству народно-хозяйственных показателей. В этот же период особенно усилилась практика подмены государственных органов партийными. Ослабло идейное влияние партии в обществе.

Безусловно, далеко не все из имевшихся неудач можно списать по статье “издержки в кадровой работе”. Здесь действовал сложный комплекс объективных и субъективных причин. И тем не менее какая-то связь с составом кадров должна все-таки существовать. Однако и до последнего времени выдвижение к руководству партийными организациями главным образом специалистов промышленности и из села продолжалось с прежней силой. Спору нет, общественный статус специалистов в современном обществе высок, и кадровый корпус партии без них, конечно, был бы немыслим. И все-таки, не странно ли, что основной контингент политических работников подготавливался у нас в сельскохозяйственных и политехнических институтах? Этим самым партия утратила свое политическую сущность. В этой связи Январский (1987) Пленум ЦК КПСС правильно признал необходимым пополнить идеологический корпус партии людьми, хорошо знающими экономику, юриспруденцию, философию, социологию, литературу и искусство. Но было уже поздно. Даже после этого многие идеологические отделы обкомов, райкомов возглавлялись агрономами, инженерами. Например, в Кабардино- Балкарии почти все секретари РК и ГК КПСС были – до приостановки их деятельности – с сельскохозяйственным или инженерно-техническим образованием.

Даже в отделах пропаганды и агитации республиканских партийных комитетов многие работали без гуманитарного образования. Среди секретарей горкомов, райкомов партии около 80% к концу 80-х гг. были специалистами промышленности сельского хозяйства. Все эти негативные явления, которые имели место в кадровой политике, не могли не сказаться на состоянии экономики и культуры общества в целом. Тем не менее наблюдалось дальнейшее развитие культуры народов Кавказа, в том числе адыгов (черкесов) и балкарцев. Мировую известность получили многие профессиональные коллективы культуры, представители литературы, науки и искусства.

Одним из позитивных моментов в деятельности советского государства за годы его существования является то, что оно решило многие проблемы социально-экономического, политического и духовного развития наций и народностей, в том числе горцев Северного Кавказа. За короткий исторический период на местах была создана развитая экономика, широкая сеть учебных заведений, научных и культурно-просветительских учреждений. За несколько десятков лет с помощью учебных заведений и научных учреждений бывшего Советского Союза была создана национальная интеллигенция в прошлом бесписьменных народов, в том числе адыгов и балкарцев.

Неоценимую помощь в культурном строительстве адыгам и балкарцам, как и остальным горцам Северного Кавказа, оказали русский, грузинский, украинский и другие народы. Для адыгов и балкарцев был открыт широкий доступ в высшие и средние учебные заведения страны. На льготных условиях их принимали в эти учебные заведения. Как правило, квалифицированные кадры из северокавказских народов готовились в самых престижных и ведущих учебных заведениях Москвы, Ленинграда, Киева, Тбилиси, Ростов-на-Дону и других городов. Количество студентов из нашего края с каждым годом росло. Так, в 1924/25 учебном году в различных городах страны обучалось 200 кабардинцев и балкарцев, а в 1925/ 26 учебном году их число уже достигло 685 человек. Нет ни одного специалиста высшей квалификации в северокавказских республиках, которые не обучались бы в ведущих вузах и научных учреждениях страны.

Кроме этого в первые годы советской власти для подготовки кадров народного хозяйства, культуры и образования в крае были открыты совпартшколы, педагогические, медицинские, агромелиоративные, торговые и другие техникумы, а - позже и высшие учебные заведения, и научные учреждения. Например, в Нальчике с 1 октября 1924 г. начал свою работу областной педагогический техникум с контингентом учащихся в 134 человека, в том числе 65 девушек. На базе совпартшколы, педтехникума и школы-интерната был создан учебный городок (впоследствии его переименовали в Ленинский учебный городок). Он стал главной кузницей кадров национальной интеллигенции Кабардино-Балкарии. В учебном городке имелось шесть учебных заведений, в том числе курсы трактористов, педтехникум, сельскохозяйственная школа, совпартшкола, фельдшерско-акушерские курсы, тракторный техникум.

На базе Ленинского учебного городка был открыт медицинский техникум, который провел свой первый набор в 1925 г. в количестве 40 человек. Ленинский учебный городок был не только учебной базой, но занимался и научно-исследовательской деятельностью. Именно здесь было создано первое научно- исследовательское учреждение Кабардино-Балкарии.

В первую очередь научной деятельностью на Северном Кавказе занимались приезжие ученые из Москвы, Ростов-на-Дону, Ленинграда и других городов страны. Они исследовали природные богатства края, язык, культуру местного населения. Для этой цели на Северном Кавказе организовывались научные экспедиции по самому широкому кругу проблем истории, этнографии, археологии, геологии и других отраслей знаний. В них принимали активное участие многие представители горских народов, которые, в свою очередь, приобщались к научно-исследовательской деятельности. Результаты этих научных экспедиций печатались в центральных и местных изданиях. Таким образом, эти научные экспедиции русских ученых были огромной школой для многих первых ученых – представителей народов Северного Кавказа. Кроме этих разовых экспедиций, на местах начали функционировать различные научные учреждения, в который работали, кроме местных, и присланные из центральных научных учреждений и учебных заведений ученые и педагоги. Например, в 1923 году в Кабардино- Балкарии было создано общество по изучению местного края. Оно исследовало материалы, характеризующие прошлое и настоящее края, а также его естественные богатства. В нем имелось три секции: естественно историческая; социально-экономическая; историко- этнографическая.

Впоследствии, в 1926 г., на базе этого общества на территории Ленинского учебного городка был открыт государственный Кабардино-Балкарский научно-исследователь- ский, институт, имеющий секторы: естественно - научный, историко - этнографический,социально-экономический, библиографи- ческий, а также сектор по популяризации знаний и помощи школам. По поводу его организации в постановлении Центрального Исполнительного Комитета Кабардино-Балкарской автономной области от 6 января 1926 г. говорилось: “В целях привлечения научных сил в Кабарду и Балкарию для научного изучения и исследования естественных богатств и производительных сил области, экономики, истории, археологии и этнографии, в целях подготовки научных работников по краеведению, а также распространения разносторонних научно- проверенных сведений среди широких масс населения о Кабарде и Балкарии, считать необходимым организовать в помещении учебного городка Кабардино-Балкарский научно-исследователь­ский институт”. Сейчас он превратился в один из крупных научных учреждений Северного Кавказа. Его сотрудники во главе с доктором исторических наук, профессором, заслуженным деятелем наук РФ Х.М.Думановым разрабатывают актуальные проблемы истории, культуры, языка, экономики КБР. Среди них есть известные ученые далеко за пределами республики и РФ. Это доктора наук, профессора В.Кажаров, Б.Бгажноков, А.Гутов, Р.Хашхожева, Г.Мамбетов, А., А Карданов и др. А вклад З. Кардангушева в изучение музыкального наследия адыгского народа неоценим и является национальным достоянием народа.

Аналогичные научные учреждения были открыты в 20-30-е гг.

ХХ столетия и в других регионах Северного Кавказа. Крупным очагом культуры, в том числе научно-исследовательской работы на Северном Кавказе, был Ростов-на-Дону. Во второй половине 30-х гг. ХХ в. здесь открылся Северо-Кавказский горский научно-исследовательский институт. При нем имелась специальная аспирантура, куда по брони принимались молодые, талантливые представители горских народов. “Целевая установка... горской аспирантуры, – говорилось в одном из документов тех лет, – кавказоведение со специальным горским уклоном, по размерам всех научных дисциплин, и охватывается тремя отделами краевого горского научно-исследовательского института”. В этом же документе говорилось, что к горцам нельзя еще применять в полной мере те строгие требования, какие установлены при приеме в аспирантуру. С разрешения Главнауки приемные требования для горцев, поступавших в аспирантуру, были несколько снижены; более того, для аспирантов, не прошедших полного вузовского курса, был установлен 4-летний срок обучения.

Еще один яркий пример братской помощи русского народа и государства горцам Северного Кавказа в изучении природных ресурсов края и подготовки кадров народного хозяйства: в конце 1925 г. в Москве было в открыто Московское научное общество горцев Северного Кавказа, устав и план работы которого были утверждены Наркомпросом РСФСР. Общество ставило перед собой задачу: изучить особенности развития общественных формаций горских народов, историю их экономики, быта, историю колонизации, аграрных отношений, вовлечения горцев в национально-освободительное и революционное движение, в современную экономику и советское строительство.

В 1927 г. была создана Мало-Кабардинская опытно- оросительная станция (МКООС). В начале методическое руководство этой станцией осуществлялось Северо-Кавказской опытно-материальной станцией (СКОМС), расположенной в Ново- Черкасске. В 1932 г. МКООС была выделена в самостоятельное научно- исследовательское учреждение Кабардино-Балкарии. Тематика изучаемых научных проблем этого учреждения была самой разнообразной: вопросы орошаемого земледелия, производства различных сортов овощей, картофеля, конопли, риса, различных кормовых культур, винограда. Огромную помощь в создании этой станции оказали ведущие ученые страны, среди них член-корреспондент ВАСХИИ профессора Б.А.Шумаков,П.С. Простаков, профессор П.И. Добровольский и др.

В начале 30-х гг. в Кабардино-Балкарии создается еще одно научно-исследовательское учреждение по метеорологии. Инициаторами его создания были опять-таки выдающиеся ученые Советского Союза. Академики С.И. Вавилов и А.Ф. Иоффе, мотивируя свой выбор, в 1934 г, писали, что в качестве места, предлагаемого ими для работы, почти без колебаний был выбран Эльбрус.

В СССР нет другой такой горы, где бы столь удачно сочетались огромная высота (5633 м – высшая точка Европы) со сравнительно легкой доступностью. Эльбрус находится вблизи культурных центров (Нальчик и др.). К сел. Терскол, у его подножия (высота 2200 м), подходит хорошая дорога. На Эльбрус была организована научная экспедиция в которой принимало участие 50 сотрудников, командированных 5 научными учреждениями: Физическим институтом Академии наук, Всесоюзным институтом экспериментальной медицины, Государственным оптическим институтом и Ленинградским физико-астрономическим институтом. Экспедиция проводила исследования космических лучей, биохимические и физиологические исследования организма человека и животных; изучала солнечную радиацию, распространение радиоволн в горных условиях и другие проблемы.

В 1935 г. в Нальчике была создана Кабардино-Балкарская станция садоводства им. И.В. Мичурина (с 1937 г. – Государственная селекционная станция). Станция возникла на базе учебного хозяйства Высшей коммунистической сельскохозяйственной школы. Она имела отделы агротехники, селекции, защиты растений и виноградства.

В 20-30 гг. на Северном Кавказе значительные успехи были достигнуты в школьном образовании. За этот период были открыты во всех населенных пунктах края десятки начальных и средних общеобразовательных школ. Готовились быстрыми темпами учительские кадры. Количество учеников, обучавшихся в этих школах с каждым годом увеличивалось. В одной только Кабардино-Балкарии с 1920/21 до 1931/32 уч. гг. количество школ возросло с 84 до 230, т.е. на 274%. За этот же период количество учащихся возросло с 4194 до 32 761 человек, или на 781%.

Таким образом, в 20-30-е гг. ХХ столетия происходит настоящая революция в культурном строительстве народов нашей страны. Особенно убедительные успехи были достигнуты в школьном образовании и подготовке отрядов национальной интеллигенции.

Однако в этой важной сфере жизни любого общества, каковыми являются наука и образование, были и серьезные недостатки. В частности, это касается литературной письменности многих народов бывшего Советского Союза. Речь идет о том, что в 30-е гг. письменность многих народов, в том числе адыгов и балкарцев, была переведена с латинского на русский алфавит. В Кабардино- Балкарии это произошло в 1936/37 учебном году. На наш взгляд, этот переход отрицательно повлиял на состояние изучения родного языка. Были значительно усложнены алфавиты этих народов. К началу 1921 году выпускник восточного филиала Петроградского университета Т.А. Шеретлоков совместно с Н.Ф. Яковлевым, А.И. Пшунетовым и другими составил кабардинский алфавит на латинской графической основе. М. Энеев, И. Абаев и другие разработали балкарский алфавит. Создание алфавита адыгов и балкарцев на арабской графической основе способствовало бы усилению влияния мусульманской религии на адыгов и балкарцев. К тому же следует отметить, что латинский алфавит по сравнению с арабским не так грамоздок и более легок для усвоения. Выступая на III Пленуме Северо-Кавказского крайкома РКП(б) 21 ноября 1924 г., А.И. Микоян говорил: “Переход на латинскую грамоту разбивает стену между европейской и мусульманской культурой, создает условия сближения между Западом и Востоком”. Такой переход значительно бы упростил алфавит. Дело в том, что сейчас, например, в кабардинском алфавите есть такие буквы, которые состоят из 3-4 русских букв. Кроме этого, значительно сократилось бы количество букв адыгского и балкарского алфавитов. Латинская основа алфавита значительно способствовала бы культурному сближению и адыгских народов, которые разбросаны по всему миру.

Знаменательным событием в культурном строительстве Северного Кавказа явилось открытие в крае высших учебных заведений. Оно явилось новым качественным скачком в развитии культуры этих народов. По решению правительства РСФСР в 1932 г. был открыт Кабардино-Балкарский государственный педагогический институт, это диктовалось возрастающей потребностью в подготовке учительских кадров в связи с введением обязательного всеобщего начального образования и уже начавшимся развитием семилетнего образования. К тому же ни одно учебное заведение страны не готовило и не могло готовить учителей кабардинского и балкарского языков и литератур, необходимость в которых росла с каждым годом в связи с развитием школьного образования, а также в результате резко возросшего спроса со второй половины 20-х гг. ХХ столетия на кадры этого профиля ввиду коренизации государственного аппарата и органов управления области, перевода всего делопроизводства на кабардинский и балкарский языки.

До открытия пединститута подготовка национальных педагогических кадров осуществлялась в основном через Горский педагогический институт, находившийся во Владикавказе. Но с начала 30-х гг. ХХ века он уже не мог удовлетворять потребности Кабардино-Балкарии в этих специалистах, и 23 апреля 1932 г. бюро обкома партии обсудило вопрос об организации своего пединститута и открытии с начала 1932/33 учебного года. Предусматривалось открытие при педвузе отделений по кабардинскому, балкарскому и русскому языкам. Был создан специальный комитет содействия строительству педагогического института. На его строительство уже в 1932 году Наркомпрос РСФСР ассигновал 255 000 рублей. Директором пединститута был назначен И.Н. Покровский.

Из-за отсутствия подходящего помещения в Нальчике пединститут разместили в гор. Пятигорске в здании Пятигорской (межрайонной) Совпартшколы. Подготовка к открытию пединститута полностью была завершена к 7 сентября 1932 г. Первый набор студентов состоял из 100 человек. Из них 85 получали государственную стипендию. При институте был открыт рабочий факультет (рабфак) для подготовки молодежи к поступлению в вуз.

Началась подготовка научно-педагогических кадров для пединститута. Для этой цели в целевую аспирантуру Горского научно-исследовательского института и других вузов направлялись представители Кабардино-Балкарии. В конечном итоге открытие Кабардино-Балкарского педагогического института состоялось 15 сентября 1932 г. Он имел три факультета: биологический, физико- математический и литературный, на которых обучалось 100 студентов. В качестве преподавателей работали в 1933 г.

13 человек, в том числе два профессора и два доцента.

Потребности вновь открывающихся школ в педагогических кадрах разных направлений обусловили открытие новых отделений. При пединституте в 1934 г. был открыт учительский институт с двухгодичным сроком обучения. Два его отделения (математическое и историческое) готовили учителей для преподавания в 5-7 классах. Немного позже при учительском институте открылись еще два отделения: естественно-географическое и языка и литературы. В том же году (1934) открылось заочное отделение. В 1934/35 учебном году открыт отдельный исторический факультет. Началась также подготовка преподавателей-физиков.

В 1936 г. состоялся первый выпуск пединститута. Школы Кабардино-Балкарии получили 80 учителей биологии, русского, кабардинского и балкарского языков и литературы. Первая группа математиков была выпущена в 1937 г. Весной этого же года в районе Затишья города Нальчика (на нынешней территории главного корпуса КБГУ) было закончено строительство учебного корпуса, студенческого общежития и жилого дома для научно- педагогических кадров пединститута.

Пединститут был переведен в Нальчик и 1937/38 учебный год начал в новом здании. В становлении первого вуза Кабардино- Балкарии огромную помощь оказали ведущие учебные заведения и научные учреждения страны оборудованием, педагогическими кадрами, литературой и т.д.

В культурной жизни народов Северного Кавказа в 50-е гг. ХХв. произошли значительные события. Одним из таких ярких событий в эти годы было открытие в 1957 году Кабардино-Балкарского государственного университета. Кстати, это был первый университет на Северном Кавказе. Совет Министров СССР 5 апреля 1957 г. принял постановление об открытии Кабардино-Балкарского университета на базе института. В свою очередь, Совет Министров РСФСР принял соответствующее постановление от 24 мая 1957 года и передал вновь созданному университету учебное здание, общежитие и все оборудование Нальчикского сельскохозяйственного техникума. В соответствии с приказом Министра высшего и среднего специального образования СССР В.П. Елютина 1 сентября 1957 г. Кабардино-Балкарский государственный университет начал свою работу в составе 4 факультетов: историко- филологического, физико-математического, инженерно-строительного и сельскохозяйственного, и 21 кафедры.

В 1957/58 учебном году в КБГУ обучалось уже 3100 студентов, в том числе 1666 студентов по дневной форме обучения. Студенческая семья составилась из представителей почти 20 национальностей, в т.ч. 817 русских, 617 кабардинцев и 87 балкарцев. Огромную работу провел при открытии КБГУ его первый ректор, впоследствии доктор исторических наук, профессор Х.М. Бербеков, чье имя по достоинству носит сейчас этот университет.

Хатута Мутович Бербеков был не только талантливым ученым и педагогом, но он также обладал большими организаторскими способностями. Благодаря его настойчивости и стараниям был открыт первый государственный университет в северо-кавказских автономиях. В отличие от многих чиновников, в том числе в сфере образования и науки, он не был чванливым, высокомерным. Он был исключительно справедливым и требовательным руководителем, вместе с тем доброжелательным человеком. Был большим другом студенческой молодежи. Многим талантливым молодым людям он дал дорогу в большую науку, они впоследствии сыграли огромную роль в становлении науки Кабардино-Балкарии и самого университета. Сейчас, несмотря на их социальную незащищенность, многие из них составляют золотой фонд культуры Кабардино-Балкарии.

Кабардино-Балкарский госуниверситет за последние годы стал научно-интеллектуальным центром республики. Здесь сосредоточена основная часть ее научно-педагогической интеллигенции и учащейся молодежи. В КБГУ на 1 сентября 2004 г. обучалось более 13 тысяч студентов. Он подготовил за период с 1999 по 2004 г. около 20 тыс. специалистов, в том числе по очной форме обучения - 5886 чел.

Профессорско-преподавательский состава составляет около до 10 тысяч человек, в том числе докторов наук, профессоров – более 150, кандидатов наук, доцентов – более 500 человек. В университете имелось более 90 кафедр и 16 факультетов.

В КБГУ созданы различные научные школы, которые получили большую известность среди научной общественности РФ и за ее пределами. Ученые КБГУ не только занимаются педагогической деятельностью, но и проводят большую научную работу; их труды получали высокую оценку специалистов. К ним относятся доктора наук, профессора А.А. Шебзухов, (он же проректор КБГУ) Х.Б. Хоконов, М.Х. Хоконов, М.М. Ошхунов, М.Х. Шхануков, А.М. Кармоков, и другие. За последние годы значительных успехов добились ученые- химики и биологии, – плодотворно трудятся на химическом и биологическом факультетах такие талантливые ученые, доктора наук, профессора, как М.К. Керефова, Л.Х. Слонов, С.Х. Шхагапсоев, Р.И. Дзуев, Х.А. Кетенчиев и другие. На химическом факультете работают такие известные педагоги и ученые, как Г.К. Шурдумов, Б.К. Шурдумов, А.М. Хараев, Н.И. Машуков, Х.Б. Кушхов, Л.А. Алакаева, А.Х. Шаов, Ж.А. Кочкаров, Ю.А. Малкандуев, Т.И. Оранова и др.

За последние годы значительно увеличилось число историков – докторов наук, которые разрабатывают самые актуальные проблемы истории и культуры народов Кабардино-Балкарии. Наряду с учеными старшего поколения в социально-гуманитарном институте работают талантливые педагоги и ученые: А.И. Мусукаев, К.Ф. Дзамихов, Р.Дж. Бетрозов, М.З. Саблиров.

Их имена известны далеко за пределами Северного Кавказа и Российской Федерации.

Филологическая наука КБГУ представлена большим отрядом высококвалифицированных научно-педагогических кадров. К ним относятся такие доктора наук, профессора, как А.Х. Хакуашев, Дж.Н. Коков, З.Х. Толгуров, А.Х. Мусукаев, М.М. Текуев, Х.Т. Таов (проректор КБГУ), С.К. Башиева (проректор КБГУ), Р.С. Аликаев (директор института филологии), и др. В университете большую научно- педагогическую работу ведут высококвалифицированные ученые- философы – представители адыгов и балкарцев. К ним относятся доктора философских наук, профессора Эфендиев С.И., В.З. Гетигежев, В.А. Шевлоков, Х.Г. Тхагопсоев. За последние годы значительных успехов достигли ученые экономисты. Это доктора наук профессора Р.Т. Жамбекова, А.Х. Шидов, М.В. Аликаева и др.

НА инженерно – техническом факультет работают известные ученые доктора наук, профессора Х.Х. Сабанчиев, У.Д. Батыров (декан факультета), Х.П. Культурбаев, М.М. Яхутлов и другие. Одним из больших факультетов КБГУ является медицинский факультет, который открыт в 1966 г. (декан Захозов Р.М.). Его первым деканом был известный ученый и опытный врач доктор медицинских наук, профессор, заслуженный врач КБР Виктор Исуфович Кушхабиев. За время своего существования факультет выпустил сотни врачей, которые работают в различных учреждениях здравоохранения республики и за ее пределами. Многие из них стали крупными учеными и руководителями медицинских учреждений и ведомств.

На факультете сейчас работают крупные и талантливые ученые, доктора наук и профессора: В.И. Кушхабиев, Б.С. Нагоев, А.О. Шомахов, А.А. Эльгаров, Б.А. Мизаушев, М.Н. Фкушенко, З.Ф. Хараева, А.Б. Иванов, Х.Х. Шугушев, Л.Б. Канцалиев, И.А. Мизиев, М.Т. Таукенов, Д.Ч. Теммоев и др.

Таким образом, Кабардино-Балкарский госуниверситет за последние годы стал одним из ведущих научных и образовательных учреждений Кабардино-Балкарии и Северного Кавказа. Несмотря на значительное ослабление внимания государства к науке и образованию, коллектив университета продолжает готовить кадры народного хозяйства, культуры и образования. Ученые КБГУ разрабатывают самые актуальные проблемы почти по всем отраслям знаний. Имена многих из них известны широкой научной общественности страны и за ее пределами. Однако, если сравнить масштабы задач, стоящих перед обществом, требования к современным специалистам в условиях рыночной экономики и становления правового общества с современным состоянием учебно-воспитательного процесса, то следует признать, что в системе образования и науки много нерешенных проблем.

К примеру, десятилетиями не открываются в вузе новые, перспективные отделения и факультеты, где осуществлялась бы подготовка кадров, необходимых обществу в условиях рыночной экономики, бурного научно-технического прогресса, формирования совершенно новых общественных отношений. Если открывались новые отделения и факультеты, то с опозданием на десятилетия и без наличия соответствующей материально-технической, учебно-методической базы и квалификацированных научно-педагогических кадров.

Следующим серьезным недостатком в деятельности университета является то, что он готовит специалистов по многим специальностям без учета потребностей республики в таких кадрах. В качестве примера можно привести юридический, экономический и другие факультеты. По этим специальностям наблюдается перепроизводство кадров. В частности, юридический факультет выпускает ежегодно около трехсот специалистов, а правоохранительные органы республики не нуждаются в этих кадрах в таком количестве. Мы здесь не учитываем, что и многие другие учебные заведения региона готовят юристов для республики.

Фактически вузы республики превр