Формирование основ государственной политики отношения к архитектурному наследию и государственных органов его охраны.

Впервые возникшее в ХУ111 веке представление о необходимости сохранения архитектурных сооружений прошлого (поначалу преимущественно сооружений Античности) стало закрепляться соответствующими государственными актами.

Единичные акты, направленные на государственную защиту произведений архитектуры, имели место и ранее. К ним можно отнести уже упоминавшиеся эдикты и указы древнеримских императоров, распоряжения королевского правительства Швеции, относящиеся к ХУ11 веку. К ним можно отнести и Указ Петра Первого о ремонте фундамента башни в Болгарах Казанской губернии, написанный им в Астрахани в 1722 году. Этот Указ является первым российским государственным актом, предписывающим охрану и даже своеобразную реставрацию неэксплуатируемого архитектурного сооружения.

Однако в широком плане государственная забота об архитектурных сооружениях прошлого проявилась впервые во Франции. В 1793 году Национальный конвент издал декрет о запрете сноса памятников, создал специальную Комиссию памятников, возложив на неё задачу инвентаризации и наблюдения за положением дел на местах. В декретах Национального конвента была сформулирована общественная значимость архитектурных произведений прошлого, они были названы «монументами искусства, истории и науки», что уже было вполне современным определением понятия «памятник архитектуры». Хотя решения Конвента осуществлялись более на бумаге, чем на деле, они впервые в истории заложили основы государственной службы охраны памятников. Кроме того, признание актом закона за архитектурными сооружениями прошлых веков их важного художественного, исторического и научного (познавательного) значения должно было исключить в дальнейшем такой вид работ с ними, как «обновление», которое раньше обычно заканчивалось сносом архитектурного сооружения.

Ещё в эпоху Возрождения, когда признание художественной ценности в произведениях искусства прошлых веков стало одним из девизов эпохи, получило широкое распространение их коллекционирование. В свою очередь выраженное в декретах Национального конвента признание не только художественной, но также исторической и познавательной значимости произведений искусства дало толчок дальнейшему развитию коллекционирования не только произведений искусства. В 1791 году в Париже в аббатстве Малых августинцев был создан первый музей архитектурных фрагментов (музей Лемуана). В сентябре 1793 года декретом Национального конвента был открыт первый общедоступный художественный музей - Лувр. Вслед за этим музейное дело стало распространяться во всех европейских странах (1813 год - Люксембургский музей, 1818 год - музей Прадо в Мадриде, 1826 год - Национальная галерея в Лондоне, 1838 год - Пинакотека в Мюнхене, 1852 год - Эрмитаж в Петербурге).

Это привело к дальнейшему существенному изменению отношения общества к произведениям искусства прошлых веков. В музеях произведения искусства престали восприниматься только как таковые Они приобретали особенности экспоната, в котором стремятся выявить не только его художественную ценность, но также историческую и познавательную значимость. Уже не административные указы, а реальная демонстрация значимости произведения искусства, в том числе архитектуры, формировала общественное мнение об их значении в жизни человеческого общества, о необходимости их сохранения и охраны.

Выводы.

Прежде всего, обращает на себя внимание, что работы с античными постройками Рима по своим методическим характеристикам явно опережали своё время - время романтических реставраций, а в своей приверженности наследию Античности отставали от характерного для большинства европейских стран обращения к архитектурному наследию Средневековья. Это свидетельствует о неравномерности развития методологии архитектурной реставрации во Франции и Италии. Однако возможно и другое объяснение этого феномена реставрационных работ.

Анализ итогов работы с античными памятниками в Риме первых десятилетий Х1Х века позволяет выявить некоторые особенности этих реставраций, инициированных Наполеоном и находившихся под соответствующим влиянием отношения к античному наследию во Франции того времени.

Нужно отметить, что стремление к сохранению выявленных подлинных частей сооружения, тщательное выполнение обмерных и других реставрационных работ было ориентировано только на античные сооружения, что характерно для культуры классицизма. Тот же Валадье базировался на совершенно других принципах, уже принципах романтизма, когда переделывал постройки более позднего времени (монастырь Санта-Франческа Романа в Риме) или пристраивал фасады к римским церквям ХУ1 - ХУ11 веков (Сан-Рокко, Сан-Пантелео, церковь Апостолов).

Необходимо подчеркнуть, что упрощённая трактовка деталей, применённая Валадье для новых частей арки Тита, не представляла собой какого-то особого, специально выработанного для этого памятника архитектурного приёма. Это был язык классических форм в том варианте, который был характерен как раз для архитектуры классицизма рубежа ХУ111 и Х1Х веков - времени осуществления реставрационных работ. Применение травертина также было характерно для строительства римских зданий того времени. Всё это делает реставрационные добавления Валадье при всей верности передачи пропорций и форм античного подлинника сходными по фактуре с постройками позднего классицизма. Таким образом, можно предположить, что выделение при реставрации новых включений путём использования другого материала и иной степени проработки архитектурных деталей имели в этом случае непреднамеренный характер, хотя и могли послужить впоследствии основой для выработки соответствующих реставрационных приёмов.

Очень важно также отметить, что метод реставрации Колизея как руины, то есть осознание художественной ценности не законченного архитектурного сооружения, а лишь его части или фрагмента было подготовлено развитием европейского искусства. Уже был создан своего рода культ руин, которые не только изображались, но искусственно возводились заново как почти необходимая составная часть парковых комплексов. Это поэтизирование руин было распространено и на область реставрации.

Валадье, и Стерн были не только реставраторами, но в большей степени практикующими архитекторами, владевшими соответствующими практическими навыками и знаниями истории архитектуры, которые в определённой степени совпали с задачами и характером их реставрационной деятельности. Этим можно в определённой степени объяснить использованные ими методы и приёмы реставрационных работ, как бы предугадывающие деятельность этапа археологической реставрации.

Таким образом, характер проведённых на Римском форуме реставрационных работ позволяет судить, что они уже были осознаны как специфический вид архитектурной практики, подчинённый собственным требованиям. Но Валадье и Стерн оставались, прежде всего, архитекторами, верными принципам классицизма, а реставрация в это время не была выделена в особую профессию. В свою очередь этот вывод заставляет поставить вопрос о соотношении творческих возможностей и практических навыков архитектора-реставратора с задачами и характером его реставрационной деятельности.