Граф М. В. Толстой Рассказы из истории Русской Церкви 24 страница

Прилагая особенное попечение о храмах Божиих, святитель Евфимий обновил и благолепно украсил первопрестольный храм Софийский [3], построил Софийскую звонницу и украсил многие храмы в Новгороде и окрестностях. С особенной любовью занялся он благоустройством той обители, где он постригся и где предназначил себе вечное упокоение. При нем сооружены палаты архиерейские, сохранившие доныне название Евфимиевых, и высокая башня с боевыми часами заграничного искусства, которые служили предметом удивления для Новгородцев. Ночью в 1439 году пономарь Софийского собора Аарон не во сне, а наяву видел почивших святителей Новгорода, вошедших во храм из притвора. Объятый ужасом, не смел он разбудить своих товарищей. Немного спустя, святители вышли из алтаря в полном облачении и, став пред Корсунской иконой Богородицы, начали совершать молебное пение: голос их слышал Аарон, но слов не мог понять. Они молились долго и возвратились в алтарь. Тем кончилось видение. На рассвете Аарон донес о том архиепископу Евфимию. Блаженный архипастырь соборно отслужил литургию и панихиду по всем архипастырям святой Софии и потом роздал щедрую милостыню бедным [4].

В том же году, при возобновлении Софийского собора, внезапно упал камень сверху стены и так сильно ударился в крышу близ стоявшей каменной гробницы, что она расселась; гробница была без надписи, и давно уже все забыли, кто в ней покоится. Услышав об этом, блаженный архиепископ Евфимий пришел в церковь, приказал отвалить рассевшийся камень, причем весь храм наполнился благоуханием, и, заглянув в гробницу со свечой, увидел нетленное тело, облеченное схимой. "Разумею, - сказал он предстоящим, - что здесь почивает великий раб Божий". После того он приказал снова покрыть гробницу, а сам в келии своей усердно молился Богу, да проявит ему, кто сей угодник Божий? Однажды ночью явно предстал архиепископу виденный им во гробе старец и сказал: "Не ужасайся, раб Божий: я тот, лежащий во гробе, о котором ты молился, архиепископ Илия, в схиме Иоанн, сподобившийся послужить чуду пречистой Богородицы и честного Ее знамения. Господь послал меня к тебе, да устроишь память преставившихся и погребенных во Храме Премудрости Божией князей русских, святителей Великого Новгорода и всех православных в 4-й день октября, и поминовение сие да будет установлено навсегда, потому что тебя избрал Бог достойным строителем Церкви, и дела твои угодны Богу. Я же буду молить Господа о всех христианах, и ты сам будешь причтен вместе с нами в Царствии Небесном". С того времени сделались известны и положены открыто многоцелебные мощи великого святителя Иоанна и тогда же устроено ежегодное поминовение в 4-й день октября всем почивающим в Софийском соборе, продолжающееся доныне [5].

Вскоре после того другой чудотворец Новгородский явил святителю славу нетления мощей своих, остающихся под спудом. Святой Евфимий пожелал видеть мощи преподобного Варлаама Хутынского. После трехнедельного поста в обители и многих всенощных бдений он с игуменом Тарасием и иподиаконом своим, по имени Иоанн, вошел в церковь. Владыка стал у главы, а игумен у ног раки, и вместе сняли они каменную доску, прикрывавшую гроб. Тогда увидели честные мощи, лежащие поверх земли и совершенно нетленные; лик и брада почивавшего сходны были с изображением на гробовой иконе и на том образе, который стоял в иконостасе [6].

Нравы новгородцев того времени доставляли много скорби святителю, который был сколько заботлив о несчастных, столько же и строг для нераскаянных грешников. В обличении греха не могли остановить его ни просьбы, ни дары, ни угрозы. Особенно тяготила святого Евфимия связь новгородцев с бессовестным клятвопреступником Шемякой. Своевольные граждане Новгорода, смотревшие с ненавистью на усиление Москвы, кричали на вече: "Святая София - защита притесненным!" - и поддерживали крамолы мятежного князя, уже отлученного от Церкви Собором русских святителей [7].

Даже и достигнув глубокой старости и чувствуя близость кончины, святой Евфимий беспокоился в душе, что союз Новгорода с Шемякой поставлял его в неблаговидные отношения к первосвятителю, которого он глубоко чтил. Смиренный святитель послал нарочного в Москву, испрашивая молитв и прощения у святого митрополита Ионы, и вскоре после того мирно преставился, 11 марта 1458 года. Мощи его были преданы земле в Вяжицком монастыре, а найденные на теле его тяжкие вериги повешены над гробницей [8].

На шестнадцатый день после погребения святого Евфимия прибыл в Новгород митрополичий духовник старец Евмений с прощальной грамотой, которую он должен был вложить в руки почивавшего владыки, если не застанет его в живых. Когда открыли гроб, все изумились, видя, что тление не коснулось архиерея Божия: лицо его было светло, как бы уснувшего на время от житейских забот, а правая рука была сложена как бы для благословения паствы. "Еще хранит Бог Великий Новгород: за него молится владыка Евфимий", - сказал вслух старец Евмений и, прочтя грамоту святого Ионы, вложил ее в руку почившего святителя. Гробницу снова закрыли, а святость угодника Божия засвидетельствована многими чудесами [9].

Непосредственным преемником святого Евфимия был святой Иона, игумен Отней пустыни [10]. Он был избран на вече и принял рукоположение в Москве от святого митрополита Ионы. К утешению паствы своей, он показывал в судах столько же правосудия, не взирающего на знатность и богатство, сколько снисхождения к немощам и бедности [11].

После дружеских отношений новгородцев к Шемяке, продолжавшихся до самой смерти этого неукротимого крамольника, великому князю естественно было помышлять и об укрощении своевольного Новгорода. Новгородцы знали это и усердно просили своего владыку отправиться в Москву, чтобы утешить гнев государя. Несмотря на долготу пути и преклонную старость, святитель исполнил желание сограждан своих. Приближаясь к Москве, он вспомнил великого Сергия Радонежского, незадолго пред тем прославленного чудотворца, и положил обращение воздвигнуть в честь его храм на дворе своем, если достигнет исполнения своих намерений. В Москве приняли святителя с почетом и любовью. Однажды великий князь Василий при сыне своем Иоанне и святом митрополите Ионе стал сильно жаловаться владыке Новгородскому на своеволие сограждан его и грозил наказать Новгород войной. Подвигнутый любовью к родине, святой архиепископ умолял Василия не поднимать оружия, от которого могут пострадать и невинные. "Если ты презришь старческую мольбу мою, - сказал он, - и поднимешь руку на невинных, то помни, государь, что между детьми твоими поднимутся раздоры зависти. Не твори неправды и не дерзай порабощать людей свободных [12]. Конец жизни твоей близок. Наследнику твоему предстоит обладание всеми пределами Русскими. За счастие его я смиренный и паства моя будет усердно молить Бога, и я уповаю, что Господь пошлет ему свободу от ига ордынского, укрепит и распространит державу его в награду за милость твою к родине моей". Этим пророчеством старца был тронут и обрадован великий князь и, по ходатайству святого первосвятителя Ионы, отложил гнев на Новгород, а оба соименных святителя обещались молиться об исполнении предсказанного архиепископом. Когда все замолчали, владыка Новгородский прослезился и стал горько плакать. Великий князь и митрополит в удивлении спрашивали о причине неутешной скорби в то время, когда он уже получил желаемое. Старец отвечал: "Кто в состоянии унизить и смирить вольный город мой, такой сильный и многолюдный? Междоусобие сограждан, неправды, зависть, раздоры низложат великий Новгород. По крайней мере при жизни моей да ниспошлет Господь благословение, мир и тишину людям моим!"

По возвращении в Новгород святой Иона исполнил обет свой и устроил в своих палатах первую церковь в честь новоявленного чудотворца преподобного Сергия [13].

Когда великий первосвятитель Иона, чувствуя приближение кончины, желал видеть в Москве владыку Новгородского, смиренный архиепископ отвечал ему: "Я уже стар, в ногах у меня болезнь, не могу исполнить воли твоей, господин и отец; скоро увидимся в другой жизни". Но в 1463 году маститый святитель решился снова предпринять путешествие в Москву для свидания с новым великим князем Иоанном Васильевичем, который был недоволен Новгородом. Приняв почтительно владыку, Иоанн просил молитв его за себя и напомнил обещание свободы от ханов ордынских. Святитель сказал ему: "Не презрит Господь слезные молитвы угнетенных, рассеет орду своими неисповедимыми судьбами, если только государь пребудет в твердом благочестии и будет надзирать тихими очами за своей державой".

Во все время архипастырства святого Ионы Новгород наслаждался миром; соседи не тревожили его пределов, и граждане не заводили междоусобий. Пользуясь спокойным временем, престарелый владыка обратил заботливую любовь свою на Отнюю пустынь, построил в ней два храма и снабдил ее землями и рыбными озерами, которые купил на свои келейные деньги. Он вызвал к себе в Новгород ученого инока, серба Пахомия, жившего тогда в Москве, и поручил ему составить жизнеописания и службы чудотворцам Новгорода и Пскова [14]. При страшной моровой язве в 1467 году святой Иона показал себя добрым пастырем и отцом своего народа [15].

Святой архиепископ Иона мирно почил в глубокой старости 5 ноября 1470 года. Мощи его положены были в могиле, им самим приготовленной в Предтеченском храме Отней пустыни, но не засыпаны землей, потому-то чистое тело святителя не издавало запаха тления [16].

Между тем как Великий Новгород наслаждался миром и благоденствием при архипастырстве двух великих своих святителей - Евфимия и Ионы, святители Церкви Пермской, незадолго пред тем насажденной апостольскими трудами святого епископа Стефана, боролись с диким язычеством и проливали кровь свою за веру Христову. После блаженной кончины первого просветителя Пермской земли преемник его, епископ Исаакий, архипастырствовал недолго и большую часть времени провел в Москве. Новая паства, оставшаяся без пастыря, и сама по себе скоро дозволила себе беспорядки, а фанатики язычества - волхвы рады были, не встречая препятствий, рассеивать плевелы на ниве Божией; дикие вогуличи даже насилием стали принуждать новых христиан к язычеству. При таком положении Дел новому пастырю, ревностному к своему долгу, много надлежало трудиться, много перенесть неприятностей. Блаженный епископ Герасим ревностно очищал плевелы, появившиеся на новой ниве Христовой. В последние годы его жизни вогуличи под начальством свирепого князя Асыки снова стали врываться в поселения крещеных зырян. Святитель до того простирал свою отеческую заботу о покое паствы, что с опасностью жизни являлся сам в стан вогуличей. Несмотря на свирепость начальника, просьбы и убеждения святителя подействовали на дикарей, и они удалились в свои места. Ревностный пастырь занялся потом водворением покоя и порядка в поселениях, пострадавших от дикого неприятеля: он проникал в самые глухие места, если слышал, что там страдает беспомощная бедность; входил во все нужды жителей и спешил оказывать помощь. Такими подвигами заслужил он имя благодетеля народа. По одному древнему известию близ Усть-Вымской крепости святитель был удавлен омофором рукой вогулича, принятого им на воспитание.

Преемник святого Герасима блаженный Питирим испросил у великого князя Василия Темного многие льготы и пособия для зырян, пострадавших от нападения того же Асыки, и успел даже обратить к вере Христовой некоторых вогуличей, живших по соседству с пермскими христианами. Он был схвачен и убит вогуличами 19 августа 1456 года. В продолжение 40 дней тело святителя оставалось на месте кончины, и тление не коснулось его. Из ближних и дальних мест стекались жители к нетленным мощам священномученика, и многие по вере своей получали благодатную помощь.

После святого Питирима блаженный епископ Иона неусыпными апостольскими трудами довершил крещение Великой Перми [17]. После нелегкой борьбы с волхвами он успел склонить к вере Христовой местного князя (кажется, сына Асыки) и, окрестив, назвал его Михаилом. Этот новопросвещенный князь усердно помогал святителю в дальнейших успехах его. Волхвы были изгнаны, предметы суеверного и нечестивого обожания истреблены, идольские капища заменены храмами Божиими, на новой ниве поставлены трудолюбивые святители из опытных священников Усть-Выми [18]. Блаженный святитель был образцом искреннего благочестия и неутомимо трудился для блага паствы своей. Он мирно почил в Усть-Выме в 1470 году [19].

Во второй половине XV века прославились святостью жизни многие иноки. Некоторые из них жили отшельниками в отдаленных окраинах Русской земли, другие положили основание многолюдным обителям и принимали невольное участие в событиях своего времени. Так преподобный Паисий, игумен Галичской Успенской обители, был духовником князя Дмитрия Красного, меньшего брата Шемяки, и свидетелем междоусобных распрей князя Юрия Галичского и сыновей его с великим князем Василием. По кончине князя Дмитрия [20] преподобный Паисий проводил тело его в Москву и, по завещанию усопшего, принес великому князю икону Богоматери, списанную с чудотворной Овиновской [21]; в Москве святой митрополит Иона, великий князь, бояре и народ благоговейно встретили святую икону, и первосвятитель почтил Паисия саном архимандрита. Блаженный старец преставился 25 мая 1460 года [22].

Преподобный Дионисий Глушицкий, вологодский уроженец, пострижен в обители Спасокаменской соименным ему игуменом-святогорцем и подвизался там в посте и молитвах несколько лет. После того он отправился с учеником своим Пахомием искать места для пустынной жизни и нашел близ селения Святой-Луки запустевший монастырь, построил здесь деревянный храм святого Николая и возобновил древнюю общежительную обитель [23].

Оставив здесь Пахомия, блаженный Дионисий пошел далее. За 15 верст от Луки подвижник Божий поселился в лесу, на берегу реки Глушицы, поставив себе хижину под черемушным кустом. Сюда стали собираться к нему и селиться вокруг убогой кельи его любители безмолвия. В 1403 году срублена небольшая церковь Покрова Богородицы и по совету Ростовского архиепископа Григория учреждено строгое общежительство под настоятельством блаженного Дионисия, который еще прежде, на Святой-Луке, рукоположен в иерейский сан тем же архипастырем.

Не ослабляя своих подвигов, ревностный игумен строго требовал от братии полной нестяжательности, терпения и сострадательности к нуждающимся. "Дети, - говорил он ученикам своим, - не смущайтесь трудами пустыни. Многими скорбями надо достигать Небесного Царствия. Для нас эти скорби - пост и лишения всякого рода. Молитва наша должна быть от чистого сердца. О милостыне к нищим будем помнить слова Спасителя: "блаженны милостивые". Подавая собой пример инокам во всех трудах и послушаниях, блаженный Дионисий особенно любил заниматься писанием икон [24].

Когда Глушицу стали посещать многочисленные богомольцы, любитель безмолвия удалился за 4 версты в непроходимую дебрь и у огромной сосны, оставившей и месту название Сосновца, соорудил себе келью, а потом небольшой храм во имя пустынного ангела Предтечи. Это было в 1420 году. К нему приходили жены с желанием слушать наставления его и желали бы часто слушать их; а потому Дионисий в 2 верстах от Покровской обители устроил женское общежитие с храмом святителя Леонтия Ростовского. В устроении и поддержании всех трех обителей щедро помогали преподобному князь Дмитрий Заозерский [25] и Юрий Бохтюжский, особенно же последний [26].

Блаженный Дионисий ревностно заботился о распространении славы имени Божия. В 18 верстах от Глушицкой обители, на реке Сухоне, построен им храм во имя вознесения Христова с тем, чтобы окрестные жители могли в нем слушать слово Божие и учиться страху Божию. Другой храм, во имя святого Николая, построен им в селе Двинице по просьбе бедных жителей того села, и для этого храма писал он сам иконы.

За семь лет до кончины богоносный основатель трех обителей приготовил себе могилу и часто приходил к ней, размышляя о загробной жизни. Он мирно почил 1 июня 1437 года [27]. Строго благочестивая жизнь, насажденная аввою в его пустыни, долго процветала и по кончине его [28]. Собор 1547 года установил чтить память преподобного Дионисия, прославленного многими чудесами, во всех церквах русских [29].

Известность блаженного Дионисия как опытного наставника привлекала к нему весьма многих подвижников. В числе их были преподобные: Амфилохий, Макарий и Тарасий Глушицкие, Филипп Рабангский [30] и Григорий Пельшемский.

Блаженный Амфилохий пришел уже иноком из Устюга к преподобному Дионисию, когда основаны были обители Глушицкая и Сосновец. Преподобный игумен особенно любил Амфилохия за кротость и смирение и перед кончиной своей сказал ему: "Вижу, что смерть близка ко мне, тебе же велит Господь жить. Предай тело мое земле; не оставляй сего места, подвизайся каждый день. Кто из нас может заплатить чем-нибудь Владыке Христу?" Когда Амфилохий стал плакать о разлуке с учителем, - "ты еще недовольно подвизался, - сказал тот, - для получения назначенной тебе награды", - и поручил ему управление своими монастырями. Преподобный Амфилохий скончался спустя 15 лет после своего наставника, 12 октября 1452 года [31].

Юноша Матфей, ростовский уроженец, с 12-летнего возраста поступил в обитель преподобного Дионисия. Постриженный там в иночество с именем Макария и посвященный в иерейский сан Ростовским епископом Дионисием (прежде бывшим игуменом Спасокаменским), Макарий жил в келье блаженного аввы до самой его кончины, отличаясь чистотой и простотой души. Он был игуменом Глушицким после Амфилохия [32].

Игумен одной из Пермских обителей, основанных святителем Стефаном, блаженный Тарасий добровольно оставил начальство, чтобы подвизаться в послушании. Когда сказали Дионисию о прибытии его в Глушицкую лавру, он вышел навстречу к Тарасию. "Издавна желал я видеть лицо твое, честный отче, и много молил о том Господа", - сказал Тарасий при встрече с Дионисием. "Благословен Бог, пославший к нам недостойным мужа опытного и благоговейного", - отвечал Дионисий. "Тебя прославил Господь по делам твоим, - сказал Тарасий, - позволь же моему смирению подражать тебе и исполнять твою волю". Дионисий говорил ему: "Не ты ли был сам пастырем и целителем людей, блуждавших во мраке язычества в земле Пермской?" Поселившись в Глушицах, преподобный Тарасий проводил суровую пустынную жизнь в Глушицкой обители, сохранял строгий пост и приобрел благодатные слезы умиления, которые часто текли из очей его. Он преставился в 1440 году [33].

Преподобный Григорий Пельшемский, из рода галичских дворян Лопотовых, постриженный в ранней юности, был игуменом Спасской обители, что на Песках, в Ростове [34], но, тяготясь настоятельством и чувствуя неодолимое влечение к безмолвной жизни, он удалился в дебри вологодские. В келье Сосновицкой пустыни он нашел себе желаемый покой и стал продолжать свои подвиги, пользуясь опытными наставлениями преподобного Дионисия Глушицкого. Приятна была Григорию тишина уединенной жизни, но он почувствовал нужду потрудиться для спасения других.

С крестом на плечах пустился отшельник искать удобного места для иноческого пребывания и на берегу реки Пельшемы водрузил крест в основание обители. Скоро стали собираться к нему любители пустынной жизни, и построен был первый деревянный храм, для которого преподобный Дионисий принес иконы праздников Господних своей работы и книги Пролога. Преподобный Григорий в свободное от подвигов время любил списывать священные книги для своего монастыря. Обитель его цвела братской любовью и иноческими подвигами. Когда при гибельных междоусобиях того времени князь Дмитрий Шемяка опустошал страну Вологодскую, несчастные жители бежали из жилищ своих и скитались в лесах, не зная, где преклонить голову; многие умирали с голоду. Толпы разоренных стекались за пищей в обитель Григория; он помогал им, сколько мог. Одушевляясь любовью к отчизне, он решился сказать правду Шемяке. "Князь Дмитрий, - говорил пустынник, - ты творишь дела нехристианские; ступай лучше в сторону языческую, к людям поганым и не знающим Бога; вдовы и сироты христианские вопиют против тебя перед Богом. Сколько людей гибнет от тебя голодом и стужей!" Шемяка, взбешенный гордостью, приказал сбросить Григория с высокого моста. Старец несколько часов лежал без чувств, сильно разбитый. Очнувшись, сказал он окружающим: "Каков господин, таковы и слуги; но погибнут они, несчастные". Вскоре Шемяка должен был оставить Вологду, разбитый войсками великого князя, а мужественное ходатайство отшельника за несчастных усилило уважение в народе к преподобному Григорию и его обители.

Старец-подвижник не изменял своих правил до гроба, соединяя смирение с подвигами любви к Богу и ближним: после молитвенной беседы с Господом лучшим утешением для него было принимать странных и оказывать возможную помощь нуждающимся. Приблизясь к кончине, он приобщился Святых Тайн и, преподав наставление братии о себе, сказал: "Когда умру я, не воздавайте мне никакой почести, а, взяв за ноги, оттащите меня в болото". Он предал дух свой 30 сентября 1442 года [35].

Из Печерского Нижегородского монастыря, основанного святым Дионисием Суздальским [36], воссиял светильник, предназначенный светить не только христианам, но и поклонникам Магомета. К Дионисию еще во время настоятельства его пришел 12-летний отрок, сын благочестивых жителей Нижнего Новгорода, в детстве обученный грамоте, причем он обнаружил особенные дарования ума и сильную любовь к ученью. На вопрос настоятеля, кто он и откуда, отрок отвечал, что он безродный сирота и желает работать Господу. Дионисий принял его в свою келью и вскоре постриг, назвав Макарием. Юный монах начал подвизаться со всей пылкостью души юношеской, был послушен каждому в обители, особенно же настоятелю. Спустя три года отец Макария, по слухам о молодом монахе, пришел в обитель для свидания с любимым сыном, которого считал погибшим, но сын, посвятивший себя Богу, сказал, что отец его Господь, а после него настоятель. Отец, слыша голос его за стеной, со слезами говорил: "Сын мой, сын мой! Дай посмотреть на тебя!" Макарий отвечал: "Лучше будет для обоих, если не увидимся здесь; увидимся там - в вечности". - "Не хочу я препятствовать твоему благому намерению, - говорил отец, - радуюсь о твоем спасении: но не отойду от кельи, пока не увижу тебя". Блаженный оставался твердым в своей решимости; тогда отец просил, чтобы сын протянул ему по крайней мере свою руку. В успокоение рыдающего отца сын выставил в окошко руку. Отец схватил ее, поцеловал и сказал: "Теперь спасайся о Господе, сын мой, и молись о нас".

Блаженный Макарий отличался необыкновенной строгостью поста: хотя всегда ходил в трапезу вместе с другими, но принимал пищу в такой мере, чтобы только не умереть с голоду. Братия, замечая это, стали уважать постника, а Макарий, тяготясь уважением других и пламенно желая безмолвия, решился удалиться в пустыню.

Тайно оставив обитель Печерскую, он пришел на реку Лух, при впадении в нее речки Добрицы; там он поставил себе хижину и стал жить один. Мало-помалу стали собираться к нему ревнители благочестия, и образовался общежительный монастырь [37]. Устроив обитель и назначив игумена для братии, преподобный Макарий стал снова искать безмолвия. Переходя из пустыни в пустынь, он пришел на берега Волги и выкопал себе пещеру близ озера Желтые Воды. Узнали и здесь великого подвижника: не только православные, но и чтители лжепророка Магомета с благоговением и изумлением смотрели на строгую и многотрудную жизнь отшельника. Они приносили ему то хлеб, то мед, то другие припасы, которые Макарий раздавал приходившим к нему. Когда собралось довольно братии, преподобный Макарий построил (в 1435 году) деревянный храм во имя Святой Троицы и был посвящен в игумена Троицкой Желтоводской обители. Для всех служил он примером труда и смирения; обходясь ласково с соседними язычниками - мордвой, черемисами и чувашами, он проповедовал им веру Христову, и многие из них крестились [38].

Когда Улу-Ахмет утвердился в Казани [39], сын его Мамотяк в 1439 году напал на Нижний Новгород и опустошил окрестные селения. Тогда толпы хищных татар напали неожиданно и на обитель Желтоводскую, разорили ее, умертвили многих иноков, а самого Макария увели в улусы. Когда Улу-Ахмет увидел Макария, то, зная высокую жизнь его и благотворительную любовь ко всем, немедленно отпустил на родину доблестного старца. Из уважения к нему он дал свободу и другим христианам, так что с Макарием вышли из плена до 400 человек. "Но не смей жить на Желтых Водах, - говорил хищный татарин, - это земля наша". Макарий выпросил себе еще дозволение похоронить избиенных братий в разоренной обители [40]. "Вот Божий человек, - сказал хан, - он заботится не только о живых, но и о мертвых". Оплакав пострадавших братий, преподобный убедил вышедших с ним из плена не селиться на прежних местах - иначе татары предадут их злой смерти. Все согласились идти в Галичскую сторону, за 240 верст, и, помолясь Богу, отправились лесами и местами топкими. На дороге не стало у них хлеба, голод начал терзать непривычных к нему. Преподобный Макарий стал молиться, и вот нашли они завязшего в узком месте лося. Это было время поста апостольского. Путники просили у Макария утолить голод лосем. Но он не благословил им нарушать пост и убеждал потерпеть до праздника святых апостолов Петра и Павла. "Поверьте, братия, - прибавил старец, - лось будет в ваших руках, когда придет время разрешить пост; потерпите еще три дня; Господь сохранит жизнь вашу". Путники послушались преподобного и, надрезав ухо лосю, пустили его, а преподобный молил Господа, чтобы укрепить слабых товарищей его. По милости Всемогущего даже малые дети остались живы, пробыв без пищи до праздника апостолов. В праздник преподобный Макарий, отойдя в сторону от прочих, преклонил колена и, воздав благодарение Господу за Его благодать всесильную, молил Его пропитать гладных спутников его. И вот неожиданно явился тот самый лось, которого пустили на свободу за три дня пред тем. Святой старец с радостью благословил для трапезы. "Надейтесь же, друзья мои, на Господа, - прибавил он. - Он не оставит нас и впредь". И точно, после того то попадался им лось, то без труда ловили оленя, и так благополучно дошли до старинного и многолюдного города Унжи. Там спутники Макария рассказали жителям Унжи об избавлении своем из плена, о чудном прокормлении в дальнем странствии, и унжане приняли Макария, как ангела Божия, а он отыскал себе безмолвное место в 15 верстах от города, на правом берегу реки Унжи, окруженное лесом, ровное и красивое. Здесь он поселился, основал третью обитель и преставился 25 июля 1444 года [41], на 95-м году от рождения, после 83-летнего монашества [42].

В пустынной обители Спасокаменской, орошаемой водами Кубенского озера, созрело несколько дивных подвижников. Один из них просиял святостью жизни на том самом острове, где получил духовное воспитание; другие сделались отцами пустынножителей на диких берегах Кушты и Сянжемы.

При игуменстве блаженного Дионисия, постриженника Афонской горы, введен в Спасокаменском монастыре строгий Афонский устав. К нему стеклись многие любители пустынной жизни. В числе их был преподобный Евфимий, уроженец вологодский. Он вскоре перешел из обители с благословения настоятеля за две версты от Кубенского озера, на реку Кушту, и в тесной келье работал Господу постом и молитвой.

Вскоре после того пришел в ту же пустынную обитель молодой странник, родом также из Вологды, по имени Алексий. Он пал к ногам настоятеля и со слезами просил облечь его в иноческий образ.

"Чадо, - сказал ему игумен, - это место скорбное и требует подвигов. Ты молод, не перенесешь здешней жизни".

Странник отвечал: "Бог всем желает спасения. Он привел меня сюда, и я готов исполнить все, что повелишь, только не отвергай меня". Игумен велел ему служить братии и скоро постриг его с именем Александра. Новый инок предал себя Богу, выполнял все послушания, наблюдал строгий пост, неослабно пребывал в молитве и прогонял леность рукоделием. Братия дивились его подвигам и смотрели на него, как на ангела Божия.

Тяготясь всеобщим уважением в обители и стремясь душой к подвигам безмолвия, блаженный Александр отправился искать пустынного места и пришел на реку Сянжему, где был густой лес, окруженный озерами. Здесь поставил он себе хижину и проводил жизнь в молитве, терпя голод и стужу. Мало-помалу стали приходить к нему люди и дивились жизни пустынника. Он удалился и отсюда и, встретив близ устья реки Кушты [43] преподобного Евфимия, провел с ним несколько времени в духовной беседе. Потом пустынники поменялись кельями. Преподобный Евфимий пошел в хижину Александра на Сянжеме, а ему уступил свою малую келью на Куште и при прощании оставил ему на благословение свой крест. Когда блаженный Евфимий поселился на Сянжеме, вскоре пришел к нему делить подвиги отшельник Харитон, и мало-помалу возникла Вознесенская обитель. Блаженный Евфимий и ученик его Харитон сами копали землю, садили овощи, рубили лес и таким образом, изнуряя плоть, возвышались в жизни духовной. Наставник стоял в храме, как пред лицом Божиим, и слезы умиления текли из очей его; он пел псалмы Давидовы наизусть, упражняясь в рукоделии. Перед кончиной он передал управление монастырем блаженному Харитону [44].

Тихая пустынь на берегах Кушты очень понравилась преподобному Александру. Там он водрузил крест, полученный от Евфимия, и усердно молился: да благословит Господь собрать на место сие ревнителей тесного пути Христова. Блаженный отшельник трудился одиноко, копал лопатой землю и сеял рожь для своего пропитания. Когда пришли к нему, один за другим, двое пустынников, преподобный Александр испросил благословение бывшего игумена своего, а с 1418 года архиепископа Ростовского Дионисия на устроение пустынной обители с храмом Успения Богоматери. Князь Дмитрий Васильевич Заозерский очень рад был тому, что являются новые молитвенники к населенной его отчине. Он помогал пустынникам при основании монастыря; супруга его, княгиня Мария, часто присылала припасы для обители, а по кончине мужа [45] отдала ей сельцо на поминовение души его. Однажды она нечаянно пришла в монастырь и вошла в церковь, где преподобный Александр читал псалтирь в простоте пустынной, с обнаженной грудью, которую терзали насекомые; преподобный Александр огорчился безвременным посещением и сказал: "Не следует тебе, княгиня, назирать за нашим убожеством и недостоинством". Княгиня смиренно просила прощения. Отшельник простил ее и дал наставление: "Корми свою нищету в доме своем". Скоро она занемогла и прислала просить молитв, но преподобный Александр отвечал: "Пусть готовится к вечной жизни". Спустя 20 дней княгиня скончалась.