В реальной культуре человека ценят в той и только той мере, в какой он при общении может умерщвлять — приводить в восторг.

Некрофилы не едины — разные группировки между собой враждуют, но внутри одного течения удивительным образом друг на друга похожи. Времена меняются, меняются имена и фамилии, но внешние атрибуты клана целителей не меняются. Например, Мирза и Распутин жили в разное время, воспитаны в разных территориальных религиях, но, подобно большинству современных целителей, им нравилось выделяться необычностью покроя одежды. Таких способов “выделения” множество.

В материалах уголовного дела приводятся показания и о Мирзе, и о его просветленных учениках, и о тех, кто под его влияние не подпал. Односельчане с удивлением наблюдали, как к Мирзе — человеку, который даже дом не смог себе построить, потому что руки не работали и ничего в них не держалось — с некоторых пор валом стал валить народ из столичных городов, да не просто, а все больше ученые. Молодые женщины приезжали группами по 8-10 человек, приезжали с севера, где много рек и озер с прозрачной водой, но здесь в кишлаке они с удовольствием шли якобы купаться в мутных арыках, а позагорать выбирали такие загаженные места, где, по словам бывшего бригадира Мирзы, “порядочная корова никогда не ляжет”. “Просветленные” дамы ходили по селению, взявшись за руки, пели и уезжали еще более “просветленными”. И все они, и женщины, и кандидаты наук, и прочие, объясняли сельчанам необыкновенно возвышенные свойства души будущего убийцы. Не встречая понимания, вздыхали, выражали кишлачным соболезнование и выражали надежду, что те когда-нибудь прозреют и поймут.

Впрочем, официальной коммунистической науке, которая хоть и запятнала себя в лице академика Александровского заявлениями типа: “Только психически ненормальные люди могут желать смены советского строя”, все-таки хватило здравомыслия, чтобы в заключении судебно-медицинской экспертизы квалифицировать методы лечения Мирзы как эмоционально-стрессовые. Эмоционально-стрессовые методы психотерапии, если описать их предельно образно, заключаются в следующем. Предположим, перед нами лежит человек, которого называют парализованным. Парализованным же он выглядит потому, что некогда какой-то подавляющий индивид сказал (или захотел): “Лежи и не двигайся!!” От этого приказа в теле памяти пострадавшего осталась психоэнергетическая травма, которую условно можно оценить, предположим, в 30 единиц нездоровья. Затем появляется просветленный целитель, который наносит еще одну психоэнергетическую травму в 50 единиц нездоровья и при этом говорит: “Встань и ходи!!” Несчастный встает и ходит, потому что из двух приказов, естественно, повинуется более убедительному. Поскольку теперь в его теле памяти 80 единиц нездоровья, а падшим людям свойственно громко воспевать то, что им во вред, то несчастный “исцеленный” начинает во всеуслышание восхвалять благодетеля. Впоследствии, естественно, заболевает чем-то, еще более худшим.

Именно из-за последующего ухудшения здоровья некоторая часть врачей выступает против эмоционально-стрессовых методов, несмотря на их внешнюю эффектность и одержимое обожание “исцеленными” своих “благодетелей”. Таков был П. И., и Мирза действительно исцелил его от экземы.

Остается рассмотреть третьего главного участника преступления — покойного Т. Нигматулина. О каждом человеке всегда можно собрать столь значительное число свидетельств, что сделать по ним вывод затруднительно именно из-за их чрезмерного количества. Поэтому мы ограничимся несколькими, пусть даже при этом утратятся некоторые второстепенные детали образа некогда жившего человека. Т. Нигматулин был чемпионом Узбекистана по каратэ и киноактером, причем чрезвычайно популярным. Свой успех в кино и спорте Т. Нигматулин объяснял влиянием Мирзы. Во время нанесения ему 119 “несовместимых с жизнью” травм, Т. Нигматулин, который мог бы всех этих целителей уделать без особых усилий, такой попытки не сделал, даже тогда, когда в избиении сделали перерыв на чаепитие. Причина “воспитания” — отказ Т. Нигматулина участвовать в избиении конкурентов, другой группы экстрасенсов-целителей.

Почему Т. Нигматулин не сопротивлялся? Был ли он под абсолютным контролем Мирзы? Если был настолько, что даже не защищал самоей своей жизни, то почему он отказался в существенно менее значимом: отказался помочь Мирзе в избиении конкурирующей группы целителей? Зачем вообще тогда приехал в Вильнюс? Ежели Т. Нигматулин владел собой настолько, что мог сопротивляться Мирзе, то почему погиб? На убийство, во всяком случае, в том виде, в каком его представил прокурор, и за что понесли наказание нанесшие 119 приведших к смерти ран, что-то не очень похоже. Психологически не достоверно.

В таком случае, может быть, это было самоубийство? Чтобы стать чемпионом, да еще в таком виде спорта, как каратэ, необходимо быть некрофилом, или выражаясь спортивным языком, иметь “сильную волю к победе”. Но для некрофилов притягательно не только убийство, но и самоубийство. Самоубийство ценно (для некрофила) само по себе, но при совершении его чужими руками достигается дополнительное наслаждение. Убийца в процессе убийства получает травму тела мировоззрения: так уж устроен человек. (Вспомните Раскольникова, который, зарубив старуху-процентщицу и ее беременную сестру, не смог носить в себе тяжесть этого преступления и предпочел на площади перед народом пасть на колени, покаяться, “облегчить душу”, а за этот психологический выигрыш расплатиться многими годами каторги.) Когда убийца убивает некрофила, который в момент смерти, видимо, становится максимально активен, то дополнительно к травме тела мировоззрения он получает еще и травму тела памяти. Что эти травмы, как не убийство убийцы, совершаемое самоубийцей? Что это, как не удовольствие, получаемое самоубийцей еще и от убийства другого? И это, не считая того, что самоубийца может наслаждаться еще и от мысли о будущей уголовной ответственности убийц, расправе над ними неминуемой даже в стране беззакония, поскольку “жертва” — популярнейший киноактер и чемпион, национальная гордость, а за национальную гордость — и это признано — надо мстить.

Таким образом, роли в убийстве своего своими кардинально меняются. Что получается? Некий некрофил, который в этой жизни получил все, о чем способен был мечтать: победы над всеми противниками-бойцами, обожание толпы, любовь всех садо-мазохисток, которые в постели наносят психоэнергетические травмы, но не дают и не получают ничего генитального, в чем нуждается здоровый человек, — разочаровался, устал. Единственное не испробованное некрофилическое наслаждение — самоубийство, которое, ввиду некоторых специфических его особенностей, можно испытать лишь один раз, поэтому избалованный ум гурмана решил насладиться им во всей возможной полноте — совершив одновременно коллективное убийство.

Познание о том, что людей можно принуждать психоэнергетически, он приобрел от Мирзы, что следует, в частности, из того, что Т. Нигматулин знакомым объяснял свой успех в победе над конкурентами просветляющим влиянием Учителя. Т. Нигматулин не только знал, но и использовал знания для достижения некрофилических целей, возможно, в этом умении превзойдя самого Учителя.

Спровоцировать на убийство можно, разумеется, только того, кто внутренне к этому готов. Готовность просветленных целителей убивать проявилась не только в том, что при государственническом мышлении (“суббота в пятницу”) они исцеляли, но и в том, что они вызвали Т. Нигматулина в Вильнюс для расправы над конкурирующей группировкой экстрасенсов-целителей. Т. Нигматулин поехал и, что странно, будучи чемпионом по карате, бить отказался. Решение следовать заповеди “не убий” — плод души очень большой, и за один день он не вызревает. Но истинное покаяние не означает отказа от заботы о своей жизни, следовательно, если бы Т. Нигматулин покаялся, так просто свою жизнь он бы не отдал. Таким образом, единственно возможной причиной смерти чемпиона остается самоубийство в особо зверской форме, — как и положено человеку, психика которого принудила его стать чемпионом, актером и признанным.

Что и говорить, убитый уходил, наслаждаясь, — все-таки 119 травм, да еще с перерывом на чаепитие, и это, не считая того, что каждый удар, который наносили целители, возвращался им болью не только в теле сознания, но и в теле памяти.

Суд признал виновными в преступлении, разумеется, не Т. Нигматулина, а только индивидов, его избивавших, что неудивительно, если вспомнить, что и “раскаяние” П. И. тот же суд признал чистосердечным.

Бог судья и им, и всем участникам этого незначительного эпизода в бесконечной, как ночной кошмар, цепи преступлений, которую по недоразумению называют жизнью.

Да и в самом деле, которого из двух скорпионов, в конечном счете, следует признавать виновным в смерти погибшего, если оба они с нетерпением лезли в банку, зная, что туда лезет и другой, и выбраться оттуда обоим не удастся?

— Ну и что? — скажет читатель. — Молотят они друг друга — и прекрасно. Было бы даже лучше, если бы банок стояло побольше — и на каждом углу!

Так-то оно так, да только в сферу подавления чемпионов попадают не только жухлые, но и только зарождающиеся биофилы. К жухлым у нас отношение двойственное, а вот биофилов жалко. Жалко Наташу Ростову, которая во всей чистоте своей непорочной юности ждала обогащающих душу открытий, но вместо этого повстречала Анатоля. Наташу жалко потому, что ее обманули, надвинули нахлобучку на ее и без того женский разум; жалко потому, что она сама страдала, видя страдающих из-за нее родителей; жалко оттого, что вместо наслаждения познанием Наташа обрела долгую и мучительную болезнь. Жалко Пьера, над которым, пока он был по молодости глуп, куражился Анатоль Курагин и его друг Долохов, энергетически принуждая Пьера совершать преступления: пить вино и вязать квартального к медведю. Да, жалко добряка Пьера, будущего, в хорошем смысле слова, сектанта, которого, после того как он получил большое наследство, энергетически изнасиловали и женили на — в любви бездарной, развратной, глупой, но всеми признанной за красавицу и умницу — будущей католичке Элен. Жалко тех многих лет жизни Пьера, пока не умерла Элен, в течение которых Пьер мог только краснеть, когда упоминали имя Наташи Ростовой. Но Наташа после болезни, пользуясь выражением Л. Толстого, встала “с обновленной нравственной физиономией”, а Пьер стал видеть то, что никто вокруг него был не в силах видеть, и среди прочего то, что Элен была безобразна и невыносимо глупа. Жалко, потому что только они удовольствия от бремени вживленных в них звеньев цепи преступлений, опутывающей нашу планету, не получают.

(Здесь, пожалуй, уместно рассмотреть одну в судьбе Пьера деталь, важность которой могут в полной мере оценить только сведущие в истории культуры читатели “Войны и мира”. Пьер в своем развитии прошел через масонство. На суть этого движения существуют различные точки зрения, нас же интересует личность обратившего Пьера в масонство Баздеева. Прототип этого персонажа О. А. Поздеев был не только масоном, но и розенкрейцером, а розенкрейцеры занимались целительством! Блистательный импотент и магнетизер Месмер, как следует из доступной литературы, также принадлежал к масонству, но стоило бы выяснить, к которому из многочисленных ответвлений. Может быть, он тоже был розенкрейцером? Именно под абсолютным очарованием даже уже умершего Баздеева Пьер, добыв пистолет, сидел в его библиотеке, за его столом и, выходя на улицу, не видел и не понимал ничего, не ответил на улыбку окликнувшей его Наташи, невнятно что-то бормотал и искал случая облагодетельствовать человечество убийством Наполеона. Даже мертвым Баздеев стоял между Пьером и Наташей.

Пьер масонство /утонченная форма государственной религии/, хотя ему на это понадобился не один год, перерос.)

Закончилась ли история преступления в городе Вильнюсе смертью одного участника и тюремным заключением других? Но разве не остались на свободе те признанные писатели, крупные политики и известные ученые, чьи рекомендательные письма открывали двери этой банде целителей? Крупные ученые хотя под влияние Мирзы и попадали, но зависимость их была явно добровольной, что следует хотя бы из того, что зависимость П. И., кандидата истории, по заключению судебно-медицинской экспертизы, болезненной не была, а уж что говорить про признанных писателей и признанных ученых, круг общения которых — признанные из признанных! Признанные видели в Мирзе своего и, помогая ему в общем их деле, прокладывали ему путь чем могли — рекомендательными письмами.

На свободе и те передовые женщины, которые приезжали к Мирзе по 8-10 человек и искали места понепотребней, вроде как бы позагорать. Они живут, вышли замуж и воспитывают из своих детей себе подобных.

Остались на свободе и ученики Мирзы, которые так и не смогли поверить, что в поступке Мирзы было что-то не то. И кто знает, не ожидают ли в каких-либо целительских Центрах выхода из тюрьмы “мучеников”, которым исцелять “дано” самим Небом? А этого не так долго остается ждать. Ко времени событий, которые произошли с будущей Возлюбленной в Центре, Мирза с подручными отсидели чуть больше половины отмеренного им срока. Если их уже не выпустили по амнистии.

У нас нет данных, что в Центре, где убивали Возлюбленную, забивали кого-нибудь физически. У нас нет материалов о скрываемых сотрудниками Центра фактах их биографий. Но у нас есть способ эффективного распознавания скрываемых желаний дурных, подавляющих людей и метод освобождения от кодировок и приказов, от тех груд грязного, ржавого железа, которое люди, не зная, носят в себе. У нас есть материалы по психокатарсису тех, кто претерпел контакт с экстрасенсами-целителями: Возлюбленной, ее дочери, жены брата Возлюбленной — совпадение текстов кодирующих приказов поразительно. Есть наблюдения о дальнейшем состоянии здоровья иной раз до самой смерти восторженных “исцеленных”.

Конечно, может показаться, что все изложенное есть нечто далекое, и что у тех, кто благоразумно держится от целителей подальше, все обстоит благополучно. Это не так, хотя бы уже потому, что целителей вокруг нас множество, просто они еще не все объединены и еще не все знают, что могут исцелять. То, что их много, вы можете проверить, обратившись к своему бессознательному, по тем психоэнергетическим травмам, которые вы в себе несете, по тем травмам, которые определяют жизнь ваших близких: детей, жены, знакомых, сотрудников. Но даже если бы все ваши близкие прошли психокатарсис тела памяти, то и тогда бесы целительства попытались бы ворваться в ваш дом.

В свое время, когда будущая Возлюбленная впервые только преступила порог Центра, на ее воображение, так же, как и на воображение П. И. сильно подействовало, что экстрасенсы-целители (биотерапевты) Центра вхожи в наиболее уважаемые дома столицы: в дома писателей, актеров, ученых, врачей, политиков…

Кстати, о политиках. Помните ли вы те страшные дни октября 1993 года, когда на подавление вооруженного восстания парламента, восстания, которое население не поддержало, Президент вывел на улицы столицы танки? Помните, как с Калининского моста танки прямой наводкой расстреливали окна Белого Дома? Видели ли вы, как гибли люди? По телевизору показывали детей, попадавших под шальные пули. Мы не беремся определить, кто из скорпионов был по-коммунистически более красным, а кто — по-фашистски более коричневым, но предполагаем, что в будущем историки это попытаются сделать. Они будут скрупулезно систематизировать высказывания участников событий, определяя, в каком месте философских построений участниками были допущены логические ошибки, в результате которых и в этот год пролилось много крови.

Мы не сомневаемся, что для потомков будет написано множество диссертаций, но все они, к сожалению, не будут иметь ни малейшей ценности, если останется неоцененным тот факт, что один из двух руководителей восстания, и не только он, но и вся его семья, систематически находились под воздействием “сеансов” главного “биотерапевта” этого самого Центра. Историки, руководствуясь традиционными методиками, может быть, этого не заметят и не оценят, но мы-то знаем, какой приказ несет в себе вдавленный в череп черный металлический, тронутый ржавчиной, цилиндр: “Добро — за зло, а зло — за добро”.

А может быть, историки патриотического толка и не захотят заметить и оценить, ведь, согласитесь, обидно подумать, что люди, кричавшие “За Родину!”, на самом деле руководствовались другим приказом …

Да, историкам разобраться будет непросто, потому что и Президент, который отдал приказ командирам танковых орудий прямой наводкой расстреливать парламент, был окружен сразу несколькими “просветленными” целителями, ясновидцами и прочими подобными, во главе которых, как о том пишут в газетах, начальник его охраны со своим заместителем. Это их — императоров, царей, президентов и премьеров — потребность. Они, взбираясь по ступеням иерархий, всегда перед кем-нибудь на четвереньках да стояли, а взобравшись, распрямиться уже были не в силах. Но перед кем стоять на четвереньках, если ты уже на высшей ступеньке?! Николай II был слабоват для императрицы — и появился Гришка Распутин, которому нравился исходящий от себя резкий запах немытого тела. Сам Николай выполнял все пожелания императрицы и называл Гришку Другом, а потом, удалившись в Ставку главнокомандующего без жены и Друга, так устал всегда быть “сверху”, так устал ни перед кем на четвереньках не стоять, что жаждал подчиниться любому — вообще любому! — и подписал Отречение от престола разве что не по первому требованию и без достаточных к тому оснований. Так было и тысячи лет назад, так будет до конца.

Да, танки ощутимо, десятками тонн железа, вторгаются в нашу жизнь, но идеология может вторгаться “железом” другого сорта не менее ощутимо. Не просто так на стенах Центров висят иконы, не просто так деятельность “на служение Богу и людям” начинается совместной “молитвой” людей, объединенных единым духом (В. не участвовала). Необходимое для целительства условие — это вполне определенное состояние души, и оно тем действенней, чем более на человеке греха, кощунство же — высшая его форма. Поэтому не случайно целители призывают в своих целительных заклинаниях имя Божье, Христово — это и есть кощунство, не случайно они молятся в своем духе — это прибавляет им силы, не случайно в приемных включают записи “духовных” песнопений — тем лихорадочней хвалебные восклицания “исцеленных”.

Признанная национальная религия и Центр не могут существовать друг без друга, — и они соединились. Необходимым условием исцеления, кроме собственно гонорара, в Центре ставили непременное посещение православного храма и исповедание перед священником. Это подразумевает веру потерпевших в истинность национальной государственнической Церкви, во что они железно и верят (не веря, по большому счету, во Христа), как совсем недавно железно верила Возлюбленная в переселение душ. Сотни, тысячи людей прошли только через этот Центр, и все они “открыли дорогу к храму”, и обращаться к ним с вестями со страниц Священного Писания пока бесполезно. Не только вера в храм (с маленькой буквы) была вбита в потерпевших, но и многое другое, что вам, читателю, проще выяснить, исследуя те психоэнергетические травмы, которые люди получают от некрофилов.

Не следует заблуждаться, что в поле воздействия этого Центра или подобных ему Центров попадают люди, далекие от богословия, или что Иоанн Кронштадтский с преподавателями Петербургской духовной академии — некое исключение. Как раз во время написания этой книги по телевизору выступала известная и признанная во многих странах целительница Городницкая, которая рассказывала, что признание ее уже давно перешагнуло академические и университетские рамки, что все чаще и чаще ее приглашают монастыри (в первую очередь греческие) лечить монахов и священнослужителей, что по поводу ее сеансов они выражают восторг и приглашают приехать еще. Городницкая рассказывала, что к ней приезжал сам Патриарх Московский и Всея Руси и, внимательно ознакомившись с ее деятельностью, благословил ее на труды. Целитель Городницкая ничего не рассказывала про свои взаимоотношения с Папой Римским, но несложно разыскать фотографии, где, как он сам себя величает, заместитель Бога на земле (Vicarius Filii Dei / лат. / — Наместник Сына Божия. — Ред.) запечатлен гладящим руки другой признанной во всем мире целительницы — Джуны. Той самой Джуны, которая целила и главного коммуниста коммунистической империи со всей его семьей, того самого коммуниста, который пролил так много крови не только в своей стране, но и в Афганистане.

Целителей благословляют Папы и Патриархи, их приглашают обрабатывать монахов и священнослужителей, они результативные миссионеры национально-признанных религиозных форм и разных сект, и эти формы все более и более пропитываются духом сатанинским, о чем еще девятнадцать столетий назад Иисус Христос предупреждал через любимого Своего ученика — Иоанна Богослова. Это было всегда. И каждый человек для того и приходит в этот мир, чтобы сделать свой выбор и, если может, высказаться:

“Оправдывающий нечестивого и обвиняющий праведного — оба мерзость перед Господом.

К чему сокровища в руках глупца? Для приобретения мудрости у него нет разума”.

(Притчи Соломона 17:15, 16).

Глава тридцать шестая.

ССОРЫ-2

(Техника психокатарсиса)

П.: Так… Закрыла глаза… Хорошо. Итак, неадекватности… Неадекватности в наших с тобой взаимоотношениях, которые ведут к ссорам. То, что заставляет тебя со мной ссориться, у тебя — где? В голове?

В.: Да.

П.: А что это такое?

В.: Улитка.

П.: Улитка?!.. Та-ак… А давно она у тебя?

В.: Н-н… Не знаю.

П.: Сколько? День? Два?

В.: Нет… Больше.

П.: Прекрасно! Значит, появилась прежде, чем поссорились. Причина ссоры — она, но к теме ссоры непосредственного отношения не имеет. Сколько? Год? Полтора?

В.: Нет… Две недели.

П.: Две недели? Всего? Так… А посмотри внимательно: улитка какого цвета?

В.: Серо-коричневая.

П.: Однородная? Я имею в виду, она за один раз сделана? Посмотри внимательно, может быть домик у улитки не за один раз появился?

В.: Удивительно, как ты иной раз точно угадываешь*. Как будто сам видишь. Да. Построен не за один раз.

______________

* На самом деле, это общий способ существования неврозов. Очередная травма “садится” на предыдущую, а та — на “слабое” место.

П.: А сколько лет этой второй составляющей?

В.: Двенадцать лет. Это главная часть улитки.

П. (Молчит, думает): Так. Двенадцать лет назад… В тот год родилась дочь, осложнение после родов, попала в больницу, развелась с мужем… Что-то послужило ассоциацией? Ассоциации… (Вслух) Так вот почему ты мне постоянно приписывала то, чего я не говорил! Да и говорить не мог! Двенадцать лет! Ну и баран же я, что не догадался раньше, что ты не со мной ссорилась, а еще с кем-то! Ладно… Так. Хорошо. Что надо сделать, чтобы улитка уползла и больше не влияла на наши отношения? Рассмотри ее внимательно. Наблюдай, как она уползает.

В.: Нет, не уходит… А ты знаешь, мне иногда кажется, что ничего у нас с тобой не было, не случалось, и мы с тобой не встречались. Как будто ничего не было.

П.: Стоп!..

В.: Что?..

П.: Ты уже что-то похожее говорила.

В.: Я?

П.: Да. Только это была зеркальная ситуация. Ты сказала, что у тебя иногда такое ощущение, что в Центре это была не ты. Как будто ничего не было.

В.: И что это значит?

П.: Не знаю.

В.: Почему?

П.: Откуда я знаю, почему? Так углубленно психокатарсисом я впервые занимаюсь. Но я запомнил. Когда-нибудь ответ будет. Итак, что же улитка? Посмотри внимательней.

В.: Нет. Она уползать не хочет.

П.: Может быть, к ней притянута твоя энергия?

В.: Нет.

П.: Посмотри, может быть, есть какая-нибудь удерживающая программа?

В.: Нет.

П.: И все-таки что-то есть. Посмотри внимательно: какого цвета то, что мешает тебе от этой улитки избавиться?

В.: Кроваво-красное…

П.: А какой формы этот предмет?

В.: Это не предмет… Это… Это мое сердце… Оно разрезано. В кровь.

(Примечание: сердце — это обычно место фиксации разочарований. Обманули или обманулась, намечтала или нафантазировала, а потом разобралась, как на самом деле устроена жизнь, и сердце, как говорят в народе, “кровью облилось”.)

П.: Когда оно было разрезано?

В.: Двенадцать лет назад…

П.: Так… А кто это сделал? Мужчина или женщина? Да что я спрашиваю — мужчина, разумеется…

В.: На самом деле все вместе… Много факторов. И во многом я сама.

П.: А тебе будет лучше, если сердце твое заживет?

В.: Да, будет лучше.

П.: Так заживляй!

В.: …

П.: Рассказывай, что происходит.

В.: Зашила. Нитками внахлест.

(Оценка внешнего состояния: вздоха облегчения нет, иных внешних проявлений улучшения психического состояния тоже нет.)

П.: А только зашить достаточно? Может быть, еще что-нибудь надо сделать? Чтобы рана совсем затянулась? Что еще надо сделать?

В.: Н-н… Не знаю.

П.: Знаешь. Может быть, смазать какой-нибудь целебной мазью? А то ведь у нас есть любая. Или просто на рану руку положить?.. Что происходит? Рассказывай.

В.: Ничего не происходит.

П.: Сосредоточься. Посмотри внимательно… Что надо сделать, чтобы рана затянулась без следа?

В.: Н-н… Не знаю…

П.: …Странно… Ты всегда с такой легкостью разрешала все сформулированные задачи. Еще раз попробуй.

В.: …Нет. Ничего не меняется…

П.: А ты уверена, что тебе будет лучше, если рану заживить?

В.: Да. Я даже так скажу: она у меня прежде несколько раз заживлялась…

П.: Несколько раз? А потом?

В.: Потом края опять расходились… И опять начинала сочиться кровь.

П.: Раз заживлялась, значит может зажить и окончательно. Хорошо. Посмотри внимательно: может быть, в самой ране что-то мешает процессу заживления? Может быть, рану надо почистить? Или промыть? Мешает?

В.: Нет. Ничего не мешает.

П.: Так. Может быть, есть нечто, некий предмет, с которым надо разобраться прежде заживления? Где он?

В.: Нет, ничего не вижу.

П.: Так. Не волнуйся. Все хорошо. Сейчас мы найдем решение. Вернее найдешь ты. Итак, что надо сделать, чтобы рана затянулась без следа и больше не оказывала на твою жизнь отрицательного влияния?

В.: Нет… Не получается… Все. Я больше не могу. Давай заканчивать. Очень устала.

***

На этом работа прервалась до следующего дня. На следующий же день сеанс лечебного психокатарсиса просто продолжением быть не мог: хотя бы уже потому, что женщина осознала — представляете, женщина осознала! — что ее плохое настроение в последние дни и возникшая ссора никоим образом не связаны собственно с П. Иными словами, поняла, что ссорился не он, как она была в том уверена. Но в то же время нельзя сказать, что ссорилась она. Ее просто отбрасывало в ситуацию тринадцатилетней давности. Ситуацию, как это обычно бывает, для психики более реальную, чем сама действительность. Часто на следующий день во время очередного занятия выясняется, что подсознание за время между сеансами над выявленной проблемой уже поработало и справилось самостоятельно. Выясняется, что какие-то предметы исчезли, какая-нибудь рана уже зажила, поле энергетическое выровнялось. Но не так, на удивление, обстояло дело с Возлюбленной на этот раз.

П.: Так… Закрыла глаза… Хорошо. Твое сейчас состояние — для работы наилучшее? Или требуется какая-нибудь предварительная подготовка? Что-нибудь изменить надо? Если надо, то что?

В.: Нет, все в порядке. Все нормально.

П.: В таком случае, посмотри на свое сердце. Что изменилось со вчерашнего дня?

В.: Ничего не изменилось. Все по-прежнему. Шов и нитки.

П.: Посмотри внимательно: может быть, изменилось хоть что-нибудь?

В.: Нет. Ничего. Во всяком случае, не заметно…

П.: Так. Рассматривай свое сердце… Подумай и скажи, что надо сделать, чтобы рана…

В.: Мне кажется, что ничего у нас не получится.

П.: Кажется или уверена?

В.: Уверена.

П.: Так не получится… А как ты думаешь, Христос смог бы залечить твое сердце?

В.: Христос? Он — смог бы.

П.: А ты Его присутствие ощущаешь?

В.: В каком смысле?

П.: Как сказано, помнишь? “Где двое или трое соберутся во имя Мое, там и Я среди них…”

В.: Ощущаю…

П.: А как ты его ощущаешь?

В.: М-м-м… Духом.

П.: А как это? Поясни поточнее.

В.: Это трудно объяснить.

П.: Хорошо. Значит, ощущаешь — и считаешь, что Он может залечить… А ты простила этих людей? Тех, которые кроме тебя самой участвовали в появлении на твоем сердце раны?

В.: Давно простила.

П. (Невысказанная мысль: “Так… Простила, а рана не затягивается… Тэкс-тэкс-тэкс… Хотя, кто знает, может быть, действительно, простила? Ведь по поводу почки пошла на обряд елеопомазанья, пресвитеров церкви созывали, молились вместе, к этому готовилась — дело серьезное. В том числе, по Библии, к елеопомазанью надо всех простить… А может, с испугу?.. Ведь с камнями в почке не шутят, врачи говорят: операция… Нет, готовилась, по Писанию, какой смысл хитрить… Да и разве это ее — хитрить?.. Тэкс-тэкс-тэкс… Что бы это могло быть — сердце? Сердце — это область фиксации разочарований… Не случайно в народе говорят: разбитое сердце…”)

П.: Разбитое сердце …

В.: Разбитое? Мое — разрезано.

П.: В данном случае это не важно. Разрезанное, разбитое, словом, разочарованное сердце…

В.: А как это — разочарованное?

П.: Разочарованное? Раз-очаро-ванное. Было очарование. От слова “чары”. А потом, когда построенное силой чар будущее не реализовалось — возникла обида, боль. Как будто отняли любимую игрушку и ногой раздавили. А вот откуда очарование могло взяться? Отовсюду. Вариантов множество. От родителей, из сказок, по телевизору какая-нибудь чушь понравилась. Где-то что-то недослушала, недопоняла, и — вот и хрустальный замок. А не выстроился — разочарование. Боль, причем даже без психоэнергетических травм извне. Насколько я могу судить по твоему подсознанию, люди из слоя твоего брака яркими некрофилами не были… Во всяком случае, тогда. Твоя рана скорее от мечты, от неверных жизненных установок. Установка, философия, казалось бы, лишь слова — а сколько в результате, ты сама убедилась, твоей энергии рассеивается.

В.: Как философия? Нет у меня никакой философии!

П.: “Нет философии” — это тоже философия. Все равно система внушенных убеждений. Система, которая совпадает с убеждениями толпы. Толпа на внушения податлива, следовательно, если не поминать сатану, то кто-то ей внушает. Принявший же, естественно, за эту систему взглядов расплачивается. Скажем, если человек воспринимает жизнь как череду возможностей приобретать вещи, — то попади он в тюрьму, в особенности несправедливо, как это бывало при некрофиле Сталине, да и при многих других, то это — все, жизненная катастрофа, ощущение разочарованности, неудачи, ощущение, что не повезло в жизни, с жизнью, при жизни, по жизни, и так далее… Дескать, другие, счастливые, сейчас по другую сторону решетки и потребляют, потребляют, потребляют, а тебе — одна каторжная работа. Может быть, у такого потребителя по этому поводу будет ощущение горя, но, скорее всего, — желание смерти. Впрочем, я не совсем прав, что тяга к смерти — следствие тюрьмы. Это желание в нем от начала: жизнь ради вещей — это уже некрофилия. Хотя и жухлая. Или другой, к примеру, человек. Он воспринимает жизнь как возможность избавиться от унаследованных и приобретенных заблуждений. Для таких ценность жизни, среди прочего, — это череда нестандартных ситуаций, в которых возможно познание ближних, а следовательно, и себя. Ведь только в нестандартной ситуации человек прекращает играть в привычные игры и начинает искать решение, и такое решение, которое согласовывалось бы с истиной. В таком случае тюрьма — это благословение, если, разумеется, была Богом не просто допущена, если она не просто справедливое наказание от людей за преступление, но в особом смысле воля Божья. Более нестандартной ситуации, чем тюрьма или каторга представить себе трудно, поэтому не случайно практически все апостолы через нее прошли. Да и пророки, и просто рядовые сектанты тоже. Так что, один по жизни — мается, а другому — удовольствие от возрастания души, постижения. Я сейчас даже не говорю об исключительно духовных благословениях, хотя они самое важное. Взять, хотя бы, возможность в тюрьме брата поддержать… Так что, если ты попадешь в тюрьму…

В.: А за что меня в тюрьму?!

П.: Не за что, а для чего. Чтобы не было иллюзий, которые часто ошибочно называют мечтами. Чтобы сердце не было разрезанным. Чтобы, наоборот, сердце зажило. Чтобы стать благословением для других. Кстати, очень часто, я читал, люди обращались к Богу, когда на их глазах христиан не просто гнали, но убивали. Между прочим, это — опыт апостола Павла, ведь сердце его дрогнуло явно прежде, чем Господь обратился к нему, гонителю христиан, со словом видения. Павел (тогда его еще звали Савлом) был распорядителем на казни Стефана-первомученика, об этом в 7-й главе Деяний рассказывается. Стефана убивали, живого камнями забивали, а он при этом Бога видел, Христа видел и рассказывал о том озверевшим убийцам. И сердце Савла дрогнуло. А Слово — это потом. Так Павел же не единственный! История крестовых походов — богатейший к тому материал. Ведь озверевшие крестоносцы, одержимые духом, как они полагали, Христовым, бросились убивать в первую очередь не турок-мусульман, что еще можно было бы как-то понять (хотя и это грех), но своих, европейцев, тоже христиан. В частности, был поход на территории нынешней Франции против альбигойцев и вальденсов, такое имя еретикам тех мест сохранила история, а как они сами себя называли — кто знает? Сколько разных направлений объединили палачи под этим названием? Солдаты папы римского загнали еретиков на лед… Зима, холодно… Очень холодно, мороз, раз лед на озере стоял. Ветер, наверное… Загнали на лед, не помню сколько, то ли двадцать девять человек, то ли пятьдесят девять. Но скорее — двадцать девять… Замерзают. Им условие: если в вопросах веры подчинятся приказам римского папы — а про римского папу, если ты помнишь, внушают, что он наместник (т. е. заместитель) Бога на земле, — то их со льда выпустят и убивать не будут, а нет — замерзнут. Но все двадцать девять остались на льду. Плечо к плечу, чтобы не так быстро уходило тепло, а вместе с ним и жизнь! Но на призыв “покаяться” не откликнулись. А потом запели. Запели гимн и гимн этот был про Христа. Когда они начали петь, то их было двадцать девять, а когда закончили, то стало тридцать. Сердце, как и тогда, сотни лет назад на казни Стефана-первомученика, дрогнуло у распорядителя казни, на этот раз у командира отряда… Он шагнул на лед и стал тридцатым… Такая вот история… А приказать своим солдатам отойти от берега и не довершать своего черного католического дела он не мог: во всяком отряде был свой святой отец, не хуже коммунистического комиссара — прирезал бы. Да и не будь святого отца, командира все равно бы убили. Ведь дисциплина в подобных организациях католиков не хуже, чем в центрах Хаббарда. Они ж там сами себе не доверяют, не говоря уж о том, что не догадываются, кто рядом стоит. Только в центре Хаббарда, когда начальник начинает расспрашивать, о чем говорят друзья за соседним столом, по уставу надо брать в руки клеммы Е-метра, такой у них эвфемизм для детектора лжи, а католики в те времена и без Е-метра… Что ты открыла глаза? Разве пора?

В.: На лед?.. Я не готова…

П.: Не все сразу. Полнота возраста Христова — это все-таки результат процесса… А на это требуется время. Может глаза стоит закрыть? Ведь мы еще не заживили разрезанное сердце. Так. Ты поняла насчет тюрьмы? Зачем она?

В.: Да. Это обо мне. Я поняла. Да я и раньше понимала. Хотя, может быть, не так полно. И словами не могла выразить…

П.: Вернемся к разрезанному сердцу. Так ты хочешь принять сторону Христа? Или пока нет?

В.: Что ты спрашиваешь? Ты же все знаешь…

П.: А если так, то Христос учит, что испытания допускаются в жизни человека для того, чтобы он мог увидеть, что путь его — не туда, в тупик. Чтобы он мог остановиться и задуматься, и, обратившись, выбраться на другой путь, к жизни. Чтобы мог облегченно вздохнуть и расправить грудь. Навсегда расправить. И вот тогда, чтобы ни случилось, разбитого сердца не будет. Или разрезанного. Потому что нет очарований и миражей, а только истина. И в этом и постижение, и возрастание…

В. (Глубокий вздох): М-м-м…

П.: Так. Очень хорошо. А теперь я чувствую, что… Что произошло?

В.: Все.

П.: Что все?

В.: Раны нету. Края сошлись.

П.: Очень хорошо. А теперь не пора ли вернуться к вчерашней улитке в голове?

В. (Усмехнувшись): Улитка на склоне!..

П.: Что это ты Стругацких вспомнила?

В.: Просто: раз на склоне, то соскользнула. Все! Соскользнула моя улитка.

П.: Куда соскользнула?

В.: А просто — соскользнула и все! Нету! Нету той улитки, из-за которой мы ссорились. Прости меня, ведь это я те ссоры начинала. Невольно.

П.: Какие стали ощущения в голове? Какое настроение?

В. (Вновь глубоко вздыхает и улыбается): Ты еще спрашиваешь?!

П.: Мы еще когда-нибудь таким образом поссоримся?

В.: Нет.

П.: Тогда все. Открывай глаза.

***

Как наблюдательный читатель сразу заметил, этот сеанс психотерапии отличается от предыдущих прежде всего тем, что для разрешения вопроса домашнего неустройства Психотерапевту пришлось привлечь богословие и историю христианства. Этот шаг был вынужденным, потому что резаная рана не поддавалась излечению в течение двух сеансов. Для Возлюбленной это редчайший случай.

Практика показывает, что в таких случаях (характер проблемы, уровень Личности очищающегося) обращение ко Христу позволяет заживить раны ложных убеждений. Еще раз обращаем ваше внимание, что рана была не в теле памяти, то есть, была не психоэнергетической травмой извне, но образовалась как бы “сама собой”, была как бы надумана самим человеком. Подобные раны могут кровоточить неограниченно долго и могут, точно так же, как и травмы психоэнергетические, вытягивать у человека энергию: и 15, и 50, и более процентов, и точно так же приводят к неадекватности поведения. Да, так устроен человек — неверная философия может его обессиливать в прямом смысле.

В следующей главе мы подробней рассмотрим взаимоотношение тела памяти не только с телом физическим, но и с телом сознания (мировоззрения) — так мы назвали “тело”, в котором возникают обессиливающие несуразности неверного мировоззрения. В том и красота психокатарсиса, что он позволяет видеть враждебное приходящее не только извне, но и как бы изнутри.

Как мы далее увидим, многие, прежде темные проблемы тела сознания становятся видимы только при наличии света — то есть Слова или Духа. Наблюдать можно не только излечение, как видно из вышеприведенной стенограммы сеанса психокатарсиса, но и собственно проблему. Порой человек бывает обессилен и сам не знает почему. И вот в такой ситуации Спаситель становится Спасителем среди прочего еще и в психотерапевтическом смысле. К этому мы тоже еще вернемся в следующей главе, а сейчас нас больше интересует следующий вопрос:

А не может ли быть так, что многие уродства тела памяти и тела сознания всегда выправляются при участии Христа? Только исцеляющийся на рациональном уровне об этом не догадывается? Почему бы и нет? И скорее — да, что следует хотя бы из того, что некрофилы для себя в положительном направлении психокатарсис отрицают. Если что и снимают, так только не из тела мировоззрения. Словом, одна видимость.

Совершенно очевидно, что глубина психокатарсического очищения, может быть, и будет сходной у тех, у кого суббота в четверг или в пятницу, но будет совершенно иной для тех, у кого суббота в субботу. В этом легко удостовериться на практике.

Мы не будем окончательно отвечать на вопрос о степени участия Христа, предоставим его решение проницательным. Только обращаем внимание читателя на один факт: познание о Боге у людей есть вне книжных знаний.

Может, отчасти, потому и была допущена Им на территории России коммунистическая атеистическая империя, чтобы этот факт стал особенно зримым.

Пример хотя бы следующий: человек, атеист, вернее, в третьем или четвертом поколении безбожник, военный, участник войны в Афганистане, около сотни ночных боевых прыжков с парашютом, и, в связи с тем, что в условиях военных действий год идет за три — молодой пенсионер, алкоголик. Библию в руках не только не держал, но держать не имел даже и возможности. В пьяном состоянии формулируя причину отказа сходить на сельское протестантское богослужение (Украина), сказал, что не видит смысла идти в общество людей, двое из которых работают в магазине, где кроме прочих товаров торгуют и водкой. По мнению этого пьющего и ничего не читающего человека, истинные люди Божьи не только не пьют сами, но и не участвуют в распространении этого зелья, как и вообще любых наркотиков! Что и говорить, мысль, не доступная многим признанным богословам!

Если предположить, что познание о Боге бытует прежде всего в подсознании (надсознание, бессознательное — все это синонимы), то в таком случае целесообразно рассмотреть библейские откровения у женщин сельских, то есть у тех, разум которых менее всего затемнен “рациональным мышлением”.

В горах Средней Азии Ала, нашего Психотерапевта, кроме встречи с бандами потрясла и еще одна встреча — с женщиной из глухого горного кишлака, в котором не найти не то что Библии, но даже и муллы с Кораном. И вполне возможно, что все последние десять столетий и не было. Она рассказала, как шла ко крещению. По-русски она — хотя и специально этот язык изучала, чтобы читать Библию — говорит с ошибками, но понятно все. Она помнит, как ее мать говорила — разумеется, на своем родном языке — слово в слово повторяю: “Дочка! Бог есть! Рука, нога — дырка делал. Имени не знаю — но всех нас спас”. Да, вот такая евангельская кампания… Дочка выросла, специально выучила русский, поскольку Махамат, сколько ему “рука, нога дырка” ни делай, все равно, кроме как резать несогласных, ни на что не способен. Дочка выросла и, разобравшись, чему учит Христос, приняла крещение. Естественно, что суббота для нее в субботу.

Итак, познание о Боге есть в каждом человеке и, решая вопрос о Его участии в освобождении от деформации тела, стоит об этом поразмышлять.

Глава тридцать седьмая.

ТЕЛО МИРОВОЗЗРЕНИЯ, СМЕРТЬ ИУДЫ