Глава 5. Духи тверди земной

Наконец и для меня настало время покинуть Дом Надежды и отправиться дальше, укрепившись полученными уроками, отрабатывать свой долг на земле и в тех нижних сферах, в которых я погряз в своей земной жизни.

Восемь месяцев из девяти прошло с тех пор, как я умер. Я снова окреп и стал сильным. Я уже мог свободно перемещаться в сфере земли. Мое зрение и все другие чувства так оживились, что я прекрасно видел, слышал и четко изъяснялся. Свет вокруг меня стал подобен сумеркам, или времени, когда ночь только начинает переходить в день. Для моих глаз, привыкших так долго находиться в темноте, этот слабый свет был радостью, хотя со временем я так стосковался по настоящему дневному свету, что эти мрачные сумерки стали казаться мне чудовищной и мрачной насмешкой. Края, раскинувшиеся там, на третьем круге земной поверхности, или на первой сфере, носят название “Сумеречные Земли”, и именно туда уходят души людей, которые при жизни были эгоистами и материалистами, чтобы достигнуть более высокой ступени развития. Но даже эти Сумеречные Земли по своему уровню на порядок выше уровня “Блуждающих духов”, обитатели которых так и остались бродить, привязанные к месту своего прежнего земного обитания.

Мне предстояло начать работу непосредственно на земле с поисков и, как выражаются люди, “в погоне за удовольствиями”, хотя нет более мимолетного удовольствия, нет более низкой степени падения, чем та, до которой люди опускаются при жизни. Но теперь я открыл для себя ценность учения и опыта, которые приобрел за время моего пребывания в Доме Надежды. Искушения, которые некогда казались мне такими соблазнительными, теперь меня не привлекали. Я знал, какого рода удовлетворение они приносят, но знал также и цену, которой необходимо за них расплачиваться. Итак, контролируя какого-либо смертного, вверенного моим заботам, что мне часто приходилось делать, я был далек от искушения воспользоваться моим телом для собственного удовлетворения.

Только очень немногие люди, будучи в своей земной оболочке, понимают, что духи могут — и они очень часто это делают — до такой степени завладеть телом смертного мужчины или женщины, что временами земное тело переходит в полное владение к бестелесному духу, уходя из-под власти своего законного владельца. Во многих случаях приступы так называемого сумасшествия возникают под силовым воздействием низших духов-злопыхателей или духов-распутников, которые, воспользовавшись слабоволием или другими возможностями, вступают в тесный контакт с духами, обитающими в теле, которым они хотят завладеть. Среди ученых древних цивилизаций этот факт считался общепризнанным и был предметом изучения, наряду с другими науками оккультного характера, которыми мы в 19 веке, в своем высокомерии, считали возможным пренебречь, даже не пытаясь, по возможности, вычленить из них зерна истины, несущие в себе благо на протяжении всех эпох, которые следовало бы извлечь из огромной кучи всевозможного хлама, где погребли их последовавшие за ними поколения мужчин и женщин.

Работа, которая была мне поручена, покажется вам не менее странной, чем мне самому, когда я начал ею заниматься. Великое Братство Надежды было всего лишь одним из многочисленных обществ, которые существуют в духовном мире с целью оказания помощи всем, кто в ней нуждается. Его программы выполняются повсюду, во всех сферах, и его членов можно встретить как в низших, так и в высших сферах, окружающих Землю, и даже в удаленных сферах солнечных систем. Они подобны неизмеримо длинным цепям духов, где низшие и жалкие оказывали помощь и поддержку тем, кто находился выше их.

Обычно в Братство приходил запрос, что необходимо помочь кому-нибудь из взбунтовавшихся смертных или несчастных духов, и тот из братьев, кто считался наиболее подходящим для этого, отправлялся на помощь. Обычно это выпадало тем из нас, кто в своей жизни не устоял перед сходным искушением и пережил все горькие последствия своего проступка и угрызения совести за совершенный грех. Часто бывало, что мужчина или женщина, которым нужно было помочь, подсознательно посылали сигнал о помощи, чтобы побороть обуревающее их искушение, и это само по себе звучало как молитва, которая раздавалась в духовном мире криком детей земли, взывающих к обитателям духовного мира — в свое время таких же сыновей и дочерей земли. Бывало так, что некий дух, близкий и родной страждущему, обращался от имени несчастного к нам, чтобы мы пришли на помощь его подзащитному. В этом случае мы сопровождали и контролировали того, кому мы желали помочь, пока соблазн не оставлял его. Иногда мы так тесно сживались со смертным в течение проведенного вместе с ним времени, что буквально жили его жизнью и его мыслями, делили с ним все пополам. И в таком двойственном положении мы, бывало, часто страдали самым ужасным образом от беспокойства за этого человека, чьи мысли стали почти нашими собственными, и от того, что его тревога стала нашей тревогой, не говоря уже о том, что, вновь переживая эпизод из собственной прошлой жизни, мы повторно испытывали скорбь, угрызения совести и горечь за упущенное время. Он же, страдалец, со своей стороны ощущал, хотя и не с крайней степенью остроты, скорбное состояние нашей души; и в ситуациях, где наш контроль был близким к полному, а смертный исключительно чувствительным, последнему начинало казаться, что все, совершенное нами, является плодами его собственного труда, которые либо существовали реально и были временно утрачены, либо присутствовали в его снах и затерялись в памяти.

Такой способ контролирования, или воздействия, бессмертных по отношению к смертным применяется во множестве случаев. Люди, которые по глупости прибегают к нему, чтобы оправдать свою распутную жизнь, либо в поисках фривольного духа-компаньона, либо из праздного любопытства вторгаются в тайны, слишком глубокие для их мелочных душ, часто на свою беду улавливаются духами низшего порядка, которые скитаются неприкаянные по земной тверди, и даже духами из более низких сфер, которые окончательно овладевают смертными, и до такой степени, что те становятся не более чем марионетками в руках духов, причем последние пользуются их телами как им заблагорассудится. Многие слабовольные мужчины и женщины, из тех, что в обычных, незагрязненных, обстоятельствах вели бы хорошую и чистую жизнь, вовлекаются силой злобного влияния в грех, который сами они вряд ли совершили бы; они падают в грех, в котором наряду с ними самими повинны и духи, воспользовавшиеся слабостью этих смертных грешников. Искушая живых и используя их организм, злобные духи умножают свой ужасный счет и становятся виновными вдвойне. Греша и вовлекая в грех души других людей, они опускаются на самое дно и, чтобы освободиться и подняться из глубин порока, им потребуется претерпеть многие годы, а в некоторых случаях и многие столетия страданий.

По роду своей деятельности я многократно исполнял роль сопутствующего духа, но меня посылали с тем, чтобы я дал почувствовать смертному, какие страшные последствия его ожидают, если он поддастся искушению. Иногда я не прямо контролировал поступки смертного, но охранял его от влияния блуждающих по земной тверди духов соблазна. Моей задачей было противостоять им силой моей воли, чтобы поставить перед ними барьер и помешать им сообщаться с моим подопечным с целью повлиять на него.

Если же смертный уже впустил в себя духов низшего порядка, они будут продолжать затрагивать мысли несчастного и внушать ему свое, хотя и с трудом.

В то время я не знал всего этого и считал, что моей задачей является лишь охранять тех, к кому меня посылали, я был лишь последним звеном в длинной цепи духов, которые оказывали помощь одновременно со мной. Все они располагались поступенчато, и каждый вышестоящий должен был прийти на помощь тому, который был на ступень ниже его, в случае, если последний оказался бы бессилен или не справился со своей задачей. Отведенная роль также служила мне уроком самоотречения и жертвенности, когда я в ущерб моим удобствам мог оказать помощь другому. В своем положении духа на земной поверхности я был полезен тем, что мог противопоставить свою материальную силу воли воздействию духов-искусителей в той атмосфере, куда дух более тонкой организации не проник бы, в то время как я, крепко связанный с землей, в таких же обстоятельствах мог вступить со смертным в связь, недоступную для более продвинутого духа. Моей задачей было с помощью снов, когда мой подопечный спал, и навязчивых мыслей, когда он бодрствовал, воздействовать на душу этого человека таким образом, чтобы он пережил все, что в свое время пережил я, чтобы он ощутил весь ужас страданий, тяжкие угрызения совести и страх, высшую степень презрения к себе, пережитую некогда мной, — все, что я испытывал повторно, перебирая в памяти события моей прошлой жизни. Все мои чувства передавались ему в душу, пока они не овладевали им до такой степени, что начинали неотвязно преследовать его в форме ужасных предположений о последствиях замышляемых им грехов.

Я не буду сейчас вдаваться в подробности моего опыта на том этапе, поскольку он знаком многим и по эту сторону жизни. Скажу только, что я вернулся с сознанием того, что спас многих от западни, в которую попался сам, и этим частично заплатил за собственные грехи. Мне пришлось несколько раз отправляться с такой миссией, и каждый раз я возвращался с победой. Здесь я должен остановиться и заметить, что своему быстрому успеху в духовном мире, успеху, который удивлял многих, знавших меня в моем жалком состоянии при моем появлении в духовном мире, равно как и моей способности противостоять всем встречным искушениям, я обязан не столько себе, сколько чудесной помощи и участию, которые давали мне постоянство и любовь ее, моего доброго ангела, чей образ не раз вставал между мной и грозящим мне злом. Как бы ни просили, как бы ни умоляли меня другие, все было напрасно, я прислушивался только к ее голосу, а к остальным поворачивался спиной.

Если я не помогал земному существу, меня посылали к несчастным духам, которые все еще блуждали в темноте, как некогда я сам. К ним я являлся как представитель Братства Надежды, держа в руке светильник, похожий на маленькую звездочку, символ этого ордена. Его лучи рассеивали темноту вокруг меня, и я мог видеть, как бедные и несчастные духи ползают по земле по двое и по трое или одиноко, беспомощно и жалко ютятся в каком-нибудь углу, слишком ослабленные, слишком беспомощные, чтобы воспринимать что-либо.

Моей задачей было указать им путь в Дом Надежды, где побывал я сам, или, в других случаях, объяснить им, каким образом они могут помочь себе, оказывая помощь окружающим, и таким путем заслужить благодарность тех, кто был в еще более жалком положении, чем они сами. Каждой несчастной и страждущей душе давался свой особый целительный эликсир, поскольку каждый страдалец нес в себе свою тайну, у каждого была своя причина, толкнувшая его на совершение греха.