Тема 7. А.А. Кизеветтер. А.А.Корнилов 3 страница

Большой вклад в становление историографии как науки внес П.Н. Милюков. В его работах впервые была широко поставлена и получила разработку проблема эволюции методологических основ русской исторической науки. Развитие исторической науки по Милюкову - процесс закономерный. Это развитие всегда обусловливалось некоторыми основными взглядами, теориями, и системами, и всегда находилось в более или менее тесной связи с развитием общего мировоззрения.

В основу периодизации русской исторической науки он положил смену теоретико-методологических взглядов. Это обстоятельство отмечают все исследователи творчества Милюкова. Но Милюков, в своей историко-научной концепции фиксировал связь исторической мысли и социальной среды, социального заказа эпохи. Так, например, характеризуя русских историков XVIII века, он отмечал как безусловно положительный момент, присущие им чутье реальности, широкое понимание явлений общественной и политической жизни, живую связь с исторической традицией и внесение опыта государственной деятельности в изучении прошлого Под тяжеловесными, устаревшими фразами историков XVIII века - писал Милюков - мы чувствуем биение жизни. Как своеобразную грань в историографии он отмечает восстание декабристов, появление в науке разночинцев. Поэтому, трудно согласиться с современными историографами, которые полагают, что Милюков отрывал идеи от формирующих их основ (А.М. Сахаров, Р.А. Киреева).

Милюков делал шаг вперед по сравнению со своими предшественниками в более широком понимании предмета историографии, он рассматривал ее в контексте культуры.

Тема 9. С.Ф.Платонов

Семинарское занятие:

1. Особенности личности и историко-научного творчества ученого.

2. Концепция Смуты.

3. Лекции по русской истории: теоретико-методологические и концептуальные основы.

4. «Научный реализм» в творчестве Платонова.

5. Научная и общественная деятельность ученого в послеоктябрьский период.

6. Современные оценки творчества С.Ф. Платонова.

Источники:

Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. М.,1995. С.5- 27.

Платонов С.Ф. Русская история. М., 1996.

Платонов С. Борис Годунов. М., 1999.

Великая Русская Смута. Причины возникновения и выход из государственного кризиса в XVI – XVII вв. – М., 2007. С. 84-200.

Литература:

Брачев В.С. «Дело» академика С.Ф. Платонова // Вопросы истории.1989.№5.

Брачев В.С. Сергей Федорович Платонов //Отечественная история. 1993.№ 1.

Брачев В.С. Крестный путь русского ученого. Академик С.Ф.Платонов и его «дело». СПб.2005.

Цамутали А.Н. Борьба направлений в русской историографии в период империализма: историографические очерки. Л.: Наука, 1985. С.66-126.

Шапиро А.Л. Русская историография с древнейших времен до 1917 г. М.,1993.

Шаханов А.Н. Русская историческая наука второй половины XIX – начала ХХ вв. Московский и Петербургский университеты. М., 2003.

Контрольные задания, проблемные вопросы и упражнения:

1. Как С.Ф.Платонов обосновывает свой научный интерес к истории Смуты?

2. Какие причины Смуты исследовались отечественными историками? Какие причины Смуты выдвигает Платонов?

3. Какую периодизацию смуты предлагает Платонов?

4. Как Платонов характеризует основные события и участников смутного времени?

5. Сравните концепции Смуты С.Ф. Платонова и В.О. Ключевского. На основе полученных результатов ответьте на вопрос: С.Ф. Платонов развил концепцию Смуты В.О.Ключевского или создал свою собственную?

6. Почему концепция Смуты Платонова не утратила свое научное значение и в наши дни?

7. В чем, по мнению Платонова, заключается «научный реализм» и беспартийность историка? Насколько С.Ф. Платонову удавалось следовать принципам «научного реализма» и беспартийности? Можно ли позицию приверженности этим принципам назвать «наивно онтологической»?

8. Составьте конспект первых двух частей введения к курсу лекций по русской истории. Как С.Ф. Платонов отвечает на поставленные им вопросы о развитии взглядов на историческую науку, о понимании истории как науки и философии истории, о предмете русской истории, задачах и методах ее исследования? Какие периоды в развитии русской историографии выделяет Платонов? Сделайте вывод об отношении автора к предшествующей историографии и его оценке современного ему состояния исторической науки.

9. Сравните взгляды Платонова и Ключевского на предмет и задачи русской истории.

Сергей Федорович Платонов (1860 – 1933)

Биография. Сергей Федорович Платонов родился 16 июня 1860 г. в г. Чернигове. Он был единственным ребенком в семье заведующего губернской типографией Федора Платоновича Платонова и его жены Клеопатры Александровны. В 1869 г. семья Платоновых переезжает в Петербург. Отец будущего историка в результате успешного продвижения по службе, завершившегося должностью управляющего типографией Министерства внутренних дел, получив дворянский титул. Каникулы юный гимназист проводит в доме московских родственников на окраине города. «Не только происхождение, но и сознательная преданность Москве с её святынями, историей и бытом делали моих родителей, а за ними и меня именно великорусским патриотом», - вспоминал ученый. Недаром одной из первых книг, прочитанных мальчиком, была подаренная ему отцом «История государства Российского» Н.М. Карамзина. Однако о занятиях историей С.Ф. Платонов тогда еще не помышлял, он писал стихи и мечтал о карьере профессионального литератора.

В 1878 г. 18-летнего юношу на историко-филологиский факультет Санкт-Петербургского университета. К счастью для отечественной историографии, невысокий уровень преподавания литературоведческих дисциплин в университете поколебал первоначальное намерение С.Ф. Платонова, а блестящие лекции по русской истории профессора К.Н. Бестужева-Рюмина окончательно определил его выбор в пользу последней. Из факультетских профессоров наибольшее влияние на него оказали К.Н. Бестужев-Рюмин, отчасти В.Г. Василевский (в его семинаре по средневековой истории он приобрел первые навыки работы с первоисточниками). Кроме того, С.Ф. Платонов посещал «свободные и независимые» о тогдашней цензуры лекции профессора А.Д. Грановского, благодаря которым сложились его представления «о государстве и обществе, о целях государства, об отношении государства к личности, о благе личной свободы и независимости». Из его лекций вынес Платонов и прочно усвоенное им «отвращение ко всякой партийности и кружковщине» как несовместимым с «правом всякой личности на пользование своими силами в том направлении, куда вовлечет их внутренние побуждение».

Помимо университетских профессоров к числу своих учителей относил С.Ф. Платонов и О.В. Ключевского. Его привлекала не столько склонность маститого ученого с экономической точки зрения объяснить исторические явления, сколько «разносторонность» и «широта» в их понимании и полная, как ему тогда казалось, «независимость» автора от разного рода «схем» и систем русской истории. «Из нашего университета, - вспоминал С.Ф. Платонов, - вместе с навыками научной критики я вынес и стремление к отвлеченным историческим построениям и веру в то, что плодотворна только та историческая работа, которая идет от широкой исторической идеи и приводит к такой же идее».

Оставленный при университете для подготовки к профессорскому званию, С.Ф. Платонов работает над магистерской диссертацией«Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII в. Как исторический источник». В 1888 г. он успешно защищает ее на степень магистра русской истории, что позволило ему занять 1888 г. должность приват-доцента, а с 1890 г. - профессора по кафедре русской истории С.-Петербургского университета. В 1890 г. на основании сдержанного, но в целом положительного отзыва В.О. Ключевского диссертация С.Ф. Платонова была удостоена Уваровской премии Академии наук.

Как ни значительны были научные достижения С.Ф. Платонова, продемонстрированные им в магистерской диссертации, прочное положение в университете, впрочем, и имя в науке, ему могла обеспечить только докторская степень.

В 1899 г. С.Ф. Платонов защитил докторскую диссертацию « Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI – XVII вв. (опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время)». В связи с тем, что в Петербургском университете не было ни одного доктора русской истории, защита ее состоялась в Киеве, в университете Св. Владимира. В качестве официального оппонента на диспуте выступил профессор В.С. Иконников, отметивший высокий научный уровень представленного сочинения.

В 1909 г. вышел в свет «Ученик русской истории» С.Ф. Платонова для средних учебных заведений. Учебник имел успех и после небольшого сокращения его объема был рекомендован для учащихся. Отличительной чертой учебника являлась, по словам самого Платонова, «попытка» дать в доступной форме «научное и объективное изложение» курса русской истории. Учебник выдержал 10 изданий. Последний раз он был опубликован в 1924 г. в издательстве «Пламя» в Праге в 2х частях. Еще более удачной попыткой в этом отношении следует признать «Лекции по русской истории» Платонова, являвшиеся в начале века наряду с «Курсом русской истории» В.О. Ключевского настольной книгой студенческой молодежи и переиздававшиеся с 1899 по 1917 г. десять раз. Имя С.Ф. Платонова сделалось известным в самых отдаленных уголках России.

Обремененный большим семейством (он был женат и имел четырех дочерей и одного сына, Михаила, впоследствии профессора химии Ленинградского технологического института, застреленного в марте 1942 г.), Платонов не мог позволить себе роскошь «уйти в науку» и в поисках дополнительных источников существования помимо университета вынужден был преподавать в других учебных заведениях: Высших женских курсах, Петровском коммерческом училище. Женском педагогическом и Археологическом институтах, Александровском лицее. Успешно продвигался он и по служебной лестнице, заняв сначала хотя и скромную, но влиятельную должность секретаря С.-Петербургского университета, а затем с 19000 г. по 1905 г. и декана историко-филологического факультета С.-Петербургского университета. Почувствовав вкус к административной работе, Платонов решился возглавить в 1903 только что организованный Женский педагогический институт – первое в России высшее учебное заведение. За годы своего директорства в Педагогическом институте (начинать в котором ему пришлось с постройки его здания – Малая Посадская, 26), Платонов не только его в образцовое состояние, но и провел необходимые реформы, превратившие институт в учебное заведение университетского типа.

В 1895 – 1902 гг. Платонов приглашен в качестве преподавателя русской истории к великим князьям Михаилу Александровичу, Дмитрию Павловичу, Андрея Владимировичу и великой княгине Ольге Александровне. Поскольку среди предшественников Платонова, читавших лекции высочайшим особам, были такие историки, как С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, К.Н. Бестужев-Рюмин и другие ученые, то видеть в этом факте знак какого-то особого высочайшего благоволения к Платонову едва ли возможно. Истинное отношение правящих кругов к ученому, в лояльности которого они никогда не сомневались, выясняется из обнаруженной после 1917 г. в бумагах Николая II «Записки о профессорах русской истории». «Вполне приличен Платонов, обладающий огромной эрудицией, но он сух и уж несомненно мало сочувствует культу русских героев, - говорилось в ней. – Конечно, изучение его произведений не может вызвать ни чувства любви к Отечеству. Ни народной гордости».

За годы своего преподавания Платонов создал научную школу, получившую название «петербургской школы русских историков», или «Школы Платонова», характерной особенностью которой являлся ярко выраженный объективизм и ориентация исследователей преимущественно на источниковедческие разыскания, конкретное изучение исторического материала. П.Н. Милюков относил ее к «историко-критическому» направлению в русской историографии. Среди учеников Платонова – С.В Рождественский, А.Е. Пресняков, Б.А. Романов, Н.Г. Павлов-Сивальский, П.Г. Васенко, П.Г. Любомиров, и др. К числу учеников Платонова причислял себя и Б.Д. Греков, становление которого как ученого произошло именно в рамках «петербургской школы»: на кафедре русской истории Петербургского университета и Археографической комиссии.

В 1912 г. исполнилось 30 лет преподавательской деятельности Платонова, в связи с чем он был утвержден в звании заслуженного профессора, после чего в январе 1913 г. вышел на пенсию, передав кафедру своему ученику С.В. Рождественскому. Передача эта носила, однако, чисто формальный характер, т.к., перейдя на ставку сверхштатного профессора, Платонов по – прежнему продолжал активную творческую и общественную жизнь.

В июле 1916 постаревший, изрядно уставший от начавших тяготить его административных обязанностей, ученый был вынужден оставить директорство и в Женском педагогическом институте, передав его все тому же С.В. Рождественскому. Научная и административная карьера Платонова, в сущности бала завершена и подошла к своему логическому концу: главные научные труды были уже написаны, основные ступени преподавательской и административной деятельности уже пройдены. Почувствовав себя после отставки свободным и достаточно состоятельным человеком, Платонов покупает в 1916 г. просторную квартиру в Каменноостровском проспекте, куда и переезжает со своим семейством. Сохраняя минимум часов в университете, он намеревается посвятить остаток жизни науке и путешествиям. Заядлый путешественник и жизнелюб, он много ездил по Европе и буквально исколесил всю Россию. Заветной мечтой ученого было посетить Сибирь. Планам этим не суждено было осуществиться. «Переворот 1917 г. – отмечал Платонов, - поставил меня снова в ряды повседневных работников».

Платонов отнесся отрицательно к Октябрьской революции, так как она «не являлась подготовленной ни с какой точки зрения». Сам факт завоевания власти большевиками объяснялся им «общей в то время русской действительностью, войной и различного рода кризисами», «Программа правительственной партии» казалась ему в своих положениях искусственной и утопичной. Однако это не помешало ему уже через несколько месяцев пойти на сотрудничество с большевиками. Он включился работу по спасению петроградских архивов и библиотек. Для Платонова Россия, русский народ никогда не ассоциировались с каким-либо определенным правящим режимом. Правительства приходят и уходят, а народ остается, и именно в служении ему, а отнюдь большевикам Платонов видел высокую нравственную цель.

Даже простой перечень административных и общественных должностей, которые занимал в первые послереволюционные годы Платонов (Председатель Археографической комиссии, директор Археологического института, председатель археологического отделения ФОН Петроградского университета, заведующий Петроградским отделением Главархива, председатель Археологического общества, Союза российских архивных деятелей, заведующий Ученой комиссией по истории труда в России, председатель комитета по изучению древнерусской живописи, редактор журнала «Вестник знания», главный редактор «Русского исторического журнала») показывает, какой нелегкий груз взвалил на свои плечи уже немолодой ученый. Он в это тяжелое время все свои силы, знания и опыт отдавал служению науке, сохранению и умножению культурных ценностей.

В 1920 г., за большой вклад Платонова в развитие русской исторической науки, Общее собрание Академии наук избирает его в действительные члены. В 1922 г. Платонову было поручено после смерти А.С. Лаппо-Данилевского руководство работой Постоянной исторической комиссии Академии. В 1925 г., он становиться директором Пушкинского Дома и его избирают директором Библиотеки Академии наук СССР. На всех своих административных должностях Платонов трудился с полной отдачей сил, реализуя свои обширные знания и несомненный организаторский талант. Преподавательская работа в университете, в Петроградском и Археологическом институтах постепенно начинает в эти годы отходить на второй план. Правда, в университете, где он проработал 39 лет, вплоть до 1927г.

В 1920-х гг. пишет целый ряд книг и статей: очерк «Борис Годунов», «Иван Грозный», 2 книги – «Смутное время» и «Прошлое русского Севера», «Москва и Запад в XVI – XVII вв.», «Петр I». Научные интересы Платонова второй половины 1920-х гг. были связаны с Петровской эпохой.

В 1928 г. в связи с организацией Недели русских историков в Берлине Германское общество изучения Восточной Европы обратилось к главе советской делегации академику М.Н. Покровскому с просьбой о включении в ее состав и Платонова. Доклад, с которым он выступал перед своими немецкими коллегами, - «Проблема Русского Севера в новейшей историографии» - был тепло встречен слушателями. В Германии Платонов встретился со старыми знакомыми в научных кругах. Участие в «Неделе русских историков» превратилось в подлинный триумф ученого. Здесь Платонов имел контакты с некоторыми представителями русской эмиграции, в том числе и со своим бывшем учеником князем Андреем Владимировичем, что было в дальнейшем использовано против него следствием. Встреча прошла довольно холодно. Напротив, благоприятное воздействие на самочувствие ученого, незадолго до этого потерявшего жену, имела его поездка в Париж к своей старшей дочери, Надежде Сергеевне Краевич, где он имел возможность повидать внуков.

После возвращения из-за границы Платонов постепенно сокращает объем административной деятельности. Вершиной научной карьеры Платонова стало избрание его в 1929 г. общим собранием Академии наук академиком-секретарем Отделения гуманитарных наук (ОГН).

Уже с первых шагов на новом поприще Платонов вынужден был окунуться в душную атмосферу вражды и недоверия правительства к «старому» руководству Академии и ее «беспартийным» кадрам. Поворотным пунктом в судьбе Платонова явилось обнаружение 19 октября 1929 г. правительственной комиссией по «чистке» Академии наук в ее Библиотеке подлинных экземплярах манифестов об отречении от престола Николая II и его брата Михаила, а также ряда других архивных материалов актуального общественно-политического содержания, не подлежавших хранению в академических учреждениях. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы выдвинуть Платонова подать 8 ноября 1929 г. в отставку со всех занимаемых им постов.

В ночь на 12 января 1930 г. Платонов и его дочь Мария были арестованы. Руководил операцией чекист А.А. Мосевич. В качестве вещественных доказательств «контрреволюционности» 70-летнего академика были конфискованы обнаруженные при обыске на квартире ученого револьвер иностранного производства, а также письма на его имя от вел. кн. Константина Романова (младшего) и П.Н. Милюкова. Ученый, чье имя было известно каждому образованному человеку, оказался за решеткой: сначала в доме предварительного заключения, а затем в печально знаменитых ленинградских «Крестах», где уже находились арестованные ранее его друзья и ученики: А.И. Заозерский, А.И. Андреев, С.В. Рождественский. Вскоре к ним были присоединены профессора Б.А. Романов, В.Г. Дружинин, П.Г. Васенко, М.Д. Приселков, академики Е.В. Тарле, Н.П. Лихачев и ряд других ученых из числа близких Платонову лиц.

В основу обвинения, предъявленного Платонову, были положены показания рада его «друзей» и коллег о кабинетных разговорах ученого, в которых он резко критиковал политику партии и правительства и ругал признанного в то время главу «историков-марксистов» академика М.Н. Покровского. Последнего в узком платоновском кругу презрительно именовали «гнусом», имея в виду его бесконечные выпадки на «буржуазную историографию». Разгром исторической науки в 1930 г. был логическим завершением предшествующей деятельности «красного профессора», дела своей его жизни. «Если мы преступники, что же вы нас 30 лет не арестовывали?» - наивно спрашивал один из арестованных профессоров следователя ленинградского ОГПУ А.Р. Стромина, на что получил ясный ответ: «Тогда еще вам смена не выросла». «Смена» старой профессуре в стране к тому времени действительно имелась. Уже в середине и, особенно во второй половине 1920-х гг. ученики М.Н. Покровского серьезно потеснили старую профессуру на университетских кафедрах. В этих условиях «беспартийная» Академия наук, в стенах которых вплоть до 1929 г. не было не одного ученого-коммуниста, была единственным местом в стране, где можно было заниматься историей, не оглядываясь на навязываемые школой М.Н. Покровского псевдомарксистские догмы.

Любопытный факт активного противостояния Платонова попыткам «марксистского» понимания истории приводит А.А. Введенский, попытавшийся в 1925 г. в духе времени прочитать в Первом историческом исследовательском институте при ЛГУ доклад о революции 1905 г. на Урале. Платонов, по его словам, «через своих сановных агентов категорически потребовал замены этого доклада докладом о Строгановской иконе. «Мне было заявлено, - пишет он, - что специалисту по истории Древней Руси неприлично заниматься темами по истории XX в., которые не являются наукой, а только публицистикой, а эти темы по XX в. следует оставить другим». Неудивительно поэтому, что Академия наук, и в частности, возглавляемые Платоновым учреждения, становиться в 1920-е гг. центром притяжения всех живых, активно работающих в области русской истории сил.

Сплочение старой профессуры вокруг Платонова способствовали и личные качества ученого как организатора науки. Такие известные исторические журналы и сборники начала 1920-х гг., как «Русское прошлое», «Анналы», «Архив истории труда в России», «Русский исторический журнал», «Века», «Дела и дни», создавались по инициативе или при самом непосредственном участии Платонова. Роль лидера, которую играл Платонов среди старой профессуры, не являлись секретом для «историков-марксистов». Русская буржуазная историография, утверждали в 1931 г., «умерла под платоновским знаменем».

Именно этим и объясняется разнузданная кампания, развязанная в 1928 – 1929 гг. средствами массовой информации, как против Академии наук, так и против ее гуманитарного отделения. «Мы уже прошли ту эпоху, - говорил в 1928 г., разъясняя изменившуюся ситуацию М.Н. Покровский, - когда нам нужны были ученые, признающие советскую власть… Сейчас нам нужны ученые, которые принимают участие в строительстве социализма». А принимать участие в строительстве социализма для историка в то время означало не что иное, как принятие марксизма, причем именно в той его интерпретации, которая преподносилась школой М.Н. Покровского. Пойти на это Платонов не мог. «Отношение мое к научному марксизму. – Я не марксист, считаю, что не всегда мы будем смотреть через очки марксизма, а потому убежден в том, что научный марксизм-наука себя изживет», - констатировал Платонов на одном из допросов. Умный, трезво мыслящий ученый, он хорошо понимал утопичность программы большевиков и временный характер «диктатуры рабочего класса», которая неизбежно должна была смениться демократией по образцу парламентских демократий Запада. «Считаю, что путем внутренней эволюции, под давлением крестьянских масс неизбежна демократическая республика на основе коалиции. Для меня совершенно ясно, что широкие крестьянские массы абсолютно не подготовлены к социалистическим элементам советского строя», - отмечал он. «Существование демократического правительства по типу Англии, Франции, Германии» более соответствовало бы, по его мнению, общей политической ситуации внутри страны, нежели диктатура рабочего класса, которую он считал «переходной стадией к демократическому строю». «Главной силой внутри страны» Платонов считал русское крестьянство, «ибо в противном случае брожения и восстания среди крестьянства неизбежны».

Платонов во время следствия вел себя мужественно, несмотря на угрозы в отношении арестованных дочерей, и долго отказывался дать нужные наказания. «Сломал» Платонова следователь А.А. Мосевич, указавший ему на то, правдивые показания нужны не следствию, которому и так все известно, а истории. Для большей убедительности А.А. Мосевич напомнил Платонову о «чистосердечных показаниях» декабристов и о том значении, которое они приобрели вследствие этого для науки. И ученый сдался. «Касаясь своих политических убеждений, - заявил он, - должен сознаться, что я монархист. Признавал династию и болел душой, когда придворная клика способствовала падению б. царствующего Дома Романовых».

Отрицая наличие заговора, Платонов, тем не менее, подтвердил свои резкие отзывы о М.Н. Покровском и его «школе» и признавал себя сторонником конституционной монархии. Крупнейшим политиком XX в. Платонов считал П.А. Столыпина и, по словам его «однодельца» А. Беломорова, предсказывал, что «будущее России решит Красная армия, состоящая в основном из крестьянских сыновей». На замечание Мосевича, что в СССР ликвидируется кулачество, он заявил: «Мне скоро 70 лет, а Вам 30, поэтому не я, а вы доживете до того дня, кулак свернет вам шею».

Как бы то ни было, признания Платонова были получены, и следствие стало набирать новые обороты. Было установлено, что в одной из «приватных» бесед в кабинете Платонова зашла речь о выдвинутой белоэмигрантами-монархистами кандидатуре на русский престол великого князя Кирилла Владимировича, причем присутствовавший при этом Платонов имел неосторожность резко возразить своим коллегам, указав на более достойную с его точки зрения кандидатуру вел. князя Андрея Владимировича, которого он хорошо знал. Так в руках следствия совершенно неожиданно оказалось то звено, которого не доставало, чтобы связать разрозненные факты и сфабриковать версию о создании Платоновым контрреволюционной монархической организации в Академии наук, получившей название» Всенародный союз борьбы за возрождение свободной России». Целью организации являлось якобы «свержение советской власти и установление конституционно-монархического строя» в стране во главе с вел. князем Андреем Владимировичем.

В августе – октябре 1930 г. были произведены аресты тесно связанных с Платоновым по линии Археографической комиссии и Академии наук профессоров Московского университета академика М.К. Любавского, членов-корреспондентов АН СССР Ю.В. Готье, Д.Н. Егорова, А.И. Яковлева, профессоров С.В. Бахрушена, В.И. Пичеты и др. Всего по делу «Всенародного союза борьбы за возрождение свободной России» проходило 115 человек.

Как ни абсурдны были выдвинутые против ученых обвинения, они вполне вписывались в развернутую в конце 1920-х гг. в стране кампанию по «выкорчевыванию буржуазного вредительства», а по сути дела санкционированные руководством страны фабрикацию в политических целях целого ряда громких дел: Шахтинского, Промпартии, Союзного бюро меньшевиков-интервенционистов и др. Подготовка ленинградскими чекистами дела Платонова и его коллег была из этой серии.

Более года продолжалось следствие. О его результатах впервые публично было объявлено 2 февраля 1931 г., когда на чрезвычайном общем собрании Академии наук СССР ее непременный секретарь академик В.П. Волгин сообщил собравшимся «об установлении факта участия» Платонова и его коллег Е.В. Тарле, Н.П. Лихачева и М.К. Любавского в «контрреволюционном заговоре», в связи с чем они были исключены из состава ее действительных членов.

Это была одна из наиболее позорных и тяжелых страниц истории нашей науки. Не менее позорным и тяжелым было постыдное судилище над Платоновым и Е.В. Тарле, устроенное институтом истории Комакадемии и Обществом историков-марксистов в Ленинграде с 21 января по 16 февраля 1931 г., на котором оставшиеся на свободе младшие коллеги и ученики Платонова из опасений за свою судьбу вынуждены были отрекаться от него. «Что думал перед смертью знаменитый русский историк, - писал в этой связи А. Изюмов, - я не знаю. Мне кажется, что деяния чекистов его не удивляли: он чересчур хорошо знал историю Смутного времени. Но вот плевки, которыми награждали его же ученики, я думаю, доставляли ему наибольшее страдания».

10 февраля 1931 г. по приговору «тройки» ОГПУ была решена судьба первой партии из проходивших по этому делу ученых (всего 30 человек), получивших от 5 до 10 лет концлагерей. 10 мая 1931 г. определилась участь второй группы ученых (47 человек), большая часть которых была направлена в Соловки сроком на 10 лет. Со страхом и тревогой ожидалось решение участи третьей и последней группы ученых, куда входили академики. К всеобщему удивлению приговор оказался сравнительно мягким. Постановлением коллегии ОГПУ от 8 августа 1931 г. 20 человек были отправлены в Печорский концлагерь на 5 лет, а 15 «главных преступников», среди которых был Платонов, получили по лет ссылки.

Местом ссылки Платонова и двух его дочерей – Марии и Нины, которые также были осуждены, стала провинциальная Самара (ул. Красинская, 21), где он умер 12 января 1932 г. в больнице от сердечной недостаточности. Здесь же на городском кладбище и похоронен. Так закончилась жизнь замечательного русского ученого и патриота, оставившего крупный след в нашей историографии.

Сочинения С.Ф.Платонова

Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII века как исторический источник.

Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI – XVII вв. (опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время).

Борис Годунов. Образцы прошлого.

Иван Грозный (1530- 1584).

Прошлое русского севера. Очерки по истории колонизации Поморья.

Москва и Запад в XVI – XVII вв.

Петр Великий. Личность и деятельность.

Лекции по русской истории.

Учебник русской истории.

Концепция Смуты. История Смутного времени стала главной темой исследований С.Ф. Платонова. Свою магистерскую диссертацию он намеревался посвятить «тому общественному движению, которое создало ополчение князя Дмитрия Пожарского и в нем образовало устойчивое Временное правительство». Однако он прочно усвоил мысль своих университетских учителей о том, что всякое серьезное исследование в области древней русской истории невозможно без тщательной разработки источников. Поэтому С.Ф. Платонов, избирает в качестве объекта исследования памятники Смутного времени, состав и происхождение которых были совершенно не изучены в тогдашней историографии. Для решения поставленной задачи и написания диссертации «Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII в. Как исторический источник» ему понадобилось привлечь более 60 произведений русской письменности XVII в., изученных им по 150 рукописям. Многие источники такие как, например, Временник дьяка Ивана Тимофеева или мемуары Ивана Хворостина, оказались открытием для науки. Работа над источниками по истории Смутного времени заняла у молодого ученого около 8 лет.