Конец 10 книги серии Братство Черного Кинжала 39 страница

Даже к его Велси.

***

Возрожденная, воскресшая… вернувшаяся из мертвых.

Напротив корчащегося от боли и соли Тора стоял Лэсситер, стиснув зубы, не потому, что он был полон сочувствия, а потому, что сходил с ума.

Возрожденная, воскресшая… вернувшаяся из мертвых…

Тор всхлипнул, поднял свою тяжелую руку, разжал ладонь… и потянулся к Осени.

«Ах, да… — подумал Лэсситер, — это и есть заключительная часть. Судьба востребовала кровь, пот… и слезы, не для Велси, не для кого другого. Для Осени».

Это была заключительная часть — мужчина оплакал свою женщину, чтобы, наконец, позволить себе полюбить вновь.

Лэсситер спешно поднял глаза к потолку, к свирепым воинам и их скакунам на глубоком синем фоне.

Луч, казалось, пришел из ниоткуда, пробиваясь сквозь камни, раствор и штукатурку, свет, исходивший от него, был настолько ярок, что даже заставил зажмуриться Лэсситера. Это свечение появилось, чтобы предъявить права на женщину, находившуюся в аду, который она не заслуживала…

Да, да, там, в центре купола, появилась Велси со своим младенцем на руках, она казалась столь же ослепительной и яркой, как радуга, освещенная как изнутри так и снаружи, краски вернулись к ней, она наполнилась жизнью, потому что была спасена, потому что была свободна — как и ее сын.

И прежде чем отправиться на небеса в божественные высоты, она посмотрела на Тора и Осень, хотя ни один из них не видел ее, да и остальные тоже. В выражении ее лица не было ничего кроме любви, адресованной этой паре — для хеллрена, которого ей пришлось оставить, для женщины, спасшей его от дальнейших терзаний, чтобы в будущем быть вместе с ним.

Затем лицо Велси приобрело умиротворенное выражение, она подняла руку, чтобы проститься с Лэсситером… и исчезла, в охватившем их с сыном свете унося к месту, где ушедшие были дома и пребывали в покое всю вечность.

Когда свет погас, Лэсситер ожидал свою яркую вспышку, он считал, что имел право на свой собственный луч света, а в итоге — на свое возвращения к Создателю.

Все это должно было быть так, за исключением того, что…

Он все еще был… там, где он был.

Возрожденная, воскресшая… вернувшаяся из мертвых.

«Я что-то упустил, — подумал он. — Велси теперь свободна, но…»

В этот момент он сосредоточился на Осени, которая подхватила полы своей белой мантии и сделала шаг навстречу Тору.

Из ниоткуда величественный свет вновь спустился сверху…

Но он был не для него. Он был… для нее.

Извилины Лэсситера произвели быстрое и шокирующее заключение: она давно мертва. Ее собственная жизнь отнятая ею же самой…

«Где-то Между». Разное для каждого человека. Изготовлено по заказу.

Все происходящее словно замедлилось, и в этот момент открылась истина: все это время Осень была в своем собственном месте под названием «Где-то Между», путешествуя в Святилище и прислуживая Избранным все эти годы, а потом спустилась на землю, чтобы завершить цикл, начатый еще в Старом Свете с Тором.

И теперь, когда она помогла спасти его шеллан… теперь, когда позволила себе проявить к нему чувства и отпустить свою скорбь в собственной трагедии…

Она была свободна. Так же как и Велси.

Ебаный ад! Тор потеряет еще одну женщину…

— Нет! — закричал Лэсситер. — Не-е-е-е-е-е-е-е-ет!!!

Он вырвался из толпы и бросился вперед, пытаясь остановить связь между этими двумя, люди начали кричать, а кто-то схватил его, для того чтобы он не мешал. Но это не имело значения.

Было уже слишком поздно.

Потому что этим двоим не нужно было даже касаться друг друга. Там была любовь и прощение за деяния прошлого и настоящего, а также обязательства в их сердцах.

Лэсситер предпринял еще одну попытку вырваться вперед, пролетая в воздухе, когда еще один луч света опустился на него, поймал его в полете, вырывая из настоящего и затягивая вверх, несмотря на его протестующий против жестокости судьбы крик.

Результатом всего, что он сделал, стало подведение Тора к следующему кругу трагедии.

 

 

ГЛАВА 73

 

Переводчики: ВикиТори, marisha310191, ianina, guff

Вычитка: lorielle, Светуська

 

По правде сказать, Осень не была уверена, пришла бы она в особняк…, пока не сделала это. И не была уверена, что почувствовала бы к Торменту…, пока не увидела его и не поняла, что он ищет ее в толпе. А также не смогла бы полностью открыть ему свое сердце…, пока он первый не потянулся к ней, в ту же секунду забыв обо всем на свете, как только встретился с ней взглядом.

Она до сих пор любила его, или думала, что любила.

Но Осень не была там целиком. Важной недостающей частью являлось ощущение себя не как недостойного, ущербного человека, а как имеющую определенную ценность личность, прожившую полную трагичности жизнь, задававшую ее направление столь долгое время.

И тогда она шагнула вперед, столь грациозно, как подобает женщине… намеревавшейся подойти к своему мужчине, чтобы обнять его и воссоединиться с ним на такой долгий срок, на какой Деве-Летописеце будет угодно.

Но она так и не сделала этого.

Она не прошла даже и полпути, чтобы пересечь фойе, когда ее тело поразила какая-то сила.

Осень не могла понять, что ее сразило: а помнила лишь тот момент, когда шла к Тору, отвечая на его молчаливый призыв, пересекая весь холл, чтобы поскорее добраться до любимого человека…

Как вдруг, откуда ни возьмись, перед ней возник какой-то неистовый поток света, остановив ее на полпути, и ее ноги подкосились.

Она приказала своему телу продолжать двигаться к Тору, но неподвластная ей сила предъявляла на нее права и заставляла подчиниться своим правилам: с давлением, которое было также бесспорно, как сила тяжести. Ее оторвало от земли и начал поглощать свет. Когда Осень стало поднимать вверх, она услышала крики Лэсситера и увидела его прорывающегося вперед, как если бы он намеревался остановить ее вознесение в никуда…

От брыкания ее закрутило против течения. Яростно сопротивляясь, она боролась изо всех сил, но не могла освободиться от того, что захватило ее: и как бы сильно она не боролась, все равно не могла изменить своего восхождения.

Внизу царил хаос, толпа кинулись вперед, как только Тор приподнялся с пола. Когда он посмотрел на нее, лицо его было маской растерянности и неверия, а затем он принялся подпрыгивать вверх, как будто пытаясь ее поймать, словно она поднималась на воздушном шаре, стропы которого он и стремился достать. Кто-то подхватил его, когда он потерял равновесие — это был Джон. Праймэл также бросился в его сторону. За ними последовали Братья…

Последнее, что она видела, были не Братья и даже не Тормент — это был Лэсситер.

Ангел был рядом с ней, поднимаясь так же, как и поглощающий их обоих свет, пока он сам не исчез, а затем и она, став абсолютно ничем и никем…

Когда Осень пришла в себя, ее окружал безбрежный белый ландшафт, настолько обширный, что не было видно ни конца ни края.

Перед ней возвышались врата. Белые врата с белыми ручками и исходившим вокруг дверного проема свечением — как будто бы яркий свет поджидал ее с другой стороны.

Все было иначе, когда она умерла впервые.

Вернувшись на много лет назад, когда она пришла в сознание после того, как вонзила себе в ​​чрево кинжал, она очутилась в совершенно другом белом месте, где, с одной стороны неизменные деревья, храмы и холмистые лужайки, а с другой — поселение Избранных и покои Девы-Летописецы; то место, откуда она ушла жить без каких-либо сомнений, принимая свою судьбу, нежели по своей собственной воле, в отличие от того, кто находился внизу — оставаясь неизбежным результатом ее выбора.

Как бы то ни было, это — не Святилище. Это был вход в Забвение.

Что же произошло?

Почему она…

Осознание шквалом нахлынуло ее, когда она поняла, что позволила уйти прошлому и открыла сердце, готовая принять все, что может ей предложить жизнь… таким образом освобождаясь от своего промежуточного «Где-то между», хотя даже не подозревала, что была в нем заключена.

Она больше не в промежуточном междумирье. Она… свободна.

Но внизу остался Тормент.

Тело Осени задрожало, пронзившие ее ярость и гнев, были столь велики и глубоки, что ей захотелось выбить врата и сказать пару ласковых Деве-Летописеце или Творцу Лэсситера, или кем бы ни был тот больной ублюдок, распоряжающийся чужими судьбами.

Пройти такой длинный путь от того, где она была в самом начале, только, чтобы обнаружить, что приз — очередная жертва. Она была зла от подобной жестокости.

Ни сдерживаясь, она позволила себе рвануть вперед и броситься на двери, молотя по ним кулаками, царапая их ногтями и пиная ногами. Она извергала проклятья, используя богомерзкие слова для святых, что, по сути, считалось греховно…

Когда чьи-то руки обхватили ее за талию и потянули, она атаковала нападавшего, обнажив клыки и вцепляясь в твердое предплечье, кто бы это ни был.

— Ебаный ад! Ай!

Возмущенный возглас Лэсситера ослабил ее напор, приводя в чувство, пока она просто не поднялась, чтобы отдышаться.

Проклятые врата нисколько не повредилась. Они как стояли неподвижными, так и остались.

— Ублюдки, — выплюнула она. — Вы ублюдки!

Ангел развернул ее и встряхнул.

— Послушай меня, тебя никто здесь не слышит. Угомонись, черт возьми.

Собравшись с духом, она взяла себя в руки. И тут же всхлипнула:

— Почему? Почему они делают это с нами?

Он встряхнул ее еще раз:

— Послушай. Я не хочу, чтобы ты открывала эти врата, просто оставайся здесь. Я сделаю все, что смогу, о'кей? Может, у меня нихера и выгорит, но я постараюсь все исправить, чего бы мне это не стоило.Стой где стоишь, и, ради Бога, не открывай эти двери. Если откроешь — уйдешь в Забвение, и я больше нихрена уже не смогу сделать. Все ясно?

— Что ты собираешься делать?

Он одарил ее долгим взглядом.

— Кто знает, может, сегодня вечером я, наконец, стану ангелом.

— Что… я не понимаю…

Лэсситер подошел к ней и положил ладонь на ее щеку:

— Вы оба уже так много сделали для меня… черт, каждый из нас прибывал в своем собственном Где-то Между. Поэтому я приложу все усилия, чтобы спасти вас обоих, и посмотрим, окажется ли этого достаточно.

Она стиснула его руку:

— Лэсситер…

Он отступил назад и кивнул ей:

— Оставайся здесь и верь в лучшее. Между Творцом и мной не лучшие отношения, может, я просто сгорю на месте. В таком случае — смирись, и будь что будет! — Лэсситер отвернулся, вошел в ослепительную белизну, и его большое тело исчезло.

Закрыв глаза, Осень обхватила себя руками и молилась за ангела, чтобы произошло чудо.

Молилась обо всем, что у нее было…

 

 

ГЛАВА 74

 

Переводчики: Stinky, Tata1977, ВикиТори, AnnaGvo, lorielle

Вычитка: lorielle, Светуська

 

Внизу, на земле, Тор почувствовал, будто вместе с любимыми он потерял и свой разум. Лэсситер исчез. Осени так же не стало.

И ужасный смысл логики заставлял его задаться вопросом, как он не понял раньше, что являлось движущей силой, механизмом, заставляющим его работать в течение всего прошлого года.

Велси из-за него угодила в ловушку «Где-то Между».

А Осень… оказалась в ней сама.

И как только она позволила себе его любить и простить не только его, но и себя саму, она освободилась — поэтому точно так же, как Лэсситеру, ей предоставили то, о чем она даже не подозревала, что ищет: Ей открыли, в конце концов, вход в Забвение — то, в чем ей было отказано, когда она покончила с собой в припадке ужаса и мучения.

Теперь она освободилась.

— О… Господи…, — простонал Тор, падая в крепкие объятия Джона. — Ебаный ад…

Теперь, как и Велси, его покинула Осень.

Поднеся руку к лицу, он с усилием потер его, задаваясь вопросом, удастся ли ему от этого проснуться… тогда, возможно, это просто окажется наихудшим кошмаром, который его подсознание могло только выдумать… или, может, он в любой момент проснется и встанет с кровати, чтобы подготовиться к церемонии Забвения, где в реальном мире, она не обернется концом…

В этой теории существовало только одно «но»: его спина по-прежнему покалывала от соли и оставленного на ней клейма. И его Братья все еще толпились, в панике переговариваясь друг с другом. Кто-то где-то кричал. При ярком свете свечей было видно, что кто-то остался в холле, а кто-то покинул его…

— Ебаный..., — произнес он снова. В его груди внезапно стало так пусто, что Тор задумался, не вырвали ли его сердце, а он этого даже и не заметил.

Прошло какое-то время и дерьмо схлынуло, а его самого затащили в бильярдную. Выпивка была зажата в его руке, но он просто позволил себе опуститься на задницу, проследив за Джоном Мэтью, присоединившимся к Хекс и Фьюри, обсуждающих с Рофом план о визите короля к Деве-Летописеце.

В какой-то момент вошел Ви и вызвался добровольцев на Другую Сторону к своей матери.

Что было немедленно отклонено. Только предложение Пэйн пойти с королем было одобрено.

Бла-бла-бла и так далее…

У него не хватило сил, чтобы сказать им, что это было предсказуемо. И, кроме того, он уже раз прошел через процесс скорби, так что ему не привыкать, правда?

Ай!

Да ради бога, что он, черт подери, натворил в прошлой жизни, чтобы заслужить подобное? Какого хрена он…

Позади него звук от дверного звонка был еле слышен. Тем не менее все замерли.

Все, кто знал об особняке, находились уже здесь.

Люди не могли их обнаружить.

Лессеры тоже.

То же касалось и Кора…

Снова раздалась глухая трель дверного звонка.

И теперь все Братья, а также Пэйн и Хекс, Куин, Джон и Блэй обнажили оружие.

Фритца оградили от похода в вестибюль; Вишес и Бутч проверили камеры наблюдения.

И хотя он не ожидал такое дерьмо, вроде собственной персоной торчавшей под дверью Девы-Летописецы, Тор все же сфокусировался на фойе.

Послышался крик, возбужденный крик с бостонским акцентом. А потом множество криков, целый легион, слишком много, чтобы что-то понять.

Вместе с Ви и Джоном кто-то вошел в белом одеянии.

Это же…

Тор подскочил на ноги, как будто кто-то вогнал в его задницу провода от автомобильного аккумулятора.

Под сводами холла стояла Осень с ошалевшими глазами и взлохмаченными волосами, словно она прошла через аэродинамическую трубу.

Тор пролетел мимо массивных мужских фигур, расталкивая народ во все стороны, чтобы добраться до нее. И, наконец, добежав, резко затормозил. Схватил ее за плечи. Оглядел с ног до головы. Потряс, чтобы удостовериться, что она здесь во плоти.

— Это… и правда ты?

В ответ она так крепко его обняла, что Тор не мог вздохнуть… да и к черту этот кислород. Ведь это же означало, что Осень настоящая, правда? Это должно было быть… правдой?

— Лэсситер… Лэсситер… Лэсситер спас меня…

Тор пытался уловить смысл ее слов.

— Что… о чем ты… я ничего не понимаю…

 

История была рассказана несколько раз в разных интерпретациях, потому что его разум просто отказывался ее понимать. Что-то в ней приводит ее в Забвение, потом приходит ангел и говорит ей…

— Он сказал, что сделает все возможное, чтобы спасти нас, чего бы ему это не стоило. Все…

Тор выпутался из объятий Осени и прикоснулся к ее лицу, горлу, плечам. Она была такой же реальной, как и он сам; такой же живой. Ее… спас ангел?

Вот только Лэсситер говорил, что будет свободен, если их дело выгорит.

Единственное объяснение — ангел обменял свое будущее… на их.

— Этот ангел, — прошептал он. — Этот богом забытый ангел…

Тор наклонился и впился в губы Осени таким страстным и продолжительным поцелуем, каким только мог. И тут же решил, что скажет это — в честь Лэсситера, его самого и его женщины — самой лучшей, о которой он не смел и мечтать во все времена своей земной жизни:

— Я люблю тебя, — сказал он ей. — И, как и Лэсситер, я готов пойти на все ради нас обоих.

Когда Осень кивнула и поцеловала его в ответ, он скорее почувствовал, чем услышал: «Я люблю тебя».

Подняв ее на руки, он прижал ее к себе и закрыл глаза, его так трясло от всего произошедшего, что не передать словами. Но он знал цену, и был с этим согласен.

Жизнь слишком коротка, независимо от того, сколько тебе отпущено дней. И люди драгоценны — каждый по отдельности и все вместе, неважно как много удачи выпало тебе в твоей жизни. И любовь… она стоит того, чтобы ради нее умереть.

И тем более, чтобы жить.

 

 

ГЛАВА 75

 

Переводчики: Stinky, Tata1977, ianina, AnnaGvo

Вычитка: lorielle, Светуська

 

Темное время суток подошло к концу и на рассвете, когда луна низко опустилась в небе, Кор покинул центр Колдвелла. После этой смешной встречи с глимерой, он и его ублюдки собрались на крыше их небоскреба, но был не в состоянии разрабатывать какую-либо стратегию или говорить об аристократах.

Отдав приказ своим солдатам отправиться на их новую перевалочную базу, он в одиночестве сбежал в холодную ночь, прекрасно зная, куда должен направиться.

На луг, залитый лунным светом, луг с большим деревом.

Когда Кор вгляделся в пейзаж, то увидел его не погребенным под снегом, а с яркими осенними красками, где ветви дуба не голые, а усыпаны красной и золотой листвой.

Пройдя по снегу, он поднялся на холм, к тому месту, где впервые увидел Избранную… и взял ее кровь.

Он вспомнил каждую ее часть, ее лицо, ее аромат, волосы. То, как она двигалась и как звучал ее голос. Восхитительное строение ее тела и пугающую хрупкость ее бархатистой кожи.

Он тосковал по ней, его всегда ледяное сердце исходило криком в мольбах о том, что его судьба никогда не смогла бы ему даровать.

Кор закрыл глаза, положил руки на бедра и опустил голову.

Братство нашло их убежище на той ферме.

Исчез футляр с винтовкой, который Сайфон использовал для хранения своих киллерских примочек.

Тот, кто взял его, пришел и ушел прошлой ночью. Поэтому на закате они собрали свои пожитки и перебрались на новое место.

Он знал, что к этому была причастна Избранная. Кор не мог придумать иного способа, каким они вышли на их убежище. И очевидным было кое-что и еще: Братство собиралось использовать винтовку в качестве доказательства того, что Рофа ранили из оружия, принадлежащего Банде Ублюдков.

Как похоже на них.

Роф и впрямь был хорошим маленьким королем. Таким осторожным, чтобы не вести себя опрометчиво, без повода, и все же, очевидно, он был способным использовать любое, имеющееся в его распоряжении оружие.

Не то, чтобы Кор винил Избранную, вовсе нет. Однако, он должен убедиться, что она в безопасности. И не смотря на то, что хоть она и поддерживает его врагов, они хорошо с ней обращаются.

Ох, как же его очерствевшее сердце жгла мысль, что ей могут причинить боль…

Пока он рассматривал все варианты, ледяной дувший с севера ветер, пытался пробрать его до глубины души. Однако, было уже слишком поздно. Его сердце и так уже было разбито.

Это женщина нанесла ему такую рану, подобной которой он не получал ни в одном бою, и от которой никогда не сможет оправиться.

Хорошая новость в том, что он никогда не выказывал свои эмоции, и к лучшему, что никто не знал его ахиллесову пяту, чтобы спустя все эти годы, добраться до него.

А сейчас… он должен найти Избранную.

Лишь для того, только чтобы успокоить свою совесть — а она у него была — ему придется увидеть ее снова.

 

 

ГЛАВА 76

 

Переводчики: Stinky, AnnaGvo, Anjelika9, Carlotta, Tata1977, ВикиТори, guff

Вычитка: lorielle, Светуська

 

Куин не въезжал, что вообще происходит. Чертов народ сновал туда и обратно по долбаному вестибюлю, обстановка накалялась… пока Осень, вот тебе на, не вернулась обратно.

Если и было подходящее время, чтобы сообщить всем столь шокирующие новости, которые взорвутся, как бомба, то сегодняшняя ночь как нельзя лучше подходила для этого.

Что ж, по крайней мере, все закончилось благополучно, народ снова подтянулся, и церемония была завершена: При поддержке стоящих рядом Осени и Тора, Джон был заклеймен дважды: один раз во имя Велси, второй — во имя потерянного брата, которого он никогда не узнает. А потом, после того, как солью запечатали раны, толпа поднялась на самую высокую точку в доме, где была открыта урна с прахом Велси и предана ветру, ее частицы трепетно взмыли к небесам и были развеяны порывами редкого восточного ветра.

Теперь все отправились в столовую, чтобы подкрепиться; а после этого, бля буду, они разбредутся по своим комнатам так скоро, как только смогут удалиться, не нарушив правила этикета, и повырубаются нафиг.

Все, включая и его были готовы, и убедившись в этом, он обратился к Лэйле в фойе:

— Как дела?

Боже, он приставал к ней с этим вопросом уже три дня подряд, а она каждый раз отвечала, что в порядке, и месячные еще не начались.

И не начнутся. Он был в этом уверен, хотя она по-прежнему верила в обратное.

— Я в порядке, — ответила Лэйла с улыбкой, словно была благодарна за его участие.

Приятная новость в том, что им вместе было очень комфортно. Он боялся, что после жажды все станет странным или, что еще хуже дерьмовым, но они были как одна команда, пробежавшая марафон, достигшая цели, и готовая к следующему испытанию.

— Тебе что-нибудь принести?

— Знаешь, а я и правда что-то голодна.

— Почему бы тебе тогда не отправиться наверх и не прилечь, а я тебе что-нибудь раздобуду.

— Это было бы мило с твоей стороны… спасибо.

Ага, было приятно, как тепло и просто она улыбалась ему, что заставило его полюбить ее, как члена семьи. И когда он повел ее к подножью лестницы, то улыбнулся ей точно также в ответ.

Все простое и легкое закончилось, когда он обернулся. Через открытые двери библиотеки он увидел разговаривающих Блэя с Сакстоном. А потом его кузен подошел и обнял рыжего. Они так тесно стояли прижавшись друг к другу, Куин сделал глубокий вдох и почувствовал, словно в нем умерла какая-то часть его.

Похоже, для них все вот так и закончилось.

Раздельные жизни, раздельное будущее.

Невыносимо думать, что вначале они были не разлей вода…

Внезапно взгляд голубых глаз Блэя наткнулся на его.

И то, что Куин в нем увидел, заставило его пошатнуться. Любовь освещала это лицо, чистейшая любовь, не запятнанная застенчивостью, что была большей частью его сдержанности.

Блэй не отвел взгляд.

И впервые… этого не сделал и Куин.

Он не знал, были ли эти чувства к его кузену — вероятно, были — но он примет их: Он посмотрел прямо на Блэйлока, и все, что у него было на сердце, отразилось на его лице.

Он позволил выплеснуться всему этому дерьму.

Потому что сегодняшняя Церемония Забвения послужила уроком: Ты в мгновение ока можешь потерять тех, кого любишь, и он готов был поспорить, что когда это случается, то ты меньше всего думаешь о причинах, которые держали вас порознь. Ты думаешь о всех причинах, которые держали вас вмести.

И не важно, как сильно бы ты желал, чтобы у вас было больше времени. Даже если бы у вас были века…

Пока ты молод, ты думаешь, что время — это только тяжкий груз, что все должно произойти как можно быстрее, и тогда, наконец, ты станешь взрослым. Но это только приманка — когда взрослеешь, к тебе приходит понимание, что те часы и минуты были самыми драгоценным, что у тебя были.

Ничто не длится вечно. И было х е ровым преступлением терять то, что тебе дано.

«Хватит, — подумал Куин. — Хватит оправданий, увиливаний и попыток быть кем-то другим, а не собой».

Даже если он получит отказ, даже если его маленькое, эгоистичное и глупое сердце разлетится на миллион осколков, настало время остановить всю эту фигню.

Пришло время стать мужиком.

Когда Блэй начал выпрямляться, словно получил молчаливое послание, Куин подумал: «Ага, все правильно, приятель».

«Грядет наше будущее».

 

 

ЭПИЛОГ

 

Переводчики: Stinky, Anjelika9, guff, AnnaGvo, lorielle

Вычитка: lorielle, Светуська

 

Следующим вечером Тормент перевернулся и обнаружил тело Осени в простынях. Она была горячей и готовой, когда он над ней навис. Ее бедра раздвинулись шире, приглашая его, а лоно приветствовало, когда он глубоко вошел в него и ритмично задвигался.

Они заснули вместе, погрузившись в тот вид отдыха, какой бывает, когда путешествие, в котором вы побывали, закончилось, и на горизонте, наконец, замаячил дом.

— Дай мне свои губы, женщина моя, — тихо прошептал он в темноту.

Когда ее губы встретились с его, он позволил своему телу излиться в нее, но освобождение не было похоже на землетрясение или хаотичный взрыв звезд, скорее, это были большие волны, снявшие напряжение. И продолжая двигаться в ней в этом нежном ритме, занимаясь любовью со своей Осенью, он вновь удостоверялся в том, что она реальна и они настоящие.

Когда все закончилось, Тор силой мысли включил ночник на прикроватной тумбочке и провел кончиками пальцев по лицу Осени. То, как она улыбалась ему, заставило Тора окончательно и бесповоротно уверовать в великодушие и благожелательность Творца.

Он подумал о том, что им стоит пройти церемонию соединения. И он добавит ее имя — то, что он ей дал — на свою спину, прямо под именем Велси. И Осень станет его полноправной шеллан на то время, что им отведено быть вместе.

— Хочешь что-нибудь перекусить? — прошептал он.

Ее улыбка стала еще шире:

— Да.

— Я мигом.

— Подожди, я с тобой. Не знаю, чего мне хочется.

— Тогда идем.

Им потребовалось время, чтобы выбраться из постели, одеться в пижамы, и выйти в коридор со статуями.

Осень задержалась на верхней ступеньке лестницы, поскольку свежа была еще память о прошлой ночи и не рисковала без опаски приближаться к лестничному пролету — словно ее снова могло затянуть в Забвение.

Тор понимающе кивнул и подхватил Осень на руки.

— Я тебя понесу.

Она посмотрела в его лицо, положила ладонь на его щеку и ничего не произнесла. Тор точно знал, о чем она думала.

— Поверить не могу, что Лэсситер нас спас, — сказал он.

— Не хочу, чтобы он страдал.

— Я тоже. Он был неплохим малым. Настоящим… ангелом, как оказалось.

Тор начал спускаться, делая осторожные шаги, потому что у него была драгоценная ноша. Внизу, у основания лестницы, он на мгновение остановился, чтобы взглянуть на изображение яблони на полу. Он отпустил двух женщин, и одну из них похоронил под яблоней…, а теперь проносит ее над ней на руках — благодаря тому ангелу, который, так или иначе, совершил чудо.

Он будет скучать по этому сукину сыну, правда. И будет вечно благодарен ему за…

Раздалась громкая трель дверного звонка.

Тор, нахмурившись, взглянул на старинные напольные часы, стоящие у двери в буфетную. Два часа пополудни? Кого нечистая, могла…

Звон раздался снова.

Тор пересек мозаичный пол, готовый, если потребуется, вызвать Братьев, и взглянул на монитор…

— Срань… Господня.

— Кто там?

Тор опустил Осень на пол, открыл запирающие изнутри вестибюля механизмы и спрятал свою женщину за спину на случай, если внутрь проникнет солнечный луч.

Лэсситер вошел так, словно был хозяином этого дома — той же развязной и самоуверенной походкой, что и раньше, с как всегда широкой и шаловливой ухмылкой, а его пестрая шевелюра была отмечена свежими снежинками.

Когда Тор и Осень уставились на него, раскрыв рты, ангел поднял два огромных пакета из МакДональдса:

— Я притаранил нам всем биг-маки, — бодро произнес он. — Знаю, как они тебе понравились, помнишь?

— Какого… — Тор еще крепче сжал свою шеллан на случай… дерьмо, судя по всем недавним событиям, могло произойти что угодно. — Что ты здесь делаешь?

— Это твой счастливый день, ублюдок. — Ангел слегка покачивался, и его пирсинг бросал отблески на пакеты «Микки Д’с». — Оказалось, что нас, проходящих тестирование, было трое, и я прошел. В тот момент, когда я пообещал себя за вас двоих, я стал свободен, а после небольшого размышления я решил, что лучше остаться на земле, делая добрые дела, чем просиживать на небесах. Кроме того, вы же знаете, что я вроде как бездомный, превратившийся прям в перекати-поле какое-то, и это дерьмо с состраданием неплохо смотрится в моем исполнении. К тому же, на небесах нет Мори.

— Именно этим земля и отличается от ада, — отметил Тор.

— Тоже верно. — Ангел потряс своей, высококалорийной и с повышенным содержанием жиров ношей: — Так что скажете? Картошку фри я тоже захватил. Но сливочного мороженого не брал. Я не знал, как долго мне придется торчать под дверью, чтобы кого-то ее для меня открыл и не хотел, чтобы оно растаяло.

Тор посмотрел на Осень, а затем они оба уставились на ангела.

Они по очереди подошли и обняли парня, и что вы думаете — сукин сын обнял их в ответ.

— Я, правда, рад, что все сработало, — прошептал Лэсситер со всей серьезностью, — для вас обоих.