Конец 10 книги серии Братство Черного Кинжала 29 страница

Он считал Но'Уан ответом. И, если честно, возвращаясь назад, он уже психологически подготовился к тому, что все разрешилось. В ночь, после того, как Тор, наконец, уложил в постель ту прекрасную и достойную женщину, на ужин она спустилась без капюшона и того ужасного балахона. Она была в платье василькового цвета, которое, было слишком ей велико, но, несмотря на это, все же ей шло; а ее волосы свободно спадали по плечам каскадом светлых локонов.

Эти двое достигли гармонии, наступающей только после того, как два человека несколько часов прозанимались сексом.

Лэсситер снова упаковал манатки. И бесцельно болтался по своей комнате, расхаживая туда-сюда несколько часов подряд, в ожидании призыва к Создателю.

Когда снова зашло солнце, он списал все на административную задержку. А когда наступил рассвет, Лэсситер начал проявлять беспокойство.

Потом он просто смирился.

Сейчас он был в панике.

Сидя и глядя на плод воображения в виде мертвой женщины, он поймал себя на мысли, что задается тем же вопросом, каким частенько задавался Тор:

«Чего еще Создатель хотел добиться из всего этого?»

— Ты что-то ищешь?

Когда в его размышления вторгся глубокий голос, Лэсситер вопросительно уставился на мужчину. Очевидно, Тормент появился из потайной двери под парадной лестницей. На нем были черные спортивные шорты и обтягивающая футболка, а темные волосы и кожа блестели от пота.

Несмотря на результаты тренировочной работы, парень выглядел великолепно. Но такое происходило с ними при хорошем кормлении, регулярной половой жизни и добром здравии.

Однако Брат немного растерял из того здорового-и-крепкого-парня, когда их взгляды встретились. Что предполагало, что под всем его внешним видом таилось то же беспокойство — вечно присутствующее, хроническое беспокойство.

Тор подошел к Лэсситеру и сел рядом, вытирая полотенцем лицо.

— Поговори со мной.

— У тебя были еще сны о ней?

Не было необходимости уточнять, кто подразумевался под «ней». Их волновала только одна женщина.

— Последний сон был неделю назад.

— Как она выглядела. — Как будто он этого уже не знал. Ангел прямо сейчас смотрел на нее.

— Она была еще дальше. — Тор закинул полотенце на шею и крепко ухватился за его концы. — Ты уверен, что она, возможно, не уходит в Забвение.

— Она выглядит счастливой.

— Нет.

— Сам ответил.

— Я делаю все, что могу.

Лэсситер оглянулся и кивнул:

— Я знаю. Поверь, я отлично это знаю.

— Поэтому тоже беспокоишься.

Не было причин отвечать на это.

Они сидели в тишине, бедро к бедру, руки на коленях, с метафорической кирпичной стеной, выстроенной перед собой, блокирующей горизонт.

— Могу я быть честным с тобой? — спросил Брат.

— Конечно, можешь.

— Мне страшно. Я не знаю, чего мне еще не хватает. — Он снова протер лицо полотенцем. — Я практически не сплю и не могу решить, то ли это из-за того, что я боюсь увидеть ее…, то ли из-за того, что не увижу. Не знаю, как она держится.

А если короче, уходит от него.

— Я говорю с ней, — пробормотал Тор. — Когда Осень засыпает, я сижу в постели и смотрю в темноту. Я говорю с ней…

Когда его голос прервался, Лэсситеру хотелось закричать — и не потому, что Тор вел себя как настоящая тряпка. Он чувствовал дикую боль, услышав агонию в голосе Брата.

Вот дерьмо, он должен был еще в прошлом году выкроить время и развить совесть или что-то подобное.

— Я рассказываю, что по-прежнему люблю ее, что всегда буду ее любить, но я сделал все, что мог… ну, не заполнил ее место, потому что никто не сможет этого сделать. Но, по крайней мере, пытался жить подобием жизни…

Когда мужчина продолжил говорить тихим, печальным голосом, Лэсситера пронзила внезапная дрожь, от того, что он направил парня по ложному пути, о чем он… дерьмо, он и знал. Что он запутался, неправильно все понял, отправил бедного, несчастного ублюдка в неверном направлении.

Он проанализировал все, что знал о ситуации, начиная с фундамента, кирпичик за кирпичиком выстраивая логическую цепочку, восстанавливая события до сегодняшних дней.

Лэсситер не мог найти никаких ошибок, никаких оплошностей. Они оба сделали все, что могли.

В конце концов, оказалось, что это единственное утешение, которое он мог принять… а не просто протирать здесь свою задницу. Мысль о том, что он, возможно, хоть и непреднамеренно, причинил этому хорошему парню вред, была намного хуже его версии чистилища.

Ему не стоило соглашаться на это.

— Черт подери, — выдохнул он, закрыв уставшие глаза. Они уже так далеко продвинулись, но все было так, словно они гнались за движущейся мишенью. Они бежали быстрее, дальше удалялись, и, казалось, в конце концов, вернулись к тому, с чего начали.

— Мне просто нужно упорнее стараться, — произнес Тор. — Вот единственный ответ. Не знаю, что еще я могу сделать, но нужно как-то углубиться в эту ситуацию.

— Да.

Брат повернулся к нему.

— Ты ведь все еще здесь, верно?

Лэсситер глянул на него.

— Если ты ко мне обращаешься, то да.

— Вот… это же хорошо. — Брат поднялся на ноги — Тогда у нас еще есть в запасе немного времени.

Ого. Потрясающе. Как будто это что-то изменит.

***

Хекс в одиночестве стояла снаружи своей уединенной хижины, на берегу Гудзона. Ее ботинки погрузились в белый снег, дыхание облачком вырывалось из носа и уносилось прочь. Персиково-розовое сияние заката затухало на морозном пейзаже позади нее, краски собирались вялыми волнами в центре канала.

Осталось не так много открытой воды — лед сковал и стянул все у берегов, угрожая сдавить мертвой хваткой всю поверхность на период холодов.

Без каких-либо последовавших от нее команд, сумерки пронзили ее симпатские чувства, невидимые щупальца которых исследовали редкий, холодный воздух. Она не ожидала на что-нибудь наткнуться, но так привыкла последние пару месяцев быть чувствительной, и обнаружила, что эта ее сторона желала потянуться и высвободиться наружу, даже просто для физической разминки.

Она не нашла логово Банды Ублюдков. Пока.

«Да уж, именно та, кто справится с этим зданием». Честно говоря, это дерьмо напрягало.

Опять же, причин, чтобы справиться со всем осторожно, было немерено. К тому же, ей нужно было подобраться к ублюдкам так тихо и незаметно, как только это возможно, и, по крайней мере, король и Братья это понимали.

Джон тоже полностью поддержал ее миссию. Со спокойствием. С готовностью обсудить каждую проблему или не касаться ее вовсе, когда Хекс была в особняке, что, как оказалось, стало на регулярной основе. С визитами к матери, с докладами Братству и королю, да и просто послоняться, она появлялась там два-три раза в неделю.

Все же, что касалось Джона, то дело никогда не заходило дальше вежливой трапезы.

Даже если его взгляд прожигал ее.

Она знала, что он делал. Джон держал свое слово, сдерживаясь до тех пор, пока она не проникнет к Банде Ублюдков, чтобы он мог доказать, что имел в виду то, что и обещал. Вот только, как бы трудно это ни было… Хекс хотела быть с ним. И это «быть с ним» не означало сидеть с ним за одним обеденным столом.

Естественно, между ними все стало лучше, чем летом и осенью… но едва ли достаточно.

Переключив внимание, Хекс продолжила без уважительной причины сканировать окрестности. Быстро надвигалась темнота, льющийся с неба свет соответствовал позднему декабрю…, что было сказать, он вспыхнул, словно убегал, преследуемый холодом.

Слева от нее, в особняке на полуострове, резко зажегся весь свет, словно Эссэйл открыл ставни на всех окнах. В одно мгновение, дом был не освещен, а в следующее стал похож на футбольный стадион.

Ах, да, джентльмен Эссэйл…

Власть парня над сделками колдвеллской наркоты была почти безопасной, и никто не имел особого значения, кроме основного поставщика Бенлуиса. Чего Хекс не могла понять, так это кем была та вампирская шайка. Эссэйл не мог сам держать весь бизнес, и все же, никто, кроме него самого, никогда не входил в его дом и не выходил из него.

Опять же, зачем ему впускать своих партнеров в свое личное пространство?

Чуть позже, по подъездной дорожке к выезду двинулся автомобиль. Его «ягуар».

Черт, сучонку необходимо вложиться в бронированный «рендж ровер». Или «хаммер», как у Куина. Да, «ягуар» был быстрым и подходил ублюдку, но все же небольшая тяга по снегу никогда не бывает лишней.

Спортивная тачка притормозила и остановилась рядом с ней, выпуская выхлопной парок и сияя красными задними стопаками, напоминая нечто волшебное.

Окно опустилось и мужской голос спросил:

— Наслаждаешься красотами?

Хекс испытывала искушение показать ему средний палец, но остановила этот порыв, и хрустя снегом, подошла к нему. На данный момент, Эссэйл не рассматривался в качестве «подозреваемого» — он ничего не сделал, только помог Братству вызволить Рофа, когда на него совершили попытку покушения. Но, тем не менее, нападение произошло в его доме, и Хекс гадала, откуда Кор черпал финансовые ресурсы. У Эссэйла были деньги и до того, как он решил стать наркобароном, а войны требовали денежных средств.

Особенно, если ты предпринимал попытки воевать с королем.

Сосредоточившись своей симпатской сущностью на мужчине, она прочитала его эмоциональную сетку и увидела множество вещей… ну, во-первых, похоть. Он хотел ее, но Хекс была готова поспорить, что не конкретно ее, а в принципе женщину.

Эссэйл тащился от секса с цыпочками. Ага. Понятно.

Однако, под всплеском тестостерона, она обнаружила жажду власти, что было интересно. Хотя, эта жажда не предполагала свержение короля. Это было…

— Читаешь мои мысли? — протянул он.

Если бы он только знал, о чем говорил.

— Ты бы удивился тому, что я могу узнать о людях.

— Значит, ты знаешь, что я хочу тебя.

— Я бы предпочла, чтобы ты не поднимал эту тему; я уже соединена.

— Я в курсе. Но где твой мужчина?

— На работе.

Когда он улыбнулся, свет от приборной панели упал на черты его лица, подсвечивая их и заставляя казаться еще более привлекательными. Но Эссэйл не был просто хорошеньким парнем. В его теплых глазах сквозило зло.

Опасный мужчина. Хотя и выглядел лишь как типичный представитель члена глимеры.

— Ну, — протянул он, — ты же знаешь, что говорят по этому поводу. Слишком много времени врозь заставляет сердце…

— Скажи мне лучше вот что. Ты видел где-нибудь поблизости Кора?

Он замолчал. Прикрыл веки.

— Понятия не имею, — произнес он через некоторое время, — почему ты спрашиваешь меня об этом.

— Не догадываешься.

— Ни малейшей идеи.

— Я знаю, что произошло осенью в твоем доме.

Последовала еще одна пауза.

— Не подумал бы, что Братство смешивает дела с развлечениями. — Когда, ничего не говоря, она продолжила просто смотреть на него, Эссэйл пожал плечами. — Ну, в общем, не могу поверить, что они все еще ищут его. Независимо от этого, удивительно, что этот ублюдок все еще дышит.

— Значит, после этого ты видел его.

После этих слов в его эмоциональной сетке вспыхнул отдельный сектор — помеха. Он что-то скрывал от нее.

Она холодно улыбнулась.

— Так ведь, Эссэйл.

— Послушай, хочу дать тебе бесплатный совет. Понимаю, что ты вся разодетая в кожаные шмотки, грубая и самореализованная женщина в мире, но тебе не захочется иметь с этим парнем дело. Ты видела, как он выглядит? Ты приходишься половинкой такого симпатичного парня, как Джон Мэтью, и тебе не стоит…

— Я не ищу встречи с гребаным ублюдком.

Ее нарочито грубая речь заставила его моргнуть.

— Неужели. И да, это отличная новость. А что касается меня, то я не видел его. Даже в ту ночь, когда он устроил Рофу засаду.

«Врешь», подумала она.

Когда Эссэйл заговорил, его голос был очень низким:

— Оставь этого парня в покое. Ты не хочешь оказаться у него на пути… в нем еще меньше милосердия, чем во мне.

— Значит, ты считаешь, что только большие мальчики должны иметь с ним дело.

— Ты поняла меня, милая.

Когда он погазовал на своем «ягуаре», Хекс отступила назад и скрестила руки на груди. Как, мать его, типично. Что в наличии члена и яиц заставляет мужчин думать, что они главная огневая мощь?

— Увидимся, соседушка, — подчеркнуто вежливо произнесла она.

— Я серьезно насчет Кора.

— О да, чертовски серьезно.

Он покачал головой:

— Что ж. Готовься к похоронам.

Когда он уехал, она подумала: «Неправильное местоимение, приятель. Чертовски неправильное…»

 

ГЛАВА 54

 

Переводчики: Stinky, lorielle, helenamaxi, Lover_mine, black_girl, ArrivaVamp

Вычитка: guff, Светуська

 

Осень спала мертвым сном, когда к ней присоединились в постели, но даже в ее глубоком, почти болезненном отдыхе, она знала чьи руки коснулись к ее кожи, спустились на бедра, затем огладили живот. Она точно знала, кто взял в ладонь ее грудь, а затем и развернули ее.

Для секса.

Когда одеяла откинули в сторону и холодный воздух коснулся ее кожи, она инстинктивно развела ноги, готовясь встретить единственного мужчину, которого когда-либо желала в себе.

Она была готова для Тормента. Казалось, вот уже последние недели она всегда была для него готова.

«Всегда под рукой» как сказал бы Тор. Но и он всегда был готов для нее.

Ее огромный воин устроился между ее бедер, шире разводя их своими мощными бедрами… нет, теперь это были его руки, словно сначала он планировал одно, а затем передумал.

Его рот отыскал ее, впиваясь в нее, затем облизывая.

С закрытыми глазами и затуманенным разумом, не понимая, сон это иль явь, Осень испытывала сильнейшее наслаждение, выгибаясь навстречу его языку, всецело отдаваясь ему, пока он посасывал ее, дразнил и проникал в лоно…

Вот только оргазм так и не наступал. Независимо от того, сколько он ее ласкал.

В то время, как ее разум пытался достичь освобождения, она не могла дойти до грани, удовольствие граничило с агонией — но она все еще не могла достичь кульминации, даже когда бисеринки пота покрыли ее кожу и из горла рвалось рваное дыхание.

Отчаяние заставило ее впиться в его голову и сильнее прижать к себе.

Вот только, он исчез.

«Это было, сродни ночному кошмару, подумала она, протестующе всхлипнув. — Мучительный сон с эротическим уклоном…»

Тормент вернулся, возвышаясь над ней, и на этот раз всем своим телом прижался к ней. Протянув руки под ее колени, он подтянул их вверх и широко развел в стороны, сгибая Осень в маленький клубок под его большим весом.

А затем он вошел в нее — жестко и быстро.

И только тогда она кончила. В то же мгновение, как его огромный член наполнил ее, тело Осени откликнулось спазмами, взрываясь блаженным оргазмом, таким яростным, что она обоими клыками прокусила себе губу.

Когда кровь заполнила ее рот, Тормент замедлился, чтобы ее вылизать. Но Осень не хотела, чтобы он замедлял темп. Используя в качестве опоры его руки, которыми он ее держал, она отыскала свой собственный ритм, насаживаясь на его плоть, вбирая его в себя… до тех пор, пока снова не приблизилась к грани.

А затем шагнула в пропасть.

Поначалу она с легкостью достигала того, что ей так требовалось, во время их занятия сексом. Однако, позже это становилось куда труднее…

Когда Осень напряглась вокруг его члена, двигаясь быстрее и резче, разочарование привело ее в дикое состояние.

Она вцепилась в него зубами.

В плечо.

Она оставила на нем отметины.

От своих ногтей.

Такое сочетание должно было заставить его остановиться и потребовать более цивилизованного поведения. А вместо этого, его кровь устремилась в нее, и Тор так громко взревел, что в комнате послышался грохот, словно что-то треснуло в стене.

А затем он кончил. И слава Деве-Летописеце за его освобождение. Когда он проникал в нее, яростно вколачиваясь, Осень наконец уловила тот уникальный ритм и ее тело в унисон начало раскачиваться с телом Тормента, стуча изголовьем кровати о стену.

Кто-то вскрикнул.

Она.

Еще грохот.

Лампа?…

Когда они, наконец, затихли, все тело Осени покрывал пот, между ног пульсировало, появилась вялость, словно у нее нет костей. Одна из стоящих на прикроватных тумбочках ламп, действительно упала, а когда Осень посмотрела на противоположную стену, то увидела, что у висящего над бюро зеркала, треснуло стекло.

Тормент поднял голову и посмотрел на нее. В льющемся из ванной свете, Осень увидела, что натворила с его плечом.

— О… дражайшая... — От вида зияющей раны Осень в ужасе прикрыла рукой рот. — Мне так жаль.

Он глянул на себя и нахмурился:

— Шутишь что ли?

Когда он снова посмотрел на нее, на его губах играла чисто мужская горделивая улыбка, которая совершенно была не к месту.

— Я причинила тебе боль. — Осени хотелось плакать. — Я…

— Ш-ш-ш. — Он откинул влажную прядь с ее лица. — Мне это нравится. Мне, черт возьми, это нравится. Царапай меня. Оставляй на мне отметины. Кусай меня… все нормально.

— Ты… чокнутый, — ввернула она разговорное словечко.

— Я еще не закончил… — Вот только когда он начал двигаться в ней, она поморщилась.

В то же мгновение он замер.

— Дерьмо, это было довольно грубо.

— Это было чудесно.

Тормент приподнялся на руках и выскользнул из нее так медленно и осторожно, что Осень едва это почувствовала. И все же где-то внутри нее начались судороги. Или, возможно, еще один оргазм? Трудно понять, когда ее тело стало таким сверхчувствительным.

В любом случае, восхитительная усталость была благодатью. Теперь они хорошо знали друг друга, им было так комфортно заниматься сексом, а достигнутая ими невероятная яркость ощущений, стала результатом стирания каких-либо барьеров, даровав свободу действий… и разделенного между ними доверия.

— Позволь мне организовать ванну и искупать тебя.

— Все хорошо. — Она улыбнулась ему. — Я просто отдохну здесь не много, пока ты принимаешь душ, а потом пойду я.

На самом деле, Осень не доверяла себе, чтобы оказаться обнаженной с ним в ванной. Она бы вцепилась в его второе плечо… и как бы сильно она не ценила его карт-бланш на использование зубов, все равно предпочла бы не пользоваться свободой действий.

Тормент выскользнул из беспорядочно скомканных одеял и на мгновение остановился возле нее, прищурив глаза.

— Уверена, что все в порядке?

— Честное слово.

В конце концов, он кивнул и повернулся…

— Твоя спина! — Выглядело так, будто его когтями исполосовала бешеная кошка — большие красные полосы тянулись по бокам и вдоль позвоночника.

Тормент оглянулся через прокушенное плечо и с гордостью улыбнулся:

— Отличное ощущение. Я каждый раз буду думать о тебе, находясь сегодня на патрулировании, когда эти царапины будут давать о себе знать.

Когда он исчез в ванной, Осень покачала головой. Мужчины… просто сумасшедшие.

Прикрыв глаза, она скинула с себя простыни и пошевелила руками и ногами. В комнате было прохладно, вернее даже холодно, но в ощущении неги Осень изнемогала от жары. Последствия страсти буквально сочились из каждой поры ее тела.

Однако за время, пока Тормент принимал душ, жар спал, как и пульсирующая боль после занятий любовью. И вот, наконец, на нее снизошло то умиротворение, которого она искала, ее тело расслабилось, не отпускающее напряжение и боль отступили.

Несмотря на напряженность, она чувствовала себя все лучше и лучше и, не обращая внимания на свою наготу, бездумно улыбалась, глядя в потолок. Она никогда не испытывала такого счастья.

Но вдруг ее снова обдало этим странным холодком, что ощущала ранее, посылая неясное предчувствие, словно предупреждение, которое она не могла расшифровать.

Замерзнув, она накинула на себя одеяло.

В одинокой постели, она вдруг почувствовала себя настигнутой судьбой, словно ночью в лесу, окруженная волками, которых не могла ни слышать, ни видеть, но знала, что они притаились за деревьями…

Готовые к прыжку.

***

Тем временем в ванной Тор вытерся и наклонился к зеркалу. Укус на его плече начал зарастать, его кожа затягивала проколы, все заживало просто прекрасно. Хреново — он хотел, чтобы раны сохранились подольше.

В этом была своеобразная гордость — быть отмеченным таким способом.

Тем не менее, он решил, что под куртку наденет закрывающую все футболку, а не майку, как обычно. Его Братьям совершенно не обязательно это видеть. Черт возьми, это личное их с Осенью дело.

Проклятье… эта женщина просто невероятна.

Несмотря на постоянное нахождение в стрессе, несмотря на разговор с Лэсситером у лестницы, несмотря на то, что Тор начал прикасаться к Осени только потому, что чувствовал, что должен что-то поделать, в конце концов, и как обычно, все дело было в сексе, в первобытном сексе — Осень была подобна смерчу, в котором он вращался. Ее эротическая тяга засасывала его, а затем выкидывала на поверхность, чтобы глотнуть кислорода…, прежде чем снова затянуть внутрь.

В этом, к сожалению, он продвинулся.

Больно было признать, но иногда, когда он лежал с Осенью после секса, восстанавливая дыхание и высыхая от пота, эта знакомая боль, как острие кинжала, вонзалась в его грудь.

Он не предполагал, что когда-нибудь утратит подобное ощущение.

И все же, каждый рассвет он искал ее и занимался сексом… и у Тора были все намерения повторить то же самое в следующие двенадцать часов.

Выйдя из ванной, он обнаружил ее по-прежнему лежащей в постели, свернувшуюся калачиком и закутанную в одеяло, на своей стороне постели.

Вот только он так и видел ее обнаженной.

Полностью. Мать. Его. Обнаженной.

От этого образа его тело вновь напряглось, член налился тяжестью. Словно ощутив его возбуждение, Осень издала эротическое урчание и поерзала на кровати. Протянув руку назад, она откинула прикрывающее ее одеяло и согнула одну ногу в колене, обнажив блестящее лоно.

— О-о-о, че-е-ерт, — простонал он.

Его тело кинулось к ней без раздумий, сосредоточившись на ее теле испепеляющим взглядом, даже не заметив бы никого, окажись кто на его пути. Тор просто растоптал бы их, оставляя ожидать смерти, пока он с ней не закончит.

Забравшись на матрас, Тор взял член в руку и расположившись позади Осени, приставил головку к входу в ее тело. Он аккуратно, на случай, если она все еще испытывает боль, толкнулся внутрь и замер, чуть потянувшись вверх, чтобы, глянув на нее, убедиться, что она все еще хочет его спустя такое короткое время после их последнего раза.

Когда Осень в наслаждении простонала его имя, Тор задвигал бедрами.

Скользкая, упругая, жаркая…

Он брал, не оправдываясь и наслаждаясь свободой. Осень была небольшого роста, но оказалась куда выносливее, чем выглядела, и за последние несколько месяцев Тор научился не сдерживаться, потому что знал, что ей тоже так нравится.

Переместив одну руку на бедро Осени, Тор изменил угол проникновения, чтобы скользить еще глубже. И, конечно же, в такой позиции был еще один плюс: он мог видеть, как двигается внутрь и наружу, наблюдать за тем, как появляется головка его члена, прежде чем снова глубоко погрузиться внутрь, чтобы снова вернуться обратно. Она была розовой и влажной, а член Тора, благодаря ей — твердым и блестящим от ее соков…

— Твою ж мать, — простонал с рыком Тор, в очередной раз кончая.

Он задергался в ней, испытывая освобождение, чувствуя ее оргазм, как ее лоно крепко сжимает его. И наблюдал за этим представлением, пока не зажмурил глаза… но и с опущенными веками он по-прежнему продолжал видеть ее.

После того, как все было кончено, Тор едва не рухнул на Осень, вовремя удержав себя. Опустив голову, он обнаружил, что его рот вблизи от ее позвоночника, и, пользуясь ситуацией, прошелся губами по ее коже.

Понимая, что должен дать Осени передышку, Тор заставил себя откатиться назад, выскользнув из манящего жара. Но, выйдя из нее, ему пришлось стиснуть зубы от вида того, как она по-прежнему готова для него.

Положив ладони на ее идеальные ягодицы, он развел их с стороны для своего языка. Черт… ее вкус вперемежку с его, ощущение ее гладкого, совершенно голого лона у своего рта…

Когда она начала извиваться, словно пребывала на грани, но не достаточно, чтобы шагнуть за край, Тор облизал три пальца и скользнул ими внутрь, не прекращая ласкать ее языком. Это сделало свое дело. Когда Осень выкрикнула его имя и задергалась у его лица, он довольно оскалился и помог ей пройти через сотрясающие ее насквозь импульсы.

И пришло время остановиться. На время.

В течение всей последней недели или около того, Тормент проводил все время с ней…, вот почему сегодня он заставил себя отправиться в чертову тренажерку. Осень выглядела измотанной. И причина тому? Она настояла на том, что в течение ночей будет работать, а в дневное время Тор не оставлял ее в покое…

Перекатившись, Осень устроилась на живота. Затем согнула ногу в колене, отвела ее в сторону и выгнула спину, требуя продолжения.

— Иисусе, — простонал он. — И как мне теперь уйти от тебя?

— Не уходи, — выдохнула она.

Его не нужно было просить дважды. Тормент снова овладел Осенью сзади, приподняв ее бедра, сжав их и наклонив таз так, чтобы войти в нее глубже. Затем одной рукой обхватил ее талию, а другой оперся о кровать, удерживая равновесие своего тела, вколачиваясь в Осень. Их тела со шлепками встречались друг с другом, кровать издавала скрипучий протестующим звук. Выругавшись, Тор бурно кончил. Накрывший его оргазм был таким, словно он несколько месяцев не занимался сексом.

И по-прежнему Тор жаждал ее. Особенно после того, как и ее тоже настигло освобождение.

Когда все затихло, Тор опустил их на кровать и устроив Осень на боку, крепко прижал к себе. Зарывшись носом в ее волосы и уткнувшись в ее шею, он забеспокоился о том, как относился к ней в постели.

Словно понимая, что он нуждается в каком-нибудь подбадривании, Осень протянула руку назад и запустила руку в его волосы.

— Это было восхитительно.

Возможно. Но Тору было не по себе за ту нагрузку, что налагал на ее тело.

— Позволь набрать тебе ванну?

— О, это было бы замечательно. Благодарю.

Направившись в ванную комнату, Тор подошел к глубокому джакузи, включил воду и достал из шкафчика соль для ванны.

Проверив воду и регулировав температуру, Тормент осознал, что ему нравится заботиться об Осени. Реализуя это множеством способов. Он искал оправдания, чтобы увести ее наверх и накормить ужином в приватной обстановке. Покупал ей одежду через интернет. Заходил в «Волгринс» и «CVS», чтобы достать ее любимые журналы, такие как «Вэнити Фэир», «Вог» и «Нью-Йокер».

Всегда проверял, чтобы в наличие было печенье «Пепперидж Фарм Миланос», на случай, если ей захочется.

И Тормент был не единственным, кто заботился о ней и открывал для нее новые вещи.

Хекс приезжала, по крайней мере, один или два раза в неделю, чтобы с ней повидаться. Они вместе отправлялись в кинотеатр и смотрели фильмы. Или ездили в лучшие районы города, где Осень могла увидеть миленькие ухоженные домики. Или бродили по работающим по ночам магазинам…, где покупали разную всячину на заработанные Осенью деньги.

Наклонившись, Тормент еще раз проверил воду, снова подкорректировал температуру и достал для Осени несколько полотенец.

С одной стороны, Тор немного нервничал из-за того, что она оказывалась среди человеческих психов и безжалостных лессеров, в ненадежных руках судьбы. Но, в конце концов, Хекс была истинной убийцей, и он знал, что она защитит свою мать, если хоть кто-то посмеет, хотя бы чихнуть в их сторону.

Кроме того, всякий раз, когда мать и дочь вместе проводили время, Осень всегда возвращалась с улыбкой, от которой и на лице Тора расцветала ответная.

Господи, они так далеко продвинулись с весны, а ведь были почти два чужих человека.

Так чего же еще не хватало?

Водя рукой по пенящейся воде в ванне, Тор отчаянно задавался вопросом, что, черт возьми, он упустил…

 

 

ГЛАВА 55

 

Переводчики: Stinky, zarink, Anjelika9

Вычитка: guff, Светуська

 

Две ночи спустя Хекс проснулась со странным преследующим ее убеждением. Как будто она днем проглотила будильник и он сработал у нее в животе.

Предчувствие. Нервозность. Опасение.

Такую дрянь кнопочкой не отрубишь.

Даже когда она принимала душ, ее по-прежнему не покидало ощущение, будто сплетались невидимые и непостижимые силы, меняя ландшафт, где люди были фигурами на шахматной доске, движимыми чужими руками, без соблюдений каких-либо их собственных стратегий.

Обеспокоенность цепко засела в Хекс на всем протяжении ее короткой поездки до Колдвелла, и не отпускала, когда она занялась работой в «Железной Маске».

Не в силах больше это выносить, она сняла свои шипы и вышла в город на несколько часов раньше обычного. Дематериализуясь с крыши на крышу в поисках следов Ублюдков, Хекс чувствовала…, что что-то произойдет этой ночью.

Вот только что?

С этим давящим на нее вопросом, она с особой тщательностью держалась подальше от мест патрулирования Братства.