Объекты воздействия, влияния, защиты.

1. Информационно-психологическая среда общества:

• психика и поведение людей;

• системы формирования общественного мнения, мировоззрения, политических взглядов, духовных и моральных ценностей, общественного сознания;

• системы принятия государственных, политических и управленческих решений.

2. Системы и средства информатизации общества:

• информационно-управляющие системы;

• информационные ресурсы, банки данных;

• системы телекоммуникаций и связи;

• радиоэлектронные средства и системы;

• компьютерные системы и технологии.

Основные возможные последствия:

• Нарушение нормального функционирования жизнедеятельности госструктур, социальных
институтов, общественных организаций, объединений граждан и отдельных лиц.

• Глубокие изменения индивидуального, группового и массового сознания, морально-политического и социально-психологического климата в обществе.

• Утечка важнейших сведений из государственных информационных ресурсов, ущемление национальных интересов России и темпов ее развития.

Пути и решения проблем информационной безопасности России содержат три блока: организационный, законодательный и технологический. Организационный:

• Создание при Президенте РФ постоянно действующего Органа по координации и контролю работ и мероприятий, обеспечивающих информационную безопасность России при вхождении в международное информационное общество.

• Определение Государственного провайдера и соответствующих федеральных структур по работе с сетью Internet.

• Создание концепции и принятие президентской комплексной программы «Путь вхождения России в международное информационное общество».

• Государственная поддержка мероприятий и работ по созданию и развитию отечественных информационных ресурсов и технологий.

• Активизация контрактов и взаимодействия с европейскими и международными орга­низациями, входящими в информационное общество.

Законодательный:

• Законодательное регулирование по недопущению недоброкачественной информации в СМИ, рекламе, информационных ресурсах, международном обмене, таможне и др.

• Законодательное запрещение недобросовестного воздействия на производство информации и доступ к информационным ресурсам.

• Законодательное регулирование свобод личности в СМИ, авторском праве, праве на получение информации и др.

• Гармонизация российского и международного законодательств в вопросах использования сети Internet на основе принципа «двойной криминальности».

Технологический:

• Создание государственной сети RGIN взаимодействующей с сетью Internet.

• Разработка и внедрение защищенных технологических средств хранения, обработки, передачи и шифрования информации, не допускающих несанкционированный доступ, изменение или разрушение данных.

• Сертификация и лицензирование информационных продуктов и услуг.

• Создание и внедрение программ лингвистических «фильтров», обеспечивающих блокировку доступа к базам данных, его маркировку или установление рейтингов пользователей.

Трехуровневая политика информационной безопасности. Под политикой информационной безопасности понимается совокупность документированных управленческих решений, направленных на защиту информации и ассоциированных с ней ресурсов. С практической точки зрения политику безопасности целесообразно разделить на три уровня.

К верхнему уровню можно отнести решения, затрагивающие организацию в целом. Они носят весьма общий характер и, как правило, исходят от руководства организации. Примерный список подобных решений может включать в себя:

• формирование или пересмотр самой комплексной программы обеспечения информационной безопасности, назначение ответственных за реализацию этой программы;

• формулировку целей в области информационной безопасности и определение общих направлений их достижения;

• обеспечение технической базы для соблюдения соответствующих законов и правил;

• формулировку управленческих решений по тем вопросам реализации программной безопасности, которые должны рассматриваться на уровне организации в целом.

На политику верхнего уровня влияют цели организации в области информационной безопасности: они формулируются, как правило в терминах целостности, доступности и конфиденциальности. Если организация отвечает за поддержание критически важных баз данных, то на первом плане может стоять уменьшение случаев потерь, повреждений или искажений данных. Для организации, занимающейся предоставлением услуг, вероятно, важна актуальность информации об этих услугах и их ценах, а также доступность услуг максимальному числу потенциальных покупателей.

Режимная организация в первую очередь заботится о защите от несанкционированного доступа – конфиденциальности. На верхний уровень выносится управление ресурсами защиты и координация их использования, выделение специального персонала для защиты особо важных систем, поддержание контактов с другими организациями, обеспечивающими или контролирующими режим безопасности.

Сфера политики верхнего уровня должна быть четко очерчена. Возможно, это будут компьютерные системы самой организации, а, возможно, и некоторые аспекты использования домашних компью­теров у сотрудников этой организации. Можно представить себе, и такую ситуацию, когда в сферу влияния включаются лишь отдельные наиболее важные системы политики информационной безопасности предприятия.

Выработка программы информационной безопасности верхнего уровня и ее осуществление – это задача определенных должностных лиц, за выполнение которой они должны регулярно отчитываться. Наконец, политика информационной безопасности верхнего уровня, разумеется, должна вписываться в существующие законы государства, а чтобы быть уверенными в том, что ей точно и аккуратно следует персонал предприятия, целесообразно разработать систему соответствующих поощрений и наказаний. На верхний уровень следует выносить минимум вопросов.

К среднему уровню можно отнести отдельные аспекты информационной безопасности, важные однако для различных систем, эксплуатируемых организацией.

Примеры таких вопросов – отношение к передовым, но еще недостаточно освоенным технологиям:

1. Доступ в Internet (как сочетать свободу получения информации с защитой от внешних угроз).

2. Использование домашних компьютеров.

3. Применение пользователями неофициального программного обеспечения и т.д.
Политика среднего уровня по каждому подобному аспекту предполагает выработку соответ­
ствующею документированного управленческого решения, в котором обычно имеются:

• Описание аспекта. Например, если взять применение пользователями неофициального программного обеспечения, то о нем обязательно должно быть сказано, что это такое обеспечение, которое не было одобрено и/или закуплено на уровне организации.

• Указание на область ее применения (распространения той или иной политики информационной безопасности). Другими словами должно быть сертифицировано, где, когда, как, по отношению к кому и чему применяется данная политика безопасности. Например, касается ли организаций-субподрядчиков политика отношения к неофициальному программному обеспечению? Затрагивает ли она работников, пользующихся портативными и домашними компьютерами и вынужденных переносить информацию на производственные машины?

Продолжая пример с неофициальным программным обеспечением, можно представить себе позиции полного запрета или выработки процедуры приемки подобного обеспечения и т.п. Позиция может быть сформулирована и в гораздо более общем виде, как набор целей, которые преследует организация в этом случае. Вообще, стиль документов по политике безопасности, как и перечень этих документов, может быть существенно разным для разных организаций.

• Четкое расписание соответствующих ролей и обязанностей. В «политический» документ необходимо включить информацию о должностных лицах, отвечающих за проведение политики безопасности в жизнь. Например, если для использования работником неофициального программного обеспечения нужно официальное разрешение, то должно быть известно, у кого и как его следует получать. Если должны проверяться дискеты, принесенные с других компьютеров, необходимо описать процедуру проверки. Если неофициальное программное обеспечение использовать нельзя, следует знать, кто следит за выполнением данного правила.

• Механизм обеспечения «законопослушности». Политика должна содержать общее описание запрещенных действий и наказания за них.

• Указания на необходимые «точки контакта». Должно быть точно известно, куда следует обращаться за разъяснениями, помощью и дополнительной информацией. Обычно «точкой контакта» служит должностное лицо, а не конкретный человек, занимающий в данный момент какой-то пост. Политика безопасности нижнего уровня относится к конкретным сервисам. Она включает в себя всего два аспекта – цели и правила их достижения, поэтому ее порой трудно отделить от вопросов реализации (оказания услуг по информационному обеспечению). В отличие от двух верхних уровней, рассматриваемая политика нередко бывает гораздо более детальной. Есть много вопросов, специфичных для отдельных сервисов, которые нельзя единым образом регламентировать в рамках всей организации. В то же время эти вопросы настолько важны для обеспечения режима безопасности, что решения, относящиеся к ним, должны приниматься на управленческом, а не техническом уровне.

Вот лишь несколько примеров-вопросов, на которые следует дать ответ при разработке политики безопасности нижнего уровня:

• Кто имеет право доступа к объектам, поддерживаемым сервисом?

• При каких условиях можно читать и модифицировать данные?

• Как организован удаленный доступ к сервису?

При формулировке целей политика нижнего уровня может исходить из соображений целостности, доступности и конфиденциальности, но она не должна на этом останавливаться. Ее цели должны быть конкретнее. Например, если речь идет о системе расчета зарплаты, можно поставить цель, чтобы только работникам отдела кадров и бухгалтерии позволялось вводить и модифицировать информацию. В более общем случае цели должны связывать между собой объекты сервиса и логичные с точки зрения информационной безопасности, осмысленные, действия с ними.

Из целей обычно выводятся правила безопасности, описывающие, кто, что и при каких условиях может делать. Чем детальнее правила, чем более формально они изложены, тем проще поддерживать их выполнение программно-техническими мерами. С другой стороны, слишком жесткие правила могут мешать работе пользователей, и, вероятно, их придется часто пересматривать. Руководству необходимо найти разумный компромисс, когда за приемлемую цену будет обеспечен приемлемый уровень безопасности, а работники не окажутся чрезмерно скованы. Обычно, в виду особой важности данного вопроса, наиболее формально задаются права доступа к объектам.

Экологическая политика России

Экологическая безопасность (в военной сфере):

1. Процесс планирования, организации и контроля деятельности факторов природного и техногенного характера в целях поддержания боеготовности войск (сил) и сохранения здоровья военнослужащих, рационального использования природных ресурсов и охраны окружающей среды. Объектами данного процесса являются военнослужащие, гражданский персонал воинских частей, население в районах дислокации (базирования) войск (сил), военные объекты и окружающая среда.

2. Комплексная система (экологический мониторинг) наблюдения, оценки, прогнозирования и предупреждения, связанная с информацией о создающихся критических ситуациях в окружающей среде, вредных или опасных для здоровья человека, других живых организмов и экологических ресурсов.

3. Выявление экологически вредных воздействий факторов природного и техногенного характера – добывание, сбор, обработка и документирование количественных и качественных данных, характеризующих возможные или образовавшиеся последствия экологически вредных воздействий факторов природного и техногенного характера, необходимых для оценки экологической обстановки.

4. Инструментальный экологический контроль – получение с помощью средств измерения и аналитического контроля достоверной информации о параметрах экологически вредных воздействий факторов природного и техногенного характера на личный состав, окружающую среду на территории военных объектов, а также в районах действий войск (сил).

 

5. Обеспечение экологической безопасности при ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций – принятие и соблюдение правовых норм, выполнение природоохранительных (общего характера), отраслевых или ведомственных требований и правил, а также проведение комплекса организационных, экономических, санитарно-гигиенических, санитарно-эпидемиологических и специальных мероприятий, направленных на обеспечение защиты населения, хозяйственных объектов и объектов иного назначения, а также окружающей среды в чрезвычайной ситуации.

6. Оценка уровней загрязнения окружающей среды в районах дислокации военных объектов – определение количественных показателей загрязнения окружающей среды (атмосферного воздуха, поверхностных и грунтовых вод, почвы, растительности и т.п.); предполагает разработку эффективной системы проведения необходимых наблюдений и замеров, накопление систематической информации об уровнях загрязнения, ее аналитической оценки и разработки предложений и рекомендаций по поддержанию качественного состояния окружающей среды в соответствии с существующими правилами [13, с. 1207].

Экологическая политика – система специфических политических, экономических, юридических и иных мер, предпринимаемых государством с целью управления экологической ситуацией и обеспечения рационального использования природных ресурсов на территории страны [2, с. 806]. Целью государственной экологической политики является обеспечение гармоничного, динамично сбалансированного развития экономики, общества, природы. Выделение экологической политики в

самостоятельный элемент общей государственной политики (подобно военной, культурной, экономической, социальной, научно-технической, информационной и т.д.) в развитых странах произошло в 1970–1980-е годы и является следствием нарастания кризисных явлений в области экологии.

Экологическое движение в России как социальный институт, оказывающий необходимое воздействие на решение проблем охраны природы, защиты человека от вредных техногенных факторов, практически оформилось к середине 1980-х годов. На рубеже 1990-х годов это движение достигло своего пика развития. Затем в результате непродуманной стратегии и ряда тактических ошибок, допущенных при реформировании российского общества, значительно снизились социальные, экономические, политические предпосылки для его дальнейшего роста. Экологическое движение – социальный феномен, возникший в условиях усиления воздействия общества на природу в результате взаимодействия, социального партнерства всех сил, заинтересованных в сохранении природы и заботящихся о будущих поколениях, о здоровье нации. Оно вобрало в себя коллективную обеспо­коенность состоянием окружающей среды и объединило совместную деятельность по предотвра­щению экологических угроз отдельных личностей, групп людей, а также многих общественных, производственных и государственных организаций [14, с. 806]. Период рубежа 1990-х годов не столько сопровождался позитивными сдвигами в развитии экологического движения, сколько привел к серьезным потерям многих завоеванных ранее позиций. Наблюдалась деградация экологического движения как социального института российского общества, призванного противостоять наиболее серьезной угрозе XXI в. – глобальной экологической катастрофе.

Специфика экологического движения, сложившегося в индустриально развитых странах Запада, состоит в том, что оно возникло как реакция на углубление кризисных процессов в окружающей природной среде (загрязнение биосферы, нарушение экологического равновесия, уменьшение способности самовосстановления экосистем, истощение озонового слоя и т.д.) и нацелено на защиту и сохранение природных основ жизнеобеспечения общества. Зарождение и развитие экологического движения в бывшем СССР связывают с образованием республиканских обществ охраны природы, а также с появлением в начале 1960-х годов студенческого движения за охрану природы. В ряде стран Запада в 1960–1970-е годы возникло и развивалось национальное экологическое движение. В СССР предвестниками такого движения выступали отдельные природоохранные (экологические) движения, в которых участвовали члены сложившихся традиционных природоохранных организаций, обществ охраны природы, обществ охотников и рыболовов, научных обществ, в том числе Географического общества, Московского общества испытателей природы и других, сотрудники нескольких сотен научно-исследовательских институтов экологического профиля, часть работников предприятий и учреждений – коллективных членов ВООП, школьники и студенты.

По оценке некоторых западных авторов, экологическое движение началось в СССР в то время, когда экологический кризис здесь был явно менее острым, чем в странах Запада в период возникновения там экодвижений. Это можно объяснить эмоциональным и символическим взрывом, вызванным загрязнением таких святынь, как Волга и Байкал, а также аварией на Чернобыльской АЭС.

Во второй половине 1980-х годов Россия находилась в группе самых загрязненных в экологическом отношении стран (хотя официально такая международная оценка прозвучала позже – в 1992 г. на Конференции ООН по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро).

Экономические причины, обусловившие истощительный и разрушительный характер природо­пользования, усугублялись политическими, правовыми, информационными, мировоззренческими и иными причинами, в том числе недостаточным государственным контролем за охраной природы и использованием ее ресурсов; нарушениями и без того слабого законодательства по охране природы со стороны руководителей и работников многих объединений, предприятий; экологической цензурой о неисчерпаемости естественных богатств страны, о практически безграничной экологической емкости ее территории, под влиянием которых формировалось утилитарно-потребительское отношение к природным ресурсам, безответственное отношение к вопросам защиты окружающей среды от загрязнения.

Несмотря на требования ученых и общественности, длительное время сдерживалось создание государственной системы охраны природы. Первые же шаги вновь созданных комитетов по охране природы были обречены на неудачи вследствие разобщенности государственного контроля за природопользованием, отсутствия реального механизма экономического регулирования природо­пользования, организационной вялости властей как в центре, так и на местном уровне. Стало

очевидным, что ни государственные органы охраны природы, ни серьезная академическая наука, ни общественность по отдельности не в силах повлиять на состояние экологической ситуации. Противовесом ухудшению экологической ситуации, по мнению эколога Н.Ф. Реймерса, являются «развитое экологическое движение, сильное общественное мнение… информированность». Основным выводом итоговой декларации российско-голландской конференции «Отношения между правительственными и неправительственными экологическими организациями» (Москва, 1992) является заключение: для того чтобы улучшить экологическую ситуацию, необходимо иметь сильное и влиятельное природоохранное движение.

Для появления экологического движения процессы деградации природной среды должны были преломиться в общественном сознании, вызвать глубокую обеспокоенность людей, побудить к деятельности по оздоровлению этой среды. Широкому осознанию экологического неблагополучия способствовали новые информационные условия. Во второй половине 1980-х годов стала утверждаться экологическая гласность. С 1988 г. начали издавать ежегодные государственные доклады, посвященные состоянию окружающей среды в стране, и содержащиеся в них сведения тиражировались средствами массовой информации; активно использовали новые возможности для выступления в защиту природы многих ученых, писателей, публицистов; в политически адаптированном виде экологические проблемы освещались в ходе пропаганды, проводимой различными экологическими общественными силами.

Сегодня основу экологической политики любого государства составляет официально принятая общая концепция разрешения экологической проблемы. Данная концепция непосредственно определяет содержание как собственно государственной экологической политики, так и подход органов власти к экологическим аспектам всего комплекса проблем социально-экономического развития страны. В настоящее время экологическая политика в Российской Федерации определяется концепцией устойчивого развития, что закреплено Указами Президента Российской Федерации от 4 февраля 1994 г. «О государственной стратегии РФ по охране окружающей среды и обеспечению устойчивого развития» и от 1 апреля 1996 г. «О Концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию».

Основные принципы, задачи и мероприятия экологической политики определяют:

• Конституция Российской Федерации;

• Федеральный закон «Об охране окружающей природной среды»;

• программы правительства Российской Федерации в области структурной перестройки экономики и экономического роста;

• федеральные целевые программы;

• государственные стандарты;

• иные нормативные акты.

К основным направлениям экологической политики Российской Федерации относят:

• формирование нового правового и экономического механизма регулирования влияния хозяйственной, военной и иной деятельности на окружающую среду;

• совершенствование природоохранного законодательства и его адаптацию к новой социально-экономической модели;

• развитие стандартизации, сертификации и лицензирования в сфере экологии с учетом требований по включению Российской Федерации в международную систему экологической безопасности;

• создание единой системы государственного экологического мониторинга;

• стимулирование внедрения экологически чистых и ресурсосберегающих технологий;

• развитие института экологической экспертизы;

• развитие предпринимательства в сфере экологии;

• расширение участия граждан в принятии решений в сфере экологии;

• укрепление международного сотрудничества в области защиты природы;

• создание системы непрерывного экологического образования и т.д.

Наиболее существенное влияние на практическую реализацию экологической политики оказывают такие факторы, как:

• реальная степень обострения экологических проблем на территории конкретного госу­дарства;

• характер социально-экологических проблем, порождаемых ухудшением экологической ситуации;

• научная неопределенность в решении ряда принципиально важных вопросов функцио­нирования экосистем;

• ресурсные, в том числе и финансовые, ограничения;

• реальный уровень развития ресурсосберегающих и природоохранных технологий, в том числе технологий утилизации и уничтожения отходов;

• экономическая эффективность производства и конкурентоспособность экологически чистой продукции;

• социальные реакции населения;

• международные обязательства.

Что касается последнего фактора, приведем в пример Киотский протокол. В чем важность Киотского протокола? Почему о нем так много спорили? И каких последствий стоит ожидать? В октябре 2004 г. Госдума России ратифицировала Киотский протокол к рамочной конвенции ООН об изменении климата. Этого решения ждали в более чем 120 странах. Ведь протокол вступает в силу только тогда, когда его принимают те страны, которые в сумме выбрасывают в атмосферу 55% парниковых газов. До присоединения России набиралось 46%. Соединенные Штаты вырабатывают больше всех (35%), но документ ратифицировать не хотели. Присоединение же России дало недостающие 17%. И тогда экологи – уже от лица этих государств – смогли начать контролировать количество вредных выбросов. Теперь дымящих труб должно стать меньше. Бороться с промыш­ленными выбросами по всему миру станет легче. Поможет Киотский протокол. Главная задача – спасти планету от экологической катастрофы.

Вопросы и задания

1. Понятие «национальная безопасность» шире ли понятия «экономическая безопасность»? Поясните.

2. Необходимо ли рассматривать проблему экономической безопасности в собственно экономической сфере, включая внутриэкономические и внешнеэкономические аспекты, в том числе на их стыке: в областях пересечения экономической сферы со смежными внеэкономическими сферами? Почему?

3. В чем состоит специфика экологического движения, сложившегося в индустриально развитых странах?

4. Экономическая безопасность подразделяется на следующие уровни:

а) международная, национальная, локальная и частная;

б) глобальная, региональная, фирм и личности;

в) международная, региональная или отраслевая внутри страны.

5. Целью государственной экологической политики является … (закончите предложение)

6. К информационно-технической борьбе относится … (поясните)

7. К объектам экономической безопасности относятся: государство, его экономическая система и все его природные богатства, общество с его институтами, учреждениями, фирмами и личность. Так ли это?

а) да;

б) нет.

8. Включает ли стратегия экономической безопасности характеристику угроз экономической безопасности
как совокупность условий и факторов, создающих опасность жизненно важным экономическим интересам
личности, общества и государства?

а) да, включая угрозы внутренние и внешние;

б) да, включая лишь угрозы внутренние;

в) нет.

9. Пути и решения проблем информационной безопасности России содержат три блока. Перечислите.

10. Как называется система специфических политических, экономических, юридических и иных мер, предпринимаемых государством с целью управления экологической ситуацией и обеспечения рационального использования природных ресурсов на территории страны?

11. Галкин Ю.Ю. Экологическое движение // Там же. – С. 1209.

Тема 5. НАЦИОНАЛЬНЫЕ ИНТЕРЕСЫ РОССИИ ВО ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКОЙ СФЕРЕ

«Концепция национальной безопасности РФ» о внутриполитической национальной безопасности

Во внутриполитической сфере национальные интересы России состоят:

• в сохранении стабильности конституционного строя, институтов государственной власти;

• в обеспечении гражданского мира и национального согласия, территориальной целостности, единства правового пространства, правопорядка;

• в завершении процесса становления демократического общества;

• в нейтрализации причин и условий, способствующих возникновению политического и религиозного экстремизма, этносепаратизма и их последствий – социальных, межэтнических и религиозных конфликтов, терроризма.

Согласно Концепции национальной безопасности Российской Федерации существуют следующие угрозы национальной безопасности во внутриполитической сфере.

Негативные процессы в экономике лежат в основе сепаратистских устремлений ряда субъектов Российской Федерации. Это ведет к усилению политической нестабильности, ослаблению единого экономического пространства России и его важнейших составляющих – производственно-технологических и транспортных связей, финансово-банковской, кредитной и налоговой систем.

Экономическая дезинтеграция, социальная дифференциация общества, девальвация духовных ценностей способствуют усилению напряженности во взаимоотношениях регионов и центра, представляя собой угрозу федеративному устройству и социально-экономическому укладу Российской Федерации.

Этноэгоизм, этноцентризм и шовинизм, проявляющиеся в деятельности ряда общественных объединений, а также неконтролируемая миграция способствуют усилению национализма, политического и религиозного экстремизма, этносепаратизма и создают условия для возникновения конфликтов.

Масштабы терроризма и организованной преступности возрастают вследствие зачастую сопровождающегося конфликтами изменения форм собственности, обострения борьбы за власть на основе групповых и этнонационалистических интересов. Отсутствие эффективной системы социальной профилактики правонарушений, недостаточная правовая и материально-техническая обеспеченность деятельности по предупреждению терроризма и организованной преступности, правовой нигилизм, отток из органов обеспечения правопорядка квалифицированных кадров увеличивают степень воздействия этой угрозы на личность, общество и государство.

Углубление кризиса во внутриполитической, социальной и духовной сферах может привести к утрате демократических завоеваний.

Концепция национальной безопасности Российской Федерации характеризует основные методы и средства обеспечения национальной безопасности во внутриполитической сфере.

Сближение интересов населяющих страну народов, налаживание их всестороннего сотрудничества, проведение ответственной и взвешенной государственной национальной и региональной политики позволит обеспечить в России внутриполитическую стабильность. Комплексный подход к решению этих задач должен составлять основу внутренней государственной политики, обеспечивающей

развитие Российской Федерации как многонационального демократического федеративного государства.

Духовное обновление общества невозможно без сохранения роли русского языка как фактора духовного единения народов многонациональной России и языка межгосударственного общения народов государств – участников Содружества Независимых Государств.

Дискуссии вокруг понимания этничности

Значение понятия нации обсуждалось главным образом в нашей стране, в большинстве же других стран было принято какое-то одно его значение. О смысле понятий «этнокультурная общность», «этнонация» шли споры среди мировой научной общественности. В основном они велись больше в академическом плане, но имели выходы и на политику [см. подробнее 1, с. 27–55]. Дискуссия вокруг понимания этничности стала развертываться с начала 70-х годов. Обычно ее связывают с ситуацией в мире – распадом колониальной системы, образованием новых государств, обострением меж­этнических отношений в самих индустриальных странах. Проблемы этничности обсуждались в рамках объяснительных моделей в различных теориях, в том числе в теориях социальных изменений, межгрупповых отношений, дискриминации, этнической идентичности, ассимиляции. Все эти теории сводят, как правило, к трем подходам к пониманию этнического феномена – примордиалистскому, инструменталистскому и конструктивистскому.

В теориях примордиалистского подхода выделяются два направления: социобиологическое и эволюционно-историческое. Сторонники первого рассматривают этничность как объективную данность, изначальную (примордиальную, т.е. исконную) характеристику человечества. Они объясняют этничность с помощью эволюционно-генетических идей, интерпретируя ее как «расши­ренную родственную группу», «расширенную форму родственного отбора и связи». Излагая эту точку зрения, Ван ден Берг писал: «С прогрессивным ростом размера человеческих обществ границы этноса становились шире, связи родства соответственно размывались… Однако потребность в коллек­тивности более широкой, чем непосредственный круг родственников на основе биологического происхождения, продолжает присутствовать даже в современных массовых индустриальных обществах».

Примордиалисты подчеркивают в этничности глубокую аффективную привязанность людей. Объяснение этому наука пытается дать лишь в последнее время, когда социальные психологи стали разрабатывать теорию аффилиации (потребности в принадлежности к группе).

Авторы и последователи другого – эволюционно-исторического – направления примордиалистского подхода рассматривают этносы как социальные, а не биологические сообщества, глубинно связанные с социально-историческим контекстом. Это реально существующие группы с присущими им чертами – языком, культурой, идентичностью, отличающими их от других групп.

Примордиалистское представление об этносе, главным образом второго направления, до 60–70-х годов XX в. практически доминировало в мировой науке, а в отечественной науке было единственным до начала 90-х годов.

Наибольшее распространение получили представления об этносе, сформулированные Ю.В. Бром-леем. Согласно данным представлениям, этносы характеризуются определенными собственно этническими свойствами (язык, культура, этническое самосознание, закрепленное в самоназвании), но эти свойства формируются только в соответствующих условиях – территориальных, природных, социально-экономических, государственно-правовых.

Социобиологическое понимание этноса представлено в отечественной науке концепцией Л.Н. Гумилева, который считал этнос природным, биологическим феноменом. Источником развития, по Л.Н. Гумилеву, является пассионарный толчок. По существу, ученый продолжил развитие идей, сформулированных в начале XX в. С.М. Широкогоровым, хотя культуру, создаваемую этносом, он понимал как социальное явление.

Есть еще одна концепция понимания этноса. Н.Н. Чебоксаров и С.А. Арутюнов развивали представление об этносе как типе общности, основанной на информационных связях. Сходной концепции придерживается и А.А. Сусоколов.

В 70-е годы в США в связи с необходимостью объяснений массовых этнических и расовых движений начали появляться новые объяснительные концепции этничности. Теория «плавильного котла», которая представляла «ассимиляторское» направление в оценке этнических взаимодействий, стала заменяться концепцией так называемого «салата». В «салате» же при общей консистенции сохраняется и каждый ингредиент (составляющая). Какой же это ингредиент?

В сборнике статей «Этничность, теория и опыт», вышедшем под редакцией Н. Глезера и Д. Мойнихана, этническая группа трактовалась как общность, объединяемая интересами, а этничность – как средство для достижения групповых интересов, мобилизации в политической борьбе. Такое представление об этничности стало называться инструменталистским. Его сторонники объясняют сохранение этнических групп потребностями людей в преодолении отчуждения, характерного для современного общества массовой культуры, потребительских ценностей и прагматизма.

Подобные объяснительные мотивы исходят из социально-психологических теорий личности, общения. В известной мере они согласуются с теорией аффилиации и компенсаторных потребностей. Политический психолог Дж. Дэвис, развивая этот подход, писал о потребностях, которые побуждают людей к равенству, достоинству. Этническая группа способна поддержать людей в реализации таких потребностей, мобилизовывать на их осуществление.

Этническую мобилизацию объясняют также потребностью в изменении социальной стратификации (стремлением подняться в высшие слои общества), в разделении рынка, для чего требуется участие во власти. Поэтому данное направление в объяснении этничности называют также гедонистическим (речь о нем будет идти при объяснении межэтнических конфликтов).

Согласно третьему – конструктивистскому – подходу к пониманию этнической общности, порождаемое на основе дифференциации культур этническое чувство и формулируемые в его контексте представления и «доктрины» представляют собой интеллектуальный конструкт писателей, ученых, политиков. Широкое распространение образования и средств массовой информации позволило передавать их идеи самым широким массам. Ключевую роль в мобилизации членов этнической группы на коллективные действия во имя политических или социальных целей играют лидеры, которые нередко преследуют собственные цели и совсем не всегда выражают волю народов. В учебниках и работах по социальной и культурной антропологии часто цитируют Б. Андерсона, Р. Бурдье, Э. Геллнера, Э. Хобсбаума как выразителей идей конструктивизма.

Конструктивисты широко и специфическим образом иллюстрируют образование традиций, в частности приводят пример об изобретении знаменитой шотландской мужской юбки, которая была придумана англичанином и благодаря деятельности любителей гэльской культуры стала ассоции­роваться с гэльскими кланами. Много примеров подобного конструирования можно привести и из постсоветской действительности. Так, ингушские лидеры обосновывают мысль о том, что село Ангушт в Пригородном районе и есть «прародина ингушей», а осетинские интеллектуалы, настаивая на тезисе о том, что аланы – предки осетин, «кости которых разбросаны по всему Северному Кавказу», называют республику Северную Осетию Аланией.

С позиций конструктивизма В.А. Тишков формулирует понимание народа (этнической общности) как группы людей, члены которой разделяют общее название и элементы культуры, имеют общее происхождение и историческую память, обладают чувством солидарности. Все эти признаки – «результат особых усилий, особенно процесса нациостроительства». Считая этнонацию социальным конструктом, конструктивисты вместе с тем признают ее значимой реальностью, способной определять действия людей, их мобилизацию для достижения целей.

Концепция конструктивизма естественно вызывает немало вопросов и даже возражений. Так, В.В. Коротеева верно отмечает, что тексты могут читать все (добавим: и слышать о каких-то идеях, видеть создаваемые символы – флаги, гербы и т.п.), но соответствующие воображения, представления возникают не у всех. Воображение объединяет лишь тех, кто обладает сходным жизненным опытом и подтверждает существующие деления.

Действительно, немало идей, которые «конструкторы» хотели бы внести в сознание людей, остаются лишь в их собственном воображении, другие же становятся консолидирующей силой в условиях недоступности людям средств массовой информации и системы образования. В период чеченского кризиса на территории республики это было совершенно очевидно. Не случайно, даже самый активный пропагандист конструктивизма в России В.А. Тишков все же солидаризировался с теми, кто считает, что в трактовке этничности «обстоятельный анализ требует интеграции всех подходов».

Таким образом, важным в подходах к пониманию этничности было:

1) признание сторонниками всех подходов решающей роли этнической идентичности для самовыделения группы и для выделения ее другими, равно как и для деятельности людей в этнической сфере;

2) формирование идей инструменталистской концепции, позволяющих сделать социально-психологические подходы к объяснению этничности понятными этнологам и другим обществоведам;

3) обоснование в конструктивистском подходе роли идеологий и идеологов в формировании этнической солидарности.

Понятие этнического меньшинства. Объектом исследования социологов, работающих в этнической сфере, часто служат не доминирующие народы в полиэтнических государствах, а этнические группы, представляющие часть какого-то народа или национальности. Как называть их, чтобы наименование отвечало научным критериям, было понятно людям и не задевало их этнических чувств? Кроме того, с определением характера той или иной этнической группы связаны политико-правовые и политико-психологические вопросы.

Еще в Советском Союзе многие недоминирующие народы, которые давали наименование союзным республикам, по Конституции СССР имели право не только на самоопределение, но и на выход из состава государства. Недоминирующие народы Российской Федерации, дающие название респуб­ликам, имеют право на самоопределение в составе государства. Но обладают ли таким правом другие народы, не имеющие своих государственных образований, или части народа, например, ногайцы, лезгины в России, армяне Карабаха? Эти проблемы воспринимаются как психологически-правовые и часто конфликтные.

С точки зрения научной терминологии, и бурят в Бурятии, и татар в Башкортостане, и русских в Саха (Якутии), и хантов правомерно назвать этническими группами – здесь у социологов затруднений нет. Но в среде самих национальностей, а чаще – среди этнологов, бурят и хантов в Бурятии называют народами, татар в Башкортостане – национальным меньшинством, относительно русских в Саха (Якутии) могут затрудниться с определением, поскольку русских в этой республике больше, чем якутов.

Проблема меньшинств актуализировалась во всем мире, что связано с ростом этнического самосознания, национальными движениями, активизацией миграционных процессов. На пост­советском пространстве она воспринимается остро еще и потому, что вследствие распада Советского Союза народы были разделены отнюдь не эфемерными границами и для диаспор жизненно важным оказался вопрос: гражданами какого государства они должны стать, т.е. будут ли они иммигрантами, временными жителями или меньшинствами в государствах, где они живут. Именно так встал вопрос перед русскими в государствах нового зарубежья, перед украинцами в России, кто приехал, например, в Магаданскую область или Саха (Якутию). В связи с демократизацией и деятельностью право­защитных движений вопрос о правах граждан разных национальностей для многих стал уже не декларативным, а вполне реальным.

Россия приняла на себя международные обязательства по соблюдению прав меньшинств, следовательно, она должна соблюдать принятую в 1992 г. Генеральной Ассамблеей ООН «Декларацию о правах личности, принадлежащей к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам». Тогда же при Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе был учрежден институт Верховного комиссара по правам человека и национальных меньшинств с целью предотвращения конфликтов, связанных с положением этнических меньшинств. Верховный комиссар Макс ван дер Стул проявил свои способности, действуя на постсоветском пространстве, влияя на законодательство, например в Эстонии в отношении неэстонского населения.

Таким образом, и для отдельного человека, и для национальности (или части ее), к которой он себя относит, немаловажное значение имеет то, какое понятие используют для их наименования – «народ», «этническое меньшинство», «национальное меньшинство», «коренной народ», поскольку все они часто имеют вполне определенный социальный и политический смысл. Это делает необходимым выделить типы групп, которые в международной правовой или социальной практике могут быть отнесены к этническим меньшинствам. Но надо иметь в виду, что чисто количественные характеристики в данном случае не могут считаться достаточными и что пока нет всеми признанного определения этнического меньшинства. Действительно, титульные национальности в республиках Российской Федерации или франкоканадцы в канадском Квебеке считают себя не меньшинствами, а народами, нациями в этническом значении, хотя реально ни те, ни другие не являются домини­рующим по численности большинством.

Понятие «этническое меньшинство» – не чисто демографическое, оно несет на себе и опреде­ленную социально-психологическую нагрузку. В самом деле, для того чтобы группа самоиденти­фицировалась как меньшинство, она должна ощущать свое недоминирующее положение или

дискриминацию. Приведем такой пример. В Киеве проходила международная конференция по проблемам новых диаспор (частей народа, живущих за пределами государства основного проживания). Выступая на этой конференции, социолог из Одессы, которая занимается национальными проблемами, спрашивала: «Почему мы, русские, в Одессе должны считать себя меньшинством? По социальному статусу мы не ниже рядом живущих с нами украинцев и по численности нас не меньше». Вот почему понятие «этническое, национальное меньшинство» имеет в своем содержании и социально-психологический компонент, который определяется, обусловливается конкретной исторической и социально-политической ситуацией.

Исторически так сложилось, что часть народов в прошлом в СССР и теперь в России, или, например, в Грузии, имеют государственные образования, носящие их имя. Это титульные народы республик. В официальной практике их не называли «меньшинством». А использовавшееся в России бытовое понятие «нацмен» по отношению ко всему нерусскому населению воспринималось как уничижи­тельное и сегодня фактически ушло из практики употребления.

Титульные народы и другие этнические общности, кроме русских, в республиках часто называют коренными, хотя и это название неточно. Но, во-первых, во многих случаях на территории республик проживало не одно поколение русских. И даже столицы некоторых республик были основаны русскими, как, например, Якутск. Во-вторых, в международной практике под коренными народами имеются в виду аборигенные народы, «ведущие племенной образ жизни», как об этом говорится в Конвенции МОТ 1989 г. В трактовке, соответствующей современным условиям России, это народы, занимающиеся традиционными видами хозяйственной деятельности. Их права обычно защищаются как права малочисленных аборигенных народов.

Кроме того, термин «коренные» (жители) нередко трактуют как право на дополнительные преимущества на данной территории, что воспринимается как нарушение гражданских прав всеми другими национальностями, прежде всего, русскими, украинцами в республиках. Учитывая все эти обстоятельства, ученые и политики стараются как можно реже или вовсе не употреблять термин «коренные», используя понятие «титульные (нетитульные) национальности».

Какие же типы групп можно отнести к этническим меньшинствам? К таковым относят группы, во-первых, численно меньшие, чем этническое большинство в государстве, во-вторых, находящиеся в недоминирующем положении, в-третьих, обладающие этнокультурной спецификой и желающие сохранить ее. Они могут быть частью этнонации, проживающей за пределами основной территории самоопределения последней (грузины в России, татары в Сибири и др.); могут быть группой сохраняющего свою идентичность народа, но разбросанного по многим странам и не имеющего своего государства (цыгане, курды и др.); могут быть народом территории внутренней колонизации (эвены, чукчи и др.); наконец, группой обосновавшихся на постоянное жительство граждан – в прошлом иммигрантов (немцы Поволжья, испанцы в России и т.д.).

Распад СССР и создание постсоветских государств привели к появлению понятия «новые меньшинства». Иногда так говорят о русских в государствах нового зарубежья. В некоторых из них русским трудно осознать себя меньшинством, как, например, в Казахстане, где они не составляют численного меньшинства и по социально-профессиональному статусу не уступают титульному этносу. Сходная ситуация наблюдается и в Киргизии. Президенты этих государств употребляют в отношении русских термин «народ-партнер». Такая традиция существует в ряде западных государств, в частности, в категориях равного партнерства рассматривают франкоканадцев в Канаде, шведов в Финляндии, ирландцев, шотландцев в Великобритании. В некоторых государствах даже на официальном уровне признается двуязычие, как, например, в Финляндии.

В отношении этнических групп, являющихся диаспорами, международные документы не предусматривают права на территориальную автономию, а гарантируют главным образом защиту их от политической и культурной дискриминации. Неудивительно поэтому, что некоторые государства рассматривают значительные группы автохтонного нетитульного населения именно в качестве меньшинств, не принимая формул равного партнерства, как это имеет место, например, на Украине или в Латвии в отношении русских.

Все это побуждает ученых чаще использовать по отношению к меньшинствам, которые являются частью этнонации, живущей за пределами территории ее самоопределения, термин «диаспора». Если этническая группа признается другими и ощущает себя меньшинством, то обычно она нацелена на использование прав, которые предоставляют меньшинствам международные механизмы. Как правило, их права реализуются в рамках культурной автономии, но встречаются случаи, когда такие группы, их лидеры начинают бороться за право называться народом. Ведь народы имеют, хотя и оспариваемое

теперь рядом ученых, право на самоопределение. Движение, связанное с борьбой за самоопределение в виде создания государств, называют национализмом. Вокруг понимания права народов на самоопределение идут острые дискуссии, меняется содержание понятия «национализм», неодно­значно воспринимается и само обозначаемое им явление. Поэтому тема национализма требует специального рассмотрения.

Понимание национализма в отечественной и мировой литературе

Национализм считают одной из мощных сил современности, идеи его по степени влияния сравнивают с идеями либерализма и демократии. Национализму посвящены, особенно на Западе, многочисленные работы политологов, антропологов, политических и социальных психологов. Внимание к нему было связано с антиколониальным движением, ростом этнического самосознания в развитых индустриальных странах, с национальными движениями, в том числе на постсоветском пространстве.

Среди политиков, ученых, общественных деятелей, вовлеченных в национальные движения, идут споры. С одной стороны, нельзя не признать справедливым стремление людей сохранить целостность своего народа, его язык, культуру, с другой стороны, многие считают, что ориентация на сохранение культурной специфики этносов часто перерастает в требование определенных преимуществ для них, служит целям обоснования неравенства в гражданских правах, а поиски традиционных корней, ведущие к архаизации, препятствуют процессам модернизации и демократизации.

В СССР, а потом в России дискуссии о национализме стали возможны только в условиях начавшейся демократизации. Но именно тогда возникли массовые национальные движения, представители элит в союзных и автономных республиках выступили с обоснованием идей национализма. Полемика вокруг национальных проблем выходила далеко за пределы научного сообщества, она оказалась неотъемлемой частью всей политической жизни нашего общества.

В советской, а затем в российской науке и общественно-политической практике термин «национализм» использовался в негативном смысле – как политическое клеймо при оценке отступления от интернационализма. В социологии под национализмом имели в виду систему установок и политических идей об исключительности, превосходстве «своего» народа над другими, нетерпимости, нежелании смешиваться с другими народами (эксклюзивизм), а также действия, направленные на их дискриминацию.

Под влиянием национальных движений в союзных республиках, которые в начале перестройки способствовали падению тоталитарного режима, у российских политиков и ученых вырос интерес к мировому опыту оценки национализма. Еще в СССР начали переводиться работы Э. Геллнера, обсуждаться идеи Э. Кендури, Э. Хобсбаума, Э. Смита, Б. Андерсена, Д. Холла. В западной литературе национализм трактовался как принцип, согласно которому политические и национальные единицы должны совпадать.

Верность идеям этнического возрождения стала мобилизующей силой общественных движений, направленных на достижение собственной государственности. Нация должна быть как можно более независимой, что требует достижения ею некоторого политического суверенитета.

Суть национализма состоит в том, что это одновременно и политическое движение, стремящееся к завоеванию или удержанию политической власти, и политика, оправдывающая такие действия с помощью доктрины приоритета интересов и ценностей нации.

Несоответствие деклараций национализма его реальной практике, которое реально имеет место, не избавляет от необходимости объективного анализа сути национализма. Поэтому ученые пытались найти такое определение понятия «национализм», с которым согласились бы и его противники, и его сторонники (последние воспринимали его позитивно). Приведенное выше понимание национализма отражает не оценку его, а именно суть.

В начале национальных движений в СССР признанию права народов самим решать свою судьбу, создавать государственность и определять меру независимости способствовала привычная для советской науки ленинская трактовка права наций на самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельных государств. Это право, пусть и декларативное, было записано в Конституции СССР, а кроме того все прекрасно помнили ленинские высказывания о национализме больших и малых народов, о позитивной направленности национально-освободительных движений в процессе деколонизации. Все упиралось в одну проблему – отсутствие действенного механизма осуществления этого права.

Но вскоре обнаружилось несоответствие деклараций национализма реальной практике, что отмечалось и в западной литературе, правда тогда оно не вызвало к себе особенно острого внимания. Впоследствии же неоднократные нарушения гражданских прав людей, не принадлежавших к титульной национальности, в получивших независимость государствах на постсоветском прост­ранстве снова дали основание для употребления термина «национализм» (прежде всего в полити­ческой литературе) в оценочном (негативном) смысле. Несостоятельности его постулатов была, например, посвящена статья П.Е. Канделя «Национализм и проблема модернизации в пост­тоталитарном мире». Политики в России не употребляли понятие «национализм» в нейтральном смысле. Задачей же ученых было проанализировать объективно его суть.

В науке считается общепризнанным разделение национализма на гражданский (государственный) и этнический – этнонационализм. Первый иногда называют территориальным и считают его основанным на свободном самоопределении личности и рациональным. Такой национализм, отождествляемый с патриотизмом, признается нормой человеческого общежития, поскольку направлен на консолидацию всего населения государства с помощью юридических институтов, общегражданских прав, культуры, идеологии. Но в крайних вариантах он нацелен на государственную экспансию либо на агрессивные формы шовинизма или изоляционизма.

Этнический национализм (этнонационализм) может быть политическим или культурным. Основанный на понимании нации как этнической общности, политический этнонационализм имеет целью достижение или удержание государственности, включая институты, ресурсы, культурную систему.

Культурный этнонационализм направлен на сохранение целостности народа, на поддержание и развитие его языка, культуры, исторического наследия. Он играет положительную роль при двух непременных условиях: во-первых, если не содержит в себе идей культурной замкнутости и изоляционизма, негативной направленности против других культур, и во-вторых, если у него нет стремления возродить и распространять те архаические элементы в культуре, которые препятствуют развитию этноса.

Обычно критике подвергается именно политический этнонационализм, который характеризуют как направленный на достижение преимуществ для одного народа во власти, идеологии, культуре. Этнонационализм доминирующих народов в крайних формах доходит до дискриминации по отношению к другим национальностям, узурпации государственных институтов и идеологии. Этнонационализм недоминирующих этнических групп в экстремальных формах преследует цели сепаратизма, устранения неравенства любыми путями и средствами.

Различая гражданский и этнический национализм, Э. Смит отмечает, что это всего лишь два идеальных типа и что «каждый национализм содержит гражданские и этнические элементы в разной степени и разной форме». Характер национализма, его направленность зависят от источников, которые его порождают и питают.

Источники национализма. Национализм – это не только идеи и соответствующая им политика, но и система ориентации, чувств. Поэтому источниками, которые его питают, могут быть как реальные обстоятельства, события, так и восприятие их, переживания людей.

Источниками национализма в условиях многоэтнических государств имперского типа являются протест против национального неравноправия и стремление народов получить как можно больше независимости. В XIX в. он имел место в Австро-Венгрии, Османской империи, проявлялся среди недоминирующих этнических общностей в России. В XX в. национализм подобного рода существовал во всех частях мира.

На уровне обыденного сознания зачастую бывает трудно понять, почему народы, которые неплохо живут, включены в процессы модернизации, получают возможность широкого образования при поддержке метрополий, тем не менее, стремятся к самостоятельности. Почему национализм активно проявляет себя в Квебеке, в Ирландии, почему так сильны были его вспышки на Украине?

В социологии известен закон возвышающихся социальных ожиданий. Чем активнее включаются народы в процессы урбанизации, интеллектуализации, модернизации в целом, тем шире становится диапазон их потребностей. Образование, распространение средств массовой информации делают доступными для людей широкие сравнения с опытом других народов. Все это и порождает новые потребности. Как говорится, «чем больше мы имеем, тем больше мы хотим».

Источником национализма нередко выступает реакция на возможность утраты уже достигнутого уровня автономии внутри полиэтнического государства. Если же речь идет о государственном национализме, то таким источником оказывается реальная или воображаемая опасность потерять

независимость. Еще одним источником служит осознание ущерба, который могут нанести интересам страны другие государства в сфере экономики, использования ресурсов, территории, культуры. Опасность может восприниматься как со стороны метрополии, так и со стороны других народов. Например, якуты видят угрозу своим интересам в использовании ресурсов со стороны Центра, а осетины и ингуши ведут споры между собой из-за территории.

Подобные настроения довольно часто и широко используются теми политическими лидерами, которые не всегда руководствуются интересами народа, а заботятся о том, чтобы получить доступ к власти. В стремлении войти во власть или удержаться у власти они нередко разжигают нацио­налистические чувства людей.

Источником национализма может служить социальная почва – конкуренция за рабочие места, особенно в престижных сферах деятельности. Такая конкуренция возможна как между предста­вителями доминирующей этнической общности и другими группами в самом государстве, так и с иммигрантскими группами.

Особо высокий экономический статус некоторых диаспорных групп даже по сравнению с доминирующим этносом тоже может стать источником националистических ориентации. Так, высокое представительство русских и евреев в бизнес-элите Эстонии и Латвии поддерживает национал-изоляционистские ориентации по отношению к русским и России; такие же настроения известны по отношению к китайцам в странах Юго-Восточной Азии, к японцам в некоторых странах мира.

Национализм – это не только система идей и политика, но и специфические политико-психологические состояния и чувства, которые окрашивают восприятия политических идей и действий. Здесь же важно отметить, что источником для появления национализма могут послужить конкретные ситуации, в которые попадают социальные группы, например ситуация депривации. Известно, что в случае осложнения экономического положения всегда ищут виноватых – ситуация поиска «козла отпущения», как говорят социологи. Таким «козлом отпущения» обычно оказываются те группы, которые в силу конкретных обстоятельств меньше страдают от трудностей и в глазах обывателя становятся виновниками этих трудностей. На постсоветском пространстве именно из этого источника питался погром турок-месхетинцев, антисемитские настроения.

Другой тип ситуации – это когда группа не имеет возможности для выработки собственных положительных идентичностей и целевых установок и национальная принадлежность становится основной переживаемой компенсирующей идентичностью. Часто такая ситуация возникает в низкостатусных или в чем-то ущемленных группах.

Источник национализма кроется и в психологии маргинальных групп, т.е. тех, кто не может идентифицировать себя ни с одной из групп, обладающих признаваемым в обществе статусом и достоинством. Политические психологи считают, что национализм такого типа чаще всего диффузный, пассивный и только в стрессовых ситуациях принимает агрессивную форму.

Политический национализм, если он не является выражением интересов угнетенного, дискри­минируемого народа, как правило, бывает тесно связан с консервативными (правыми в капита­листических, государственно-социалистическими в постсоветских странах) и авторитарными ориентациями. «Эта связь, – пишет Г.Г. Дилигенский, – естественна и органична. Консерватизм выражает интересы привилегированных социальных групп, стремящихся сохранить статус-кво… Апелляция к общенациональным интересам – наиболее удобный способ оправдания такой позиции, игнорирования реального многообразия социально-групповых интересов, существующих в обществе. Кроме того, она позволяет эксплуатировать стихийный массовый консерватизм, питаемый страхом перемен (“не было бы хуже!”), особенно сильным в кризисной, неопределенной, стохастической ситуации».

Национализм питают не только политические, социальные и психологические источники, но и правовые, поскольку он, естественно, ищет правовую основу для достижения своих целей. Одним из важнейших в этом отношении является право на самоопределение.

Типы национализма. Попытки классифицировать национализм были шагом вперед в его понимании, облегчавшим социологический анализ межэтнических отношений и идентичностей. Ранее уже говорилось о выделении таких типов, как гражданский (государственный) и этнический национализм. Разные авторы предлагают свое видение разнообразия национализмов. Дж. Брейли различает сепаратистский национализм, реформаторский, нацеленный на придание существующему государству более четко выраженного национального характера, и ирредентистский, направленный на объединение нескольких государств или присоединение части одного государства к другому.

Дж. Холл классифицирует все многообразие национализмов применительно к конкретным историческим периодам и регионам.

Подход к национализму, изложенный в книге «Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов» (авторы – Л.М. Дробижева, А.Р. Аклаев, В.В. Коротеева, Г.У. Солдатова), состоял в том, чтобы на основе изучения деклараций, институциональных решений и практического поведения выделить типы национализмов в Российской Федерации. В результате были зафиксированы следующие типы.

1. Национализм классический, выражающий стремление к полной независимости (вариант
Чеченской Республики – Ичкерии). В СССР этот тип был реализован в республиках Прибалтики,
Грузии, Армении, на Украине, в Молдове. Сюда же можно отнести и Азербайджан, Казахстан,
республики Средней Азии, правда, с учетом того, что за полную самостоятельность они не боролись,
а получили ее в результате распада СССР. В составе же СССР они стремились к конфедеративному
устройству. И в этом отношении их национализм того периода можно отнести к следующему типу.

2. Национализм паритетный с ярко выраженным стремлением к возможно полному суверенитету, который в силу внешних и внутренних условий ограничен за счет передачи части полномочий федеральному Центру (в Татарстане, Башкортостане, Туве).

3. Экономический национализм, при котором доминирующей в декларациях и действиях является самостоятельность в экономической сфере, и эта самостоятельность рассматривается элитой как путь к возможно полному суверенитету (в Саха (Якутии) и – на отдельных этапах – в Татарстане).

4. Защитный национализм, при котором доминируют идеи защиты культуры, языка, территории, демографического воспроизводства и т.п. (осетинский, ингушский национализм, этнокультурный национализм в Карелии, Коми).

Наконец, есть некоторые основания для выделения 5-го типа – модернизационного национализма, при котором доминируют «идеи инновационного прорыва». Он был свойствен российским реформаторам, которые нередко заявляли: «Сначала реформируем Россию, потом сами все к нам потянутся». Иногда он прослеживается в Татарстане.

Конечно, декларируемые идеи и политика, как и практика, заметно различаются. В реальной жизни очень редко удается осуществить идеи национализма без ущерба для людей других национальностей.

Учитывая критику национализма, ва