Виды информационной борьбы, характер воздействия и угроз. 1 страница

Вопросы и задания

1. Какая общность отличается принадлежностью к определенной исторически сложившейся культуре, а
представители цивилизации, как правило, – наследники одной культуры?

а) нация;

б) цивилизация;

в) этнос;

г) геоцивилизация.

2. Кто основоположник теории локальных цивилизаций?

а) Тойнби;

б) Парсонс;

в) П. Сорокин;

г) Н.Я. Данилевский.

3. Это то, что в современном мире позволяет человеку решать весьма сложную задачу самоидентификации,
которая довольно часто на бытовом уровне выступает как определение себя и окружающих людей по
принципу «свой/чужой»:

а) национальное самосознание;

б) осознание принадлежности к одной из цивилизаций;

в) патриотизм.

4. Что Н.Я. Данилевский назвал: «своеобразный план религиозного, социального, бытового, промышленного, политического, научного, художественного, одним словом, исторического развития» общности людей и человечества в целом?

5. К современным геоцивилизациям (цивилизациям, существующим ныне) следует отнести (выберите неправильный вариант):

а) западную; д) латиноамериканскую;

б) исламскую; е)российскую;

в) православную; ж)восточную;

в) конфуцианско-буддистскую; з) японскую.

г) индуистскую;

6. Какое понятие является наиболее широким, а какое наиболее узким: «геоцивилизация», «государство», «человечество»?

7. Когда в России начал употребляться термин «безопасность»? Дайте его первоначальную характеристику.

8. Что является основным определяющим элементом принадлежности к геоцивилизации? Какой главный системообразующий признак геоцивилизации?

9. Что обычно понимают под национальной безопасностью?

10. Что есть состояние защищенности жизни и здоровья человека, его целей, идеалов, ценностей, интересов, свобод и прав от опасных воздействий (духовных, этнокультурных, социальных, экономических, медико-биологических, военных и т.д.)?

Тема 2. СОВРЕМЕННЫЙ КОМПЛЕКС ПРОБЛЕМ БЕЗОПАСНОСТИ. РОССИЯ В МИРОВОМ СООБЩЕСТВЕ. НАЦИОНАЛЬНЫЕ ИНТЕРЕСЫ РОССИИ

Общая характеристика проблем безопасности постиндустриальной эпохи

Глобальные вызовы современности – совокупность экологических, демографических, экономи­ческих, технологических, культурных и др. острейших проблем, стоящих перед мировой цивилизацией в начале XXI в. [6, с. 240]. Появление терроризма на авансцене мировой истории стало лишь символическим средоточием этих вызовов и нового качества развития мира, порожденного тем, что История возобновилась и разрушила ту иллюзию благополучного завершения эволюции всемирной цивилизации, которая возникла в конце 1980-х годов, после поражения коммунистической системы. Следствием этой иллюзии стала своего рода самодостаточность западного мира, явное пренебрежение к международным институтам и нормам, которые были в основе своей порождением биполярного мира и казались в новых условиях излишними. Западный мир присвоил себе в тот момент статус Демиурга, не только творящего мир, но и уже являющегося сегодня его будущим. Придание развитию Запада такого статуса и ценности позволяло «не учитывать» остальной мир и одновременно порождало принципиально новые подходы к организации международных отношений, «глобальный эгоизм» – право вмешательства в любую ситуацию в любой точке Земли на основании «гуманитарных» соображений и ценностей прогресса.

Однако попытка «закрыть Историю» оказалась не более чем иллюзией. История возобновилась, однако мы не знаем, куда и как, какими путями и к каким горизонтам она теперь пойдет. Новый мир становится намного более непредсказуемым и случайным в своем развитии, потому что в нем появляются новые, неведомые и неподконтрольные силы и течения.

Часы Истории пошли вновь, вновь пришло время напряженного поиска ответов на главные вопросы бытия, вновь возникла необходимость отыскания за историческими тупиками и лабиринтами магистральных путей развития современного мира. В эти тупики человечество пришло в результате доведения до логического конца всех тех тенденций и принципов развития, которые определяли смысл и содержание истории человечества Нового времени. Идея прогресса, тот тип хозяйствования, который определял развитие человечества на протяжении последних веков и который мы называем капитализмом, национально-государственная система организации мира, идея демократии, научно-технический прогресс и стоящая за всем этим эволюция нравственной и идеологической организации человечества – вот те доминанты истории Нового мира, которые сегодня причудливым образом подвели цивилизацию к краю бездны.

В развитии современного Запада явно обнаруживается огромный соблазн цивилизованного человечества перейти к новой стратегии прогресса только для себя, «приватизировать будущее». Современный западный мир фактически перешел к новому этапу своего развития, который часто называют постиндустриальным. Данный термин выражает, прежде всего, экономическое содер­жание деятельности современной цивилизации, которое связано со становлением новой глобальной экономики, развивающейся, прежде всего, как экономика технологий на основе знаний и как виртуальная, информационная экономика финансового капитала. Одновременно идет становление глобальной финансовой экономики, в рамках этой «всемирной финансовой пирамиды» как государства, так и различные частные группы интересов обеспечивают решение задачи извлечения

сверхприбыли из биржевых спекуляций и долговой экономики. Этот процесс дополняется объективной заинтересованностью лидеров Западного мира в консервации отсталости остального мира, которая необходима как база благосостояния глобализирующейся системы. Контроль над передовыми рубежами развития, а значит, и возможностями этого развития – вот основной ресурс западной цивилизации. Экономическое доминирование Запада и стратегия его превосходства основаны на монополизации новых рубежей технологического развития и на извлечении из этого доминирования сверхприбыли. Тем самым усиливаются и поляризация, и неравенство мира, и его зависимость от нового знания.

Новая стратегия «приватизации будущего» породила опасное разряжение пространства глобальных проектов мироустройства. Но тут Запад попал в ловушку собственной прогрессистской стратегии для «своих», проекта будущего для «золотого миллиарда». Сегодня идея возвращения к природе и «эпохе невинности» человечества получает все большую поддержку во всем мире. На этом тезисе сходятся и жологисты, и противники капитализма и глобализации, и ревнители нравственных основ мироустройства, с какими бы конкретными религиозно-философскими доктринами этот подход не был бы связан. В историю человечества входит новая идея – идея самоограничения развития цивилизации, которая многим представляется панацеей выживания и главным принципом социальной справедливости во всемирном масштабе. Противники «цивилизованного мира» претендуют на то, чтобы говорить от лица абсолютного большинства человечества, причем «большинства угнетенного». А ссылки Запада на свое интеллектуальное и технологическое лидерство, обеспечивающее прогресс человечества, обычно пресекаются утверждениями в духе того, что «отход от природы», «гордыня знаний» и «научно-технический прогресс как порождение дьявола» как раз и создали глобальные проблемы человечества. Поэтому, согласно этой точке зрения, отказ от прогресса, уход с корабля истории его лидеров и возвращение к природе и богобоязненной традиции как раз и позволят миру выжить. В конце концов, фундаментализм «западного избранничества» сталкивается здесь с таким же фундаментализмом его противников. В результате предсказанная эпоха «столкновения цивилизаций» рискует превратиться в «войну всех против всех» на взаимное уничтожение.

Однако отказ от идеи прогресса, от перспективы развития означал бы пресечение самой возможности построения общества, мира на началах разума, нравственности, гуманизма. Если бы в экономическом и социальном развитии различных стран и частей мира сегодня наблюдалось относительное равенство, то, наверное, идея простого самоограничения прогресса оказалась бы и весьма привлекательной, и эффективной. Но ситуация в мире иная. С «золотым миллиардом» так называемого цивилизованного человечества на Земле сосуществуют миллиард недоедающих, миллиард больных, миллиард нищих, миллиард неграмотных, миллиард обреченных. У проблемы бедности и отсталости есть и еще одна сторона. Многие ученые уже давно высказывают сомнения в способности природной среды Земли выдержать то увеличение промышленной и инфраструктурной нагрузки, которое потребуется, если пытаться подтянуть уровень и качество жизни большинства землян хотя бы к нижним стандартам наиболее развитой части мира и делать это при помощи современных технологий. И тут мы, скорее всего, должны прийти к выводу, что когда речь заходит об угрозах подобных масштабов и последствий, нельзя списывать их причины на обстоятельства, на некомпетентность управления, корысть каких-то групп людей или парировать их с помощью пусть и радикальных, но «внутрисистемных» мер. Совершенно очевидно, что в первооснове тупиков прогресса, всемирной бедности и ограничений устойчивого развития лежит принятый во всем мире способ хозяйствования. Практика и теория современной западной экономики во главу угла ставят экономический рост, техническое и технологическое, в широком смысле слова, развитие. Культ экономического и научно-технического роста стал почти религиозным. Проблемой сегодняшнего Запада становится формирование общества потребления, стремление отгородиться от тяжести труда «в поте лица своего» и борьбы за достойную жизнь. Экономика Запада во все большей степени становится экономикой производства новых искусственных потребностей, отдаляя человека от «подлинности бытия».

Прогресс из сознательного движения человечества вперед на основе ценностей превращается в стихийное взаимодействие и баланс сдержек и противовесов множества разнонаправленных и подчас неизвестных сил. Результирующий вектор их броуновского движения может быть назван прогрессом лишь с очень большой натяжкой.

Было бы странно утверждать, будто экономический рост не нужен или имеет второстепенное значение. Чем прочнее, богаче, разнообразнее материальный фундамент, тем лучше, полнее и качественнее могут быть остальные стороны жизни личности и общества. Но именно потому, что

бедность и отсталость стали глобальной проблемой, необходим не просто экономический рост, но возвращение к «духу капитализма». Ведь исторически сам капитализм начался не с экономического роста, но с революции в сфере этики и Реформации в религиозной сфере, с того, что М. Вебер назвал «духом капитализма». Капитализм зародился не как экономическая система, но как этическая и религиозная по происхождению трудовая аскеза.

Именно этот потенциал нужно использовать для успешного решения глобальных социальных проблем. Речь идет о необходимости смены акцентов: не рост ради самого себя, но рост для обеспечения макросоциальных целей. Мир XXI в. вряд ли сможет сохранять стабильность, если он ограничится стремлением свести до минимума издержки традиционного роста, сохранит основы прежней модели прогресса, если по-прежнему будет опираться на выхолощенную и лишенную своей исходной моральной основы модель капиталистического хозяйствования.

Чем больше мы говорим об ограничениях экономического развития современного мира, тем более становится очевидным, что все они так или иначе связаны со столкновением мира с самим собой в результате практически полного освоения земного пространства. Так или иначе, но именно в этом основа процесса глобализации, т.е. попытки перехода от экстенсивного освоения мира, постепенного расширения цивилизованного пространства, к интенсивному освоению, когда возможности решения проблем с помощью новых неосвоенных территорий и ресурсов оказываются все более исчерпанными. Проблема глобализации не является в этом смысле самодовлеющей; существенно то, как она объединяет и преобразует мир, будучи связанной преимущественно с процессом установления всемирного доминирования Запада. Сегодня все больше укрепляется представление о формировании глобальной «геоэкономики». Такой подход как раз отражает тенденцию, связанную с преимуще­ственным формированием глобального экономического единства мира. Глобальная экономика предстает перед нами как новая система организации мирового порядка, связанная с разделением труда между различными регионами мира, усилением регулирующей и управляющей роли в ней уже не только ТНК, но и упоминавшейся нами глобальной виртуальной финансовой экономики. Эти геоэкономические отношения развиваются параллельно национально-государственным, формируя параллельную систему мироустройства, которую так или иначе должны учитывать и в которой позиционируются государства. ТНК показали почти полную свою независимость от национальных государств. Власти нередко оказываются просто бессильными перед представителями между­народного капитала, которые не допускают инспекций, перемещают деньги со скоростью света, делают капиталовложения в различных уголках планеты, укрывают доходы в безналоговых зонах, вне поля действия государства.

При этом выясняется, что глобальная экономика иерархизирована, в ней выделяются передовые и отстающие сектора, которые к тому же тесно взаимосвязаны с определенными странами мира и межгосударственными коалициями. Так, США и Запад в целом сегодня являются владельцами контрольного пакета финансовых, инфраструктурных и высокотехнологических, сверх- и пост­индустриальных секторов глобальной экономики, тогда как Азиатско-Тихоокеанский регион постепенно превращается во всемирный завод, новый индустриальный центр мира. На нижних этажах расположен сырьевой мир, с которым, к сожалению, все больше смыкается и Россия.

Таким образом, объективная логика развития глобальной экономики – это конкуренция различных государств, регионов, корпораций и «пиратов» глобальных финансов за доминирование на наиболее важных и наиболее выгодных иерархических уровнях пирамиды.

Одновременно информационная эпоха обеспечила подлинную глобализацию, поскольку сформи­ровала единый информационно-коммуникативный универсум и позволила перейти к глобальному управлению в режиме реального времени, помимо и поверх государственных границ. В этом смысле многие государства мира сегодня не контролируют даже свою национальную территорию, не говоря уже о способности оказывать принципиальное влияние на процессы в других регионах мира, т.е. инициировать решения и поддерживать процессы, имеющие глобальное значение и характер по своим последствиям и проявлениям. В результате важной тенденцией развития современного мира становится разрушение лежащего в основе национально-государственной системы принципа национального суверенитета. Уже сегодня можно с большой долей уверенности говорить о том, что полноценным национальным суверенитетом и самостоятельностью в мире обладают считаные государства. Ограниченная и избирательная легитимность государств в новой системе между­народных отношений отражает тенденцию утраты самим государством статуса основного и системообразующего субъекта международных отношений и одновременно тенденцию формирования новой конфигурации глобальной власти. Сегодня субъектами политики в той или иной стране являются

одновременно и национальные лидеры, и представители иных государств, народов, религиозных организаций, международного капитала и различных глобальных социальных движений. Часть из них к тому же имеет не вполне легальный статус, представляя всемирный «теневой» политический процесс и международную преступность. Появление этих новых субъектов истории наполняет мир и новым, не всегда понятным и все чаще чрезвычайно опасным содержанием.

От этого «нового горизонтального мира» исходит определенная угроза нынешней модели глобализации, связанной с доминированием Запада. Если раньше процесс формирования нового сетевого мира затрагивал в основном развивающиеся страны и был инструментом экспансии Запада, то сегодня «внешний» и глобальный фактор в организации национального политического процесса все больше ощущают на себе также развитые и наиболее мощные страны мира. Новые глобальные политические субъекты приобретают такую силу и потенциал влияния, что противостоять им становится трудным делом не только для наиболее устойчивых и стабильных государств, но даже и для военно-политических и экономических союзов и объединений этих государств.

Международный терроризм (точнее – диверсионная война под видом терроризма) не является сугубо внешним явлением по отношению к цивилизованному миру. Использование телевидения для демонстрации своей мощи – только наиболее очевидное его проявление. Но ведь одновременно каждый день «мировое подполье» использует и средства связи, и финансовые системы, и демокра­тические институты многих стран мира. Вряд ли запущенный процесс уже можно остановить. Всемирное антиглобалистское движение, частично являющееся проявлением всемирного граждан­ского общества, а также распространенные представления о сетевой природе международного терроризма – вот те признаки нового мира, «глобального самоуправления», с которыми уже сегодня так сложно вести борьбу силами национально-государственной международной системы, и в частности западной системы. Процесс становления сетевого мира превращается сегодня не просто в выступление против цивилизационного проекта Запада, но все яснее приобретает черты альтернативной глобализации, имеющей различные, в том числе и крайне опасные, варианты и последствия. Привычно думая о Новом мире как о победоносном шествии Запада, мы забываем, что объективные тенденции развития цивилизации в перспективе ближайших 50 лет сделают Запад «меньшинством мира», сжимающимся подобно шагреневой коже, несмотря на свою политическую и экономическую экспансию. История человечества перестает быть историей западной цивилизации и Севера планеты. Поэтому сегодня мы, возможно, наблюдаем лишь начало конца великого Нового мира Запада, который переживает возвышение перед упадком и который устареет и уйдет в прошлое, не успев по историческим меркам и начаться. А подлинным Новым миром станет совсем иной мир, о котором мы сегодня мало что знаем.

Все эти проблемы должны заставить цивилизованное человечество задуматься над проблемой интеграции всего населения нашей планеты, а не только «золотого миллиарда», в некоем подлинном проекте будущего. Но подобный переход к осознанию планетарной общности человечества создает много новых проблем. В некотором смысле вся политическая история цивилизованного человечества представляла собой последовательный переход к большей интеграции и согласию, демократии и сотрудничеству, сглаживанию и частичному преодолению социальных противоречий. Соответственно при переходе на иной – планетарный – уровень восприятия и осознания социального единства мир в целом и цивилизованный мир в частности оказываются перед лицом угрозы новых усиливающихся социальных и классовых расколов глобального сообщества, формирования всемирной элиты и мирового пролетариата, создания предпосылок для всемирной гражданской войны, т.е. такой войны, которая будет вестись всей мощью прогресса и всеми возможными видами оружия, включая информационные войны и террор, но уже не на окраинах Земли, не вдали от цивилизации и не в режиме управляемых конфликтов, но в каждой стране и в каждом городе Америки, Европы, всего мира. Одновременно политика ограничения развития применительно к западным обществам может спровоцировать возвращение внутренних классовых конфликтов, которые ранее снимались именно за счет эксплуатации иных стран и их ресурсов. Выбор Запада между возвращением внутренней напряженности и катастрофическим ростом напряженности глобальной неочевиден, но от этого не менее жесток и болезнен. При этом угроза глобализации для самого западного мира заключается в том, что слишком велик соблазн отказаться от демократических завоеваний цивилизации Нового времени, ограничить права человека и индивидуальную свободу ради «священной войны» с «чужими», с «новыми варварами».

«Кризис демократии» проявляется сегодня, в первую очередь, в том, что ее принципы перестали быть необходимым требованием и безусловной ценностью для самого западного мира. Это

проявляется и во внутренней, и во внешней политике цивилизованных государств. Оказалось, что в мире существуют политические силы, которые способны использовать процесс глобальной демократизации в совершенно ином и прямо противоположном исходному замыслу плане. Западный мир, реализуя свои цели и ценностные ориентиры в международном масштабе, оказался перед лицом необходимости взять на себя ответственность за огромное число стран и народов, которые, отвергнув собственные традиционные принципы политической организации, одновременно утратили и стабильность, и эффективность, оказавшись беспомощными не только перед лицом глобализационных устремлений цивилизованного человечества, но и перед темными силами «теневого глобального мира».

В этих условиях Запад оказался перед лицом неодолимого соблазна отказаться от стратегии демократизации и перейти к логике стабилизации международного режима, что предполагает ориентацию не столько на ценностную либеральную структуру, сколько на требования эффектив­ности.

Одновременно схожие процессы, связанные с ослаблением национального единства и эффек­тивности политических систем, стали происходить и в самих странах Запада. Национальные, этнические и религиозные меньшинства, которые постепенно обосновывались в них, оказались изолированны от общества в целом и разрослись сегодня до критической массы. Некоторые меньшинства перешли к более активной стратегии встраивания в западные общества и их «модификации» с учетом своих требований. Запад стоит на пороге серьезного переосмысления принципов либеральной демократии с их приоритетом прав и свобод личности.

При этом ситуация обнаруживает парадоксальное совпадение интересов основной массы населения западных стран и глобальных элит, которые также везде размывают демократию. Лишенные старомодного патриотизма и чувства ответственности, эти новые обладатели мира хотят пользоваться услугами государства как учреждения, которому определяют цели и задачи. Свободные от ответственности за социальные последствия своих действий, не ведая границ, они атакуют национальные экономики, навязывают свои интересы правительствам, не чувствуют никаких обязательств перед законом и людьми. Мы видим как бы двусоставную структуру власти. На поверхности – выборность, прозрачность, подотчетность, подконтрольность. Но за каждым стратегически важным решением просматриваются другие, скрытые структуры. Или, говоря иначе, нынешняя постдемократия – это такое устройство, где всю работу по зомбированию массового человека и обеспечению устойчивости властей берет на себя невидимая элита. А власть со своей стороны лоббирует интересы новой элиты и заставляет экономически зависимые страны открывать границы для глобального рынка. В результате перед нами уже не классическая демократия, подверженная эрозии перед лицом выходящих из-под контроля «сетевых связей», а новый социальный порядок. Субъектами политики становятся не только государственные лидеры, но и представители международного капитала, которым не ведомы ни границы, ни культурные различия, ни гумани­стические постулаты. Вариантом будущего может оказаться становление меритократической системы правления, основанной на доминировании обладающих знаниями и информацией. Сформируется глобальная цензовая демократия, где правами и голосом обладают только те общества, государства и корпорации, которые имеют достаточный имущественный капитал и выдержали общеобразовательный экзамен на «политкорректность» и «права человека». Это будет новое сословное глобальное общество, которому еще предстоит суметь пережить в будущем свои великие «буржуазные», антисословные революции.

Еще одна угроза современному миру – так называемый «реванш ценностей». Самая большая проблема событий 11 сентября – их этическая возможность. Всемирная цивилизация стоит на пороге новой глобальной ценностной революции, новой «революции сознания», без которой человечество не сможет дать ответ на вызовы своему существованию, преодолеть очевидную ограниченность возможностей экстенсивного развития, неспособность справиться в рамках существующей системы и тенденций развития с комплексом социально-экономических, демографических, экологических и политических проблем. Интересы выживания и самосохранения человечества требуют в первую очередь поиска основ его моральной солидарности, тех принципов и ценностей, на которых можно достичь глобального общественного согласия, превосходящего национальные, конфессиональные, цивилизационные границы. На смену научно-техническому, «позитивистскому» прогрессу должен прийти прогресс морально-этический. Моральный прогресс человечества превращается в один из основных вопросов Истории и ее главное требование. По существу, речь идет о том, чтобы наконец-то задействовать самый мощный из доступных человечеству ресурсов благосостояния. Этим ресурсом

является организация отношений между всеми людьми на Земле и между всеми организациями и объединениями людей, в том числе и государственными, на принципах взаимного уважения, взаимной пользы, общности долговременных интересов всех людей Земли. Мы подошли к такому этапу в развитии цивилизации, когда будущее придется завоевывать. Но мы действительно можем выбирать, и в этом заключается едва ли не главная надежда человечества.

Классификация глобальных проблем

Классификация глобальных проблем – распределение отдельных глобальных проблем по группам с целью реконструировать сложнейшую систему, которую они образуют, и тем самым способствовать их теоретическому и практическому решению [7, с. 442].

Классификация не является самоцелью, а выступает как важнейший компонент комплексного исследования актуальных противоречий современности и позволяет рассматривать эти проблемы в их взаимодействии и взаимообусловленности. Она помогает выделить существенные связи, установить приоритеты и определить степень обострения объективно существующих глобальных проблем. Помимо этого, классификация способствует более глубокому пониманию системной взаимосвязи проблем различной направленности и помогает определиться в последовательности принятия практических решений. Большое значение имеет и то, что строго и четко проведенная классификация в определенной мере подводит итог результатов предшествующих исследований в данной области познания и вместе с тем отмечает начало нового этапа в развитии таких исследований.

Существует множество различных принципов классификации и подходов к делению глобальных проблем на группы. Отнесение той или иной проблемы к какой-то конкретной группе имеет в некотором роде условный характер и зависит от исходных посылок, основания их деления. Поэтому любая подобная классификация должна рассматриваться не как окончательный вариант решения вопроса, а как один из возможных способов реконструирования сложной системы, способствующий лучшему пониманию природы глобальных проблем и их взаимосвязи друг с другом. Такая необходимость возникает в силу ограниченных возможностей человека справиться с проблемами глобального масштаба. Каждый раз, выбирая из многих зол меньшее, люди стремятся решить посильные задачи. Иными словами, они не в состоянии решить все глобальные проблемы сразу и потому, взвесив свои силы и ресурсы, вынуждены делать то, что в конкретных условиях реально и в наибольшей степени целесообразно. Поэтому так важно выбрать правильные ориентиры, направление, имея в виду, что и в сложной системе глобальных проблем одни из них могут в какой-то мере и на какое-то время не столь остро «реагировать» на недостаточное внимание к себе, другие же, напротив, готовы немедленно «ответить» резкой вспышкой обострения на такое невнимание. Чтобы определить степень остроты той или иной проблемы, соотнести ее с другими, необходимо соответствующим образом упорядочить их, классифицировать. В научной литературе классификацию обычно связывают с анализом составных частей какого-либо целого и воссозданием структуры, которую они представляют. Как писал по этому поводу немецкий ученый Г. Херц: «Классификация глобальных проблем сможет помочь выделить существенные связи, установить приоритеты и отделить степень обострения объективно существующих глобальных проблем, способствовать более глубокому пониманию их системой взаимосвязи и помочь в последовательности принятия практических решений».

Первые попытки осуществить систематизацию глобальных проблем были предприняты в начале 70-х годов XX в. и связаны с широко известными исследованиями Римского клуба, а также с работами В. Феркисса, В. Базьюка, Ю. Скольникова, Г. Брауна, С. Чейза и др. В 1973 г. за решение этой задачи взялись и швейцарские ученые А. Габю и Э. Фонтела, которые провели контент-анализ литературы по глобальной проблематике, скорректировали полученные данные методом опроса экспертов и составили свой список из 28 глобальных проблем, разбив их на 14 различных групп. Еще большее число проблем (более двух с половиной тысяч) причислялось к разряду общечеловеческих в опубликованном в 1976 г. на Западе «Ежегоднике мировых проблем и человеческого потенциала». Двумя годами позже прогностический центр Конгресса США назвал 286 общих для всего человечества проблем, выделив из них 32 в качестве наиболее важных. Такой широкий взгляд на глобальные проблемы имел место тогда во многом по причине недостаточной разработанности критериев глобальности и нередко проистекал из общих наблюдений и поверхностных выводов. Как отметил И. В. Бестужев-Л ада: «Попытки составлять перечни социальных проблем, какими они одна за другой представляются взору наблюдателя, не дают ничего конструктивного в смысле подхода к ним, их анализа и прогноза, пока не отыскивается ключ к систематизации, к сведению проблем в