Слово Брюса к ополчению перед битвой при Бэннокбёрне

А как дойдет оно до битвы, -

Во весь свой дух должны рубить вы,

Во всё плечо - по их гордыне.

Они вот-вот прискачут ныне

И ринутся иа вас: глядите ж,

Встречайте их копьём навытяжь -

И столько причиняйте зла им,

Сколь мы от них претерпеваем

И сколь терпели бы и дале,

Когда бы спесь их не уняли.

Я верю: каждый будет мужем, Достойным цели, ей же служим Мы все, поднявши меч и знамя. Три преимущества за нами.

Bот первое: за нами право,

А воевать за право - слава. Второе: веря нерушимо,

Что сила их несокрушима,

Они явились прямо в дом к нам. Добыча крупная! Запомним: Разбогатеет, - ей-жс, ей-же,

-Из вас любой, хотя б беднейший, Коль, волей Бога и булата,

Мы одолеем супостата.

А третье - то, что здесь стоим мы За жён, которые любимы,

За дедов, деток, за свободу,

А те, - заносчивые сроду,

Нас ни во что уже считая, -

За жертвою, как волчья стая. Падём же, други, дружным строем, Но их расчёт вернём им - воем!

А чтобы сами вы не смели

Душою дрогнуть в правом деле, -Скажу: когда б нас победили

-Ни одного б не пощадили.

Король Яков I СТЮАРТ

(1394-1437)

Из сборника «Королевские песнопения»

Кант

(Отрывок)

«Воспойте все, кто любит, месяц май: Пролог бо есть он всякого добра.

«Зима, - взывайте хором, - убегай!

Приди, о лето, светлости пора!»

Кого ждет рай, - востаньте от одра.

Любовь благодарите: всех бо вас Возрадовать она дала указ».

Так пели птицы песню, а засим Недолго помолчали, - и спроста, Вторженьем не испуганы ничьим, Порхать-играть пустились у куста И, от крыла покрыты до хвоста Обновами, на солнце вновь и вновь Любовь благодарили за любовь.

Была столь внятна слов их суть и сласть, Что вопросил я самого себя:

«Как могут птицы ведать нашу страсть? Что гонит их: к любезной льнуть любя? Ужель любовь, - как ране мыслил я,

-Не есть ничто, ласкающий бальзам, Придуманный мужчинами для дам?».

И тут я молвил: «- Боже мой, ужель Любовь так любит любящих?

Так их Дарами осыпает, как досель

Читал я только в книгах золотых?

Полна ужели милостей таких, Освобождая всех, кто взят в полон? И это всё - не вымысел, не сон?

Коль так, - Тебя, Всевышний, я молю,

Вязатель и Решитель наших уз,

От рабства Искупитель: да люблю

И я, - любви и я да прислужусь.

Да будет мне под силу тот союз!

Се - я присягу верности даю

К добру ли, к худу - на любовь свою!»

Неизвестный автор (записано после 1500 г.)

Князь Бёрдок*

Когда - Латоны** сын - от Овья рога Сошёл Феб-Солнце в область Козерога,

А светлая Луна, ночная дева,

Перевалила верх свиного хлева, -Произошло оно во время оно:

Во Франции у князя Вавилона,

У Бёрдока, случились неполадки.

Всё лето жил он на капустной грядке,

К зиме же, как защиплют нос и уши, Перебирался к Устрице от стужи.

Князья в ту пору не носили платья -Ходили голы, как успел узнать я.

Играл на арфе и на лютне в лад он, Стрелял всё передом, палил всё задом.

А был влюблен в Кукушку с Мериленда, Майолу, - отроду три года с чем-то.

Он богатырь, она была красотка;

Что правда, - одноглазка, косоротка,

А приглядеться, так и кривошея,

За что он и любил ее сильнее.

Поплыл он раз на тридевятый берег:

Жила там Вороница, звали Мейок,

И там-то Бёрдок наш набрёл на стадо,

А с ним лишь лук да щит из решета-то.

И видит: Мейок коровёнок доит,

А Пустельга у ней в кошёлке ноет.

Домой приплыл - в кошёлке, глядь, Совица;

Над ней Поморник-птенчик начал виться.

Заплакал Бёрдок, и назад поплыл он:

Взять Мейок в жены сразу же решил он.

Её отец, царь эльфов, во все роги

Трубит: велит он перекрыть дороги

И Бёрдока привесть, задавши трёпку.

А тот укрылся в торфе, на растопку.

Про то вся знать: Неаполь и Наварра,

Пьемонт и Португалья - узнавала

И обложила Бёрдока осадой.

Кто говорит: убить! - а кто: не надо!

Пищаль взвели, кричат ему: «- Ни с места!»

И обстреляли пулями из теста.

Юпитер бог к Сатурну тут взмолился,

Чтоб обернул он Бёрдока на лиса,

Но вмиг явился добрый бог Меркурий

И превратил его в оглодок курий.

Когда взвидали и князья, и вой,

Как тот оглодок бегает и воет,

Все приняли его за привиденье

И зверско учинили нападенье.

Князья-злодеи Бёрдока сгубили.

Так гибнут те, которые любили.

Цвет всех поэтов, - учит нас Боэций:

«Любовь - огонь, да им не обогреться».

* Текст представляет собой пародию на рыцарский ро­ман, со всеми его волшебными, военными и любовными приключениями. Любопытно, что пародии (здесь и далее)

изображают некий «наоборотный», «безумный» мир, чем сближаются с антимиром зла в магических текстах (ср., например, заклинания в эпизодах из «МакБета» Шекс­пира), а вместе с тем с небылицами, перевертышами или дразнилками детского фольклора. Вероятно, виной тому их общее происхождение из ритуалов (и ритуальных тек­стов) «озорничества»: когда преднамеренно имитирова­ли или даже усиливали Хаос, чтобы довести ситуацию до предела, до абсурда, и через осмеяние Хаоса победить его: вернуть осмысленный, упорядоченный, этически и физически нормальный Космос.

** Латона (латинск.; греческ. - Лето) - античная богиня, мать Аполлона (Феба), бога солнца, света, про­рицаний, искусств. Богиня Лето издревле ассоцииро­валась у греков с европейским Севером, «лебединой» страной гипербореев (народа, живущего дальше даже владений северного ветра, Борея). Отсюда и аналогии у античных путешественников (или рассказчиков о путешествиях) между древними святилищами Бри­танских островов и культом «северного Солнца»-Апол-лона и матери его, Лето. Кстати, ориентированы эти святилища по Солнцу, Луне и зодиакальным созвез­диям. Ср. в начале поэмы про Бёрдока упоминания о созвездиях Овна, Козерога и о Луне.

Неизвестный автор

(записано после 1500 г.)