Ринар отстранился и, сделав три шага назад, удобнее перехватил плеть в своей ладони.
Пронзительный свист кнута разрезал воздух, прошёл остротой по нервам. Кто-то в толпе вскрикнул. Но Дориан молчал.
Лангре с упоением смотрел, как белая полоса на рёбрах и спине вампира медленно наливается багряной краской - почти до отвратительной синевы, и местами через лопнувшую кожу наружу сочится кровь - она скользит по спине, смешиваясь с прозрачными каплями дождя, и растворяясь в них. Но скоро её станет слишком много - так много, что никакой водой не разбавишь.
Лангре снова ударил Майера, а потом ещё, и ещё раз - брюнет не щадил свою жертву, словно собирался избивать до тех пор, пока на спине не останется ни одного живого места, пока Дориан не завоет и не потеряет сознание. Но и тогда Ринар будет продолжать - до тех пор, пока не доберется до самых костей, пока вместо красивой и сильной спины не останется кровавое месиво.
Первый удар, первый подавленный полувсхлип-полукрик - и снова гнетущая тишина в ожидании. Второй... Третий... Спину Дориана украшали уже несколько кроваво-красных полос, постепенно начинавших сочиться кровью. На тринадцатом ударе Дориан сбился со счёта, направив всю свою выдержку на то, чтобы сдержать в груди крики и стоны.
"Он ничего от меня не услышит, ничего не дождётся", - лишь одна мысль билась в голове вместе с глухими ударами сердца - Майер скорее позволит сознанию уйти, чем издаст хотя бы один звук. Зубы непроизвольно разжались, и Дориан с остервенением кусал губы, разукрашивая их красными полосами не хуже, чем Лангре - его спину. Вампир уже не чувствовал ни холода, ни ветра. Было чертовски горячо, каким-то остатком сознания посол отчётливо видел собственную кровь, стекающую по серому камню дворовой кладки, пропитывающую мокрый снег.
Ноги уже плохо держали Дориана у столба, если бы он не был связан - давно бы распластался на холодном камне, так и не издав ни звука.
"Терпеливый и сильный", - отметил про себя Лангре, без какого-либо намека на комплимент. В этот раз Аллисон прислал странную "игрушку", очень странную. Пожалуй, Ринар был впервые по-настоящему заинтригован. Двум предыдущим послам Лангре попросту отрезал головы и вместе с посланием в зубах отправил назад - причем посланники, в отличие от Майера, были сразу готовы на ВСЁ. Однако, не смотря ни на что, Ринар испытывал сейчас страшное раздражение и ничего не мог с этим поделать. Ему хотелось любым способом вырвать стон с этих красивых губ, увидеть в серых глазах страх. Плеть снова и снова со свистом отпускалась на спину Дориана, словно стала продолжением злобы черноволосого вампира, заставляя его собственное сердце биться чаще, а дышать глубже и сдержаннее.
Звуки до слуха Майера доносились как будто издалека, да и вообще появилось ощущение нереальности происходящего и того, что всё это происходит не с ним. Боль внезапно стала чем-то второстепенным, уступив место странному чувству смертельной усталости, захотелось просто лечь и уснуть, отправляя сознание в неведомые дали. Столб перед глазами расплывался, внизу было всё залито кровью, но Дориану не было до этого особого дела. Можно уже не сжимать пальцы в кулаки, не кусать в бессилии губы, поскольку кричать и стонать было не из-за чего - боли уже не стало - лишь жжение на периферии сознания оставляло физическую память о ней.
"Интересно, после этого я умру? - лениво текли мысли. - И в самом деле, интересно... Смогу ли восстановиться?"
От обычной порки никто из вампиров ещё не умирал, но от потери такого количества крови в совокупности с полным истощением от столь долгого путешествия это вполне могло случиться. "Люди всегда выдумывали про нас байки, - внутренне улыбнулся он, не понимая, что улыбка точно совпала ещё одним ударом. - Убить вампира ведь не так сложно".
Сознание наконец-то отпустило измученное тело, державшееся теперь в вертикальном положении лишь за счёт привязанных к столбу рук. С едва заметным вздохом - как будто от сильной усталости, тело посла полностью повисло на верёвках - один звук Дориан своему мучителю всё же подарил.
Увидев, что вампир потерял сознание, Ринар утратил всякий интерес, но это было весьма обманчивым ощущением, и для несчастного посланника клана Амир с окончанием порки ничего не закончилось.
- Отвяжите его и отнесите в подвал, - коротко приказал Лангре стражникам, отдавая окровавленную плеть бледному Гилнору, который не мог оторвать потрясённого взгляда от тела у столба. Это не укрылось от взгляда господина, но Ринар, ничего не сказав, просто на миг обернулся и, убедившись, что пленник действительно без сознания, направился в замок.
Выместив свою злость, Лангре не успокоился, но то, что он задумал, требовало массы сил и времени. Поднявшись в свой кабинет, он написал указ, отправить клану Амир лучших воинов и сразу после этого спустился в подвал.
Майер всё ещё был без сознания. По распоряжению Ринара вампира полностью раздели и уложили спиной на широкий невысокий стол с колоннами по углам и цепями на них. Руки посла закрепили в колодках над головой, широко разведенные ноги согнули в коленях и неподвижно стянули ремнями. Убедившись, что пленник надежно зафиксирован на станке, стражники поклонились и ушли.
Подвал, в котором сейчас находились два вампира, был ничем иным, как камерой пыток - чего тут только не было: и испанский сапог, и дыба, и жаровня с раскалёнными углями, и масса других малоприятных на вид приспособлений.
Лангре осмотрел неподвижное тело - Майер слабо дышал, спутанные волосы слиплись от крови и снега, губы были бледными.
Ринар забрал свои волосы в хвост и склонился к лицу мужчины, разглядывая всё, до мельчайших подробностей: длинные чёрные ресницы, иронично изогнутые брови, миловидные черты лица. Лангре мягко коснулся губами щеки посла и глубоко вдохнул - от Дориана пахло кровью и зимним воздухом.
- Тебя ждёт большая неожиданность, мой сладкий, - прошептал вампир, словно Майер мог его слышать.
Лангре отстранился и, обойдя стол, остановился между разведенных ног вампира. Беззащитный и открытый - этот смельчак вызывал в главе клана Киленс странные чувства - желание брать его столько раз, сколько будет необходимо, чтобы сломать его гордость.
Тёплая ладонь легла на плоский живот пленника и, изучая рельеф мышц, медленно спустилась на пах.
Не рассуждая более, Лангре расстегнул штаны и стал медленно входить в расслабленное тело Майера, неотрывно глядя в его лицо и ожидая, когда тот придёт в себя от боли.
Тесные горячие мышцы плотно обхватили член брюнета, и Лангре против воли подумал, что блондинчик, пожалуй, не такая уж опытная шлюха, как писал Сан-Аллисон.
Милостиво спасённое от боли обмороком тело, казалось, ничего не весило, находясь где-то за пределами бытия, пока что-то неизвестное буквально не швырнуло Майера в реальность вместе с новой порцией боли, но уже не в спине.
Глаза блондина быстро распахнулись и тут же стали темнеть от гнева, как только не совсем прояснившееся сознание соблаговолило проанализировать происходящее. Спина болела нещадно, боль немного приглушал холодный стол, на который Дориана уложили, но кровь продолжала бежать из разодранной спины и когда она засохнет, его можно будет отдирать от дерева вместе с остатками кожи. Но это в данный момент волновало Дориана меньше всего - его вообще сейчас ничего не волновало кроме того аспекта, что член Лангре практически разрывал сведённые болью и напряжением мышцы ануса, прорываясь дальше внутрь только за счёт крови, бежавшей по бёдрам. Несколько мгновений потребовалось Майеру для того чтобы полностью осознать ситуацию и принять единственно верное решение.
- Какого Дьявола ты делаешь?! - казалось, от рыка вампира задрожали стены, адреналин бросил в кровь дополнительные силы, которых, надо признать, хватило-то только на это. - Ты, чёртов ублюдок! - тщетно извивался Дориан в ремнях и креплениях, только больше раня свою спину о поверхность стола, заставляя кровь бежать сильнее. - Своих шлюх мало?!
Изо рта амирца против воли извергались ругательства и проклятия на Лангре, весь его клан и всех родственников до неизвестного летописям колена, но это вряд ли могло хоть как-то облегчить его участь. Холодность и ехидство как рукой сняло - Ринар добился своего. Майера ещё никогда не брали так - грубо, чтобы унизить или подавить. Принц Идрис не отличался излишней жестокостью, а уж со своим любимчиком вообще был преступно нежен, да и другие любовники Дориана на ласку не скупились, возможно, именно поэтому действия Лангре нашли именно такой отклик - живую, ничем не сдерживаемую ярость и желание впиться зубами прямо в шею, вырывая горло обидчика.
Зарычав от собственного бессилия, Майер откинул голову назад, тщетно напрягая мышцы, чтобы вытолкнуть плоть вампира из своего истерзанного тела.
Лангре с дьявольской улыбкой слушал ругательства, которые сыпались в его адрес, а то, что Майер сопротивлялся, только ещё больше возбуждало его. Словно издеваясь, брюнет положил свои сильные ладони на бедра Дориана и стал дергать его на себя, стараясь сделать контакт теснее и пресекая попытки бунта.
- А разве для тебя это не честь? - выдохнул он, двигаясь так медленно, как только мог.
Лангре поддался вперёд, наваливаясь на Дориана и схватив его пальцами за подбородок, вернул голову в прежнее положение. Нависая над своей жертвой, Ринар походил на темного демона - его глаза светились садистским удовольствием и лишь румянец на бледных щеках совершенно не вязался с происходящим. - Тебе не нравится, красавчик, когда я так делаю? - Ринар немного сильнее обычного качнул бёдрами и замер, оставаясь внутри блондина. - Привыкай... Теперь я буду делать это с тобой так часто, как захочу.
При таких медленных движениях совокупление могло длиться бесконечно - Дориан хорошо понимал это, но ничем не мог воспрепятствовать или хотя бы ускорить развязку. Лангре двигался именно так, как хотел - медленно, почти чувственно, давая пленнику осознать всё своё положение целиком, так сказать: "прочувствовать детали происходящего ярче".
От навалившегося сверху тела боль в спине стала невыносимой, насыщеннее, но кровь так сильно уже не бежала. Хотя о знаменитой быстрой регенерации вампиров сейчас можно было и не мечтать - тело было слишком изнурено и ослаблено, ему была необходима свежая кровь, жизненно необходима. Но в данный момент молодой вампир и не желал, чтобы ему её давали - слова о "привыкании к такому образу жизни" без внимания не остались.
- Чтоб ты подох, - почти бессильно прошептал Дориан. - Я никогда не буду делать это по собственной воле, понял? Никогда. Никогда. Никогда, - Он твердил это слово как мантру, пытаясь избавиться от ощущения твёрдого члена внутри себя. Вырвать свой подбородок из стальных пальцев вампира не представлялось возможным, потому амирец просто закрыл глаза, чтобы не видеть этого дьявольски усмехающегося гада.
- Тогда я буду принуждать тебя, Дориан, - мягко сказал Лангре. Ладонь скользнула вверх по рёбрам, пробралась под спину, надавливая на истерзанную, скользкую от крови плоть и вызывая боль. Брюнету безумно захотелось взглянуть в глаза пленника, но заставить его сделать это сейчас можно было только подвергая Майера новым пыткам. - Ты подчинишься мне либо по собственной воле, либо по принуждению. Но ты подчинишься.
Прикосновение к израненной спине отозвалось болью во всём теле, заставляя Дориана выгнуться на всю возможную силу, существенно ограниченную ремнями, креплениями и плотью вампира внутри него.
- Никогда, - снова выдохнула всё ещё кипевшая внутри Майера ярость. - Я скорее подохну сам, чем ты получишь власть надо мной! Тем более, - гнев порой толкает на крайне необдуманные слова, - я уйду отсюда очень скоро, да так что ты и не заметишь!
- Вот как? - Лангре возобновил движения, дыхание его становилось тяжёлым, а медленный тягучий темп давался с трудом. Он склонился к груди пленника и провел по ней губами невесомую дорожку. - Я тебя разочарую, сладкий мой... Если тебе и удастся сбежать, то возвращаться будет некуда. Ты моя собственность... Знаешь, что делают с беглыми рабами?
- Понятия не имею, - прошипел Дориан просто для того, чтобы что-то сказать, поскольку боль с недавнего времени стала ослепительно яркой, она накатывала с каждым движением вампира внутри него и оставляла после себя тягучее чувство безысходности. "Заканчивай уже!" - хотелось прошептать обескровленными губами, но Майер не издал: ни стона, ни даже всхлипа, просто кривя губы при особо сильных приступах.
- Для начала им отрезают ноги, - губы Лангре медленно двинулись к шее Дориана, изредка касаясь кожи поцелуями. С садистским удовольствием он шептал страшные вещи: - Потом убивают всех родственников по крови, заставляя смотреть на это... Потом выкалывают глаза и... - губы коснулись уха откровенным поцелуем, - бросают умирать на солнце.
- У меня нет кровных родственников, которых можно было бы убить, - не скрывая своего злорадства прошептал Дориан, - а остальное меня не пугает, можешь не стараться.
В этой пыточной мягкое прикосновение губ казалось самым изощрённым насилием, которое только возможно себе вообразить. Майера практически насквозь пробила дрожь и он, как будто очнувшись ото сна, начал со всей оставшейся у него силы вырываться из-под Лангре, изворачиваясь, чтобы избежать касаний губ к собственной коже.
Удерживая одной рукой лицо Дориана, Лангре вскользь коснулся его губ своими - это было мимолетное прикосновение, чтобы не дать пленнику возможности кусаться. Выбивать зубы Ринар своему "подарку" не собирался - во всяком случае, в ближайшее время.
Клыки Дориана лязгнули, поймав лишь воздух. Он был готов взорваться не столько от бешенства, сколько от невозможности выразить его в полной мере.
- Тогда я придумаю что-нибудь другое, - улыбнулся Лангре, и с тихим рычанием принялся целовать шею своей жертвы, опасно проводя клыками по сонной артерии. Он увеличил темп и амплитуду движений, жадно врываясь в сопротивляющееся тело, подчиняя его своей воле.
Дориан крайне редко давал кому-либо целовать себя в губы, и Лангре точно был последним вампиром на этом свете, кого удостаивают подобной чести. Но главе клана разрешение Майера явно не требовалось - он брал, что хотел и пока молодой вампир ничем не мог ему помешать. Вот и сейчас, в сумасшедшем ритме вбиваясь в сопротивляющиеся мышцы, Ринар вновь показывал свою власть над Дорианом, скользя клыками по артерии, будто в самом деле готовясь её прокусить.
"Он не посмеет! - билась в голове единственная мысль. - Не посмеет!"
От сильных толчков спина Дориана вновь начала кровоточить, вампир уже и не надеялся сберечь на ней хотя бы часть кожи. Майеру, уже в который раз за сегодняшний день приходилось до скрипа стискивать зубы, только чтобы ни один стон не вырвался на радость мучителю.
Рука переместилась с подбородка амирца на затылок и пальцы сжали волосы в кулак - удерживая, отводя голову в сторону, чтобы был более открытый доступ к шее. Желание добиться стона было ослепительным до сумасшествия - Ринар привык брать то, что хотел любыми путями, и сейчас, когда Майер продолжал сопротивляться, его гордость требовала идти на крайние меры. Растягивать половой акт уже не имело смысла, а потому Лангре стал двигаться так быстро, как хотел. Языком касаясь солоноватой кожи блондина, он чувствовал как пульсирует кровь, как бешено заходится сердце пленника, отсчитывая рваные удары.
Почувствовав пальцы Лангре в своих волосах, Дориан зашипел. Ещё один барьер оказался сломан - Ринар на самом деле мог безнаказанно дотронуться до любой части его тела и амирец ничем не мог ему помешать. Практически бесконтрольные рывки в тело Дориана причиняли уже меньше боли - видимо мышцы начали терять чувствительность или потеря крови стала уже слишком большой. Медленно, но верно наступало состояние шока - и болевого в том числе.
Ринар задышал часто, резко и сильно врываясь в блондина, превращаясь в необузданное дикое животное. С рычанием изливаясь в Майера, сотрясаясь в оргазме, Лангре повернул голову и неожиданно впился острыми зубами в шею своей игрушки.
Дориану почти удалось отвлечься и от своего плачевного состояния, и от прямого насилия, и даже от чувства губ на свое шее, но Лангре явно не собирался делать его пытки однообразными. Почувствовав резкую боль в шее, Майер не выдержал - комнату, словно надвое разрезал крик раненного зверя, у которого отняли всё, чем он обладал. Это оказалось слишком сильным испытанием. Изо всех сил дёрнувшись под Ринаром несколько раз, Дориан судорожно всхлипнул, его глаза закатились, а тело вновь обмякло.
Лангре неподвижно лежал на своей жертве, не размыкая хватки на шее. Соленая горячая кровь - липкая и приятная - текла по губам, по коже - на поверхность стола. Ринар сделал несколько глотков, и неожиданно прикрыл глаза от удовольствия - в ушах всё ещё звенело от крика Майера, а сам глава клана Киленс не мог припомнить, когда в последний раз ему было так хорошо. Он медленно вышел из тела блондина, но не отстранился. Ринар укусил сам себя за запястье и набрал немного своей крови в рот - он не проглотил её, а медленно, почти нежно заключил бледное лицо пленника в ладони и поцеловал в губы, дав ему немного собственной крови.
- Нет уж, красавчик, - усмехнулся вампир, приподнимаясь над ослабленным телом, - я пока не позволю тебе умереть...
Лангре захотелось повторить пытку, но он понимал, что второго раза Майер просто не вынесет. Ринар давно не позволял себе мимолетных капризов, но что-то притягивало его в этом молодом вампире, раздражало и пугало одновременно.
- Пока не позволю.
На этот раз из бессознательного состояния вывела не боль, а ощущение терпкого благоуханного напитка, текущего прямо по губам. Дориан чуть было не задохнулся, осознав, что это кровь. Не открывая глаз, он инстинктивно потянулся вверх - за чудесным источником, дарящим живительную влагу, и как во сне коснулся языком ускользающих губ, собирая с них последние - самые желанные, капли.
Почувствовав небольшой прилив сил, Майер с трудом разомкнул веки и затуманенным взглядом посмотрел на расплывающееся перед взглядом лицо. Всё было как в тумане, но прекрасный лик с алыми губами притягивал к себе, как магнит, и этому нельзя было сопротивляться... Амирец плохо понимал, где находится и что с ним, лишь одно сейчас имело для него значение и он, поддаваясь порыву, потянулся к таинственному лицу губами, чтобы ощутить вкус Его ярко-красных уст, так и манивших к себе изголодавшееся существо. Но резко впившиеся в кожу запястий ремни и цепи вернули истинного Дориана Майера, заставив затуманенные глаза мгновенно принять ясность, а зубы зло оскалиться, демонстрируя острые клыки.
- Что ты делаешь, Дьявол бы тебя побрал?! - кажется, от избытка чувств молодой вампир начал повторяться.
- Просто помогаю пережить этот день, - Лангре облизал губы и довольно улыбнулся. Маленький спектакль с поцелуем сказал ему многое - Майера можно приручить. Во всяком случае, на ближайшее время - это неплохое развлечение.
- Хочешь ещё? - коварно спросил брюнет, показывая Дориану окровавленное запястье.
Этот сумасшедший вампир укусил его! - у Дориана помимо всего прочего начинала болеть голова - А потом пил его кровь, в довершение сумасшествия, напоив его своей, чтоб не издох! Да, не будь этой крови, Майер был бы уже на полпути в небытие, но доводить до этого не надо было, если он Ринару ещё нужен как игрушка!
У молодого вампира только и осталось сил на то, чтобы просто уставиться в Ринара странным, ничего хорошего не обещающим, взглядом.
- А если и хочу?! - слабо, но с вызовом бросил он Лангре, до этого несколько мгновений гипнотизируя кровоточащее запястье. - Меня только интересует, что ты потребуешь взамен этого?
- Потребую? - Лангре рассмеялся тихо и злобно, но от души, а когда успокоился, произнёес: - Ты очень необычный, Дориан. Даже сейчас пытаешься устроить переговоры. Всё, что мне надо, я возьму сам, а полного подчинения от тебя сейчас требовать глупо. Я не такой дурак, чтобы спустить с цепи озлобленного и помутившегося рассудком пса, но я люблю риск. Я дам тебе то, что ты хочешь, и даже немного больше, хотя ты этого совершенно не заслуживаешь, Дориан.
В глазах молодого вампира медленно зажигалась слабая ярость. "Когда-нибудь он пожалеет о том, что сделал со мной, - кривя губы в злой усмешке, думал он, - это обязательно случится!"
- Зачем давать псу того, что он не заслуживает? - дерзкий взгляд и глумливая улыбка исказили бледное лицо амирца. - Особенно если он игрушка на пару ночей, м?
Майер опять провоцировал Лангре на б о льшую из возможных жестокостей и никакая боль в спине, на шее или между ягодиц не могла помешать этому.
- Может затем, чтобы он однажды перестал кусаться? - философски спросил брюнет, распрямляясь и начиная методично расстегивать ремни на коленях пленника. Ринару было интересно, чего добивается Майер, снова провоцируя его, но как бы молодой вампир не старался, у него была одна слабость - именно её он сам показал Лангре несколько минут назад, и именно её намеревался использовать брюнет.
"А у нас похожие страхи, - усмехаясь, думал Ринар. - Ты так же, как и я боишься близости, но только я в отличие от тебя, мой сладкий, не позволяю ей брать верх над собой. Мой укус в шею... так символичен для тебя, что ты не сдержал отчаянного крика. Ты, который стиснув зубы, не проронил ни одной мольбы о пощаде под ударами плети. Ты, кто не застонал, когда я брал тебя. Ты, продолжающий мне дерзить даже сейчас. Ты боишься близости. Ты сам подписал себе смертный приговор, но сначала..."
Ринар полностью освободил пленника от цепей и колодок. Стоя рядом со столом, вампир был готов ко всему, но он намерено дал Майеру несколько мгновений свободы, чтобы иметь возможность оценить: насколько тот ослаблен.
"Обойдёшься, - устало фыркнул про себя Дориан на философствования Лангре. - Не могу я перестать кусаться - порода не та".
На удивление амирца, Ринар медленно начал освобождать его тело от ремней и креплений.
"Неужели всё? - изумлённо подумал вампир, даже не пытаясь приподняться. - Или это очередное издевательство?.. Или я параноик..." Но интуиция ясно подсказывала Майеру - так просто всё закончиться не может...
Через некоторое время его тело оказалось полностью свободным, а он всё не мог заставить себя пошевелиться, боясь не столько боли, сколько того, что он элементарно не сможет этого сделать, а унижаться дополнительно Дориану не хотелось - с этим и без него прекрасно справлялись. Однако оставаться - лежать на столе было бы ещё более глупо, поэтому стараясь несильно морщиться, Майер с неимоверным трудом постарался сесть. Оказалось, он хочет слишком многого - мало того, что мышцы совершенно отказывались его слушаться, так ещё и присохшая к столу кровью и кусками кожи спина никак не желала отрываться от столь полюбившейся ей поверхности. Пленник смог лишь прикоснуться к щекам дрожащими руками и провести по лицу непослушными пальцами, будто удостоверяясь в том, что он ещё может ими что-то чувствовать. На реакцию Лангре уже было наплевать - амирцу стало реально страшно за себя и своё моральное состояние. Ещё несколько таких вечеров со всевозможными вариациями, и вполне возможно, что прогнозы Ринара станут явью - Дориан просто этого не переживёт.
Лангре спокойно смотрел на мытарства блондина, но жалость в душе не шевельнулась ни на йоту - повелитель Кеальстона не обладал этим качеством. То, что сейчас Майер видел перед собой - было хорошо сфабрикованной иллюзией. Ринару просто снова хотелось криков того, кто безрассудно осмелился два часа назад приставить к его горлу нож. Тем не менее сложно было не признать, что Дориан неплохо держался и не оставлял попыток сохранить свою гордость.
- Не вздумай меня укусить, - предупредил Ринар, - хуже будет.
Брюнет закатал рукав до локтя, и снова припал губами к своему запястью, высасывая немного крови. Склонившись над Майером, он одной рукой взял подбородок, другой лоб пленника - пальцы угрожающе сдавливали голову, не давая Дориану возможности разжать челюсти. Припав губами к губам, Лангре осторожно вливал в рот пленника драгоценную пищу, одновременно пробуя его губы на мягкость и смотря прямо в глаза.
"Непременно укушу, - решил про себя Дориан, как только увидел, что собирается делать вампир. - И тогда он меня просто убьёт - быстро и почти безболезненно - это не самый плохой вариант". Но Лангре если и не знал о мыслях своего пленника, то догадывался, сжав череп блондина так, что казалось, ещё небольшое усилие и желанное небытие предстанет перед послом Амир незамедлительно.
Майер попытался хотя бы дёрнуться, возмутиться, но как только сквозь сжатые зубы полился волшебный нектар, питающий как измученное тело, так и не менее исстрадавшуюся душу, кусаться расхотелось. Сейчас всеми фибрами впитывая себя пьянящую влагу с дурманящим ароматом, Дориан уже был благодарен Ринару за контрмеры - если бы не они, он точно опять потянулся бы к его губам добровольно, вновь невольно унижая себя.
Пить кровь под пристальным взглядом Лангре оказалось задачей не из простых - пленника периодически бросало то в жар, то в холод от одного только испытующего взора тёмных глаз. Не смотря на лёгкое опьянение от крови, Майер ощущал мягкость губ Лангре. Если бы не всё это насилие, возможно, молодой вампир и сам бы не отказался провести несколько ночей в покоях владыки, но это уже невозможно, после того, что было, Майер никогда в здравом уме и твёрдой памяти по собственной воле не останется с Ринаром один на один. Молодому послу было почти жаль.
Самому же Ринару было жаль другого - он хотел целовать Майера глубоко, открыто, чтобы их языки соприкасались друг с другом в живом танце, но это уже походило бы на сумасшествие. Ждать добровольной и полной отдачи не стоило вообще, а значит, что вся эта игра максимум - затянется на пару недель, пока Ринар в порыве гнева не прибьет амирское недоразумение. И не удивительно, что Аллисон избавился от него - с таким строптивым характером долго не живут.
- Попробуй подняться, Дориан, - неохотно прерывая поцелуй, попросил Лангре, чувствуя, как твердеет его плоть - готовясь к новому совокуплению. Обычно Ринар был более сдержан, но крик Майера никак не шёл из головы. "Ещё, ещё, ещё! Заставь его кричать так же страшно и испуганно!" - требовало маленькое эгоистичное существо внутри него, и во взоре владыки проскальзывали повадки злобного хищника.
Непривычно мягкий голос впервые назвал его просто по имени, за что Майер наградил его владельца удивлённым взглядом, одновременно пытаясь понять, что скрывается за обманчиво простой просьбой. Если бы молодой вампир был более внимателен и не так истощён, он наверняка заметил бы скрывающуюся за непривычной интонацией лёгкую хрипотцу, но сейчас это было ему не под силу.
Отодвинув на второй план вопрос о том, чем ему грозит выполнение "просьбы" Лангре, Дориан пошевелился, будто проверяя своё тело на прочность - после нескольких глотков крови жить стало гораздо легче - боль несколько притупилась и блондин наконец-то начал чувствовать всё тело целиком, а не какими-то участками, кое-где уже началась регенерация тканей. Кровь вампиров по сравнению с кровью людей или животных, несомненно, обладала куда большей энергетикой, а значит, значительно лучше восстанавливала силы. Недаром её использовали только тогда, когда жизни угрожала серьёзная опасность. Но вампирам нельзя просто так терять свою кровь - она для них воистину священна и от потери большого её количества они могут восстанавливаться долгие годы. "А он просто так распоряжается и моим, и своим энергетическим запасом, - раздражённо думал Дориан, теперь уже гораздо успешнее пытаясь принять сидячее положение. - Но я-то его хотя бы не кусал..."
Сесть получилось с четвёртого раза, безудержно морщась от вновь пронзающей его тело боли. Труднее всего оказалось оторвать от стола спину, не смотря на частичную регенерацию, всё же прилипшую к его поверхности.
С трудом поднявшись, Майер тут же обнял свои колени, занавешивая своё лицо и частично тело густыми некогда чисто белыми волосами, пытаясь унять сильное головокружение и не потерять сознание. Спина вновь начала кровоточить, прилипшие к ней окровавлено грязные волосы неприятно тянули рану, но это в данный момент было только к лучшему - боль не дала окончательно забыться и вновь рухнуть на стол.
Для того чтобы встать на ноги, требовалось несколько больше времени, а пока пленник изо всех сил старался унять противную дрожь, бившую истерзанное тело не то после болевого шока, не то от зажима нервных окончаний, не то от начинающего чувствоваться холода подземелья.
Пользуясь тем, что Майер его не видит, Лангре то ли улыбнулся, то ли зло оскалился.
- Тебе лучше? - коварно прошептал он, присаживаясь на край стола таким образом, чтобы бедром прикрыть возбужденную плоть - его жертве было пока ни к чему знать о планах владыки Кеальстона. Опираясь руками о стол, Ринар склонился к пояснице Дориана и провел языком по истерзанной коже, слизывая кровь со спины. Потом ещё раз. Медленно и осторожно вылизывая спину своего врага, Лангре был внутренне напряжён и готов к нападению. Впрочем, он сильно сомневался, что у Майера хватит сил и желания повторить свою первую ошибку.
- А тебе какое до этого дело? - Дориан пытался избежать прикосновений влажного тёплого языка, выгибая спину - насколько это было возможно сейчас. Минутой раньше, чувствуя первое такое прикосновение, вампир решил, что это ему всего лишь мерещиться - чего не почувствуешь на лишённом кожи участке тела? Но ощущения повторялись и пленник наконец-то соизволил немного повернуть голову, чтобы понять природу своих ощущений. Виду склонившегося к его спине Лангре Майер практически не удивился, впрочем, так же как и тому, что он с этой спиной делал - это не самое страшное, на что тот был способен - данный аспект послу был уже достаточно хорошо известен. Однако гордость не позволяла просто принять эти - надо признать - приятные ощущения: язык странно холодил воспалённые участки, удаляя стягивающее чувство засохшей крови. У Майера попросту не было сил на то, чтобы воспротивиться физически, однако рот ему пока ещё не заткнули, чем он и пользовался.
