Этика человеческих отношений 2 страница

В прошлом случалось, что один из партнеров добровольно подчинялся во всём другому — обычно женщина, но случалось, что и мужчина. Но мы просыпаемся. Никто больше не хочет кому-то повиноваться.

Я подумал, что еще в Первом откровении говорилось о борьбе за власть между близкими людьми. Мне вспомнилась та женщина из ресторана, где я был с Чарлиной.

— Да, — сказал я, — вот вам и романтика!

— А романтика никуда не денется, — возразила Карла. — Просто сначала мы должны сами довершить свой круг. Нужно наладить постоянную, прочную связь со вселенским ис­точником энергии.

На это потребуется время, но зато потом, мы сможем смело вступать в союз — в сверхсоюз, как это на­зывается в Рукописи. Наша завершенная личность соединит­ся с другой такой же, и получится сверхличноеть... И это не помешает нам двигаться по пути индивидуальной эволюции.

— А что, по-вашему, сейчас происходит между мной и Марджори? Неужели каждый старается столкнуть другого с пути?

— Вот именно.

— Что же делать?

— Когда приходит «любовь с первого взгляда», нужно какое-то время ей сопротивляться. Важно уметь поддерживать платонические отношения с противоположным полом. И помните, как развиваются отношения.

Нужно поддерживать их только с теми людьми, кто открыт перед вами, кто честно всё о себе рассказывает — как отец маленькой девочке в идеальной семье, о которой я говорила.

Нужно, чтобы мы общались с реальным человеком, а не с тем фантастическим образом, в который сложились наши представления о противоположном поле. Только тогда мы сохраним свою подключённость ко Вселенной.

Не забывайте, что вам будет нелегко — особенно если придется рвать уже сложившиеся отношения взаимозависи­мости. Это прерывает энергетический поток. Это больно. Но это необходимо.

Взаимозависимость — это не болезнь, ко­торой одни заразились, а другие нет. Это наша общая беда, мы все взаимозависимы. Но пришло время пробуждения.

Нужно культивировать в себе то ощущение восторга и пол­ноты, которое мы испытываем при начале взаимозависимых отношений, — только нужно испытывать его одному, само­стоятельно.

То, чего вам не хватает, чтобы ощутить полноту, нужно взрастить у себя внутри. Тогда вы будете эволюциони­ровать. А потом уж можно вступать в романтические отноше­ния с человеком, который тоже стоит на пути эволюции.

Она помолчала.

— И кто знает, если и вы, и Марджори продвинетесь, каж­дый на своём пути, то может быть, и обнаружите, что созданы друг для друга. Но сейчас, поверьте мне, ваши отношения ведут в тупик.

Нашу беседу прервал подошедший Хинтон. Он сказал, что идет спать и что для нас приготовлены комнаты. Мы побла­годарили его за гостеприимство, и он ушел. Карла сказала:

— Я, пожалуй, тоже пойду спать. Ещё успеем поговорить.

Я кивнул и проводил ее взглядом. Кто-то положил мне руку на плечо. Я повернулся. Это была Хулия.

— Я иду к себе, — сказала она. — А вы найдете свою комнату? Могу вас проводить.

— Да, пожалуйста! — сказал я и добавил как бы невзначай: — А где комната Марджори?

Она улыбнулась, вывела меня в коридор и показала на одну из дверей.

— Вот ваша, — сообщила она. — А ее комната далеко от­ сюда. У мистера Хинтона консервативные взгляды.

Я улыбнулся в ответ и пожелал ей спокойной ночи. Вой­дя в комнату я немедленно лег, но уснуть удалось далеко не сразу. Меня мучило желание.

Проснувшись, я ощутил восхитительный аромат кофе, несущийся по дому. Я оделся и явился в гостиную. Пожилой слуга предложил мне стакан свежего виноградного сока, который я с удовольствием выпил.

— Доброе утро! — раздался у меня за спиной голос Хулии.

Я повернулся.

— Доброе утро.

Пристально глядя мне в глаза, она спросила:

— Ну, как, вы поняли, зачем мы снова встретились?

— Нет, — ответил я, — у меня не было времени об этом подумать. Я размышлял о зависимости.

— Я видела, — ответила она.

— Что вы хотите сказать?

— Мне всё было видно по вашему энергетическому полю.

— И как же оно выглядело?

— Ваша энергия и энергия Марджори соединились. Когда вы сидели здесь, а она была в другой комнате, ваше поле протянулось туда и слилось с ее полем.

— Я изумленно потряс головой.

Хулия улыбнулась и положила мне руку на плечо.

— Вы утратили связь со Вселенной. Вы пользуетесь взамен энергией Марджори. В этом суть любой зависимости — мы пытаемся кем-то или чем-то заменить связь со Вселенной.

Чтобы преодолеть зависимость, надо собрать всю свою энергию и сосредоточиться на главной задаче, ради которой вы явились сюда.

Я кивнул и вышел из дому, а она осталась ждать меня в го­стиной. Минут десять я впитывал энергию методом, которо­му меня научил Санчес. Постепенно всё вокруг засияло кра­сотой, а я почувствовал себя много лучше. Я вернулся в дом.

— Ну вот, совсем иначе выглядите! — встретила меня Хулия.

— И чувствую себя иначе! — бодро ответил я.

— Итак, какие перед вами стоят задачи?

Я подумал. Марджори я уже нашел — эта задача отпала. Но мне еще нужно было найти Билла. И я по-прежнему хотел узнать, какими станут отношения между людьми, ког­да все будут следовать откровениям.

Если перемены, при­несенные Рукописью, будут только к лучшему, то Себасть­ян и остальные служители церкви могут успокоиться и прекратить гонения.

Я посмотрел на Хулию.

— Мне нужно усвоить Восьмое откровение до конца. И Билла я должен найти. Может быть, Девятое уже у него.

— Я завтра еду в Икитос, — сказала она. — Хотите со мной?

Я не знал, что сказать.

— Я уверена, что Билл там, — добавила она.

— Откуда вы знаете?

— Я думала о нём прошлой ночью.

Я молчал.

— О вас я тоже думала. О том, как мы вдвоем едем в Икитос. Вы как-то участвуете в этом.

— В чём?

Она широко улыбнулась.

— В том, что мы должны сделать. Надо найти Девятое откровение прежде, чем его найдет Себастьян.

Пока она говорила, мне представилось, как мы с ней при­езжаем в Икитос, но там почему-то решаем разделиться. У меня была какая-то цель, но какая — я не смог бы объяснить.

Я снова посмотрел на Хулию. Она посмеивалась.

— Где вы были? — спросила она.

— Извините, я отвлекся. Задумался.

— О чём-то важном?

— Не знаю. Мне подумалось, что в Икитосе мы с вами раз­делимся.

В комнату вошел Роландо.

— Я привез продовольствие, которое вы заказывали, — сказал он Хулии. Увидев меня, он вежливо поздоровался.

— Хорошо, спасибо, — ответила Хулия. — Солдат много попадалось?

— Ни одного не видел.

В комнату вошла Марджори, и я перестал слушать их раз­говор, но краем уха всё же уловил, как Хулия говорила, что Марджори, вероятно, захочет поехать с ним в Бразилию, а оттуда вернется в Штаты.

Я подошел к Марджори.

— Как спала?

Она посмотрела так, словно не знала, сердится она на меня или нет.

— Не очень хорошо, — ответила она. Я кивнул в сторону Роландо.

— Это друг Хулии. Он сегодня отправляется в Бразилию. А оттуда ты с его помощью сможешь вернуться домой.

Она, кажется, испугалась.

— Не бойся, всё будет хорошо. Они уже помогали вернуться американцам. У них есть знакомые в нашем тамошнем посольстве. Ты не успеешь оглянуться, как окажешься дома.

— Я не о себе беспокоюсь, а о тебе.

— Со мной ничего не случится. Не волнуйся. Как вернусь в Штаты, сразу тебе позвоню.

За спиной у меня раздался голос Хинтона, приглашающе­го нас завтракать. Мы отправились в столовую. После завтрака Хулия и Роландо заторопились. Хулия объяснила, что Роландо и Марджори придётся ехать весь день, и важно, чтобы они засветло добрались до границы.

Марджори уложила кое-какую одежду, которой ее любез­но снабдил Хинтон. Когда сборы были закончены и Хулия с Роландо обменивались прощальными фразами на пороге, я отвел девушку в сторонку.

— Не беспокойся ни о чем, — сказал я. — Будь внимательна, и, может быть, тебе будут явлены новые откровения.

Она молча улыбнулась. Хулия и Роландо помогли отнес­ти ее вещи в машину. Наши глаза встретились в последний раз, и они укатили.

— Как вы думаете, они благополучно доедут? — спросил я.

Хулия подмигнула мне.

— Ну конечно! А теперь нам тоже пора в путь. Я принесла вам кой-какую одежду.

Она протянула мне пакет. Мы снесли его и несколько ко­робок с продуктами в пикап. Простившись с Хинтоном, Кар­лой и Маретой, мы направились на север, в сторону Икитоса.

Лес, окружающий дорогу, делался всё гуще, а людей мы почти не встречали. Я задумался о Восьмом откровении. Понятно, что оно учило строить отношения с людьми, но хотелось узнать об этом подробнее.

Карла рассказала, как надо относиться к детям, и о том, как опасно зависеть от кого-то. Но и Пабло и Карла говорили еще о возможности сознательно посылать энергию другим, а этого я совсем не понимал.

Встретившись глазами с Хулией, я сказал:

— Я всё-таки не до конца усвоил Восьмое откровение.

— Наше отношение к людям зависит от того, быстро ли мы эволюционируем, быстро ли решаем свои жизненные задачи.

— И что получается?

— Давайте посмотрим на вашем примере. Как вы получали ответы на свои вопросы?

— Их сообщали мне люди, которых я встречал.

— Вы сразу воспринимали сообщения?

— Нет. Я был отчужден, слишком замкнут.

— А тех людей, которые приносили вам сообщения, это обижало? Они отворачивались от вас?

— Нет. Все они держались открыто и дружелюбно. Они... — Я не знал, как выразить то, что имел в виду.

— Они помогали вам раскрыться? — продолжала спрашивать Хулия? — Общаясь с ними, вы чувствовали тепло и при­лив энергии?

Ее слова вызвали поток воспоминаний: как успокаивал меня Билл в Лиме, когда я был вне себя от страха, вспомнил доброту и гостеприимство отца Санчеса, заботливость отца Карла, участие Пабло, отзывчивость Карлы. Посмотрел на Хулию. У всех у них в глазах было одно и то же выражение.

— Да, — ответил я. — Вы все помогали мне.

— Правильно. Мы помогали вам сознательно — так, как учит Восьмое откровение. Мы помогали вам раскрыться и, тем самым, находили свою истину, то сообщение, которое вы приносили нам. Понимаете? Давая вам энергию, мы и себе делали лучше.

— Что именно говорится об этом в Рукописи?

— Там сказано, что у любого человека, встреченного нами на пути, обязательно есть для нас сообщение. Случайных встреч вообще не бывает. А вот сумеем ли мы получить и прочитать это сообщение, зависит только от нас.

Если мы, поговорив с этим человеком, не заметим никакого сообщения, относящегося к нашим текущим задачам, это не значит, что его нет. Это значит только одно: мы по какой-то причине его не заметили.

Она задумалась на минуту, потом продолжала:

— Бывало с вами когда-нибудь такое: вы случайно встречали какого-нибудь старого знакомого или друга, обменивались с ним парой фраз и шли дальше, а потом он снова встречался вам, в тот же день или на следующий?

— Бывало, и не раз.

— И что вы говорили в таких случаях? Наверное что-нибудь вроде «надо же, опять тебя вижу!», смеялись и расходились опять.

— Вроде этого.

— В Рукописи говорится, что, в таких случаях, мы должны оставить то, чем заняты, что бы это ни было, и выяснить, какое сообщение несет нам этот человек и какое сообщение мы несём ему. Откровение предсказывает, что, когда все по-настоящему это усвоят, человеческие отношения будут бо­лее глубокими, не такими поверхностными и торопливыми, как сейчас.

— Но ведь это не так-то просто! Особенно если встреченный нами человек вообще не понимает, о чем речь.

— Да, но Рукопись учит, как поступать в таких случаях.

— То есть, там подробно описывается, как вести себя с людьми?

— Именно так.

— И что же там сказано?

— Помните Третье откровение? Там говорится, что чело­век — единственное создание этого мира, которое может сознательно отдавать энергию?

— Помню.

— А помните, как это делается?

Я вспомнил уроки молоденького отца Джона.

— Да. Для этого надо восхищаться красотой находящего­ся перед нами предмета, пока мы не почувствуем прилив любви. После этого мы можем направить на предмет нашу энергию.

— Правильно. Вот и с людьми надо поступать точно так же. Мы должны сосредоточиться на человеке, заметить его красоту. И когда мы увидим его ясно и отчетливо, во всей неповторимости его облика и поведения, мы сможем поде­литься с ним энергией.

Конечно, для этого нужно, чтобы наш собственный энер­гетический уровень был достаточно высок. Тогда мы сможем направить на себя поток энергии из Источника, а потом, через нас и с нашей помощью, эта энергия вольется в дру­гого.

Чем лучше мы ощущаем его целостность и внутреннюю красоту, тем больше энергии придет к нам и, соответствен­но, достанется ему.

Она засмеялась.

— Это можно назвать здоровым эгоизмом. Чем больше мы любим и ценим других, тем больше энергии получаем сами. Поэтому, лучшее, что мы можем сделать для себя, — это любить ближних и давать им энергию.

— Я уже слышал это, — заметил я. — Отец Санчес часто это повторяет.

Я внимательно посмотрел на Хулию и почувствовал, что впервые вижу ее по-настоящему, во всей ее целостности и глубине. Она ответила мне таким же глубоким взглядом и снова сосредоточилась на дороге.

— Эти энергетические потоки очень влияют на людей. Например, сейчас я чувствую, что вы наполняете меня энер­гией. Это придает мне сил, проясняет сознание и помогает чётче формулировать мысли.

Благодаря тому, что вы повышаете мой энергетический уровень, я лучше вижу свою истину и охотнее делюсь ею с вами. А вы яснее осознаете то, что заложено в моих словах.

Тем самым, вы прозреваете мое высшее «я», сосредоточивае­тесь на нём, лучше видите его красоту и даете мне ещё боль­ше энергии, я еще лучше постигаю истину — и всё повторя­ется по кругу, но уже на более высоком уровне.

Таким образом, люди могут достичь невероятных высот в общении, подпитывая и подкрепляя друг друга. Важно понимать, что это ничего общего не имеет с отношениями взаимозависи­мости, о которых мы говорили раньше.

Там поначалу про­исходит нечто схожее, но уровень энергии изначально огра­ничен, потому что доступа ко вселенскому источнику нет — и вместо взаимной подпитки в конце концов получается схватка за энергию. Мы же, не зависим друг от друга, ничего не требуем — мы просто хотим получить предназначенное нам сообщение.

Тут я вспомнил слова Пабло. Он говорил, что при первой встрече с отцом Костосом я не смог получить сообщение, которое он мне нес, из-за того, что заставил его проиграть свой сценарий.

— А что делать, — спросил я Хулию, — если наш собеседник погружен в свой сценарий и пытается и нас втянуть в него?

Хулия ответила не задумываясь:

— Рукопись учит, что, если мы сами не начнем проигрывать собственный сценарий, собеседнику тоже придется выйти из своего.

— Не понимаю.

Хулия задумалась, глядя на дорогу

— Тут подальше должен быть дом, где можно заправиться. Я посмотрел на индикатор. Судя по его показаниям, бак был наполовину полон.

— У нас еще много бензина.

— Да, я знаю. Но раз мне пришла мысль остановиться для заправки, значит, скорее всего, так и надо сделать.

— Ах, ну да, конечно.

— Это здесь, — сказала она, показывая на ответвление дороги, идущее направо.

Мы свернули и проехали около мили среди сельвы. Нако­нец, показалось строение, служащее, по-видимому, опорной базой для рыбаков и охотников. Рядом протекала река и у причала колыхалось несколько привязанных лодок. Мы ос­тановились у ржавой колонки, и Хулия отправилась в дом разыскивать хозяина.

Я вышел из машины, потянулся и прошёлся, обогнув дом, к воде. Воздух был очень влажный. Густые древесные кроны загораживали солнце, но я не сомневался, что оно стоит почти в зените. Скоро станет нестерпимо жарко, подумал я.

Внезапно у меня за спиной кто-то сердито заговорил по-испански. Обернувшись, я увидел низкорослого, но крепко­го перуанца. Злобно глядя на меня, он опять что-то сказал.

— Я вас не понимаю.

Он перешел на английский.

— Ты кто такой? Что здесь делаешь?

Я постарался сделать вид, что не заметил его враждебно­сти.

— Мы только хотим заправиться. Уедем через несколько минут. — И я снова повернулся к воде, надеясь, что он оставит меня в покое.

Но он, наоборот, подошел и стал рядом.

— А ну говори, янки, кто ты есть!

Я поглядел на него — он явно не шутил.

— Я американец, — внятно проговорил я. — Куда еду, еще сам точно не знаю. Я не один, со мной приятельница.

— Заблудился, американец? — прорычал он.

— Да, — коротко ответил я.

— А зачем ты сюда явился? Ну, говори!

— Мне ничего от вас не нужно, — сказал я, бочком пробираясь поближе к машине. — Я вам ничего не сделал. Оставьте меня в покое!

Тут я заметил, что Хулия уже стоит возле машины. Когда я повернулся к ней, перуанец тоже повернулся и увидел ее.

— Пора ехать, — сказала она. — Они больше не торгуют бензином.

— Кто ты такая? — спросил перуанец по-прежнему враждебно.

— А вы почему такой сердитый? — ответила она вопросом на вопрос.

Он чуть-чуть успокоился.

— Потому что я охраняю это место. Это моя работа, — проворчал он.

— Вы с ней хорошо справляетесь. Только с вами трудно разговаривать, очень уж вы путаете людей.

Он тупо смотрел, стараясь понять, что она говорит.

— Мы едем в Икитос, — продолжала Хулия. — Хотим разыскать отца Санчеса и отца Карла. Вы их знаете?

Он покачал головой. Всё же, упоминание двоих священни­ков совсем его успокоило. Он кивнул на прощанье и убрался.

— Поехали! — сказала Хулия.

Мы сели в пикап и покатили. Только тут я осознал, как меня взволновал и встревожил этот грубый сторож. Я поста­рался стряхнуть напряжение.

— Ну что, произошло что-то в доме? — спросил я.

Хулия недоумённо посмотрела не меня.

— То есть?

— Я хочу сказать: произошло ли там, в доме, что-то, что объяснило, почему вам пришла мысль здесь остановиться?

Она рассмеялась.

— Нет, всё действие разворачивалось снаружи!

— Теперь я пришел в недоумение.

— Вы что же, ничего не поняли?

— Нет, — ответил я.

— О чём вы думали, когда мы сюда подъезжали?

— Что хочу расправить ноги и потянуться.

— Да нет, до этого! О чем был ваш последний вопрос, когда мы разговаривали?

Я стал припоминать. Мы говорили о сценариях. Вспомнил!

— Мне была непонятна одна вещь. Вы сказали, что человек не сможет проигрывать перед нами свой сценарий, если мы не погрузимся в собственный. Почему это так, я не понял.

— А сейчас понимаете?

— Нет... Что вы хотите сказать?

— Сцена, разыгравшаяся перед домом, наглядно продемонстрировала, что получается, когда мы начинаем действовать по своему сценарию.

— Каким образом?

Она бегло взглянула на меня.

— Какой сценарий у этого сторожа?

— «Пугало», очевидно.

— Правильно. А вы кого играли?

— Я никого не играл, я просто старался от него отделаться.

— Да, конечно, но всё-таки, какой сценарий вы проигрывали?

— Так... — задумался я. — Начал я со своей привычной замкнутости, но он продолжал на меня наседать.

— И тогда?

— Мне не нравился этот разговор, но я постарался внутрен­не собраться и овладеть собой.

— Кажется, я начал превращаться в «бедняжку».

Хулия улыбнулась.

— Совершенно верно!

— А вы вот, сразу с ним справились, — заметил я.

— Потому что, я не стала в ответ обращаться к сценариям, привычным для этого человека. Вы помните, что наши сценарии формируются в детстве, в ответ на сценарии родителей.

Тем самым, каждому из нас, чтобы развернуться в рамках своего сценария, нужно, чтобы партнер проигрывал свой, соответствующий нашему.

Один сценарий нуждается в другом, ответном, иначе его трудно разыгрывать. «Пугалу», чтобы по­лучить энергию, нужен или «бедняжка», или другое «пугало».

— А вы как действовали? — спросил я, всё еще ничего не понимая.

— Согласно моему собственному сценарию, я должна была бы играть «пугало», стараясь переиграть в этом его. Не исключено, что дело кончилось бы дракой. Но я сделала то, что советует делать Рукопись. Я открытым текстом назвала его сценарий.

Любой сценарий есть бессознательный стереотип поведения, помогающий отбирать чужую энергию. Он, согласно своему стереотипу, запугивал вас, чтобы отобрать у вас энергию. Когда он попытался проделать это и со мной, я тут же сказала ему, что он делает.

— Вы спросили, почему он такой сердитый.

— Совершенно верно. В Рукописи говорится, что бессознательные уловки получения энергии исчезнут, если вы их осознаёте, указываете на них и называете по имени. Они действуют только тайно, исподтишка. Это очень простой метод. Человек, которому назвали его сценарий, вынужден действовать более открыто и честно.

— Да, похоже на правду, — согласился я. — Я, наверное, и раньше иногда так поступал — замечал и называл чужие сце­нарии, — только сам этого не понимал.

— Наверняка! Каждому из нас доводилось это делать. Но только сейчас мы начинаем понимать суть того, что при этом происходит. А главное — нужно, отбросив сценарий, видеть самого человека, стоящего перед нами, видеть его сущность.

И, по возможности, нужно послать ему побольше энергии. Тогда он поймет, что ее можно получить и без сце­нария, и ему легче будет от него отказаться.

— Но что вы могли оценить и полюбить в этом типе?

— Я видела в нем напуганного ребенка, отчаянно нужда­ющегося в энергии. А кроме того, он ведь принес вам очень своевременное сообщение, верно?

— Я вытаращил глаза. Она чуть не расхохоталась.

— Вы хотите сказать, что мы остановились там для того, чтобы я научился обращаться с человеком, проигрывающим сценарий?

— Но вас ведь именно это интересовало?

Я улыбнулся. Хорошее настроение возвращалось ко мне.

— Да, — согласился я. — Меня интересовало именно это.

Разбудил меня москит, вьющийся, жужжа, над лицом. Я посмотрел на Хулию. Она улыбалась, словно вспомнила что-то смешное. Со встречи с сердитым сторожем прошло уже несколько часов, и всё это время мы ехали молча, жуя что-то из захваченных Хулией припасов.

— Проснулись?

— Проснулся. Далеко еще до Икитоса?

— До города еще миль тридцать, но Стюарт Инн совсем близко. Это небольшая гостиница с охотничьим привалом. Хозяин — англичанин и приверженец Рукописи. — Она снова улыбнулась. — Мы с ним немало встречались и славно раз­говаривали. Если ничего не случилось, он должен быть на месте. Я рассчитываю там узнать что-то про Билла.

Остановившись на обочине дороги, она повернулась ко мне.

— Нам с вами нужно сосредоточиться на своих задачах. До встречи с вами я колебалась — мне хотелось искать Де­вятое откровение, но я не имела понятия, где оно может быть. Потом я заметила, что мне всё время приходит в голо­ву Хинтон.

Я приехала к нему, и вот пожалуйста — я встретила вас там же, и оказалось, что вы ищете Билла, а он, ско­рее всего, в Икитосе. Интуиция подсказывает мне, что мы с вами оба будем причастны к находке откровения, а вам — что мы в какой-то момент разделимся. Правильно?

— Да.

— Вот. А после этого, я стала думать о Вилли Стюарте и его гостинице. Что-то там должно произойти.

— Я кивнул.

Мы поехали дальше. Когда машина описала поворот, Хулия сказала:

— Вот и гостиница.

В паре сотен метров перед нами, там, где дорога снова круто заворачивала направо, стоял двухэтажный дом в вик­торианском стиле.

Мы заехали на гравиевую стоянку. На веранде разговари­вали несколько человек. Я открыл дверцу и собирался вый­ти из машины. Хулия прикоснулась к моему плечу.

— Помните, — сказала она, — случайных встреч не быва­ет. Будьте внимательны и ожидайте сообщений.

Мы поднялись на веранду — Хулия впереди, я следом. Бе­седующие мужчины, все перуанцы представительного вида, рассеянно кивнули, когда мы проходили мимо. Мы вошли в дверь и оказались в просторном холле. Хулия, показав мне вход в ресторан, попросила занять столик и подождать ее там, пока она поищет хозяина.

Я окинул взглядом помещение ресторана. Там было око­ло дюжины столиков, стоящих в два ряда. Я выбрал один, в центре, и сел лицом к залу. Следом за мной вошел человек, занявший место в нескольких шагах. Он сел вполоборота ко мне. Судя по его виду, я решил, что он не местный — возмож­но, европеец.

Вошла Хулия и сразу заметила меня. Она села лицом ко мне.

— Хозяина нет, а портье ничего не знает про Билла.

— Что будем делать? — спросил я.

Она пожала плечами.

— Не знаю. Будем надеяться, что у кого-то здесь есть для нас сообщение.

— А у кого, как вы думаете?

— Не знаю.

— Откуда же вы знаете, что будет сообщение? — усомнил­ся я. Несмотря на то, что с момента моего прибытия в Перу совпадения происходили со мной постоянно, мне всё еще трудно было поверить в то, что они будут происходить каж­дый раз, как нам это понадобится.

— Не забывайте Третье откровение, — ответила Хулия. — Вселенная состоит из энергии, которая реагирует на наши желания и нужды. А ведь люди тоже состоят из энергии. Раз нам нужен ответ на какой-то вопрос, обязательно появится тот, кто даст нам этот ответ.

Она обвела глазами сидящих.

— Я не знаю, кто эти люди, но уверена, что, если бы поговорить с ними, рано или поздно они сообщили бы нам ис­тину, в которой мы нуждаемся.

Я ответил ей недоверчивым взглядом. Она наклонилась ко мне через стол.

— Вы должны твердо запомнить: каждый, кого мы встречаем на нашем пути, несет нам какое-то сообщение. Иначе мы бы разминулись с этим человеком. Раз эти люди находят­ся здесь, значит, это для чего-то нужно. Я продолжал молча смотреть на нее. Мне не верилось, что всё так просто.

— Трудность в том, — продолжала она, — что может потребоваться долгий разговор, а ведь со всеми подряд гово­рить не станешь. Надо выбрать кого-то.

— Как?

— В Рукописи говорится, что должны быть знаки.

Продолжая слушать, что говорит Хулия, я почему-то по­смотрел направо — туда, где сидел человек, вошедший сле­дом за мной. В эту же минуту повернулся и он. Наши взгля­ды встретились, но он тут же отвернулся к своей тарелке. Я тоже отвернулся.

— Какие знаки? — спросил я.

— Вот такие, например.

— Какие?

— Такие, как сейчас. — Она кивнула направо.

— То есть?

Хулия снова наклонилась ко мне.

— В Рукописи говорится, что, если двое случайно встречаются взглядами, это верный знак, что им надо поговорить.

— Но ведь это случается на каждом шагу, — возразил я.

— Правильно. И оба обычно тут же забывают об этом и возвращаются к тому, чем были заняты. А зря.

Я кивнул.

— А ещё, какие бывают знаки?

— Например, вы точно знаете, что никогда не видели человека, и, в то же время, он кажется вам знакомым, кого-то напоминает.

Тут мне вспомнились Добсон и Рено. Оба при первой встрече показались мне знакомыми.

— А в Рукописи объясняется, почему эти люди кажутся знакомыми?

— Очень кратко. Там говорится, что бывают люди со сходными мыслями. Это те, чья эволюция протекает в одном направлении. А раз мысли схожи, то и внешний вид, и выражение лица будут схожи. Мы интуитивно узнаем людей, чьи мысли сходны с нашими, и очень часто, у них оказывается для нас сообщение.

Я снова взглянул на мужчину, сидящего справа. Он дей­ствительно кого-то мне напоминал. Почувствовав мой взгляд, он снова повернулся, и мы встретились глазами. По­раженный, я поспешно отвернулся к Хулии.

— Вам обязательно надо с ним поговорить, — решила она.

Я молчал. Мне казалось невозможным просто подойти и заговорить с незнакомым человеком. Мне захотелось скорее покинуть гостиницу и ехать дальше в Икитос. Я собирался предложить это Хулии, но она заговорила первой.

— Пока что, наше место здесь, — сказала она, — а не в Икитосе. Мы должны довести до конца то, что начали. Беда в том, что вам трудно подойти к нему и заговорить.

— Как вам это удалось? — спросил я, изумленный.

— Что именно?

— Прочитать мои мысли!'

— Никакой загадки в этом нет — я просто внимательно наблюдала за выражением вашего лица.

— И что же?

— Когда мы видим самую суть человека, мы проникаем за всё, что может быть обманчивого в его внешности. Если хорошо сосредоточиться на ком-нибудь, можно действительно читать его мысли по самым легким изменениям в выра­жении лица. Ничего сверхъестественного!

— Какая-то телепатия! — сказал я.

Она засмеялась.

— В телепатии тоже нет ничего сверхъестественного.

Я снова взглянул направо. На этот раз сосед не обернулся.

— Вы бы лучше подкопили энергии и заговорили с ним, — предложила Хулия. — А то ещё упустите возможность.

Я сосредоточился и попытался набраться энергии. Когда это мне удалось и я почувствовал прилив сил, я спросил:

— Ну, и что мне ему сказать?

— Правду. Скажите ему правду в той форме, в которой, по-вашему, он ее воспримет.

— Ну ладно.

Я поднялся со стула и подошел к этому человеку. Он казал­ся нервным и застенчивым — примерно так же выглядел Пабло в первый вечер, когда я его увидел. Я попробовал заглянуть в глубь его личности, и мне показалось, что на его лице мель­кнуло другое выражение, более твердое и уверенное.