Московская и петербургская школы отечественной историографии

[фрагмент монографии Г. В. Вернадского «Русская историография»]

– прочитайте фрагмент монографии, выделите тематические направления, проблемы, разрабатываемые историками московской и петербургской школ, сформированных преподавательской деятельностью В. О. Ключевского и С. Ф. Платонова;

– результаты сопоставления представьте графическим организатором «Кольца Венна»;

Ученики В. О. Ключевского

(в данном фрагменте не упомянуты П.Н. Милюков, А.А. Кизеветтер)

М. М. Богословский (1867-1929). Михаил Михайлович Богословский по окончании гимназии поступил на историко-филологический факультет Московского университета (он был одним курсом моложе Кизеветтера). Медальную работу Богословский написал о писцовых книгах. Ключевский отозвался о ней с большой похвалой и оставил Бого­словского при кафедре русской истории для подготовки к профессуре. Темой своей магистерской диссертации Богослов­ский выбрал провинциальную реформу Петра Великого 1719 года. Диссертация была основана главным образом на архивных документах. Вышла содержательная и талантливая книга (1902). На диспуте официальными оппонентами Богословского бы­ли Любавский и Кизеветтер. «Диспут был очень интересный и велся нами в самом джентльменском тоне товарищей по науке» (Кизеветтер). Через несколько лет Богословский завершил свою доктор­скую диссертацию «Земское самоуправление на русском севере в XVII столетии» (два тома). Эта книга Богословского представляла собой еще больший вклад в науку, чем первая. В основу ее положен был огромный ар­хивный материал, почерпнутый из делопроизводства Приказа Устюжской четверти. В этом труде исследовательский талант Богословского про­явился во всей силе. Из огромной глыбы архивных документов он сумел изваять стройное скульптурное изображение северного русского Поморья и осветил многие стороны этого быта, ранее представлявшегося ученым лишь в неясных очертаниях. Докторский диспут состоялся в 1910. Оппонентами опять были Любавский и Кизеветтер. «Мы спорили очень оживленно, не без шуточной язвительно­сти с обеих сторон, и публика несколько раз весело аплодировала каждому из нас» (Кизеветтер). В 1911 (уже после смерти Ключевского) Богословский был избран на вторую кафедру русской истории (первую занимал Любачевский). Через десять лет после того он был избран членом Академии наук. Богословский интересовался и краеведением, особенно севе­ра России, Его статья «Областная история России, ее научные особенности и современные задачи» была напечатана в сборнике «Вопросы краеведения» (Нижний Новгород, 1928). Яркую характеристику личности Богословского дал Кизевет­тер в своих воспоминаниях. «Богословский говорил басом, имел вид степенного и поло­жительного человека, ступал твердо, его телодвижения были медленны, но вески. На первый взгляд его можно было принять за человека тяжелого во всех отношениях. Но достаточно было сой­тись с ним поближе и познакомиться с его произведениями, как вы с удовольствием находили в нем человека изящного и острого ума и ярко выраженной талантливости. К либеральным идеям он относился с немалым скептицизмом и был упорен в отстаивании своих мнений». Как уже было сказано, Богословский выбрал тему для своей магистерской диссертации из эпохи Петра Великого, таким обра­зом, он хорошо ознакомился с приемами и характером Деятельности Петра как реформатора. Хотя докторская его дис­сертация была посвящена другой теме и более раннему времени, тема о Петре прочно утвердилась в его мышлении. В тяжелое время первой мировой войны Богословский заду­мал и начал подготовлять многотомную биографию Петра. Отрывок из второго тома этого труда – «Петр Великий в Вене в 1698 году» Богословский поместил в журнале «Дела и дни» II (1921). Первый том к этому времени уже был написан. Можно догадываться, что Богословский взялся за свой гро­мадный труд под влиянием впечатлений катастрофических (для России) событий войны. Он чувствовал приближение конца со­зданной Петром империи и обратился к тщательному рассмотрению жизни и деятельности Петра, чтобы запечатлеть в сознании русского общества панораму героической эпохи рус­ской истории. Труд Богословского очень своеобразно построен. Личность Петра стоит в центре, но вокруг нее в рассказ автора вступают, по мере их появления и значения, все с кем Петр входил в соприкос­новение. Рисуется вся обстановка жизни Петра, начиная с младенчества. Читая книгу, как бы видишь Петра и живешь с ним в окружа­ющей его действительности. Богословский работал над биографией Петра до самой смерти. После него осталось в рукописи пять томов. Последний напе­чатанный им том охватывает деятельность Петра за 1698 и 1699 годы до заключения мира с Турцией. На последней странице проставлена дата завершения им этого тома — 6 апреля 1929 года. Дальше должно было следовать изло­жение Северной войны, но 20 апреля Богословский скончался, и его труд остался незаконченным. Но и то, что он успел напи­сать, – большой вклад в историческую науку. Труд был напечатан в 1941-1948 гг.

Н. А. Рожков (1868-1927). Николай Александрович Рожков приехал в Москву из Перми в середине 1890-х годов. В Перми он был учителем истории в гим­назии. В фундаментальной библиотеке этой гимназии было богатое собрание книг по русской истории. Рожков там и подгото­вился к магистерскому экзамену. По выдержании экзамена он был оставлен Ключевским при кафедре. Рожков высказывал тогда самые определенные народничес­кие воззрения, но постепенно превратился в марксиста. Магистерскую диссертацию он написал очень быстро, обогнав и Кизеветтера и Богословского. Темой диссертации было «Сель­ское хозяйство в России в XVI веке». Основал он ее на изучении писцовых книг. Собрал груду материала. В методологическом от­ношении труд был очень слабый. На диспуте Ключевский беспощадно разобрал несовершенст­ва диссертации. Вторым оппонентом был Кизеветтер. Он старался смягчить впечатление от выступления Ключевского, но все же указал на ряд промахов. Тем не менее и Ключевский и Кизеветтер рекомендовали фа­культету дать Рожкову степень магистра. Докторской диссертации Рожков уже не стал писать. Он во­шел в редакцию большевистской «Борьбы», был арестован, долго просидел в тюрьме и был сослан в Иркутск. После октябрьской революции 1917 года Рожков вернулся из Сибири, но тотчас разошелся с прежними товарищами по партии. Он остался верен воспринятой им марксистской догме, но увидел, что большевики в своей деятельности ее переиначили. Он не мог с этим примириться. Частные органы печати в это переходное время еще существовали, и он напечатал письмо, в котором резко критиковал текущую политику партии. За это он был арестован и посажен в тюрьму. В конце концов он сдался и написал покаянное письмо. После этого он был поставлен во главе одного из учебных институтов и на этом посту умер. Рожков был плодовитым писателем. Большинство его работ было написано с социологической точки зрения. Заслуживает внимания его «Город и деревня в русской истории» (3-е издание, Петербург 1913). Главный его труд – «Русская история в сравнительно-истори­ческом освещении» (12 томов, 1918-1926). Это едва ли не первый опыт обобщающего обзора русской истории с социологической точки зрения. В основу периодизации русского исторического процесса Рожков положил эволюцию форм хозяйства, смену на­турального хозяйства денежным. Рожков насчитывает девять периодов русской истории: пер­вобытное общество; общество дикарей; дофеодальное общество (с этого периода начинаются события русской истории); феодальная революция; феодализм; дворянская революция; господство дворянства; буржуазная революция; капитализм.

Ю. В. Готье (1873-1943). Юрий Владимирович Готье был талантливым историком и ар­хеологом. Он окончил историко-филологический факультет Московского университета в 1895 и был оставлен Ключев­ским при кафедре. Другими двумя учителями его были Герье и Виноградов. С 1903 по 1915 гг. Готье был приват-доцентом, затем профес­сором Московского университета. С 1898 г. Готье состоял секретарем Румянцевской библио­теки, затем заместителем ее директора. Оставался в этой должности до 1930 г. (после утверждения советской власти библиотека была переименована в Ленинскую). В 1939 г. Готье был избран членом Академии наук. Готье был ученым широкого кругозора и разнообразной тема­тики. Он был и историком и археологом. Первым крупным его трудом был «Замосковный край в пер­вой половине XVII века» (1906; переиздано в 1927 году) (его магистерская диссертация). Труд этот был основан на тщательном анализе данных писцо­вых книг и представляет собой картину постепенного изживания катастрофических опустошений Смутного времени. К Смутному времени относится и изданный Готье сборник до­кументов «Памятник обороны Смоленска 1608-1611» (1913). После XVII века Готье обратился к XVIII. В 1913 году вышел первый том его обширного труда «История областного управле­ния в России от Петра до Екатерины II» (его докторская диссертация). Готье начинает с того, чем кончил Петр Великий, – с отмены дорогостоящих провинциальных учреждений в 1727 г. Все функции управления и суда возложены на губернаторов и воевод в канцеляриях при них. Наказ воеводам в значительной степени повторял предписания воеводских наказов XVII века. В дальнейшем дело пошло в сторону расширения прав мест­ного дворянства в местной жизни. Этот процесс описан Готье во II томе его книги, который появился в 1941 году (этот том мне недо­ступен, я знаю о нем из советской энциклопедии – статья о Готье). Новая эра была возвещена манифестом Петра III о вольности дворянской. В 1915 Готье напечатал «Очерк истории землевладения в России». С 1900 г. Готье начал заниматься археологией, которой он и раньше уже интересовался. Он стоял за необходимость привлече­ния данных и истории и археологии к изучению древней русской истории. Производил много раскопок в среднерусских и южно­русских областях. На результатах этих раскопок были основаны его два труда – «Очерки по истории материальной культуры Восточной Европы» (1925) и «Железный век в Восточной Европе» (1930). Эти книги содержат первый в русской историографии научный обзор предыстории России. Они не утратили значения до наших дней.

С. В. Бахрушин (1882-1950). Сергей Владимирович Бахрушин родился в Москве. В 1904, по окончании Московского университета, он также был ос­тавлен Ключевским при кафедре. Первая его работа была по истории княжеского хозяйства (1909). За ней последовало исследование о московском мятеже 1648 года (1917). В 1916 г. появилась его статья «Туземные ле­генды в «Сибирской истории» С. Ремизова». Главные труды Бахрушина написаны были после октябрьско­го переворота 1917 года. Бахрушин работал преимущественно над двумя вопросами: история Сибири XVI-XVII веков и предприятия русских торго­вых людей той же эпохи, а в связи с этим исследовал предпосылки возникновения всероссийского рынка в XVI веке. «Научные тру­ды» Бахрушина изданы в четырех томах (Москва, 1952-1959).

А. И. Яковлев (1873-1951). Алексей Иванович Яковлев учился в Московском универси­тете. Когда он был на третьем курсе, начались студенческие вслнения, а в феврале 1899 г. произошла бурная забастовка. Более 150 студентов было уволено правлением университета. Яковлев был удален «за выходки». 20 февраля Ключевский написал письмо ректору универси­тета, ходатайствуя о вторичном приеме Яковлева в студенты. «Он написал прекрасное сочинение по русской истории для со­искания медалей, когда еще состоял на первом курсе – редкий случай в истории русских университетов... Чем ближе узнавал я его, тем более укреплялся в составленном о нем мнении, возлагая на него самые добрые надежды. Думаю, что поступок его вызван был крайне возбужденным состоянием и не имел неисправимо дурных побуждений... Я с своей стороны готов вполне поручить­ся за его благонадежное поведение по возвращении в Московский университет». Яковлев в конце концов был опять допущен в университет. Ключевский оставил его при кафедре. По выдержании магистерского экзамена Яковлев сделался приват-доцентом. В 1916 вышел его труд «Засечная черта в XVIII веке». В нем Яковлев описал систему русских оборонительных укрепле­ний против татарских нашествий. Труд этот до сих пор не утратил своей ценности для истории военного дела в России и русской ис­торической географии. В следующем году появилось исследование Яковлева «При­каз ратных дел». После этого Яковлев получил профессуру. После октябрьского переворота 1917 г. Яковлев продолжал свою научную деятельность. В 1943 г. напечатан был его труд «Холопы и холопство в Московском государстве». За несколько лет перед тем под его редакцией был издан большой сборник до­кументов – «Новгородские записные кабальные книги» (1938).

Я. Л. Барсков (1863-1937). Яков Лазаревич Барсков был старейшим учеником Ключев­ского, беззаветно преданным своему учителю. По окончании университетского курса Барсков не был остав­лен при кафедре Ключевским. Мне не известно, хотел ли Барсков пойти по академической дороге. По-видимому, он не чувствовал в себе призвания к этому. Во всяком случае, он и Ключевский оста­лись на всю жизнь в близких отношениях. По окончании университета Барсков сделался преподавате­лем истории в московских средних учебных заведениях. Между прочим, он преподавал историю в старших классах московской пятой гимназии, когда я там учился (Вернадский окончил эту гимназию весной 1905 г.). На своих уроках Барсков добивался того, чтобы ученики не только знали предмет, но вдумывались в него и научились самостоятельно осмысливать исторический процесс. Время от времени Барсков ездил в Петербург, виделся с петер­бургскими учеными и литераторами, иногда исполнял какие-нибудь поручения Ключевского и осведомлял его о петер­бургских новостях. В 1902 г. статс-секретарь Финляндии В. К. Плеве просил Ключевского собрать материалы по истории Финляндии. Клю­чевский отговорился болезнью и указал вместо себя на Барскова. Поручение было щекотливое: с 1899 года (когда Плеве был назна­чен заведовать финскими делами) началась подготовка к ограничению автономии Финляндии. В этой связи Плеве и понадобились исторические данные. Плеве Барскова к себе не вызвал – вероятно, поручил эту ра­боту кому-нибудь из чиновников своей канцелярии. В 1909 г. ученики, друзья и почитатели Ключевского по­святили ему сборник статей по случаю тридцатилетия его профессорской деятельности в Московском университете. Для этого сборника Барсков составил список трудов Ключевского. Много потрудился Барсков для приведения в порядок «Курса русской истории» Ключевского. Еще будучи студентом, он запи­сал прослушанные им лекции Ключевского, читанные в 1883-1884 годах. По его записи курс тогда же был литографиро­ван. Двадцать лет спустя Барсков помог Ключевскому подготовить к печати первые четыре части «Курса». Пятая часть была издана Барсковым в 1921 г. После смерти Ключевского Барсков переехал в Петербург. Там он получил место ученого сотрудника Государственного ар­хива. Эта работа была как раз то, что для него было нужно по его склонностям и способностям. Он очень быстро освоился с новы­ми обязанностями. Вместе с тем он ознакомился и с материалами других петер­бургских архивов и публичной библиотеки. Барсков вникал в нужды русских и приезжих заграничных ученых, занимавшихся в архиве, и всегда готов был помочь им со­ветом и указаниями. В том числе он много помог и Вернадскому, когда он в 1913 г. пересе­лился из Москвы в Петербург и готовился к магистерским экзаменам и диссертации под руководством С. Ф. Платонова. При всем том Барсков успевал заниматься и собственной на­учной работой. В 1915 г. он написал для Русского биографического словаря биографию масона И. В. Лопухина. В том же году он прочел в Военно-историческом обществе доклад о переписке графов Н. И. и П. И. Паниных с цесаревичем Павлом Петровичем. В 1915 Барсков издал любопытную переписку русских масонов 1780-1792 годов. Барсков был старообрядцем и знатоком старообрядческой ли­тературы. Имея это в виду, член Археографической комиссии В. Г. Дружинин предложил ему составить сборник памятников первых лет русского старообрядчества. Барсков работал над изу­чением этого ценного материала в течение нескольких лет. Сборник был напечатан под редакцией Барскова в 1912 г. в XXIV томе Летописи занятий Археографической комиссии. В 1922 г. Барсков поместил в «Русском историческом жур­нале» (книга 8) обширную рецензию на книгу С. Ф. Платонова «Борис Годунов». Барсков отмечает, что интерес Платонова к лич­ности и судьбе Бориса возник уже при работе Сергея Федоровича над его магистерской диссертацией «Древнерусские сказания и повести о Смутном времени» (1888), затем проявился в его «Лек­циях по русской истории» и в его «Очерках по истории Смуты в Московском государстве» (1899). «Проходили годы, десятки лет, – пишет Барсков, – и автор неизменно продолжал питать не только научный интерес, но и глубокую симпатию к Борису, настойчиво подбирая аргументы для его оправдания». «Новый труд Платонова имеет основной целью оправдание Бориса». Барсков высоко оценивает литературный талант Платонова. «Много наговорить и мало сказать каждый умеет; но заключить в тесные границы обширный материал может только большой мас­тер своего дела. По стройности и гармонии целого, по расположению и пропорциональности частей, по изяществу и легкости языка книгу Платонова можно поставить рядом лишь с рабо­тами лучших французских историков – Г. Буассье, Сореля, Тена». «Книга не содержит ничего нового сравнительно с другими трудами Платонова, но по своей конструкции и стилю, по обра­ботке основной темы это – крупная и драгоценная новость для русской историографии». Последняя научная работа Барскова – его статья о Радищеве. Озаглавлена она «А. Н. Радищев – Торжок». Это как бы коммен­тарий к главе под таким названием в нашумевшей книге Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790). Статья содержит в себе анализ мнений Радищева о свободе пе­чати и цензуре. Опубликована она была уже после смерти Барскова. Вклад Барскова в русскую историческую науку не ограничи­вался его собственными исследованиями и публикациями. Нужно учесть его помощь Ключевскому, а также и его содействие целому ряду других русских историков и историков русской ли­тературы, которые обращались к нему за помощью в их работе.

Ученики С. Ф. Платонова

(не упомянуты в данном фрагменте А.Е. Пресняков, С.Н. Валк, Б.А. Романов)

С. В. Рождественский (1868-1934). Старейшим по возрасту из учеников Платонова был Сергей Васильевич Рождественский. Рождественский окончил историко-филологический фа­культет Петербургского университета и по совету Платонова взял для магистерской диссертации тему из социально-экономи­ческой истории Московской Руси – «Служилое землевладение в Московском государстве XVI века». В предисловии к своему труду он выражает сердечную благодарность Платонову «за его неизменное внимание и разнообразное содействие». Труд был закончен в 1896 году, книга напечатана в 1897-м. Диспут прошел успешно, Рождественский получил звание ма­гистра и начал читать лекции в Петербургском университете. В 1920 г. Рождественский напечатал свою прочувственную статью «Памяти С. М. Соловьева (к столетию со дня его рожде­ния)» (журнал «Дела и дни», книга первая). Эта вдумчивая всесторонняя оценка – одна из лучших статей о нем. Рождественский завершил свой очерк следующими словами: «Воспоминание о том, как жил и трудился Соловьев, пусть во­льет больше бодрости и сил в души молодого поколения наших дней, выходящего на поприще исторической науки». До появления исследования Рождественского история слу­жилого землевладения привлекала к себе внимание по преимуществу историков-юристов. Труды Невелина и некоторых других исчерпали материал, заключающийся в памятниках мос­ковского законодательства и старых актов и дали более или менее обстоятельные построения вотчинного и политического права ХVI-ХVII веков. «Эта искусственная схема правовых отношений, – говорит Рождественский, – часто скрывает живую историческую пер­спективу, причудливую последовательность тех разнообразных процессов, из которых складывалась история изучаемого явления». Хронологически Рождественский ограничивает свои изыска­ния рамками XVI века. «В эту эпоху все существенные, оригинальные черты изучаемого явления выступают особенно ярко и выпукло. Именно в XVI веке основной принцип служилого землевладе­ния – земля не должна выходить из службы – ставится московским правительством вполне сознательно и твердо, осуще­ствляется на практике особенно резко». В этом аспекте изучение истории служилого землевладения соприкасается с проблемами финансовой истории Московского государства, как она была поставлена в трудах Лаппо-Данилевского и Милюкова. Рождественский опирается на эти труды. В ряде глав своего исследования Рождественский рассматри­вает вопросы о мобилизации вотчинного землевладения, экономическом кризисе, княжеских вотчинах, служилом значе­нии монастырских вотчин, московской земельной аристократии XVI века, основах поместной организации XVI века и типах поме­стного землевладения. Верный своему принципу – вникать в действительную житейскую обстановку, в которой правительство пыталось осуществить принципы законодательства о вотчинах и поместьях, Рождественский приходит к заключению, что право­сознание самого служилого класса и его противодействие правительственным мероприятиям существенно подрывало уси­лия правительства. После написания своей магистерской диссертации Рождест­венский отошел от Московской эпохи и занялся изучением истории народного просвещения в XVIII и XIX веках. В 1902 г. появился его основательный труд «Исторический обзор деятельности Министерства народного просвещения». В дополнение к этому Рождественский в 1910 г. издал «Ма­териалы для истории учебных реформ в России в ХVIII-ХIХ веках» и «Санкт-Петербургский университет в первое столетие его деятельности, материалы по истории», том 1, 1819-1836 (1920). В 1912 появился второй капитальный труд Рождест­венского «Очерки по истории систем народного просвещения в России в ХVIII-ХIХ веках», том 1 (XVIII век). Книга состоит из трех очерков: (1) «Вопросы народного про­свещения в XVIII столетии во времена Екатерины II»; (2) «Проекты учебных реформ в царствование Екатерины II до уч­реждения комиссии о народных училищах»; (3) «Комиссия о учреждении народных училищ». В приложении напечатаны материалы, извлеченные из архивов. Содержание этого труда значительно шире, чем можно было бы судить по заглавию. Рождественский рассматривает не только «Системы» народного образования, но и главные течения русской педагогической мысли в XVIII веке. Вопросы народного образования не только служили предме­том законодательства, но и оживленно обсуждались в публицистике. Во второй трети XVIII века преобладало стремление к про­фессиональному шляхетскому образованию. В 1731 при Анне Иоанновне был учрежден сухопутный шляхетский корпус. Но вместе с тем уже тогда высказывалась мысль о необходи­мости общего образования. Эта идея воплотилась в жизнь с основанием Московского уни­верситета. Главным поборником ее был И. И. Шувалов. В Дальнейшем, в царствование Екатерины II, создана была стройная система учебных заведений, возглавленных Московским уни­верситетом. Новая обширная реформа системы народного образования и создание сети университетов начались при Алексан­дре I с того пункта, на котором остановились реформы Екатерины. Рождественский предполагал написать во втором томе своего труда об учебных реформах Александровской эпохи, но не успел. Рождественский умер в ссылке в 1934 – один из многих русских историков, погибших в это время.

М. А. Полиевктов (1872-1942). Михаил Александрович Полиевктов окончил историко-фило­логический факультет Петербургского университета в 1894 г. Платонов оставил его при кафедре для подготовки к профессуре. В 1907 г. Полиевктов защитил магистерскую диссертацию на тему «Балтийский вопрос в русской политике после Ништадтского мира (1721-1725)». В 1917 опубликовал библиографическую статью «Литература по внешней русской истории ХVIII-ХIХ вв. за 1910-1915 гг.» (в «Исторических известиях»). За этим последова­ла другая статья библиографического характера «Историческая литература по эпохе Николая I за 1900-1916 гг.» («Русский исто­рический журнал»). После защиты диссертации Полиевктов был избран профессором Высших женских курсов и, кроме то­го, читал лекции в Петербургском университете в качестве приват-доцента. На Высших женских курсах Полиевктов читал курс, посвя­щенный обзору эпохи Николая I. Одновременно он написал биографию Николая I для Русского биографического словаря. Издание словаря прекратилось в 1917. Издательство Сабаш­никовых в Москве предложило Полиевктову издать этот труд отдельной книгой. Она вышла в свет в 1918 г. под заглавием «Николай I. Биография и обзор царствования». «Балтийский вопрос» Полиевктова (1907) – труд первосте­пенного значения для внешнеполитической истории России первой четверти XVIII столетия. В своем предисловии Полиевк­тов характеризует пятилетие 1721-1725 как время «планомерной Дипломатической борьбы, бывшей прямым логическим продол­жением только что закончившейся вооруженной борьбы за Балтийское побережье». Для понимания исторической подоплеки этой борьбы Полиевктов предпосылает своему исследованию очерк «Балтийский вопрос во второй половине Северной войны (1709-1721). В основу своего труда Полиевктов положил обильные архив­ные материалы, извлеченные им как из русских, так и из заграничных архивов. Материалы эти до того времени никем не были использованы. В заключительной части предисловия Полиевктов выражает свою признательность двум своим университетским профессо­рам – С. Ф. Платонову и Г. В. Форстену. Платонов, пишет Полиевктов, научил его «уважать в научной работе строгость и ме­тодичность в исследовании и осторожность в выводах и оказал ему, кроме того, существенную поддержку в его научных занятиях». «Но больше всего и прежде всего он (Полиевктов) считает се­бя обязанным своей матери, в свое время сумевшей вдохнуть в него уважение к научной деятельности, а впоследствии своими неустанными заботами создавшей для него наиболее благоприят­ные для занятий условия. Ей по праву и должна быть посвящена настоящая работа». В 1930 г. Полиевктов был назначен профессором русской истории в Тифлисском университете и переехал на Кавказ. Обращаемся теперь к рассмотрению его книги о Николае I. «Царствование императора Николая I, – пишет Полиевктов в своем предисловии к этому труду, – определенная эпоха в рус­ской истории, эпоха, прежде всего в истории абсолютной монархии в России... Царствование императора Николая I имеет прежде всего исторический интерес, как такой период в истории абсолютной монархии в России, когда эта политическая форма стала боевым лозунгом, торжествующим свою победу, и из про­стого исторического факта окончательно превратилась в санкционированный политический принцип... Жизнь государя Николая Павловича уясняет нам многое в правительственной де­ятельности императора Николая». За предисловием следует вводная глава «Детство и годы уче­ния великого князя Николая Павловича». Через три месяца после его рождения скончалась его бабка Екатерина II и заботы о Нико­лае перешли к родителям – императору Павлу и его супруге Марии Федоровне (жена императора во втором браке). После смерти Павла заботы о воспитании Николая остались в ведении Марии Федоровны. После того как Николаю исполнилось 15 лет, академик Генрих Шторх был приглашен прочесть ему курс политической эконо­мии. Впоследствии Николай отзывался об этих лекциях как чересчур отвлеченных, но некоторые идеи Шторха оказали на не­го влияние. С увлечением Николай занимался изучением инженерного дела. Из него получился знающий инженер. С детства в характере Николая замечалось сочетание сердеч­ности и прямоты с жестокостью и грубостью. Позже эти противоречия проявилась в его деятельности, как государя. В 1814 и 1815 годах великие князья Николай и младший брат его Михаил ездили на театр военных действий против Франции. Руководителем их был опытный боевой генерал П. П. Коновницын. Расставаясь в начале 1816 г. с великими князьями, Конов­ницын написал им письмо, в котором предостерегал их от увлечения бездушной фронтовой военщиной. По мере возмужания Николая мать его, императрица Мария Федоровна, стала подыскивать для него подходящую невесту. Вы­бор ее пал на прусскую принцессу Шарлоту. В июне она со своей свитой приехала в Петербург, приняла православие и наречена была Александрой Федоровной. 1 июня 1817 г. состоялось в Зимнем дворце бракосочетание. В семейном отношении брак оказался счастливым. 17 апре­ля 1818 родился сын Александр, будущий император Александр II. Брак этот имел значительные политические последствия – тесные связи Николая Павловича с прусским королевским домом. В конце 1826 г. Николай приказал составить для него свод показаний декабристов по вопросу о внутреннем состоянии госу­дарства. Этот свод был ему представлен в феврале 1827 г., и с тех пор всегда находился в кабинете государя. Николай имел та­ким образом перед собой картину хаотического состояния русской администрации, полиции, податной системы, тяжелого состояния крепостных крестьян. Либеральные идеи декабристов («пустословие») были, ко­нечно, неприемлемы для Николая, но он решил провести реформы в рамках бюрократического государства под своим личным наблюдением. Средоточием его надзора за проведением реформ сделалась «Собственная Его Величества Канцелярия». Первое отделение ее выполняло функции собственно личной канцелярии императора. Второму отделению поручено было привести в порядок зако­ны. Под руководством Сперанского составлено было «Первое полное собрание законов» (1649-1825) и на основании его «Свод законов» (первое издание 1832 г.). После этого ежегодно состав­лялось полное собрание вышедших за этот год узаконений. Третье отделение заведовало государственной полицией и корпусом жандармов. Во главе его поставлен был генерал-адъю­тант граф А. X. Бенкендорф. Главной его задачей была борьба с нежелательными политическими идеями, в связи с чем был пред­принят ряд мер в области вероисповедной политики, цензуры и народного просвещения. Четвертым отделением было «Ведомство императрицы Ма­рии» (женские гимназии, институты, больницы, заведения для призрения слепых и пр.). Большое внимание Николай обратил на положение крепост­ных крестьян. Помощником государя в этом предприятии был генерал П. Д. Киселев, которого Николай I в шутку называл глав­ным начальником штаба по этой части. В ряде секретных комитетов и совещаний были приняты частичные меры в пользу крестьянства. Как ни робки были эти попытки, Полиевктов считает, что при­влечение Киселева к решению крестьянского вопроса составляет в этом отношении эпоху. И действительно, важно было уже то, что крестьянский вопрос поставлен на очередь. Кроме того, материалы, собранные Киселевым, оказались чрезвычайно полезны в работах комиссий по освобождению крес­тьян в 1861 г. В первую половину своего царствования Николай сумел при­влечь в свое окружение целый ряд талантливых сотрудников – Киселев, Сперанский, адмирал Мордвинов, Канкрин, граф (с 1831 года князь) В. П. Кочубей. Главным авторитетом в военном деле для Николая с 1821 г. был генерал Иван Федорович Паскевич («Отец-командир», как его называл Николай). Как стратег Паскевич тщательно продумывал и подготовлял весь план каждой из своих кампаний и только после этого нано­сил удар противнику. Но во время Крымской войны 1854-1855 гг. его осторожность, перешедшая в нерешительность, подорвала его военный авторитет. Во вторую половину своего царствования Николай стал окру­жать себя малопригодными советниками, вроде адмирала, светлейшего князя А. С. Меньшикова и генерал-адъютанта Алек­сандра Ивановича Чернышева. Роковым обстоятельством было то, что под влиянием дли­тельных успехов своего царствования Николай пришел к убеждению, что он всесилен в международной политике и все мо­жет себе позволить. Новые советники только поддерживали его в этом убеждении. Всё это и привело к катастрофе.

В Тифлисе Полиевктов занялся преимущественно кавказски­ми темами. В 1935 году в «Известиях» Академии наук (Отделение обще­ственных наук) было напечатано его исследование «Русское академическое кавказоведение XVIII века». В том же году Полиевктов составил библиографию европейских путешественников по Кавказу ХIII-ХVIII веков. Через два года после этого он издал в Тифлисе «Материалы по истории гру­зино-русских отношений 1615-1640 гг.».

Н. Г. Васенко (1874-1934). Из всех учеников Платонова Васенко был наиболее близким ему. Со своей стороны, и Васенко глубоко чтил его. В предисловии к своему главному труду «Книга степенная царского родословия» Васенко пишет: «Горячо благодарен автор своему дорогому учителю С. Ф. Платонову, беседы с которым по­могли зародиться мысли о предполагаемом исследовании и который в течении самой работы поддерживал его своими ценны­ми советами и сердечным участием». В 1908 г. Васенко издал статью из эпохи Смутного времени «Дьяк Иван Тимофеев, автор «Временника» («Журнал Минис­терства народного просвещения» № 3 за 1908 год). Дьяк Тимофеев был одним из самых ярких публицистов Смуты. В 1923 году Васенко вернулся к этой эпохе и рассказал о другом выдаю­щемся писателе – Авраамии Палицыне. («Общественное разложение в Смутное время в изображении Авраамия Палицына» («Русское прошлое», 1923, кн. 5). В 1920 году Васенко напечатал в журнале «Дела и дни», кни­га 1, небольшое исследование «Заметки к истории служилого класса в Московском государстве. Атаманы служилые – поместные». Платонов в своих «Очерках Смуты» определил поместных атаманов как особый чин. Васенко выяснил, что эти атаманы, при­ходившие с Дона в Москву, стремились к слиянию с московским чином «детей боярских», подавая о том челобитные московскому правительству. Последнее охотно удовлетворяло эти просьбы. Центром исторических изысканий Васенко является «Сте­пенная книга». Книга эта была известна еще В. Н. Татищеву в XVIII веке. В 1775 г. она была напечатана Г. Ф. Миллером. Книга эта – свое­го рода религиозно-философская история русских царей, расположенная в последовательности «степеней» (поколений), начиная с Рюрика. Параллельно с этим даются сведения о рус­ских митрополитах. Таким образом, «Степенная» была задумана как сборник ста­тей, главным образом автобиографического содержания, расположенных по генеалогической схеме. По своим целям «Сте­пенная» является «торжественной книгой», прославлявшей «в благочестии просиявших Богоутвержденных скипетродержателей» и вообще «святое семя блаженного Владимира», наряду с которым прославлены и знаменитейшие из святейших москов­ских митрополитов. В ходе своей работы Васенко изучил не только печатное изда­ние Миллера, но и все списки, которые ему удалось разыскать. При этом он отмечал все разночтения и неоднородность содержа­ния всех этих источников. В первой главе своего труда Васенко дает обзор обсуждения «Степенной книги» в предшествовавшей ему русской историчес­кой литературе. Во второй главе он рассматривает миллеровское печатное из­дание и типы списков «Степенной». Вопрос о том, кто был составителем «Степенной», рассматри­вается в четвертой главе. Некоторые историки считают составителем «Степенной» митрополита Киприана (1370-1406). Васенко доказал неоснова­тельность этого мнения. Сам Васенко пришел к выводу, что мысль о составлении «Сте­пенной» принадлежит митрополиту Макарию (умер 31 декабря 1563) и что Макарий благословил на этот труд старца Афана­сия (избранного митрополитом после смерти Макария). Васенко предполагает, что книга составлена между 1560 и 1563 гг. и что окончательная ее обработка относится к мар­ту-декабрю 1563 г. Вывод этот представляется твердо установленным. «Степенная книга» сыг­рала значительную роль не только в истории московских религиозно-политических идей, но и в истории внешней полити­ки Московского государства. Согласно «Степенной книге», московские цари являются пре­емниками Владимира Святославича и Владимира Мономаха и не нуждаются в утверждении их власти ни римским папой, ни гер­манским императором. Они самодовлеющи. На этом основании Иван Грозный повел международную кам­панию за признание своего царского титула. Дольше всех противилась этому Польша. Зато Англия сразу без всяких разговоров признала за Иваном царский титул. После открытия англичанами Северного морского пути в 1553 г. на Русь через Белое море англичане получили торговые привилегии в России. Рост английско-русской торговли был чрезвычайно вы­годен и Англии и Москве. Васенко издал свое исследование о «Степенной» в 1904. Когда он приступал к нему, он уже имел в виду, что этот его труд должен завершиться новым критическим изданием «Степенной». Это издание было им напечатано в 21-м томе Полного собра­ния русских летописей, в двух частях (1908 и 1913). После 1923 г. никаких трудов Васенко в печати не появля­лось. По всей вероятности, он был замучен большевиками в тюрьме и ссылке в 1934 г. одновременно с Рождественским. Учитель их Платонов умер в ссылке в 1933 г.

А. И. Заозерский (1874 - около 1933). Александр Иванович Заозерский окончил в 1910 г. истори­ко-филологический факультет Петербургского университета. Был Платоновым оставлен при кафедре русской истории и по выдержанию магистерских экзаменов получил звание приват-доцента. В 1912 г. он поместил статью о земских соборах в сборнике «Три века», том 1 (Москва, 1912). Заозерский работал главным образом у себя дома. Вряд ли у него были большие средства (кажется, он давал уроки в женских гимназиях). Но он покупал очень много книг и рукописей у букинистов и на толкучке. В большой комнате его квартиры стояли два письменных сто­ла и полки с книгами. Кроме того, вдоль одной из стен грудами лежали тома «Полного собрания законов» за вторую половину XVIII века (Вернадский пишет это по личным воспоминаниям). Диссертацию Заозерский написал на тему «Царь Алексей Ми­хайлович в своем хозяйстве» (1917; второе издание 1937 г. под заглавием «Царская вотчина XVII века»). В кругах ученых и друзей Платонова ходили слухи, что Пла­тонов собирается дать Заозерскому сразу степень доктора (минуя магистерскую). Но Платонов дал ему магистерскую степень. По-видимому, Заозерский собирался в дальнейшем продолжить свои исследования хронологически и расширить тематически. В 1922 году он поместил в восьмой книге «Русского исторического жур­нала» обширную статью «Боярский двор. Страница из истории одного боярского двора» (конец XVII века). Обратимся теперь к содержанию труда Заозерского о царской вотчине. Для управления этой вотчиной создан был особый приказ (как назывались в Московском государстве центральные адми­нистративные учреждения). Учреждение это называлось Приказом тайных дел, или Тайным приказом. Основан он был около 1658 года. Приказ состоял под личным управлением царя Алексея и был как бы его собственной канцелярией. Царь создал это учреждение отчасти, чтобы ускорить произ­водство дел в старых приказах (которые все продолжали функционировать), а отчасти и для того, чтобы не зависеть от Бо­ярской думы и Земского собора. Среди советников царя в тайном приказе были самые дове­ренные его бояре – князья Н. И. Одоевский и А. Н. Трубецкой и некоторые другие. В ведении Приказа сосредоточены были без всякого плана во­просы самого разнообразного характера – и государственные и вотчинные. В Приказе производились следствия по важнейшим государственным делам – например, по делу патриарха Ни­кона и по выпуску фальшивой монеты. В Приказе же ведались гранатное дело и заводы. Наряду с этим в ведомстве Приказа состояла и любимая царская потеха – соколиная охота. Хозяйственной основой Приказа была царская вотчина. Только эту сторону деятельности Приказа – царское хо­зяйство – и рассматривает Заозерский в своем труде. Главным его источником был архив Тайного приказа. В пер­вой главе Заозерский описывает историю образования ведомства Тайного Приказа. Во второй главе рассматривается история и методы роста и рас­ширения земельного фонда царской вотчины. Владения Приказа не покрывали сплошную территорию, а были разбросаны в преде­лах 20 уездов центральной области вокруг Московского уезда. При подборе земель, взятых в ведомство Тайного приказа, ру­ководители Приказа считались с выгодами хозяйственной эксплуатации земель, фамильными отношениями царя, а отчасти и политическими соображениями. Все земли в ведении Тайного приказа назывались государст­венными. Одни из них и раньше принадлежали государю, другие – отобраны от частных лиц. В количественном отношении из бывших частновладельчес­ких владений на первом месте стоят вотчины двоюродного дяди царя Н. И. Романова (он умер бездетным в 1682). Царь Алек­сей имел право на эти вотчины как выморочные. Он взял их в свою вотчину в Тайный приказ. В 1665 г. царь велел местному воеводе переписать вотчины бо­ярина Н. А. Зюзина в Нижегородском уезде. Вотчины были конфискованы безвозмездно и поступили в ведомство Тайного при­каза. Это был акт мести со стороны царя Алексея – за неудавшуюся попытку Зюзина примирить царя с патриархом Никоном и убедить Царя вернуть Никона на патриаршество в декабре 1664 г. В третьей главе Заозерский описывает формы и степень учас­тия царя в хозяйственной деятельности Приказа. У царя был в Приказе особый стол с особым письменным прибором. Царь слу­шал дела и давал по ним свои распоряжения. Алексей был постоянно и хорошо осведомлен о положении Дел в своем хозяйстве и следил за проведением в жизнь своих по­становлений. В четвертой главе Заозерский обозревает промышленные на­чинания в царской вотчине – производство поташа, солеварение, стеклянное производство, устройство сафьянового и кирпичных заводов, а также организацию десятинной пашни. За этим следует животноводство (лошади, рогатый скот, свиньи, овцы), птицевод­ство (гуси, утки, куры), садоводство и огородничество. В пятой главе говорится о положении вотчинных крестьян и других категорий работников. В отношении крестьян Тайный приказ в общем следовал Со­борному уложению 1649 г. Тем не менее в противоречии с принципами уложения, Алексей не стеснялся насильственно пе­реселять крестьян из одной волости в другую, когда это ему представлялось выгодным по хозяйственным соображениям. В шестой главе идет речь о винокурении и о размерах жа­лованья советникам и служащим Приказа, а также о торговле с Персией. В седьмой (последней) главе Заозерский говорит о соотноше­нии и согласовании деятельности Тайного приказа с работой других приказов. Помимо того, в этой же главе Заозерский набрасывает очерк политической идеологии царя Алексея. Политическое воспита­ние Алексей получил под руководством боярина Б. И. Морозова и патриарха Никона. Образцом самодержавного государя был для него Иван Гроз­ный. Один из шведских агентов, бывший в Москве в начале 1650-х годов, писал: «Царь так увлекается чтением сочинений по исто­рии Грозного и его войн, что, наверное, захочет идти по его стопам... Царь, по натуре самолюбивый и по-варварски жестокий, следовательно, на все способный, должен находить наслаждение в повествованиях о Иване Васильевиче и его тирании». До жестокостей Грозного царь Алексей, конечно, не дохо­дит, но жестокость была в его характере (наряду с внешним благодушием). После 1922 г. работ Заозерского в печати не появлялось. Второе издание его магистерской диссертации (с изменен­ным заглавием «Царская вотчина XVII века») выпущено Государственным социально-экономическим издательством под редакцией Н. Л. Рубинштейна. Автор, очевидно, не принимал в нем никакого участия. Последние годы жизни Заозерский провел в тюрьме и ссылке, как Васенко и Рождественский.

П. Г. Любомиров (1885-1935). Павел Григорьевич Любомиров окончил историко-филологи­ческий факультет Петербургского университета. Занимаясь в семинаре Платонова, он написал работу на тему «Очерк истории Нижегородского ополчения» (была напечатана в «Журнале Ми­нистерства народного просвещения» за 1913 и 1914 годы). Для своей магистерской диссертации (на ту же тему) Любо­миров расширил и переработал свой очерк. Он был напечатан в 1917 г.. Защита диссертации (Платонов был главным оппонентом) прошла успешно. В 1918 г. Платонов поместил в пятой книге «Русского исто­рического журнала» подробный отзыв о труде Любомирова. «Только длительный и пристальный труд, – говорит Платонов, – мог привести автора к столь счастливому и богатому результату его исследований». «Треть века тому назад, – продолжает Платонов, – во время писания им его магистерской диссертации о древнерусских сказа­ниях и повестях о Смутном времени, он (Платонов) имел в виду изучить ту же тему, но был остановлен недостатком материала». Положение с источниками изменилось к лучшему в начале XX века. «Задача г. Любомирова заключалась в том, чтобы собрать во­едино накопленный в печати запас входящих в его тему фактических сведений и дополнить его, насколько возможно, ар­хивными справками, пересмотреть и проверить результаты научных изысканий предшествующих исследователей, и, нако­нец, внести в изложение темы объединяющий ученый синтез или же цельность научно-художественного изображения». «Первая и вторая часть задачи г. Любомировым исполнена очень хорошо. Третью же часть наш автор считает как будто излишней». В Заключение Платонов говорит: «П. Г. Любомиров сделал большую и полезную работу... На его труде будут основаны все по­следующие». Любомиров последовал части советов Платонова и на основа­нии этого переработал свой труд для нового издания. Оно появилось в 1939 г., уже после смерти автора. В 1922 г. Любомиров был назначен профессором Саратов­ского университета. Там он написал ценное исследование «Торговые связи Древней Руси с Востоком в VIII-ХI веках» (Ученые записки Саратовского университета, выпуск III, 1923), а также очерк по истории старообрядчества «Выговское общежи-тельство» (1924). Следующим капитальным трудом Любомирова были его «Очерки по истории металлургической и металлообрабатываю­щей промышленности в России (XVII, XVIII и XIX веков) (географическое размещение металлопромышленности)». Труд был закончен Любомировым в 1934, но книга вышла в свет только в 1937, уже после смерти автора. В своей вводной заметке к изданию этой книги коммунисти­ческий редактор нашел нужным отметить, что «П. Г. Любомиров не использует ценнейших указаний Ленина и Сталина по вопросу о допетровской и петровской промышленности и печатаемый очерк в целом не является марксистским исследованием по исто­рии промышленности». Сам Любомиров в своем предисловии говорит, что в основу его работы «положены довольно богатые по части металлургии изданные материалы, привлечены и различные данные из архив­ных и рукописных собраний. По части металлообработки приходилось собирать разрозненные показания самых разнооб­разных источников... Давать законченную всестороннюю характеристику промышленных районов и пунктов в этой работе было бы преждевременным». Исследование Любомирова насыщено фактическим материа­лом. Оно чрезвычайно ценно для экономической и социальной истории России вообще и для истории металлургии в России в ча­стности, но не легко читается.

А. И. Андреев (1887-1959). Александр Игнатьевич Андреев родился в Петербурге, где его отец, крестьянин Псковского уезда, работал сторожем в купечес­кой управе. Отец устроил сына в один из приютов купеческого общества. По окончании обучения в этом приюте Александр получил стипендию в Петровском коммерческом училище в Петер­бурге. По окончании этого училища Александр Игнатьевич поступил на экономическое отделение Петербургского политех­нического института. В 1909 г. Андреев сдал экзамен за гимназический курс по латинскому и греческому языкам и перешел на историко-филоло­гический факультет Петербургского университета. В университете Андреев занимался у Лаппо-Данилевского, Преснякова и Платонова. В 1913 г. он принял участие в производившемся учениками Лаппо-Данилевского составлении каталога частных актов Мос­ковского государства. Под его редакцией и с его предисловием «Терминологический словарь частных актов Московского госу­дарства» был издан в 1922 г. С 1918 до 1925 г. Андреев был управляющим Архивом Министерства путей сообщения и много сделал для приведения его в порядок. Время с осени 1931 по весну 1935 гг. Андреев провел в Енисейске. Работал там в краеведческом музее и в городской биб­лиотеке, где было довольно большое собрание книг по географии, этнографии и истории Сибири. Сибирь увлекла Андреева и расширила его кругозор. Вернувшись в Ленинград, Андреев широко развернул работу по изучению истории и исторической этнографии Сибири. Работа началась с подготовки и издания трудов Г. Ф. Милле­ра. Первый том «История Сибири» Миллера вышел в 1937, второй в 1941, под редакцией Андреева и С. В. Бахрушина. Третий и четвертый том остаются в рукописи. В приложении к первому тому Андреев написал вводную статью «Труды Г. Ф. Миллера о Сибири» и «Обзор рукописей Г. Ф. Миллера по истории, географии, этнографии и языкам народов Сибири». В 1940 г. Андреев защитил свою докторскую диссертацию «Очерки по источниковедению Сибири ХVII-ХVIIIвеков» (три выпуска, 1940-1965). Оппонентами его были С. В. Бахру­шин, Ю. В. Готье и Б. Д. Греков. Все они дали высокую оценку труда Андреева. Во время второй мировой войны Андреев в июне 1942 г. был эвакуирован в Ташкент. В конце года он переехал в Москву. В 1949 г. вернулся в Ленинград. В Москве он интересовался главным образом историей рус­ских географических открытий. Им были изданы два сборника – «Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII в.», и «Русский флот и гео­графические открытия». Последние десять лет своей жизни Андреев работал преиму­щественно над историей Академии наук в XVIII веке. Главное внимание он посвятил деятельности М. В. Ломоносова. Деятель­но участвовал в подготовке полного собрания сочинений Ломоносова. Был редактором V, VI и IX томов этого издания. Помимо того он выпустил в 1950 г. «Избранные труды по географии России» В. Н. Татищева. Андреев занимался и Петром Великим. Академия наук пору­чила ему редактировать второй выпуск VIII тома «Писем и бумаг Петра Великого» (изданы были в 1946 и 1948 годах). С 1943 Андреев руководил в Институте истории группой по изучению эпохи Петра. Результатом было издание сборника статей «Петр Великий» под редакцией Андреева. В этом сборнике были напеча­таны две статьи самого Андреева – «Основание Академии наук в Петербурге» и «Петр Великий и Англия в 1698 г.». Был Андреев и одним из редакторов при подготовке нового издания «Истории Российской» Татищева. Это чрезвычайно цен­ное издание вышло в свет в семи томах в 1962-1968 годах (уже после смерти Андреева). Андреев скончался 12 июня 1959 г.

А. А. Введенский (род. в 1889 году). В своей научной работе Андрей Александрович Введенский посвятил себя одной теме, которой он и занимался всю жизнь. Тема эта – происхождение «именитых людей Строгановых» и создание ими в XVI и XVII веках мощного торгово-промышлен­ного хозяйства. Строгановы играли большую роль в завоевании Сибири в конце XVI века и помогли Московскому государству оправиться от разорения Смутного времени. Строгановыми Введенский, по-видимому, заинтересовался еще будучи студентом историко-филологического факультета Петербургского универ­ситета (1907-1911). По окончании университета он начал готовиться к изучению генеалогии и хозяйства Строгановых. Летом 1920 г. Введенский получил научную командировку в Пермь для собирания архивного материала по истории эконо­мического быта и организации крестьянского хозяйства в Строгановских вотчинах XVI-XVII вв. Введенский ознакомился с архивами как города Перми, так и с заводскими и промышлен­ными архивами Приуралья и Прикамья в Пермской губернии. Он нашел, что пермские архивы в хаотическом состоянии, но что эти архивы, в частности строгановские, представляют собою боль­шую научную ценность. Надо иметь в виду, что это было время гражданской войны. Незадолго перед тем войска адмирала Колчака, базировавшиеся в Сибири, взяли Пермь, но не могли ее удержать и вскоре принуж­дены были отступить. В дальнейшей своей работе Введенский основывался главным образом на архивах Сольвычегодской вотчины Строгановых. В 1922 г. он поместил в «Сборнике статей по русской исто­рии, посвященных С. Ф. Платонову» статью «Аника Строганов в своем Сольвычегодском хозяйстве». Кроме того, в этом и следующем году он опубликовал в раз­ных изданиях еще несколько статей и заметок о деятельности Строгановых. А в 1924 г. вышел его ценный сборник материалов под за­главием «Торговый дом XVI-XVII вв. Документы». После этого наступает длительный перерыв в его публикациях. Можно думать, что перерыв этот был вынужденный. В 1938 г. Введенский был назначен профессором Тифлис­ского университета. В 10-м томе «Трудов» этого университета появилась его статья «Крестьяне Строгановы в ХVI-ХIХ веках» (1939). Из Тифлиса Введенский переведен был в Киев и получил про­фессуру в Киевском университете. Там он читал лекции по документальному источниковедению (дипломатике). Лекции эти были изданы в 1963 г. В 3-м томе «Трудов исторического факультета Киевского уни­верситета» была напечатана его статья «Строгановы в Казани в XVI-XVII веках» (1939). В 1955 г. Введенский поместил в «Вопросах истории» ста­тью «Классовая борьба и "одиночество" в Поморье в XVI-XVII веках». Наконец в 1962 г. опубликован был главный труд его жиз­ни «Дом Строгановых в XVI-XVП веках». В предисловии Введенский дает обзор исторической литера­туры о Строгановых в Сибири, начиная с замечательного труда голландского ученого Витзена «О странах северной и восточной Азии и Европы» (Амстердам, 1692; второе издание 1705; третье, самое ценное, 1785). Вслед затем Введенский отмечает значение трудов Г. Ф. Миллера о Сибири («Описание Сибирского цар­ства», 1750). «Только Г. Ф. Миллер ввел впервые в научный оборот значи­тельное количество документальных материалов». «В исторической литературе, – говорит Введенский, – отно­сительно хорошо и полно изучены проблемы, связанные со строгановским завоеванием и присоединением Сибири, со строга­новской школой иконописи, с политической деятельностью Строгановых как агентов правительства Русского государства». По этим уже обсуждавшимся в науке вопросам Введенский приводит в своем труде новые материалы и обосновывает выводы. «Многообразная жизнь дома Строгановых, – пишет Введен­ский в заключении своего предисловия, – представляет собою значительный научный интерес. Следует подчеркнуть, что разно­сторонняя хозяйственная и политическая их деятельность далеко выходит за рамки дома Строгановых. В ХVI-ХVII веках они вли­яли на всю экономическую жизнь страны. Поэтому раскрытие истории торгово-промышленного дома Строгановых может по­мочь в изучении проблем складывания всероссийского рынка и возникновения процесса так называемого первоначального на­копления капитала». В восьми главах своего труда, насыщенных фактическими данными, собранными им в архивах дома Строгановых, Введен­ский изучает хозяйство сольвычегодских и отчасти пермских Строгановых. В первой главе Введенский рассматривает образование торго­во-промышленного дома Строгановых в XVI веке. Во второй главе он говорит о поручении им царя Ивана Гроз­ного охранять восточные границы Московского царства, о посылке Строгановыми Ермака для завоевания Сибири. Тема тре­тьей главы – роль Строгановых в истории Смутного времени в начале XVII века. После этих глав исторического характера идет основная часть труда Введенского – организация сельского хозяйства у Строгано­вых (глава IV); организация производств и промыслов в Строгановских вотчинах (гл. V); торговля Строгановых в Сольвычегодске (гл. VI); торговля Строгановых в Вологде (гл. VII) и наконец – торговля Строгановых в Казани и других городах (гл. VIII). В заключение Введенский говорит, что «в дея­тельности Строгановых мы видим типичный пример превращения ростовщического и торгового капитала в промышленный путем ор­ганизации крупных ремесленных предприятий с ручным специализированным трудом как вольнонаемной технической ин­теллигенции, так и крепостного крестьянства и работных людей». «Значителен вклад строгановских мастеров в развитие рус­ской культуры ХVI-ХVII вв. Работа их иконных горниц положила начало новому направлению в русской живописи, со­здав нарядно-торжественную строгановскую школу иконописания. Строгановы распространили по всей стране поли­фонию в церковно-певческих хорах через своего служилого человека, композитора и дирижера Липецкого. Они пустили на книжный рынок рукописные, каллиграфически оформленные книги, писанные в их мастерских».