Пятница, 13 февраля, 14.00 3 страница

Его губы оторвались от меня. Он оставил в покое мой рот и, к моему разочарованию, разжал пальцы.

– Эй. – Я решил, что он передумал.

Ну давай, придумай какую-нибудь глупую отговорку. Или еще хуже – извинись. Я приготовился к грядущему отказу.

Мы слишком много выпили. Все происходит слишком быстро. Ты не в моем вкусе. Бла-бла-бла.

Вместо этого он развернул меня к себе и сжал мой подбородок. Я с трудом устоял на ногах, голова закружилась.

– Я собираюсь тебя поцеловать. – Это был вовсе не вопрос.

Я знал, что он в любом случае это сделает. Надо взять себя в руки. Какого черта? Да я с ума тут схожу от нетерпения.

– Да, и чего ты ждешь?

Его губы дрогнули, а потом его рот накрыл мой, он снова превратился в агрессора, обхватив мое лицо ладонями, удерживая на месте. Его язык лизнул мои губы, уговаривая мой рот открыться, чтобы он мог попробовать меня на вкус. Я приоткрыл рот, и он ворвался внутрь, наши зубы клацнули. Я обеими руками вцепился в его твердые ягодицы, я был пьян, но понимал, что нужно за что-нибудь держаться, пока Тони зацеловывает меня до головокружения.

Поощряя его собственными движениями, я был вознагражден, когда он снова застонал, и его язык глубоко проник в мой рот. Пальцы зарылись в мои волосы, пока он с неприкрытым отчаянием трахал мой рот. Тони усадил меня на раковину, раскидал мои ноги в стороны и стал тереться своим членом о мой.

Я исступленно толкался ему навстречу, тяжело дыша и почти теряя контроль. Он был полностью возбужден, я ощущал это даже сквозь джинсы. Но мне хотелось увидеть его, почувствовать, сжать в руке.

Попробовать на вкус.

Хотелось, чтобы он вошел в меня. И до безумия хотелось кончить.

Я просунул руку за пояс джинсов и нащупал его – толстого и твердого. Боже, я так хотел, чтобы он кончил на меня. Выругавшись, Тони спустил джинсы, позволяя мне ласкать его. Я крепко сжал его – точь-в-точь, как нравилось мне, – размеренно лаская. Его рот трахал мой, и я знал, что нужно еще совсем немного. Знакомое приятное покалывающее ощущение родилось где-то в яичках и поползло по позвоночнику. Тяжело дыша, я оторвался от Тони и, черт, умоляюще застонал:

– Пожалуйста...

Он поцеловал меня снова – на этот раз так, что перехватило дыхание. Его пальцы наконец нащупали завязки на моих штанах, и, о слава Богу, он обхватил меня рукой! Тони не стал ходить вокруг да около – просто начал быстро и остервенело дрочить мне, в то время как я – ему. Он оторвался от моих губ, давая вдохнуть, и хриплым, низким голосом сказал:

– Ну давай, малыш. Давай.

Его рука ласкала меня, а волосы щекотали лоб. Тони наклонился, чтобы видеть, как влажная головка моего члена скользит в его руке. В голове стало пусто, и Тони прошептал:

– Боже, твой рот, – прежде чем прижаться губами к моим, словно не мог ими насытиться.

Я, должно быть, дышал слишком часто, потому что от разрядки в ушах зазвенело, а голова закружилась, как под кайфом. И дело было не только в выпивке. Мне не хватало воздуха, не хватало места. Мое тело содрогалось, а Тони ловил губами мои стоны. Я кончил первым, прямо ему в руку: дрожа, пачкая его ладонь, а его рот продолжал терзать мои губы. Влажные звуки стояли в ушах. Я чувствовал себя слабым и вялым, пока его ладонь выдавливала из меня последние капли, Тони практически насиловал мой рот, размазывая мою сперму, чтобы легче было скользить в моей руке. Я начал старательно дрочить ему, после каждого движения поглаживая большим пальцем головку. И Тони наконец не выдержал. Он отодвинулся и прошептал:

– О черт, да, Марк.

Я смотрел, как он кончает, и горячие капли спермы стекают по моим костяшкам.

А потом внезапно все закончилось, и он снова нежно и осторожно поцеловал меня. Лизнул нижнюю губу, прихватил зубами подбородок и отодвинулся, чтобы посмотреть на меня.

Я слегка поёрзал, слишком расслабленный, и плюхнулся в раковину, потащив за собой держатель для зубных щеток, пасту и дозатор мыла. Я попытался ухватиться мокрой от спермы рукой за стену, но наткнулся на Тони, оставив влажное пятно на фланелевой рубашке.

– Эй! Ты в порядке? – Тони поймал меня и, усмехнувшись, усадил ровно.

Я был липким. Он был липким. Пьяный и задыхающийся, я отодрал от себя его зубную щетку. Она оказалась фиолетовой. И я расхохотался. В порядке ли я? Черт, да. Даже более чем. Мой мозг умер, а я хихикаю.

– Да, кажется. А ты? – Я замолчал, схватил полотенце и стал неловко стирать с нас сперму.

Тони оттолкнул мою руку, когда я потянулся к его члену. Он стащил меня с раковины и чертовски удивил, когда натянул обратно мои штаны, затянул завязки и поцеловал в лоб.

Он убрал руки.

Я рассмеялся.

– Что, черт возьми, это было?

– Это было здорово. – Он забрал полотенце, бросил его в корзину и развернулся к двери. – Принимай душ, Михан. Только смотри не утони. Не хочу вытаскивать отсюда твою голую задницу.

– Нет, хочешь. – Я был смущен как его отказом, так и тем, как быстро он пришел в себя, но я слишком устал, чтобы думать об этом. Я заметил в зеркале свое отражение. Засосы. Губы покраснели и распухли. На лице раздражение. Вечерняя щетина. На футболке пятно спермы. А на подбородке что, тоже она? Я вздрогнул и стянул ее через голову. – Эй, у тебя есть бритва, которую можно взять?

– Ты уверен, что хочешь заняться этим именно сейчас? Не думаю, что это хорошая…

– Я не собираюсь резать вены, Ти, просто хочу побриться.

Он нашел мне одноразовую бритву и, насвистывая, вышел из ванной.

 

Среда, 11 февраля, десятый час

Бриться пьяным было явно не лучшей идеей. Я несколько раз порезался, несильно, но достаточно, чтобы больше не пытаться это делать. Я, конечно, был еще не на той стадии, когда приходится прикрывать один глаз, чтобы нормально видеть, но руки дрожали, а в голове плыло. Теперь, чистый, свежий и бритый, я чувствовал себя гораздо лучше. В конечном счете, прилепив к порезам туалетную бумагу, я порадовался, что не поленился. Натянув штаны и футболку, которые оставил для меня Тони, я вернулся в гостиную. Было почти десять. Я чувствовал себя усталым, все еще нетрезвым, и мне хотелось лечь и выспаться после этого отвратительного дня. Когда я вошел, Тони растянувшись на кожаном диване и скрестив ноги, говорил по телефону. Таким тоном он разговаривал только с семьей. Он поднял на меня глаза, но на его лице не было радушия, которого я ожидал, учитывая то, что произошло двадцать минут назад. Я приказал себе расслабиться и направился к креслу. Он резко сел и подозвал меня к себе. Я не знал, что думать. Его поведение было таким же противоречивым, как мои мысли, и я задался вопросом, а не проигнорировать ли его. А потом он вскинул бровь и едва заметно усмехнулся.

– Мама, – беззвучно прошептал он.

Я подошел к дивану. Разве я мог не подойти? Тони подвинулся, освобождая для меня место, хотя не стал прижиматься или прикасаться, что в общем-то радовало. Он просто сидел с телефоном в руках и слушал миссис Герваче, которая, как я знал по личному опыту, всегда любила поговорить. Она мне нравилась.

Для большой дружной семьи Тони смерть мистера Герваче стала настоящим ударом. Нет, хуже. Их семья просто развалилась. Миссис Герваче продала дом и в ноябре переехала во Флориду. Ее четыре дочери к тому времени уже разъехались кто куда, и теперь Тони, самый младший, остался один. Его отец, хоть в целом и был замечательным человеком, так и не смирился с ориентацией сына. Я задался вопросом, что же это должно было значить для мужчины, сидящего рядом. Закинув ноги на кофейный столик, я закрыл глаза и погрузился в мягкую кожаную обивку, впервые за этот день думая не о себе. Я задремал, даже не заметив.

Окно открылось, оттуда высунулся Тони и отвесил мне подзатыльник.

– Тссссс! Какого хрена, Мих… О господи! От тебя несет Джеком Дэниэлсом.– Он отпрянул.

Я потер ухо, по которому пришелся удар.

– Знаю. Родители думают, что я у Ларри, но мы поставили палатку и развели костер, а потом появился шериф Линкольн с фораником…

– Фонариком?

Я кивнул:

– Ага. Фораником… и все разбежались. Я слишком пьян, чтобы самому дойти до Кленовой Улицы. А остальных потерял в лесу.

– Ты идиот.

Я рассеянно улыбнулся.

– Эй, я никогда такого не делаю. Вернее, иногда делаю, но обычно мы ночуем в палатках. Тони, ты можешь меня отвезти?

Он покачал головой, но сказал:

– Конечно, Михан. Иди к задней двери. Только тихо. Дебби дома, и она с тебя шкуру живьем снимет или расскажет всем, что видела тебя во вторник в три утра пьяным. – Тони скрылся в доме и захлопнул окно.

– Храшо, – сказал я, обращаясь к занавескам, и заковылял к задней двери. На земле в патио устроил засаду садовый шланг, и моя правая нога, конечно же, зацепилась. Решив, что наступил на змею, я вскрикнул, дернул ногой и поскользнулся. Я со всей силы ударился о шершавый угол кирпичных ступенек, рассек колено и сбил один из горшков миссис Джи с геранью, – твою ма… – Я попытался поймать горшок, но опоздал – он раскололся, и во все стороны полетели комья земли и цветы.

– Заткнись! Шшшш! Боже, Марк! – Тони слетел по ступенькам и попытался поднять меня, но колено горело огнем.

– Ау!

Он не шутя хлопнул меня по губам.

– Что случилось?

В темноте я разглядел силуэт Тони, опустившегося на колени рядом со мной. Меня окутывали его тепло и запах зубной пасты, сна, уюта и того немногого, что я знал о сексе. Его волосы растрепались, и мне захотелось пробежаться по ним пальцами. Как-то укротить. Сердце бешено заколотилось, перегоняя кровь из одной головы в другую. Я попытался сдержать стон. Уставившись на него, широкоплечего и надежного в лунном свете, я приник к его руке, до чертиков перепуганный тем, что желание слизнуть соль с его кожи перевешивало здравый смысл. Но мой рот был открыт, а способность думать ослаблена Джеком Дэниэлсом и отсутствием притока крови к голове, которая обычно думает. Член набух, пульсировал и внезапно стал сам принимать решения.

Мне было семнадцать, ему – двадцать, и я не так уж и удивился своему порыву.

Мой шаловливый язык скользнул между все еще приоткрытыми губами и коснулся соленой ладони, закрывающей мне рот. Я застонал.

Тони распахнул глаза, резко убрал руку и выпрямился.

– Перестань, Марк. – Его взгляд задержался на моем лице. Я облизнул губы. Он попытался отвести глаза, но они вернулись к моему рту, и Тони наклонился ко мне.

Мои ладони легли на его колени, и я протиснулся между ними, раздвигая его бедра. Мои глаза закрылись. Я запрокинул голову…

– Давай, я посмотрю твое колено, хорошо?

Я смущенно отпрянул. Черт!

– Конечно, Ти. – И тут оно снова начало гореть.

Я проснулся, раскинувшись на диване, пуская слюни на подсунутую под голову подушку, завернувшись в одеяло, с кусочками туалетной бумаги на лице. В тускло освещенной комнате я оказался один, и Тони нигде не наблюдалось. Должно быть, меня вырубило.

Как неловко.

Я не напивался с колледжа. Пил я редко, но всегда – когда нервничал. И к черту все! Почувствовав во рту привкус пива, я направился в ванную. Уже рассвело, и снегопад прекратился. Нужно было обмести машину и домой. Я не мог сейчас иметь дело с Тони или Джейми, или Кевином, или с жизнью, вселенной, со всем. Я сходил в туалет, прополоскал рот, оторвал от лица туалетную бумагу, проверил засосы (мать моя женщина!) и на цыпочках пошел по коридору. Я хотел домой.

Схватив пальто, я вышел в холодное утро. И дважды плюхнулся на задницу. За ночь выпало, наверное, дюймов шесть снега, и лед твердым панцирем сковал все, включая мой джип. А я скользил кругом в шлепанцах. Без носков. Лед с замка я отковырял ключом, краска сейчас волновала меня меньше всего. Открыв дверцу, я забрался внутрь, чтобы прогреть машину. На заднем сидении лежал скребок со щеткой, и я кое-как разобрался со снегом и льдом. Это заняло несколько минут; руки и ноги заледенели, но мне нужно было отсюда выбраться. Я отчаянно хотел домой. Я не желал сейчас вспоминать о вчерашнем, размышлятьо своей растерянности и предательстве Джейми.

Я задумался о прошлой ночи, но так и не смог решить, как к ней относиться. Да и надо ли вообще как-то относиться? Мне не нужен был секс из жалости. Я просто хотел вернуть свои деньги. Вот и все. И может быть, продать эти хоккейные коньки.

И надеть какие-нибудь носки.

Я бросил взгляд в зеркало заднего вида. И добавил в список пункт надеть свитер с высоким воротом. Потому что такое не замазать. Вся левая сторона горла была в засосах. Я машинально потрогал шею. Отметины тянулись до самого уха. Да, жаркая вышла дружеская дрочка. Я решил не жалеть об этом.

Выехав от дома Тони и сбежав от утреннего разговора, я направился домой. Только добравшись до опустевшей квартиры, я вспомнил о гребаном лэптопе, который так и остался в буфете у Тони в компании кексов и макарон. Я в сердцах хлопнул по рулю. Придется вернуться позже.

Я с удивлением обнаружил под ковриком миссис Марш новый ключ. С этого момента Кевин официально в моей власти. От этой мысли утро стало веселее. Висячий замок на моей двери был огромным, некрасивым и смотрелся смешно. У моей матери случился бы инфаркт, если бы она увидела его. Придется позвонить сегодня слесарю, еще один пункт для списка.

Когда я вошел в пустую квартиру, все казалось абсолютно нормальным. Холодильник весело гудел, а батареи булькали и пощелкивали. Вчера, вытаскивая хлам Джейми из дома, я устроил в коридоре бардак. Половики сбиты; по всему полу валяются мусорные пакеты; в спешке я не заметил, что перевернул цветок.

Бедняжка. Я бросил пальто на диван и пошел за щеткой.

После уборки квартира снова стала домом. Если бы погода была хорошей, я бы отправился на пробежку. Я переоделся в шорты и кроссовки и включил тренажер, который мы – я – поставили в кабинете. Бег помогал мне сосредоточиться. А мне это было необходимо.

Я любил бегать. Выброс эндорфинов прогонял депрессию, а нагрузки помогали мне оставаться в форме. Я не был любителем спорта, но с легкостью мог пробежать милю или убежать от любых проблем. До сих пор по крайней мере. Я не мог понять, что же случилось с Джейми. Неужели я был слеп?

Прошлым летом я участвовал в смитфилдском забеге. Мы с Тони принимали участие в нем каждый год, тем более что мы столько лет вместе тренировались. А прошлым летом я бежал один, отец Тони был при смерти, и забеги того не интересовали. День выдался жаркий. Сорок градусов ужасной влажности и неослабевающего солнца. Бегуны пачками валились с ног, а фавориты соревнований давно оставили всех позади. Я пробежал неплохо, учитывая жару, и прорвавшись сквозь ряды, выстроившиеся вдоль Западной улицы, направился к большим палаткам, где предлагали напитки, свежие фрукты и йогурты. Меня откровенно тошнило – дорога вверх по Гэллоус-Лейн была самой жуткой частью кросса в самом конце соревнования. Я, пошатываясь, вошел в палатку и схватил ледяную бутылку с ближайшего стола. Тут и стоял Джейми Дюпре, холодный и привлекательный, несмотря жару и розовую рубашку-поло с дешевыми хлопчатыми брюками. Его вид и гребаная аккуратность заставили меня рассмеяться. Измочаленный и мокрый от пота, я плюхнулся на стул; конечно, судороги – это плохо, но я слишком устал. Джейми сел рядом и протянул мне полотенце. Мы как-то сразу друг другу понравились. Он был энергичным, веселым и, как бы выразиться… шумным. Совсем не таким, как я, но все же привлекательным, с этими ангельскими светлыми кудрями и крепким телом. Мы много смеялись. Ходили гулять с друзьями, через неделю поехали кататься на лодке по озеру Бэнтам, он научил меня кататься на водных лыжах. Тот день запомнился мне дружескими подначками, загаром и ноющими мышцами. Я привез его к себе, мы занялись любовью, и с того дня он больше не уходил. Ублюдок.

Я нажал «пуск» и побежал. Чем быстрее я переставлял ноги, тем сильнее скакали мои мысли. Зачем Джейми мои деньги? Я пытался вспомнить, говорил ли он что-нибудь о своих финансах, за исключением жалоб на слишком высокую арендную плату – а она была высокой – по-моему, он не говорил ни слова. Он всегда был ухоженным, хорошо одевался. Ездил на Ауди ТТ. Он казался успешным. Я не спрашивал и не интересовался его обстоятельствами, потому что, несмотря на то, что жили мы вместе, счета у нас были в основном отдельные. Какой-то червячок сомнений или чувство самосохранения не позволило мне открыть еще и эту дверь. Он обчистил меня подчистую. Я был очень осторожен с наличными, потому что хотел накопить на собственный дом. Я уже несколько лет откладывал деньги. Работа в больнице оплачивалась довольно хорошо, а со временем я бы поднялся по карьерной лестнице. Ну, или научился бы прыгать с парашютом. Оба вариант вполне вероятны. На кой черт ему понадобились мои деньги?

Двадцать тысяч, не считая украденной платы за квартиру. Я не проверял, кто обналичивал чеки, смотрел только, что они обналичены. Может, он подсел на наркотики? Да ни за что. Ну, может, стероиды… нет. Вряд ли. Я бы заметил эффект. Шантаж? Полный бред, хотя его мать и не одобряла его ориентации.

Азартные игры? Как можно столько проиграть? Я знал, что он с друзьями нередко ходил в казино. Все в Коннектикуте ходят в казино. Ну, кроме меня. Мне не нравится рисковать деньгами в обмен на пустые обещания будущего благополучия. Я фыркнул.

Как он мог подумать, что я не замечу пропажи денег? Он надеялся их вернуть? Может, ему было все равно. Или он собирался запудрить мне мозги? Не похоже. Убить меня во сне? Тоже едва ли возможно. Я продолжал бежать, пот стекал по спине, ступни горели, руки крутило. Ноги ровно топали по дорожке. Звук эхом разлетался по пустой квартире. Никогда не бегал с похмелья. Наверное, это была не лучшая идея, обезвоживание и все такое, но меня просто переполняла энергия, и мне необходимо было подумать, или я совершил бы что-нибудь безрассудное. Я и так уже натворил дел. Например, доверился Джейми. Я потянулся за бутылкой «Аквафины».

Как и следовало ожидать, в дверь постучали. Я не обратил внимания. Мне хотелось бежать. Кто бы ни стоял на лестнице, подождет. Стук перешел в грохот. Я вздохнул, спрыгнул с дорожки, промокнул лицо влажной футболкой и пошел по коридору. Я прекрасно понимал, что открывать глупо, поэтому заглянул в глазок. В тусклом лестничном свете на меня смотрело красное от злости лицо Джейми. Вот уж удивительно. Он снова замолотил в дверь. Я заметил у него за спиной Кевина во всем белом. Червяк.

– Я не открою.

– У меня есть ключ, ты засранец. Открывай.

– И почему же ты им не воспользовался? – Я снова посмотрел в глазок. Джейми выглядел разозленным. Вот и славно.

– Я просто пытался быть вежливым, а теперь открой. – Я осторожно закрыл защелку и надел цепочку. Потянулся к пальто, нашел сотовый и набрал последний номер: Тони. Включил громкую связь.

– Засунешь ключ в замок, и я вызову полицию. Кевин, контракт оформлен на мое имя, а не Джейми. Даже не думай впустить его сюда.

– Я пришел за вещами, Марк. Открой ДВЕРЬ!

– Или что? Разозлишься и сдуешь мой домик? Уходи. Отправляйся к мамочке.

– Марк? Эй? Марк! – Сонный голос Тони напугал меня.

Я уставился на телефон в своей ладони.

– Привет. Подожди секундочку.

Я снова взглянул на белую повязку у Джейми на лбу, из-под краев виднелся уродливый кровоподтек. Но мне не было стыдно. Джейми стоял, подняв руку, чтобы начать молотить по двери. Он прищурил глаза и открыл рот, чтобы набрать побольше воздуха.

– Открой чертову дверь!

Я отскочил.

– Я звоню в полицию, Джейми. Кев тебе не сказал? У меня нет твоего барахла. Мы выбросили его. Все.

Он громко выругался и заколотил в дверь – на этот раз обеими руками. Я услышал какую-то возню и снова стук. Должно быть, Кевин пытался утихомирить Джейми. Я не стал смотреть.

– Тони, ты не можешь сюда подъехать? Мне кажется, Джейми собирается сломать дверь.

– Что? Почему ты не… выходи через заднюю. Слышишь? Спускайся, садись в машину и уматывай оттуда. – На другом конце я слышал шелест и громыхание. – Боже, Марк! О чем ты только думал?

Я и сам задавал себе этот вопрос.

– О том, что живу здесь. И что не собираюсь сбегать. Кроме того, на мне только шорты, по-моему, не слишком умно выходить на мороз. – И почему я никак не могу удержаться, чтобы не строить из себя умника?

С той стороны снова послышались стук, ругательства и умоляющий голос – последнее, это Кевин.

– Так ты можешь попытаться приехать?

– Я в гараже. Собираюсь вытащить тебя оттуда. – Оперативно. Интересно, он хоть обулся?

Я с громким стуком выронил мобильник, и он запрыгал по полу.

– Марк, черт возьми, подними трубку! – послышался приглушенный голос Тони из-под дивана.

– Черт! – Я засунул туда руку, шаря в пыли и черт знает чем еще, пытаясь отыскать телефон. Вытащив из-под дивана чашку, я уставился на нее. Да тут не помешала бы метелка для пыли.

Интересно, а у меня она есть?

С лестницы послышался разъяренный рев Джейми:

– Где ты был прошлой ночью? Я приходил, а на двери висел чертов замок! – Последнее слово он выделил, шарахнув по двери.

Я бросил гиблое занятие и отбежал в сторону. Мне совсем не хотелось, чтобы дверь свалилась мне на голову. Он был слишком зол и слишком силен, этакий крепкий и атлетичный мешок с дерьмом. Впервые с момента нашей встречи я его боялся. Один и без оружия я вдруг вспомнил, что делал, говорил и как вел себя вчера. Не слишком приятные воспоминания. Он был тяжелее меня фунтов на сорок и имел преимущество в пару дюймов. В высоту.

В длину я дал бы ему фору.

Дверь заскрипела под – как я решил – попыткой Джейми сорвать ее с петель. Я рассеянно подумал, вызовет ли миссис Марш копов, или, может, придет проверить, что происходит. Кевин тут не помощник, а Джейми, если попадет внутрь, меня точно прикончит.

С каждым ударом по моей тонкой входной двери слова Тони казались все разумнее. Я бросился к заднему выходу. Я редко им пользовался. Распахнув дверь, я натянул ботинки и то ли скатился, то ли сбежал вниз по ступенькам, заваленным лыжным снаряжением, пустыми бутылками, коробками, газетами и другим легко воспламеняющимся хламом, который я не хотел хранить дома. Наверное, это было нарушением правил пожарной безопасности, но у меня никогда не возникало желания здесь прибраться. С глаз долой – из сердца вон. Я мысленно отчитал себя за бардак.

Потянулся к двери, повернул замки и ручку и дернул. Дверь открылась на четверть дюйма и застряла. Сверху доносились грохот и крики. Голоса Тони из-под дивана я не слышал, но он тоже кричал. Я точно знаю. Почему нет? Всем было что сказать. Я сражался с гребаной дверью; она трещала и стонала, во все стороны летели куски белой краски. Я тряхнул ублюдочную дверь, глотнув пыли, но эта сволочь застряла с концами. Озарение снизошло на меня в тот самый момент, когда я почувствовал сквозняк.

Господи. Этот идиот Кевин повесил замок на заднюю дверь.

Как я и просил. Но я же не имел в виду повесить оба снаружи. Кретин. А что если бы у нас случился пожар? Миссис Марш оказалась бы в ловушке.

Сквозь стекло я видел свою машину. Безопасность всего в нескольких футах. «Может, я слишком драматизирую. Может, Джейми не станет делать мне больно. Слишком. Я мог бы уложить его на лопатки, – убеждал я себя. – В конце концов, вчера я одолел его одной Библией».

Я постучал лбом о дверную раму. Ладно, сбежать я уже пытался.

Переходим к плану Б. Чтобы прятаться здесь, в мусоре миссис Марш, слишком холодно. Кроме того, я не собирался вмешивать во все это еще и ее.

Промокшие от пота шорты и футболка заледенели на утреннем воздухе. Боже, какой холод! Я побежал наверх, спотыкаясь о жестянки из-под содовой. Они прыгали по ступенькам, когда я распахнул дверь. Угрозы Джейми и умоляющий голос Кевина перемежались со стоном сосны. Даже не стал пытаться бежать по коридору. Еще немного – и двери конец. Вместо этого я перелез через барную стойку, поскидывав табуреты и фрукты. Не обращая внимания, я захлопнул дверь в кухонный уголок, закрыл на защелку и подсунул под ручку стул. Я видел такое по телеку и надеялся, что это поможет. Хотя выглядело не слишком обнадеживающе. Джейми увидит меня, как только войдет, но чтобы до меня добраться, ему придется пройти по коридору до двери. Понадобится пара секунд. Может быть, за эти две секунды он передумает? Конечно, он может перепрыгнуть чертов бар, как я. Я стал судорожно выдвигать ящики в поисках оружия. Про нож я даже не подумал: Джейми был гораздо крупнее меня, да и тянуться к нему через стойку не вариант. Мы же не в гребаной вестсайдской истории; ножами я умел только резать мясо или закручивать болты на туалетном сидении. Единственным моим ножом оказался складной на брелоке. Мой взгляд упал на скалку, которую мама подарила мне на прошлой рождество – как будто я в самом деле мог начать раскатывать тесто для пирога. Я схватил ее. Она оказалась тяжелой, крепкой и пугала до чертиков своей домашностью и хозяйственностью.

Я отложил ее. Дверь наконец слетела с петель, обдав коридор фонтаном щепок. Я снова схватил скалку и прижал к боку. Я пытался выглядеть уверенным, но получалось только потным и встревоженным.

Джейми ворвался в квартиру во вчерашнем костюме. Он совсем не походил на человека с сотрясением мозга. Выглядел он угрожающе. Я не знал, пугаться мне или чувствовать облегчение. Он был растрепанным, красным от ярости и взволнованным. Я стоял в пятнадцати футах и, раскрыв рот, пялился на то, во что он превратился.

Тяжело дыша, он стоял у двери, которая теперь висела на бесполезной цепочке, и пытался взять себя в руки. Спокойным голосом, который так не подходил безумию в его глазах, он произнес:

– Отдай мои вещи, Марк. – Кевин ввалился следом, в белой лыжной парке, словно эскимос. Готов поспорить, у него воротник из чау-чау. Он казался фунтов на тридцать тяжелее, чем вчера, а лицо его было таким же белым, как и куртка. Наверняка плюхнется в обморок. На макушке у него торчала пара солнечных очков. Куда он собирался? На Эверест?

Я оторвал взгляд от Кевина.

– Я же сказал, у меня их нет.

Джейми кинулся по коридору в кабинет, Кевин побежал вслед за ним, скрипя паркой.

– Старик, ты должен уйти. Так нельзя… – Как глупо. Я понятия не имел, что здесь делает Кевин, но тем не менее был за это благодарен.

Через пару секунд они добрались до кабинета. Я прислушивался, в квартире воцарилась абсолютная тишина. Я представил себе, как Джейми стоит посреди кабинета, сжав кулаки и скрипя зубами от ярости. Я благоразумно убрал свой лэптоп, испугавшись, что Джейми его разобьет. Должно быть, он шарит по шкафам, начиная догадываться, что я в самом деле избавился от его вещей. Я сдерживался изо всех сил, чтобы не сказать то, что крутилось у меня в голове: «Я же говорил».

Телефон под диваном продолжал работать, напоминая, что Тони в пути. Он тоже прислушивался. Я прикинул, сколько времени ему нужно, чтобы добраться сюда. Пожалуйста, скорее.

– Марк! Где, мать твою, мои вещи?!

Дверь спальни шарахнула об стену.

– Я же сказал, я все выбросил!

– Сучонок мелкий! – Он кинулся по коридору, распахивая дверцы шкафов. Дверь в мою каморку была последней. До Джейми дошло, что его вещей тут нет. Я приготовился.

На лестнице послышались шаги. У сорванной с петель двери в незастегнутой полицейской куртке, растянутых спортивных штанах и мокасинах на босу ногу замер Тони. Не теряя времени даром, он отыскал глазами меня и, убедившись, что я в порядке, направился к Джейми.

– Эй, Джейми, что происходит? – Тони со спокойным профессионализмом вошел в комнату. Он мог выглядеть как бродяга, но именно он мгновенно взял ситуацию под контроль, его нельзя было недооценивать.

В этот момент в коридоре возник Кев. Он остановился в стороне, потный, закутанный в парку, и явно вздохнул с облегчением.

– Привет, Тони!

Тот даже не посмотрел на него. И как только смог удержаться?

– Что ты здесь забыл? – голос Джейми звучал надменно и властно.

Я замер на месте. Джейми явно едва сдерживался. Я не мог его видеть, но знал, что он стоит у кухонной двери.

– О, просто решил проведать Марка. Мне сказали, что тебя не приглашали, и он попросил меня заехать. – Тони прислонился к дальней стене, расслабленный и дружелюбный.

Я настороженно смотрел на Тони, который с такой легкостью разрядил атмосферу, когда ситуация уже становилась для меня смертельно опасной. Со скалкой или без нее.

– Да? С каких это пор ты навещаешь Марки Марка? Что, случилось что-то, о чем я не знаю? Надеешься наконец его трахнуть? – Моя рука машинально потрогала шею. Ауч. Еще никогда на моей памяти Джейми не был таким козлом. – Я здесь живу, Тони. А тебе пора. Все в порядке.

Тони не двинулся с места.

– Нет. Что-то подсказывает мне, что больше ты здесь не живешь. Так что пора тебе. Вы с Марком можете решить свои проблемы по телефону. Может быть, завтра, когда ты остынешь.

– Да пошел ты! – Глаза Тони расширились за мгновение до того, как дверь распахнулась. Тони и Кев одновременно бросились вперед и столкнулись, а стул с хлопком вылетел из-под дверной ручки и ударил меня под колено, я отшатнулся к посудомоечной машине.

Рычащий, покрасневший, взбешенный Джейми возник в дверях и очутился рядом со мной быстрее, чем казалось возможным. Он схватил меня за промокшую от пота футболку и вздернул на ноги. Я попытался ударить его скалкой, но не смог замахнуться. Я зацепился за машину и едва задел его плечо. Это лишь разозлило его еще больше. Стискивая мою футболку, он ударил меня в лицо. Я видел, как его кулак приближается ко мне, но не смог блокировать удар. Моя голова впечаталась в стену. Из глаз полетели искры, я почувствовал во рту привкус крови. Должно быть, я упал. Мне казалось, что за гулким звоном в ушах я слышал чей-то крик. Я с трудом поднялся, и Джейми снова потянулся ко мне. Но на этот раз в комнатке появился Тони и оторвал от меня Джейми вместе с куском футболки. Тут наконец подоспел Кевин и помог Тони вывести Джейми в гостиную, пока я пытался собраться; кровь, не останавливаясь, текла из носа и губы, капала на футболку и темными пятнышками разбрызгивалась по паркету. От случившегося меня тошнило. Меня не били по лицу со старших классов. Это было больно, да. И стыдно.