одной из секций тюремного блока «С» 5:55 вечера. 6 страница

- Ты думаешь, я храбрая? - спрашиваю я, сбитая с толку. Как он может так думать обо мне?

Он проводит своими руками вдоль моих.

- Самый храбрый человек из всех, кого я знаю.

Я опускаю глаза и делаю еще один маленький шаг, подходя ближе.

- Как? Я отвратительная, я плачу…

Его руки опускаются мне на талию, и инстинктивно я кладу свои на его плечи.

Он ощущается так правильно.

Таким теплым.

Мне видно, как быстро его грудь вздымается и опадает.

Он так приятно пахнет, так по-мужски.

- Твой разум прекрасен, твоя душа восхитительна, и вся ты просто замечательная.

По моей щеке катится слеза. Я не поднимаю головы, чтобы заглянуть в его глаза, потому что боюсь того, что могу в них увидеть.

Доминик прижимает меня к своему телу и крепко обнимает, пока я кладу свою голову ему на грудь.

Я могу слышать сильный стук его сердца, бьющегося в быстром темпе.

Так же как и мое собственное.

Его руки не двигаются на моей пояснице. Я так крепко держу его, не желая отпускать.

Доминик прячет лицо в моих волосах, и я слышу, как он делает глубокий вдох..

- Ммм, - испускает он еле слышный хриплый стон.

Потерянная в этом моменте близости, с закрытыми глазами, я поворачиваю голову и трусь губами о его грудь. Это мгновения слабости, минуты, которые я хотела бы, чтобы длились вечно, однако у себя в голове, я знаю, что это никогда не должно было случиться.

- Эйлин, - выдыхает он мое имя.

- Да, - мечтательно отвечаю я.

- Господи, ээ… - Он перестает говорить. - Не думаю, что это хорошая идея. - Он прочищает свое горло и выпускает меня из своих теплых объятий. Я не хочу, чтобы он отпускал меня.

- Я снова сделала это, не так ли? - отступаю назад и смотрю на его красивое лицо. Взгляд Доминика мягок и в нем кроется что-то, чего я не видела раньше. Желание.

- Пожалуйста, не извиняйся. Это я должен был остановиться и дать тебе время прийти в себя.

Что?

Только благодаря ему я возвращаюсь к жизни, наконец-то начав двигаться вперед. Но я понимаю, он - мой врач, и неважно, что я хочу, чтобы он был больше, чем врач, это все, что у меня есть.

- Мне надо ложиться спать.

- Сегодня я сплю здесь, Эйлин. Наверху у тебя есть гостевая комната, в ней кровать, поэтому я остаюсь.

- Почему? - спрашиваю я, отодвигаясь к спинке дивана.

- Потому что завтра утром я понадоблюсь тебе.

Раньше Доминик уже дважды оставался у меня, и с самого начала это ощущалось правильным. Я никогда не думала о нем, как о вторгающемся или пытающемся посягнуть на мое пространство.

Он совершенен такой, какой есть.

- Ну, тогда я иду спать. Спокойной ночи, - говорю я, собираясь проверить все двери, окна и систему безопасности.

- Спокойной ночи.

Я поднимаюсь наверх и после быстрого душа, падаю в постель, измученная этим днем.

Но голова не отключается.

Завтра. Я собираюсь столкнуться лицом к лицу со своими самыми большими страхами. С двумя из них, вообще-то. Я собираюсь выйти из дома впервые за последние три года. И собираюсь вернуться в свой личный ад.

Я кручусь и верчусь, в надежде, что мой мозг перестанет, наконец, думать. Но куда там - мчится на полном газу.

Проходят секунды.

Я поднимаюсь и начинаю тихонько расхаживать по комнате.

Минуты незаметно сливаются воедино.

Я пытаюсь успокоить свой разум, смотря в окно в темную, безлунную ночь.

Ничего не помогает; ничего не в состоянии унять мой страх.

- Эйлин, - тихо зовет меня Доминик из-за двери.

- Входи, - отвечаю я.

Он открывает дверь и стоит там в своих пижамных штанах и футболке. Он, должно быть, принес одежду с собой. Его волосы взъерошены и выглядит он уставшим.

- Я тебя разбудила? Прости, - говорю ему я.

- Ты не разбудила меня. Я не мог заснуть. И я услышал, как ты тут расхаживаешь. Тебе надо хоть немного поспать.

Я молча гляжу на чернеющее небо.

- Эйлин, что происходит?

Он подходит ближе, останавливаясь позади меня. Закрыв глаза, я в тайне надеюсь, что он обнимет меня.

Мне до чертиков хочется, чтобы он успокоил меня, сказав, что я буду в порядке.

Мне необходимо его тепло сильнее, чем что-либо, желаемое мной раньше. Я хочу, чтобы он смог принять меня и никогда не отпускать.

- Доминик, - шепчу я, зная, что он услышит меня.

- Чем я могу помочь? - я ощущаю, как он стоит прямо позади меня.

- Мне необходимо почувствовать что-то большее, чем боль.

Его рука опускается мне на бедро. Я кладу свою руку на его и переплетаю вместе наши пальцы.

Так хорошо.

Его вторая рука ложится на мой живот, чуть повыше пупка.

Он делает ко мне шаг, и я могу чувствовать весь его торс, уютно прижимающийся к моей спине, когда я прислоняюсь головой к его груди, а Доминик кладет свой подбородок мне на макушку.

Совершенство.

Ночь идет своим чередом, и мы стоим, удивительным образом переплетясь.

- Мне надо поспать, но я не хочу быть одна, - говорю я тихо.

- Я буду спать в кресле.

- Доминик, - начинаю я, поворачиваясь в его руках, - можно я попробую поспать с тобой? В моей постели.

Доминик закрывает глаза, и по его лицу пробегает боль.

- Пойдем, милая. - Он ведет меня к кровати, забирается внутрь, и открывает мне свои объятия. Медленно, с колотящимся сердцем, я следую за ним, устраиваясь на месте, которое он для меня приготовил.

Он обнимает меня руками, и мы лежим, лицом друг к другу, грудь к груди.

Я прижимаюсь ближе, и он усиливает свои защитные объятия.

Мои рот оказывается прямо у основания его горла, и ничего не могу с собой поделать, я дарю ему маленький, легкий поцелуй в его мягкую шею.

- Эйлин, - говорит он приглушенно.

Ничего не отвечая ему, я представляю себе, что он чувствует то же, что и я, иначе он не был бы в моей кровати прямо сейчас. Просто такая милая фантазия.

Минуты проходят, пока мы лежим вместе.

- До изнасилования, я не была сексуально активна, - говорю я сразу по делу, все равно очень скоро я должна буду сказать ему об этом. Я занималась сексом только с одним партнером до того дня.

- Не имеет значения, какой ты была раньше, важно только то, кто ты сейчас.

Доминик гладит рукой мои волосы.

- Тебе нужно знать. - Я отодвигаюсь, чтобы посмотреть на него.

- Нет, не нужно, Эйлин. Женщина, которую я сейчас обнимаю - единственная, кто важна для меня, а не ее прошлая версия.

- Но когда-нибудь, - Доминик прерывает меня.

- Тогда и поговорим об этом, а пока я хочу тебя такой, какая ты есть, здесь, в моих руках. - Он наклоняется, нежно целует меня в лоб и тихо шепчет. - Спокойной ночи, Эйлин.

- Спасибо.

Я закрываю глаза и, ощутив наполняющее меня спокойствие, засыпаю.

 

 

лава 18

Доминик

 

Когда я просыпаюсь, нога Эйлин лежит у меня на бедре, рука на животе, а ее пах в опасной близости от моего утреннего стояка.

Черт бы его побрал!

Пока тело Эйлин так близко ко мне, моя эрекция никуда не денется. Я пытаюсь вылезти из кровати, но Эйлин издает такой милый стон и еще крепче прижимается ко мне.

Блядь.

Как бы сильно я ее не хотел - а я хочу - я не могу получить ее.

Пока.

Сегодняшний день будет очень трудным для нее, и я нужен ей как психотерапевт, а не возбужденный парень, думающий только о том, что он хочет с ней сделать.

- Эй, - говорит она, отодвигая ногу, но еще ближе прижимаясь ко мне.

Член чертов, опускайся уже! - в голове кричу я.

Эйлин лежит так, что без труда может почувствовать под ногой мой член. Господи, рядом с ней так хорошо. Она чуть-чуть сдвигает ногу, и на секунду я прикрываю глаза, представляя, как ее маленькая мягкая ручка трогает мой член. Может, она даже посильнее сожмет его, проводя рукой вверх-вниз, пока ее язычок оближет головку, собирая скопившуюся на кончике влагу.

Блядь, она ощущается так хорошо.

- Доминик, - говорит она, вырывая меня из гребаной фантазии.

- Ааа, - я натягиваю одеяло и щипаю себя за живот, концентрируясь на этой боли, а не на своем твердом члене.

- Спасибо за прошедшую ночь. Мне это было нужно. - Она подтягивается и целует меня в щеку, потом встает с кровати.

- Не за что, - это не те слова, которые я хочу сказать ей. Я хочу сказать: «Господи, Эйлин, я так давно хочу обнимать тебя, целовать, заниматься с тобой любовью», но я не могу сказать ей этого, потому что она еще не готова все это услышать.

Она выходит из спальни и идет вниз, полагаю, чтобы приготовить кофе. Ну, а я буду вразумлять свой член.

 

 

- Готова? - спрашиваю Эйлин, нервно расхаживающую в прихожей.

- Не думаю, что когда-нибудь буду готова к этому, Доминик.

- Ты можешь. Просто сделай первый шаг. - Я держу открытой сетчатую дверь, пока она пытается выйти наружу, но она быстро отступает назад.

- Не могу, - расстроено говорит она. Эйлин мертвенно бледная, я вижу, как дрожат ее руки.

- Расскажи мне о мистере Босс. Какого он цвета? - спрашиваю ее я. Вижу как от упоминания о лошади, на которой она каталась в свой день рождения, той самой, для которой сказала ее мать посчитала Эйлин слишком маленькой, она моментально отвлекается.

- Он темно-коричневый, но уши у него черные, - говорит она, стоя прямо перед открытыми дверями, глядя на улицу.

- Хотела бы на нем еще раз прокатиться?

Ее глаза блестят, уголки губ приподнимаются вверх, когда мысли о Мистере Боссе вытесняют собой ее страх.

- Ооо, да, с удовольствием покаталась бы, - говорит она, подходя к порогу.

Я протягиваю ей руку и она, не задумываясь, берет ее.

- Как насчет того, чтобы я однажды отвез тебя туда? Я бы хотел познакомиться с Мистером Боссом. - Я закрываю за нами двери и беру ключи из ее скрюченных ручек, чтобы запереть дверь.

- Ты хотел бы покататься со мной? - Мы отходим на два шага от ее крыльца.

- Ну, разумеется, Эйлин. Я бы многое хотел сделать вместе с тобой. - Мы идем к моей машине.

- Я на улице, Доминик. Со мной все нормально, ты не должен продолжать отвлекать меня, - изумленно говорит она, когда мы подходим к моей машине.

Открыв ей дверь, я жду, пока она садится и пристегивается ремнем безопасности, и потом бегу на свою сторону.

Сев в машину, я гляжу на Эйлин, сжавшую губы и изо всех сил пытающуюся не потерять над собой контроль. Ее руки все еще сплетены вместе, брови нахмурены, а глаза словно щелочки. Она еле держится, и боюсь, это только вопрос времени, когда она потеряет над собой власть и полностью развалится.

Но я хочу - нет, мне нужно - быть тем, кто вытрет ее слезы, кто будет держать ее за руку, тем, кто проведет ее через все это.

Никто, кроме меня. Только я.

Я беру ее руку в свою и переплетаю наши пальцы, пока веду машину по направлению к пруду, где ее обнаружили.

Мы добираемся туда спустя двадцать минут.

Кроме нашей, на парковке нет других машин, полагаю, мы здесь одни.

Пальцы Эйлин сжимаются вокруг моих, и я ощущаю, как ее ладошка становится липкой. Должно быть, она сильно борется. Волна гордости разливается во мне при виде ее храбрости.

Ее дыхание частое-частое, и она так сильно кусает нижнюю губу, что, боюсь, скоро кровь пойдет.

- Ты в порядке?

Ни слова не говоря, не отпуская моей руки, она просто кивает.

Я терпеливо жду в машине, пока она будет готова. Эйлин одета в серый с длинными рукавами пуловер, сползший с одного плеча, открывая ее совершенную, измученную кожу. Я отпускаю ее руку, выхожу из машины и, обойдя вокруг, подхожу к ее стороне, открываю дверь и протягиваю ей руку.

Эйлин глядит на мою руку, и в ее неспокойных серых глазах собираются слезы. Она не слишком хорошо справляется с этим, но я не могу позволить ей вернуться обратно к той жизни.

Она очень много значит для меня, чтобы позволить ей сделать это.

- Эйлин, ты можешь сделать это, - говорю я низким, нежным тоном.

- Я могу, не так ли? - она ждет моего одобрения. На ее лице явственно читается страх.

- Возьми меня за руку, и мы пройдем через это вместе.

Рука Эйлин тянется к моей, но она все же кладет ее на свое бедро. Закрывает глаза и делает глубокий вдох через нос.

Когда она делает второй вдох, я замечаю маленькое изменение в ее внешнем виде. Она выпрямляет спину и расправляет плечи, подняв голову, чтобы посмотреть в лобовое стекло.

- Мне необходимо увидеть его. - Говорит она с восстановленной уверенностью, вкладывая свою руку в мою.

Я помогаю ей выйти из машины и закрываю дверь. Положив свою руку на ее талию, притягиваю ее ближе к себе, и мы медленно идем к месту, где ее нашли.

- Здесь действительно спокойно. Кроме нас нет ни одной живой души, - говорит она.

Земля устлана высокими, зелеными растениями с потрясающими фиолетовыми и желтыми цветами. Они укрывают собой все вокруг, и мы идем по ним, протаптывая тропинку, ведущую от маленького паркинга до пруда.

Это место было спрятано от глаз, высокие с пышной кроной деревья охраняли уединение тех, кто приходил сюда.

Мы все еще были совсем одни, когда подошли к пруду.

Не дойдя тридцати шагов до воды, Эйлин останавливается. Все ее тело дрожит, и она очень тяжело дышит.

Отпускает мою руку и закрывает глаза, поднимая голову вверх, протягивая руки горячему солнцу.

- Я могла бы умереть здесь, но выжила, - ее руки опускаются, и она поворачивается посмотреть на меня.

- Ты такая сильная.

- Я…я… - Эйлин неожиданно хватается за грудь. Я вижу, как быстро она дышит. - Почему? - кричит она мне. - Почему? - снова кричит она, на этот раз уже всему миру.

Я двигаюсь к ней, но она поднимает руку, жестом останавливая меня.

Она начинает стягивать с себя футболку, так будто та соткана из огня и обжигает ей кожу.

- Почему я? Зачем ломать меня?

Она снимает свои туфли и бросает их на землю.

- Я хочу понять, просто скажи мне, почему была выбрана я, - кричит она небу.

Слезы градом катятся по ее щекам, и не думаю, что она вообще замечает их.

- Я не отдавала тебе свою душу, чтобы ты мог ее разрушить, ты взял ее сам и сломал меня. - Она расстегивает свои джинсы и стягивает их вниз по ногам.

- Ты забрал мои мечты, - кричит она сквозь мучительные рыдания.

Я даже не пытаюсь остановить ее. На этом этапе исцеления ей необходимо дать выход своему гневу.

- Ты лишил меня выбора! - выкрикивает она солнцу. - Я умерла тысячи раз, но ты так и не ответил мне.

Стянув с себя майку, она теперь стоит в одних трусиках и бра.

- Просто дай мне понять, зачем ты сделал это со мной.

Она расстегивает бюстгальтер и отбрасывает его на землю.

- Из-за того, что ты сделал со мной, у меня никогда не будет детей. - И снимает свои трусики.

Она становится ко мне лицом, и я вижу, какой по-настоящему замечательной женщиной она является.

- Я сломана и мне страшно. У меня нет ничего, что бы я могла дать тебе. - Она падает на колени и прячет в ладонях свое лицо, замерев в настоящем очищении.

Эйлин наконец-то сломалась, и хотя она сама этого еще не понимает, она готова двигаться дальше.

И неожиданно я осознаю, что она - мое все. Пугающая красота Эйлин затмила собой все, что я знал до этого.

Я срываю полевые цветы и медленно иду к ней.

Опускаюсь перед ней на колени и пальцами поднимаю ее подбородок. Целую ее в лоб и без слов протягиваю ей цветы.

- Они прекрасны, - говорит она, поднося их к носу, потираясь о них своими мокрыми от слез щеками.

- Нет, Эйлин. Они ошеломительные, так же как и женщина, держащая их.

Солнце сияет в ее светлых волосах, она словно окружена ореолом света. Господь смотрит на нее и улыбается всем своим теплом.

Эйлин поправится, и я буду рядом с ней, держать ее за руку весь остаток этого пути. Я не могу оставить ее теперь.

- Я покрыта шрамами. - Она смотрит вниз на свое оголенное тело, потом снова на меня. Я не отвожу взгляд, а продолжаю смотреть в ее затуманенные болью глаза.

- Я не вижу шрамов. Я вижу красивую, сильную, храбрую женщину, прошедшую через ад, но которая предпочла дать сдачи.

- Посмотри на мое тело, Доминик. Оно отталкивающее. - Ее голова падает на грудь, и плечи опускаются.

- Милая, посмотри на меня, - мягко приказываю ей я, поднимая ее подбородок. Ее глаза находят мои, и я улыбаюсь, удерживая ее взгляд. - У тебя блестящий ум. Твоя душа чиста и это то, что меня привлекло в тебе. Мне наплевать на твои шрамы, я хочу всю тебя, каждую твою частичку, - я глажу ее по щеке, и она наклоняет голову поцеловать мою ладонь.

- Я нужна тебе? Такая, как есть? Но я не могу дать тебе того, что ты хочешь.

- Я подожду. Еще есть время. Мы будем работать над этим вместе, Эйлин, потому что ты - часть меня, также как я - часть тебя.

- Ты хочешь меня… и ты готов ждать? - Говорит она с такой надеждой в голосе.

Я киваю и целую ее в лоб.

- Ты мог бы отвезти меня домой, пожалуйста?

- Конечно. - Я собираю ее белье, джинсы, футболку и протягиваю ей. Поворачиваюсь к ней спиной, чтобы не смущать, пока она одевается.

Мы идем к моей машине, и Эйлин берет меня за руку.

- Я чувствую себя лучше, - говорит она, слегка улыбаясь, когда я открываю для нее дверь. Она садится и пристегивает ремень безопасности.

Закрыв за ней дверь, я сажусь на водительское сидение. Пока веду машину, Эйлин, положа руку мне на бедро, смотрит в окно.

- Думаю, я хотела бы сходить в тот маленький итальянский ресторанчик, о котором ты мне рассказывал.

Я едва не теряю контроль над машиной. Сегодня для нас обоих был большой день.

- Я был бы счастлив, пригласить тебя на ужин.

Блядь. Мои чувства к ней ударяют с такой силой, что я хочу тут же остановить машину и во всем ей признаться прямо сейчас.

Сегодняшний день был очень насыщенным для нее, таким освобождающим, что я не хочу сейчас еще больше давить на нее.

Но в эту самую секунду, я точно знаю: я люблю ее.

Всеми фибрами своего существа, всем, что я есть, я люблю ее.

Мы подъезжаем к ее дому, и она, идя по дорожке к двери, продолжает держать меня за руку.

Открывает двери, выключает сигнализацию, и мы входим в дом.

Но в первый раз за все время, что мы знакомы, Эйлин делает то, что просто оглашает меня.

Она запирает прозрачную дверь, но пройдя внутрь, оставляет открытой тяжелую деревянную дверь.

Она открыла чертову дверь… и на этот раз, она оставила ее открытой.

 

лава 19

- Ты останешься со мной сегодня? - спрашиваю я Доминика, когда мы обедаем.

- Если ты хочешь, конечно, останусь. - Он откусывает кусочек пиццы, которую он заказал для нас.

- Сегодняшний день был вызовом для меня. Я не знала, как отреагирую, когда приду на пруд, да еще и ты, - говорю я, стесняясь, не желая оставлять эту тему, но и не понимая, как подобраться к ней.

- Что я? - Доминик откладывает свою пиццу и делает глоток содовой.

- Я нравлюсь тебе такой, какая есть, даже если во мне столько всего неправильного. Я некрасива; мое тело все в отметинах. Я никогда не смогу родить тебе детей, если бы ты захотел, и я даже не знаю, как много времени уйдет, прежде чем я смогу попробовать быть с тобой вместе… в этом смысле.

Он садится прямо и делает глубокий вдох. Может, я заговорила об этом слишком рано.

- Эйлин, мне необходимо рассказать тебе о Челси. Она моя в ближайшем будущем бывшая жена, - говорит Доминик, откидываясь на спинку своего кресла. - Челси обманула меня. Между нами все было не совсем хорошо, и она знала, как сильно я хочу ребенка. Поэтому притворилась беременной. Она даже купила накладной живот, что само по себе просто смешно. Она не позволяла мне пойти вместе с ней на первый ультразвук. Чуть позже я случайно узнал, что она обманула меня.

Я в ужасе задохнулась при мысли, что кто-то способен поступить так жестоко. Если она не хотела иметь ребенка, то могла бы просто сказать ему об этом. Но я не могу осуждать Челси, ведь знаю только то, что Доминик рассказал мне.

- Зачем ей так делать? - спрашиваю его я.

- Потому что у меня есть деньги, которые она хочет, поэтому и притворялась.

- А как она, собственно, планировала притворяться беременной девять месяцев? Настало бы время отправляться в роддом, рожать ребенка..

- Я никогда не спрашивал ее и даже не хочу знать. Для меня человек, способный на такую вопиющую манипуляцию своего партнера, способен и на другие бесчестные поступки. Поэтому я не желаю знать, как и почему она думала, что сможет провернуть такое. Я чувствую себя таким дураком из-за того, что доверял ей и так заблуждался.

- У тебя не было причин не доверять ей, не так ли? - я встаю из-за стола и отношу свою тарелку в мойку.

- Оглядываясь назад, я не могу сказать наверняка, насколько наши отношения были правдивыми. Я просто не знаю. - Встав, говорит он, закрывая коробку с пиццей, и тоже относит свою тарелку в мойку.

- Я не могу врать тебе, Доминик. И что еще более важно, я не буду врать тебе.

- Я знаю. - Он встает рядом со мной, и я ничего не могу с собой поделать - поражаюсь тому, какие у него широкие плечи, сильная грудь, к которой меня всегда так тянет. Он вытягивает свои руки с длинными пальцами, раскрыв для меня свои защищающие объятия.

Дыхание ускоряется, когда крепкие руки обхватывают мою попку. Глаза Доминика темнеют, он подходит ближе, и его рука поглаживает мою поясницу.

- Ты самое прекрасное создание, которое я когда-либо видел. Внутри и снаружи, - мягко говорит он, наклоняясь и целуя меня в правую щеку. Его губы остаются на моей воспаленной коже, и я льну к его руке.

- Доминик, ты мог бы поцеловать меня, пожалуйста?

- Да, Эйлин, - голос у Доминика напряженный, хриплый, но тем не менее, странно сексуальный.

Кладя свои руки ему на шею, я нежно притягиваю его к своим губам.

- Я не делала этого уже очень давно, - робко шепчу, когда он приближается.

Уголки рта Доминика приподнимаются, а небольшая улыбка украшает его губы, отражаясь в глазах.

- Никто никуда не торопится. Просто отстранись, если захочешь остановиться.

Прямо сейчас, я только хочу почувствовать его. Ощутить идеальные, робкие поцелуи и, находясь в его руках, полностью передать контроль над собой, убеждаясь, насколько все это сейчас правильно.

Положа одну руку мне на поясницу, пальцами второй он аккуратно проводит вниз по моей скуле, уговаривая расслабиться и просто наслаждаться. Его губы умело двигаются по моей шее вниз, и наклонив голову в сторону, я вытягиваю шею, оставляя ему больше места для поцелуев.

- Ты прекрасна, - бормочет Доминик, боготворя мою шею. Плавно отодвигая волосы за спину, его ладонь медленно ложится мне на шею.

Медленно склоняя голову, Доминик целует меня в ложбинку у основания шеи.

- Ммм. - Вырывается у меня первобытный звук удовольствия.

Теперь язык Доминика ласкает чувствительную ямку под моим ушком.

- О Господи, - желая большего, шепчу я.

Его рука запутывается в моих волосах.

- У тебя самые дразнящие губы, и я не могу дождаться, чтобы попробовать их. Но невозможно пренебречь этой сочной аппетитной кожей на твоей шейке, - бормочет он в мое ухо.

Я захвачена восхитительными, незнакомыми ощущениями. Чувствами, которые, я думала, навсегда будут мне недоступны.

Каждое нервное окончание в моем теле горит огнем, и внизу живота ощущается трепет. С каждым ударом сердца в груди, меня охватывает счастье.

Доминик нюхает мочку моего уха.

- Просто прекрасно, - жадно говорит он.

Оставляет маленькие, нежные поцелуи вдоль скулы, едва касаясь кожи, дразня, заставляя меня желать большего.

Я провожу руками по его густым, темным волосам, направляя его рот туда, где хочу его ощутить. На моих губах.

Его губы смыкаются на моих.

На несколько секунд он замирает, как будто спрашивая моего разрешения, убеждаясь, что я полностью готова к его ласке.

- Да, - глядя ему в глаза, стону я.

- Ты уверена? - спрашивает, сдерживая собственное вожделение.

- Да. Покажи мне.

И его рот наклоняется к моему.

Он нежно, но требовательно указывает мне путь сквозь наш первый поцелуй. С нетерпением засасывает мою нижнюю губу и осторожно, слегка сжимая, покусывает ее зубами.

Своим умелым языком он кружит у меня во рту и нежно пробует меня на вкус. Я открываю рот, безмолвно прося его вести. Он гладит мой язык своим, обводит кончиком языка мои губы.

- Ммм. - Я хочу быть к нему ближе.

Когда он притягивает меня ближе к себе, наш поцелуй становится более отчаянным. Его возбуждение очевидно, и я жажду большего.

- Эйлин, - стонет он, когда огонь между нами усиливается.

Его руки движутся вниз, Доминик сжимает руками мою попку и сильнее прижимает меня к себе.

Сама того не осознавая, я подпрыгиваю и обхватываю его ногами, пока он сажает меня на столешницу.

Наш поцелуй уже не такой медленный, он мощный.

Все это выходит из-под контроля, слишком быстро, я еще не готова к такому.

- Остановись, - еле говорю я, отстраняясь.

Доминик убирает руки с моих бедер и тяжело дыша, отступает назад.

- Мне очень жаль. Я не хотел заходить так далеко. Я так сожалею. Пожалуйста, прости меня. - Он отходит от меня, пробегая руками по волосам, а потом сильно трет ладонями лицо. Его желание налицо. - Я такой идиот, - проклинает он себя, ударяя спинку стула.

- Эй, не говори так. Я сама хотела этого, но нас немного занесло. Слишком быстро для меня. - Теперь я все разрушила между нами?

- Это не твоя вина, мне стоило прекратить. - Доминик становится передо мной и, беря меня за руки, касается моего лба своим.

- Я хорошо целуюсь? - нервно спрашиваю я.

- Это был самый лучший поцелуй в моей жизни. Ты такая соблазнительная, что меня всего до сих пор трясет при мысли, что я только что поцеловал тебя, - он говорит об этом так уверенно. - Но что наиболее важно, как ты себя чувствуешь?

И как мне, черт побери, на это ответить?

Единственным возможным для меня способом.

Абсолютной честностью.

- Это было настолько невероятно, что я захотела большего. Ты показал мне место, где я уже не надеялась оказаться. С тобой я чувствую себя в безопасности, и я хочу попробовать это снова, если конечно, ты не против?

Запрокинув голову, Доминик смеется. По-настоящему хохочет.

- Я не только не против, я уже с нетерпением жду этого. - Он наклоняется и целует меня в губы, но не углубляет поцелуй.

- Я буду ложиться спать. Я устала и морально и физически, - говорю Доминику, пока он помогает мне спрыгнуть со столешницы. - Только запру все сначала.

Я совершаю свой обычный ритуал, проверяя все окна и двери; удостоверяюсь, что сигнализация включена. Потом поднимаюсь наверх, принимаю душ и переодеваюсь в пижаму.

Выйдя из душа, слышу, что Доминик тоже принимает душ в гостевой ванне.

Падая в кровать, всячески пытаюсь не заснуть, но усталость быстро берет верх.

Я ощущаю, как кровать прогибается, и сильные руки Доминика притягивают меня ближе к твердому, теплому телу, от которого исходит вкусный чистый аромат кедра. Чувствую, как он плотно прижимается ко мне, и глубоко вдыхаю.

Засыпая, мне кажется, что я слышу, как мужчина, крепко обнимающий меня, напевает.

- Ты полностью владеешь мной, Эйлин. - Он целует меня в макушку.

А может, мне это только послышалось.

Или может быть, они все же были сказаны. Эти слова.

Но все неважно, потому что за прошедшие три года, сегодня будет лучшая ночь.

И все потому, что я открыла ту чертову дверь.

лава 20

Не раз я просыпалась этой ночью. Не раз я удивлялась, чьи это сильные руки обнимают меня. Ни разу я не испугалась.

Доминик всю ночь был словно приклеен ко мне. Я хоть и спала, но лежа в безопасности его рук, я могла чувствовать сквозь сон исходящее от него тепло.

Время от времени я ощущала нежное касание влажных губ, дарящих мне поцелуй то в щеку, то в затылок.

Когда теплые солнечные лучи касаются моего лица, я широко распахиваю глаза.

Немного отодвигаюсь назад и прижимаюсь к телу идеального мужчины, тихонько сопящего позади меня. В ту секунду, когда мое тело соприкасается с его, он усиливает хватку на моей талии и сильнее прижимает руку к моему животу.

- Доброе утро, милая, - бормочет он мне в ухо. Тепло его дыхания обжигает мою и без того чувствительную кожу и посылает по всему телу приятную дрожь.

- Доброе, - отвечаю я, закрывая глаза и наслаждаясь всеобъемлющим присутствием Доминика.

- Мне нравится просыпаться, обнимая тебя. Я запросто могу привыкнуть к этому, Эйлин. - Он легонько целует меня в шею. - Ммм, да. Это очень просто. - Он сдвигает в сторону лямку моей пижамы и нежными губами целует мое плечо.

- Думаю, мне это тоже понравится. - Наклонив голову в сторону, опускаю руку ему на бедро. Доминик самым очевидным образом возбужден; я могу чувствовать его прижимающуюся ко мне эрекцию. Он не придвигает ко мне свои бедра и не толкается в меня, чтобы дать знать, что хочет меня, но я могу чувствовать его желание.