— Зима... Всегда жизнь замирает, если не хватает земле солнечной энергии. Всегда! Не нужно никаких научных теоретических изысканий, чтобы видеть это... убедиться... Но, возможно, такая же, как у солнца есть энергия и на самой земле. Только она ещё не проявила себя. Её ещё никто не открыл.
Возможно, когда-нибудь вы откроете... Возможно, земля самодостаточной может быть. Эта энергия проявится в чём-то... Проявится на земле энергия солнца, и она будет раскрывать, как солнечная энергия, лепестки цветков. И тогда можно путешествовать на земле по галактике... Да, тогда...
Профессор сбился и замолчал. В зале послышался недовольный ропот. И началось...
Выступающие взрослые поднимались со своих мест и высказывались, опровергая профессора в части возможности жить без солнца. Говорили что-то о фотосинтезе, который происходит в растениях, о температуре окружающей среды, о траекториях движения планет, с которых ни одна планета не может сходить.
А профессор сидел, всё ниже опуская седеющую голову. Его рыженькая дочь поворачивала головку в сторону каждого выступающего, иногда она привставала — казалось, хотела собой защитить отца от его оппонентов.
Пожилая женщина, похожая на учительницу, взяв слово, стала говорить о том, что нехорошо потакать, льстить детям ради расположения их к себе.
— Любая ложь будет выявлена со временем, и как потом мы все будем выглядеть? Это не просто ложь, это малодушие, — говорила женщина.
Рыжеволосая девочка вцепилась ручками в полы пиджака своего отца. Она стала трясти его, чуть не плача, приговаривая срывающимся голосом:
— Ты, папочка, соврал про энергию... Ты соврал, папочка? Потому что мы дети? Тётя сказала — ты смалодушничал. Смалодушничал — это плохо?
В зале под открытым небом наступила тишина. Профессор поднял голову, посмотрел своей дочери в глаза, положил руку на её плечико и негромко произнёс:
— Я поверил, доченька, тому, что сказал. Рыжеволосая малышка сначала замерла. Потом она быстро забралась ножками на сиденье и высоким детским голоском выкрикнула в зал:
— Мой папа не малодушничал. Папа поверил! Поверил! Девочка обвела взглядом притихших в зале. Никто в их сторону не смотрел. Она повернулась к своей матери. Но молодая женщина отвернувшись, опустив голову, то расстёгивала, то застёгивала пуговицы на рукаве своей кофты.
Девочка снова обвела взглядом молчавший зал, повернулась к отцу. Профессор по-прежнему как-то беспомощно смотрел на свою маленькую дочь. В абсолютной тишине снова, но уже негромко и ласково зазвучал голос рыжеволосой девочки.
— Люди не верят тебе, папочка. Они не верят потому, что не появилась ещё на земле энергия, которая может, как солнышко, раскрывать лепестки цветочков. А когда она появится, все люди тебе поверят. Потом поверят, когда появится. Потом...
И вдруг рыжеволосая дочь седого профессора поправила быстрым движением свою чёлку, спрыгнула в проход между сиденьями и побежала. Выбежав к краю зала под открытым небом, она устремилась к одному из рядом стоящих домов, вбежала в дверь, через секунды две снова появилась в дверях.
Девочка держала в руках горшок с каким-то растением. С ним она и побежала к уже пустующему столику докладчика. Она поставила горшок с растением на столик. И детский голосок, громкий и уверенный, зазвучал над головами присутствующих:
— Вот цветок. Закрылись его лепестки. Лепестки цветочков всех закрылись. Потому что нет солнышка. Но они сейчас откроются. Потому что есть на земле энергия... Я буду... Я превращусь в энергию, открывающую лепестки цветков.
Рыжеволосая девочка сжала свои пальчики в кулачки и стала смотреть на цветок. Смотреть не мигая. Сидящие на своих местах люди не разговаривали. Все смотрели на девочку и стоящий перед ней на столике горшочек с каким-то растением.
Медленно встал со своего места профессор и пошёл к дочери. Он подошёл к ней, взял за плечи, пытаясь увести. Но рыжеволосая подёрнула плечиками и прошептала:
— Ты лучше помоги мне, папочка.
Профессор, наверное, совсем растерялся и остался стоять рядом с дочерью положив руки на детские плечики, и тоже стал смотреть на цветок.
Ничего с цветком не происходило. И мне было как-то жалко и рыжеволосую девочку, и седеющего профессора. Ну надо же ему было так вляпаться со своими высказываниями о вере в неоткрытую энергию!
Вдруг из первого ряда встал мальчик, делавший доклад. Он повернулся вполоборота к молча сидящему залу, шмыгнул носом и пошёл к столу.
Степенно и уверенно он подошёл к столу и встал рядом с рыжеволосой девочкой. Как и она, направил свой пристальный взгляд на растение в глиняном горшочке. Но с растением по-прежнему, конечно же, ничего не происходило.
И тут я увидел! Увидел, как из зала начали подниматься со своих мест дети разного возраста. Дети один за другим подходили к столу. Они молча вставали рядом и смотрели внимательно на цветок. Последней девочка лет шести тащила, обхватив двумя ручками, совсем маленького своего братика.
Она протиснулась вперёд стоящих, с трудом, с чьей-то помощью поставила братика на находящийся перед столом стул. Малыш, поозиравшись на стоящих вокруг, повернулся к цветку и стал на него дуть.
И вдруг, на растении, в горшке стали медленно раскрываться лепестки одного из цветков. Совсем медленно. Но это заметили притихшие в зале люди. И некоторые из них молча вставали со своих мест. А на столе раскрывал свои лепестки уже второй цветок, одновременно с ним третий, четвёртый...
— Ииии... — закричала восторженным детским голосом пожилая женщина, похожая на учительницу, и захлопала в ладоши. Зал разразился аплодисментами. К отошедшему в сторону от стоящих у цветка, ликующих детей и потирающему висок профессору бежала из зала молодая красивая женщина, его жена.
Она с разбегу подпрыгнула, бросилась ему на шею и стала целовать его щёки, губы...
Рыжеволосая девочка сделала шаг в сторону своих целующихся родителей, но её удержал мальчик-докладчик.
Она выдернула свою руку, но, сделав несколько шагов, повернулась, подошла к нему вплотную и стала застёгивать расстегнувшуюся на его рубашке пуговичку. Застегнула, улыбнулась и, быстро повернувшись, побежала к своим обнимающимся родителям.
Из зала к столу подходило всё больше людей: кто брал на руки своих детей, кто жал руку маленькому докладчику. Он так и стоял, протянув для рукопожатия руку, а ладонью второй руки прижимал только что застёгнутую рыжеволосой пуговичку.
Вдруг кто-то заиграл на баяне что-то между русской и цыганочкой. И притопнул ногой на сцене какой-то старик, а к нему выходила уже, как лебёдушка, толстоватая женщина.
И зашлись в залихватской присядке двое молодых парней. И смотрел цветок раскрывшимися лепестками на залихватскую, завлекающую удалью всё больше народу, русскую пляску.
Картина необычной школы резко исчезла, словно экран погас. Я сидел на траве. Кругом таёжная растительность, да Анастасия рядом. А внутри какое-то волнение, и слышен смех людей счастливых, и звуки музыки весёлой пляски, и со всем этим не хотелось расставаться.
Когда затихло постепенно звучащее внутри, Анастасии я сказал:
— То, что сейчас ты показала, совсем не похоже ни на какой школьный урок. Это какое-то собрание семей, живущих по соседству. И не было ни одного учителя, всё само по себе происходило.
— Учитель был, Владимир, там мудрейший. Ничьё внимание учитель тот собой не отвлекал.
— А родители зачем присутствовали? Из-за их эмоций переживания получились.
— Эмоции и чувства многократно ускоряют мысль. Подобные уроки в этой школе еженедельно происходят. Учителя, родители едины в устремленьях, и дети равными себя считают среди них.
— Но как-то необычным всё равно кажется участие родителей в обучении детей. Родители ведь не учились специальности учителя.
— Печально то, Владимир, что привычным стало для людей своих детей передавать другим на воспитанье. Кому — неважно. Школе иль другим каким-то заведениям. Передавать своих детей, не зная даже зачастую, какое им внушать будут мировоззренье, какую уготовит им судьбу чьё-то ученье.
Своих детей отдавший в неизвестность сам лишается своих детей. Вот потому и забывают матерей те дети, которых отдают матери кому-то в обученье.
* * *
— Настала пора возвращаться. Полученная информация так переполняла всего меня, что окружающее не воспринималось и не замечалось. С Анастасией простился как-то наспех. Сказал:
— Не провожай. Когда один буду идти, никто не помешает думать.
— Да, пусть никто не помешает тебе думать, — ответила она. — Когда придёшь к реке, там будет дедушка, он переправиться тебе на лодке к пристани поможет.
Шёл один по тайге к реке и думал сразу обо всём увиденном и услышанном. Настойчивее всех вставал один вопрос: как же так получилось с нами, я имею в виду — с большинством людей? Родина вроде бы есть у каждого, а маленького собственного кусочка родины никто не имеет.
И даже закона нет в стране, закона, гарантирующего человеку, его семье, возможность заиметь в пожизненную собственность хотя бы один гектар земли. Партии, правители, сменяя друг друга, обещают разные блага, но этот вопрос с кусочком родины для каждого обходят стороной. Почему?
А ведь большая Родина состоит из маленьких кусочков. Родных, родовых маленьких местечек. Садов и домиков на них. Если нет таковых ни у кого, так из чего же тогда состоит Родина? Надо закон такой издать, чтобы был этот кусочек Родины у каждого. У каждой семьи, которая захочет его иметь.
Закон депутаты могут принять. Депутатов мы все выбираем. Значит, надо тех выбирать, кто согласится такой закон принять. Закон. Как его сформулировать? Как? Может, так?
«Каждой семейной паре государство обязано предоставить, по её просьбе, один гектар земли в пожизненное пользование, с правом передачи по наследству. Сельхозпродукция, произведённая на родовых угодьях, никогда и никакими налогами облагаться не будет. Родовые угодья продаже не подлежат».
Так вроде бы нормально. А если землю кто-то возьмёт, а делать ничего на ней не будет? Тогда надо ещё указать в законе:
«Если в течение трёх лет земля не обрабатывается, государство может её изъять». Ну, а если человек хочет в городе жить, работать, а в поместье своё как на дачу приезжать? Ну и пусть. Рожать женщины всё равно в своё родовое поместье поедут.
Тех, которые не поедут, их дети потом не простят. А кто закон будет проталкивать? Партия? Какая? Организовать надо такую партию. А кто будет организацией заниматься? Где таких политиков найти?
Надо как-то искать. Быстрее искать! Иначе умрёшь, а на родину так ни разу и не попадёшь. И внуки тебя не вспомнят. Когда же случится так, что появится возможность?.. Когда можно будет сказать: «Здравствуй, родина моя!»?
* * *
Дедушка Анастасии сидел на брёвнышке у берега. Рядом чуть колыхалась на волнах привязанная у берега маленькая деревянная лодка.
Пройти на вёслах до ближайшей пристани на другом берегу реки несколько километров вниз по течению несложно, но как обратно против течения грести будет? — подумал я, здороваясь со стариком, и спросил его об этом.
— Доберусь потихоньку, — ответил дедушка. Обычно всегда весёлый, он был в этот раз, как мне показалось, серьёзным и не очень разговорчивым. Я сел с ним на бревно и сказал:
— Не могу понять, каким это образом Анастасия столько информации в себе содержит? О прошлом помнит и то, что сейчас происходит в нашей жизни, всё знает? А живёт в тайге, цветочкам, солнышку да зверюшкам радуется. Вроде бы и не думает ни о чём.
— А чего тут думать? — ответил дедушка. — Она её чувствует, информацию. Когда надо ей, берёт столько, сколько захочет. Ответы на все вопросы в пространстве, рядом с нами, их уметь принять, озвучить только нужно.
— Как это?
— Как... Как... Вот ты по улице идёшь тебе знакомого хорошо городка, о своём деле думаешь, к тебе прохожий неожиданно подходит и спрашивает, как пройти куда-то. Ты же ему сможешь дать ответ?
— Смогу.
— Вот видишь, просто всё. Ты думал о своём. Вопрос возник совсем не связанный с тем, о чём ты думал, но ты ответишь человеку. В тебе ответ хранится.
— Но это просьба объяснить как пройти. А если спросит у меня прохожий, что было в городке, где встретились мы с ним, ну, скажем, тысячу лет до момента встречи, ему никто не сможет дать ответ.
— Не сможет, если поленится. Всё в человеке каждом и вокруг него с мгновенья сотворения хранится. Садись-ка лучше в лодку, отчаливать пора.
Старик на вёсла сел. Когда от берега мы километр примерно отошли, молчавший дедушка заговорил:
— Ты в этой информации и размышлениях старайся не погрязнуть, Владимир. Действительность собой определяй. Собою ощущай материю и то, чего не видно, равномерно.
— К чему вы это говорите, непонятно мне.
— К тому, что в информации ты стал копаться, умом её определять. Но не получится умом. Объём того, что знает внучка, ум не вместит. И перестанешь ты вокруг тебя творящееся замечать.
— Да всё я замечаю. Вот речка, лодка...
— Так что же ты, всё замечающий, проститься с внучкой, сыном не сумел нормально?
— Ну, может, не сумел. О более глобальном потому что думал.
Я действительно ушёл, почти не попрощавшись с Анастасией, и всю дорогу думал так усиленно, что и не заметил, как у речки оказался, и добавил дедушке:
— Анастасия тоже о другом мечтает, о глобальном, ей сантименты разные и не нужны.
— Анастасия чувствует собой все планы бытия. И каждый не в ущерб другому ощущает.
— Ну и что?
— Бинокль достань из своей сумки, на дерево на берегу, где отходила лодка наша, посмотри.
На дерево в бинокль я посмотрел. На берегу рядом с его стволом стояла, сына на руках держа, Анастасия. На согнутой её руке висел узелок. Стояла с сыном и рукой махала вслед лодке удаляющейся по течению реки. И я рукою помахал Анастасии.
— Похоже, внучка с сыном за тобою шла. Ждала, когда закончишь размышления свои, о сыне вспомнишь и о ней подумаешь. И узелок тебе вон собрала. Но информация, полученная от неё, тебе важнее оказалась. Духовное, материальное, всё надо равномерно ощущать.
Тогда и в жизни прочно, на двоих ногах будешь стоять. Когда одно преобладает над другим, словно хромым становишься. — Беззлобно говорил старик и вёслами сноровисто работал.
То ли ему, то ли себе я сам вслух пытался отвечать:
— Мне главное сейчас понять... Самому понять! Кто же мы? Где мы?
Аномалии в Геленжике
Уважаемые читатели, всё, что написано мной в книгах, я услышал от Анастасии, увидел и пережил сам. Все события — это реальные события из моей жизни и описывая их, я указывал, особенно в первых книгах, реальные адреса и не вымышленные фамилии людей, о чём в последствии пришлось пожалеть.
Всё чаще стали этих людей беспокоить любопытные. Существенной проблемой стали и всевозможные слухи, события, и явления, которые связывают со мной и Анастасией. Своеобразная трактовка этих событий, и, следовательно, своеобразные выводы меня и беспокоят.
Не со всеми из них я могу согласиться. Например, я против поклонения дольменам. Считаю, что с дольменами можно и нужно с уважением общаться, но не поклоняться им.
Среди читателей книг об Анастасии люди разных вероисповеданий, духовных конфессий, с разным уровнем образования. Считаю, что к любой трактовке событий нужно отнестись со вниманием.
Каждый имеет право на собственное мнение, но тогда давайте говорить: «это моё мнение, мои предположения». И, конечно же, не надо всё подряд мистифицировать, ни меня, ни Анастасию. Иначе, можно превратить Анастасию из человека, пусть не очень обычного, в какое то необычное существо.
Может она и есть, на самом деле, обычный человек, а необычными являемся как раз мы? Вот, пожалуйста, и сам сбился на указания. Это от того, что меня беспокоят вот какие обстоятельства.
Сейчас с быстротой молнии распространяется слух об огненном шаре, с которым общается Анастасия. Помните, уважаемые читатели, я описывал в предыдущих книгах, как этот шар появляется рядом с Анастасией в экстремальных ситуациях?
Как он впервые появился, когда маленькая Анастасия плакала на могилке своих родителей, а потом учил её делать первые шажки по земле. Как защищал во время покушения на неё. На вопрос дедушки: «Что это такое?», Анастасия ответила: «Он хороший».
Да, она с ним общается, но не знает до конца, что представляет это природное явление. К чему я стал вдруг вспоминать об огненном шаре, появляющемся неизвестно откуда? Потому что именно этот шар, как утверждает масса свидетелей, появился над Геленджиком и произвёл некоторый переполох.
Теперь недоброжелателями распускаются слухи, будто бы Анастасия может, в случае чего, с помощью этого шара чуть ли не разбомбить неугодных ей. Что она общается не только со светлыми, но и с тёмными силами.
А тут ещё сами читатели масла в огонь подливают. И в Туапсе меня уже просили направить этот шар на Сочинскую администрацию, чтоб они так же стали прозревать, как Геленджикская.
Уважаемые читатели, я сейчас постараюсь рассказать, что было в Геленджике на самом деле и призываю вас отнестись к этому спокойно и рассудительно.
В Геленджике местное общественное объединение готовилось к проведению читательской конференции по книгам. Взаимоотношения руководства объединения с администрацией города были, мягко говоря, натянутые. А тут ещё и я во второй книге не лестно отозвался о старом руководстве города. На этом фоне... и надо же было такому случиться.
Во второй половине дня, 17 сентября 1999 года, в канун читательской конференции по книгам об Анастасии, в городе поднялся ветер, и началась гроза. На небольшой площади перед зданием администрации города вдруг появился огненный шар. Дальнейшие его действия, как теперь говорят, очень похожи на действия шара Анастасии.
Огненный шар, появившийся над Геленджиком, миновал громоотводы окружающих площадь зданий, прикоснулся к стоящему посередине площади дереву.
Потом из огненного шара выделились несколько огненных шаров или лучей поменьше. Один влетел в кабинет главы администрации города, полетал по кабинету на глазах у присутствующих и вылетел.
Второй влетел в окно кабинета зам главы администрации Галины Николаевны, на какое-то время завис в воздухе, потом направился к окну, начертил на оконном стекле не стираемый до сих пор странный знак и улетел.
Далее молва утверждает, что администрация Геленджикская стала святой или просветлённой. Считают, что именно после случая с огненным шаром, администрация решила принять меры к улучшению приёма приезжающих в город читателей, обустраивать дольмены в окрестностях города, проводить ежегодные фестивали духовной авторской песни, ну и ещё многое другое, чего ранее делать не хотела.
Слух о случившемся пошёл с утверждением, — в Геленджике побывал огненный шар Анастасии. Я попытался выдвинуть версию, что это была шаровая молния, а схожесть её поведения с описанным в книге случайное совпадение.
А администрация города всё равно вынуждена была принять какое-то решение. Не тут-то было. Мне сразу стали доказывать: «Случайностей не бывает. К тому же, тут не одна случайность, а целая цепь». И утверждать: «Когда случайности слагают последовательно некую цепь, то это называется закономерностью».
Конечно случайности, можно сказать, сложились в цепь: Пока непонятно, как шар миновал громоотводы? Почему он коснулся стоящего над площадью большого дерева, полыхнул, громыхнул над ним, но не уничтожил, а полетел к окнам администрации?
Полетел именно к тем кабинетам, в которых находились люди, способные решать вопросы, связанные с приездом в город читателей?
Почему администрация, после посещения огненного шара сразу положительно решила массу вопросов? Почему после появления этого шара конференцию пришла приветствовать председатель законодательного собрания? И т. д.
Молва стала утверждать, что глава администрации города Геленджика и весь административный аппарат так изменились, что теперь Геленджик начнёт процветать, и станет, как говорила Анастасия «...богаче Иерусалима и Рима». Другие утверждают, — шар всех напугал.
Приехав в Геленджик, я встречался и с главой администрации города и с заместителем. Видел начерченный огненным шаром на стекле знак, трогал его. Ощущал необычный запах в кабинете, он похож на запах ладана и серы. Но не ощущал никакого испуга.
Наоборот, например, Галина Николаевна — заместитель главы администрации стала даже более весёлой, чем раньше. Она тоже рассказывала мне, как всё происходило, и спросила: «Как вы считаете, это было неким знаком?»
В общем, обстоятельства сложились так, что версию с обычной шаровой молнией не воспринимали. А меня стали обвинять в упрощении ситуации. Не скрою, я действительно пытался её упростить, и не только эту ситуацию. Почему?
Потому, что располагаю информацией, как запугивают людей некоторые лидеры духовных конфессий необычными способностями Анастасии. Как утверждают, что эти способности не от Бога, а Анастасия не человек.
Они пишут об этом статьи в своих духовных изданиях. Я представляю, как будет теперь муссироваться ситуация с появлением шара в Геленджике.
Я не собираюсь опровергать или доказывать принадлежность огненного шара к Анастасии — это уже бессмысленно. Здесь каждый останется при своём мнении. Я хочу попытаться вместе с вами, уважаемые читатели, хотя бы порассуждать, проявлением каких сил мог явиться посетивший Геленджик огненный шар?
В Библии говорится: «По плодам их, о них судите». Каковы же плоды? Первое, огненный шар не нанёс никаких повреждений зданию администрации. Даже стекло, на котором он начертил свой знак, не выбил. Сохраняющийся в кабинете запах не производит неприятного впечатления.
Галина Николаевна, хозяйка кабинета, разговаривала со мной в присутствии четырёх человек, и никто из них испуга в ней не чувствовал. Над стоящим на площади деревом шар громыхнул, произошла яркая вспышка, говорят, вроде бы дерево вспыхнуло. Но сейчас оно растёт в полном здравии.
Администрация издала постановление по улучшению культуры обслуживания приезжающих в город читателей. Приняла решение об упорядочивании проведения экскурсий к дольменам, о которых говорила Анастасия. Я не вижу ни одного отрицательного последствия. Следовательно, плоды положительные.
Анастасия об огненном шаре говорит, что он действует только самостоятельно, ему нельзя приказывать, его можно только просить.
В своих книгах я пытаюсь точно, насколько могу, описывать ситуации, увиденные своими глазами, почувствованные собой и услышанные собственными ушами. Относительно случая с огненным шаром в Геленджике, каждый может выдвинуть любую свою версию. Но не хочется, чтобы кто-то использовал этот случай для запугивания людей.
К тому же, если дальше так пойдёт, то могут быть мистифицированы даже самые обычные ситуации. Теперь уже начинают, говорить о том, что этот огненный шар помогал мне выступать на конференции в Геленджике. Но это не так. Я не имею к нему никакого отношения. А в эти слухи внесла свою лепту и пресса.
Уважаемый «Огонёк» напечатал огромную статью, автор которой говорит: «...над страной проводится крупномасштабный эксперимент...» и пишет автор этой статьи обо мне: «...он выступал на протяжении восьми часов, я таких ораторов давно не видел».
А потом, другая газета ещё и добавляет: «...при этом, он был свеж, как огурчик». Все эти высказывания, мягко говоря, преувеличены и не точны.
Во-первых, на конференции я выступал не восемь часов, а только шесть. Два часа приплюсовали из моего выступления на второй день. Что касается помощи, то она действительно была, но без всякой мистики.
В канун конференции в Геленджик приехала Анастасия. В ночь перед конференцией она сказала, что мне надо хорошо выспаться.
Предложила выпить перед сном какого-то привезённого из тайги настоя, я согласился, потому что последнее время действительно долго не засыпал по ночам.
Потом, когда лег, она села рядом, взяла за руку, как не раз делала в тайге (я описывал это в главе «Прикосновение к раю»). И я уснул, словно улетел куда-то. Когда она так делала в тайге, всегда наступала успокоенность.
Проснулся утром, за окном прекрасная погода, самочувствие отличное, настроение радостное. На завтрак Анастасия предложила только кедровое молоко, сказала, что мясо лучше не есть, много энергии на его переваривание уходит.
А мне и не хотелось мяса после молока. После кедрового молока вообще ничего есть не хочется.
Когда я выступал перед приехавшими на конференцию людьми, Анастасии рядом не было. Она некоторое время стояла тихонько в зале среди читателей, потом вообще ушла куда-то.
Уже после публикаций и слухов, мистифицировавших моё выступление на конференции, я и сам подумал, что Анастасия как- то помогала, и сказал ей:
— Ты что, Анастасия, совсем забыла, что мне надо было усталым выглядеть, хотя бы к концу выступления? Ты зачем мистику на людей напускаешь?
Она засмеялась и ответила:
— Какая же мистика может быть в том, когда хорошо отдохнувший человек, в хорошем настроении с друзьями разговаривает? А то, что долго говорил ты, так это от того, что мысль твоя путалась, ты сразу несколько тем пытался охватить.
Можно было бы короче и яснее фразы строить, но ты это не мог сделать ещё и потому, что туфли твои тесноваты, и ноги жмут, от этого кровь по жилкам с трудом циркулировала. Вот видите как просто всё на самом деле? Нет никакой мистики и в моих выступлениях.
* * *
Уважаемые читатели! Всё больше приходит писем от вас с вопросом, почему ни я, ни Фонд «Анастасия» не отвечают на критические статьи книг в прессе, на оскорбления, на обвинения меня и всех читателей в сектантстве.
Уважаемые читатели, времени жалко. Да и зачем отвечать тем, кто специально провоцирует скандал? В ноябре один журналист (Бы... его фамилия. Полностью не буду называть, чтоб в историю не вводить) умудрился один и тот же материал под разными заголовками сразу в пяти изданиях напечатать.
Заголовки изменил, да фамилиями разными подписался. Фразы в тексте переставил, меня, конечно же, поносит, рассуждает о морали, этике, меркантильности. Чуть позднее редакторы с ним сами разберутся. Я знаю, как редакторам такое не нравится.
Неэтичным в кругу журналистов такое считается. Гонорар, ведь, ему каждый выплати, как за эксклюзив. Что ж я буду с ним спорить? Может человеку кушать нечего?
Что касается грязи и лжи, которые он исторгает, то думаю, к Анастасии они не пристанут, на нём всё и останется.
Сейчас тема Анастасии популярной стала, наверное, ещё не одно издание попытается за счёт её поднять свой тираж? Вас, ведь, уважаемые читатели, уже более миллиона.
Представьте, начну я полемику с пятидесятитысячным изданием, печатающим пасквили, вы, конечно же, захотите прочитать и тем самым резко поднимете им тираж. Не надо с ними спорить.
Вам, ведь лучше знать сектанты вы или нет. Если какое то издание наносит оскорбления, то самым лучшим ответом им будет ваш отказ от подписки на него.
Что касается меня, то я могу общаться с вами только через свои книги. Здесь и постараюсь ответить на ряд вопросов.
Первое, в настоящее время никаким бизнесом не занимаюсь, только пишу. Ни к какой духовной конфессии не принадлежу. Пытаюсь сам разобраться, что есть что в нашей жизни. Но критики, лживых вымыслов в свой адрес, и Анастасии, наверное, будет ещё больше. Многому вероятно Анастасия преграждает дорогу.
Они ещё сами себя высветят. Но и сейчас ясно, сибирячка Анастасия представляет угрозу, как некоторым духовным конфессиям, так и сразу нескольким промышленно-финансовым империям у нас и за рубежом. Именно они старательно педалируют в прессе вопрос:
«Существует или не существует», «Кто такой Мегре» и сами отвечают: «Не существует», «Мегре — меркантильный предприниматель». На самом деле, они лучше других знают о существовании Анастасии.
Но им нужно во что бы то ни стало увести людей от самой сути информации. Во что бы то ни стало выключить источник информации, попытаться подчинить его себе и если не получится — уничтожить.
Похоже, они лучше и быстрее нас оценили исходящую от неё информацию. Они смеются над теми, кто вообще задаёт вопрос о существовании. Судите сами, может ли кто-нибудь сомневаться, слушая информацию по радио в существовании передающей станции?
А пока кто-то с умным видом зацикливался на вопросе «существует или не существует», в Иркутской, Томской, Новосибирской областях шла интенсивная скупка и вывоз кедрового ореха. Скупка за валюту. По сообщениям из Новосибирска и Томска этим занимались представители Китая.
1999 год был урожайным на кедровый орех во многих регионах. Но Новосибирский завод медицинских препаратов не увеличил производство масла.
Не хватает ореха. Ореха, из которого на западе делают дорогостоящие лекарства, тщательно скрывая, что в них является главным компонентом.
Помните, уважаемые читатели, ещё в первой книге я писал о том, что увозят орех за рубеж? И когда попытался навести справки о кедровом масле, получил предупреждение из Польши, «этот вопрос лучше не затрагивай».
В этом году они ещё успели урвать своё. В будущем посмотрим. В следующей книжке я расскажу, какой сюрприз подготовила Анастасия.
Я предприниматель. Хотел дописать обещанные книжки и заняться бизнесом. И намерений своих ни от кого не скрывал, сам о них ещё во второй книжке писал.
