Айкен—TWA: от шантажиста до управляющего-владельца 2 страница

Однако судебный демарш Marshall Field не достиг цели, и через несколько дней после того, как Айкен получил из Banque Commerciaie Private обещание предоставить кредит, Marshall Field объявила о слия­нии с британской розничной сетью Batus, Inc., предложившей купить все находившиеся в обращении акции по 30 долларов (Айкен приоб­рел их в среднем по 17). Совокупная стоимость всех акций, приобре­тенных группой Айкена, приблизилась к 70 миллионам долларов, но Айкен далеко не исчерпал свои возможности и даже не использовал до конца кредит на 20 миллионов.

Теперь, обладая покупательной способностью более чем в 100 мил­лионов долларов, Айкен стал гораздо более опасным хищником, чем прежде. И деловой истеблишмент это заметил. По словам одного близ­кого сотрудника Айкена, Лоуренс Тиш, председатель Loews (а ныне председатель CBS Inc.), сказал ему: «Посоветуй Карлу сбавить оборо­ты. Еврею так себя вести не годится».

Айкен-TWA: от шантажиста до управляющего-владельца 157

Сделка принесла Айкену немалое удовлетворение. В числе про­чего ему удалось вернуть один старый должок. Еще в 1978 году, когда Айкен был простым арбитражером и делал ставки со второстепенных позиций, Marshall Field предприняла столь эффективный маневр про­тив поглощения, что напавшая на нее Carter Hawley Hale отступила; акции Marshall Field резко пошли вниз, и Айкен за один день потерял 100 тысяч долларов.

При всей триумфальности набега на Marshall Field он оконча­тельно отбил у Айкена всякую охоту иметь дело с кем-нибудь, кроме пассивных партнеров с ограниченной ответственностью. До этого Айкен привлекал в партнерства пассивных инвесторов — однокашников по университету, дядю Шналля или магната-домовладельца Зева Вольф-сона, сдававшего Айкену офис по адресу Бродвей, 42. Некоторые ста­новились членами партнерств всего за 50 тысяч долларов, платили Айкену 20% комиссионных за управление и в его решения не вмеши­вались. Но для операции по Marshall Field он впервые объединился с достаточно самостоятельными игроками: Александром Гореном, Фи­липом Сассоуэром и Лоуренсом Шнейдером, которые контролировали корпорацию с Нидерландских Антильских островов под названием Picara Valley; двое из них входили в группу, купившую в конце семи­десятых годов у Нельсона Пельтца фирму Flagstaff. Незадолго до на­бега на Marshall Field они познакомили Айкена со Стейнером. Когда все закончилось, Айкен решил, что в дальнейшем всегда будет требо­вать полного контроля и никогда не станет привлекать партнеров, этого контроля не признающих: ни Сассоуэр, ни Горен, ни Шнейдер больше в операциях Айкена не участвовали.

Стейнер, напротив, стал самым надежным и крупным инвестором Айкена, и диктатура последнего его нисколько не смущала: «Операции такого типа нельзя вести, согласовывая каждый шаг. Здесь должен быть капитан, и этот капитан — Карл. Его контроль — залог успеха».

Айкен повел набеги в нарастающем темпе. Операция с Marshall Field принесла ему не только 17,6 миллиона прибыли, но и большую уверенность в своих силах. С молниеносной быстротой он последова­тельно провел атаки на Anchor Hocking, American Can и Owens-Illinois. В каждом случае компания выкупала акции Айкена по повышенной Цене через неделю-две после того, как он их приобретал. Осенью 1982 года Айкен начал кампанию против Dan River, долгое и трудное сражение, в ходе которого жители Дэнвилла, Вирджиния, никогда не имевшие акций компании, встали на ее защиту и покупали акции на свои кровные деньги — отпускные и пенсионные. Борьба заверши-

 

Часть вторая, глава 8

лась в 1983 году, когда управляющие приватизировали компанию пу­тем кредитованного выкупа. Прибыль Айкена составила 8,5 милли­она долларов. Летом того же года Айкен быстро положил в карман еще 19 миллионов (крупнейшая его прибыль на то время): он продал пакет акций Gulf + Western по рыночной цене институциональному покупателю; сделку организовала инвестиционная фирма Kidder, Peabody, чьим клиентом была Gulf + Western. Чтобы получить такую прибыль, Айкен вложил свыше 35,5 миллиона долларов — в два с лишним раза больше, чем в самой значительной до этого операции по Dan River (14,3 миллиона).

В июне 1984 года Айкен, вопреки ожиданиям наблюдателей, все-та­ки сделал то, чего, по его заявлениям (в показаниях относительно сделки с Marshall Field и на процессе по Dan River), всегда хотел: приобрел компанию. Он мог бы продать свои акции ACF (лизинг ваго­нов и железнодорожного оборудования) — управляющие намеревались ее приватизировать — и получил бы хорошую прибыль, но предпочел перекрыть ставку и купить компанию за 410 миллионов долларов. National Westmister Bank USA, который в конце 1981 года предоста­вил Айкену для набега кредит на 20 миллионов, теперь дал основную часть займа, 225 миллионов. Остаток покупной стоимости был пога­шен за счет продажи крупного филиала ACF непосредственно перед заключением сделки (в высшей степени оригинальный маневр) и про­дажи другого филиала после приобретения компании.

Итак, «зеленому шантажу» конец? Может быть, Айкен, наконец, решил, что никакой быстрый и крупный выигрыш не стоит того, чтобы называться рэкетиром? Не надумал ли бич корпоративной Америки остепениться?

Сейчас нет сомнений, что тогда Айкен действительно почувство­вал необходимость перейти на другой уровень. Уже несколько лет он повторял, что его цель — приобретать контроль над компаниями и продавать некоторые их части. И Айкен не лукавил. При таком состоянии фондового рынка, когда многие компании сильно недооце­нены (как это и было в начале восьмидесятых), вполне реально, если правильно выбрать компанию, установить контроль, продать часть ее для покрытия расходов на приобретение и получить лучшую часть компании почти даром. В долгосрочной перспективе подобная страте­гия сулила гораздо больше прибыли, чем шантаж наскоками. Да и придраться было сложнее. Айкен уже сколотил состояние в 100 с лишним миллионов и теперь, даже при своей редкой страсти к деньгам, мог позволить себе большую разборчивость. К тому же «зеленый

Айкен-TWA: от шантажиста до управляющего-владельца 159

шантаж» стал bete noire* корпоративной Америки, и продолжать его в открытую означало получать бесконечные иски от разъяренных акционеров и подвергаться беспрестанным поношениям в прессе.

Более того, конгресс решительно ополчился против шантажа, и было весьма вероятно, что законодатели найдут способ объявить его проти­возаконным. В марте 1984 года, давая показания в подкомитете кон­гресса, Айкен — довольно неожиданно — заявил, что вполне поддер­живает намерение «запретить выкуп с премией». Но если законодате­ли хотят запретить такой выкуп, продолжал он, они должны объявить противозаконными все оборонительные уловки, доступные управля­ющим: «Не разрешайте им выпускать дополнительные акции, не раз­решайте им назначать себе „золотые парашюты", не разрешайте им продавать бриллианты короны».

Но проблема была даже не столько в том, объявят «зеленый шан­таж» противозаконным или нет. Для Айкена главный вопрос стоял иначе: если шантаж стал таким распространенным явлением и о нем пишут все газеты, что здесь делать Карлу Айкену? Он всегда искал удачи в сравнительно неизведанных областях, углублялся в них даль­ше всех, а потом, когда освоенное им пространство становилось чересчур людным и заметным, делал небольшой шаг вперед — и неизмен­но соблюдал эту последовательность. Айкен начал с «путов» и «коллов». Когда это занятие приобрело популярность, он соединил его с классическим арбитражем. Когда и здесь появилось слишком много желающих, он перешел к рисковому арбитражу, а потом решил, что лучше контролировать арбитраж, став принципалом. Теперь же на­ступило время приобретать компании — во всяком случае, настолько ре!улярно, чтобы убедиться в необходимости продолжать поступа­тельное движение.

И — что весьма примечательно — как раз в это время Леон Блэк предложил Айкену средства на войну. Ведь именно летом 1984 года, на семинаре Гобхаи, Блэк, Фред Джозеф и другие решили найти игро­ков, которых больше никто не мог или не хотел финансировать и которые поэтому с удовольствием заплатили бы за доллары Drexel (высокими процентами — покупателям «мусорных» облигаций, комис­сионными и долями капитала — самой Drexel). Кандидатура Айкена была вне сомнений. Правда, Дейвид Кей, глава едва оперившейся группы слияний и приобретений, считал, что банку не стоит пред­ставлять интересы шантажиста с весьма сомнительной славой. Но

Пугало, жупел (франц.). — Примеч. переводчика.

 

Часть вторая, глава 8

его не поддержали: во-первых, Айкен был шантажистом выдающимся; во-вторых, за пять лет он заработал более 100 миллионов, причем добился среднегодовой доходности 80%; да и не в обычае Drexel было предпочитать респектабельность продуктивности.

Кроме того, Айкен идеально соответствовал замыслу Блэка, воз­главлявшего тогда группу LBO в Drexel: дать игрокам наличные через рефинансирование уже проведенных ими LBO, заменить банковский долг «мусорными» и добавить кое-что на следующие операции. Раз­мер добавки в каждом случае зависел от аппетита игрока. Например, Drexel провела рефинансирование для Уильяма Фарли, мелкого чи­кагского дельца, который приобрел компанию, переименованную им в Farley Metals. Под рефинансирование Drexel добыла 80 миллионов долларов и прибавила к ним еще 60 миллионов на будущие военные нужды. Весной следующего, 1985, года Фарли использовал эти 60 миллионов (вкупе с еще гораздо большей суммой) для приобрете­ния Northwest Industries за миллиард долларов.

По аппетитам Айкен, конечно, сильно превосходил Фарли, но был и настолько же менее покладист. Фарли уступил Drexel 5% капитала в Farley Metals и согласился взять в совет назначенного фирмой дирек­тора (Леона Блэка). Айкен же отказался что-либо давать и кого-либо брать. В конце 1984 года Drexel предоставила ему 225 миллионов долларов на рефинансирование ACF, а остаток, то есть приблизительно 155 миллионов, пошел на будущие операции. Если бы Айкен согла­сился поделиться базовым капиталом, уверял Блэк, Милкен нашел бы ему еще миллионов 200-300. Айкен объяснил свою позицию так: «Не люблю делиться. За многие годы я усвоил, что лучше иметь парт­нером доллар, чем людей».

Тем не менее, когда Айкен нашел очередную цель, он не испыты­вал дефицита средств. Drexel была тут как тут, в полной готовности обеспечить его тендерное предложение на приобретение Phillips Petroleum за 8,1 миллиарда долларов.

В конце декабря 1984 года, несколько недель спустя после разме­щения «мусорных» облигаций AFC, Т. Бун Пикенс, самый лицемер­ный из всех налетчиков, который часто клялся, что никогда не опус­тится до «зеленого шантажа», именно таким путем освободился от принадлежавших ему акций Phillips. Между тем Drexel поддержала два оставшихся безрезультатными налета — заявку Mesa Petroleum Пикенса на Gulf Oil и заявку Reliance Сола Стейнберга на Walt Disney. И теперь она хотела, чтобы один из ее игроков подобрал мяч, поте­рянный Пикенсом.

Айкен— TWA: от шантажиста до управляющего-владельца 161

Phillips объявила план рекапитализации, в котором могли участ­вовать все акционеры, если не считать того, что Пикенс получил за свои акции только наличные, а прочим акционерам предложили ком­бинацию наличных и бумаг. По Уолл-стрит прокатилась волна воз­буждения: план рекапитализации Phillips содержал слишком низкие цифры и тем самым создавал почву для очередного нападения.

«Мы решили, — рассказывал инвестиционщик из Drexel Джон Сорт, — что, поскольку многие наши клиенты — Айвен Боэски, Ир­вин Джейкобе и Карл Айкен — считаются крупными акционерами Phillips, хорошо бы заинтересовать кого-нибудь этой сделкой. Но мы хотели обойтись без шантажа. Мы только что дважды применили в качестве оружия высокодоходные бумаги — в операции с Gulf, а потом с Disney, где Стейнер взял отступные. И мы решили, что не будем пускать наши средства на шантаж: слишком уж отрицатель­ную реакцию это вызывает».

Drexel попыталась заинтересовать компании, которые могли бы стать добросовестными покупателями Phillips, в частности Pennzoil (которая незадолго до этого уступила Getty Oil компании Texaco). «Дейвид Кей считал, что Pennzoil будет самым подходящим покупате­лем, — продолжал Сорт, — а я не был уверен, что они ответят на его звонок. Кей и другие из отдела слияний и приобретений делали мно­жество безрезультатных звонков».

Единственным, кого Drexel смогла заинтересовать, оказался Айкен. Обильно снабженный «военными» деньгами по линии ACF, Айкен на­чал скупать акции Phillips в конце декабря, через два дня после того, как компания объявила о рекапитализации и выкупила акции Пикенса. В феврале 1985 года он решил собрать голоса акционеров и воспре­пятствовать плану рекапитализации, который должны были утвердить на годичном собрании 22 февраля. Для сбора доверенностей он нанял еще одну фирму с Уолл-стрит, Donaldson, Lufkin and Jenrette, Inc.

Неясным оставалось одно: будет ли Айкен сопровождать свою борьбу за голоса тендерным предложением? Раньше он, как правило, так и поступал, поскольку совокупность этих двух средств позволяла сильнее давить на компанию. Но заявка на Phillips значительно пре- взошла бы все, что он — или, в данном случае, Drexel — устраивал До тех пор. Враждебные поглощения с помощью «мусорного» финан­сирования только начинались, и никаких накатанных путей здесь пока еще не было.

Когда Mesa напала на Gulf, Милкен с командой собрали через свою клиентскую сеть — еще до официальной подачи предложения —

 

Часть вторая, глава 8

обязательства на 2,2 миллиарда долларов. Drexel тогда не использо­вала письменные обязательства о резервировании (которые стали типичными впоследствии), а просила заключить громоздкие соглаше­ния о приобретении ценных бумаг, требовавшие бесконечных согласо­ваний между фирмой и юристами потенциальных покупателей.

Подписавшие соглашение покупатели становились инсайдерами и не имели права ни торговать акциями Gulf, ни разглашать информа­цию. Однако не удалось избежать утечки информации (или кто-то из еще не подписавших купил акции), и цена акций поднялась так быс­тро, что заявка на приобретение стала Пикенсу не по карману. Тогда Drexel устроила Пикенсу частное размещение на 300 миллионов дол­ларов в подконтрольной Карлу Линднеру Perm Central; эти деньги Пикенс использовал для гораздо более скромного тендерного предложе­ния, которое, однако, побудило Gulf отдаться под защиту рыцаря-спа­сителя — Standard Oil of California.

Было ясно, что Drexel в операции по Phillips не может ограничиться устными обещаниями покупателей до подачи заявки и допустить риск внезапного скачка акций. Айкен предложил другой вариант: позаим­ствовать методику у истеблишмента. Когда крупные корпорации зате­вают поглощения, они предварительно получают от коммерческих банков письменные поручительства о финансировании. Пусть Drexel, предложил Айкен, возьмет на себя роль таких банков и даст поручи­тельство ему.

Сорт и Блэк сочли предложение Айкена неприемлемым. Drexel, говорили они, выступает только как агент кредиторов Айкена. Пору­чительство же фирма может дать лишь под свой собственный капитал. Не далее как через два года именно эта доселе невиданная схема приобретет известность под названием «промежуточного финансиро­вания» и станет безумно популярной на Уолл-стрит. Инвестиционные банки будут вкладывать собственный капитал в «промежутке» между объявлением предложения и началом реального финансирования сдел­ки. А к решающему моменту инвестиционный банк уже разместит основную часть займа (если не весь) у покупателей облигаций.

Блэк напряженно размышлял, как же выйти из положения, и вне­запно его осенило: «А почему нам не сказать, что мы „ответственно обещаем" привлечь эти деньги? Это ведь совсем другое. Так еще не делали».

«Карл взглянул на меня, — вспоминал Блэк, — повернулся к сво­ему юристу и спросил: „Ну, что ты думаешь?". Тот ответил: „Леон

Айкен-TWA: от шантажиста до управляющего-владельца 163

порет чушь. Это же юридически ни к чему не обязывает, так какой в этом прок?"». Ранним утром встреча закончилась, и Айкен сказал, что заявкой больше не интересуется. Но на следующее утро он позво­нил Блэку и спросил: «Что ты там говорил об „очень ответственном"

заявлении?».

Так родилась знаменитая формула Drexel «очень ответственно» — словосочетание, обладавшее, казалось, силой магического заклина­ния. Одна за другой многомиллиардные сделки запускались этими двумя словами из уст Drexel. Для Милкена они стали своего рода символом веры: если он «очень ответственно» обещал достать опреде­ленную сумму для финансирования заявки, то уже никогда не отка­зывался от обещания и не пересматривал условий, потому что тогда, конечно, эти слова превратились бы в пустой звук.

(Через некоторое время Блэк и его коллеги на деле убедились в магической силе «очень ответственного» заявления. В операции по Phillips за эти два слова Айкен заплатил миллион долларов. А два месяца спустя, когда Mesa напала на Unocal, они обошлись Пикенсу уже в 3,5 миллиона. Правда, тогда вместо «очень ответственно» уже использовали выражение «с твердой уверенностью», поскольку «очень ответственно» слишком часто звучало в конгрессе.)

Участие Айкена в тендере по Phillips — первый случай, когда пред­ложение было подано до готовности реального финансирования и когда в этом финансировании не участвовал ни один коммерческий банк. Айкен предложил за Phillips 8,1 миллиарда долларов: половину — наличностью, половину — бумагами. Таким образом, доля налично­сти, которую Drexel «очень ответственно» обещала достать, составля­ла 4,05 миллиарда. Эти четыре с лишним миллиарда предполагалось получить за счет приоритетных долговых обязательств, субординиро­ванных обязательств первого порядка и привилегированных акций, причем все они размещались среди армии покупателей Милкена. Иначе говоря, операция по Phillips представляла собой враждебное поглощение в виде кредитованного выкупа. Айкен намеревался вы­плачивать долг за счет притока наличности Phillips.

Айкен создал фиктивное партнерство, от имени которого Милкен Должен был продать «мусорные» облигации, обеспеченные в конеч­ном итоге активами Phillips. Айкену, если сделка пройдет, предстояло выплатить гору долгов (11 миллиардов, покоящихся на тонком слое 800-миллионного капитала) за счет продажи некоторых активов и при­тока наличности.

 

Часть вторая, глава 8

В дружественных кредитованных выкупах, которые готовил Блэк, приоритетный долг обычно составляли кредиты коммерческих бан- ков, в то время как Drexel размещала субординированные обязатель- ства. Но в заявке на Phillips даже приоритетный долг обеспечивала система Милкена. Милкен уже не раз спрашивал своих людей: «А нуж­ны ли нам коммерческие банки?». И вот теперь Drexel объявила миру, что может без них обойтись.

Мир, однако, не верил. В последовавшем иске Phillips и ее консуль­танты утверждали, что «очень ответственное» обещание Милкена есть всего-навсего ловкий трюк. Компания поместила в газетах полностра­ничное заявление, озаглавленное «Айкен — это мираж?».

Айкен пока удерживал Drexel от следующего шага — от сбора письменных обязательств у покупателей облигаций, — потому что ему пришлось бы платить, но под воздействием язвительных заявле­ний дал Drexel «добро». За обязательства Айкен должен был запла­тить комиссионные в размере ³/₈%, или 37500 долларов с каждых десяти обещанных миллионов. В сорвавшейся сделке Mesa—Gulf поку­патели, давшие устное обещание приобрести облигации, за свое бес­покойство не получили ничего, тогда как Mesa вышла из нее с чистой прибылью 214 миллионов долларов после уплаты налогов. Милкен тут же уяснил, что впредь за согласие участвовать в игре покупате­лям надо платить.

Если Drexel добывала обязательства, а сделка не завершалась, Айкен все равно должен был заплатить ей '/₈% от суммы всех полу­ченных обязательств. Drexel в тяжких переговорах пыталась выторго­вать у него полный 1 %, который брала в сделке по Disney. Но Айкен заявил, что там речь шла о 700 миллионах, а здесь — о четырех мил­лиардах долларов, и, в свою очередь, выговорил '/₈% за согласие заплатить Drexel 20% от прибыли в случае продажи своих акций. Такая схема разделения прибыли стала нормативной в будущих нале­тах, финансируемых Drexel.

Имея в виду эти немалые дополнительные выплаты, Айкен решил, что ему не нужны все четыре миллиарда разом; к тому же, поскольку до голосования по плану рекапитализации оставалась всего неделя, Милкен вряд ли смог бы собрать их в срок. По словам Блэка, Милкен давил на Айкена, требуя квоту на два миллиарда, но Айкен согла­сился лишь на 1,5 миллиарда. Через 48 часов они у него были.

Вот как обрисовал ситуацию Сорт: «У нас был большой резерв покупателей — тех, с которыми мы сотрудничали за год до этого по

Айкен-TWA: от шантажиста до управляющего-владельца 165

Mesa-Gulf [когда фирма заручилась устными обязательствами на 2,2 миллиарда долларов]. Но порох мы в основном держали сухим. Мы, например, не вводили в дело ссудо-сберегательные фирмы, хотя у нас их было достаточно. Мы понимали, что если будем массово привлекать такие фирмы к финансированию агрессивных поглоще­ний, то поставим под сомнение их возможность участвовать вообще в чем-либо [поскольку конгресс все больше интересовался инвести­циями ссудо-сберегательных учреждений в «мусорные» бумаги]. Мы не подключили и многих других крупных покупателей — ни Executive Life, ни Columbia S&L, ни Карла Линднера. Мы не хотели произво­дить впечатление сильно напряженных людей».

Но самых верных, разумеется, не обделили. Мешулам Риклис (Shenley Industries) подписался на 25 миллионов; Нельсон Пельтц (Triangle Industries) — на 20 миллионов; Дейвид Соломон (Solomon Asset Management) — на 50 миллионов; Стив Уинн (Golden Nugget) — на 40 миллионов. Самые крупные куски разобрали Бельцберги, Чарлз Кнапп и Atlantic Capital.

Бельцберги через три подконтрольные компании — First City Pro­perties, First City Financial и Far West Financial — подписались на 287,5 миллиона долларов.

Кнапп через Trafalgar Holdings подписался на 100 миллионов. Од­нако поскольку Милкен так и не собрал мифический миллиард для Trafalgar, крайне маловероятно, что у Кнаппа действительно было 100 миллионов для немедленных инвестиций. Скорее всего, он рас­считывал подобным способом добыть для своего «фонда из воздуха» 375 тысяч долларов подписных комиссионных: ведь всего два месяца спустя Кнапп обещал 15 миллионов Пельтцу и Мэтс под сделку Triangle—National Can и вышел из игры.

Наконец, Atlantic Capital, фигурировавшая в поданном в Комис­сию по ценным бумагам и биржам списке под маскировочным названием Worldwide Trading Services, подписалась на 100 миллионов и брала на 50 миллионов привилегированные акции — самый крупный пакет таких бумаг.

Айкен, по всей видимости, не хотел реально приобретать компа­нию. Один из его консультантов припомнил тот вечер, когда Айкену сообщили об успешном сборе доверенностей и хороших шансах выиг­рать голосование: «Он не выразил особого восторга. Мы стали толко­вать ему, чем вообще занимается нефтяная компания — скважины там всякие, то да се. Карл — очень умный человек, но о нефтяном бизнесе он знал совсем мало».

 

Часть вторая, глава 8

Голосование Айкен выиграл. Phillips имела, правда, «ядовитую пи­люлю» — комплекс защитных мер, подготовленный юристом по погло­щениям Мартином Липтоном: он вступал в действие, когда потенциаль­ный поглотитель приобретет определенный процент акций компании, и давал акционерам столь экстраординарные права, что компания стано­вилась гораздо менее желанной целью. План рекапитализации должен был предохранить компанию от поглощения Айкеном или другим на­летчиком, а потому, казалось, являлся для акционеров наилучшим вариантом. Однако акционеры неожиданно проявили строптивость и проголосовали против плана. Руководство компании, в свою оче­редь, «подсластило» план. Тогда Айкен решил продать свои акции и выйти из игры. Он инвестировал в Phillips почти 175 миллионов долларов — главным образом «военные» деньги, полученные от Drexel на рефинансирование ACF. В результате 10-недельной операции Ай­кен заработал на продаже акций 52,5 миллиона долларов — в два с лишним раза больше, чем в самой крупной из прошлых сделок.

Однако поле битвы он покинул только после долгих препирательств. Айкен публично заявил, что «откупных» не возьмет. Но вот «компен­сация издержек» — другое дело. Phillips соглашалась заплатить 25 мил­лионов, Айкен требовал 27. Один из консультантов указал, что Айкен и с 25 миллионами уже будет в прибыли, а не просто покроет издерж­ки. Время шло, но дело с места не двигалось.

«В конце концов Айкен уступил, потому что люди Phillips стояли твердо, — рассказывал Энтони Джеймс из Donaldson, Lufkin and Jenrette. — Совет директоров компании установил максимум в 25 мил­лионов и пересматривать его не собирался. Поэтому оставалось либо брать, либо vxorTHTK Это единственный способ зести дела с Карлом. Вы должны сжечь за собой все мосты. Иначе он от вас не отстанет. Карл будет упорно биться за последний миллион, последние полмил­лиона. Он будет биться за последний грош».

Айкен часто и не без гордости заявлял, что он — «человек сло­ва». Джеймс, который тоже выступал в сделках на стороне против­ников Айкена, заметил, что Айкен — действительно человек слова, но «в определенном смысле»: «Сделка с Карлом не закончена, пока не закрыты все вопросы, пока не согласована последняя мелочь. У нас есть корпоративные клиенты, которые, стоит им договориться о главном, не опускаются до всяких мелочей и потом обсуждают их разом, что не мешает сделке. А Карл будет разбирать каждую ме­лочь по отдельности и выторговывать любое преимущество, какое только сможет».

Айкен-TWA: от шантажиста до управляющего-владельца 167

Айкен, заключил Джеймс, не похож на других: «Большинству людей небезразлично, какое впечатление они производят, и они дале­ко не все могут себе позволить. Для Карла такого сдерживающего фактора нет. Он руководствуется исключительно своими экономиче­скими интересами, поэтому ему удается гораздо больше, чем другим».

Phillips стала для Drexel показательным представлением, импрови­зацией на 1,5 миллиарда долларов; корпоративная Америка и инвес­тиционные банки поняли, что Drexel вышла из детского возраста. А для «заслуженного налетчика» Айкена, который до тех пор делал ставку на постепенное продвижение собственными силами, эта опе­рация знаменовала гигантский, почти волшебный, бросок вперед.

Но и после Phillips Айкен пошел своим путем. В отличие от Пельт-ца, который после организованного Милкеном воцарения в National Can любой сколько-нибудь значимый шаг в области слияний и при­обретений делал только с благословения своего благодетеля, Айкен вел себя по-прежнему: выбирал жертвы вместе с Кингсли и вел дело на собственный страх и риск. Но в середине 1985 года Drexel стала уже настолько вездесущей, что, где бы Айкен ни появлялся, она была.; тут как тут.

Порой казалось, что Айкен и Drexel, действуя независимо, помо­гают друг другу. Например, в апреле 1985 года Айкен аккумулировал 10% в Uniroyal и начал угрожать поглощением; руководство компа­нии приватизировало ее путем кредитованного выкупа — с финанси­рованием от Drexel. А потом Пельтц с помощью Милкена приобрел базовый химический бизнес Uniroyal.

Но в операции по TWA интересы Айкена и Drexel разошлись. TWA была клиентом Drexel, пусть несравненно менее интересным и важным, чем Айкен. В 1984 году Drexel достала для авиакомпании 100 миллионов долларов. Когда в середине апреля руководство TWA узнало, что Айкен накапливает акции компании, оно первым делом попросило покровительства у Drexel, заклиная Фреда Джозефа как-ни­будь подействовать на Айкена. Действительно, в своей политике Drexel следовала принципу, известному как «доктрина Джозефа»: никогда не поддерживать нападение одного клиента на другого и, напротив, защищать жертву.

Подобная позиция, как объяснил Леон Блэк, была совершенно очевидной: «Разве станет корпоративный клиент иметь с нами дело, если подозревает, что мы можем помочь другому клиенту напасть на него?». Еще один управляющий Drexel добавил, что иногда фирма

 

Часть вторая, глава 8