Большому кораблю – большая торпеда 6 страница

Финист не отвечал, смущался и отплевывал забившиеся между зубов воробьиные перья. Временная потеря памяти и чрезмерная горячность – извечная проблема всех невольных оборотней. Кто живого мясца не едал, тот и оборотнем не бывал.

– Почто птичку небесную обидел, аспид? – спросила Таня, спрыгивая с контрабаса.

У нее были хорошие отношения с Финистом. Финист улыбнулся и помахал ей рукой. Мало-помалу Тарарах успокоился.

– В общем, чтобы в последний раз! А то тоже моду взял. Канарейку в прошлый раз у меня прибацал, – буркнул он довольно миролюбиво.

Финист ушел.

– Ты не Ваньку ищешь? Он у Пегаса в конюшне. Конь совсем измордован. Лопату в руке у меня увидел – отскочил, чуть перегородку не проломил. Чем только его не колотили. Обязательно навещу его хозяев.

– Давай я слетаю с тобой, – предложила Таня.

– Нет, – мотнул упрямой башкой Тарарах. – У нас с этими уродами будет разговор сугубо фо мэн, как говорит твой Гурий.

– В сотый раз напоминаю: Гурий не мой. Он общественный, – сказала Таня.

Она села на контрабас и полетела в конюшни искать Ваньку. Конюшни были пристроены к глухой стене драконьих ангаров. Это было не самое удачное расположение для конюшен, поскольку лошади чуяли драконов и шарахались, а драконы чувствовали коней и в дни, когда их не кормили перед матчами, испытывали к своим соседям совсем не бескорыстный интерес.

Ваньки в конюшнях не было. Похоже, он уже закончил дела и умчался куда-то. Таня постояла, погладила Пегаса по грустной морде, по носу, на котором росли длинные и смешные седые волосы, и внезапно испытала желание писать стихи или, на худой конец, дневник. Желание было таким сильным, что, не имея с собой записной книжки, Таня едва не бросилась нацарапывать нахлынувшие мысли прямо пальцем на земляном полу. К счастью, она вовремя вспомнила, что находится рядом с представителем рода пегасов, и, поняв, в чем причина ее порыва, успокоилась.

Когда Таня вернулась к оставленному снаружи контрабасу, первым, что бросилось ей в глаза, была вставленная между струнами записка. Очень краткая.

 

«Жду тебя в половине первого на крыше Башни Призраков. Приходи одна.

Я».

 

Просто «я» – и никакой подписи. Едва Таня дочитала записку, как лист вспыхнул и осыпался пеплом. Таня огляделась в надежде, что еще увидит того, кто написал ее. Где-то недалеко шастали с ведрами джинны-драконюхи, ворочался в ангаре недовольный Гоярын, однако Таня уже понимала, что выяснить что-либо будет непросто.

Все же она подошла к джиннам и спросила, не видели ли они, кто крутился возле ее контрабаса. Драконюхи замотали головами. Лишь один плосколицый джинн остановился и поставил на землю ведро со ртутью.

– А что такое, струны порезали? – спросил он с внезапным интересом.

– Нет, – сказала Таня.

– Нацарапали чего? Спереть хотели?

– Нет.

Драконюх разочарованно вздохнул.

– А-а-а, ясно… Молодой человек вроде какой-то подходил, – сказал он и снова взял ведро.

– Какой молодой человек? Как он выглядел?

– Да шут его знает! Для нас все маги на одно лицо! Разве не так вы говорите о нас, о джиннах? – сказал драконюх и противно хихикнул.

Пять секунд спустя он уже затерялся в толпе других драконюхов и стал совершенно неотличим от них. Вот уж, правда, все джинны на одно лицо… Таня вернулась к контрабасу.

«Что мне делать? Если записку написал тот, о ком я думаю, как мне поступить? Сказать Ваньке? Пойти на крышу и объясниться? Или плюнуть и вообще никуда не ходить?» – думала она.

Последний вариант казался ей самым предпочтительным, но одновременно и самым малодушным.

 

* * *

 

После ужина, когда проснувшаяся наконец Гробыня умотала куда-то вместе с Гуней, Таня сидела за столом и пыталась читать конспекты. Именно пыталась, потому что мысли ее были далеки от магических формул. Ванька, которого она нашла днем, был вновь рекрутирован Тарарахом для каких-то таинственных дел. Ванька обещал вернуться к ужину, однако пока задерживался. Таня начинала всерьез опасаться, не поехали ли они разбираться с упырями, хозяевами конюшни пегасов.

Таня уже собиралась закрыть тетрадь, когда в коридоре послышались шаги.

– Мне не нравится, когда на Буян вторгаются посторонние и допрашивают моих аспирантов. В любом случае следовало прислать официальный вызов, – услышала Таня голос Сарданапала.

– Но это будет потеряль тайм… Как говорить ви, рюськи, тайм – есть зеленый мозол! Ха-ха! – быстро ответил ему кто-то тонким голосом.

– Это ваши проблемы.

– Только наших проблемз не сушествоваль. Соблюдений закона – общий забот всех разюмный маг. Кто думает иначе, тот бунтовщик!

– Надо еще доказать, что закон был нарушен… – настаивал Сарданапал.

– Это мы и пытаемся сделать. Один из ваших бывших учеников подозревается в совершении серьезного преступления. Вам этого мало? – прогудел еще третий, немного гнусавый голос. В отличие от первого он говорил по-русски довольно чисто, с едва заметным акцентом.

– Пусть так. Но при чем тут Таня?

– Вы утверждаль, что она не виноват? В таком случае почему ви не желать, чтобы мы с ней дрюжески поболталь, как один дрюк с другой дрюк? Это будет очень шот бесет! Отшень маленьки трепло, как говорить ви, рюски.

Академик уступил. Таня услышала, как он недовольно произнес:

– Мы так не говорим… В любом случае я буду присутствовать при вашем разговоре лично.

– Для нас это нежелательно… – с ленцой сказал гнусавый голос.

– Я настаиваю.

Гнусавый хотел возразить, но Сарданапала неожиданно поддержали:

– Ню-ню, Вацлав! Не делай кворрал! Если академик иметь желаний вливаться в наш дрюжна компани, я не возражаль!

В дверь постучали. Выждав секунд пять, чтобы не подумали, что она все слышала, Таня сняла заклинание и открыла дверь. В комнату вошел академик Сарданапал и с ним еще двое. Академик грустно, но вместе с тем ободряюще улыбнулся Тане, после чего присел на диван.

– Таня, эти люди… э-э… хотят поговорить с тобой. Говори правду, но будь… э-э… здравомысленна, – сказал академик смущенно.

– Ну-ну, уважаемый Сарданапал! Разве гуд советоваль ученикам бываль здравомыслен, когда они мечтать сказаль весь чистый истин? – спросил обладатель тонкого голоса.

Он был маленький и лысый, с цепкими глазками, с бородавкой на носу. Его спутник, огромный, грузный, видимо, чудовищно сильный физически, сопел перебитым носом. На его правой руке, рядом с магическим перстнем Таня заметила два боевых кольца с насечкой – верный признак того, что маг находится на службе у закона. Оказавшись внутри, он профессионально обшарил взглядом комнату.

Глазные зубы у обоих были удлиненными, однако не настолько, как у практикующих вампиров. Скорее всего, оба мага были либо завязавшие вампиры, закодированные на кровь, либо их потомки.

– У вас, кажется, недавно была выбита и вставлена дверь? – спросил гнусавый, с интересом оглядывая дверную коробку.

«Блин! Опять Гломов забыл, в какую сторону она открывается!» – подумала Таня.

– Один из моих знакомых не запомнил заклинание, – сказала она.

– У вас очень нетерпеливый знакомый. А когда он забывает дома кошелек, он случайно не дает по голове тому, у кого он с собой? – вскользь поинтересовался гнусавый.

Таня промолчала. Рассказывать гнусавому о Гуне у нее не было ни малейшего желания.

– Вы и есть Татьян Гроттер? – спросил лысый, ощупывая Таню взглядом.

– Да.

– Я понималь: ви являлься Гроттер Татьян Лео Польд. Аспирант Тибидохс. Уровень магии 3В? – продолжал лысый.

– Да. Третий высший незаконченный, – сказала Таня.

– Очень приятно, Татьян! Мы есть маньячьни ценитель драконбол и ваши давние фанатики. У меня иметься дома календарик, где вы летель на вашей… э-э… огрёмный скрепка.

– Вы даже не представляете, насколько у меня огрёмная скрепка, – вежливо сказала Таня.

Лысый иронии не понял, а вот гнусавый великан, его товарищ, ухмыльнулся. Хоть он и был похож на гоблина, но, видно, тропинка юмора не обходила дремотную чащу его ума стороной.

Лысый стал серьезным. Вероятно, решил, что программа вежливости уже отработана. Теперь можно переходить к делу.

– Мой имя Франциск. Это мой дрюг Вацлав. Он поляк. Его мама и папа просить в Трансильвании политщиски убежищ, когда Вацлаву исполнилься год. Его дедушка был популарны рюски революшионер и злой крестьян убиваль его осиновый кол в грудь, чтобы он спокойно лежаль в могила. Потом он уезжал из Трансильвания и начиналь работаль в Магщество! – сказал он.

Таня кивнула без особого сочувствия. Вампиры вечно страдали от того, что не могли держать под контролем свои инстинкты. Именно поэтому в отличие от магов, наличие которых лишь предполагалось лопухоидами, но не являлось доказанным, о привычках вампиров знали все и им приходилось туговато.

– Мы представляем следственный отдел Магщества. Вы ведь знаете, зачем мы пришли, не так ли? – в нос прогудел гнусавый и, сделав шаг, оказался совсем близко от Тани. Он, казалось, очнулся от вечной спячки. Таня услышала назойливый запах его одеколона. Почему-то полувампиры испытывают к одеколонам и дезодорантам нежную привязанность.

– Так вы знаете, зачем мы пришли? Не слышу ответа! – возвысил голос «рюски» Вацлав. Его большая голова стала раздуваться.

«Красивая разводка. Возьми и сам все расскажи. Облегчи им работу», – оценила Таня.

– Знаю, – сказала Таня.

Академик взволнованно шевельнулся на диване. В глазках Франциска блеснул интерес.

– Вот как? И зачем же? – нетерпеливо спросил лысый, видя, что Таня не продолжает.

– Пропылесосить комнату и сделать влажную уборку. Тряпки там. Если будете стараться, дам вам автограф и подарю свою фотографию со скрепкой! – сказала Таня.

Вацлав неожиданно ухмыльнулся. Франциск поморщился. Его бесцветные глазки быстро скользнули по Таниному лбу. Прикосновения его глазок были физически ощутимы, материальны, неприятны. «Телепат!» – наитием поняла Таня и тотчас с силой захлопнула свое сознание, точно двери метро. Этот фокус она неоднократно проделывала с Ягуном, когда играющий комментатор слишком уж наглел.

Лицо лысого скривилось от боли. Таня поняла, что уровень магии у него не выше 2В. Уже с тройкой он сумел бы покинуть ее мозг, не испытав дискомфорта. Таня даже пожалела его.

– Мы пришли получиль ваш показаний. Знаком ли вам некий юнош-нэкромаг… Глэб… Глэб… э-э… забыл его сэконд-нэйм, – Франциск стал хлопать себя по карманам, притворяясь, что ищет бумажку.

– Бейбарсов! – сказала Таня и по довольным ухмылкам обоих магфордцев тотчас поняла, что ее провели.

– О ес-ес, Бэй-Барз! Значит, вы с ним хорошиль знакомий?.. – взгляд полувампира вновь стал настороженным. Однако в сознание он уже не лез.

– Виделись пару раз.

– Пару раз? Вы вместе учились в Тибидохсе, и виделись всего пару раз? Как-то не верится, – недоверчиво спросил гнусавый.

– Я бедная девушка, у которой плохо с арифметикой! Выше двух для меня сразу начинается высшая математика! – сказала Таня, закашивая под Гробыню.

Лысый опять сунулся к ней в сознание, но строгий щелчок «дверями метро» заставил его отпрянуть.

– Вы виделись с Бэй-Барз в последний тайм? В последний двое сюток? Я хоцю услышаддь истин! – спросил он, морщаясь.

– Нет, – сказала Таня, испытывая странное смущение.

– Вы говорить крюгли лош! Мы зналь из надежных информасьон, что Бэй-Барз может быть скрытый у вас! – продолжал напирать Франциск.

– Скажите своим надежным информасьон, чтобы они пили таблетки и не сидели с мокрой головой на сквозняке! Может здорово продуть мозги!.. – сказала Таня, имея в виду Зализину. – Еще бы под кроватью посмотрели!

Обменявшись взглядом со своим напарником, полувампир Вацлав неохотно опустился на колени и стал шарить под кроватью. Через некоторое время оттуда были извлечены фотография Гурия с его автографом, кастет малютки Клоппика, шапка-ушанка Ваньки, пропахший русалочьей чешуей ерш для чистки пылесосов Ягуна и гигантский ботинок Гуни Гломова. Таня смутилась. Она не заглядывала под кровать уже год.

– Комната маленькая… Места мало, – сказала она.

– Откуда у вас весь этот весч? Ви хотеть сказать, что у вас такой огромни ступень на нога? – ехидно поинтересовался Франциск, разглядывая ботинок.

Тане потребовалась некоторое время, чтобы понять, что «ступень» – это ступня.

– Нет. Я клептоманка. Где увижу мужской ботинок – сразу его сопру!

– Ваш поведений отшень агрессив, аспирантка Гроттер! Это не есть гуд для моледой девушка! Я лишь пыталься виполняль моя работ! – укоризненно сказал Франциск.

Таня решительно повернулась к академику. Бесплатный цирк ей надоел.

– Что им тут надо? Зачем им Бейбарсов? – спросила она.

Сарданапал смущенно кашлянул.

– Они ищут Глеба, Таня… Магщество объявило его в розыск. Но я все же надеюсь, что это досадное недоразумение, – печально сказал он.

Вацлав с гневом уставился на главу Тибидохса.

– Ничего себе недоразумение! Для вас, тибидохцев, это, конечно, мелочи! Вы у нас натуры широкие! Подумаешь, мальчик пошалил! А ну смотрите сюда, что он сделал с нашими людьми! Не сметь отворачиваться! – завопил он.

Вацлав щелкнул пальцами и жестом фокусника вытянул из воздуха моментальную карточку. Таня услышала непрерывный поросячий визг. Взглянула на карточку и невольно зажмурилась. К тому, что она увидела, невозможно было привыкнуть. Больше всего это походило на кучу внутренних органов, продолжавших несмотря ни на что жить. Рот, находившийся где-то в районе желудка, непрерывно визжал.

– Он вывернул его наизнанку! Это хуже, чем содрать кожу! Проклятая некромагия! У них нет ни одного нормального ритуала! Ни одного гуманного заклинания! Это звери! Извращенцы! Уроды с больной психикой! – жестко сказал Вацлав и выдернул из воздуха еще одну карточку.

Ожидая увидеть нечто подобное первому снимку, она взглянула на вторую карточку. Большой куб покрытого кожей мяса моргал четырьмя несимметрично расположенными глазами. Из того же куба в разных местах бессистемно торчали четыре ноги и четыре руки. Если немного поискать, то там же, на кубе, можно было обнаружить два рта, волосы и два носа, тоже раскиданные довольно живописно.

– Жуть, – сказала Таня брезгливо.

– Знаешь, что он сделал с ними? Переплел их. Руки, глаза, внутренние органы – у них все теперь вместе, – не отрывая от Тани взгляда, мрачно произнес Вацлав. Его глазки сверлили Таню с ненавистью, будто не Бейбарсов, а она была во всем виновата.

Таня подумала, что закодированные вампиры всегда почему-то становятся борцами за нравственность и моральное здоровье. С чего бы такая закономерность? С чем завязал сам, за то мщу другим?

Сарданапал поднялся и на всякий случай встал между вампиром и Таней.

– Ну-ну, друзья! Мы же цивилизованные маги!.. Я попрошу Леночку Свеколт. Почти все заклинания обратимы. В крайнем случае можно будет поискать что-нибудь в библиотеке, – примирительно сказал академик.

– Что??? У вас в скул лайбрэри складировать запретни книги по некромагия? Я правильно вас понималь? – быстро спросил Франциск.

Сарданапал презрительно поднял брови. Законников и ябедников он ненавидел под всяким соусом.

– Разве я это сказал? Я имел в виду одобренный Магществом магдицинский справочник под редакцией Марианно Немаринелли, который все болезни предлагает лечить куриным пометом. Растирания, микстуры, контактная магия. Прекрасная, блестящая, глубокая книга. Ее достоинств не умаляет даже то, что сам Немаринелли умер от передозировки куриного помета.

– Я не есть спешиалист, – сказал Франциск.

– К сожалению, это заметно.

– Ню-ню, академик! Не будем устраивать кворал на опустелый мест! Так вы будете говорить с нами, Татьян? Вы знать, где Бэй-Барз?

– Представления не имею.

– Он скрывается в Тибидохсе, не так ли?

– Нет, – сказала Таня и поняла, что вновь наступила на грабли. Вопрос оказался с двойным дном.

– Откуда вы знаете, что он не скрывается в Тибидохсе, если вообще представления не имеете, где он? Нелогично, не правда ли? – спросил гнусавый Вацлав.

– Я не знаю, где Бейбарсов! – раздраженно повторила Таня.

Франциск и Вацлав не стали настаивать. Лишь недоверчиво переглянулись.

– Вы не получаль от Бэй-Барз звонки на зудильник, письмо, записка? – вкрадчиво продолжал Франциск.

– Нет, – сказала Таня, стараясь не избегать его липкого, умненького взгляда.

Ей невольно вспомнилась бумажка, оказавшаяся сегодня днем под струнами контрабаса. Франциск умильно закивал. Было похоже, что он внезапно преисполнился к Тане симпатией. Зная, что это лишь маска, Таня напряглась.

– Отшень жаль. Если вы будете получаль странный письмо без подпись, ви всегда можете определить афтор! Один капель слюни гарпий или капель кроф от любой нежить. Ви капать это на бумаг и смотреть, какой у бумаг цвет. Если синий – письмо пришло от некромаг, – Франциск быстро и осторожно скользнул взглядом по Таниному лбу. Имея печальный опыт, на глубокое сканирование он не решился, но в волосах все же защекотало.

На этот раз Таня не успела его прищучить. Полувампир был настороже и сразу отпрянул.

– Откуда вы знаете, что это сделал Глеб? И, главное, зачем? – спросила Таня.

Вацлав ухмыльнулся.

– У нас есть доказательство. Кто, кроме некромага, способен сделать такое с боевыми магами? Кроме того, его засекли запоминающие кристаллы наружного слежения.

– Где засекли? – спросила Таня.

Франциск на мгновение задумался. Видимо, соображал, не выдаст ли тайну. Потом все же решился.

– В Магстердаме. В хранилищ для опасни артефактус. Там Магщество держаль артефактум, который находимься под следствий или служимь для совершены различни крайм, – сообщил он.

– Преступлений?

Синеватый язык полувампира нервно облизал губы.

– Уджясны переступлени! Бэй-Барз снял охранный магий и похитиль один отшень важны веш. Мы считать, он уже уходиль восвояс, когда нагрянуль патрул Магщества. Некотори заклинаний успель сработать и вызваль охрана. Охрана хотель арестовать Бэй-Барз и отвезти его для дрюжески перевоспитаний в Дубодам. Они стали пускаль в Бэй-Барз парализующий искр и грозить ему замороживащи дубинки. Но Бэй-Барз отшень нагли. Он не желаль стафаться как все прилични пгеступник. Не стал кричать: «Не бейте меня, фосмите в Дубодам! Я желаю вставать на путь исправлений!» Он нападаль на патруль, изугодоваль трох атлишни солджес и скрылься.

– А какой именно артефакт похитил Глеб? – спросил академик озабоченно.

Полувампиры осторожно переглянулись. Видно, не были уверены, что располагают полномочиями сообщить это. Но все же решились рискнуть.

– Жидкое зеркало некромага Тантала! – решительно ответил полувампир Вацлав.

Таня заметила, что при упоминании зеркала академик помрачнел. Брезгливая снисходительность, с какой он относился к полувампирам до того, сменилась озабоченностью.

– Мы предполагаем, что Бейбарсов может прибыть в Тибидохс. И что украденный артефакт находится у него! – продолжал Вацлав.

Теперь он пожирал глазами не Таню. Сарданапала.

– И на чем же, позвольте спросить, базируется ваше предположение, что Бейбарсов прилетит в Тибидохс? – подчеркнуто вежливо спросил академик.

– Вы знаете на чем, – веско сказал Вацлав.

К ее удивлению, академик кивнул. Более того, поднял ладонь в жесте, который у магов означал клятву.

– Разрази громус! Клянусь уничтожить жидкое зеркало Тантала сразу, как только увижу его.

Таня задохнулась от изумления. Услышать Разрази громус от академика – это уже кое-что. Сарданапал, насколько она помнила, всегда был очень осторожен с магическими клятвами. И кому он давал эту клятву? Двум полувампирам, шестеркам Магщества, которых в глубине души он не мог не презирать.

– А сам Бэй-Барз? Академик, что вы собираться сделаль с ним? Мы хотим имель гарантия, что ви передавай его для Дубодам! – спросил лысенький Франциск с самым умильным выражением. В сладеньких глазках стояло засахарившееся варенье.

– С Глебом я бы не спешил.

– Почему?

– Мы многого не знаем. Молодой некромаг сам мог оказаться заложником ситуации. Зеркало Тантала чудовищно сильный артефакт. Равно как и тот, кто сотворил его. Не исключено, что Глеб действовал не по своей воле. Не понимал, что делает.

– В Дубодаме разберутся!

– Да уж. Из вашего Дубодама выходят расслабленными идиотами!

– Ви сомневалься в исправительных возможностях Магщества? – вкрадчивым, почти напуганным, но в действительности провоцирующим голоском спросил Франциск.

На его остром носике повисла большая мутная капля. На Танин взгляд, она больше напоминала клейстер.

Академик коротко, по-военному поклонился. Признаться, Таня даже не ожидала от довольно кругленького главы Тибидохса такого законченного и четкого движения.

– Честь имею, господа! Не смею более вас задерживать! Уверен, вас ждут еще дела. Что касается пострадавших боевых магов – обещаю: в ближайшее время им помогут, – сказал он, решительно открывая взглядом дверь.

И куда исчезла вся его мягкость? Хотя Таня, знавшая академика давно, удивлена не была. Недаром Склепова, чьей интуиции можно было доверять, утверждала, что Сарделькокопал похож на плюшевого зайчика, внутри которого не вата, а стальной трос. Полувампиры, даже наглые, даже не лишенные магического дара, даже с боевыми кольцами, все равно не могут не опасаться мага уровня Сарданапала. Шутки шутками, а шакалы со львами на равных не сражаются.

Недовольно оглядываясь, посланцы Магщества потянулись к выходу. Судя по всему, оба не пропустили мимо ушей, что академик, во-первых, не обещал выдать им Бейбарсова, если тот объявится; во-вторых же, поклялся лишь уничтожить зеркало, но не вернуть его Магществу.

На пороге гнусавый на минуту остановился и, обернувшись к Тане, сказал со значением:

– Мы будем рядом! Если появится Бейбарсов – сразу позови!

Он распахнул куртку, и Таня увидела, что за ремень у полувампира заправлена короткая булава. Булаву венчал яркий камень.

– Знаешь, что это? «Раздиратель некромагов». Единственное реально действующее против них оружие. Направляешь камень на некромага, произносишь слово и – пуфф! В него впиваются пять раскаленных сверл. Некромаг кричит, пытается затянуть раны, но сверла не отпускают его. Когда же тело уничтожено, дух, не успевший передать дар, обречен на вечные страдания. Жуткое зрелище! – надувая щеки, сказал Вацлав.

Его заплывшие глазки нездорово поблескивали. Еще бы: ствол есть, приказ есть, а пальнуть пока не в кого. Ну не печально ли? Заметив, какое впечатление слова Вацлава произвели на Таню, Франциск поспешил вступиться за напарника:

– Ты думаль, это слишком агрессив? У нас нет иной чойс. Изобретатель «раздиратель» черный маг Шмоллинг имел много ризонс не любить некромаг. По слухам, его жена ушла к одному из некромагов. Она видель этот некромаг первый раз в жизнь. Он всего один раз улыбнулься ей и сказаль буквально три фрасс: «Брось все! Иди за мной! Ты моя!» Этот дурачка все бросиль и топаль за некромаг. Хи-хи! Замечательни подробност! Уш ви-то, уверен, меня понималь?

– Вы сплетничаете как старая баба! – сказала Таня с внезапной досадой.

Возможно, досада была вызвана тем, что она очень ясно представила себе картину. Женщина бросает благополучного, богатенького, умненького, не исключено, что даже красивого Шмоллинга и идет за некромагом в сырую землянку, стены которой пробуравлены дождевыми червями. Возможно, даже вскоре умирает, потому что некромаги мало церемонятся с теми, кто их любит. Неудивительно, что Шмоллинг потом всю жизнь изобретал свой «раздиратель».

Франциск заморгал красненькими глазками, выискивая подходящий ответ. Наконец нашел.

– Сам ты баба! От баба и слышу! – произнес он.

Когда за посланцами Магщества захлопнулась дверь, академик устало опустился на стул и погрузился в размышления. О присутствии Тани он едва ли в этот момент помнил и удивленно шевельнулся, когда услышал ее голос.

– Вы считаете, что Глеб действительно взял жидкое зеркало Тантала?

Академик быстро искоса взглянул на нее. В этот момент Сарданапал был похож на уставшую хищную птицу, которая сидит на скале и смотрит вниз.

– Он мог это сделать, – неохотно ответил академик.

– А что за зеркало Тантала?

– Отвратительный темный артефакт! Чтобы получить его, Тантал убил двенадцать единорогов, сто жар-птиц, двух русалок и одну принцессу. У каждой жертвы он взял по капле крови, добавил желчи ехидны, воды из Леты и кипятил двенадцать дней на медленном огне, который поддерживал осиновыми дровами. Зеркало Тантала было почти готово, когда на поляну с лаем выскочили псы. За псами следовал отряд профессиональных охотников за некромагами, с которыми было несколько сильных волшебников. Принцесс нельзя убивать безнаказанно… Хижину окружили арбалетчики. Маги наложили на ее стены сильное заклинание, которое помешало некромагу скрыться. Погоня застала Тантала в момент, когда он был измотан. Собственный ритуал и двенадцать дней без сна обескровили его, лишили сил. Он понимал, что ему не уйти. Все же Тантал заперся изнутри и напустил на погоню всех висельников и всех казненных разбойников с ближайшего кладбища.

Таня поморщилась.

– Какой смысл? Что они могли сделать магам?

– В сущности, ничего. Но Танталу нужно было выиграть время. И он добился своего. Пока маги и охотники сражались с мертвяками, он успел закончить зеркало. Когда дверь хижины вышибли, то увидели Тантала. Он стоял у большого котла. И хотя огонь под ним уже погас, в котле кипела отвратительная, вязкая жидкость, в которой отражались все предметы этого мира и все живущие в мире, кроме того единственного, кто смотрел в котел. Это и было жидкое зеркало некромага Тантала.

– Это невозможно. В мире слишком много людей и предметов, чтобы одно зеркало было способно вместить все! – сказала Таня.

Сарданапал грустно улыбнулся.

– К сожалению, возможно. Скажу больше: достаточно, не страшась боли, опустить в котел руку, и можно извлечь из него любой предмет, который ты видишь, как бы далеко он ни находился. Но это должен быть обязательно темный предмет. Кроме того, у зеркала Тантала есть и другие магические свойства.

– Какие? – спросила Таня.

Она напряженно пыталась понять, зачем жидкое зеркало Тантала могло понадобиться Бейбарсову.

Академик быстро взглянул на Таню.

– Зеркало Тантала наделяет даром особого оборотничества. Оно будет проявляться только ночью и только при лунном свете. Жизни двух людей – твоя и того, чей облик ты примешь хотя бы раз – с этой минуты сливаются воедино. Единая кровеносная система судьбы. Уколется один – кровь у обоих. Постепенно их сознание тоже начнет объединяться. Тот из двоих, кто нравственно сильнее, будет влиять на более слабого даже в том случае, если они никогда не увидятся…

Таня опустила глаза. Ей вспомнился Серый Камень.

– Так что стало с Танталом? Его убили? – спросила она, чтобы сменить тему.

– Нет. В него не успели выпустить ни одной искры. Тантал прыгнул в кипящее зеркало и исчез.

– А кому он передал свой дар? Некромаг не может умереть, пока не передаст дара.

– Это долгая история, – уклончиво ответил академик.

– Но Тантал погиб?

– Принято было считать, что он в Потустороннем Мире, – сказал Сарданапал.

– Было? Значит, теперь нет???

Сарданапал потянулся к карману и за золотую цепь вытянул часы – большая, с мелкими бриллиантами луковица была подарена ему князем Потемкиным за помощь в присоединении Крыма.

– Мне пора, Таня! Прости, что привел к тебе охотников из Магщества. Они были чудовищно назойливы, – сказал он и, поклонившись, вышел.

Заметив, что академик забыл закрыть дверь, Таня хотела сделать это искрой, но внезапно поняла, что не слышит шагов главы Тибидохса по коридору. Неужели так спешил, что телепортировал? На мага его уровня школьные блокировки, разумеется, не распространяются. Таня подошла к двери и увидела, что академик стоит шагах в пяти и поднимает к глазам ладонь, на которой проявляется лицо Поклепа. Магу уровня Сарданапала не требовался зудильник, когда ему нужно было кого-то вызвать.

– Сколько срабатываний Гардарики было за последние два дня? – услышала она голос академика.

Что ответил Поклеп, Таня не разобрала. Сарданапал кивнул.

– А сколько реально гостей прибыло?

Ему снова ответили. Сарданапал подул на ладонь, и лицо Поклепа исчезло.

– Этого я и опасался, – сказал академик.

 

Глава 5