Глава 3. Секрет раскрывается

 

Гермиона постучалась в дверь Норы и в ожидании ответа обхватила себя руками, защищаясь от прохладного майского ветерка. Она любила бывать здесь и всегда чувствовала себя как дома в «родовом поместье» семьи Уизли. Это ощущение не пропало даже после ее второго разрыва с Роном, который, к счастью, больше в Норе не проживал. Миссис Уизли же, к еще большему счастью, всегда относилась с Гермионе с дружелюбным пониманием… Дверь распахнулась.

— Гермиона! — миссис Уизли с улыбкой обняла ее. — Я так рада, что ты заглянула. Которую неделю уже не виделись!

— Я знаю, — улыбнулась в ответ Гермиона, привычно подпадая под обаяние пожилой ведьмы. — Много дел в последнее время.

— Да уж, — кивнула Молли, приглашая Гермиону войти. — Эта работа тебя в гроб вгонит, — миссис Уизли была уверена: деятельность, которой занята Гермиона, не соответствует ее высокому интеллекту.

— Где Джинни? Я хочу поговорить с ней.

— А-а-а… — протянула миссис Уизли. — Она в своей комнате. Бедняжка не разговаривает с нами, да и видим мы ее, только когда она спускается вниз поесть, — она вздохнула. — Даже Фред и Джордж не смогли разговорить сестренку. Я так переживаю…

— Понимаю, — кивнула Гермиона и чуть улыбнулась, представив себе пытающихся растормошить Джинни близнецов. — Со мной она тоже не говорила. Но это сейчас изменится, — девушка решительно двинулась вверх по лестнице. За спиной тихо прошелестело: «Удачи!»

Подойдя к комнате, Гермиона дважды громко постучала в дверь, после чего зашла вовнутрь. Джинни лежала на постели, уставившись в окно. Комната не носила следов беспорядка, лишь на столе валялось несколько пыльных томов. Гермиона попыталась искоса разглядеть названия. «Магловские и магические болезни: первый сводный справочник», «Познай себя: путеводитель по телу ведьмы»…

— Джин?.. — произнесла Гермиона, подходя поближе. На щеках Джинни она заметила непросохшие дорожки от слез. — Что случилось? — обеспокоенно спросила она, положив руку на ее плечо.

Джинни фыркнула. Гермиона почувствовала, что тело подруги сотрясает мелкая дрожь.

— «Что случилось?» — холодно передразнила Джинни. — Ничего не случилось!..

— Я же вижу: что-то не в порядке, — глаза Гермионы сузились, — и не уйду, пока ты мне все не расскажешь.

Джинни со вздохом перекатилась на кровати, впервые за все время взглянув на Гермиону, печально улыбнулась и встала. Подойдя к столу, она взяла одну из лежащих там книг и принялась перелистывать страницы.

— Сможешь, по крайней мере, помочь мне с диагнозом, — Джинни с горечью усмехнулась. — Хотя я проверилась не менее пятнадцати раз, так что вряд ли ошиблась… — Гермиона посмотрела в книгу, раскрытую на разделе «Вы беременны? Несложное заклинание — все что нужно, чтобы знать наверняка!», и медленно перевела взгляд на подругу. — Именно. Я беременна, — кивнула Джинни в ответ на немой вопрос, стоящий в широко раскрытых глазах Гермионы. — О, боги, за что мне это?..

— О, Джин, это же чудесно, — Гермиона порывисто обняла подругу. — Я помогу тебе, чем только смогу! Ты уже сказала Симусу? Я знаю, как вы этого хотели все эти долгие…

— Симус не имеет ни малейшего отношения к моей беременности, — Джинни снова усмехнулась. — Мы не спали вместе уже полгода, с момента подачи на развод.

— Кто же тогда отец ребенка? — брови Гермионы поползли вверх от удивления.

— Помнишь, — начала Джинни, усевшись обратно на кровать и устремив взгляд в пол, — как я исчезла после последнего заседания суда, где слушалось дело о нашем разводе, и появилась здесь только на следующий день?..

— Конечно, помню: ты аппарировала чуть ли не прямо из зала суда. Это одна из вещей, которые я хотела у тебя спросить — что же произошло.

— Я пошла в бар, чтобы хорошенько напиться, — резко ответила Джинни. — Не знаю, сколько я выпила, и вообще крайне смутно помню остаток вечера… Память вернулась наутро, когда я обнаружила себя в постели, абсолютно голой и с раскалывающейся от похмелья головой!

— И?.. — спросила Гермиона, которой начало казаться, что ей пересказывают сюжет очередной серии магловской мыльной оперы.

— Еще счастье, что это не оказался какой-нибудь насильник или убийца, — мрачно хмыкнула Джинни. — Я ведь напилась, так? И могла попасть в лапы к любому маньяку!..

— Джинни! — терпение Гермионы истощилось. — С кем ты переспала?!

— Когда я проснулась, рядом со мной оказался… Невилл Лонгботтом, — Джинни подняла глаза, покрасневшие от недосыпания и постоянных слез. — Невилл! Я переспала с Невиллом, Гермиона, — она упала на постель и зарыдала.

— Не слишком ли бурно ты реагируешь?! Невилл не так уж и плох. Ты же знаешь — именно благодаря ему Гарри все еще жив, и…

— В том-то и дело! — всхлипнула Джинни. — Невилл не просто «не так уж и плох», он замечательный парень!

— Ну?..

— Ну, во-первых, за что ему такое счастье — женщина с ребенком на руках, с которой провел только одну ночь? — Джинни смахнула слезы с лица. — А во-вторых, он ведь был одним из лучших моих друзей! Конечно, я редко видела его после свадьбы, но в школе — Орден Феникса и все такое — мы так дружили. Ты помнишь, несомненно, как он пошел с нами в министерство — на моем четвертом курсе…

— Помню, — кивнула Гермиона. — Мы тогда все удивлялись, помня его до того, как… — она запнулась, не в силах подобрать правильные слова.

— Вот именно, — согласилась Джинни. — Впрочем, это неважно. Будем жить сегодняшним днем. Я считаю, что должна поставить Невилла в известность — он заслужил хотя бы такую малость. Но убей меня, если я знаю, как это сделать. Как сказать одному из своих лучших друзей, что ждешь от него ребенка?!

— Уверена, это не должно быть так уж и сложно, — рассмеялась Гермиона, но тут же посерьезнела: слова об «одном из лучших друзей» неожиданно напомнили ей о собственных непростых отношениях с Роном.

— Наверно, — ответила Джинни. — Я просто как-то не очень хорошо соображаю последнее время.

— Слышала, так бывает в период беременности, — ухмыльнулась Гермиона. — А странных желаний у тебя еще не появилось? Мама часто рассказывала, что ей безумно хотелось сэндвичей с анчоусами и горчицей, когда она была беременна мной, — упоминание матери теперь уже не приносило Гермионе боли, в отличие от прошлых лет.

— Появились, неделю назад, — ответная ухмылка. — К счастью, это было посреди ночи, так что никто не заметил. Представляешь — хочется клубники и… рассола!..

— Бе-е, — Гермиона наморщила носик, и обе расхохотались. Затем Гермиона снова посерьезнела: — Давно ты знаешь?

— Только два дня, — тяжелый вздох. — И как я раньше не сообразила?! Даже если я напилась настолько, чтобы не заметить, предохранялся Невилл или нет, резкая смена настроения и тяга к солененькому должны были бы подсказать мне…

— Как ты и говорила, просто не очень хорошо соображала, — заметила Гермиона. — Я не могу тебя в этом обвинять. Ты через многое прошла в последнее время.

— И все равно…

— Хочешь, я буду с тобой, когда ты пойдешь говорить с Невиллом? Он вроде сейчас преподает гербологию в Хогвартсе?

— Да — он сказал мне… Мы с ним поговорили немного, после того… — Джинни покраснела. — После… Ну, ты понимаешь… — Гермиона с улыбкой кивнула. Покраснев, Джинни становилась просто очаровательной. — Он, кстати, упоминал возможность моей беременности — сказал, что хотел бы знать.

— Э-э, Джинни… — Гермиона замолчала, не будучи уверенной, стоит ли задавать вопрос, который вертелся на языке с момента признания подруги.

— Да?

— А как получилось, что он переспал с тобой? — выпалила Гермиона и, осознав, как грубо прозвучал ее вопрос, быстро добавила: — Я имею в виду, что Невилл не производит впечатления человека, ищущего приключений на одну ночь…

—А-а… — Джинни снова покраснела. — Ну, он тоже ведь выпил, хотя и меньше меня, — что-то рассказывал про тяжелый день на работе, кажется, жаловался на слизеринцев. Очевидно, принятой дозы оказалось достаточно, чтобы сломить его сопротивление, когда я… — она замолчала и отвернулась, пытаясь согнать краску с лица, которое к этому моменту было одного цвета с ее волосами. — Скажем так: я была в таком состоянии, что ответа «нет» не принимала…

Гермиона с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Джинни посмотрела на подругу и вздохнула:

— Смейся, не стесняйся.

Гермиона охотно последовала приглашению. Отсмеявшись, она сказала:

— Ты знаешь, я ведь смеюсь не над тобой …

— Конечно, — слабая улыбка. — Ты смеешься со мной — как это по-товарищески!..

— Так что — пойти с тобой к Невиллу? Этот разговор может оказаться нелегким для тебя.

— Нет, — Джинни покачала головой. — Справлюсь сама. Но перед встречей с Невиллом мне понадобится твоя помощь: по-моему, я выгляжу так, словно меня долго жевал вурдалак…

— С удовольствием помогу, — Гермиона с улыбкой обняла подругу.

 

* * *

 

Через два часа Джинни удалось привести в приличное состояние. Час ушел на ванную, в которой с младшей Уизли смыли глубоко въевшуюся за несколько недель грязь. Еще сорок пять минут заняли волосы, превратившиеся в воронье гнездо за то время, пока Джинни не следила за собой. Чтобы привести их в норму, Гермиона потратила столько заклинаний и зелий — о, в обычных условиях этого количества хватило бы на целый полк!.. Оставшиеся пятнадцать минут из двух часов ушли на подбор приличествующей случаю одежды. Еще хорошо, что Джинни не пользовалась косметикой — ни магловской, ни в виде чар. Не то чтобы она считала себя такой уж красивой, просто никогда особо не заботилась улучшением своего внешнего вида.

— Спасибо, Гермиона, — Джинни отвернулась от зеркала и с улыбкой взглянула на подругу.

— Не за что, — ответная улыбка. — Мне самой было приятно. И я рада, что ты, наконец, покинешь свою раковину. Удачи!

Джинни со вздохом взяла протянутую Гермионой волшебную палочку и аппарировала, оставив подругу одну. Та спустилась по лестнице и заглянула в кухню, дабы сообщить миссис Уизли о своем уходе.

— Конечно, дорогуша. Надеюсь увидеть тебя в скором времени.

— Не сомневайтесь, — Гермиона задержалась в дверях и добавила: — Да, и Джинни просила передать, что вернется домой поздно, — она выскочила из дома, чтобы избежать вопросов удивленной Молли, радуясь, что ей удалось вернуть Джинни к активной жизни.

Джинни — беременна! Непостижимо… Конечно, они уже не дети: лучший друг Гермионы недавно женился, да и Джинни, в конце концов, пять лет была замужем, и тем не менее… Из всех ее школьных знакомых Джинни меньше всего подходила на роль героини мыльной оперы.

Гермиона улыбнулась, вызвав в мыслях образ только что упомянутого другого ее лучшего друга. Кто бы мог подумать, что Гарри женится на слизеринке? Поттер и слизеринка — это сочетание, в разных вариациях, неделями не сходило с первых страниц всех газет магического мира, да и сейчас «Пророк» печатал на седьмой странице ежедневные отчеты о свадебном путешествии Поттеров! Но Пенси, в сущности, оказалась неплохой девушкой, и Гермиона не боялась признать данный факт: Пенси стала лучшим лекарством для Гарри после его многолетней битвы с Волдемортом. Гермиона не могла дождаться, пока пара вернется в Англию… Сколько еще будет длиться их поездка? Две недели уже прошло, значит, осталось еще пять.

Она тоже хочет в свадебное путешествие, вдруг осознала Гермиона. И ждать ей осталось недолго, ведь так, Джефф?..

Подумав о Джеффе, Гермиона вспомнила, что не видела его уже несколько дней, и улыбнулась: преподнесем-ка ему маленький сюрприз!.. Она аппарировала прямо на хорошо знакомое крыльцо, прошептала пароль, и дверь распахнулась. Все еще улыбаясь, Гермиона на цыпочках прокралась в гостиную…

И слезы боли и негодования хлынули из глаз еще до того, как мозг до конца осознал представшую перед ней картину.

Глава 4. Цена гордости

 

Гермиона замерла с раскрытым ртом, чувствуя, как разбивается сердце, а из глаз текут слезы. Ее парень, Джефф Рендалл, стоял спиной к ней, полураздетый — рубашка небрежно валялась на полу, хотя брюки (к счастью) еще на нем наличествовали. Какая-то… девица, опершаяся о стену, обхватила ногами его талию, и по всему было видно, что брюкам Джеффа недолго оставалось находиться на своем месте, как и блузке его партнерши, уже, кстати, расстегнутой…

Гермиона угрожающе сузила глаза и усилием воли остановила поток слез: ее не унизить — никому и никогда! Вытерев глаза и произнеся шепотом непростое заклинание, удаляющее с лица последствия плача, она выпрямилась во все свои не слишком внушительные 5 футов 2 дюйма и холодно произнесла:

— Честное слово, не знала, Джефф, что в тебе это есть!.. — при звуках ее голоса голубки шарахнулись друг от друга, и парень уставился на нее с таким же ошеломленным выражением, какое было на лице Гермионы всего парой секунд ранее.

— Гер… Гермиона, это совсем не то, что ты подумала… — проблеял Джефф, шагнув к ней с поднятыми руками, словно признавая свою вину.

Гермиона решила во что бы то ни стало оставить последнее слово за собой. Понимая, что причинить Джеффу эмоциональную боль не получится (он доказал свое абсолютное бессердечие уже в тот момент, когда только прикоснулся к этой девице), она нанесла удар по его гордости и мужскому самолюбию:

— На самом деле, Джефф, — с демонстративным удивлением приподняв бровь, фыркнула Гермиона, — в создавшийся ситуации вряд ли можно подумать о чем-нибудь другом. Но, по правде говоря… — она вздохнула, разглядывая свои ногти, словно больше в целом мире ее ничего не волновало, и рассмеялась: — Хотя кто ты такой, чтоб говорить тебе правду?.. Лгал мне все это время! — ее глаза холодно сверкнули. — Но хочу тебя обрадовать: не один ты вел двойную игру…

Гермиона заколебалась и едва не решила остановиться на этом, но желание сорвать на ком-то гнев заставило продолжить:

— Я выхожу замуж, — снисходительная усмешка. — За Драко Малфоя, помнишь такого? Ну, тот самый, кумир всех хогвартских студенток… Впрочем, не удивлюсь, если не вспомнишь — ты всегда был слегка туповат, — она повернулась и направилась к двери, с прямой, как стальной стержень, спиной и подступающими к глазам слезами.

 

* * *

 

Гермиона, зажмурившись, стояла на краю утеса, и морской ветерок играл с ее распущенными волосами. Но обычной умиротворенности сегодня не было — какая девушка, в конце концов, сможет спокойно перенести предательство парня, с которым встречалась в течение двух лет? На щеках Гермионы высушенные ветром слезы оставили соленые дорожки, а новых не было — источник иссяк, опустел…

Это место она нашла летом после окончания Хогвартса, сюда же пришла после разрыва с Роном — второго разрыва…

 

— Золотце, ты знаешь, как я люблю тебя… — Рон умолк.

Глаза Гермионы сузились: фраза звучала так, будто за ней неминуемо должно последовать какое-нибудь «но».

— И что? — спросила она.

— …но я полюбил другую.

 

Вспомнив этот диалог, Гермиона едва не расхохоталась, настолько по-мыльнооперному он звучал. Но смеяться она не могла: слова Рона и через столько лет причиняли боль.

— Наверно, мне просто не везет с мужчинами, — прошептала она, и порыв ветра унес признание в океанские просторы.

Судя по всему, именно так и обстояло дело. Возможно, она в этом даже не виновата… а может, и виновата — в конце концов, единственным из парней, кто бросил ее не ради «другой», оказался Виктор: в том случае причиной стала разница в возрасте. Гермиона вздохнула: да, пожалуй, это ее вина… И еще одна мысль беспокоила ее: инициаторами разрыва всегда являлись парни — так неужели она настолько глупа и каждый раз настаивала на продолжении отношений, не замечая, что связывающие их узы уже канули в небытие?! Но в случае с Джеффом Гермиона ведь не сомневалась, что им будет хорошо вместе! Она встречалась с ним дольше, чем с остальными, и действительно любила!.. И сама только что бросила ему в лицо: «Я выхожу замуж… За Драко Малфоя».

Еще вчера Гермиона сочла бы эту фразу набором шести самых глупых слов во всем английском языке! Да и сейчас никто не смог бы ее заставить выйти за Малфоя: она ничего не обещала ему, не подписывала никаких соглашений… Но гордость — ее гордость, смертельно уязвленная Джеффом, жаждала отмщения. К тому же, наличествовали и чисто материальные плюсы, поскольку денег у нее оставалось не так много, и после отъезда соседки по квартире Гермионе фактически некуда было податься…

Ее родители погибли от рук упивающихся смертью во время Темной войны. Семьи маглорожденных колдунов и ведьм в те годы подвергались систематическим атакам; в случае Грейнджеров никто из разведчиков, внедренных в ряды приспешников Волдеморта, не сумел вовремя узнать о подготовке операции, и спасти их не удалось… Это произошло осенью, всего через несколько месяцев после окончания Хогвартса, и Гермиона благодарила судьбу — за последнее лето, которое ей повезло провести вместе с родителями, и за утес на морском берегу, который помог справиться с болью. Она пришла сюда после того, как…

Гермиона вспомнила ужасно холодное, лишенное всяческих чувств письмо:

«Дорогая мисс Грейнджер!
С прискорбием сообщаем о гибели Ваших родителей, последовавшей в результате нападения упивающихся смертью на их дом в магловской Англии. Скорбим вместе с Вами.

Корнелиус Фадж, министр магии».

 

Гермиона фыркнула. Она не могла поверить, что старый болван сумел усидеть в министерском кресле, несмотря на все катаклизмы последних лет, и, по всей видимости, сохранит его за собой до гробовой доски. К его счастью, Фадж успел вытащить из песка свою по-страусиному закопанную голову и внять словам Дамблдора до того, как стало поздно. И все равно, лишь помощь распропагандированных с гигантскими усилиями гигантов позволила Светлым силам победить. Да, гиганты и… гм… разведчики, которыми, как выяснилось, кишели ряды упивающихся смертью: Северус Снейп, Пенси Паркинсон, Драко Малфой…

Гермиона покачала головой, в которой все еще с трудом укладывалась мысль о Малфое-шпионе. О нем не знал никто, кроме, естественно, Дамблдора — старый волшебник знал все и обо всех. Значит, Малфой действительно шпионил и действительно был на их стороне, следовательно, смело можно утверждать, что из него не успел вылупиться упивающийся смертью — настоящий упивающийся смертью…

Эти мысли, попыталась уговорить себя Гермиона, еще не значат, что она собирается выйти за него замуж — пока она просто раздумывает. О том, в частности, что все силы вселенной — звезды, планеты, боги, люди, львы, орлы и куропатки — объединились против нее. Точно, именно этим и объясняются неудачи, которые преследовали ее всю жизнь, для того лишь — теперь это совершенно ясно, — чтобы толкнуть в объятия Малфоя…

Она не могла переехать к Джинни — та все еще жила с родителями, и Гермиона не хотела навязывать себя семье Уизли. Рон по понятным причинам отпадал, Гарри с Пенси только поженились, и у них хватало своих проблем, а… а больше у Гермионы никого и не было. От немногих хогвартских знакомых она в последние годы сильно отдалилась, а бесконечные часы, проводимые над книгами, не слишком способствовали приобретению новых друзей… Словом, Малфой — ее последняя надежда.

Гермиона поежилась. Приятненькая перспектива, что и говорить!

 

* * *

 

— Элизабет! — позвала Гермиона, заглядывая под кровать, чтобы проверить, не завалялось ли там что-нибудь из одежды.

— Да? — подруга появилась в дверях с волосами, развевающимися на первый взгляд хаотично, хотя это была искусно сделанная прическа, которая, несомненно, весьма ей шла.

— Я иду на встречу с Малфоем, и мне нужна твоя помощь, — Гермиона вздохнула: — Не имею ни малейшего представления, что надеть, да и прическу не мешало бы сменить…

— О! — Элизабет улыбнулась. — Повеселимся! Давно хочу вцепиться тебе в волосы, и вот, наконец… — вздох, лицо счастливо засветилось. — Мечта парикмахера, и какая же жалость, что ты не обратилась ко мне раньше: дивные локоны, из которых, умеючи, можно сделать все что угодно, а ты стягиваешь их в этот узел… — она поежилась. — Почти пугающий!

Против своего желания Гермиона улыбнулась: иногда Элизабет становилась такой смешной! Впрочем, это, наверно, не так уж и плохо, особенно для соседки по квартире, хотя в таком качестве им осталось пребывать недолго: либо одна, либо другая съедут отсюда в ближайшем будущем. Гермиона вздохнула и позволила усадить себя в кресло, хотя и удивилась, почему они сначала не занялись подбором одежды… Что ж, по крайней мере, она сможет потратить время стрижки на размышления о будущем муже — вернее, он станет таковым, если план Гермионы сработает. Драко Малфой, Гермиона Малфой… Обязательно ли, кстати, менять фамилию? Ответа на вопрос пока не было, но она не могла не признать, что сочетание «Гермиона Малфой» звучало не так уж и плохо — вероятно из-за греческой богини, имя которой она носила благодаря странному выбору родителей. А уж Малфои и богини, несомненно, прекрасно сочетались друг с другом, хотя причины этого Гермионе и не были понятны. Правда, на общем фоне абсолютной ненормальности сложившейся ситуации подобная мелочь ее почти не беспокоила…

— Прекрасно, — прервал мысли Гермионы голос Элизабет. — С волосами мы покончили, займемся теперь одеждой… — она пренебрежительно осмотрела надетую на подругу мантию: — Эта никуда не годится! — печально резюмировал профессиональный модельер и принялся рыться в гардеробе, перебирая туалеты и бормоча себе под нос что-то насчет размеров и фасонов.

«Неужели у нее нет ничего более соблазнительного?» — услышала через какое-то время Гермиона и слегка покраснела. Да, у нее не было ничего более соблазнительного, потому что… ну, потому что в этом нет необходимости. Ну, для чего «такая» одежда адвокату по делам маглорожденных?.. Во всяком случае, по мнению самой Гермионы, а ведь только ее мнение что-то значило в данном вопросе, не так ли?

Хотя… Мнение Джеффа тоже в течение долгого времени казалось важным. Гермиона ощутила боль в груди, под сердцем — она ведь его любила! Почему он так с ней поступил? Почему повел себя нечестно? Может, Джефф предпочитает женщин вроде Элизабет — разбирающихся в нарядах, прическах и подобной ерунде, изучать которую Гермиона считала ниже своего достоинства…

И все же — почему?! Почему Джефф повел себя нечестно? Она что — недостаточно привлекательна? Безвкусно одевается? Может, дело в ее прическе? В работе? В?..

Гермиона вздохнула: как видно, Джефф все еще не безразличен ей, если она столько времени тратит на размышления о том, что именно послужило причиной такого его поступка, случившегося, кстати, впервые в ее жизни. Действительно, разрывы с парнями происходили и раньше, но ни один никогда не изменял ей, за исключением разве что Рона, но и тот пришел и выложил все в открытую. Строго говоря, это нельзя было даже назвать изменой — он просто «полюбил другую».

— Урод! — вполголоса произнесла Гермиона. Как можно быть таким черствым? Она любила его, а чем он ответил?..

— Что-что? — невнятно откликнулась Элизабет, наполовину закопавшаяся в недра гардероба.

— Ничего, — Гермиона слегка покраснела, смущенная, как это всегда бывает, когда до постороннего человека доносится твое неразборчивое бормотание.

— Наконец-то! — торжествующе воскликнула Элизабет, извлекая из шкафа темно-зеленую мантию. Кстати, прическа ее даже не растрепалась. — Я верила: поиски будут не напрасны. Откуда у тебя такая прелесть?

— Я купила ее к свадьбе Джинни, — почти благоговейно произнесла Гермиона. Она не надевала мантию с… Да, с момента переезда на эту квартиру. — Джинни мне ее и выбрала.

— Тогда понятно, — улыбнулась Элизабет.

— Ты намекаешь на то, что я одеваюсь безвкусно?

— Не намекаю, — улыбка стала еще шире. — Я тебе прямо говорю: ты одеваешься безвкусно.

— Пожалуй, ты права, — глубокий вздох. — Моды — не моя стихия.

— Абсолютно не твоя… А теперь — за дело, и будем надеяться, что мантия все еще тебе к лицу.

…Час спустя Гермиона взглянула в зеркало и улыбнулась: она выглядела прекрасно. Волосы ее опять были собраны в узел, но… как-то по-другому, придавая почти сексапильный вид, еще более подчеркиваемый мантией. Да, Элизабет знала свое дело — не то чтобы Гермиона в этом сомневалась, просто ей редко доводилось видеть готовый продукт, а уж быть им — вообще ни разу.

Мантия теперь плотнее облегала фигуру хозяйки, особенно учитывая, что та не надевала ее несколько лет и успела за это время слегка округлиться. Элизабет также применила заклинание, слегка распрямляющее волосы — Гермиона еле остановила ее попытку ликвидировать кудряшки подчистую. Возможно, она и недолюбливала свои локоны, но те являлись частью ее, и Гермиона не собиралась полностью менять их вид лишь потому, что так диктует переменчивая мода.

Гермиона улыбнулась отражению в зеркале, которое находила привлекательным, что было большой редкостью: обычно она лишь мирилась со своей внешностью, сегодня же — гордилась ею. Это очень важно, поскольку именно гордость и чувство уверенности в себе должны помочь ей в заключении предстоящей сделки… Оставалось надеяться, что все сложится, как задумано.

 

* * *

 

Драко Малфой вертел в пальцах перо, сидя за столом в своем кабинете в здании министерства магии. Работу здесь он нашел без труда — со всеми-то его связями, к тому же она ему… да — нравилась, каковой факт затыкал рот недоброжелателям, пытавшимся утверждать, что он получил это место исключительно за свою фамилию. На самом деле, носить фамилию Малфой после войны стало куда менее выгодно, чем до нее, — и все благодаря дражайшему папеньке, с отвращением ухмыльнулся Драко. Да, именно благодаря папеньке Малфои стали сегодня посмешищем волшебного мира, позабывшего про былые уважение и страх, которые внушало всем одно только имя этого древнего рода. И теперь Драко приходилось, выражаясь фигурально, сеять вдвое больше, чтоб получить половинный урожай. Ну, допустим, он слегка преувеличил: все-таки у Грейнджер, скажем, дела обстоят куда хуже — он наводил справки и знал, что она открыла адвокатскую контору, которая специализировалась на защите прав маглорожденных, ликантропов, гигантов, вампиров и прочих ущемляемых министерством бедолаг. Контора начала работать четыре года назад, а перед этим хогвартская всезнайка бросила курс подготовки авроров, поступила в магическую юридическую школу и закончила ее за половину требующегося обычно времени… Драко точно не знал, но предполагал, что она и теперь вкалывает вдвое в сравнении с любым из собратьев по цеху — Грейнджер не изменилась с первого курса Хогвартса.

Затем мысли приняли иное направление, и Драко стал размышлять о своей жизни. Думать о себе всегда было приятнее — наверное, это и называлось эгоизмом, но иначе он просто не мог: так его воспитали с детства, если не раньше… Действительно, не исключено, что чувство превосходства над другими заложено в него генетически, ведь отцом его был Люциус Малфой, вообще не понимавший значения слова «равный».

С таким родителем неудивительно, что многие до сих пор недоумевали, почему Драко предпочел Свет Тьме, но сам он хорошо знал причину! Смерть его матери… Это произошло примерно за год до последней битвы, во время рождественских каникул на его седьмом курсе — «несчастный случай при полете на метле», по крайней мере, именно так гласила официальная версия. Многие подозревали, что все обстояло не совсем так, но доказательств не было ни у кого, включая Драко, который прекрасно знал: Нарцисса всегда ненавидела полеты — несмотря на то, что выросла в магической семье. Знал он — точнее, подозревал, еще с шестого курса Хогвартса, — и то, что поддержка матерью действий и планов Люциуса стала ослабевать… Драко любил ее — мать была единственным человеком в мире, к которому он питал такие чувства, так что после ее гибели от рук отца (в причастности Люциуса к убийству Драко не сомневался ни секунды) он перешел на другую сторону быстрее, чем вы произнесете слово «квиддич»…

Молодой волшебник рассеянно потер левое предплечье, вспоминая боль от Темной метки, полученной летом в год окончания Хогвартса. Единственным утешением являлась мысль, что он сделал это для матери, — точнее, чтобы отплатить Люциусу за ее смерть.

Работая на Дамблдора, Драко сдружился с Северусом, ставшим для него в те тяжелые дни кем-то вроде наперсника. Тогда же недавний выпускник Слизерина смог по-новому оценить свою бывшую сокурсницу Пенси Паркинсон, неожиданно оказавшуюся весьма смышленой девицей… Драко заметил и большое сходство между ними: Корделия Паркинсон, мать Пенси, во многом походила на Люциуса — холодная, бесчувственная и жаждущая власти. Эту женщину не волновало, через сколько людей придется переступить для достижения цели, а мистер Паркинсон был не более чем декорацией при ней…

Стук в дверь отвлек Драко от воспоминаний.

— Мистер Малфой? — это был его секретарь.

— Да, Брюс? — Драко положил перо на стол и выпрямился в кресле.

— Сэр, к вам пришли…

Драко взглянул на часы. О, боги, — почти одиннадцать! Скоро обед, а еще почти ничего не сделано!

— Кто? — с тревогой спросил он, опасаясь, что посетитель окажется его начальником, которому на два часа Драко должен был подготовить отчет по Ираку, а поскольку он всегда старался делать работу как можно быстрее, мистер Эверетт вполне мог и на этот раз припереться за готовым документом на три часа раньше! Проблема заключалась в том, что отчет еще не был готов — мысли Драко всецело занимало завещание отца, до министерских проблем он еще просто не дошел…

— Не знаю, сэр, она себя не назвала.

— Пусть зайдет, — Драко расслабился: по крайней мере, это точно не мистер Эверетт.

Брюс кивнул и исчез за дверью, а его шеф тем временем размышлял, кто же к нему пожаловал. Со своей последней подружкой — Кэтлин, кажется, — он расстался два месяца назад, так что это точно не она. А с женщинами, работающими в министерстве, Драко не вступал в приятельские отношения…

— Малфой! — он поднял глаза и с изумлением уставился на стоящую перед ним Гермиону Грейнджер. Облегающая темно-зеленая мантия, роскошная прическа — никогда раньше она не выглядела привлекательнее. Гермиона улыбнулась, довольная произведенным впечатлением, и продолжала: — Малфой, я пришла сказать, что передумала… Я выйду за тебя замуж!..

Глава 5. Повеселимся…

 

— Передумала? — медленно переспросил Драко, подозрительно разглядывая Гермиону. Несомненно, она шутит. С чего бы ей так быстро менять свое мнение? На оглашении завещания она едва не выцарапала ему глаза — лишь за попытку сделать предложение!

— Да, передумала, — она закатила глаза.

— Почему?

Покачав головой, Гермиона плотно стиснула зубы, не желая отвечать.

— Почему? — повторил Драко, удивленно приподняв бровь. Молчание. — Грейнджер, или…

— Знаешь что? — внезапно перебила она.

— Что? — раздраженно спросил Драко.

— Если уж мы собираемся пожениться, можем начать называть друг друга по именам, а не по фамилиям, — она подошла ближе и протянула руку: — Драко.

— Гермиона, — откликнулся тот, вставая для вежливого рукопожатия.

От звуков его голоса Гермиона невольно поежилась. «Честное слово! Ну почему мое имя звучит так приятно в его устах?! И, кстати, говоря об устах…» Она встряхнулась — что, во имя небес, нашло на нее?! Облизываться на губы Драко Малфоя?! Что скажут Гарри и Рон, если узнают?.. Рона, впрочем, шокирует сам факт ее брака с Мал… с Драко. С Гарри будет проще, хотя бы потому, что он сам женился на Пенси, и значит, не так предубежден против слизеринцев, как остальные. А реакция «остальных» беспокоила Гермиону — как-то они воспримут новость? Единственно в ком она не сомневалась, так это в Джинни: та поддержит любой выбор, главное — чтобы подруга была счастлива… В этом-то и кроется самая большая проблема, поежилась Гермиона, вовсе не уверенная, будто принятое решение откроет ей путь к большому человеческому счастью. Но… что сделано — то сделано!

— Гермиона? — произнес Драко.

— Да? — она отвлеклась от мрачных размышлений и взглянула на будущего супруга.

— Ты все еще держишь меня за руку, — ухмыльнулся тот.

Гермиона опустила глаза и к своему ужасу увидела, что Драко прав. Она шарахнулась, будто от змеи («Какое подходящее сравнение!» — иронически заметил внутренний голос) и только через несколько секунд смогла взять себя в руки.

— Хорошо, — произнесла Гермиона, усаживаясь на стул для посетителей. — Вернемся к нашим баранам?

— Никаких баранов! Мы женимся — и конец дискуссии, хотя она и была весьма продуктивной, — при этих словах Драко свысока взглянул на сидящую Гермиону.

— Э-э… — промямлила она, испытывая дискомфорт от его взгляда, но пытаясь не обращать внимания на это ощущение, — на самом деле нужно обсудить массу вопросов.

— Серьезно? — Драко сел и откинулся на спинку кресла.

— Серьезно, — ответила Гермиона, закатывая глаза: он так мелодраматичен!.. Достав из сумочки несколько листов пергамента, она разложила их на столе. — Все эти детали требуют нашего внимания, — сама Гермиона полночи не спала, обдумывая их. — Во-первых, большая свадьба или маленькая? Или просто распишемся в министерстве?

— Ну… Маленькая свадьба, я думаю, — нахмурился Драко, — но…

— Медовый месяц? — перебила она.

— Нет! — последовал краткий ответ.

— Почему нет? — осторожно спросила Гермиона после короткой паузы.

— Потому что у нас не любовь-морковь или что-нибудь в таком духе, — Драко презрительно сморщил нос. — И вообще: оно нам надо?

Гермиона вздохнула: она ожидала подобной реакции.

— У твоих родителей был медовый месяц?

— Да, но…

— У них была любовь?

— Нет, но…

— Конец дискуссии!

— Гермиона! — вскричал Драко.

— А? — она оторвала взгляд от лежащих на столе записей.

— С каких пор ты стала у нас доминантным самцом?!

— Не понимаю, о чем ты, — она понимала, по правде говоря, но к делу это не относилось. — Я взялась за это, потому что ты — уверена — не имеешь ни малейшего представления о заключении браков, — Драко пробормотал под нос пару слов, которые она не разобрала, да и не собиралась. — Продолжим. Мы оба будем работать там же, где и сейчас, верно? — вопросительный взгляд. Он мрачно кивнул и опять откинулся на спинку кресла. — А где мы будем жить?

— В Поместье Малфоев, я полагаю, — пожатие плеч.

— О-о-о-кей, — она сделала пометку в своих записях и продолжала: — Кстати, а на какие средства ты существуешь сейчас? Как оплачиваются расходы на поддержание недвижимости и все такое?

— Для этих целей в свое время был создан специальный сберегательный фонд, расходы на недвижимость оплачивались из него. А я живу на министерскую зарплату плюс небольшая сумма, унаследованная от матери.

— Так… А что мешает тебе поступать так же и впредь?

— Грейнджер!..

— Гермиона, — поправила она.

— Гер-ми-о-на … Ты что, не слышала завещания? В параграфе 4г сказано, что деятельность фонда прекращается.

— Гм…

— В чем дело? — резко спросил Драко. Самоуверенность Грейнджер потихоньку начинала его раздражать.

— Ни в чем, просто мелькнула одна идея… Но вернемся к свадьбе: сколько человек ты хотел бы пригласить?

— Ну, если бы я делал то, что хотел, вообще никого не приглашал бы, но…

— Почему бы нам тогда не поступить именно так?

— Потому, Гер-ми-о-на, — он снова растянул ее имя, — что вся моя родня захочет присутствовать на нашей свадьбе.

— Даже при том, что ты женишься на грязнокровке? — удивилась Гермиона. Ответа не последовало, и она продолжала: — Но я хотела сказать другое: почему бы нам просто не сбежать? — девушка отложила перо и пергамент и посмотрела собеседнику прямо в глаза.

— Что? — переспросил Драко, не веря своим ушам.

— Сбежать, — повторила она. — Расписаться и тут же махнуть в свадебное путешествие… Тогда нам не придется беспокоиться о пышной свадьбе с множеством гостей, которых на самом деле и видеть не хочется. К тому же на организацию свадьбы уйдет куча времени, а чем дольше мы не в браке, тем больше денег вылетят на ветер: ты ведь сам сказал, что после смерти Люциуса твой сберегательный фонд не функционирует, в данный момент, следовательно, ты оплачиваешь содержание Поместья и остальной недвижимости из собственного кармана…

Малфой задумчиво потер подбородок, затем окинул Гермиону оценивающим взглядом.

— Итак, ты предлагаешь вместо свадьбы сразу отправиться в свадебное путешествие, верно? — она кивнула, Драко наклонился вперед, чуть улыбнулся и, не меняя тона, задал следующий вопрос: — А задумывалась ли ты над тем, что рано или поздно нам придется… э-э… плодиться и размножаться?..

Гермиона не ответила, лишь замерла на своем стуле. Как можно было забыть об этом?! Впрочем, не стоило обманывать себя — она все прекрасно помнила, но не внесла в список своих «баранов» соответствующий пункт, поскольку думать, а тем более говорить «про ЭТО» не имела ни малейшего желания… Но раз Малфой спросил, что оставалось делать? Гермиона кашлянула и пробормотала:

— Ну… ну, в общем… да…

— Ась? — ухмыльнулся Драко.

— Да, нам придется плодиться и размножаться, если уж говорить об этом в твоей красноречивой манере…

— О, так я красноречив?..

— Как я сказала, — Гермиона испепелила новоявленного златоуста гневным взглядом, — нам действительно придется делать это, но мы еще так молоды — особенно по меркам волшебного мира, что я не вижу необходимости куда-то спешить…

— Видишь ли, дражайшая моя невеста, — Драко наклонился вперед и взял ее за руку, — мужчины, которых не удовлетворяют жены, часто, — он сделал неопределенный жест свободной рукой, — уходят налево…

Гермиона покраснела — раньше над этим она не задумывалась, а теперь думать о чем-то вообще было крайне сложно: Драко поглаживал тыльную сторону ее руки, что почему-то мешало Гермионе сосредоточиться.

— А мне-то какое дело до того, пойдешь ты налево или нет? — наконец смогла выговорить она срывающимся голосом.

— Понимаешь, Гер-ми-о-на, — он отпустил ее руку и сделал широкий жест, — Я не хочу, чтобы причиной моей женитьбы окружающие считали юридическую казуистику моего гадского папы! Пусть лучше завидуют нашей «большой и чистой любви»… Но если люди узнают, что я с первых же дней супружества возобновил э-э… свой прежний образ жизни, им сразу все станет ясно!

— Твои проблемы, — резко бросила Гермиона. — К тому же, неужели тебе понравится прослыть влюбленным в грязнокровку?!

— Это лучше, — Драко упрямо сузил глаза, — чем быть силой принужденным к чему бы то ни было.

— Ну… — произнесла Гермиона, тщетно пытаясь найти хоть какую-то соломинку, ухватившись за которую можно было бы оказаться в разных постелях с Драко, — а откуда ты знаешь, что тебе будет хорошо со мной?.. — багрянец, покрывший ее щеки после этого вопроса, сделал бы честь даже семейству Уизли.

— Я не знаю.

— А откуда я знаю, что ты не пойдешь налево в любом случае?..

— Ты не знаешь.

— Какой тогда смысл в этом разговоре?!

— Забудь, — вздохнул Драко. — Но во время свадебного путешествия мы будем спать в одной комнате.

— Хорошо. А в Поместье?

— Там две раздельные спальни, соединенные небольшой гостиной.

— Значит, там мне не придется спать вместе с тобой? — лицо Гермионы просветлело.

— Нет, — хмуро буркнул Драко.

— Чудненько, — она улыбнулась, еще раз пересмотрела свои заметки и сунула их обратно в сумочку, а затем весело воскликнула: — Чего же мы тогда ждем?!

 

* * *

 

Драко стоял на палубе «Куин Элизабет II» и глядел на безбрежный океан с таким видом, будто тот его чем-то кровно обидел. Новый статус женатого человека все еще воспринимался с большим трудом — разве не клялся он себе десятки раз, что не женится никогда… ну, или, по крайней мере, никак не раньше тридцати! Хотелось получить максимум удовольствия холостяком, чтобы не было потом мучительно больно за бесцельно прожитые молодые годы… Так нет — добрый папаша превратил жизнь в сущий ад, и слабым утешением служил лишь тот факт, что сам Драко тоже крепко ему досадил.

Гермиона все еще возилась в каюте-люкс, которую они смогли заполучить в самую последнюю минуту перед отходом лайнера. Нужно расположиться, разложить вещи и осмотреть помещение — так она сказала, хотя у Драко появилось ощущение, будто молодая жена просто-напросто не хочет быть с ним рядом. Не то, чтобы его это сильно волновало… Хотя нет — пожалуй, волновало. Но то, что это его волновало, его не волновало… Драко покачал головой — как все смешалось!

— Эй, — произнес тихий голос за его спиной. Гермиона. Драко обернулся и… будто онемел.

На ней был голубой сарафан, заканчивающийся, не доходя несколько дюймов до колен — скромный, но вместе с тем весьма соблазнительный. Драко решил, что пришла пора изменить мнение насчет магловских мод.

— Что? — спросила Гермиона, нервно покручивая бретельку сарафана.

— Ничего, — Драко покачал головой. — Все в порядке, — он снова повернулся в сторону океана, жестом приглашая жену стать рядом. Скосил глаза на Гермиону и вновь отметил, насколько привлекательно она выглядит — кто бы мог подумать!.. Во всяком случае, за семь лет учебы в Хогвартсе подобная мысль ни разу не приходила ему в голову — тогда ее и видно-то не было как следует из-за баррикад книг.

Переведя взгляд чуть ниже, Драко увидел левую руку жены с обручальным кольцом на пальце. Кольцо на вид было совсем простое — золотой ободок, хотя и украшенный затейливой резьбой. Не зная, было невозможно догадаться, что именно такое кольцо из поколения в поколение старший сын семьи Малфоев вручал жене в день свадьбы. В конце концов, от Малфоев ожидаешь чего-нибудь более дорогого и кричащего — Гермиона, во всяком случае, считала именно так.

 

— И это всё?..

— А чего ты ожидала?

— Ну… не знаю… — Гермиона пожала плечами. — Огромного рубина или чего-то подобного, — она рассмеялась.

 

Драко со вздохом взглянул на свою руку — кольца на ней пока не было, но это ненадолго.

 

— Что значит — «мужчины не носят обручальные кольца»?! — воскликнула Гермиона.

— Ну, отец не носил, и я не собирался…

Она тяжело вздохнула и ткнула его в грудь.

— Как только вернемся из свадебного путешествия, купим тебе кольцо, и будь добр носить его. Зачем мне нужен муж, не желающий показывать, что он женат?!

Краем глаза Драко заметил, что министерский чиновник, регистрирующий их брак, с трудом сдерживает смех.

— Хорошо, — удрученно вздохнул он.

 

— Какие планы на вечер? — повернулся Драко к жене. Пожалуй, продолжил он уже не вслух, не стоило так быстро соглашаться спать в разных кроватях — можно было бы провести вечер гораздо приятнее!..

— Не знаю, — пожала плечами Гермиона, не отводя взгляда от горизонта. — Можем пойти поужинать.

— Нет настроения, — покачал головой Драко, в голове которого успела нарисоваться куда более аппетитная картина, и возврат к действительности оказался весьма болезненным.

Гермиона расхохоталась, и Драко с удивлением почувствовал в себе желание улыбнуться в ответ. Он подавил этот порыв — Малфои не улыбаются.

— Если хочешь, поедим в каюте. Мне все равно, — произнесла она.

Драко кивнул, взял жену под руку и повел к лифту.

— Не знала, что ты умеешь пользоваться лифтом, — удивленно заметила Гермиона.

— Ты многого про меня не знаешь, — ухмыльнулся Драко, пожав плечами.

— Верно, — опять рассмеялась она. — Но думаю, такое же утверждение справедливо и по отношению к тебе.

Драко кивнул головой и снова ухмыльнулся: что ж, возможно, женатая жизнь окажется… интересной, по меньшей мере.