А) Встреча на Кубе и документ «Отношения Православной Церкви к остальному христианскому миру» в свете некоторых рассуждений и оценок

Почему Патриарх Кирилл подлежит церковному суду, а наложения запретов в священно-служении на клириков Русской Православной Церкви являются антиканоническими и недействительными

Оценка организации встречи патриарха Кирилла с Римским папой Франциска с точки зрения канонического права

Патриарх есть живой и одушевленный образ Христа, делами и словами в себе самом живописующий истину. Патриарху должно заботиться, во-первых, чтобы сохранить в благочестии и честности тех, кого принял он от Бога, - а, потом, и всех еретиков, по возможности для него, обратить к православию и единению церковному…

Иеромонах Матфей Властарь. Афинская Синтагма[1]

В качестве Введения

Для того, чтобы иметь точное понимание смысла патриаршего служения, его необыкновенной духовной высоты, мы обратились к выдающемуся византийскому канонисту Матфею Властарю. Несомненно, что те или иные исторические обстоятельства, вынуждали патриархов выполнять и некие государственные задания. И это было не раз в истории Восточно-Римской империи-Византии. Характерным является случай с Константинопольским патриархом Иосифом, который уступая настойчивым просьбам императора Иоанна VIII Палеолога отправляется с собором епископов в Италию в Феррару(1437) на Собор. Император видел в союзе с Римским папой реальную возможность получить военную помощь от Запада и остановить активное завоевание территорий империи турками и тем самым предотвратить гибель Восточно-Римской империи. Однако, даже несмотря на твердую антилатинскую позицию патриарха и его делегации в самом начале богословского диалога, в стадии его завершения во Флоренции произошла измена Православию. Епископат Константинопольской Церкви пошел на уступки Римскому папе, стал оправдывать некоторые догматические нововведения Римской Церкви. Итоговый униональный документ, документ предательства Православия, был подписан фактически всеми епископами. Кроме свт. Марка Ефесского. Как замечает известный византинист Г. Острогорский «Не приведя ни к какому политическому результату, переговоры в Ферраре и Флоренции вызвали гнев Мурада II, Иоанн VIII был вынужден умиротворять султана, питаясь внушить ему, что эти переговоры преследовали исключительно религиозные цели».[2] Кроме того, эта измена церковной иерархии Православию вызвала серьезную внутреннюю смуту[3]. Даже первоначальные военные успехи против турецкой армии в Греции и на севере Балках, в Сербии не могли остановить последующие трагические события. В итоге в 1453 году под натиском турок, и при явном попущении Божии для наказание за измену истинной вере[4], царица городов, «око вселенной»[5], пал. Падение Константинополя повергло всю цивилизованную Европу в невероятный страх и ужас. Оно рассматривалось современниками события как великая трагедия, ужас. Это говорит о том, что все сближения с Римским папой и попытки с помощью Ватикана решать политические вопросы, а тем более церковные, пусть даже и при первоначальном временном успехе, неизбежно приводят к самым тяжелым последствиям и на политическом уровне и на религиозном. Но принес ли этот исторический урок нашим современным политикам и религиозным деятелям? Полагаем, что - нет. История повторяется часто потому, что люди пренебрегают историей и не делают из нее никаких выводов.

Публикуя данную статью, мы не исходим из желания как-то оскорбить или обидеть личность Предстоятеля нашей Поместной Православной Церкви. Мы всегда Ему выражаем наше почтение и стараемся понять и осознать всю степень сложности несения им ответственнейшего послушания в Православной Церкви в условиях современной крайне сложной и даже взрывоопасной обстановки в мир, в условиях, которые явным образом обозначают апостасийно-эсхаталогическую направленность самой земной истории. Большинство этого не видит и не осознает. Причина такой духовной близорукости объясняется отсутствием настоящей духовной жизни, которая основывается на духе подвижничества и покаяния. Активный процесс секуляризации вызван не только сторонними внешними к Церкви силами, но прежде всего стиранием главных духовных ориентиров в самой церковной иерархии, о чем говорилось достаточно много.

Осознавая факт незнания некоторых важных канонических положений о патриаршем служении, а также низкий уровень знания иерархии и духовенства основ канонического церковного права, мы сочли необходимым дать каноническую оценку характеру подготовки и проведения встречи Его Святейшества с Римским Папой Франциском. Основываясь на каноническом праве Православной Церкви, мы неизбежно приходим к такому выводу, что само поведение Его Святейшества, увы, подлежат каноническому осуждению, поскольку Его Святейшество превысил свои канонические права как православного патриарха. Мнение о том, что действия Его Святейшества всегда находятся вне некоего права на критику, противоречит всему каноническому праву Православной Церкви, в конце концов, оно противоречит в корне учению о кафоличности-соборности Церкви. Любое духовное лицо в Православной Церкви может подлежать суду и критике. В особенности, когда действия этих лиц вносят смущение в народ Божий, сеют смуту в Православной Церкви. И проблема здесь не в содержании беседы между лидерами Русской Православной Церкви и Римо-Католической, а, мы еще раз подчеркиваем, в характере и способе проведения и подготовки этой встречи. Однако наши выводы, мы еще раз это подчеркиваем, основываются не на личных каких-то антипатиях, или подобострастном отношении в личности Его Святейшества, это далеко не так, а на следовании букве и духе священных канонов. Тем не менее, мы должны учитывать многие факторы, которые привели к этой встрече, и осознавать, что антиправославные силы делали ставку на эту встречу как на реальный повод для раскола в Русской Православной Церкви, который шел бы с двух сторон: со стороны порой резких протестов православного народа и духовенства, а с другой - со стороны иерархии Московского Патриархата, которая привыкла за многие годы налево и направо налагать запреты, извергать из сана не согласно духу и букве канонического права, а сообразно со своими внутренними крайне субъективными, страстными порывами и авторитарными побуждениями. При этом часто священноначалие забывает, что жесткие меры противоречат смыслу церковных прещений. Ибо они рассматривается каноническим правом не как наказание людей и духовенства в светском понимании судопроизводства и вынесения приговора, как способ уничижения и психологического уничтожения, а как средства «в духе отеческой любви» уврачевания ситуации, подверженности страсти[6]. Со своей стороны мы выражаем несогласие с теми лицами, которые в событии двусторонней встречи на Кубе видят повод для использования 15 правила Двукратного собора. Данное правило возможно применять и даже должно, но только тогда, когда епископ «проповедует какое-либо еретическое учение, явно противное Православной Церкви»[7]. Хотя в Итоговой Декларации Папы и Патриарха есть места выходящие за рамки православного богословия(п.5[8], п. 7[9]), и даже их можно расценивать как богохульство (п. 1[10]), но их содержание пока что не является основанием для применения 15 правила Двукратного собора. Время и события нас должны настораживать и заставлять трезвиться и бодрствовать, осознавая то, что апостасийные процессы набирают силу. Но чтобы в этом процессе не утонуть, не захлебнуться каждому необходимо приобретать опыт Иисусовой молитвы и направлять всю свою жизнь на творение добродетелей и приобретение чистого и непорочного сердца, жить в душе непрерывное покаяние, прося у Бога просвещения свыше.

***

А) Встреча на Кубе и документ «Отношения Православной Церкви к остальному христианскому миру» в свете некоторых рассуждений и оценок

В своих интервью относительно проведенной на Кубе встречи с Римским папой Франциском. Святейший Патриарх заявлял, что эта встреча готовилась в узком кругу, и о ней знали только 5 человек. «Меня никто не отговаривал, потому что никто не знал. Об этой встрече знали пять человек, не буду называть их святые имена. Почему было так? Потому что подготовить такую встречу в условиях гласности невозможно — слишком много противников. И даже не тех наших милых и добрых православных людей, которые считают, что есть какая-то опасность в самой встрече, — есть мощные силы, которые этого не очень хотят. Поэтому надо было спокойно и в тишине ее готовить, что мы и сделали!».[11]

То есть такое важное мероприятие как встреча с лидером крупнейшей инославной, то есть еретической конфессии, как глава Римо-Католической церкви, Римским папой, готовилось в тайне от все церковной полноты, от всего епископата Русской Православной Церкви, от высшего управления Русской Православной Церкви, которым является Священный Синод Русской Православной Церкви и Архиерейский Собор Русской Православной Церкви. И делалось это Святейшим патриархом сознательно ради того, чтобы не вызвать сильного противодействия со стороны епископата духовенства и мирян. Следовательно, Патриарх Кирилл прекрасно был осведомлен о том, что подавляющее большинство членов Русской Православной Церкви, которое выражает сознание поместной Церкви. Категорически против такой встречи. То есть своим поступком Патриарх Кирилл пренебрег голосом Церкви, ее сознанием, он противопоставил себя и «малую кучку» своих сторонников-карьеристов всей Поместной Церкви. То есть, идя на этот шаг Патриарх Кирилл преследовал только свои личные интересы, считая их за благо Русской Церкви во имя совершения глобального шага навстречу «искомого единства христиан» в Экуменическом понимании «единства Церкви».Экуменическое понимание «единства христиан» включает в себе несколько фундаментальных положений: а) христианство раздроблено на многочисленные конфессии – церкви, б) эти церкви, то есть каждая из них, не обладают полнотой истины, в) никакая из христианских церквей, в том числе и Православная, не имеют права претендовать на то, что только они являются истинной Церковью, носительницей полноты истины. Следовательно, и Православная Церковь, вступая в ряды ВСЦ и участвуя в Экуменическом движении, автоматически исповедует экклесиологию ВСЦ, теорию ветвей.[12]

Организация встречи Папы Римского Франциска и патриарха Московского Кирилла проходила по инициативе главы Русской Православной Церкви, а не Ватикана. Столь активное стремление предстоятеля Русской Православно Церкви к такой «эпохальной» встрече с точки зрения православного церковного сознания является одним и видов поклонения главе Римо-Католической Церкви, а не типичной встречей с какой-то политической фигурой или главой какого-то государства, то есть личностью по своему статусу являющейся внеконфессиональной. Этот шаг был заранее продуман, так как он готовился в течение 2-х лет в условиях «строжайшей секретности». Не исключено то, что эта встреча являлась исполнением просьбы правительства Российской Федерации, а не исключено что и неких других тайных политических сил. То есть правительство России в данном случае оказало недозволительное вмешательство в дела Русской Православной Церкви. Оно, как и патриарх Кирилл, не могло не знать, что даже тайком подготовленная встреча вызовет негодование и смуту в православном русской народе, духовенстве и епископате. Она вызовет в лоне Русской Церкви назревания полного недоверия к личности патриарха Кирилла и митрополита Иллариона и остальному окружению Его Святейшества, подготовит почву для последующего раскола в Русской Православной Церкви. А именно это и нужно явным и тайным врагам Русской Православной Церкви и всей Православной Церкви, дабы ослабить Православную Церковь, подорвать авторитет Русской Православной Церкви, как в России, так и на международном уровне. Зная об этом Патриарх Кирилл рассчитывал, скорее всего, на жесткую каноническую расправу с инакомыслящими и на всестороннюю поддержку со стороны правительства Российской Федерации. Каноническая расправа Патриарха Кирилла и епископов Русской Православной Церкви с инакомыслящими будет основана, вполне вероятно, на определении последнего Архиерейского собора, который одобрил все документы-проекты для Всеправославного Собора. И в первую очередь это касается такого важного с точки зрения православной догматики документа как «Отношения Православной Церкви к остальному христианскому миру». Прописывая в качестве цели участия в межхристианском экуменическом движении и диалоге «восстановление утраченного единства христианского мира», в этом документе прикровенным образом и с помощью подмены ключевых экклесиологических понятий, их размывания и двусмысленности, навязываются еретическая экклесиология о т.н. «Разделенной Церкви», теория ветвей и равноправии всех церквей и о поиске «желанного единства», которое, очевидно, утрачено в самой Православной Церкви.[13] И это потому, что в самом тексте документа нигде не просматривается свидетельства о том, что только Православная Церковь является идентичной Древней Церкви, а ее вера как единственно правильная (ὀρθός). Кроме того, этим документом выносится осуждение «любым попыткам разделить единство Церкви, предпринимаемые отдельными лицами и группами под предлогом якобы охранения или защиты истинного Православия, подлежат осуждению» (п.22). То есть речь идет о тех православных христиан, которые придерживаются святоотеческой православной экклесиологии, будут ее отстаивать и противодействовать тем действиям церковной иерархии, которые будут направлены на «восстановления единства христиан» в интерпретации Экуменического движения и его понимания «единства Церкви»[14].

Кроме того, сам факт принятия этого важного догматического документа[15] без тщательного изучения и критического анализа епископатом Русской Православной Церкви, духовенством, монашествующими, богословами, без создании специальной богословской комиссии при Священном Синоде для богословской оценки как выше указанного документа, так и остальных, «принятых» кулуарно в Шамбези на V Всеправославном Предсоборном Совещании документов, является грубейшим попиранием «соборного строя Православной Церкви», который, как считается в этом документе, «издревле представлял компетентный и высший критерий Церкви в вопросах веры» (п.22), свидетельством о том, что он не работает в рамках Русской Православной Церкви, и неверно понимается. Понятием «соборный строй»(συνοδικό σύστιμα), под которым понимается созыв и проведения соборов, поменяется подлинные критерий истины в вопросах веры Православной Церкви - «сознание церковной полноты» или кафоличность (καθολικότητα), которая в истории Церкви выражалась часто не иерархами Церкви, ни соборами, а отдельными личностями, борцами за чистоту Православия.[16] Иерархия достаточно часто в истории Церкви проявляла себя в качестве носителем и распространителем ереси, также как и соборы были «разбойничьими», «ложными».