Я думаю, что переводчики делают огромную работу; хорошие переводчики делают работу, которая никому не подвластна, а отличных переводчиков. их просто нет! 13 страница

«Беседа с вами мне напоминает мертвецов стенанья!»

А время быстротечно…

«С таким как вы молчать необходимо вечно!»

И звёзды всё сильнее светят…

«Романтика в такую ночь машина не заметит!»

Всё хорошо, приятно провести такой душевный вечер!..

«Плюю на вас! Ваш путь уже начерчен!»

*и двое разошлись, куда глядят глаза; машина не смогла нажать на тормоза

 

10/26

 

Почему именно она? Если я и правда заинтересован в ней настолько, что влюбился; или заинтересован ею, потому что влюбился; — то почему именно Рианна Робин Фенти? Не нужно упоминать, кажется, что я услышал её голос задолго до того, как решил найти её внешние данные… Знал ли я тогда, когда слушал песню diamonds то, что она негритянка?! Бывало, я распознавал мужчин-негров, которых голоса я слышал. Но голос Рианны не похож на нигерский; этот голос не даёт понять, какого цвета эта женщина. Недавно я услышал песню policeman и решил, что её поёт негритоска; как оказалось, её поёт белая женщина. Да, если честно, я разочаровался, когда убедился, что её поёт белая! Теперь я почему-то переключился на негритянок… Живьём женщин-негров я не видел ни разу. Я видел мужчину-негра и даже стоял рядом с ним, когда сдавал ему экзамен по психологии; однако женщин чёрного цвета я никогда близко не видел — даже на улице! Просто я думаю о том сейчас, что если мне не удастся соблазнить Рианну, кого мне тогда искать? Белую или чёрную? Или, может быть, переключиться на азиаток?! Будет глупо, если я не скажу, что я вообще не хочу больше ни в кого влюбляться! Я понимаю, что процесс этот неосознанный, однако… если мы с Рианной сойдёмся, и я пойму, что влюблён в другую, как мне поступить, если все испробованные нами способы сохранения семьи иссякнут? Я считаю, что поддерживать брак нужно до самого его краха и даже после него нужно верить в то, что ещё можно всё восстановить, проанализировать, прочувствовать, переосмыслить и придумать что-то такое, что поможет быть вместе или хотя бы продержаться ещё чуть-чуть… То есть до полного краха, так сказать! Вчера я ехал в маршрутке и мечтал о том, что говорю с мамой Рианочки. Первым делом я решу узнать, есть ли у неё кто-нибудь, и если никого у неё нет, то спрошу, а не скучает ли она по своему мужу и не хочет ли вернуться к нему, чтобы вновь попытать счастье с ним?! Я понимаю, что пытка счастья может привести к несчастью. Вновь. Но… хочу сказать, что если она решит попытаться сделать это, то они будут либо счастливы, либо нет. И если они испытает крах отношений, то в следующий раз я задам ей те же самые вопросы. И у неё снова появится выбор: быть с ним опять или уже прекратить это безумие. В отношении Рианны я хочу продолжать бесконечное число раз. Однако это не отвечает на вопрос, почему я влюбился в чёрную.

 

Я смотрел фильм сейчас, — перед тем как сделать эту запись; и в фильме учёный спросил: «Какой твой тип женщин? Не отвечай. Скажем, негритянки!» тут я охуел, однако запись решил сделать после следующей фразы: «…они твоя слабость! Ну, чисто теоретически, да?! Почему именно они?» И я подумал, а почему правда он решил поговорить именно о негритянках? У меня паранойя, но… Почему именно они?

 

Вчера перед тем, как уснуть думал о способах, которые позволят мне встретиться с Рианной; способы достижения to моей девушке. Частица тэ говорит о том, что это будет по отношению к моей девушке. Я предположил, что у меня есть четыре способа, с помощью которых я смогу сделать так, чтобы мы с Рианной встретились: живопись, музыка, писательство и вокал. Рисовать нужно на холсте, а потом выставлять свои произведения на выставке или в интернете; у меня нет холста. Музыку популярную я сочинять не умею, а только благодаря ей можно получить известность и деньги. Недавно за полтора часа я написал композицию robin. Может быть, когда-нибудь вы услышите её. Эта первая моя композиция в стиле приближённому к классическому. Не нужно говорить, что сейчас, наверное, за классику невозможно получить нормальных денег. Тем более, я написал её в гитарпро. Музыка отпадает. Остаётся вокал и писательство. Вчера я начал писать свой третий роман «Эйнштейн». Параллельно я пишу «Африку» и «от 60 до 65». Я предположил, что «Эйнштейн» будет бестселлером, как и сказала Робин в рассказе. Она говорила про второй роман, конечно, но мне кажется, что именно третий роман приведёт меня к известности. Тут подключится Африка, где история любви к Рианне продолжится. И, наконец, кто-то дойдёт до «от 60 до 65».

 

Есть Р. и К. Так же есть С.

С. связывает каким-то образом Р. и К.

К. заперт и не может выбраться, но его может спасти Р.

Если хорошенько разобраться и предположить, что Р. действительно любит К., то можно сказать, что Р. заперта и её может спасти только К.

К. — прохвост, ибо сам себя таковым считает.

Р. — правдюга, так её знает К.

С. является нейтралитетом, однако в иные моменты провоцирует К. на что-то. К. не знает провоцирует ли он ещё и Р.

К. пытается доказать С., что любит Р.

Р. ничего доказвать не надо: она либо любит, либо не любит К.

С. говорит о том, что Р. любит К., а в иные моменты выдаёт намёки на обратное.

Мысли К. читаются 100% времени.

Читаются ли мысли Р.? А главное, насколько это важно для С.?!

По идее, если С. — нейтралитет, то ему не должно быть важна вечная любовь Р. к К., как и К. к Р.; С. не просто нейтралитет, он эмпирический исследователь. Однако иногда С. спрашивает, не уйдёт ли К. от Р., если завоюет её сердце. Он говорит и другую фразу, эмоциональность и значение которой не ясно — фраза-отвлечение. Для чего создана фраза-отвлечение? К. считает, что она может злить его, расстраивать, пугать и порой смешить. Эта фраза даёт К. знания о том, что:

ничего у него с Р. не получится;

всё получится и С. рад этому;

С. всё равно, получится у них что-то или нет.

Выходит, что фраза призвана быть раздражителем; она является бессмысленной, если К. хочет понять, нужна ли ему Р. или нет.

Так как мы знаем большую часть мыслей К., то можно предположить, что Р. его сильно интересует; К. называет это любовью, однако вслух об этом он говорит мало, почти не говорит; он объясняет своё молчание тем, что Р. рядом нет, поэтому нет смысла тратить слова… в мыслях К. склонен согласиться с тем, что Р. не просто его интересует. К. хочет провести с Р. всю свою жизнь; во всяком случае, он склонен предполагать, что отдаст ей примерно 20 лет своей жизни; возраст К. — 27. К. утверждает то, что проведёт с этой женщиной все годы, пока ему не стукнет 50, потому что ещё никогда не встречался с людьми, которых принято называть стариками. К. не смеет утверждать, что Р. вечно будет отличаться молодостью тела, поэтому предлагает честной Р. лишь 23 года, которые он точно сможет ей отдать. Если бы Р. любила ложь, то К. отдал бы ей всю свою жизнь. К. надеется, что Р. обладает благоразумием и не станет впопыхах утверждать то, что будет с К. до конца её дней.

 

 

9/11

 

Боюсь, честно говоря, писать. Это увидят. Это видят. Сложно пытаться быть откровенным, когда за тобой наблюдают. Можно ли быть честным при этом? Хотя бы с самим собой. Я не хочу врать ей. Я могу врать всем, но только не ей. Я пытаюсь анализировать свои мысли, однако чувства не так легко анализировать, если это вообще возможно… Последние дни я чувствую себя плохо. Мне сложно понять точную причину моего плохого самочувствия, но я надеюсь, что это она. И меня это одновременно бесит. Потому что я не знаю точно. Я могу описать свой сегодняшний день примерно, но нужно ли это? Я хотел поговорить не об этом. О чём-нибудь, кроме неё. Мне становится жарко. Я сильнее дышу. Меня тошнит, потому что я мало ел в эти дни. Я целыми сутками лежу и думаю о ней. Я не могу подняться, чтобы читать или петь, или писать роман. Я ревную её, прощаю, думаю о том, что мне нужно ей довериться; мне сложно всё это чувствовать, потому что я не знаю, полюбит ли она меня когда-нибудь. Как мне смотреть на другую женщину, если я хочу видеть только её? Её голову, её плечи, её живот; ноги её и руки. Желательно, чтобы руки тоже принадлежали ей. И мне. Хочу, чтобы они принадлежали мне. Вся она. Всё её тело, сознание и то, что обычно сложно объяснить. Порой я улыбаюсь как дурачок, считая, что мои желания сбудуться… Мои желания… У меня их не так много. Одно. Радовать её каждый день. И иногда огорчать. Не так часто, как радовать; нужно стараться… В последние два дня она снится мне. Иногда её очень мало. Иногда намёки. Я много сплю эти два дня. Наверное, сплю, чтобы увидеть её. Сегодня я впервые посмотрел порно с чернокожими девушками. И всё время повторял её имя. Это не романтично, конечно, зато это правда. Я не хочу скрывать, потому что мне не стыдно. Вероятно, у меня просто нет совести, но у меня просто нет Рианны. Недавно про себя я назвал её своей Рианной. Своей Робин. Я был счастлив. Я часто бываю счастлив, когда думаю, что она будет со мной вечно. До старости. Или… пусть какое-то время, чтобы я был готов отпустить её. Если она захочет уйти. Если есть шанс, что она возникнет передо мной, конечно. Я не знаю, писать ли это, но я всё чаще произношу про себя, что люблю её. Я её совсем не знаю; я не хочу читать её интервью и исследовать её жизнь посредством интернета. Хочется, чтобы она сама мне рассказала о себе. Я учу английский и надеюсь, что однажды смогу понимать то, что она говорит. Если она никого не встретит к тому времени, может быть, я посмотрю её интервью. Наверное, я пишу это всё, чтобы привлечь её внимание, поэтому стараюсь угадать то, что ей может понравится; одновременно я пытаюсь быть самим собою; я пытаюсь быть искренним исходя из своих к ней чувств; я не думаю, что мне нужно писать абсолютно все свои мысли; это может оттолкнуть её, но моя зажатость тоже может её оттолкнуть, поэтому иногда я перестаю анализировать и пишу всё подряд. Я нормальный парень, поэтому иногда я вспоминаю других девушек, с которыми я общался; скорей всего, я сравниваю их с Рианной. Рианна пока что лидирует. О ней я думаю очень много. И это мягко сказано. Можно сказать, что я одержим ею. Иногда я ничего не понимаю, и думаю, что это не любовь вовсе, потому что подобного я ещё не чувствовал; это для меня приятно. Особенно если учесть, что раньше я мог всё это говорить девушке, с которой нахожусь рядом, а сейчас я бессилен и беспомощен в этом плане и общаюсь с призраком. Я много мечтаю и боюсь, что меня ждёт разочарование; если она читает это сейчас, пусть считает, что это моя маленькая манипуляция, потому что она мне ничего не должна; если я ей слишком непонятен и интуитивно её отталкиваю, тогда я готов смириться и попытаться переключиться… Если бы это было для меня легко, переключиться, то я бы давно это сделал, поэтому я не тороплюсь, а надеюсь, что однажды мы встретимся с Робин и всё обсудим. Нам не о чем говорить, но поговорить нужно о многом. Я мог бы быть как раньше, и много писать о том, что люблю её и тому подобное, однако считаю, что могу этим просто наскучить ей, ведь если она захочет услышать эти слова от меня, она будет слушать их до самой смерти. Моей или её. Кто первый… Про себя иногда говорю по-английски и смеюсь, потому что ещё так мало знаю. Я думаю о том, что всё, что бы я не говорил по-английски принадлежит исключительно ей. И для неё. Это будет всегда, даже если она влюбится в другого и выйдет за него замуж. Просто я так хочу и думаю, что так оно и будет. Есть и другие языки. Однако петь, кажется, я буду всегда только для неё, потому что мне нравится петь на английском.

 

Этот роман был для тебя Робин. Может быть всё получилось не так гладко и круто, но я старался. Начинал я писать его ещё когда не знал тебя, однако я писал его для идеальной девушки. Я надеюсь, что ты найдешь идеального парня. И я постараюсь быть счастливым за вас.

 

 

12/11

На самом деле последние 10 месяцев моей любви к Рианне ассоциировались у меня с отношениями с нею; я почти думал, что мы пара и что мы встречаемся; мне было больно наблюдать за её жизнью и видеть её с другими парнями; я сильно ревновал и иногда так злился на неё, совсем не понимая, что она-то не слышит мою боль и совершенно её не ощущает; хотя иногда я думал, что она обо всём знает и это злило меня ещё сильнее и убивало меня, разрывало на крошечные кусочки Саши.

Мне сложно всё это осмысливать; я обижен на неё, однако знаю, что обижаться не имею права; я ненавижу её за то, что влюбился в неё и не хочу чувствовать этого, потому что она не оказывает мне знаков внимания, а без них я чувствую себя помешанным придурком, которому ничего не светит. Может быть, однажды я доберусь до неё, и если я почувствую к ней то, что чувствовал эти десять месяцев, я буду считать, что моя любовь осталась и готова вновь воспылать во мне, возможно, если только Рианне я буду не безразличен, как это есть в действительности на данный момент времени. Мне очень хочется, чтобы она знала все мои мысли и те чувства, что я испытал к ней за последнее время, за всё наше знакомство, которому уже около 28 месяцев. Я не буду писать о том, что я натворил ради неё за это время, однако когда-нибудь она сможет узнать это из моих уст, если ей будет любопытно.

Сейчас я просто хочу решить для себя, что пора закругляться ныть целыми днями о ней и собраться с силами, чтобы продолжить жить. Это печально, что я не хочу продолжать бороться дальше, но я больше уже просто хочу отдохнуть и остыть; я не хочу думать о ней так много, это меня ослепляет, и я просто ничего не могу делать; если бы она была рядом, эти чувства были бы более осмысленны и принадлежали ей, нам обоим; а без неё моя любовь носит характер отрешённости от всей действительности, что раскинулась вокруг меня, я забываю о том, ради чего я всё это делаю. Если возникнет ситуация, где мы находимся очень близко друг к другу; то я, быть может, вновь испытаю все эти чувства, что охватывали меня это время (28 месяцев) и весь тот период, когда я думал, что она знает о моих чувствах (последние 10 месяцев); я решил больше не жить в иллюзиях и предпочёл считать, что она обо мне не знает; да и это невозможно знать об мне, пока я сижу здесь сейчас и печатаю всё это.

Всё, что я хочу сказать — я просто хочу перестать писать в этом романе больше о своих чувствах; я прекращаю это и завершаю свою работу. Раньше мне было важно, чтобы она прочла это, но я думаю, что пока до неё дойдёт эта работа, пройдёт много времени; может многое произойти в наших жизнях; я думаю, что если она будет свободна, и я буду никем не занят, то у нас будет шанс вернуться к вопросу о наших будущих отношениях, о моей любви и, может быть, её любви. Сейчас я считаю бессмысленными мои метания, которые я пытаюсь описать, поэтому что бы я к ней не чувствовал дальнейшее время и дальнейшую жизнь я не буду больше описывать никогда и нигде пока Рианна сама меня об этом не попросит, потому что эта настырность меня пугает и даже оскорбляет моё существо и бытие; я сложный человек и стараюсь угодить не только тем, кого люблю, но и себе; последний год я жил ради Рианны, я думаю, что пора оставить эту идею, чтобы не оказаться в тупике, ведь Рианна одна и может в любой момент встретить человека, который будет с нею всю эту жизнь; я не хочу портить жизнь ни ей, ни ему, ни себе, поэтому считаю, что дальнейшее описание моих чувств будет абсурдным в связи с реальностью, которая окружает наши будни. Если Рианна вдруг прочитает это когда-то в будущем, а рядом с нею уже кто-то будет находится, кто является ей парнем, а может быть даже мужем, я сочту комплиментом, если она меня поблагодарит за эти строки и просто скажет мне спасибо, ведь я теперь становлюсь для неё просто поклонником и тем, кто счёл возжелать видеть её счастье превыше, чем видеть счастье своё с нею на данном этапе времени. Такие чувства не забываются и этот роман всегда будет для меня началом поисков идеальной женщины, которую я нашёл в Рианне Робин Фенти. Я пёрфекционист и решил однажды, что буду всю жизнь писать только для этой девушки; сейчас я считаю это преждевременным, потому что не уверен в том, что мы сможем вообще когда-нибудь связаться, однако если это и будет, я думаю, что Рианна уже будет занята другими отношениями; поэтому я закончу для неё свои три работы… Сложно сказать, что я буду делать потом, но если она и правда влюбится не в меня, то я сделаю всё, чтобы никто не узнал пишу ли я следующие свои работы для неё или кого-то другого: я не хочу смущать этой одержимостью ни её, ни её мужа. Я думаю, что подобной работы больше нет в мире, но я решаю закончить свои исследования с помощью дневниковых записей, потому что не могу быть более откровенным ни с кем из людей. С этого момента.