От Ницше ведут философию жизни. Один из ее представителей, О. Шпенглер (1880-1936), утверждал самобытный путь развития культур.
14. Философия ХХ в. Позитивизм
Философия в ХХ в. становится мировой, наблюдается сохранение и полемика «всех против всех». Возможно, самая значимая борьба идет между развитием рационалистической философской традиции («проект модерна») и иррационалистическими, субъективистскими, национально-культурными идеями.
В XIX в. О. Конт (1778-1857) создал позитивизм. Суть: 1) истина только у науки; 2) наука – господствующее мировоззрение (третья стадия интеллектуального развития человечества, после религиозной и философской); 3) задача философии обслуживать науку, например, в области классификации знания, именно поэтому Конт создает социологию – науку об обществе; 4) наука не объясняет, а описывает (агностицизм). Большим уважением ученых пользовалась «Система логика» позитивиста Дж.С. Милля (1806-1873), в которой были описаны методы научной индукции, например, метод единственного различия (Из АВС следует авс. Из ВС следует вс. Следовательно, А причина а.).
Кризис в физике начала ХХ в. завершил классический позитивизм (для них Ньютон создал вечную науку), но не позитивизм.Известнейшие идеи второй формы позитивизма – эмпирикритицизма: чистый опыт Р. Авенариуса (1843-1896), снимающий различие между психическим и физическим (в «я вижу дерево» – «я» и «дерево» одна и та же реальность); понимание науки как экономии мышления (в законах по аналогии с жизнью и языком наука стремиться минимизировать усилия по пониманию мира), критика механицизма, внеопытности ньютоновского абсолютного пространства и времени Э. Маха (1838-1916); конвенционализм (теория - плод удобства и договора) А. Пуанкаре.
Третья форма позитивизма – неопозитивизм – разрабатывалась в «Венском кружке» (М. Шлик (1882-1936), Р. Карнап (1981-1970) и др.). Его возникновение тесно связано с разработками в области математической, символической логики, позволяющей надеяться на избавление языка от всякой двусмысленности (давняя мечта Лейбница), осмыслением ситуации в математике, научность которой была поставлена под сомнение после неевклидовых геометрий (проблема теоретических оснований математики) и идей Л. Витгенштейна (1889-1951), что мир есть язык (качественное развитие субъективного идеализма). Отсюда для неопозитивистов: ф илософия есть деятельность по анализу языка. В языке находим предложения: 1) осмысленные, опытные; 2) логические, математические; 3) бессмысленные, неосмысленные («Иванов и»; «Бог есть»). В науке остаются первые два типа, где основные – опытные, верифицируемые (основа демаркации, отделениянауки и ненауки). Эти опытные, протокольные (строго фиксируемые) предложения составляют нерушимый (истинный), увеличивающий базис науки (не революционный, а кумулятивный образ науки). Существует резкое разграничение между эмпирическим и теоретическим уровнями науки. Теория, да и любое смысловое соединение фактов всегда могут быть другими (плюрализм Вселенной Б. Рассела (1872-1970); языковые игры Л. Витгенштейна; возможные миры современной логики). Эталон и подлинная наука – физика (физикализм). Философия избавляет науку от метафизики (понятие закона – незаконно!) и, вообще, пытается разработать достойный ее однозначный, символический язык выражения научных истин.
15. Экзистенциализм. Прагматизм
Мировые войны, кризисы, потеря жизненных ориентиров в ХХ в. способствовали расцвету философии существования – экзистенциализму, берущему начало от С. Кьеркегора (1813-1855), в заочной полемике с Гегелем сформировавшего классическую антитезу «экзистенции и системы». Прогресса для человека нет (человеку всегда нужно верить в Бога самому), мышление «меньше» человека. Путь к себе уникальному идет по «стадиям существования»: эстетической – ориентация на удовольствие (Дон Жуан); этической – выполнение долга (Агамемнон и Ифигения); религиозной – обращение к истоку, Богу, происходящее в иррациональном скачке веры в чудо, после которого наша конечность начинает общение с бесконечностью Бога (случай Авраама).
Своеобразие экзистенциалистов – Н. Бердяев (1874-1948), К. Ясперс (1883-1969), М. Хайдеггер (1889-1976), Ж.П. Сартр (1905-1980), А. Камю (1913-1960) – общий онтологический взгляд на человека. Человек живет в социальном мире, но, если он ориентируется на него, то теряет свою уникальность, становится как все, man (другие – это ад, хотя иногда возможна подлинная экзистенциальная коммуникация между двумя людьми.) Открытие неподлинности происходит через кризисные ситуации в настроениях тоски, скуки, страха, тошноты, осознании своей смертности, когда до человека доносится зов его бытия. Если у него хватает сил и смелости, он делает выбор движения к подлинности, к своей «незапрограммированной», уникальной сущности (человек – это проект человека, поэтому его сущность в существовании), экзистенции. Экзистенция – это человек, реализующий сейчас свою самую главную уникальную возможность. Экзистенция – это движение к своему бытию. В религиозном экзистенциализме бытие – это Бог. Атеистический экзистенциализм – лишен этой возможности спасения, экзистенция – это ничто, все другое – нечто, т.е. известное от man. Выбор своей свободы – всегда конфликт с обществом, и все заканчивается трагично, смертью. Во всех случаях дальнейшая конкретизация бытия невозможна, экзистенция определяется не через что, а через как (страсть, бескомпромиссность); идете ли вы к своему бытию, знает только ваша совесть. Для некоторых экзистенциализм в 70-е годы ХХ в. себя исчерпал (?), оставив нам ярчайший пример нонконформизма и поиска своей самобытности.
Возвеличивание индивидуальности в экзистенциализме отражает одну из тенденций новейшей философии – ее ориентацию на человека. В более мягкой форме это делают сейчас многие философы. В конце ХIХ в. появился и до сегодняшнего дня популярен прагматизм, общая идея которого в соединении философии с жизнью. У. Джеймс (1842-1910) придает ему субъективистскую окраску. К убеждениям, лежащим в основе всякого познания и действия, неприменим никакой общезначимый критерий истины. Их истинность определяется тем, насколько они являются необходимыми и важными для конкретного субъекта. Критерий истины – практическая польза, т.е. реальная удовлетворенность человека его отношениями с действительностью. Объективный идеализм более истинен, чем материализм, поскольку дает надежду на жизнь после смерти. Прагматизм удивительно легко мог соединять веру в Бога и то, что «Боливар не вынесет двоих». Отсюда понятна его крайняя популярность в США.
16. Бессознательное З. Фрейда и гуманизм неофрейдизма
Психоанализа З. Фрейда (1856-1939) оказал влияние на всю культуру. Анализ истерии привел Фрейда к выводу, что она есть результат вытеснения из сознания невыносимого знания, остающегося в виде странных, болезненных действий (невозможность выпить стакан воды). Анализ сновидений показал, что сны есть реализация желаний, а их загадочный характер есть результат стремления психики скрыть от нас их реальное содержание. Так Фрейд открыл бессознательную вселенную в нашей душе и первым начал ее осваивать. Наша психика носит трехчленный характер (бессознательное, цензура, сознание). Ребенок ориентируется на принцип удовольствия (желания получить все и сразу), но общество переориентирует его на принцип реальности (учет социальных норм и требований), требующий осуждения и борьбы с асоциальными позывами. В психике формируется защитный механизм – цензура, скрывающая от сознания знание о бессознательном (всего связанного с принципом удовольствия). Скрывать есть что! Изначальная энергетика человека сексуальна и направлена на удовольствие (теория Либидо). Фрейд указывает на шокирующую детскую сексуальности, первая стадия которой охватывает время жизни младенца от рождения до одного года, когда основной эрогенной зоной является слизистая оболочка рта и губ; на формирование комплекса Эдипа, т.е. желании мальчика обладать свой матерью и его ненависти к отцу-сопернику (у девочек зеркально подобный комплекс Электры) и т.д. Фрейд уверен, что эти выводы основаны на прямом опыте. Другие, так не подкрепленные идеи, он называет «нашей мифологией» (наличие у человека стремления и к жизни, удовольствию – Эросу, и к смерти, спокойствию – Танатосу). Поскольку все достижения культуры есть результат сублимации (перевода сексуальной, асоциальной энергии на общезначимые, культурные цели), то Фрейд обеспокоен будущим. Выдержит ли человек все усиливающееся культурное строительство?
Критики не соглашались с научностью психоанализа, ссылаясь, например, на эффект плацебо (внушения Фрейдом своих идей пациентам). Обычно, все критиковали пансексуальность Фрейда (из крупных исключений – В. Райх, чья книга «Сексуальная революция» дала имя и идеи сексуальной революции 60-х годов ХХ в.). В творчестве неофрейдистов – К. Хорни (1885-1953), Э. Фромм (1900-1980) – Фрейд радикально дополняется историко-социальной проблематикой (в отсутствии этого позиция Фрейда объявляется биологизаторской). Неофрейдисты настаивали, что болезненность, «взрывоопасность» человека, описанная Фрейдом, не свойственна ему как таковому, а соотносится только с современным капиталистическим и индустриальным обществом. Например, Хорни исследует как «идеология соперничества» этого общества ведет к враждебности, к страху возмездия, травмам предательства, трагедиям карьерной исчерпанности и т.д. Гуманистическое преобразование основ современной жизни (любовь как смысл жизни, искоренение власти бюрократии, духовное саморазвитие вместо погони за властью и товарами и т.д.) способны создать здоровое и счастливое общество. Критикуя современность, неофрейдисты часто обращались к Марксу, особенно к его ранним работам, в которых на первый план был выдвинут человек, а классический марксизм только формировался.
17. Постпозитивизм. Структурализм. Постмодернизм
К. Поппер (1902-1994) – первый серьезный критик неопозитивизма: опыт невозможен без теории; сведение наук к физике невозможно; критерий научности, не верификация, а фальсификация, открытость к опровержению. На этом базисе вырастает постпозитивизм. Его начало – книга Т. Куна «Структура научных революций» (1962). По Куну, естествознание не кумулятивное накопление знаний, а революционная история смены несоизмеримых (Эйнштейн не продолжает Ньютона) научных парадигм (признанных научным сообществом способов понимания и познания). Кун описывает четыре этапа жизни парадигмы: 1) допарадигмальный, в котором общая аморфность объекта исследования позволяет существовать множеству разных теорий; 2) парадигмальный (нормальная наука), когда появляются эпохальные труды («Химия» Лавуазье), прекращающие споры об истине в этой области и дающие «пищу» целому научному сообществу; 3) кризисный, связанный с появлениям разрушающих теорию фактов (рентгеновские лучи); 4) пово-парадигмальный, преодолевающий ad hoc гипотезы неудачников, «гипотезы для этого случая», явно натянутые идеи для спасения старого. В постпозитивизме не редки крайние взгляды: П. Фейерабенд (1924-1980) не только анархистски думал, что в научной методологии anything goes, но считал, что в науке не больше истины, чем в религии.
Структурализм пришел на смену экзистенциализму. В пику ему, он видит нас рабами структур и провоцирует думать: что «все уже сказано и сделано». Структурализм своей заслугой считает введение в гуманитарные области математической и естественнонаучной строгости. Он исходит из того, что все в нашей жизни системно, структурно и смыслово организовано (зимний загар как символ достатка). К. Леви-Строс (1908-1993) доказал это на материале дописьменных культур, выявив поразительную схожесть мифов разных народов, их системную, структурную организацию и основанную на этом жизнь. Поле интересов М. Фуко (1926-1984) – научное знание и власть (специфика современной власти, возникшей в XIX в. – всеподнадзорность, дисциплинирование, нормирование). Классической книгой в структурализме считается «Морфология сказки» В. Проппа (1928), где суть волшебной сказки россиянином определяется через структуру. Волшебная сказка то, что развивается от нарушения запрета до свадьбы героя, и что включает в себя восемь действующих лиц: вредителя, дарителя, помощника, царевны и ее отца, отправителя, героя и лжегероя.
Многие творцы постмодернизма, самой шумной современной философии, (Ж. Делез (1926-1986), Ж. Деррида (р. 1930)) были структуралистами. Но они обнаружили, что изначальная «бесформенность», «хаотичность» жизни богаче любых структур и не подвластна никаким схемам. В любой структуризации, особенно глобальной, постмодернисты видят проявление паранойи. Постмодернисты отмечают и приветствуют исчезновение целостности в мышлении и жизни (шизоидная культура) – поскольку истина есть неистинна. Очень актуальны постмодернистские теории симуляции (симулякров). Суть: искусственное, информационное, компьютерное не просто заслоняет от нас реальность, но воспринимается ею (фильмы с уже умершими актерами; иракская война глазами СМИ; аватар как «маска без начинки», виртуальная реальность).
18. Феноменология Э. Гуссерля. М. Хайдеггер. Философская герменевтика
Э. Гуссерль (1859-1938) – создатель феноменологии («возращения к самим вещам», к очевидности). Гуссерль начал с критики психологизма в логике (закон тождества, А=А, есть следствие временной похожести окружающих объектов), отстаивая ее всеобщность и необходимость. «Философия как строгая наука» начинается с феноменологической редукции (эпохе), «берущей в скобки» реальный мир и реальное содержание сознания, оставляя фундаментальные элементы и действия чистого сознания (сравните с Декартом). Оно, прежде всего, интенционально, т.е. направлено на что-либо (нет разницы реальное или воображаемое; ср.: нет субъекта без объекта) и существует сплошная корреляция сознания и его объекта (растущее на дворе дерево – феномен сознания; ср. субъективный идеализм). Становление мира в сознании происходит через ощущения (чувственная гиле), где многочисленные смысловые акты – ноэзисы (кирпичное, продолговатое, приятное …) конституируют смысл целого – ноэму (первый корпус НГТУ). Феноменология позволяла создавать феноменологию ценностей (по М. Шелеру, святой лучше весельчака), описывать специфические восприятия, горизонты мира (например возвратившихся с чеченской войны), поэтому нередко феноменологию называют самой продуктивной философией ХХ в. В конце творчества Гуссерль обратился к разработке идей жизненного мира (жизни людей вне и до науки) и его забвения в абстрактном мире современной науки, ведущей нас к механическому рабству или гибели.
Феноменология, поздние мысли Гуссерля – исток М. Хайдеггера (1889-1976), известнейшего философа ХХ в. Слава пришла к нему после «Бытия и времени» (1927), где дана экзистенциальная структура бытия человека в мире (уже быть - впереди себя - в качестве бытия - при встречающемся сущем). С 30-х годов ХХ в. в его творчестве происходит поворот, прежние рассуждения видятся ему излишне субъективистскими. Его новая цель – «судьба бытия» эпохи, ведущая к теме современной техники, делающей все (от природы до «людских ресурсов») «поставом», готовым в любое время к использованию. Мощь техники глушит другие возможности и зов бытия, который слышали, например, древние греки, создавая свою культуру в гармонии с природой. Путь к бытию идет через язык: «Язык есть дом бытия, обитая в котором, человек эк-зистирует, когда послушествует истине бытия, храня ее.» Присутствие бытия в языке открывает себя, прежде всего, в «глаголах» и молчании поэзии.
Мысли Хайдеггера и повсеместное внимание в философии ХХ в. к языку – основа для создания Г. Гадамером (1900-1994) философской герменевтики (герменевтика – метод понимания текстов). Для Гадамера герменевтика первична, поскольку понимание первично (человек есть существо понимающее). Мы всегда находимся в герменевтическом круге (целое понимается из частного, и наоборот). Гадамер защищает предрассудки (пред-рассудки), поклонение авторитетам – все, что было осмеяно и отторгнуто холодным миром науки. Только внимание и уважительное вслушивание в традицию (особенно художественную – А.С. Пушкин, Ф.М. Достоевский, а не наука говорит нам о сути русской души) приобщает человека к человеческой и национальной культуре. Свободный диалог, вслушивание в ответ – вот путь спасения человечества.
19. История и направления российской философии
Начало российской философии можно вести от Владимира Мономаха (1053-1125). Учение о личном переживании веры в единении с Богом у Нила Сорского (1422-1508), идеи трех миров (макрокосмоса, микрокосмоса, символов) Г.С. Сковороды (1722-1794), мысли о синтезе эмпиризма с рационализмом М.В. Ломоносова (1711-1765), несомненно, относятся к философии. С XIX в. отечественная философия выступает как обычный факт российской культуры.
Полемика западников и славянофилов – центральное и актуальное противостояние отечественной мысли. П.Я. Чаадаев (1794-1856) истоком бед, странностей России видел православие, отделившее нас от Европы. В.Г. Белинский (1811-1848), А.И. Герцен (1812-1870) и др. также мыслили наше спасение на проторенных Западом путях свободы и технического прогресса. Опора славянофилов (А.С. Хомяков (1804-1860), И.В. Киреевский (1800-1856), И.С. Аксаков (1823-1886) и др.) – православный мистицизм; общинная, мирная (без классовой борьбы и агрессии), государственная (сердечное принятие власти царя) жизнь россиян; губительная односторонняя рассудочность жизни и мысли Запада. А.С. Хомяков разрабатывает центральное для славянофилов понятие соборности – множества, собранного любовью в свободное (сохраняющее индивидуальность) и органичное единство (от церкви до государства). Соборность не есть западная ассоциация – внешнее, рассудочное объединение людей. Соборность, как и вера, не понимаются мышлением, а только живой цельностью человека – живознанием. Всеединство, София, у следующих русских религиозных философов, дали соборности вселенское, объединяющее весь космос звучание. Тесным образом к славянофилам примыкает русская религиозная философия (А.Н. Бердяев (1874-1948), И.А. Ильин (1882-1954), Н.О. Лосский (1870-1965) и др.). Крупнейшая фигура здесь – В.С. Соловьев (1853-1900). Он, обобщая идеи христианства, немецкой диалектики, науки, учил (до эсхатологических предчувствий) о процессе преобразования космоса религиозным развитием человечества в «нетленный» космос любви и красоты.
Славянофилы не только отстаивали самобытность России, но видели ее спасителем мира (русская идея; «Москва – Третий Рим»). С последним можно спорить, но, несомненно, российская мысль сказала свое слово в развитии мировой философии: М.А. Бакунин 1814-1876), П.А. Кропоткин (1842-1921) – классики анархизма; Н.Я. Данилевский (1822-1885) – родоначальник теорий культурно-исторических типов; Л. Шестов, Н.А. Бердяев – полноценные творцы экзистенциализма, Н. Ф. Федоров (1828-1903), К.Э. Циолковский (1857-1935), В.И. Вернадский (1863-1945) – авторы русского космизма, впервые указавшего человечеству на его возможные внеземные перспективы.
После 1917 г. ведущей философией России становится марксизм, считавший себя аутентичным продолжателем дела К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина, обогатившего марксизм учением об империализме как кануне социалистической революции. Нет сомнения, философия в СССР напрямую зависела от коммунистической власти, определявшей, что есть истина. Но это не означает, что в ее рамках не были достигнуты важные результаты, например, в психологии – это теория деятельности А.Н. Леонтьева (1903-1979).
III. Диалектика и ее альтернативы
20. Основы и исторические вехи диалектики
Диалектика – учение о единстве и борьбе противоположностей и связанной с этим всеобщей взаимосвязи, функционировании, развитии. (В античности «диалектику» понимали и как искусство творческого спора.) Минимальная задача диалектики: видеть мир противоречивым, изменяющимся, развивающимся, взаимосвязанным; максимальная – разработать систему категорий и законов. Диалектика входит во все разделы и затрагивает все вопросы философии (например диалектична вечная борьба материализма, объективного и субъективного идеализма), поэтому ее можно и нужно излагать отдельно.
Начало диалектики теряется в мифе: всеобщая оппозиционность (правое-левое, Солнце-Луна); взаимосвязь, взаимопереходы (античный бог Протей), амбивалентность, любовь-ненависть (тотемизм предполагал и поклонение, и умерщвление тотема). Считается, что обыденность внедиалектична. Это не так, диалектическая двойственность слышится во многих глубоких словах (судьба, любовь), пословицах («Бедному жениться, и ночь коротка» против «С милым рай и в шалаше»), наблюдениях (после смеха жди слез).
Диалектика представлена в учении инь-ян, у Гераклита, Кратила, Эмпедокла (образность их мысли можно положительно отметить: эмоциональность, наглядность прекрасно запоминается; сравните с японской хокку.) Великий критик диалектики, Аристотель, опирался на открытый им основной закон бытия и логики – закон тождества. Христианство, познавшее истину, делало диалектику неактуальной. С эпохи Возрождения ситуация меняется. Николай Кузанский (1401-1464) учил о Боге как абсолютном максимуме и минимуме (поскольку вне бога ничего нет, то нет ничего большего или меньшего, чем он). Учение Канта об антиномиях (противоречиях) чистого разума (мысли о начале, бесконечности, Боге и свободе приводят к двум одинаково доказуемым и противоположным тезисам), триада тезиса-антитезиса-синтеза Фихте, философия Ф. Шеллинга (1775-1854), видевшего жизнь мира через борьбу противоположностей, ведут к самому известному теоретику диалектики – Гегелю.
Марксизм, критикуя Гегеля за идеализм и завершенность развития, видел себя третьей, последней формой диалектики (после античности и Гегеля). Диамат боролся со сторонниками примирения противоположностей, видя в этом желание тормозить ход истории (по А. Кожеву, борьба капиталистов и рабочих, управляющих и управляемых и т.д. должна быть введена в гармоничное русло взаимовыгодной дополнительности). Марксисты также полемизировали с революционными крайностями, например, представителем франкфрутской школы Т. Адорно (1903-1969). В «Негативной диалектике» (1966) он приписывал творческий смысл только антитезису, не дающему застыть движению, разоблачая любую позитивность как заведомо ложную. В искусстве идеалом негативности Адорно видел театр абсурда С. Беккета. (Несомненно влияние Адорно на левоэкстремистский бунт «новых левых» 60-х годы ХХ в.)
Современная критика диамата должна восприниматься как избавление от реального марксистского догматизма и дальнейшее обогащение отечественной диалектики, например, темой гармонии противоположностей (Г.С. Батищев).
21. Закон единства и борьбы противоположностей
Первый, исходный закон диалектики – закон единства и борьбы противоположностей. Им утверждается: 1. Тотальность, всеобщность диалектических объектов и отношений (граница связывает и отделяет объект от мира: наша расширяющаяся Вселенная предполагает сжатие как последующее, так и сейчас существующее; атом – единство положительных и отрицательных зарядов; молекула – единство молекулярного притяжения и отталкивания; живое на Земле существует, поскольку наша планета идет к Солнцу и уходит от него; эволюционное единство наследственности и изменчивости, и, возможно, связанного с этим феминного (женского) и мускулинного (мужского) начал; поглощение и выделение продуктов жизнедеятельности, чередовании активности, бодрствования и пассивности, отдыха, сна, возбуждение и торможение нервной системы живых организмов; история общества прекрасно описывается через борьбу противоположных классов; жизнь человека есть стремление заполнить отсутствие, пустоту находящейся вне его полнотой (для студента это образование); хороший технический продукт есть совпадение противоположностей: дешевый и качественный, дом зимой теплый, летом прохладный; уютная и просторная квартира; продавец не существует без покупателя, студент без преподавателя, и наоборот; но можно ли говорить о вечности борьбы добра и зла?). 2. Вытекающее из указанной всеобщности понимание борьбы противоположностей как источника самодвижения, саморазвития мира (материалистам после этого «гипотеза бога» не нужна).
Есть ли объекты, не участвующие в диалектических взаимоотношениях? Нет. Даже куча камней диалектически связана действием-противодействием. Но подобные объекты не способны к дальнейшему диалектическому развитию, их глубокий диалектический анализ не несет ничего интересного. Все ли движения в мире в конечном счете связаны с диалектической борьбой? Да. Все ли движения в мире непосредственно связаны с диалектической борьбой? Нет. Когда человек двигает книгу, ее движение не связано с внутренней борьбой противоположностей. Таких случаев много, например, жизнь земных организмы во многом определяется не их диалектической борьбой, а использованием энергии диалектической жизни Солнца и запасов Земли (отсюда возможность для человека выбрать скучное, не опасное, минимально диалектическое бытие). Источником недиалектического движения может быть конкуренция, где непосредственная борьба производителей за потребителя не вытекает из диалектической сути конкурирующих фирм, вступающих в диалектические отношения только с потребителем. Хотя в рамках экономики в целом, конкуренция может рассматриваться как закономерный диалектический момент.
Диалектические противоположности могут какое-то время оставаться в прежнем состоянии. Иногда это состояние будет довольно долгим (атом), иногда благоразумные люди специально сохраняют его (сохраняют себя на своем «уровне компетенции», по Питеру, предполагая, что дальнейшее продвижение по бюрократической лестнице принесет только лишние проблемы). Но любой объект когда-нибудь придет к своему завершению, перейдет в новое качество. Ответ на вопрос, как это происходит, дает второй закон диалектики.
22. Закон перехода количества в качество
Закон перехода количественных изменений в качественные раскрывает механизм последовательного изменения объектов, перехода их в новое состояние. Содержание этого закона целесообразно излагать в ходе определения основных задействованных в нем категорий.
Свойство – в широком смысле любая отдельная характеристика объекта (любой признак, черта объекта). Количество – характеристика объекта по степени развития или интенсивности присущих ему свойств. Качество – сущностная определенность объекта, характеризующая его как данный объект, обладающий определенностью и совокупностью присущих ему свойств и принадлежащий к классу однотипных с ним объектов. Качество отражает родо-видовую принадлежность и уникальность объекта. (Этот объект есть живое существо, человек, студент, оригинальный и любимый И.И. Иванов; сравните с сутью бытия по Аристотелю). Качество характеризуется устойчивостью, количество – изменчивостью, вариативностью, отсюда выводится новая категория – мера – интервал количественных изменений, в пределах которого сохраняется качественная определенность объекта. Когда-нибудь количественные характеристики выйдут за рамки данного качества и произойдет переход к новому качеству. Скачок – переход количественных изменений в качественные. Скачки бывают разные: резкие, интенсивные (революция, усталость металла), постепенные (испарение воды, появление новых биологических видов, технических моделей). Но суть их одна – переход в новое качественное состояние. (Некоторые исследователи считают, что необходимо расширить содержание второго закона диалектики за счет включения в него перехода в новое качество через структурные изменения, перестройку внутри объектов; см. «изомерия»)
Диалектическая, качественная трактовки скачков критикуется сторонниками «плоского эволюционизма»: 1. Погружение в конкретное изучение перехода к новому качеству, доскональное изучение всех количественных характеристик движения приводит к эффекту софизмов «лысый» и «куча» (одна песчинка не куча, две тоже… образовавшаяся постепенно гора Джомолунгма тоже не является кучей), когда никогда нельзя сказать, что между старым и новым уже появилась качественная разница (например, когда из звуковой сигнализации животных все-таки появился человеческий язык). 2. Животный мир можно понимать не как результат качественной эволюции, а как разворачивание потенциальных возможностей, заложенных в уже данном в начале эволюции наборе генов. В этом случае любой животный вид не есть плод качественного скачка, а есть развертывание возможности, данной в генах. Ссылаясь на сам факт таблицы Менделеева, так же вне развития можно понимать и всю жизнь космоса. В диамате традиционно подобное критиковалось (за деревьями нужно видеть лес; 50 млн лет назад не было тех генов, которые «создали» человека). Но не проглядели ли тогда объективную, диалектическую связь между качественными скачками и плоским эволюционизмом (см. генная инженерия)?
Переход в новое качество одновременно говорит об оставленном в прошлом старом качестве. Закономерный вопрос, как новое связано со старым, получает свое освещение в третьем законе диалектики.
