Мужчина откинулся на спинку кресла. Все просто.
Нет. Все просто было раньше, только он этого не замечал. Несколько лет назад в его жизни была женщина, достойная стать матерью его ребенка. Пока она была рядом, он строил планы о величии и осуществлял их с поразительной легкостью. Словно некая невидимая сила вела их по этому пути. А потом он оступился, а она погибла. С разницей в несколько лет. И с тех пор все изменилось. Словно колесница его судьбы сбилась с проторенной дороги и никак не может выбраться, увязая в разбитой колее все глубже.
Она погибла от рук авроров. Странно и нелогично. Он так и не смог разгадать секрет ее бессмертия, а кто-то смог лишить ее этого. Вопреки всем законам его расчетливой и холодной логики, он не раз думал о том, что было бы… Что было бы, если бы она не погибла. Ответ всегда был один. Он не оказался бы в этом смехотворном положении победителя в окружении недостойных ничтожеств. Он был почти всесилен, его имя боялись произносить. Он хотел этого всегда. Но только ли этого? Как оказалось, теперь он хочет стереть в порошок виновного в ее смерти и узнать имя того, кто был с ней во времена его забвения.
Такие мелкие и незначительнее мысли недостойны властителя мира, но они были. Не было лишь времени на осуществление задуманного. И если авроров он сотрет в порошок рано или поздно, ибо все равно очистит мир от всех недостойных, то для поиска имени человека, не сумевшего уберечь ее, нужно приложить усилия и потратить время.
Пока такой возможности не было, но когда появится, он узнает. Непременно узнает. Отследить деятельность фондов, покопаться в сознании тех, с кем она встречалась в последние годы. Если человек жив, он всегда оставляет след, нужно лишь уметь его найти. Случайные знакомые, партнер по коктейлю или продавец в магазине. Властимила была слишком яркой женщиной, чтобы исчезнуть бесследно. Чем она занималась, где была? За все годы, что они провели вместе и не вместе, Тому Риддлу никогда не приходило в голову спросить, есть ли у нее родственники. А вот сейчас стало интересно. Дети?
Мысль была столь неожиданной, что он едва не пролил вино. Нет. Невероятно, но проверить все же стоит. Но это все потом. Потом. Пока же нужно решить очень непростой вопрос с Нарциссой. Одна сложность за другой… Но он сам сделал свою жизнь такой, и не привык жаловаться.
Редко, очень редко приходил вопрос: ради чего? И тогда сознание упорно подсовывало старую заготовку о чистоте крови, об отбросах общества и мировом господстве. Но это помогало не всегда. Особенно сложно было прикрываться истертой за годы формулировкой, когда в голове звучал голос Властимилы:
— Том, зачем тебе это?
А на озвученную однажды давным-давно теорию в той, прошлой, жизни прозвучал ее хрипловатый смех и вопрос:
— А не лучше ли прожить одну жизнь так, чтобы запомнить ее, что-то создать, чем сотни лет быть просто безумцем, желающим все уничтожить.
Тогда, в прошлой жизни, он даже не рассердился. Женщина — этим все сказано. Но теперь чувствовал злость. Он — не безумец. Он оставляет след в истории. Его имя боятся произносить. Все трепещут перед ним. Никто не способен его остановить. И фоном к этим мысленным яростным выкрикам звучал ее хрипловатый смех. Наверное, он и вправду безумен, если до сих пор спорит с умершей, все еще пытаясь ей что-то доказать.
Но ведь у него есть цель. Он посвятил этой цели всю жизнь, и признать ее безумной — значит, смириться с тем, что жизнь потрачена впустую. Нет, у него еще столько незаконченных дел: доказать слепой Судьбе, что он сильнее, заставить капризный Рок смириться с его могуществом. А иначе: зачем все?
* * *
По настоянию Темного Лорда Люциус вернулся в свое имение. Время, проведенное Драко в лагере, не изменило ничего. Люциус два раза написал сыну. Получил два ответа. Официальных до приторности, но сказавших гораздо больше, чем хотел сам Драко.
Люциус понял, что это — конец. Конец истории, которая так и не началась. Менять что-то поздно. Остается в одиночку пытаться как-то разрешить ситуацию, в которой оказалась его семья. Люциус слишком любил себя, чтобы признать, — оказалась по его вине.
Выслушав план Лорда, Люциус вдруг с поразительной очевидностью понял, что сошел с ума. Ведь не может же все это происходить на самом деле? Он сидел в кресле в гостиной и пристально смотрел на Темного Лорда, ожидая, что тот вот-вот исчезнет. Лорд не исчезал, но Люциус не отчаивался. С отстраненным любопытством он изучал запонку на манжете Лорда. Минуту, другую. Лорду первому надоело молчание.
— Люциус, ты так ничего и не скажешь?
Запонка резко дернулась в сторону, когда Лорд убрал руку с подлокотника. Люциус моргнул и поднял голову. Сколько месяцев он смотрел на это лицо, утратившее всякое сходство с человеческим, и все не мог привыкнуть. Каждый раз мимолетное омерзение проскальзывало в сознании.
— Я жду.
Люциус набрал воздуха, чтобы заговорить. Воздуха-то набрал, но что именно сказать, так и не придумал. Что можно сказать в такой чудовищной ситуации? Воздух с сипением вырвался из легких. Люциус честно пожал плечами.
— Когда восемнадцать лет назад мы говорили о судьбе Драко, в тебе было больше энтузиазма.
— Та ситуация был несколько иной, — осторожно сказал Люциус.
— Но ты остался тем же. Или… нет?
Люциус посмотрел на ножку журнального столика, даже не пытаясь скрыть мысли. Внезапно он понял, что — это все. Конец. Вдруг то, к чему он стремился всю жизнь или же думал, что стремился, оказалось ненастоящим и хрупким, как театральная декорация. Миг, и все рушится. И почему-то совсем не страшно. Наверное, потому что неожиданно.
— Не знаю, — откликнулся он. — Я вырос, наверное.
— Но не повзрослел, — со вздохом констатировал Темный Лорд.
Люциус вновь пожал плечами.
— Я надеюсь на тебя, Люциус.
Что-то в этом тоне заставило мужчину поднять взгляд на говорившего.
— Что будет с Драко? Я говорю о его даре, обо всем этом.
От пристального взгляда красных глаз захотелось убежать на край света.
— А это зависит от тебя и от Нарциссы.
— Вы недовольны им, мой Лорд? — Люциус быстро вернулся к привычному тону беседы, пользуясь моментом.
— Он слишком юн и вряд ли понимает, что делает. Но это не значит, что все потеряно. У него будет шанс повзрослеть… Я надеюсь.
— Я поговорю с Нарциссой.
— Отлично, Люциус. Я знал, что не напрасно верю в тебя. Ступай.
Люциус встал и направился в сторону двери.
— Люциус.
Мужчина остановился.
— Нарцисса согласится. Я уверен. Просто объясни ей, что от этого зависит судьба Драко. Например, что готовится нападение на лагерь, в котором он сейчас, и то, как все сложится там, зависит от нас.
Люциус молча смотрел на мужчину, ожидая окончания гениальных идей. Сознание снова отключилось от происходящего. И натюрморт, некогда нарисованный Нарциссой, казался сейчас гораздо реальнее мужчины, сидящего под ним.
Лорд снова вздохнул и произнес:
— Ступай.
И это короткое «ступай» прозвучало небесной песней. Можно наконец закрыть за собой тяжелую дверь и пойти писать письмо. Люциус шел по коридору, глядя под ноги, считая камни и узоры на коврах, пока не очутился перед дверью в фехтовальный зал.
Дверь скрипнула, впуская хозяина имения. Старинное оружие тускло блестело в свете факелов. Звук шагов отражался гулким эхом. Как давно этот зал не использовался по прямому назначению — для оттачивания мастерства владения благородным оружием. «Наверное, для того, чтобы появилась эта тяга, нужно обладать благородством», — невпопад подумал Люциус. А еще подумал, что ему далеко до предков, и его имя вряд ли поместят в учебник по Истории магии. Это значит, что он ничем не отличается от сотен других, ушедших так же бесследно. Мысль показалась тоскливой и неуместной.
Люциус сдернул со стены шпагу и сдал выпад в сторону воображаемого противника. Удавалось ли кому-нибудь победить демона, живущего внутри?
* * *
Нарцисса сидит в глубоком кресле в библиотеке имения. Люциус нервно расхаживает по комнате. Равнодушный взгляд Нарциссы следит за его перемещением.
Это их первая встреча после отъезда Драко. Люциус ожидал злости, раздражения, упреков. Но Нарцисса просто молчит, и от этого становится еще хуже. Что-то в ее спокойствии дает понять, что она больше не будет мириться с ситуацией. Однако сейчас она молчит, хотя с планом Лорда только что ознакомлена.
Чудовищная ситуация. Бредовая. Люциусу кажется, что вот-вот он проснется, и последние два года окажутся просто кошмаром. Он выпьет кофе, устроится в своем кабинете и положит перед собой лист пергамента. Очередное письмо Фриде. Да вот только пробуждение почему-то не наступает. Вместо того чтобы сидеть за столом, Люциус вышагивает по старинному ковру, а мысли о Фриде оказываются эфемерными, потому что взгляд Нарциссы выбивает из колеи.
— Почему ты молчишь? — не выдерживает он.
— От меня требуются комментарии? — Нарцисса говорит едко. — Ты, как мне кажется, привык решать все сам.
— Нарцисса, — Люциус устало касается лба. — Это не моя прихоть. Ты не понимаешь.
— В письме было сказано, что если я не подчинюсь приказу приехать, Драко не вернется из лагеря. Люциус, посмотри на меня!
Когда он останавливается в паре шагов и исполняет ее просьбу, Нарцисса продолжает:
— А теперь скажи, что ты — нормален. Что ты сам так считаешь! Я могла ожидать от тебя многого, но это перешло все границы. Ты делаешь из своей семьи… Своей! Люциус! Ты делаешь из нас сырьевые придатки. Ты хоть это понимаешь?!
Люциус стоит, кусая губу и разрываясь от желания заорать, что она ничего не понимает и уж он-то хочет этого меньше всего, и желанием убежать на край света.
Давным-давно, когда маленький Люциус разбил старинную вазу и попытался это скрыть, а Эдвин обнаружил и наказал, отец сказал фразу:
— За свои действия нужно отвечать.
Тогда маленький Люциус, размазывая слезы, думал, что на самом деле нужно лишь хорошо скрывать. Но сегодня отчетливо понял, что Эдвин был прав. Рано или поздно придется держать ответ. Как бы ты ни старался скрыть, тайна никогда не останется тайной навечно.
Вот и пришло его время платить по счетам.
— Я понимаю, Нарцисса. И надеюсь, что ты тоже поймешь.
— Пойму что?
— Что иначе нельзя.
Резкий смех Нарциссы отзывается болью в виске.
— Сама процедура будет… опосредованная, — Люциус и сам понимает, насколько глупо звучит его фраза.
— Это обстоятельство должно меня утешить?
И насмешка в знакомом голосе действует как кремний в изобретении доктора Фейерверкуса.
— Если бы я мог, я бы утешил тебя чем-нибудь еще! — все-таки срывается на крик Люциус.
За все годы совместной жизни это, наверное, впервые. Он и сам не ожидал подобного. Эхо его голоса затихает где-то над головами в кристаллах хрустальных подсвечников. А взгляд Нарциссы все так же безразличен. Словно не ее участь обсуждают в этих стенах.
Люциус проводит по волосам, переводя дыхание и мечтая оказаться где-нибудь в другом месте. Наконец Нарцисса негромко произносит.
— Милый Люциус, а почему ты уверен, что ты обезопасишь Драко этим… ходом?
— Потому что никто не посмеет тебя волновать все это время, — устало говорит он.
— А потом?
Мужчина медленно подходит к окну, спиной чувствуя пристальный взгляд жены. За окном яркое солнце. Такое яркое, какое бывает лишь в августе. Самый конец лета. Предпоследний день летних каникул… Сколько лет это было своеобразной меркой жизни. Лето закончилось, начался учебный год — новый год жизни.
— Я не знаю, что тебе ответить, Нарцисса, — наконец произносит он. — Но это позволит выиграть время.
— Один вопрос.
Люциус оборачивается. Нарцисса по-прежнему сидит в кресле. Отблеск от фамильного перстня больно бьет по глазам, когда она стискивает руки в замок на коленях. Она выглядит неправдоподобно хрупкой в этом большом кресле. И в то же время хочется посочувствовать тому, кто рискнет выступить против нее. Взгляд серых глаз подобен приговору:
— Ты делаешь это для… него или для Драко?
Как будто ответ что-то изменит. Как будто она поверит.
— А ты сама как думаешь?
Она несколько секунд не отводит взгляда, а потом встает и выходит из библиотеки. А он смотрит на закрывшуюся дверь и не знает, каким бы был ее ответ.
* * *
Драко Малфой толкнул дверь в свою спальню с облегченным вздохом. Наконец он дома. Можно было бы вложить в эту мысль больше чувства, но сил не было. Он предпочел бы оказаться у Марисы, но от него требовали прибыть сюда. Весь путь до дома он старался продумать линию поведения, но чем ближе к имению он подъезжал, тем нелепее выглядели все его продуманные на досуге планы. В том, что он не знает, как поступить, он убедился окончательно, стоило увидеть очертания замка.
Драко не питал иллюзий на свой счет. Вряд ли он сможет что-то им противопоставить. В относительно спокойной обстановке вдалеке от дома он сам себе казался сильным и спокойным. В стенах замка он почувствовал себя в ловушке и понял, что был слишком высокого мнения о собственных силах.
Оставалось ждать хода противника и действовать по ситуации. Хорошо хоть Нарцисса с Марисой не здесь. Это казалось важным.
Он молил Мерлина о возможности незамеченным добраться до своей комнаты. Видимо, сегодня Мерлин был к нему благосклонен. Так считал Драко, входя в комнату и расстегивая рубашку с единственным желанием принять душ и забраться в постель в надежде, что о нем забудут. Хоть на какое-то время.
Мерлин был благосклонен? Нет! Мерлин, видимо, не был обделен чувством юмора, и как раз сейчас это продемонстрировал. Откуда-то раздался непонятный звук, похожий на вздох, и Драко резко обернулся.
Не шарахнулся от неожиданности он только потому, что не поверил глазам. Ну скажите, как можно объяснить, почему в его комнате, за его кроватью сидит… Гермиона Грейнджер?! Миллион мыслей от оборотного зелья до галлюциногенных грибов, от которых он вчера отказался, но кто их знает, этих товарищей по команде — все же потом вместе ужинали…
И, тем не менее, ни один из вариантов не был даже отдаленно похож на абсурдную истину.
«Вот бы проснуться», — мелькнуло в измученном мозгу, прежде чем завертелась эта сумасшедшая история.
История, начавшаяся в предпоследний день летних каникул.
Глава опубликована: 03.02.2011
