Некоторые особенности процесса логизации античного интеллекта 3 страница

В скрытом виде указанные парадигмы и парадоксы содер­жат один из важнейших парадоксов, с которым сталкивается философская мысль и решение которого могла дать только научная философия, — парадокс развития, парадокс возникновения. Откуда в мире появляется новое, которого никогда не было? Как простое становится сложным? С позиций гилеморфизма новое вносится в вещественный мир формой, идеей. Однако мир идей, или форм, перводвигатель мира неспособен к усложнению, развитию, абсолютно неподвижен. В нем все уже существует и ничто не возникает нового. Проблема воз­никновения нового, проблема развития остается, таким o6pазом, нерешенной. Фантастическая, антропоморфическая парадигма принципиально несовместима с идеей развития.

 

Некоторые особенности процесса логизации античного интеллекта

 

Примечательно, что, не создав еще естествознания, ни одной естественнонаучной теории, сохранившей свое значение до настоящих дней (исключая, впрочем, в определенной степени геометрию Эвклида), античные мыслители создали теорию формальной логики, основное содержание которой не утратило своего значения до нашего времени. Имея дело с относительно простыми явлениями природы и общественной жизни, античные философы открыли основные законы и фор­мы мышления.

Первый формально-логический закон мышления — закон тождества — был сформулирован Парменидом. Закон достаточ­ного основания в качестве эмпирического закона мысли опи­сан Демокритом14.

Родоначальником логики как развернутого учения явля­ется Аристотель. В собрании трактатов по логике (названном его последователями «Органоном») Аристотель рассматривал логику по существу как вспомогательную научную дисцип­лину, подобно риторике, или, как можно перевести название «Органон», орудие мысли. Для Аристотеля законы мышле­ния — естественные законы, обладающие общеобязатель­ным характером. Аристотель подробно проанализировал лишь два из четырех основных законов логики — противоречия и исключенного третьего. Два других — тождества и достаточного основания, известные уже предшественникам, у него лишь намечены. Следует отметить, что предпочтение, отданное законам противоречия и исключенного третьего, было обусловлено возникшей в античной философии ситуа­цией, связанной с полемикой между философами-метафизи­ками и диалектиком Гераклитом. Если первые отстаивали закон тождества (вещь всегда тождественна себе), то второй выдвинул несомненно более глубокую идею противоречивости бытия, его нетождественности самому себе. В интерпретации Парменида закон тождества, справедливый сам по себе лишь в определенных пределах (определенность вещи как предмета мысли), получал чрезмерно расширительный и ошибочный смысл — абсолютного тождества вещи самой себе, абсолют­ной неподвижности бытия. В утверждении Гераклита «нель­зя дважды войти в одну реку», так же правильном лишь до известного предела, содержался элемент релятивизма, чрева­тый разрушительными последствиями для мысли, что позднее и проявилось в представлениях Кратила («нельзя и одного раза войти в одну реку») и софистов.

В противостоянии этих крайних подходов Аристотель су­мел обнаружить формально-логические принципы (законы) мышления, развивающие и дополняющие законы тождества и достаточного основания. Однако Аристотель не смог раз­вить дальше логику, заложенную в диалектическом принципе «все течет», сформулированном Гераклитом. Эта логика, впрочем, представляла собой более глубокий пласт мышления, выходящий за пределы собственно формальной логики.

Логическая система Аристотеля содержала учение о категориях (философ выделил десять основных категорий), определениях понятия, суждениях, умозаключениях (главным об­разом учение о силлогизмах), доказательствах, анализ софиз­мов и т.д.

Примечательной стороной процесса логизации античного интеллекта является большой интерес к парадоксам мысли. Мысль должна была пройти школу мыслительных парадок­сов. Хотя практика парадоксов нередко сводилась (например, у софистов) к не слишком серьезным мыслительным экспери­ментам, формулировка и поиски способов преодоления пара­доксов были совершенно необходимыми для формирования рефлексирующего и объясняющего интеллекта, в конечном счете — для решения наиболее общих, мировоззренческих, воп­росов — сущности мира, развития, человека.

Парадокс — это форма мысли, в которой соединены два исключающие друг друга утверждения, имеющие, однако, одинаково необходимые основания. Таковы, например, ут­верждения о конечности и бесконечности мира, если они рас­сматриваются как одинаково обоснованные (первая антино­мия И. Канта). Парадокс может выступать в форме софизма, в котором взаимоисключающие утверждения могут быть представлены в скрытой, вербально не расчлененной форме. Таков, например, софизм «Я лгу». Все категории философии и частных наук возникают через разрешение соответствующих парадоксов, которые могут быть представлены в скрытом, неразвернутом виде. Решение крупнейших проблем филосо­фии опосредовано постановкой и разрешением определенных парадоксов. Разрешение соответствующих парадоксов — один из важнейших критериев научной философии, научного ин­теллекта вообще.

Большую роль в становлении человеческого интеллекта, возникновении диалектического способа мышления сыграли парадоксы, выраженные в апориях Зенона.

В V в. до н.э. школа софистов (Горгий, Протагор, Продик и др.) доводит до абсурда элемент релятивизма, зало­женный в представлениях Гераклита. Это явственно выра­жено, например, в софизмах об «изменяющемся человеке»: взявший взаймы теперь ничего не должен, так как он стал другим; приглашенный вчера на обед приходит сегодня непрошенным, так как он уже другое лицо. При всей наивности таких рассуждений софизмы позволяли глубже понять диалектическую природу бытия и его мысленных отображений. Софизмы не были пустой «игрой ума», они выражали удив­ление перед «странностями» мысли и были связаны с детст­вом формирующегося объяснительного интеллекта.

В IV в. до н.э. Мегарская школа (Диодор Кронос, Филон, Эвбулид и др.) пошла дальше софистов, сформулировав ряд парадоксов, сохранивших серьезное значение и в наши дни: парадоксы «лжеца», «кучи», «покрытый» и др. Парадокс «лжеца» в формулировке Эвбулида состоит в утверждении: «Высказывание, которое я сейчас произношу, ложно». Не­трудно заметить, что если считать это утверждение истинным, то оно оказывается ложным, что делает его истинным, и так до бесконечности. Парадокс «лжеца» обнаруживает замеча­тельную и уникальную способность мысли к самообращению, которое приводит к «дурной бесконечности» повторяющегося и бесплодного круга рассуждений. Мегарцы не придали осо­бого значения этой дурной бесконечности, что сделали, однако, скептики.

Скептики Пиррон, Тимон, Карнеад, Энесидем и другие (IV—II вв. до н.э.) отрицали возможность достоверного зна­ния, утверждая, что каждое логическое доказательство приводит к регрессу в бесконечность и становится невозможным. Скептики всякое толкование рассматривали с двух сторон, формулируя тезис и антитезис и далее стремились показать, что ни тот, ни другой не может быть признан состоятельным. Таким способом они анализировали, например, проблему при­чинности. Признание причинности, с точки зрения Энесидема, невозможно, как и ее отрицание. Возникает причина раньше или одновременно с действием? И то и другое ут­верждение приводит к абсурду. Причина не может быть раньше действия, так как тогда оставалась бы без действия и не была причиной, но причина не может быть и после дей­ствия. Причина и действие не могут быть и одновременными, ибо тогда они были бы неразличимы. Скептики приходили к весьма сильно звучащему выводу о том, что ни один ре­альный процесс не может быть начат, не может быть причи­нен, или, иначе, ничто не может быть начато.

Тема 4. СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ

 

В феодальном обществе с его двумя основными класса­ми — феодалами и зависимыми от них крестьянами, другими социальными слоями (ремесленниками, купцами), жестким сословным делением и сословной иерархией главной формой осознания мира и самого себя, формой идеологической за­щиты общественного строя могла стать только религия. Период феодализма характеризуется поэтому безраздельным господством религии и церкви в духовной жизни общества. Материализм, как система философских взглядов, исчезает на весьма длительный — в Западной Европе около тысячи лет — период. Средневековье знает только один способ мышления, одну философию — религиозную, которую оно превра­щает в «служанку богословия», или теологии.

Феодализм является первым и единственным в истории общественным строем, который в своем существовании идео­логически всецело опирался на идею бога, пытался построить свою духовную жизнь, понять мир и смысл человеческого существования исключительно на религиозных основах. По справедливой оценке Маркса при феодализме религия высту­пает в качестве «...наиболее общего синтеза и наиболее об­щей санкции»15 общественной жизни.

Религиозное влияние и контроль церкви глубоко прони­кали в повседневную общественную и личную жизнь, при­обретая нередко жесточайшие формы (крестовые походы, инквизиция). Средневековый религиозный способ мышления повинен в многочисленных жертвах религиозных войн и ин­квизиции.

Феодализм был своего рода «пробой истории» построить человеческое существование на началах религии и идеализма.

Господствующее положение в философии феодализма за­няла схоластика, которая рассматривала в качестве пути постижения бога разум, логические рассуждения, а не мисти­ческое созерцание и чувство.

Целью «служанки богословия» становятся философское обоснование и систематизация христианского вероучения. Характерной чертой схоластического способа мышления была слепая вера в непререкаемые «авторитеты». Поэтому требо­вание разумного осмысления христианского вероучения не выходило за границы определенных догматов, введенных «авторитетами», и ставило непреодолимые пределы для после­довательного применения требований логики. Источники схо­ластики — учение Платона, а также идеи Аристотеля (из ко­торых было устранено все материалистическое содержание), Библия, писания «отцов церкви».

Наиболее крупным идеологом схоластики был Фома Аквинский (1225—1274). Его основные взгляды изложены в «Сумме теологии» и «Сумме против язычников», построенных в виде расчлененной системы вопросов, на которые давались категорические ответы. Развивая идеи Платона и Аристотеля, Фома Аквинат рассматривал бога как «чистую форму», пер­вопричину и конечную цель всего существующего. Важное место в его взглядах занимает учение о божественном творе­нии мира, дальнейшее развитие концепции гилеморфизма. С позиций схоласта вещи суть единство материи и формы. При этом материя — результат божественного творения, она лишь «чистая возможность» вещей. Вещи становятся вещами только благодаря форме, источником которой является боже­ственная сущность, «чистая форма».

Схоластика доводит антропоморфическую, фантастическую парадигму мышления до предела, в сущности исчерпывая ее основные возможности. Рассматривая бога как абсолютное бытие, «чистую форму», как бесконечный разум и всесовершенство, схоластика заостряет внутреннее неразрешимое противоречие (парадокс) понятия бога. Это выявилось осо­бенно в разработке «доказательств бытия бога».

Одно из важнейших «доказательств бытия бога» — онто­логическое — в различных вариантах было выдвинуто Авгус­тином Блаженным (354 — 430) и Ансельмом Кентерберийским (1033 —1109). Смысл его состоит в заключении о существо­вании бога на том основании, что мы его мыслим: бог мыс­лится как всесовершенное существо, но нельзя мыслить всесовершенное, не мысля его существующим, следовательно, бог существует. Иными словами, если снять схоластическую фразеологию: если мы думаем, что бог есть, значит, он есть. Нетрудно понять, что «онтологическое доказательство» пред­ставляет собой порочный круг, в котором существование бога не доказывается, а заранее уже допущено; доказывается то, что в скрытом виде уже допущено.

Заключение от мысли к реальности (если я это мыслю, значит, это существует) было введено еще Парменидом и ис­пользовано далее Платоном. Оно связано с наивным пред­ставлением о мысли, сам факт появления которой полагается свидетельством ее правильности. В обыденном сознании этот аргумент сохранился до сих пор и служит едва ли не важней­шим «доказательством» существования бога для большинства верующих, не искушенных ни в логике, ни в науке вообще: я уверовал, следовательно, бог существует. Выяснение логической несостоятельности «онтологического аргумента», постепенное исчезновение (до известного пре­дела) логического тумана, всегда облекавшего основную кон­цепцию бога как абсолютного и бесконечного перводвигателя, началось уже в средневековом интеллекте.

В католицизме принято считать Фому Аквинского великим логистом, давшим строгую логическую разработку богосло­вия. Фома Аквинат сформулировал пять «доказательств бы­тия бога»16, дальше которых современная религиозная фило­софия в сущности не пошла. Аквинат был достаточно прони­цательным, чтобы отвергнуть онтологическое доказательство. Сформулированные им пять доказательств могут быть сведе­ны к двум основным — космологическому и телеологическому. Суть первого из них заключается в том, что от бесспорной мысли, что каждая вещь имеет свою причину, а каждая при­чина — свою причину, делается заключение о том, что дол­жна быть некая последняя причина всего существующего, которая и есть бог.

В «космологическом доказательстве», таким образом, вы­вод о последней причине ниоткуда не следует, является про­извольным, предвзятым. Ниоткуда не следует, что последо­вательность вещей или событий не должна быть бесконечной.

«Телеологическое доказательство» исходит из констатации так же бесспорного факта наличия взаимосвязи явлений природы, своего рода их «целесообразности». Так, существо­вание животных зависит от растительного мира, последнего — ­от климата и других условий и т.д. От факта такой упорядоченности и «согласованности» явлений природы теолог делает заключение о том, что должен существовать творец, который создал целесообразную связь явлений природы. В основе телеологического доказательства опять-таки лежит предвзя­тая мысль о том, что природные, материальные явления сами по себе не могут обладать никакой упорядоченностью, согла­сованностью, закономерностью, что последние могут быть объяснены только существованием активной формы, намере­ния, цели, творца. Вся история развития естествознания яв­ляется историей последовательного опровержения предвзя­того антроморфного постулата о пассивной и аморфной мате­рии и вносимой в нее активности со стороны мирового разума.

Во всех «доказательствах бытия бога» предвзятая и не имеющая никаких разумных оснований концепция бога окру­жена плотным логическим, точнее, алогическим, туманом.

Фома Аквинат делил все догматы веры на разумно постижи­мые человеком (бог существует, бог един, человеческая душа бессмертна и др.) и разумно непостижимые, которые должны быть приняты на веру, ибо они сверхразумны, недоступны человеческому разуму. К последним Аквинат отнес прежде всего догмат сотворения мира. Характерно, что умственно не­постижимым оказался такой догмат, в котором в наибольшей мере проявились противоречия исходного и основополагаю­щего понятия — бога. Объяснение творения вещей неподвиж­ным по своей сущности началом принципиально невозможно, оно действительно «сверхразумно», поскольку является лож­ной мыслью, противоречащей самой себе.

Коренной особенностью средневекового интеллекта, отли­чающей его от всех остальных исторических форм разума, является неприятие естественнонаучного объяснения. Конеч­ным объяснением природных и общественных явлений мог служить, в соответствии с исходной религиозной концепцией бога как творца всего сущего, только божественный промы­сел. Отсюда с неизбежностью следовала и практика беспо­щадного уничтожения даже слабых проявлений реалистиче­ской парадигмы, выразившаяся в особенности в сожжении инквизицией тысяч инакомыслящих, сожжении первых вели­ких ученых — М. Сервета и Д. Бруно. Известно, что в одном из небольших городов Западной Европы по обвинению в кол­довстве была сожжена большая часть женского населения. Доведенная до высшего выражения фантастическая и антро­поморфическая парадигма послужила источником чудовищно жестокой практики.

Не следует, однако, думать, что период средневековья представляет собой полный провал в истории развития человеческо­го интеллекта. При всех крупных потерях, связанных с устране­нием реалистической парадигмы, в недрах средневекового ин­теллекта совершался и определенный прогресс. Достижением средневекового интеллекта явилось принципиальное исчерпа­ние антропоморфической парадигмы в ее религиозной фор­ме, что подготовило более поздний расцвет естественнонаучного и философско-материалистического мышления. В рамках богословской системы понятий оттачивалась формальная ло­гика, в своеобразной форме обсуждались такие крупные фило­софские проблемы, как проблема бесконечности.

Пытаясь всесторонне и исчерпывающе описать бога как всесовершенное бесконечное существо, средневековые схолас­ты неизбежно сталкивались с парадоксами бесконечности. По­нятие всесовершенства бога фактически скрывало под собой понятие бесконечности. Показателен в этой связи «парадокс всемогущества бога», выраженный в форме одной из обсуж­давшихся схоластами проблем: «Может ли всемогущий бог создать такой камень, который не сможет поднять?» — Если бог всемогущ, то он может все, следовательно, и создать та­кой камень, который не сможет поднять; но если бог всемо­гущ, то он сможет поднять камень. В схоластическом рас­суждении явно просвечивает далеко не тривиальная проблема противоречия бесконечности, которая всегда «больше самой себя».

 

Тема 5. ИНТЕЛЛЕКТ ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ

 

Эпоха Возрождения (XIV — XVI вв.) характеризуется все более интенсивным развитием нового, буржуазного уклада. Новые производительные силы и производственные отноше­ния нуждались в интеллекте нового типа. Этот тип интеллек­та должен быть основан на новой, реалистической парадигме. Эпоха Возрождения является, таким образом, эпохой воз­рождения реалистической парадигмы в некоторой ее переход­ной, не порывающей окончательно со средневековым мышле­нием, форме.

Реалистическая парадигма нового интеллекта нашла три наиболее ярких своих выражения: в естествознании, гумани­стической культуре, пантеистической философии.

Возникновение естествознания в современном смысле сло­ва принято связывать со второй половиной XV в. Оно обус­ловлено тем, что новые производительные силы не могли раз­виваться только на основе эмпирического опыта людей, они нуждались в развитии механики, математики, все более слож­ных разделов физики и химии. Крупнейшим достижением естествознания этой эпохи явилась гелиоцентрическая систе­ма Н. Коперника (1473 – 1543), подорвавшая религиозное представление о человеке как центре сотворенного богом мира и составившая целую революцию в естествознании, по­лучившую название коперниканской. Система Коперника была первым крупным шагом становящегося научного спо­соба объяснения природы из нее самой, а не из искусственных и предвзятых догматов религии.

Эпоха Возрождения породила в странах Западной Европы величайший подъем искусства (Данте, Брунеллески, Леонар­до да Винчи, Рафаэль, Микеланджело, Тициан, Брейгель, Дюрер и др.). Хотя это искусство широко использовало мифологическую и религиозную тематику, оно было наполнено глубоким земным гуманистическим содержанием, ставило в центр внимания живого телесного и духовного человека. Культура эпохи Возрождения носила яркий антифеодальный характер.

В философии возрождение реалистической парадигмы на­чалось с появлением пантеизма как переходной от идеализма и религии к материализму формы мышления. С точки зрения пантеизма бог не является неким абсолютно самостоятельно существующим, бог разлит в природе, природа и есть бог. Одна из важнейших идей пантеизма — единство формы и природы, возвращение формы, некогда оторванной Платоном от материи и полагаемой первичной, в материальный, вещест­венный мир.

Один из крупнейших философов-пантеистов, Николай Кузанский (1401—1464), утверждал, что природа бесконечна, а земля не является центром мира. Человеческое познание, с его точки зрения, достигается на основе чувственного опыта (включая эксперимент), а не путем схоластических рассуж­дений. В философии Кузанского возникают элементы диалек­тического способа мышления, прежде всего учение о «совпа­дении противоположностей», которое философ обосновывал преимущественно на материале математики. Так, в бесконеч­ности отождествляются многоугольник и круг (бесконечный многоугольник стремится к кругу), наименьшее и наибольшее, поскольку каждое из них не конечно, а уводит в бесконечность и т.д.

Кузанский считал, однако, что совпадение противополож­ностей постигается человеком не логическим, а интуитивным путем. Зачатки диалектики у Кузанца еще не получили впол­не рациональную форму. Задача дальнейшего развития реа­листической парадигмы заключалась в том, чтобы понять логическую природу реалистического и диалектическою мыш­ления.

Глубокое материалистическое содержание имела филосо­фия Джордано Бруно (1548 — 1600), основывающаяся на уче­нии Коперника. Бруно решительно выступил против принципа подчинения разума вере, считал неприемлемой идею «двой­ственности истины», т. е. признание существования религиоз­ной и научной «истин». Он полагал, что право на существование имеет только научная истина, опирающаяся на научный опыт. Бруно, таким образом, с полной определенностью от­стаивал парадигму реалистического мышления. Согласно Бруно, материальная Вселенная едина и бесконечна. Солнечная система — один из бесконечного множества миров. Бруно пошел дальше Коперника, считавшего Вселен­ную конечной. Бруно рассматривал Вселенную как единую материальную, но одушевленную субстанцию. Субстанция объединяет в себе причину и начало вещей, является актив­ной, включая в себя форму. Субстанция обладает «душой», проявляющейся во «всеобщем уме мира». Формы вещей — это их «души». Однако Бруно уточнял, что все вещи одушевлены лишь в возможности, актуальной одушевленностью обладают лишь некоторые природные существа.

С идеей всеобщей одушевленности, которая является ис­точником активности материи, связаны элементы диалектики в воззрениях Бруно, прежде всего идея «совпадения противо­положностей».

В 1600 г. Д. Бруно был сожжен церковью в Риме на Пло­щади Цветов. Такова была цена, уплаченная за возрождение интеллекта. Весьма характерной чертой реалистической пара­дигмы является ее гуманистическая направленность и суть. Реализм, правда отвечают действительной природе человека и являются глубоким источником гуманистических идей, гу­манистической культуры и практики.

 

Тема 6. ИНТЕЛЛЕКТ XVII-XVIII вв.

 

XVII-XVIII вв. - период окончательного утверждения капиталистической общественно-экономической формации, ко­торая была закреплена буржуазными революциями в Англии (1642-1649) и Франции (1789-1794). Утверждение новых производительных сил и производственных отношений обусло­вило становление естествознания и нового мировоззрения. В XVII в., по оценке крупного исследователя истории науки Д. Бернала, завершается становление экспериментальной науки17. Двумя важнейшими достижениями естествознания XVII в. явились механика И. Ньютона — первая целостная естественнонаучная теория, относящаяся к широкой области природы, - и прогресс математики, прежде всего возникновение теории бесконечно малых величин, или, в терминологии Нью­тона, дифференциального исчисления, творцами которого были Ньютон и Лейбниц. Оценивая значение главного труда Ньютона «Математические начала натуральной философии» (1686), Бернал писал: «По убедительности аргументации, подкрепленной физическими доказательствами, книга эта не имеет себе равных во всей истории науки. В математическом отношении ее можно сравнить только с «Элементами» Евклида, а по глубине физического анализа и влиянию на идеи того времени — только с «Происхождением видов» Дарвина. Она сразу же стала библией новой науки, не столько как благо­говейно чтимый источник догмы, хотя известная опасность этого и существовала, особенно в Англии, сколько как источ­ник расширения изложенных в ней методов»18. Весьма важ­ной особенностью теории Ньютона было широкое применение методов количественной, математической физики.

Теория Ньютона завершила преобразование прежней, ари­стотелевской, картины мира, которое было начато Коперни­ком. На место представления о небесных сферах, управля­емых ангелами и богом как перводвигателем, Ньютон поста­вил представление о механизме, действующем на основе естественных законов.

Наука XVII в. обладала уже определяющим ее единством, в котором Бернал различает три стороны: единство лиц (со­стоявшее в том, что ученый того времени был в состоянии охватить все отрасли известной науки); наличие единой руко­водящей идеи и метода, который был представлен математи­кой; огромный интерес к важнейшим техническим проблемам того времени. Наука XVII в. в значительной мере подготовила промышленную революцию XVIII в. (по терминологии Марк­са и Тойнби).

Дальнейшее развитие капитализма, прежде всего возник­новение промышленного капитализма, определило переход к науке XVIII в. Если в XVII в. наука, по оценке Бернала, была математической, астрономической, медицинской, то наука XVIII в. становится химической, термической, электрической.

Формирование науки в XVII в., ее дальнейшее укрепление и развитие в XVIII в. означало безусловную победу реали­стической, материалистической интеллектуальной парадигмы объяснения природы из нее самой. Религиозное объяснение было решительно устранено из познания природы. «...Пора господства теологии над наукой прошла. Теология могла еще извращать и задерживать прогресс науки, но не могла его остановить. По молчаливому соглашению религия была огра­ничена моральной и духовной сферой. В сфере же материаль­ного мира — хотели ли этого или не хотели — окончательно свершилась научная революция»19. В свою очередь ученые как бы обязались не нарушать границ сферы действия религии — мира человеческой жизни с ее чаяниями и обязанно­стями, пока в XIX в. этот молчаливый запрет не был опроки­нут Ч. Дарвиным20.

Третье крупное достижение науки XVII—XVIII вв. связано с социальной сферой. Оно заключалось в создании одной из важнейших концепций нового времени, сохранившей сущест­венное значение до наших дней, — трудовой теории стоимости У. Петти и А. Смитом. У. Петти первым выдвинул идею о том, что в основе меновой стоимости лежит количество затраченного труда. В «Трактате о налогах и сборах» (1667) он писал, что труд есть отец богатства, земля — его мать. Развернутая теория трудовой стоимости была разработана в XVIII в. А. Смитом в «Исследовании о природе и причинах богатства народов» (1776). Оценив труд как источник материальных богатств, Смит сделал существенный шаг к материализму в истолковании общественных явлений, поскольку фактически выделил основной материальный фактор развития общества, хотя и не дал еще адекватного его истолкования. Смит объ­яснял товарно-денежные отношения заложенной в природе индивидов «склонностью к торгу и обмену».

Формирование научного образа мышления в XVII — XVIII вв. происходило в процессе тесного взаимодействия частных наук и материалистической философии. Новая фило­софия формировалась на базе достижений науки, однако по­следняя не могла бы возникнуть и стать на ноги без помощи философской мысли. Тесный союз науки и материалистиче­ской философии выражал важнейшие особенности нового типа интеллекта. Этот тип интеллекта может быть определен как формирующийся научный интеллект. Преобладающими чертами этого типа интеллекта были материализм в объясне­нии природы, атеизм, вера в безграничные возможности ра­зума.

Формирование научного интеллекта в истории человечест­ва происходило неравномерно. В рамках интеллекта XVII-XVIII вв. следует различать собственно научный интеллект — интеллект формирующейся науки, и философский интеллект, выраженный в философских системах этого времени. Если интеллект науки выступает как первая форма сложившегося в естествознании научного мышления, то второй еще не может быть определен как научный интеллект, ибо критерии научности в точном их смысле еще не могли быть реализо­ваны в философских системах того времени. В естествознании возникновение первоначальной формы научного интеллекта произошло значительно раньше, чем в философии.

Утверждение нового, прогрессивного буржуазного общест­венного строя и формирование науки могли быть обеспечены лишь таким типом интеллекта, в основе которого лежала реалистическая парадигма в ее определенной исторической форме, с определенными достижениями и ограниченностями. Поэтому в XVII — XVII вв. наибольшее развитие получает метафизический и механистический материализм Ф. Бэкона, Т. Гоббса. Б. Спинозы, Ж. Ламетри, К. Гельвеция, Д. Дидро, П. Гольбаха.

Главной целью своей философии материалисты считали формирование научного мышления, всецело основанного на требованиях разума, а не веры. Они подвергли решительной критике основы схоластического мышления. По Ф. Бэкону, это мышление основано на четырех заблуждениях или «идо­лах» — «рода», «пещеры», «площади» и «театра». Так, идол «театра» — это слепая вера в авторитеты, одна из основ средневекового мышления. С аналогичных позиций подверг критике схоластическое мышление Р. Декарт, выдвинувший в «Рассуждениях о методе» (1637) принцип сомнения в качестве одного из важнейших требований научного мышления, научного метода. Декарт рассматривал сомнение как необхо­димое средство, но не цель научного мышления. Критический характер, или конструктивное сомнение, впервые в ясном виде обоснованное Декартом, вошло в качестве необходимого момента в строй научного мышления.