«Готовый» поэтический образ
Непрямой (иносказательный) способ выражения, «перенос» значения слова на другой предмет, создание намеков или символов — все это, согласно классической риторике, aспособы создания речи, отличающейся от обыденной или деловой. В античных и средневековых поэтиках и риториках поэтическая речь – это речь «украшенная».
Классическая риторика всегда противопоставляла «фигурам речи» ее содержание.
Тропы и фигуры Определения – по В. В. Томашевскому (учтены и опыт риторики, и достижения «формального метода»).
Тропы (метафора, метонимия, синекдоха и т. п.) – «поэтическая лексика», «приемы изменения основного значения слова». Фигуры (эллипсис, инверсия, риторический вопрос, восклицание, обращение) – различные способы «уклонения от нормы» уже не отдельных слов, а словесных конструкций, в частности, способы «изменения узуального значения синтаксической конструкции».
Эта точка зрения близка позиции Фонтанье: троп — это средство создания косвенного смысла, а фигура – связь между двумя или несколькими одновременно присутствующими во фразе словами.В поэзии последних двух веков один и тот же словесный образ с равным успехом может быть причислен к нескольким видам тропов. Например, слово в стихотворении Лермонтова может быть понято одновременно и как синекдоха («лодка» –
«парус”), и как метонимия («некто в лодке» — «парус»), и как метафора («некто в море житейском» — «парус»). В целом для стилистики характерна идея поэтического языка как «отклонения» от речевых норм повседневного общения. Возможно, однако, и другое понимание, при котором отклонение от лингвистических норм рассматривается как результат подчинения нормам, но иного рода, нежели лингвистические: «Суть фигуры не в том, что она отклоняется от правила, а в том, что она следует другому правилу, уже не лингвистического, а металингвистического, то есть культурного характера». Принадлежность тропов и фигур к традиционному арсеналу приемов словесного обозначения и выражения, а также возможность их рационально обоснованных классификаций побудила исследователей риторики к логическому анализу их природы. В результате выяснилось, что в основе синекдохи лежит отношение включения, в основе метафоры – отношение перекрещивания, в основе метонимии — отношение исключения, или что можно сопоставить антитезы с отрицательными суждениями рациональных построений; таким же образом фигуры сходства соответствуют утвердительным суждениям. Предположение: риторический образ – логически истолкованный и прагматически переосмысленный поэтический символ.
Интересно с такой точки зрения взглянуть на стихотворение Лермонтова «Когда волнуется желтеющая пива...». С одной стороны, очевидна его связь с литературной традицией эпохи риторики: перед нами период, основанный на градации; «оболочка» высказывания — эмоциональное нарастание, но его «содержание» — почти логическое: накапливаются «частные наблюдения», и в итоге возникает «обобщение». С другой стороны, финальное открытие всеобщего смысла на самом деле не готовится постепенно, а возможно уже и в первой строфе. Т. е. рождается символ (по А. Ф. Лосеву – внеструктурная модель, предполагающая бесконечный ряд своих структурных реализаций).
Смысловая структура стихотворения в этом отношении явно внелогична. Универсальность обозначенного, наконец, смысла («И в небесах я вижу Бога») приравнивает все изображенные явления и как бы умаляет их зримые различия перед лицом незримого всепроникающего единства. В результате возникает ряд «соответствий». 2. Топосы и эмблемы
Понятиe эмблема пришло из культуры ХУI—ХУIII вв. практически в неизменном виде. Его прародитель – понятие тотьос, означавшее в античной традиции «общие места», т. е. готовые элементы. Значение вещи зависит от привлеченного ее свойства и от контекста, в каком появляется слово». На почве этой вариативной аллегоричности знака и рождается эмблема — как результат выбора одного из значений. Постепенно утвердилась «строгая форма» эмблемы, состоящей «из изображения, надписи и эпиграмматической подписи. Примеры:
1) Значение слова «схизма» (разделение, раскол) передается в книге конца ХУ в. гравюрой на дереве, изображающей двух людей, перепиливающих церковное здание.
2) «Эмблематичности мышления» в романе Гриммельсгаузена «Симплициссимус»:
«Итак, узрев какое-нибудь колючее растение, приводил я себе на память терновый венец Христа; узрев яблоко или гранат, памятовал о грехопадении праотцов и сокрушался о нем; а когда видел, как пальмовое вино источается из древа, то представлял себе, сколь милосердно пролил за меня свою кровь на Святом Кресте мой Искупитель».
3) Классический пример эмблемы. Начало первой песни «Ада» у Данте. Речь идет не только о лесе, но и в еще большей
С одной стороны, фигуры эти настолько конкретны и зримы, как если бы автор предполагал возможность иллюстрирования; с другой — их нельзя понять буквально – слишком очевиден вложенный в эти фигуры иносказательный смысл:
они препятствуют продвижению ввысь (а потом и свергают героя вниз во тьму), волчица несет в себе «все алчбы» и приносит скорбь душам. Рысь (точнее — пантера) означает ложь, предательство и сладострастие; лев — гордость и насилие; волчица — алчность и себялюбие.
Перейдем к вопросу о топосах. По Э.Р. Курциусу, это «твердые клише или схемы мысли и выражения», к которым могут быть отнесены не только отдельные слова или выражения (включая, в частности, и эмблемы), но также и способы оформления целых комплексов словесных образов, связанных с «типическими ситуациями», такими, как «прощание, похвала, утешение», или имеющих типические изобразительные функции.
Пример: комплекс образов, составляющих идиллический ландшафт: луга, ручьи, легкие дуновения, птичье пение и т.п.
Необходимо подчеркнуть устойчивость значений в этой группе словесных образов, их относительную независимость от контекста произведения.
В этом отношении традиционные тропы и фигуры, равно как топосы и эмблемы, напоминают спектр значений слов языка, зафиксированных в словаре.
С такой точки зрения «готовому» поэтическому образу противостоят образы с неотвердевшим семантическим ядром и неограниченным потенциалом:
во-первых, параллелизм, метафора и образ-символ; во-вторых, «простое» (нестилевое, непоэтическое) слово. Эти виды словесного образа несут в себе не готовое значение, а актуализирующийся в контексте стихотворения как целого бесконечный смысл.
