Глава 5. Раз два-три, раз два-три

- Гермиона, может, ты захочешь выиграть? - предложил Рон, пока Гермиона ожесточенно резала сосиску.
- Что? - резко спросила она, потому что вопрос друга выдернул ее из фантазий, полных сцен мести.
- Ты правда здорово смотрелась там, на сцене, ты была лучшей, - сказал он.
- Ты достойна того, чтобы выиграть, - поддержал ее Гарри.
- Да, неужели тебе не польстит — самую малость, - поспешно добавила Джинни, - если ты станешь лучшей в Хогвартсе?
- Я не откажусь от своих принципов, - твердо ответила Гермиона, - к тому же, теперь это дело чести.
Рон отправил в рот ложку картофельного пюре и философски заметил:
- Ну да, выиграть конкурс красоты может каждый дурак. А вот доказать Снейпу, что можешь его проиграть — это не для каждого.
Когда всех участниц пригласили в кабинет, где когда-то проходили лекции по Чарам, чтобы пройти инструктаж, касающийся следующего тура, Гермиона как следует подготовилась: мало того, что она не мыла волосы уже четыре дня, то есть с тех самых пор, как прошел последний тур, она еще и не причесала их. И уж конечно она не стала подкрашивать ресницы, как делала время от времени. К тому же вечером ранее она писала сочинение по Рунам до поздней ночи, поэтому под глазами у нее были отличные синяки. Что бы от нее ни потребовалось на конкурсе этим вечером, выглядела она паршиво.
Десять девушек вошли в просторное помещение и обомлели: вместо парт и стульев в комнате было расставлено десять туалетных столиков с большими зеркалами. У каждого стояла ведьма или колдун.
- Мы пр-ригласили для вас лучших стилистов! - провозгласила профессор Межере и девять девочек завизжали от радости.
Одна же застонала от досады.
- Займите места за зер-ркалами, и из вас сделают пр-ринсессе!
Гермиона выбрала молодого человека с самой некрасивой прической. Она подумала, что стилист, у которого на голове творится такой невоображаемый кошмар, не может сотворить из ее волос ничего путного. Но кое-чего она не учла...
- Этот Арчи состриг мне всю зону справа, - жаловался стилист, пока бережно укладывал локоны Гермионы в красивую прическу, - посмотри, что я сделал ему.
Гермиона посмотрела на полноватого волшебника, который работал рядом. У того была прекрасная аккуратная укладка.
- Работал над ним два часа, - продолжал Феликс, - сделал из него настоящего красавца. А он... козел криворукий.
- Ясно... послушайте, Феликс, а у меня к вам есть одна просьба... - произнесла Гермиона неуверенно, - я понимаю, она может прозвучать странно, но... вы не могли бы меня изуродовать.
Феликс уронил расческу.
- Дорогуша, я не знаю, что ты хочешь сказать, поэтому просто сделаю вид, что не слышал этого.
- Но мне очень надо...
- Моя репутация мне важнее, - довольно резко отозвался стилист. - И я не пойду против искусства. Феликс Лаурье не может работать хуже, чем прекрасно!
Они не просто причесали и накрасили их, они выдали им потрясающие платья. Гермиона едва не заплакала, когда увидела в зеркале свое отражение: она никогда не была такой красивой! И у нее просто не поднялась бы рука испортить что-то в этом прекрасном облике.
Тогда Гермиона решила дождаться самого конкурса. Что бы они ни заставили ее делать, она могла сделать это плохо, вот и все!
- Я думаю, сегодня хорошая погода, - услышала Гермиона знакомый голос и обернулась.
- О! - только и смогла воскликнуть она, когда увидела Луну. - О! Ты выглядишь просто... просто...
- Я знаю, - печально улыбнулась белокурая девушка, - но это только на один вечер. Придется потерпеть, правда?
- Э-э, ну... ты вообще-то... очень красивая...
Гермиона редко находила себя настолько неспособной к связной речи.
- Да, - Луна мягко улыбнулась, - хотя из-за косметики этого почти не видно. Но ты не волнуйся, все помнят, как ты выглядишь.
С этими словами она ушла, оставив Гермиону смотреть ей вслед.
Наконец, конкурсанткам предложили пройти в Большой Зал. Все они вышли на сцену, и зрители взорвались аплодисментами. Все оценили то, как прекрасно выглядели девушки, и даже судьи, обычно уставше-недовольные, казались сейчас пораженными и довольными. Все, кроме профессора Снейпа, разумеется, который взирал на всех с привычным безразличием и легким презрением.
- И этот ту-у, - раздался голос профессора Межере, - не пр-росто демонстр-рир-рует нам, что кр-расивы участницы, но показывает их способности в танце!
Губы Гермионы расплылись в улыбке: что может быть проще, чем плохо танцевать?
- Но танцевать они будут не пр-росто так, конечно же. Для танцев нуждается в пар-ртнё. И они должны выбр-рать его из жюр-ри!
Тут участницы перестали улыбаться и испуганно взглянули в сторону судей. Из лиц мужского пола там были профессор Снейп, профессор Бинс, профессор Флитвик и Хагрид. Не слишком богатый выбор. Межере предложила девочкам занять специально подготовленные для них места и вызвала на сцену первую конкурсантку: Аделаиду Флинт из Слизерина. Красивая черноволосая девушка уверенной походкой прошла к судейскому столу и остановилась напротив Снейпа.
- Профессор? - произнесла она, улыбаясь.
Тот несколько секунд смотрел на нее убийственным взглядом, но затем все же встал.
Пара прошла к центру сцены, заиграла музыка.
«Вальс», - мелькнула мысль в голове Гермионы, после чего все мысли покинули ее голову. Снейп умел танцевать. Он, черт возьми, действительно умел танцевать! Двигался уверенно, четко, будто контролировал каждый мускул, каждое движение своего тела. Мисс Флинт тоже смотрелась достойно, но Снейп...
Дальнейший ход событий был определен. Все девочки действовали по одной и той же схеме: они подходили к профессору Снейпу, который после третьего танца даже не утруждал себя тем, чтобы садиться обратно за судейский стол, глупо улыбались и, когда зельевар устало вздыхал, осторожно вкладывали ладошку в протянутую руку. Далее следовал танец, в котором никому не удалось продемонстрировать способности более выдающиеся, чем у Снейпа. Наконец, подошла и очередь Гермионы.
Она встала, не чувствуя ног, поднялась на сцену. Снейп стоял, лениво опершись бедром о судейский стол, остальные преподаватели сидели за этим столом, ожидая действий мисс Грейнджер. Чувствуя волнение, которого не ожидала, она пересекла сцену и подошла к преподавателям.
- Хагрид, - произнесла она, облизнув пересохшие губы, - можно пригласить тебя на танец?
Хагрид растерялся.
- Э-э, Гермиона, ты уверена? - произнес он, косясь на Снейпа. - Я вообще-т не особо какой танцор.
Гермиона улыбнулась.
- Я тоже, - сказала она.
- Ну, так можете тебе лучше того... этого... - Хагрид качнул головой в сторону зельевара.
Тот невозмутимо смотрел на Гермиону, делая вид, что его все это совершенно не касается.
- Я не хочу танцевать с!.. - в сердцах ответила мисс Грейнджер, но закончила фразу чуть спокойнее: - с профессором Снейпом, потому что он, я думаю, мог немного утомиться. Он вальсировал уже шесть раз. Уверена, у него просто нет сил еще и на меня.
Тут Снейп не смог промолчать.
- Не вам судить о моей выносливости, мисс Грейнджер! - резко сказал он. - Однако, я действительно...
Завершить очередное неприятное высказывание ему не позволила профессор Межере, которая провозгласила:
- Мадемуазель Гр-ранже, как всегда, демонстр-рирует неор-рдинар-рный выход! Она необычна всегда, и тепер-рь вер-рна себе! Она танцует с Агр-ри!
Когда Хагрид встал, Снейп демонстративно сделал шаг в сторону, чтобы пропустить полувеликана.
Заиграла музыка, и Хагрид с Гермионой начали танцевать. Сперва у них совсем ничего не получалось, но оба партнера довольно быстро подстроились друг под друга, и дело пошло на лад. Несколько поворотов, выпад, Хагрид почти не двигался с места, зато весьма активно вращал Гермиону, которая порхала по сцене, точно бабочка.
- Это было очень хитро, танцевать с Хагридом, - заметил Рон тем вечером, когда они все сидели в гостиной Гриффиндора.
Гермиона мрачно взглянула на друга.
- На его фоне даже бегемот покажется балериной, - пояснил он.
Потом он сообразил, что сказал что-то не то, и поправился:
- По крайней мере, рядом со Снейпом ты бы смотрелась не так выигрышно.
- Ему было бы очень лестно услышать это, - сардонически отозвалась Гермиона, - а мне нет до этого дела!
- Я могу понять слизеринок, которые танцевали со Снейпом, но остальные-то чего на него набросились? Они смотрелись рядом с ним как каракатицы. Вот Луна хоть и танцевала с Флитвиком, потому что он ее декан, но на самом деле поступила очень хитро. Она отлично смотрелась на его фоне. Как и ты на фоне Хагрида, - продолжал рассуждать Рон, очевидно, не понимая значения раздраженных взглядов со стороны подруги. - Остальным не на что было и надеяться. Если честно, конкурс выиграл Снейп, грязный ублюдок.
- Рон, пригласи его на танцы, если ты так впечатлен, и успокойся, - потребовала Гермиона и сердито уставилась в книжку.
Она знала, что следующим этапом был творческий конкурс: участницы должны были продемонстрировать свои таланты в сфере искусства. Гермиона считала, что таковыми не обладает, но наученная горьким опытом предыдущих испытаний, боялась в очередной раз победить. Конечно, она не могла подготовиться к поражению, сложно тренироваться делать что-то плохо. Особенно когда тебе кажется, что ты и так способен сделать это исключительно отвратительно, и никак иначе. Но все же она могла попытаться оказать влияние на ход конкурса. И для этого нужно было обратиться к одному из судий.
Она достала из сундука коробочку фаджа, которую купила еще месяц назад в Хогсмиде, и отправилась к кабинету человека, от которого во многом теперь зависела ее судьба.
- Заходите, мисс Грейнджер, - несколько настороженно поприветствовала ее профессор МакГонагалл. - Что случилось?
- О, ничего, профессор, я просто хотела предложить вам попить чая и поговорить о том, что происходит в школе...
Директриса чуть удивленно подняла брови и предложила студентке присесть. Взмах волшебной палочки — и вот на столе уже стоят две изящные чашки с дымящимся напитком. Гермиона ловким движением руки точно из воздуха извлекла на свет сладости.
- Если быть абсолютно честной, - произнесла она чуть задумчиво, делая глоток чая, - я хотела поговорить с вами о конкурсе.
Теперь МакГонагалл подняла и вторую бровь, демонстрируя высшую степень удивления.
- У меня есть одна... кхм, просьба.
- Просьба?
- Да, просьба.
Гермиона потерла кончик носа, чувствуя себя неловко.
- Скажем так, - сказала она, - я была бы не очень огорчена, если бы в следующем туре кто-то поставил мне низкий балл.
Профессор выразила свое изумление сдержанным «прошу прощения?».
- Я хочу проиграть! - выпалила Гермиона. - Нет, не так... Я не хочу участвовать в конкурсе. Я не хотела с самого начала, но было бы просто неудобно отпираться там, на глазах у всей школы. Кто бы мог подумать, что я пройду в следующий тур? Затем я пыталась сделать все, чтобы проиграть честно. Но мне мешали. Мне постоянно ставили палки в колеса, и вот теперь я вынуждена опуститься до того, чтобы использовать личные связи с членами жюри, чтобы добиться поражения. Но послушайте, профессор МакГонагалл, я не стыжусь этого. Да, я готова проиграть любой ценой. Чего бы мне это ни стоило, я вылечу из этого соревнования!
МакГонагалл поставила чай на стол. Чашечка оглушительно звянькнула о фаянсовое блюдце.
- Мисс Грейнджер, - ответила директриса, - мне странно, что сейчас между нами происходит такой разговор. Правила для всех одинаковы, и единственный способ выйти из конкурса — это плохо выступить на нем. Кроме того, я не только не хочу делать что-либо, но и просто не могу. От меня мало что зависит. Один мой голос ничего не решит.
- Я обращусь к Хагриду! Вдвоем вы сможете существенно изменить ход событий.
- Нет, мисс Грейнджер. Я боюсь, это исключено. Мои оценки строги, но беспристрастны.
Гермиона имела множество полезных связей, но никогда ими не пользовалась. В тот единственный раз, когда она решила сделать это, ей отказали. Устройство мира вдруг показалось ей особенно несовершенным.

Глава 6. Экспрессия

Встречая в коридорах профессора Снейпа, или имея с ним дело на уроках, Гермиона делала вид, что ничего не происходит. Но в душе ее кипел огонь. Как мог он так упрямо досаждать ей, когда она в свое время сделала все, чтобы помочь ему? Да он жив только благодаря ей!.. Можно сказать. Это, конечно, не совсем правда, но отчасти – все же справедливо.
Наконец, пришло время для очередного испытания, и весь Хогвартс снова собрался в Большом Зале.
- Это вр-ремя показать ваши таланты, дар-р-рования! – объявила профессор Межере, пребывая в полнейшем восторге.
Она указала рукой на сцену, туда, где были свалены в неаккуратную кучу мольберты, холсты, краски, глина и гипс, каркасы из проволоки и дерева, свитки, перья и самый разнообразный хлам, который мог пригодиться для изготовления инсталляций и коллажей.
Итак, участницам предстояло выбрать вид искусства, в котором они, по их мнению, преуспевали, и за час создать произведение, которое поразит жюри. Гермиона решила выбрать живопись: что может быть проще, чем нарисовать плохую картину?
Время пошло, она заняла место у одного из мольбертов. Зрители и судьи не могли видеть холст до поры до времени, и Гермиона с удовольствием взялась за творчество. Она выдавила из тюбиков на палитру все имеющиеся краски, взяла самую толстую кисть и начала бессмысленно и беспощадно марать девственно чистую поверхность холста маслом. Увлекшись, она перестала отдавать себе отчет в том, что делала, рука двигалась сама по себе. Гермиона же размышляла о том, насколько раздражающим был тот факт, что она не могла выйти из конкурса. Сначала она проявила малодушие и приняла участие в первом туре – это уже само по себе вызывало в ее душе гнев. Но затем она несколько раз не смогла проиграть! Это не лезло ни в какие ворота, честное слово! И Снейп! Снова Снейп. Мысль о нем вызывала мелкую дрожь. Человек был невыносим, его поведение – за гранью разумного, а сама мысль о том, что он мстил ей за спасение – обескураживающей.
Гермиона и не заметила, как прошел час. Ее холст покрылся толстым слоем, кое-где пастозные краски смешались, создав причудливые полутона, кое-где густые мазки перекрыли предыдущие, лишь немного пропуская сквозь себя оттенки, отголоски уже нанесенной краски.
Многие конкурсантки выбрали живопись. Девочки, которых к этому конкурсу осталось всего семь, принялись демонстрировать свои работы жюри и зрителям, объясняя, что они изобразили на холсте, что вдохновило их. Гермиона оценивающе кивала головой: пейзаж «Вид Хогвартса со стороны озера» поражал тонкой проработкой светотени, а персонажи группового портрета всех судей конкурса были легко узнаваемы. Аделаида Флинт, та самая, что первой решила танцевать со Снейпом, студентка слизерина, выбрала скульптуру: слепленный ею бюст Снейпа выглядел внушительно и поражал сходством с оригиналом, но Гермионе показалось, что мисс Флинт стоит поубавить обороты. Ее зацикленность на профессоре Снейпе была просто нездоровой.
Луна Лавгуд, как всегда, отличилась, избрав не живопись или скульптуру, но необычный жанр инсталляции. На огромном полотне из, очевидно, всего, что только попалось девушке под руку, она создала пугающее изображение женщины с совой на плече. И чучело совы, созданное не слишком умелым такседермистом, было самым привлекательным элементом. В работе Луна использовала и старый безлицый манекен, и сухие ветки деревьев, на которые нацепила потертые велюровые перчатки, и что-то, что должно было быть париком, но напоминала просто пучок чьих-то волос. Профессор Межер содрогнулась, увидев творение мисс Лавгуд, однако судьи оценили это нестандартное произведение довольно высоко. Кажется, многим из них просто доставляло удовольствие то, в какой шок повергала Луна устроительницу конкурса.
Но вот очередь дошла и до Гермионы. Профессор Межере взмахом палочки повернула холст мисс Грейнджер ко всем, и аудитория издала изумленное «о!».
- Это весьма... как это называется, - проговорила ведущая, - экстр-равагантно...
«Это мазня, - подумала Гермиона, - просто мазня, давайте называть вещи своими именами».
Как и после демонстрации предыдущих работ, судьям предстояло высказать свое мнение.
- Я не большой ценитель этого направления в живописи, - заметила профессор Спраут. – Я бы не доверила мисс Грейнджер даже красить мои теплицы.
Гермиона радостно улыбнулась, с благодарностью глядя на преподавателя.
- Позвольте, - раздался вдруг голос Снейпа, и сердце Гермионы остановилось, - ваши представления о живописи как о чем-то неизменяющемся как минимум старомодны. То, что мы наблюдаем в работе мисс Грейнджер – это протест против ложной красивости мира, которую мы видим в других картинах. Отказ от следования нормам живописи – смелый шаг, направленный на выражение подлинных чувств автора. Оставив вещественный мир, мисс Грейнджер погрузилась в мир эмоций, где каждый мазок – это переживание, каждый цвет – история. Давайте не будем делать резких суждений, господа, и попробуем понять.
Гермиона скрипнула зубами. Судьи согласно кивали головами, пристально рассматривая ее картину, и она мечтала подлететь к Снейпу и ударить его по голове.
- Да, я согласна с вами, профессор Снейп, - задумчиво произнесла профессор МакГонагалл, чуть склонив голову на бок, - я чувствую ярость в данной работе. Эти резкие движения кистью, агрессивные цвета...
- Мне страшно, когда я смотрю на эту картину, - заметил Хагрид.
- Манифик! – выдохнула профессор Межере. – Это тр-репет, это вибр-рации. Работа пылает стр-растью.
- Очень экспрессивно, - согласно кивнул профессор Флитвик. – Браво, мисс Грейнджер! Браво!
Он дважды хлопнул в ладоши, и вот весь зал разразился аплодисментами.
Гермиона не могла пошевелиться: она не верила в то, что происходило. Лишь покинув Большой зал, уйдя подальше от него, оказавшись, наконец, в пустом коридоре, она позволила себе отчаянный крик. Проходящий мимо Снейп заметил:
- Кто бы мог подумать, что у вас столько скрытых талантов, мисс Грейнджер.
И, усмехнувшись с издевкой, он был таков, даже не увидев, каким яростным взглядом его проводила Гермиона.

Глава 7. Финал

Разумеется, Гермиона прошла в финал. Ее работу повесили на самое видное место в Большом зале, а друзья и знакомые просили теперь написать что-нибудь и для них. Никому, впрочем, не удалось добиться согласия.
- Гермиона, ты же говорила, что не хочешь участвовать, - заметил как-то Рон. – А сама опять выступила лучше всех.
Если бы его подруга не была столь воспитанной особой, в ответ он увидел бы неприличный жест. Так же бесстрашный Рон был просто проигнорирован.
Теперь Гермиона не пыталась убедить всех, что проиграет. Теперь ей было уже все равно. Она приняла участие в конкурсе, она прошла в финал. Чем бы все ни закончилась, ей не изменить историю. Она – одна из трех, и ее имя навсегда вписано в анналы истории. Вписано с пометкой «финалистка конкурса красоты «Мисс Хогвартс»». Несмываемое пятно позора.
Однажды вечером Гермиона шла из библиотеки и, почувствовав необходимость немного размяться, решила прогуляться по замку. Погруженная в свои мысли, она очнулась, лишь оказавшись у дверей, ведущих в Большой зал. Справа от входа на мраморной колонне красовался бюст Снейпа. Белоснежный гипсовый портрет казался насмешкой над мрачным образом профессора, но идеально вылепленные черты лица – тонкий длинный нос, выступающие скулы, высокий лоб и надменно выдвинутый вперед подбородок – застывшие в вечном выражении скуки, смешанной с презрением, вызывали странные чувства. Лицо Снейпа казалось почти прекрасным. Точно, честно созданная скульптура, повторяющая каждую черточку, каждую морщинку, отчего-то казалась куда красивее оригинала.
Гермиона несколько минут смотрела на бюст, понимая, что не может ненавидеть человека, с которого его лепили. «Вот она, сила искусства», - подумала она. И тут ей в голову пришла мысль о том, что ненавидеть Снейпа станет гораздо легче, если его скульптурное изображение не будет столь прекрасным.
«Насколько хрупок гипс?»
Гермиона несмело протянула руку и схватила скульптуру за нос. Такой тонкий и непрочный, нужно было приложить лишь немного усилий.
- Что вы делаете, мисс Грейнджер? – раздался голос у нее за спиной.
Она вздрогнула и отскочила в сторону. Взглянув на подкравшегося к ней профессора Снейпа, она отвела взгляд в сторону и ответила:
- Пылинка... была...
- Что вы там лопочете? – с явной насмешкой в голосе произнес зельевар. – Не так смелы, когда приходится иметь дело с оригиналом? Хотел бы я посмотреть, как вы пытаетесь сломать нос не гипсовой скульптуре, а мне.
Тирада Снейпа чуть разозлила Гермиону, поэтому ответила она значительно смелее, чем раньше:
- Я бы тоже хотела на это посмотреть, сэр! Совсем не обязательно, чтобы это была я, ломать вам нос может кто угодно. Со стороны наблюдать даже интереснее.
Профессор сузил глаза.
- Дерзите, мисс Грейнджер?
- Веду диалог, сэр.
- Вы уже могли убедиться, что иметь врага в моем лице, - с угрозой начал он, - не лучшее, что может случиться в жизни. Даже постоянное общение с людьми вроде Поттера и Уизли не может подготовить вас к тому, что сулит мое нерасположение.
Гермиона сложила руки на груди. Ее вовсе не пугали его угрозы.
- Знаете, сэр, я думаю, ваше расположение или нерасположение меня совершенно не волнует. И я прекрасно с этим живу. Доброй ночи.
Она попыталась обойти Снейпа и гордо удалиться, но он сделал стратегический шаг вправо и создал непреодолимое препятствие в виде почти двухметрового туловища.
- Вы еще не испытали всю мощь моей неприязни, мисс Грейнджер, именно поэтому так беззаботны. Но это лишь вопрос времени.
Гермиона закатила глаза.
- Раз уж у нас зашел такой разговор, профессор, позвольте узнать, что именно породило в вашей душе такую ненависть ко мне.
- В большей степени – сама ваша личность, в меньшей – безрассудное вмешательство в мою жизнь и двухмесячное присутствие в больничном крыле, что само по себе не является преступлением, но вернемся к первому пункту, и все встанет на свои места.
- Вмешательство в вашу жизнь? – возмущенно воскликнула Гермиона. – Я просто сделала то, что сделал бы любой на моем месте – не позволила вам умереть!
- Кто вас просил об этом?
- Никто, но...
- Вам не приходило в голову, что когда я требовал оставить меня в покое, это был не бред умирающего, а вполне осознанная просьба?
- Не приходило, - серьезно ответила Гермиона. - Извините, сэр, но это глупо. Никто не стал бы прислушиваться к подобной просьбе. Тем более, когда человек в таком состоянии. Вы были в бреду...
- Неплохой аргумент, мисс Грейнджер. Я считаю, вы тоже были в бреду, когда требовали, чтобы я позволил вам проиграть. Кто не хочет выиграть конкурс красоты, верно, мисс Грейнджер?
Гермиона уперла руки в боки:
- Не надо сравнивать! Это совершенно разные вещи.
- Мы оба действуем против воли другого, - не сдавался Снейп. – Как вам на вкус ваше собственное лекарство, мисс Грейнджер? Вы довольны?
Она выдохнула, не веря собственным ушам. Как мог он считать, что спасение человеческой жизни можно сравнить с упрямыми действиями «назло»?
- Я думаю, вам досадно и скучно, и вы ищете, кого в этом обвинить. И почему-то выбрали меня – человека, который меньше всех желает вам зла, - сказала она, качая головой. – Я помогала мадам Помфри спасти вас потому, что хотела, чтобы вы жили, и даже сейчас не жалею об этом. Пускай, вам нет дела до того, каких усилий это нам стоило, сколько ночей мы не спали, и сколько зелий сварили, но вы могли бы быть добрее к самому себе.
Гермиона и не заметила, что они со Снейпом стояли теперь почти нос к носу, гневно сверкая глазами и прерывисто дыша.
- Поверьте, если бы я не ценил эти ваши «усилия», - процедил профессор, глядя сверх вниз, - этого разговора не было бы. А эта скульптура была бы единственным напоминанием обо мне.
- Ну, раз уж вас постигло такое несчастье, и вы остались в живых, тогда как, замечу, множество других, куда более добрых, милых и благодарных людей погибло, почему бы не попробовать и не получить от этого удовольствие?
Последние слова Гермиона выкрикнула Снейпу в лицо, и он поморщился.
- Я попытаюсь сделать это – как только увижу, как это удается вам. Посмотрим, насколько искренней будет ваша улыбка завтра, во время награждения победителей.
- Вот и посмотрим! – воскликнула она.
А затем, наконец, обошла Снейпа и поспешно удалилась.
- Тоже мне, Ангел Возмездия! - пробубнила она, оказавшись на почтительном расстоянии от профессора.

И вот настал день финала. Всю ночь перед ним Гермиона не спала, потому что в ней боролись желание остаться верной принципам и тщеславие. Какой девушке не было бы приятно победить в конкурсе красоты? Ведь, по большому счету, оценивались не только внешние данные. Выиграть – значило быть лучшей во всем. Да, она считала участие и победу в этом мероприятии унижением. Но вот непосредственно накануне финала в ее голове все отчетливее звучал голос Рона, вопрошающий, неужели же она совсем ни капельки не хочет стать Мисс Хогвартс? Разве это так уж плохо?
В конечном итоге, Гермиона решила делать все, что от нее потребуют, но не больше. Если она справится с заданием последнего тура лучше других – что ж, так тому и быть. Она с честью перенесет это и примет титул королевы школы. Но она не будет стараться, лезть из кожи вон, работать на грани, чтобы победить. Пусть все идет своим чередом.
Помимо Гермионы финалистками стали Аделаида Флинт и Луна Лавгуд. Всех троих попросили пройти в комнату, что примыкала к Большому Залу.
- Вы будете вызваны по одной, - сообщила им профессор Межере и ушла.
Тикали часы на камине, девушки молча ждали, когда их позовут.
Вдруг они услышали голос, донесшийся из ниоткуда.
- Аделаида Флинт.
Слизеринка неуверенно поднялась и вышла из комнаты в Большой Зал. Гермиона и Луна ждали еще около двадцати минут, прежде чем тот же голос провозгласил:
- Луна Лавгуд.
Теперь ушла и Луна, и напряжение Гермионы дошло до предела. Двадцать минут она сидела точно на иголках, но вот, наконец, произнесли и ее имя, и она вышла из комнаты.
Вопреки ее ожиданиям, она оказалась не в Большом зале, а в комнате, левая стена которой была полностью зеркальной. Гермиона предположила, что ее и зрителей разделял этот экран: они могли видеть ее, а она их нет. Вдруг в комнату вошел молодой человек – Гермиона только сейчас заметила, что в противоположной части помещения также была дверь. Молодой человек был ей не знаком, и она вопросительно уставилась на него.
- Здравствуйте, - произнес он.
- Здравствуйте, - вежливо, но настороженно ответила она.
- Первая часть этого тура заключается в том, что вы должны продемонстрировать ваши манеры и умение вести светскую беседу. Присядем.
Он указал рукой на столик, что стоял посередине комнаты. С двух сторон от него стояли стулья, на один из которых Гермиона и присела. На столе была бутылка с вином и два бокала, на подносе лежал сыр и виноград.
Молодой человек начал разговор. Он поинтересовался, как звали его собеседницу, она ответила и спросила его имя в ответ. Джон Харп, так его звали, налил в бокалы вина и протянул один Гермионе. Она взяла его, сделала вид, что отпила немного, но на самом деле лишь смочила губы. Она внимательно наблюдала за Джоном. Тот сделал гораздо более значительный глоток.
Он спросил, откуда Гермиона была родом, она ответила ему. Он поинтересовался, как проходила ее учеба в Хогвартсе.
- Все хорошо, скоро экзамены, ой, простите, - ягодка винограда выскользнула из ее рук и упала на пол.
- Ничего страшного, - произнес Джон.
- Нужно поднять, - ответила на это Гермиона. – Не терплю, когда что-то лежит не на своем месте.
С очаровательнейшей улыбкой Джон наклонился, почти полностью скрывшись под столом. В этот момент Гермиона поменяла местами их бокалы. Когда ее собеседник снова принял нормальное положение, она уверенно сделала глоток вина. Джон сделал то же самое, продолжая задавать вопросы. Но спустя минуту или около того речь его стала немного замедленной. Он с вопросом в глазах посмотрел на Гермиону.
- О, умно, - еле выговорил он, а в следующую секунду соскользнул на пол.
Обойдя его безжизненно лежащее тело, Гермиона уверенно прошла к той двери, из которой собственно и появился Джон Харп. Интуиция подсказывала ей, что именно там ее ждало продолжение – и она не ошиблась.
Гермиона оказалась в той же самой комнате, из которой только что вышла, но ни Джона Харпа на полу, ни стола с вином тут не было. Зато на том конце комнаты стояла черная ширма.
Выставив перед собой волшебную палочку, Гермиона осторожно подошла к ширме. Она слышала шорох там, за черной тканью, но не смела подойти ближе. Однако когда она была лишь в нескольких ядрах от таинственного предмета, кое-кто другой вышел из-за нее. Гермиона едва не лишилась дара речи, когда перед ней оказался Лорд Волдеморт собственной персоной.
Она невольно сделала несколько шагов назад, с ног до головы оглядывая фигуру в развивающейся черной мантии. Змееподобное лицо Темного Лорда искривилось в усмешке.
- Разве это не приятный сюрприз, мисс Грейнджер? – спросил он голосом, от которого веяло холодом. – Разве это не внесет разнообразие в ваш праздник?
Гермиона попятилась.
- Ты мертв, ты уничтожен, - проговорила она, облизнув пересохшие губы.
Но Волдеморт лишь рассмеялся.
- Я – мертв? Я бессмертен, глупая грязнокровка, меня невозможно уничтожить! Я буду жить вечно! Это никогда не кончится. Эта война будет длиться вечно, пока я не убью их всех. Я уже убил кое-кого.
Он жестом фокусника извлек из мантии фотографии.
- Знакомые лица? – спросил он с издевкой.
Но она не стала смотреть. Она не могла. Она знала, чьи фотографии были в руках этого монстра, и чувствовала, что еще немного, и она разразится истеричными рыданиям.
«Он уничтожен, - повторял ее разум, - он уничтожен, и это просто часть конкурса. Это задание, это... ужасно! Как они могли сделать нечто подобное? Неужели у них был волос Волдеморта, и они заставили кого-то выпить Оборотное зелье? Только... у него не было волос»
Мысль об этом заставила Гермиону мысленно усмехнуться. И тут вдруг все встало на свои места.
- Ридикулус! – воскликнула она и взмахнула волшебной палочкой.
В следующую секунду на лысой голове Темного Лорда начали быстро расти волосы. И уже через несколько секунд он стал обладателем шикарных золотистых локонов длиной до талии. Гермиона рассмеялась, и ловким движением отправила боггарта в открытый шкаф по правую руку от нее.
Ей стало немного стыдно оттого, что она позволила напугать себя так просто, но она не знала, что ее боггартом был оживший и ставший бессмертным Волдеморт! Она сделала глубокий вдох и вошла в дверь за ширмой.
И снова она оказалась в той же самой комнате, только теперь зеркального экрана не было, и Гермиона могла видеть зрителей и жюри. Зал поприветствовал ее бурными аплодисментами, хотя Гермиона видела, что лица многих были белы от испуга. Гарри и Рон, которых она быстро нашла среди толпы, не хлопали, а смотрели на нее с чем-то вроде сочувствия. Гермиона отвернулась от них и перевела свой взгляд на судей. Профессора хлопали, но сдержанно – кажется, ее боггарт оказался для них такой же неожиданностью, как и для нее.
- И последнее испытание для мадемуазель Гр-ранже! – провозгласила профессор Межере. – Нужно пение! Пожалуйста, пр-ройдите к микр-р-рафон и исполните музыкальный номэ.
Гермиона поморщилась. Почему в тот единственный раз, когда она решила по-настоящему постараться и выполнить все задания, она должна делать то, что совершенно не умеет? Музыка не была ее стихией, она редко пела наедине с собой, и никогда не пела на людях. Ну, разве что в церкви, когда ее голос тонул в мощном хоре.
Она вздохнула и подошла к микрофону.
- Что петь? – спросила она убито, предчувствуя собственный позор.
- Что подсказывать музыка! – радостно ответила Межере и отошла в сторонку.
На лице Гермионы отразилось недоумение, но в следующее мгновение заиграла негромкая мелодия. О-о, она знала эту песню! Более того, это была одна из ее любимых композиций. Может быть, это было совпадением, может быть, магией, но «Stranger in the night», зазвучавшая сейчас в Большом зале, была песней ее детства. Папа часто слушал виниловые пластинки Синатры и композиции вроде странника в ночи были для нее тем, чем для нормальных людей были детские песенки и сказки Матушки Гусыни.
- Ох, одну минуту, - произнесла профессор Межере.
Она подошла к Гермионе, направила на нее палочку, и девушку окутало серебристое облако. Когда мерцающий туман рассеялся, мисс Грейнджер увидела, что на ней было длинное черное платье. Она коснулась волос – те были уложены в красивую прическу.
- Теперь можно, - негромко сказала ведущая, и только тогда окончательно скрылась из виду.
Глубоко вздохнув, Гермиона обхватила руками микрофон. Вот-вот должна была зазвучать нота, означающая, что пора вступать. Сердце девушки колотилось, точно сумасшедшее, но вдох, и Гермиона начала петь. Это стало сюрпризом для нее самой, но она получила удовольствие от пения. Как будто не было зрителей и жюри, не было никакого конкурса – только прекрасная мелодия звучала, наполняя пространство, и завораживающие слова плели таинственные образы в ее сознании. Ей виделся незнакомец в черных одеждах. Он стоял на фоне ночного неба. Это была вечеринка – не сумасшедшая гулянка в гриффиндорской гостиной, а званый ужин в стиле голливудских черно-белых фильмов. Люди танцевали и пили шампанское, квартет музыкантов исполнял всем знакомую мелодию, а она, в таком же элегантном черном платье, как то, что было на ней теперь, вышла на балкон, чтобы освежиться. Там был он, стоял к ней спиной и смотрел на звезды. Она чуть смутилась, что потревожила его, но он обернулся, их взгляды встретились – и ее сердце замерло. Образы сменились – теперь они танцевали среди других пар, но не замечали никого, кроме друг друга. Вихрь закружил и это видение, и вот они в парке. Их лица в тени, но луч света почему-то падает на глаза, делая взгляды невообразимо привлекательными. Они тонут в глазах друг друга, но мелодия стихает, и лицо мужчины напротив растворяется в ночной темноте... и вот она снова стоит на сцене. Перед ней – студенты и учителя Хогвартса, они апладируют, она едва заметно улыбается.
Все прошло не так уж и плохо. Гермиона улыбнулась и изобразила легкий поклон.
Ей предложили занять место рядом с Луной и мисс Флинт.
- Ты спела очень хорошо, - произнесла мисс Лавгуд. – Хотя странно, что тебе нравится песня Синатры.
Гермиона удивленно подняла брови.
- Что в этом странного? – спросила она.
- Он же ненавидел маглорожденных, все об этом знают.
- Что?
- Он был волшебником. У него даже песня есть об этом - Magic moments. Но он ненавидел маглорожденных, он сам сказал это в одном интервью.
- Я... я впервые слышу об этом, - произнесла Гермиона голосом, полным сомнения.
Но Луна лишь пожала плечами и устремила мечтательный взгляд на судей. Те как раз подняли таблички с оценками, и зал загудел. Кое-кто даже принялся топать ногами и выкрикивать что-то нечленораздельное, но очень агрессивное. Главным образом такая реакция была вызвана оценкой Снейпа – все, кроме него поставили Гермионе десятки. А вот зельевар ограничился скромной шестеркой.
- Мне кажется, ты ему нравишься, - заметила Луна тихонько.
- Что? – не в первый раз за последнюю минуту спросила Гермиона.
- Мальчики так ведут себя, когда им нравится девочка, - пояснила мисс Лавгуд.
Гермиона хмыкнула.
- Только он давно уже не мальчик.
- Они все мальчики. Глубоко в душе, - с этими словами Луна встала и вышла на сцену.
То же сделала Аделаида Флинт, и Гермиона поняла, что всех трех финалисток вызвали на сцену.
- Итак, пока подсчет голосов, я вновь пр-редставляю наши победительницы! – произнесла профессор Межере. – Уи-уи, вы все являетесь победительницы, пр-росто кто-то более победительница, чем др-ругие, но все ваши места очень почетны. А вот и результаты!
К ведущей подлетел свиток, отправленный профессором МакГонагалл.
- Итак! Тр-р-р-ретье место, набиравшая двадцать пять с половиной баллов, занимает О-оделои Флайнт!
Зрители заапладировали, не слишком довольная, но все же улыбающаяся Аделаида сделала шаг вперед. Кто-то всунул ей в руки букет, профессор Межере надела на голову девушки небольшую диадему.
- О, а здесь интр-рига, - прошептала, хихикая, ведущая. – Не все ожидали такого исхода, и все же! Мадемуазель Гранже всегда удивляла нас необычными решениями, а мадемуазель Ловегод всегда была экстр-равагантна и пр-равда к себе. И вот кто же победил? Второе место занимает... занимает...
Зал начал улюлюкать и нетерпеливо гудеть.
- Мадемуазель Гранже!
Она не расстроилась. Вовсе нет. Второе место – это хорошо. Второе место – это гораздо больше, чем она ожидала в самом начале. Да что там, она вообще ничего не ожидала от этого конкурса, а ее взяли и сочли лучшей в Хогвартсе! Не лучшей, конечно, но второй. Что тоже, согласимся, достойно, и почетно, и... катись оно все к черту!
Выйдя из Большого Зала с ощущением опустошенности, она в пол уха слушала рассказы друзей о том, как выступили ее соперницы.
- Флинт сразу выпила вино и отключилась. Ей поставили семерки только из сочувствия, - радостно вещал Рон.
- А я думаю, это из-за ее шутки про костюм, - вставил Гарри, чем вызвал смех и Рона, и Джинни.
Гермиона бездумно кивнула.
- А Луна была как всегда, в своем репертуаре, - продолжил Рон. – начала говорить какую-то чушь и якобы случайно уронила свой бокал. Вино разлилось, она, конечно, не могла его выпить...
- Ой, Гермиона, а как мы все испугались, когда появился твой боггарт! – воскликнула вдруг Джинни, и ребята закивали головами в знак согласия.
- Мы вроде и понимали, что это не настоящий Тот-Кого-Нельзя-Называть, но черт возьми, он выглядел так реально! – поддержал ее брат.
- Я был уверен, что сейчас заболит мой шрам, - добавил Гарри Поттер.
- И ты очень красиво пела, - заметила Джинни, мысли которой от переизбытка эмоций скакали от одной темы к другой.
Тут ее тоже все поддержали, а Рон добавил:
- Луна тоже всех поразила. Но не так, как Снейп.
- Он что, тоже пел? – впервые за весь разговор и Гермиона вставила реплику.
- Нет, кончено! Ты что! – тут же послышались крики со всех сторон.
- Но он засуживал тебя! – возмущенно воскликнул Рон. – За все конкурсы тебе ставили самые высокие баллы, но он портил средний балл своими тройками и четверками.
- Да, видно только в последнем не смог поставить что-нибудь ниже пятерки, когда ты была в одном с ним зале, - добавил Гарри.
- Не думаю, что его остановило именно это, - заметила Гермиона. – Скорее всего, он просто уже посчитал баллы и понял, что шестерки хватит, чтобы я все равно оказалась на втором месте.
Друзья сочувственно закивали головами.
- Но мне все равно, мне вообще безразлично, какое место я заняла, - заявила Гермиона, сама не веря в это.
- Да Снейп – козел! – сообщил Рон, как будто не слышал последнего высказывания подруги. – Так нагло снижать балл! Это вообще ни в какие ворота. Знаешь, я думаю, ты могла бы подать на апелляцию. Нет, серьезно, чего ты ухмыляешься? Оценки явно были занижены. Или, - понизил вдруг голос оратор, - можем врезать ему. Вон он стоит. Один. Нас четверо. Ему не справиться со всеми.
Друзья снизили скорость – никому не хотелось проходить мимо Снейпа, но путь их лежал именно в том направлении. Вдруг профессор отвернулся от окна, за которым сейчас было темно и мерцали звезды, и взглянул в сторону учеников. Гермиона встретилась с ним взглядами и вопросительно подняла бровь, точно бросая ему вызов. Но он не успел ответить, потому что Рон вдруг громко поинтересовался:
- Не хотите извиниться перед Гермионой?
- О, Рон, пожалуйста, - прошептала Гермиона, схватив друга за рукав мантии.
Но тот уже стремительно приближался к Снейпу, грозно сжимая кулаки. Гермиона, Гарри и Джинни последовали за ним, но не чтобы поддержать, а чтобы остановить, если он решит напасать на профессора или сделать другую глупость.
- Столько лет в школе, а манерам так и не научились, мистер Уизли? – лениво откликнулся Снейп. - Пять баллов с Гриффиндора.
- А вы были несправедливы и откровенно занижали оценки на конкурсе, поэтому я снимаю со Слизерина десять баллов, - не остался в долгу Рон.
- Не думаю, что ты можешь снимать баллы с профессора, - негромко произнесла Гермиона, - даже не смотря на то, что ты префект.
- А я не с профессора снимаю, - заявил Рон, и когда все вопросительно уставились на него, продолжил: - а вон с того парнишки.
Он ткнул пальцем куда-то в сторону. Там, в конце коридора, действительно мирно шел студент Слизерина.
- А что? – продолжал Рон нахально. – Разве не так это делается, профессор Снейп? Просто берешь и снимаешь баллы с кого попало. Чем несправедливей, тем лучше.
Снейп сузил глаза.
- Мистер Уизли, за ваше вызывающее поведение я назначаю вам взыскание завтра вечером. В шесть в моем кабинете. А теперь повеселите нас и попытайтесь назначить мне взыскание в ответ.
- Гермиона выиграла в этом конкурсе! – резко отозвался Рон. - Дураку понятно, что она была лучше всех. Сразу раскусила этого парня с отравленным вином, и с боггартом разделалась только так, хотя выглядел он очень реалистично! И спела хорошо.
Он схватил Гермиону за руку и притянул ближе.
- И посмотрите, какая она красивая! – зло выкрикнул он, и для наглядности указал на подругу, точно продавец, демонстрирующий очень хороший товар.
Снейп оглядел Гермиону с головы до ног, заставив ее покраснеть.
- Рон, прекрати, - прошипела она.
- Нет, пусть он скажет, что не считает, что ты была самой красивой там, на конкурсе. Пусть скажет, что в этом платье ты не выглядишь как... как... актриса в этих ваших фильмах! Когда все черно-белое, и девушки в длинных черных платьях. Пускай!
Все выжидательно уставились на Снейпа. Он перевел взгляд с лица Рона на лицо Гарри, а затем на лицо Джинни. В последнюю очередь он посмотрел на Гермиону.
- Да, мисс Грейнджер, я признаю, вы действительно выглядите как «актриса в этих ваших фильмах». Когда все черно-белое, и девушки в длинных черных платьях. И платье черное, и лицо сероватое.
И прежде, чем кто-то успел сказать хоть что-то, профессор удалился.
- Вот урод, - прорычал ему вслед Рон.
- Да что ты кипятишься? – спросил его Гарри. – Как будто первый день его знаешь.
Рон ответил не сразу.
- Да видел я, как он смотрел, когда она пела! – плюясь от ярости, сказал он, наконец. – Не его оценки меня злят, а его лицемерие.
Никто ничего не ответил на это, а Гермиона еще долга думала о словах друга.