ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои вымышленны и достигли возраста 18 лет. - Месье Поттэ. Покажите ваш класс ваши умения для двойной тр-рансфигурасьон

Глава 1. Информасьон

- Месье Поттэ. Покажите ваш класс ваши умения для двойной тр-рансфигурасьон.
Грассирующее «р» все еще звучало в ушах Гарри Поттера, когда он вышел в центр класса и попытался превратить цветочный горшок в котел – это вышло у него без особых сложностей – а затем уже преобразованный котел – в портновские ножницы. Последнее действие было сопряжено с определенными трудностями, поскольку по неведомым молодому волшебнику причинам (которые мисс Грейнджер и другие образованные люди называли правилом Толла-Маккензи), трансфигурировать предмет, который уже претерпел трансфигурирацию, было крайне сложно.
- Концентр-рация, месье Поттэ, концентр-рация!
Слова профессора Межере никак не улучшали ситуацию. Симфони Межере, новый преподаватель трансфигурации, пришла на смену профессору МакГонагалл, которая, в свою очередь, заняла пост директора школы Волшебства и Чародейства Хогвартс. Окончившая французскую школу Борбатон, профессор Межере была живой и деятельной молодой женщиной, но ее образовательные методы часто не находили отклика в душах студентов.
- Я пытаюсь, - процедил Гарри, безуспешно тыча волшебной палочкой в медный котел.
Профессор утомленно закатила глаза и произнесла:
- Мадмуазель Гранже...
- Грейнджер, - раздался мрачный ответ.
-... выйдите и помогите ваш неумелый др-руг.
Гермиона Грейнджер, тяжело вздохнув, вышла в центр класса, и, стараясь не смотреть на Гарри, без труда выполнила двойную трансфигурацию.
- Très bien! Это будет пять баллов для Гр-рифиндуа.
- Как думаете, они вообще начисляют нам баллы, когда она говорит «гриффиндуа»? – произнес Рон Уизли, как только Гермиона и Гарри сели обратно на свои места по обе стороны от него.
Тем временем профессор Межере продолжала урок:
- А теперь прошу посмотр-реть, как я делать такое же волшебство, но кр-расиво.
И Гермиона уже не в первый раз за занятие закатила глаза.
Учебный год подходил к концу. Многие были рады этому, иные чувствовали острое нежелание покидать школу. Но никто не испытывал таких противоречивых чувств, какие доводилось переживать трем гриффиндорцам: Гарри Поттеру, Рону Уизли и Гермионе Грейнджер. Они, как и все их сверстники, должны были окончить Хогвартс еще в прошлом году, но обстоятельства, связанные с войной против одного из самых могущественных магов всех времен и народов, вынудили их отложить учебу в школе. И вот все трое вернулись в Хогвартс, чтобы завершить семилетний учебный курс и получить документы, подтверждающие их состоятельность как магов. И, разумеется, вынужденные отложить самостоятельное плавание в реках взрослой жизни, вновь затянутые школьными галстуками и школьными правилами, взвалившие на свои плечи сумки с учебниками, они мечтали, наконец, получить аттестаты и оставить ученичество позади. Но существовало одно «но», которое было вызвано тем, что для Гарри Поттера с одиннадцати лет Хогвартс был родным домом, и он не знал места лучше, а Гермиона Грейнджер именно здесь познакомилась с магией, вошла в этот чудесный мир волшебства и обрела лучших в мире друзей, а Рон Уизли просто не хотел взрослеть, потому что знал, что это скверно. И заключалось это «но» в том, что они чертовски не хотели заканчивать школу.
Однако то, что Хогвартс сильно изменился с их шестого курса, немного упрощало ситуацию. Конечно, по меркам старинного замка, все осталось по-прежнему. Но Гарри никак не мог привыкнуть к тому, что директором теперь был не Альбус Дамблдор, а Минерва МакГонагалл. А Гермиона постоянно думала о том, насколько ниже стало качество образования с тех пор, как профессора Межере сделали преподавателем трансфигурации. А Рон был уверен, что эльфы стали по-другому делать шоколадный пудинг, и ему это совершенно не нравилось.
- Какой-то он не сочный, - жаловался он друзьям, ковыряя вилкой десерт.
Внезапно профессор МакГонагалл поднялась и попросила минуту внимания. Пудинг тут же был забыт, все студенты замолчали, ожидая, что им скажет директриса.
- Профессор Межере выступила с инициативой, отклонить которую я не смогла из-за недостатка аргументов, - сообщила она с нотками недовольства в голосе. – Поэтому сейчас она расскажет вам, что ожидает Хогвартс в течение ближайшего месяца. Хочу, однако, добавить, что это не избавляет вас от необходимости готовиться к экзаменам. Профессор...
Грациозно встав из-за стола, профессор Межере вышла вперед и обратилась к студентам.
- Позвольте сообщить вам, что ваша школа становится местом пр-роведения события манифик э требьен! О, я в полном пр-редвкушениии! Чер-рез два дня в Хогуатс состоится конкурс кр-расоты!
От переполнявших ее эмоций, профессор Межере захлопала в ладоши. По залу пронесся гул. Девочки тут же начали перешептываться и возбужденно хихикать, в то время как мальчики стали корчить рожи, поднимать брови и фыркать. К последним присоединилась и Гермиона. Нет, она не корчила рожи, но весьма эффектно закатила глаза, после чего издала выразительное «пфр!» и пробормотала «это уже не смешно».
- Я рассказать вам подробность! – воскликнула профессор Межере, сочтя, что ее идея была встречена весьма приветливо. – Сегодня и завтра у ваших стендов с инфор-рмасьон будут поставлены специальные э-э, как это говорится... ящики! Спасибо, пр-рофессор Спр-рут. Все кто желает, могут опустить записку с именем в эти ящики и будут участвовать в конкурс! Отбор-рочный ту-у будет свободен для всех желающий и состоится в эту пятницу. Ах, и это, конечно, конкурс для девочек, - добавила она напоследок.
В ответ раздался недовольный стон, но никто не смог понять, кто именно его издал, потому что этот юноша быстро образумился и спрятался под стол.
Предстоящее мероприятие вызвало небывалый ажиотаж. Теперь все девочки только и знали, что спрашивали друг у друга, кто собирается участвовать, и кто уже бросил бумажку с именем в заветный ящик. Мальчики молча наблюдали за этим безумием, но в тайне ожидали конкурса не меньше: не часто предоставляется возможность безнаказанно глазеть на девчонок, да еще и открыто обсуждать их, не вызывая осуждения.
- Ну что, Гермиона, ты уже подала заявку? – с легкой иронией в голосе спросил Рон, пока его подруга сидела в кресле у камина и читала книгу.
- Конечно же, нет, Рон, - в высшей степени недовольно ответила она.
- Почему? У тебя есть все шансы на победу, - ответил Рон, ставя шах Гарри.
Последний устало потер лоб и во все глаза уставился на шахматное поле, надеясь избежать очередного поражения.
- Конкурсы красоты – это глупое, унизительное мероприятие, на котором женщины выставляют себя напоказ, точно на торгах. Такие соревнования закрепляют в нашем сознании отношение к женщине как к объекту, кроме того, поощряют развитие неправильных ценностей, когда на первое место встает внешняя красота, а победа достигается любыми путями. Моральные принципы...
- Мы поняли, Гермиона! – воскликнул Рон, а затем добавил: - Шах и мат.
Гарри откинулся на спинку дивана.
- Серьезно, - произнес проигравший Поттер, - это же просто развлечение. Вроде концерта.
Гермиона вскинула брови, отложив книжку в сторону.
- Да? – воскликнул она. – Тогда почему ты не разрешаешь Джинни участвовать?
Джинни, до этого мирно читавшая журнал, с надеждой подняла глаза на Гарри. Тот замялся.
- Я не «не разрешаю», я просто... высказал пожелание... потому что не хочу, чтобы другие парни любовались ей. Вдруг она понравится кому-то получше меня, и сбежит?
Гарри улыбнулся и потрепал свою девушку по коленке.
- Как мило, - сухо прокомментировала его ответ сама Джинни, и вернулась к чтению журнала.
После небольшой паузы Гермиона добавила:
- И устраивать конкурс красоты в Хогвартсе – это все равно, что кинуть куриную ножку стае голодных собак.

Глава 2. Отборочный тур

Пришел вечер пятницы, и Большой Зал преобразился, став идеальной площадкой для проведения конкурса «Мисс Хогвартс». Столы исчезли, их место заняли зрительские места, расположенные ярусами, наподобие трибун в цирке. Там, где обычно стоял учительский стол, теперь была ярко освещенная сцена с простенькими декорациями. Прямо перед сценой были сделаны почетные места для судей. Отдельных же мест для участниц предусмотрено не было, поскольку пришлось бы организовывать отдельную трибуну для доброй половины школы. И вот студенты начали заполнять зал, усаживаясь на свободные места и с интересом поглядывая на пока еще пустующую сцену. Гермиона, Гарри, Рон и Джинни сели на самом верхнем ряду, оказавшись, таким образом, в самом конце, как можно дальше от сцены, жюри и всего действа.
- Ничего не видно, - проворчал Рон.
- Ты можешь сесть где угодно, мне совершенно все равно, - ответила ему Гермиона, но он лишь сардонически промычал «угу», и уставился вперед.
Он знал, что сейчас Гермиона могла говорить, будто он, например, был волен сидеть там, где ему нравится, что он мог кричать и улюлюкать, поддерживая конкурсанток, что он вообще мог сам стать участником, но потом она непременно начала бы изводить его. За то, что он одобрил проведение этого варварского конкурса, навязывающего неправильные моральные принципы, за то, что не осуждал его вместе с ней, за то, что оказался такой бесчувственной скотиной. Нет уж, Рон предпочитал наслаждаться зрелищем тихо, но зато не боясь ее нравоучений.
Когда почти все места на трибунах были заняты, в зале появились профессора. Они тут же заняли места за судейским столом, и, наконец, пришло время начинать. Профессор Межере встала посреди сцены и обратилась к присутствующим:
- Итак, мадам и месье, добр-рый вечер! Наконец, мы начинаем конкур-рс «Мисс Хогуатс!». И это отборочный ту-у-у.
Извлекая книжку из сумки, Гермиона недовольно пробормотала:
- Они что, не могли назначить ведущим кого-нибудь, кто не коверкает каждое второе английское слово?
- Думаю, никто не согласился, - ответил ей Гарри.
Фыркая, Гермиона раскрыла на коленях огромный потертый том и попыталась погрузиться в чтение. Она могла бы вообще не приходить на этот нелепый конкурс, но пропускать такие общешкольные события было как-то некрасиво. Следовало укреплять коллективный дух Хогвартса и хотя бы как-то участвовать в его общественной жизни. При этом она понимала, что просто не сможет наблюдать за жалкими попытками девочек произвести впечатление на судий (и на каких судий! В жюри были преподаватели, которые знали их всех как облупленных!), поэтому запаслась хорошей книгой.
Однако такая предусмотрительность никак ей не помогла, потому что звонкие девичьи голоса, усиленные заклинанием «сонорус», не позволяли Гермионе сосредоточиться на тексте.
Девочки выходили на сцену одна за одной и рассказывали о себе, своих увлечениях и талантах. Межере задавала им дополнительные вопросы, позволяя участницам раскрыться, продемонстрировать себя в лучшем свете. Гермиону это раздражало.
- Почему они не взяли кого-нибудь, у кого нет этого идиотского акцента? – сетовала она.
- Да, могли бы найти кого-нибудь милого, доброго, заряжающего позитивной энергией, - ответил ей Рон, - тебя, например.
Гермиона лишь издала невнятный звук, выражающий ее недовольство, и вновь попыталась прочесть второй абзац первой главы.
В отличие от подруги, Гарри, Рон и Джинни веселились. Профессор Межере вызывала участниц на сцену по списку, и ни разу за весь вечер она не произнесла имя верно.
- Мадмуазель Фр-робишью, - провозгласила она, сделав ударение на последний слог.
- Меня зовут Викки Фробишер, - сообщила девушка, вышедшая на сцену.
Она подчеркнула ударение, падающее в ее фамилии на звук «о», и начала рассказывать о своих многочисленных увлечениях и клубах, в которых состояла.
- Люна Ловегод, - раздалось имя, и Рон едва не подскочил на месте.
- О-о-о, Луна тоже участвует, это отлично! – радостно сказал он, а потом громко, так, чтобы было слышно на сцене, крикнул: - давай, Луна!
Безмятежно улыбнувшись, мисс Лавгуд позволила профессору Межере наложить на нее заклинание для усиления голоса, и произнесла:
- Я Луна Лавгуд. Но многие зовут меня Лунатичкой. Я думаю, это из-за моего имени, оно похоже на слово «лунатичка». Но я не обижаюсь из-за этого, мне нравится иметь прозвище.
Межере удивленно вскинула брови, а затем спросила:
- У вас иметься увлечения?
- Да, конечно, - Луна мечтательно посмотрела куда-то наверх, - я увлекаюсь очень многими вещами.
- Напр-ример?
- Я люблю говорить по-французски с английским акцентом. Мне кажется, это звучит очень забавно.
И никто не понял, говорила ли она серьезно, или это была очень тонкая издевка над ведущей. Но в следующее мгновение все забыли об этом, потому что Луна воскликнула:
- Смотрите, это единорог, - и указала пальцем на одно особенно большое облако, которое можно было видеть из зала благодаря волшебному потолку.
Профессор Межере казалась немного растерянной, тогда как в зале явственно слышались смешки.
- Почему вы думаете, что должны победить в этом конкур-рсе? – раздался новый вопрос.
Луна казалась чуть удивленной.
- О, нет, я так не думаю. Мне кажется, победить должна Гермиона Грейнджер.
Гермиона покачала головой. А Луна, пока профессор Межере судорожно листала свои списки, продолжила:
- Она одна может победить карамыжных брёков.
Ведущая перестала шелестеть пергаментами и замерла, глядя на мисс Лавгуд.
- Я не знаю такие слова, - она вопросительно взглянула на жюри, но те сохраняли бесстрастные лица.
- Карамыжные брёки живут в больших старых книжках и иногда нападают на людей. Они усыпляют, заставляя глаза закрываться. Им очень трудно противостоять, но Гермиона может. Мы в Рейвенкло очень уважаем ее за это.
- Но, может быть, вы все-таки расскажете нам о себе? – неуверенно произнесла профессор Межере.
На это Луна пожала плечами и со словами «Я уже все сказала» ушла со сцены.
- Надеюсь, она пройдет в следующий тур! – заметил Рон.
- Уверен, что пройдет, - ответил ему Гарри. – Ее выступление было самым информативным. Как еще мы могли узнать секрет неутомимости Гермионы? Оказывается, она не засыпает над книжками просто потому, что умеет бороться с карамыжными брёками.
Мальчики засмеялись, за что Гермиона наградила их сердитым взглядом.
Выступило еще несколько участниц, и, наконец, профессор Межере провозгласила окончание отборочного тура.
- Уважаемые судьи, вам пр-редстоит решить, кто является достойной, чтобы попасть в следующий ту-у. О, но, мон дью, постойтэ. У меня имеется еще один лист участниц. Только одно имя, не надо хмуриться, пр-рофессор Снап...
Зрители засмеялись над последним комментарием.
- Итак, последняя участница сегодня – Эрмиони Гр-ранже.
Гермиона, мозг которой не сразу зарегистрировал тот факт, что только что профессор Межере произнесла ее имя, некоторое время продолжала читать книгу. Но вдруг что-то заставило ее поднять голову. Гарри, Рон и Джинни смотрели на нее во все глаза.
- Что? – переспросила она.
- Эрмиони Гранже! – повторила профессор Межере, ища глазами студентку, чье имя только что произнесла. – Ах, вот вы, что же вы сидеть там, выходить на сцену, пожалуйста!
Пару секунд Гермиона удивленно смотрела на ведущую. Затем начала мотать головой:
- Нет-нет-нет, я не участвую.
- Но вот список, и ваше имя есть здесь.
- Это какая-то ошибка.
- Нет никакая ошибка, мадмуазель Гранже, выходите на сцену, - в голосе профессора Межере появились стальные нотки.
- Но я не участвую в конкурсе, - твердо заявила Гермиона. – Это просто смешно!
Само негодование, она опустила голову, намереваясь продолжать чтение.
Но Межере не собиралась отступать.
- Мадмуазель Гранже, вся школа ожидает вас. Ваше имя иметься в списке, вы участвуете. Ничто не убьет вас, если вы выйдете на эту сцену.
Гермиона упрямо вздернула подбородок.
- Я не участвую в конкурсах красоты это глупо, и я не хочу быть частью этого фарса...
В сердцах выпалив это, она вдруг осознала, как грубо это было с ее стороны. Все члены жюри теперь обернулись, чтобы посмотреть на студентку. Неужели она только что была непочтительна с преподавателем? Неужели она назвала мероприятие, организованное учителем, фарсом и глупостью? Это же было чистой воды хамство!
- Я не имею в виду, что то, что происходит здесь – глупо или что это фарс, - попыталась исправить ситуацию Гермиона.
Она чувствовала, как щеки покрылись румянцем, и то, что теперь вся школа внимательно слушала ее, ожидая продолжения, никак не способствовало тому, чтобы лицо и шея избавились от неприятного красного оттенка.
- Просто хочу сказать, - продолжала она, - что мое участие в этом мероприятии превратит его в цирк. Это же совершенно нелепо, не имеет никакого смысла заставлять меня участвовать, я совершенно не тот тип...
Если студенты смотрели на Гермиону с любопытством, насмешкой и иногда – сочувствием, то профессор Межере взирала выжидательно и чуть изумленно.
Будто бы она надеялась, что вот сейчас мисс Грейнджер скажет что-то, что как-то прояснит ситуацию. Как-то извинит ее. Гермиона продолжала говорить, а выражение на лице Межере не менялось.
- Я просто не думаю, что это хорошая идея для меня лично участвовать в этом, без сомнения, увлекательном мероприятии. И это замечательно, что вы решили организовать его, это так освежило это место... Но будем откровенны... это отличная идея. И... похоже... мне не остается ничего другого, кроме как выйти на сцену.
Наконец, Гермиона увидела в глазах француженки искры понимания. Межере тепло улыбнулась и сказала:
- Манифик! Надеюсь, вы рассказываете нам, как бороться с э-э, как это, крыжными брюками?
Тяжело вздохнув, Гермиона ответила «разумеется», и встала с места, чтобы пройти к сцене.
Чувствуя себя крайне глупо, она прочистила горло и, стараясь не смотреть на членов жюри, начала рассказ о себе.
- Меня зовут Гермиона Джин Грейнджер, - произнесла она, и ее недовольный голос был слышен всем, кто находился в Большом Зале, - мне девятнадцать лет. Я люблю читать, своих друзей и кота. Мои любимые предметы в школе: Нумерология, Трансфигурация и Зельеварение.
Профессор Межере казалась удивленной:
- Девятнадцать лет, и все еще в школе? Как такое случиться?
Брови Гермионы поползли вверх: неужели никто до сих пор не рассказал француженке историю великого Гарри Поттера? Или рассказал, но не упомянул ее, Гермиону, и Рона? Как могла Межере до сих пор оставаться в неведении о прошлом мисс Грейнджер? Об этом, кажется, не знал только... да нет, все об этом знали.
- Я пропустила седьмой курс в прошлом году и решила вернуться в этом, чтобы закончить школу, - ответила Гермиона тоном, каким объясняла бы взрослому человеку, почему нужно чистить зубы.
- О, что же вы делать весь пр-рошлый год?
Мисс Грейнджер недоверчиво усмехнулась, будто ожидая, что сейчас профессор Межере рассмеется, и скажет, что все это какая-то шутка. Но та совершенно невозмутимо ожидала ответа.
- Я путешествовала, - саркастично ответила тогда Гермиона.
В зале раздались редкие смешки. Ведущая продолжила интервью:
- Замечательно! Тур-ризм есть великолепный способ отдохнуть! С кем вы путешествоваете и где? В др-ругой гор-род или стр-рана?
- Я путешествовала с моими друзьями, Гарри и Роном, по Великобритании, - сардонически отозвалась мисс Грейнджер, - но я бы не сказала, что это была расслабляющая поездка.
- Что вы делать в ваше путешествие?
- По большей части мы пытались избежать смерти. Жили в палатке и время от времени аппарировали через всю страну, чтобы нас не убили Пожиратели смерти. Но иногда были и другие занятия: мы проникли в Министерство Магии, когда были самыми разыскиваемыми людьми в стране, побывали на родине моего друга, где едва не были съедены огромной змеей, ограбили банк, уничтожили несколько черномагических артефактов. В целом, можно сказать, что это был насыщенный год. Масса впечатлений и еда не плохая. Правда, нет ни одной фотографии...
Гермиона говорила так, будто это действительно был небольшой вояж, полный увлекательных приключений. Профессор Межере в свою очередь смотрела на девушку перед собой с большим изумлением.
- Это должно быть шутка? – спросила она.
Гермиона закатила глаза.
- В самом деле, мэм, неужели вам ничего не известно о том, что происходило здесь в предыдущие годы?
Ведущая чуть растерянно пояснила, что долгое время жила в Австралии и была мало знакома с новейшей историей Великобритании. Гермиона подумала о том, что за долгое время в Австралии профессор Межере могла бы подтянуть свой английский, но ничего не сказала. Наконец, ей позволили покинуть сцену, и жюри отправилось на совещание. Профессорам предстояло огласить список тех девушек, которые попадали в следующий тур.
- Надеюсь, я не пройду! – воскликнула Гермиона, стоило ей занять свое место рядом с друзьями.
- Ты что, с твоим выступлением может сравниться разве что выступление Луны! – воскликнул Рон. – Считай, что ты во втором туре.
- А ведь ты говорила, что не хочешь участвовать, - заметил Гарри, чуть нахмурившись.
- Я и не хотела! – тут же воскликнула его подруга. – Кто-то бросил мое имя в коробку для участниц. Видимо, это чья-то идея шутки...
Тут она оборвала себя на полуслове и медленно повернулась к Рону. Тот сначала удивленно поднял брови, а затем возмущенно воскликнул:
- Ты что, думаешь, это я добавил тебя в список участниц?
- Кому еще в голову могла прийти такая дурацкая идея?
- Кому угодно! Что, в Хогвартсе кроме меня идиотов мало? – тут Рон чуть призадумался и переформулировал свое высказывание: - Я хочу сказать, в Хогвартсе что, идиотов мало? Почему Я стал подозреваемым? При чем тут я?
Гермиона устало вздохнула. Может быть, это был и не Рон. Какой теперь был смысл выяснять? Сейчас ее судьба была в руках преподавателей. И что-то ей подсказывало, что они действительно могли позволить ей пройти во второй тур...
...Случилось именно так, как предсказывал Рон: когда профессор Межере назвала двадцать фамилий девушек, прошедших в следующий раунд, стало ясно, что Гермионе не удалось произвести плохое впечатление. Судьи оценили ее невежливые ответы и оскорбительный отзыв о конкурсе?
Теперь все только и разговаривали о дурацком соревновании. Гермиона не знала, куда деть себя, чтобы не слышать больше «интересно, что будет в следующем туре?» или «как думаешь, кто станет Мисс Хогвартс?». Даже в библиотеке, заповеднике умной мысли, оплоте образования, оазисе для жаждущего знаний, ей не удавалось избежать постоянных напоминаний о конкурсе профессора Межере.
Вот и в тот вечер, когда она была полностью поглощена увлекательным рассказом о правилах трансфигурации жидких веществ, ее вновь заставили мысленно вернуться к конкурсу красоты.
- Мисс Грейнджер, ваши пергаменты разбросаны по всей библиотеке, - раздался недовольный голос над ухом, - не нужно думать, что пройдя во второй тур этого нелепого конкурса, вы получили какие-то привелегии.
Гермиона закатила глаза, и только после этого повернулась к говорящему.
- Я ни в коем случае так не думала, профессор Снейп. Я не заметила, что пергаменты упали. Но теперь, когда вы так любезно сообщили мне об этом, я непременно исправлю собственную оплошность.
Профессор Снейп сжал зубы и сузил глаза.
- Дерзите, мисс Грейнджер?
- Разве, сэр? - отозвалась она, присаживаясь на пол, чтобы собрать невесть как разлетевшиеся свитки.
Разумеется, она дерзила: слова могли быть вежливыми, но тон ясно давал понять, как она относилась к сделанному ей замечанию. Как к простой попытке в очередной раз уколоть ее, задеть, разозлить. Как к нелепой придирке. Как к глупости, сказанной из вредности... Чем, собственно, высказывания профессора Снейпа и были.
- Вы слишком высокого мнения о себе, мисс Грейнджер, - заявил он и, раздраженно развернувшись, пошагал прочь.
- То же могу сказать и о вас, профессор, - пробормотала Гермиона тихо, чтобы учитель не услышал ее слов.
С тех пор, как она, руководимая мадам Помфри, буквально вытащила профессора Снейпа с того света после укуса Нагини, он был особенно жесток с ней. Если с другими он вел себя довольно смирно, как будто менее ожесточенно, чем раньше, если Гарри Поттера он вполне успешно игнорировал, будто молодой человек и не существовал вовсе, то Гермионе доставались все самые желчные комментарии. Человек просто не мог пройти мимо, и не сделать ей замечание. По началу она молча сносила это, но вскоре и ее ангельскому терпению пришел конец. Она же не виновата в том, что видела его в моменты слабости, не виновата в том, что наблюдала, как он отказывался бороться за жизнь, не виновата в том, что заставила вернуться. Никто не смог бы поступить иначе.

Глава 3. Дефиле

- Гермиона, ты видела объявление? - было первое, что спросил восторженный Рон, когда Гермиона пришла на завтрак.
Она видела объявление. В нем сообщалось, что вечером пятницы должен был состояться следующий тур конкурса красоты, в котором девушки должны будут продемонстрировать различные наряды. «Дефиле» - так называлась эта часть соревнования.
По мрачному выражению лица подруги, Рон понял, что она уже ознакомилась с этой важной информацией, и поэтому поинтересовался, придумала ли она наряд. Гермиона ухмыльнулась и кивнула, но отказалась от дальнейших комментариев.
Вечер пятницы пришел быстрее, чем ей хотелось бы, и вот все снова собирались в Большом зале. На этот раз участницам предложили пройти в небольшую комнату, чтобы зрители не видели костюмов девушек заранее. Началось представление, и конкурсантки одна за одной проходили из комнатки в Большой зал, где их ждали зрители и жюри. Гермиона сидела в кресле у окна и наблюдала за соперницами. Почти все они были одеты в красивые вечерние платья, хотя некоторые решили отличиться: одна слизеринка собиралась выйти в чем-то, напоминающем бикини, пятикурсница из Хаффлпаффа оделась в костюм леопарда, а на одной из девочек было покрывало из засушенных кленовых листьев. Впрочем, даже те, кто выбрал для дефиле платья, порой разительно отличались друг от друга. Ведь кто-то считал идеальным пышное розовое нечто, похожее на торт, а кто-то предпочитал что-нибудь узкое и черное. Когда от паеток и кружева зарябило в глазах, Гермиона повернулась к окну. Но не долго ей пришлось любоваться пейзажем.
- Мне нравится твой костюм, он очень оригинальный, - раздался девичий голос.
- Привет, Луна, - ответила Гермиона, поворачиваясь к собеседнице.
На той был наряд, который имеющая магловские корни Гермиона назвала бы костюмом космонавта из будущего. Серебристый комбинезон, не слишком обтягивающий, чтобы казаться фривольным, но и не слишком мешковатый, чтобы совсем скрыть стройную фигурку, был дополнен странной, похожей на круглую антенну, шляпой из того же блестящего материала.
- Твой костюм... тоже... ничего, - произнесла мисс Грейнджер, оглядывая Луну с ног до головы, - необычно.
Луна улыбнулась:
- В этом нет ничего не обычно, так ходят все, кто не хочет быть пораженным лучами Синей звезды.
Гермиона лишь вопросительно подняла бровь.
- Об этом все знают, - ответила Луна, - сегодня до нас долетит свет от взрыва Синей звезды, который произошел ровно триста семьдесят восемь лет назад. Это очень опасно, и чтобы защитить себя, нужно весь день ходить в специальном костюме. Ты что, не видела объявления? Я раздала их старостам всех факультетов, чтобы они разместили их на досках в гостиных.
- Нет, боюсь, не видела...
- Ну ничего, - безмятежно ответила Луна, - все равно страшный эффект от лучей Синей звезды человек замечает только через двести лет после воздействия. До тех пор волноваться не о чем.
Гермиона хмыкнула:
- Ты меня успокоила. Спасибо.
- О, кажется, моя очередь, - сказала Луна и ушла, оставив Гермиону томиться в одиночестве.
Вскоре, однако, она услышала и свое имя. Может быть, не совсем свое, но она почти привыкла к тому, что ее звали не только Гермиона Грейнджер, но и Эрмиони Гранже.
Теперь скамейки в Большом зале были расположены вдоль длинного подиума, по которому и дефилировали участницы. В конце подиума находился стол, за которым восседали судьи, многие из них имели самые мрачные лица. Профессор Межере же с неутомимым энтузиазмом комментировала наряды конкурсанток. Вот и когда Гермиона вышла на дорожку, ведущая быстро заговорила:
- Итак, перед нами есть еще одна участница, мисс Гр-ранже, которая р-решила покор-рять нас... это не платье, но, должно быть... невер-роятно! Мисс Гр-ранже предпочитает удивлять нас школьной фор-рмой! Такое мы сегодня еще не видеть!
Гермиона с совершенно равнодушным выражением лица прошла по подиуму, сопровождаемая аплодисментами и криками из толпы. Дойдя до судей, она неловко остановилась, сложив руки на груди и стараясь не смотреть на своих преподавателей, постояла немного, и пошла прочь.
Она надеялась, что жюри оценит ее тривиальность и отсутствие фантазии, и не пропустит в следующий тур. Как же она ошибалась! Получасом позже, когда она была в Большом зале вместе со всеми, профессор Межере объявила имена пятнадцати конкурсанток, которым предстояло продолжить соревнование, и «мисс Гранже» была среди них.
- Что!? - воскликнула Гермиона так громко, что люди начали на нее оборачиваться. - Да как это возможно? У меня же просто НЕ БЫЛО костюма!
- Ну-у, - протянул Рон, - честно говоря, по сравнению с некоторыми, у тебя был отличный наряд.
- Да, ты должна была видеть, что тут было, когда Смит вышла в этом... - начал Гарри, но запнулся и покраснел.
У него явно не было слов, чтобы описать откровенный костюм девушки из Слизерина.
- А МакКензи выглядела просто ужасно, - поддержала друзей Джинни, - я никогда не видела, чтобы кому-то так не шло платье.
Ребята начали оживленно обсуждать самые неудачные костюмы, а Гермиона мрачно смотрела в пространство перед собой, пытаясь понять, где она ошиблась. По ее расчетам, судьи должны были счесть ее школьную форму «отсутствием наряда» и дисквалифицировать. Или хотя бы посчитать такой выбор слишком скучным. Но нет! Этому не суждено было сбыться! Гермиона мельком взглянула на преподавателей и вдруг ее взгляд пересекся со взглядом черных глаз. Профессор Снейп смотрел на нее и... зло ухмылялся. Что за черт?
Гермиона подозрительно сузила глаза. Снейп издевательски поднял бровь. Неужели он был как-то причастен ко всему этому? Мог ли он знать о нежелании мисс Грейнджер участвовать в конкурсе, и назло ей убедить жюри в том, как неординарно она сегодня выступила? Она отвернулась и покачала головой. Нет, этого просто не могло быть. Или?..
На следующем же уроке Зельеварения Снейп дал ей понять, что она ошибалась. Сперва, когда он только вошел в класс и оглядел студентов, он остановил взгляд на Гермионе и сказал:
- Мисс Грейнджер, не думаю, что вам позволено приходить на занятия в конкурсном костюме. Я не вижу здесь никого в вечернем платье или наряде из веток и почек.
Гермиона промолчала, тогда как слизеринцы начали льстиво хихикать.
- О, вы, видимо, считаете — это выше вашего достоинства, отвечать мне? Будьте уверены, в следующем туре вам не повезет так же, как в предыдущих, и вас, наконец, выкинут из конкурса, в котором вам, вполне очевидно, не место.
- Спасибо, сэр, - твердо ответила Гермиона, хотя сердце ее колотилось где-то в районе горла, - я тоже считаю, что мне в конкурсе не место. Я не корова на убой, чтобы меня разглядывали со всех сторон и оценивали как кусок мяса.
Губы Снейпа сложились в ехидную ухмылку – можно было подумать, он услышал именно то, что хотел.
- Разумеется, - ответил он и начал урок.