M W О О4 И 1-Н П М W R. Он О4 И 6 страница

БОРЬБА С ГОЛОДАЮЩИМИ___________________________ 279

министра, желающего отличиться и поскорее выказать свою благонамеренность. Зем­ство неблагонамеренно — отнять у него продовольственное дело! Но не успели еще отнять, — оказывается, что земские начальники, даже составленные из одних чиновни­ков уездные съезды, как будто все еще слишком много рассуждают: из земских началь­ников попадались, вероятно, люди, которые имели глупость называть голод голодом, имели наивность думать, что надо бороться с голодом, а не с теми, кто хочет действи­тельно помочь голодающим; в уездных съездах некоторые чиновники, не состоящие в ведомстве министерства внутренних дел, обнаруживали, вероятно, такое же непонима­ние истинных задач «внутренней политики». И вот, по простому циркуляру министра — создается новое «уездное центральное...» да, да, это не опечатка: «уездное централь­ное по продовольственной части управление», все назначение которого в том, чтобы не пропускать неблагонамеренных людей, неблагонамеренных мыслей, неблагоразумных поступков по продовольственному делу. Напр., министр находит неблагоразумным и запрещает «преждевременно» (т. е. не перед самой раздачей хлеба) составлять списки нуждающихся: это вызывает в населении «преувеличенные надежды»! «Уездное цен­тральное по продовольственной части управление» сосредоточивается в руках одного лица, а министерство рекомендует при этом уездного предводителя дворянства. И в самом деле: он настолько тесно связан с губернатором, он так много исполняет поли­цейских обязанностей, что наверное сумеет понять настоящий дух продовольственной политики. И притом он — местный крупный землевладелец, почтенный доверием всех помещиков. Такой человек уже наверное поймет лучше всех глубокую мысль министра о «деморализующем» действии пособий, которые даются людям, «могущим обойтись» и без них. Что касается полномочий губернатора, то министр напоминает о них с само­го начала и много раз повторяет, что губернатор за все ответственен, что губернатору все должны повиноваться, что губернатор должен уметь принимать «особые» меры и т. д. Если и до сих пор

280__________________________ В. И. ЛЕНИН

губернатор в русской провинции был настоящим сатрапом, от милости которого зави­село существование любого учреждения и даже любого лица во «вверенной» губернии, то теперь создается уже настоящее «военное положение» в этом отношении. Необык­новенное усиление строгостей — по поводу помощи голодающим! Это совсем по-русски!

Но усиление строгости, увеличение надзора, все это требует увеличения расходов на чиновничью машину. И министр не позабыл об этом: гг. уездным предводителям дво­рянства или другим лицам, заведующим «уездным центральным по продовольственной части управлением», будет выдана в возмещение их расходов «особая сумма», «отно­сительно размера коей, — добавляет циркуляр на своем «особом» наречии, — ваше превосходительство имеете войти ко мне с надлежащим представлением». Затем на «расходы по делопроизводству» уездных советов — по 1000 руб. единовременно, на канцелярские средства губернских присутствий по 1000—1500 руб. Канцелярии всего больше будут работать, вся работа и будет состоять в канцелярщине — как же тут не позаботиться о канцелярских средствах? Прежде всего на канцелярии, а что останется, то голодающим.

Г-н Сипягин проявляет удивительную настойчивость и изобретательность в изыска­нии мер сокращения пособия голодающим. Прежде всего он требует, чтобы губернато­ры обсудили, какие уезды являются «неблагополучными по урожаю» (окончательно решать этот вопрос будет само министерство: даже губернаторам нельзя доверить, смо­гут ли они избежать «преувеличений»!). И вот преподаются указания, когда не следует признавать уезда неблагополучным: 1) когда не более трети волостей пострадало; 2) когда недостаток хлеба обычен и хлеб прикупается из года в год путем заработка; 3) когда недостает местных средств для выдачи пособий. Мы видим уже здесь маленький образчик чиновничьего решения продовольственных вопросов: одну мерку на всех! Как велико население в одной трети волостей, как сильно они пострадали, не упали ли обычные «за-

БОРЬБА С ГОЛОДАЮЩИМИ___________________________ 281

работки» в год сильнейшего промышленного кризиса, — это все праздные вопросы по­сле решительных «предписаний» министерства! Но это только цветики, а ягодки даль­ше будут. Вся суть в том, кого считать нуждающимся и по скольку выдавать пособия. Г-н Сипягин рекомендует следующий «приблизительный расчет», который «редко ока­зывается сколько-нибудь значительно преувеличенным» (мы больше всего боимся пре­увеличений; боимся преувеличенных надежд, боимся преувеличенных ссуд! И голод и безработица — все это одни «преувеличения»: таков ясный смысл всех министерских рассуждений). Во-первых, по пробному умолоту определяется «средний сбор с десяти­ны в каждом селении» и затем величина всего посева у каждого хозяина. Почему бы не определить также величины урожаев у хозяев разного достатка? У крестьянской бедно­ты урожаи ниже, и определение «среднего» сбора именно нуждающимся-то и невыгод­но. Во-вторых, считается не нуждающимся, у кого приходится не менее 48 пуд. хлеба в год на семью (считая по 12 пуд. на трех взрослых и по 6 пуд. на двух детей). Это расчет самого прижимистого кулака: в обыкновенный год даже беднейшие крестьяне потреб­ляют хлеба не по 48, а по 80 пуд. в год на семью в 6—5 чел., как это известно из описа­ний крестьянского хозяйства; средний же крестьянин потребляет в обыкновенный год 110 пуд. хлеба на семью в 5 чел. Значит, царское правительство на половину понижает количество хлеба, необходимое в действительности на продовольствие. В-третьих, «это количество» (т. е. 48 пуд. на семью) — гласит циркуляр — «уменьшается на половину, ввиду того, что рабочий элемент составляет около 50% населения». Правительство не­уклонно настаивает на своем правиле, что рабочее население не должно получить ссу­ду, ибо оно-де может заработать. Но ведь уже раз министр предписал не считать небла­гополучными те уезды, где есть обычные заработки. Зачем же второй раз исключать из пособия рабочее население? Ведь всем известно, что в настоящий год не только нет особых заработков, но и обычные-то заработки все упали по случаю кризиса. Ведь само правительство

282__________________________ В. И. ЛЕНИН

повысылало из городов в деревни десятки тысяч безработных рабочих! Ведь опыт прежних голодовок доказал, что исключение рабочего населения ведет только к разде­лу недостаточной ссуды между детьми и взрослыми! Нет, поговорка: «с одного вола двух шкур не дерут» была бы еще слишком лестна для министерства внутренних дел, которое в два приема исключает из числа нуждающихся всех способных к работе! В-четвертых, и это вдвое уменьшенное количество совершенно недостаточного пособия уменьшается еще на /з— А— /ю «во внимание к приблизительному числу состоятель­ных хозяев, имеющих запас от прошедшего года или же какой-либо материальный дос­таток»!! Это уже третья шкура с одного и того же вола! Какой еще «достаток» или «за­пас» могут быть у крестьянина, собравшего не более 48 пуд. хлеба на семью? Всякие остальные заработки сочтены уже дважды, а кроме того ведь одним хлебом не может просуществовать даже русский крестьянин при всем нищенстве, до которого его довела политика правительства, гнет капитала и помещиков. Необходим расход и на топливо, и на ремонт дома, и на одежду, и на пищу, кроме хлеба. В обыкновенный год даже бед­нейшие крестьяне, как это известно из научных описаний крестьянского хозяйства, расходуют более половины своего дохода на другие нужды, кроме хлеба. Если принять во внимание все это, то окажется, что министр определяет нужду в помощи в четыре или в пять раз меньше действительной надобности. Это не борьба с голодом, а борьба с теми, кто хочет действительно помочь голодающим.

И циркуляр заканчивается прямым походом против частных благотворителей. Не­редко обнаруживалось — гремит г. Сипягин — что иные благотворители стараются возбудить в населении «недовольство существующими порядками и ничем не оправ­дываемую требовательность по отношению к правительству», ведут «противуправи-тельственную агитацию» и проч. Это — обвинения, в сущности, прямо лживые. Из­вестно, что в 1891 г, были рассылаемы прокламации «крестьянских доброхотов», прокламации, справедливо указывав-

БОРЬБА С ГОЛОДАЮЩИМИ___________________________ 283

шие народу на его настоящего врага; были, вероятно, и другие попытки агитации на почве голода! Но не было ни одного факта, чтобы, прикрываясь благотворительностью, вели агитацию революционеры. Масса благотворителей — это несомненный факт — были только благотворителями, и если г. Сипягин ссылается на то, что из них многие

— «лица с небезупречным политическим прошлым», то ведь кто у нас теперь с «безу­
пречным прошлым»? Даже «высокопоставленные лица» отдавали очень часто в юности
дань общедемократическому движению! Мы, конечно, не хотим сказать, чтобы агита­
ция против правительства на почве голода была недозволительна или хотя бы даже не­
желательна. Наоборот, агитация необходима всегда и во время голода в особенности.
Мы хотим сказать только, что г. Сипягин выдумывает небылицы, стараясь выставить
свои страхи и опасения результатом опыта. Мы хотим сказать, что слова г. Сипягина
доказывают только одну старую истину: полицейское правительство боится всякого
соприкосновения с народом сколько-нибудь независимой и честной интеллигенции,
боится всякого правдивого и смелого слова, прямо обращенного к народу, подозревает

— и подозревает совершенно справедливо, — что одна уже забота о действительном (а
не мнимом) удовлетворении нужды будет равносильна агитации против правительства,
ибо народ видит, что частные благотворители искренне хотят ему помочь, а чиновники
царя мешают этому, урезывают помощь, уменьшают размеры нужды, затрудняют уст­
ройство столовых и т. д. Теперь новый циркуляр требует прямо «подчинить контролю
властей» все пожертвования и приглашения к пожертвованиям, всякие устройства сто­
ловых; требует, чтобы все приезжающие «представлялись» губернатору, выбирали себе
помощников не иначе, как с его разрешения, давали ему же отчет в своей деятельно­
сти!! Кто хочет помогать, подчиняйся полицейским чинам и полицейской системе вся­
ческих урезок помощи и бессовестных сокращений пособий! Кто не хочет подчиняться
этой гнусности, — тот не смеет помогать: в этом вся суть политики правительства.

284__________________________ В. И. ЛЕНИН

Г-н Сипягин кричит, что голодом «охотно пользуются неблагонадежные в политиче­ском смысле лица для своих преступных целей под личиной помощи ближнему», а вслед за ним вся реакционная печать повторяет этот крик (напр., «Московские Ведомо­сти»). Какой ужас! Пользоваться народной нуждой для «политики»! На самом деле ужасно, наоборот, то, что в России всякая деятельность, далее самая далекая от поли­тики, филантропическая (благотворительная) деятельность неизбежно ведет к столкно­вению независимых людей с полицейским произволом и с мерами «пресечения», «за­прещения», «ограничения» и проч. и проч. Ужасно то, что правительство прикрывает

Г " 116

соображениями высшей политики свое иудушкиио стремление — отнять кусок у го­лодающего, урезать впятеро размер пособий, запретить всем, кроме полицейских чи­нов, подступаться к умирающим от голода! И мы повторяем еще раз призыв, сделан­ный уже «Искрой»: открыть обличительную кампанию против продовольственной кампании полицейского правительства, разоблачать в бесцензурной свободной печати все безобразия местных сатрапов, всю корыстную тактику урезывания пособий, всю мизерность и недостаточность помощи, жалкое преуменьшение голода и позорную борьбу против тех, кто хочет помогать голодающим! Мы советуем всем, у кого есть хоть капля искреннего сочувствия к народному бедствию, позаботиться о распростра­нении в народе знакомства с истинным смыслом и значением министерского циркуля­ра. Ведь только бесконечной темнотой народа и можно объяснить себе, что подобные циркуляры не вызывают тотчас всеобщего возмущения. И пусть сознательные рабочие, которые всего ближе стоят и к крестьянству и к неразвитым городским массам, возьмут на себя почин в деле разоблачения правительства!

«Искра» № 9, октябрь 1901 г. Печатается по тексту

газеты «Искра»

ОТВЕТ С.-ПЕТЕРБУРГСКОМУ КОМИТЕТУ

В номере 12 «Рабочей Мысли» СПБ. комитет (Союз борьбы)¹¹⁷ поместил возражение на заметку в номере 1 «Искры» о расколе заграничного «Союза русских социал-демократов». К сожалению, это возражение старательно обходит самое существо спорного вопроса: при такой системе полемика никогда не приводит к выяснению дела. Мы настаивали и настаиваем на том, что в заграничном «Союзе русских социал-демократов» произошел именно раскол, что «Союз» распался на две части после того, как на съезде 1900 г. удалилось значительное меньшинство членов и в том числе груп­па «Освобождение труда»¹¹⁸, основавшая «Союз» и бывшая прежде редактором всех его изданий. После раскола ни одна из частей не может занимать то место, которое за­нимал старый «Союз» в целом виде. СПБ. комитет не пытается опровергнуть этого мнения, говоря (неизвестно почему) об одном Плеханове, а не об организации «Соци­ал-демократ» и давая только косвенно понять читателю, что СПБ. Союз борьбы отри­цает, по-видимому, факт раскола и продолжает считать одну из частей бывшего «Сою­за» за все целое.

К чему вступать в полемику, если нет желания разобрать по существу мнение про­тивника и прямо высказать свое собственное?

Далее. Мы настаивали и настаиваем на том, что основной причиной (не поводом, а причиной) раскола послужило принципиальное разногласие, именно:

286__________________________ В. И. ЛЕНИН

расхождение между революционной и оппортунистической социал-демократией. Уже по одному этому, между прочим, нельзя смотреть на происшедшее в заграничном «Союзе русских социал-демократов» иначе, как на раскол старого «Союза». Спрашива­ется, как смотрит на этот вопрос СПБ. комитет? Решается ли он отрицать существова­ние глубокой принципиальной розни между обеими частями бывшего «Союза»? Неиз­вестно, ибо СПБ. комитет ухитрился написать «возражение», не сказав ни единого сло­вечка об этом основном вопросе. И мы еще раз спрашиваем петербургских, да и не од­них только петербургских, товарищей: не грозит ли полемика, обходящая суть дела, выродиться в самую неприятную перебранку? Стоит ли вообще начинать полемику, если нет желания или если признается несвоевременным разобрать вопрос по существу и высказать свое мнение с полной определенностью и без всяких недомолвок?

«Искра» № 9, октябрь 1901 г. Печатается по тексту

газеты «Искра»

ЗАГРАНИЧНЫЕ ДЕЛА

Заграничный отдел организации «Искры» объединился с заграничной революцион­ной организацией «Социал-демократ» в одну организацию: «Заграничную лигу рево-

119 тт

люционнои русской социал-демократии». Новая организация, как видно из изданного ею заявления, намерена приступить к изданию ряда брошюр пропагандистского и аги­тационного характера. Лига является заграничным представителем «Искры». Таким об­разом, заграничная организация революционных социал-демократов, руководимая группой «Освобождение труда», окончательно объединилась с организацией, группи­рующейся около нашей газеты. Как и прежде, группа «Освобождение труда» принима­ет ближайшее редакционное участие в ведении наших изданий.

Объединение русских революционных социал-демократических организаций за гра­ницей совершилось после того, как потерпела неудачу попытка этих организаций со­единиться с «Союзом русских социал-демократов за границей» (издающим «Рабочее Дело»). В начале лета конференция из представителей всех трех организаций вырабо­тала проект соглашения между ними. В основу соглашения положен был ряд принци­пиальных резолюций, содержавших в себе полный отказ «Союза» от заигрываний с «экономизмом» и бернштейнианством и признание принципов революционной социал-демократии. Можно было надеяться, что

288__________________________ В. И. ЛЕНИН

объединение состоится, ибо до сих пор только принципиальная неустойчивость «Сою­за» и его органа — «Рабочее Дело» — стояла на пути к сближению. Эта надежда не оп­равдалась: вышедший недавно номер 10 «Рабочего Дела» содержал в себе редакцион­ные статьи, направленные прямо против тех резолюций, которые были выработаны при участии делегатов от «Союза» на конференции. Очевидно, «Союз» опять повернул в сторону правого крыла нашего движения. Действительно, на съезде всех трех органи­заций «Союз» внес такие «поправки» к упомянутым резолюциям, которые явно пока­зывали, что он возвращается к своим прежним заблуждениям. Остальным организаци­ям пришлось покинуть съезд, что они и сделали. Очевидно, для наших товарищей из «Союза» все еще недостаточно выяснилась опасность занимаемой их организацией промежуточной позиции между революционным социализмом и играющим в руку ли­бералов оппортунизмом. Мы надеемся, что время и горький опыт убедят их в ошибоч­ности их тактики. Замечающееся повсюду в партии стремление работать не только над развитием нашего движения вширь, но и над его качественным подъемом, служит нам лучшей порукой в том, что столь желанное объединение всех наших сил совершится под тем знаменем революционной социал-демократии, которому служит наша газета.

«Искра» № 9, октябрь 1901 г. Печатается по тексту

газеты «Искра»

КАТОРЖНЫЕ ПРАВИЛА И КАТОРЖНЫЙ ПРИГОВОР

Еще одни «временные правила»!

На этот раз дело идет только не о студентах, повинных в непокорности, а о крестья­нах, повинных в том, что они голодают.

15-го сентября высочайше утверждены — и немедленно вслед за этим опубликованы «Временные правила об участии населения пострадавших от неурожая местностей в работах, производимых распоряжением ведомств путей сообщения и земледелия и го­сударственных имуществ». Познакомившись с этими правилами (конечно, не по газет­ным публикациям, а по собственному опыту), русский мужик увидит новое подтвер­ждение той истине, которую вбило в него вековое порабощение помещикам и чиновни­кам: когда начальство торжественно заявляет, что мужику «предоставляется участие» в большом или маленьком деле, в выкупе помещичьей земли или в общественных рабо­тах по случаю голода, — надо ждать какой-нибудь новой казни египетской.

В самом деле, временные правила 15 сентября всем своим содержанием производят впечатление нового карательного закона, дополнительных правил к уложению о нака­заниях. Прежде всего, самое устройство и ведение работ обставлено такой сугубой «ос­торожностью» и волокитой, как будто бы дело шло об обращении с какими-нибудь повстанцами или ссыльнокаторжными, а не с голодающими. Казалось бы, устроить ра­боты — дело самое простое: земские и другие учреждения получают средства и нани­мают рабочих строить шоссе, расчищать леса и т. п. Обыкновенно работы подобного рода так и производятся. А теперь создается особый порядок: земский начальник ука­зывает работы, губернатор составляет свое заключение,

290__________________________ В. И. ЛЕНИН

которое идет в СПБ. в особое «совещание по продовольственному делу», состоящее под председательством товарища министра внутренних дел из представителей разных министерств. Кроме того, общее заведование возложено на министра, который может назначать и особых уполномоченных. Петербургское совещание будет даже устанавли­вать предельные размеры вознаграждения рабочих — то есть, должно быть, следить за тем, чтобы не «развращали» мужика слишком высокой платой! Очевидно, что времен­ные правила 15 сентября имеют целью затруднить широкое применение обществен­ных работ, точно так же, как сипягинский циркуляр 17 августа затруднил выдачу посо­бий голодающим.

Но еще гораздо важнее и гораздо вреднее особые постановления о порядке найма крестьян на работы.

Если работы производятся «вне районов их оседлости» (так будет, естественно, в громадном большинстве случаев), то рабочие образуют особые артели под наблюдени­ем земского начальника, который утверждает и старосту для надзора за порядком. Сами выбирать старосту, как делают обыкновенно рабочие, голодающие крестьяне не смеют. Их ставят под начало вооруженному розгой «земскому»! Членам артели составляется особый список, который заменяет для них установленные законом виды на жительст­во... Вместо отдельных паспортов будут, следовательно, артельные списки. К чему эта замена? К тому, чтобы стеснить мужика, который при отдельном паспорте свободнее мог бы устроиться, как ему удобнее, в новой местности, легче мог бы уйти с работы в случае недовольства.

Далее. «Забота о сохранении должного порядка во время пути и передача доставлен­ных партий рабочих заведующим работами вверяется чинам, особо командируемым министерством внутр. дел». Свободным рабочим выдают задатки на проезд, крепост­ных — «доставляют» «партиями» по списку и «передают» особым чинам. Не правы ли крестьяне, когда они смотрят на «общественные» и казенные работы, как на новое кре­постное право?

И действительно, закон 15 сентября приближает голодающих крестьян к крепостным не только в том

__________________ КАТОРЖНЫЕ ПРАВИЛА И КАТОРЖНЫЙ ПРИГОВОР_________________ 291

отношении, что отнимает у них свободу передвижения. Закон дает чиновникам право удерживать часть заработной платы для отсылки семействам рабочих, если это на­ходит нужным «губернское начальство местностей, где остались семьи». Заработанны­ми деньгами будут распоряжаться без согласия самих рабочих! Мужик глуп: сам о сво­ей семье позаботиться не сумеет. Начальство это все гораздо лучше сделает: кто не слыхал, в самом деле, как оно хорошо заботилось о мужицких семьях в военных посе-

1 90

лениях?

Одна беда: мужики теперь не так уже, пожалуй, покорны, как во времена военных поселений. Могут ведь и потребовать, чтобы им выдали обыкновенные паспорта, чтобы не смели, без их согласия, удерживать заработанных денег? На этот случай надо стро­гости усилить, и закон постановляет в особой статье, что «надзор над сохранением ра­бочими должного порядка в местах производства работ возлагается, по распоряжению министра внутренних дел, на местных земских начальников, офицеров отдельного кор­пуса жандармов, полицейских чиновников или особо для сего назначенных лиц». На голодающих крестьян правительство, очевидно, заранее смотрит, как на «бунтовщи­ков», устанавливая, кроме общего надзора всей российской полиции за всеми русскими рабочими, еще особый строжайший надзор. Мужика заранее решили взять в ежовые рукавицы за то, что он осмеливается «преувеличивать» голод и проявляет (как выра­зился Сипягин в своем циркуляре) «ничем не оправдываемую требовательность по от­ношению к правительству».

А чтобы не возиться с судами в случае каких-либо неудовольствий рабочих, времен­ные правила дают чиновникам право подвергать рабочих аресту до трех дней без осо­бого судебного производства за нарушение тишины, недобросовестность в работе, не­исполнение распоряжений!! Свободного рабочего надо привлекать к мировому, перед которым он может защищаться и на решения подавать жалобу, — а голодающего му­жика можно сажать в кутузку без всякого суда! Свободного рабочего за нежелание ра­ботать можно только рассчитать, —

292__________________________ В. И. ЛЕНИН

а голодающего мужика новый закон предписывает «за упорное уклонение от работ» отправлять по этапу на родину, вместе с ворами и разбойниками!

Новые временные правила, это — настоящие каторжные правила для голодающих, правила об отдаче их в работы с лишением прав за то, что они осмелились утруждать начальство просьбами о помощи. Правительство не ограничилось тем, что отняло у земства заведование продовольственным делом, запретило частным лицам устраивать, без разрешения полиции, столовые, предписало уменьшать впятеро действительные размеры нужды, — оно еще объявляет крестьян неполноправными и приказывает рас­правляться с ними без суда. К постоянной каторге вечно голодной жизни и непосиль­ного труда присоединяется теперь угроза каторгой казенных работ.

Таковы мероприятия правительства по отношению к крестьянам. Что касается рабо­чих, то расправа с ними всего ярче характеризуется напечатанным в предыдущем но­мере нашей газеты «Обвинительным актом» по делу о майских волнениях на Обухов-ском заводе. «Искра» писала уже о самом событии в июньском и в июльском номерах. О суде наша легальная печать молчала, памятуя, очевидно, как даже благонамеренней­шее «Новое Время» «пострадало» за попытку писать на эти темы. В газеты попала пара строк о том, что суд был в конце сентября, да затем в одной из южных газет, случайно, был сообщен приговор: двоим — каторжные работы, восемь оправдано, остальным — тюрьма и исправительные арестантские отделения на сроки от 2 до 3 7г лет.

Итак, в статье «Новое побоище» (№ 5 «Искры») мы еще недостаточно оценили мстительность русского правительства. Мы думали, что к военной расправе оно при­бегло как к последнему средству борьбы, боясь обращаться к суду. Оказывается, суме­ли соединить и то, и другое: после избиения толпы и убийства трех рабочих выхватили 37 человек из нескольких тысяч и присудили их к драконовским наказаниям.

См. настоящий том, стр. 14—13. Ред.

__________________ КАТОРЖНЫЕ ПРАВИЛА И КАТОРЖНЫЙ ПРИГОВОР_________________ 293

Как выхватили и как судили, — об этом дает некоторое представление обвинитель­ный акт. Во главе зачинщиков поставлены Ан. Ив. Ермаков, Ефр. Степ. Дахин и Ан. Ив. Гаврилов. Обв. акт указывает, что Ермаков имел прокламации на квартире (по сло­вам подручной в казенной винной лавке Михайловой, не вызванной на суд в качестве свидетельницы), что он говорил о борьбе за политическую свободу и ходил 22 апреля на Невский, захватив красный флаг. Далее подчеркивается, что и Гаврилов имел и раз­давал прокламации, призывавшие на демонстрацию 22 апреля. Про обвиняемую Яков­леву тоже говорится, что она участвовала в каких-то тайных сборищах. Несомненно, таким образом, что прокурор постарался выставить зачинщиками именно людей, в ко­торых сыскная полиция подозревала политических деятелей. Политический характер дела виден также и из того, что толпа кричала: «нам нужна свобода!», виден и из связи с первым мая. В скобках сказать, расчет 26 человек за «прогул» первого мая и зажег весь пожар, но прокурор, разумеется, ни словечка не проронил о незаконности такого расчета!

Дело ясное. Для суда выхватили тех, в ком подозревали политических врагов. Сыск­ная полиция представила списки. А полицейские, разумеется, «удостоверили», что эти лица были в толпе и бросали камни и выделялись среди других.

Судом прикрыли вторичный (после побоища) акт политической мести. И подло при­крыли: о политике упомянули для отягощения вины, но политической обстановки всего происшествия разъяснить не позволили. Судили как уголовных по 263 статье Уложе­ния, т. е. за «явное против властей, правительством установленных, восстание» и при­том восстание, учиненное людьми вооруженными (?). Обвинение было подтасовано: полиция приказала судьям разбирать лишь одну сторону дела.

Заметим, что по 263—265 статьям Уложения можно закатать на каторгу за всякую манифестацию: «явное восстание с намерением не допустить исполнения предписан­ных правительством распоряжений и мер», хотя бы «восставшие» не были вооружены и даже

294__________________________ В. И. ЛЕНИН

не производили явных насильственных действий! Русские законы щедры на каторгу! И нам пора позаботиться о том, чтобы каждый такой процесс был превращаем в полити­ческий процесс самими обвиняемыми, чтобы правительство не смело свою политиче­скую месть прикрывать комедией уголовщины!

А какой «прогресс» в самом судопроизводстве по сравнению, напр., с 1885 годом! Тогда морозовских ткачей судили присяжные, в газетах были полные отчеты, на суде свидетели из рабочих вскрыли все безобразия фабриканта. А теперь — суд чиновников с безгласными сословными представителями, закрытые двери суда, немое молчание печати, подтасованные свидетели: заводское начальство, заводские сторожа, полицей­ские, бившие народ, солдаты, стрелявшие в рабочих. Какая гнусная комедия!

Сопоставьте этот «прогресс» расправы с рабочими в 1885 и 1901 гг. с «прогрессом» борьбы против голодающих в 1891 и 1901 гг., — и вы получите некоторое представле­ние о том, как быстро растет и вглубь и вширь возмущение в народе и в обществе, как яростно начинает метаться правительство, «подтягивая» и частных благотворителей и крестьян, устрашая рабочих каторжными приговорами. Нет, каторга не устрашит рабо­чих, вожаки которых не боялись умирать в прямой уличной схватке с царскими оприч­никами. Память об убитых и замученных в тюрьмах героях-товарищах удесятерит силы новых борцов и привлечет к ним на помощь тысячи помощников, которые, как 18-летняя Марфа Яковлева, скажут открыто: «мы стоим за братьев!» Правительство наме­рено, кроме полицейской и военной расправы с манифестантами, судить их еще за вос­стание; — мы ответим на это сплочением всех революционных сил, привлечением на свою сторону всех угнетенных царским произволом и систематической подготовкой общенародного восстания!