Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС 13 страница

Для средних крестьян мы имеем: у 8 —12 батраков, у 14 — 956 поденных рабочих дней; для мелких: у 2 — 2 батрака, у 9 — 543 поденных рабочих дня. Половина мелких крестьян в течение двух месяцев (543: 9 = 60 дней), т. е. в самый важный для земле­дельца период, не обходится без наемного труда (а эти мелкие крестьяне, несмотря на более крупные размеры землевладения, имеют несравненно меньшие размеры

В. И. ЛЕНИН

производства, чем те фридрихстальцы, которыми так умилялись гг. Черновы, Давиды, Герцы).

Результаты хозяйства таковы: у 31 крупного крестьянина 21 329 марок чистой при­были и 2113 марок дефицита, т. е. всего 19 216 марок прибыли, или на одно хозяйство 619,9 марки (а при вычете пяти хозяйств в общинах №№ 20, 22 и 30 — 523,5 марки), для среднего хозяйства соответствующая сумма будет 243,3 марки (272,2 при вычете трех общин), для мелкого — 35,3 марки (37,1 при вычете трех общин). Мелкий кресть­янин, следовательно, в буквальном смысле слова едва-едва сводит концы с концами, и это только благодари сокращению потребления. Анкета сообщает («Ergebnisse etc.» в IV томе «Erhebungen», S. 138) данные о количестве потребляемых в каждом хозяйстве важнейших продуктов. Приводим эти данные, вычислив средние для каждой из выше­указанных групп крестьянства:

 

 

 

Разряды крестьян	Потребление на 1 человека в один день	Расход на 1 че­ловека
Хлеба и плодов	Картофеля	Мяса	Молока	В один день на ко­лониальные товары, отопление, освеще­ние и т. п.	В год на одежду
Фунтов	Граммов	Литров	Пфеннигов	Марок
Крупные крестьяне Средние» Мелкие» Поденщики	1,84 1,59 1,49 1,69	1,82 1,90 1,94 2,14	138 111 72 56	1,05 0,95 1,11 0,85	72 62 57 51	47 38 32

Вот в какого рода данных бравый Герц «не заметил» ни недоедания, ни нужды! Мы видим, что мелкий крестьянин сокращает свое потребление против среднего и крупно­го на весьма значительную величину, питаясь и одеваясь почти не лучше, чем поден­щик. Мяса, напр.,

- «Результаты и т. д.» в IV томе «Обследований», стр. 138. Ред.

_____________________ АГРАРНЫЙ ВОПРОС И «КРИТИКИ МАРКСА»____________________ 183

он потребляет в полтора раза меньше среднего и почти в два раза меньше крупного крестьянина. Эти данные еще и еще раз подтверждают, как негодны огульные отзывы и как фальшивы все вычисления доходности, игнорирующие различия в уровне жизни. Если мы возьмем, напр., только две последние графы нашей таблицы (чтобы не пред­принимать сложных вычислений по переводу продуктов питания на деньги), то уви­дим, что «чистая прибыль» не только мелкого, но даже и среднего крестьянина есть чистейшая фикция, с которой могут возиться только чистейшие буржуа, вроде Гехта и Klawki, или чистейшие Ворошиловы, вроде наших критиков. В самом деле, если мы примем, что мелкий крестьянин расходует на денежные продукты столько, сколько средний, то его расход поднимется на сотню марок, и мы получим громадный дефи­цит. Если бы средний расходовал столько же, сколько крупный, его расход поднялся бы на 220 марок, и если бы он не «притеснял» себя в пище, то тоже имел бы дефицит. Разве это ухудшение потребления мелким крестьянином, неразрывно связанное, как это само собою понятно, с ухудшением питания скота и с недостаточным восстановлением (а то и прямым расхищением) производительных сил земли, — не подтверждает всеце­ло тех слов Маркса, по поводу которых с таким высокомерием пожимают плечами со­временные критики: «Бесконечное раздробление средств производства и одичание са­мого производства. Безмерное расхищение человеческой

Г-н Чернов «возражает»: а разве крупный хозяин не притесняет еще более в пище и других расходах своего поденщика? («Р. Б.», 1900 г., № 8, стр. 212). Возражение это повторяет старый, кривенковско-ворон-цовский, если можно так выразиться, прием подсовывания марксисту либерально-буржуазной ар­гументации. Возражение имеет смысл по отношению к тому, кто сказал бы, что крупное производство выше не только технически, но и потому, что улучшает (или хотя бы даже делает хорошим вообще) по­ложение работника. Марксисты говорят не то. Они только разоблачают фальшивые приемы прикрашива-ния положения мелкого земледельца посредством ли огульных отзывов о процветании (г. Чернов о Гех-те), или посредством вычислений «доходности» с умолчанием о сокращении потребления. Буржуазия не может не стремиться к этому прикрашиванию, к поддержке иллюзий о возможности для рабочего стать «хозяином», для мелкого «хозяина» получать высокую доходность. Дело социалистов — разоблачение этой лжи и разъяснение мелким крестьянам, что им тоже нет спасения вне присоединения к революци­онному движению пролетариата.

184__________________________ В. И. ЛЕНИН

силы. Прогрессивное ухудшение условий производства и удорожание средств произ­водства — необходимый закон мелкой поземельной собственности» («Das Kapital», III, 2, 342)⁹³.

По поводу этой же баденской анкеты отметим еще одно извращение г. Булгакова (критики взаимно пополняют друг Друга, и если один исказит в известном источнике одну сторону дела, то другой — другую). Г-н Булгаков неоднократно цитирует баден-скую анкету, — значит как будто знаком с ней. И тем не менее он проделывает такую штуку: «Исключительная и роковая будто бы задолженность крестьянина, — так гласит увертюра, II, 271, — составила один из непреложнейших догматов в мифологии, соз­давшейся относительно крестьянского хозяйства в литературе»... «В имеющихся у нас исследованиях отмечается высокая задолженность лишь самого мелкого, еще не окреп-нувшего владения (Tagelöhnerstellen). Так, общее впечатление относительно данных обширной баденской анкеты (в примечании ссылка на анкету) Шпренгер выражает следующим образом: «... лишь задолженность участков поденщиков и мелкокрестьян­ских владений в значительном числе исследованных местностей является относительно значительной, но и здесь в большинстве случаев она не достигает возбуждающей опа­сение высоты...»» (272). Странная это вещь! С одной стороны, ссылка на самое анкету, с другой стороны, приведение одного только «общего впечатления» какого-то Шпрен-гера, писавшего об анкете. И как на грех Шпренгер говорит неправду (по крайней мере, в цитированном г. Булгаковым месте, ибо мы с сочинением Шпренгера не знакомы). Авторы анкеты утверждают, что в большинстве случаев задолженность именно мелко­крестьянского землевладения достигает внушающей опасение высоты. Это раз. А вто­рое — они утверждают, что в отношении задолженности положение мелких крестьян хуже не только положения средних и крупных крестьян (что Шпренгер отметил), но и положения поденщиков.

Вообще надо заметить, что авторы баденской анкеты устанавливают тот чрезвычай­но важный факт, что

_____________________ АГРАРНЫЙ ВОПРОС И «КРИТИКИ МАРКСА»____________________ 185

в крупных хозяйствах граница допустимой задолженности (т. е. допустимой без опас­ности разорения) выше, чем в мелком. После приведенных нами выше статистических данных о результатах хозяйства у крупных, средних и мелких крестьян это обстоятель­ство не требует особых пояснений. По отношению к крупному хозяйству, а равно и среднему, авторы анкеты считают допустимой и безопасной (unbedenklich) задолжен­ность в 40—70% стоимости земли, — в среднем в 55%. По отношению к мелкому хо­зяйству (размер которого они определяют в 4—7 ha при земледелии, в 2—4 ha при ви­ноградарстве и посеве торговых растений) они находят, что «граница задолженности... не должна превышать 30% оценки имения, если предполагать полное обеспечение пра­вильной уплаты процентов и погашения долга» (S. 66, В. IV). В исследованных общи­нах (за исключением тех, где действует Anerbenrecht, напр., Unadingen'a и Neukirch'a) процентуальная (к оценочной стоимости имения) задолженность правильно понижает­ся от мелких хозяйств к крупным. Напр., в общине Dittwar*** в хозяйствах до ¹Ц гектара процент задолженности = 180,65%; с 1—2 ha — 73,07%; с 2—5 ha — 45,73%; с 5—10 ha — 25,34%; с 10—20 ha —3,02% (S. 89—90 ibid.). Но одни цифры о высоте задолженно­сти еще не все говорят, и авторы анкеты делают такое заключение:

«Предыдущие цифровые данные подтвердили, таким образом, очень распространен­ное мнение, что те владельцы крестьянских имений, которые стоят на границе (посре­дине) между поденщиками и средними крестьянами (в деревнях называют обыкновен­но относящихся сюда сельских хозяев «средним сословием» — Mittelstand), находятся часто в более тяжелом положении, чем высшие и чем низшие (sic!) по размеру владе­ния группы, — постольку, поскольку они, хорошо справляясь с умеренной задолженно­стью, при известной и не очень

— право, по которому имущество крестьянского двора переходит безраздельно к одному наследни­ку. Ред.

— Унадингена и Нейкирха. Ред. *** — Дитвар. Ред.

186__________________________ В. И. ЛЕНИН

высокой границе задолженности, лишь с трудом могут исполнять свои обязательства, вследствие невозможности иметь регулярные сторонние заработки (поденщина и т. п.) и повышать посредством них свой доход...» Поденщики, «поскольку они имеют хоть сколько-нибудь регулярные сторонние заработки, находятся часто в существенно луч­шем положении, чем принадлежащие к «среднему сословию», ибо, как показал расчет в очень многих случаях, сторонние заработки дают часто такие высокие чистые (т. е. де­нежные) доходы, чтобы дать возможность погашать даже высокие долги» (67 I.e.).Ив конце концов авторы еще раз повторяют, что задолженность мелких крестьянских хо­зяйств по отношению к допустимой границе задолженности «отчасти не безопасна», и потому «особенно большая хозяйственная осторожность при покупке земли... необхо­дима прежде всего именно.мелкокрестьянскому и стоящему рядом с ним поденщицко-му населению» (98). Вот он каков буржуазный советчик мелкого крестьянина! С одной стороны, он поддерживает в пролетариях и полупролетариях надежду — «если не в первом, то во втором поколении» купить землицы и получать с нее, при усердии и уме­ренности, громадный процент «чистой доходности»; с другой стороны, именно бедноте он рекомендует «особенно большую осторожность» при покупке земли, если нет «ре­гулярных заработков», то есть если у господ капиталистов нет нужды в оседлых рабо­чих. И находятся «критические» простофили, которые принимают эту корыстную ложь и эти избитые пошлости за приговоры самой что ни на есть новейшей науки!

Приведенные нами детальные данные о крупных, средних и мелких крестьянах мог­ли бы, казалось, даже г. В. Чернову сделать понятным, в чем именно состоит содержа­ние той категории «мелкобуржуазности» в применении к крестьянину, которая внушает ему

Мелкий крестьянин — справедливо говорят авторы анкеты — сравнительно мало продает на налич­ные деньги, а между тем нужда в деньгах у него особенно велика, и недостаток капитала делает для него всякий падеж, град и т. п. особенно чувствительным.

_____________________ АГРАРНЫЙ ВОПРОС И «КРИТИКИ МАРКСА»____________________ 187

такой ужас. Капиталистическая эволюция настолько сблизила уже общий экономиче­ский строй не только западноевропейских государств по сравнению друг с другом, но и России по сравнению с Западом, что основные черты экономики крестьянского хозяй­ства в Германии оказываются те же, что и в России. Только тот процесс разложения крестьянства, который был подробно доказан русской марксистской литературой, в России находится на одной из начальных стадий развития, — там он не отлился еще в более или менее законченные формы, не выделил, напр., особый и для всех сразу вид­ный и ясный тип крупных крестьян (Grossbauer'oB), там массовая экспроприация и вы­мирание громадной части крестьянства слишком еще заслоняют «первые шаги» нашей крестьянской буржуазии. На Западе этот процесс, начавшийся еще до отмены крепост­ного права (ср. Kautsky, «Agrarfrage», S. 27), привел уже давно, с одной стороны, к уничтожению сословной грани между крестьянским и «частновладельческим» (по-нашему) хозяйством, а с другой стороны, к образованию довольно уже оформившегося класса сельскохозяйственных наемных рабочих. Но было бы глубокой ошибкой ду­мать, что этот процесс, — раз были выработаны более или менее определенные формы новых типов сельского населения, — приостановился. Напротив, процесс этот неук­лонно идет вперед, идет, разумеется, то более, то менее быстро в зависимости от массы различных обстоятельств, принимая самые разнообразные формы, смотря по различию агрономических условий и т. д. Пролетаризация крестьянства продолжается, — это мы покажем ниже на массовых данных немецкой статистики, да это ясно видно и из при­веденных выше данных о мелком крестьянстве. Один уже факт растущего бегства не только сельских рабочих, но и крестьян из деревень в города наглядно

«Крестьянство, — пишет г. Булгаков про Францию XIX века, — распалось на две, уже резко различ­ные между собою, части: пролетариат и мелких собственников» (II, 176). Напрасно только воображает автор, что «распадение» на этом закончилось: оно представляет из себя безостановочно идущий процесс.

188__________________________ В. И. ЛЕНИН

свидетельствует о росте пролетаризации. Но бегству крестьянина в город неизбежно предшествует его разорение. А разорению предшествует отчаянная борьба за свою эко­номическую самостоятельность. И вот эту-то борьбу рельефно показывают данные об употреблении наемного труда, о размерах «чистых доходов», о величине потребления у крестьян различных типов. Главное средство борьбы — «железное прилежание» и бе­режливость, бережливость: «не так норовим, чтобы в рот, как чтобы в карман». Неиз­бежный результат борьбы: выделение меньшинства зажиточных, состоятельных хозяев (и большей частью ничтожного меньшинства, — именно во всех случаях, когда нет ка­ких-нибудь особо благоприятных условий, вроде близости столицы, проведения желез­ной дороги, открытия какой-нибудь новой доходной отрасли торгового земледелия и т. п.) — и все большее нищание большинства, губящего хроническим голоданием и не­померным трудом силы работника, ухудшающего качество и земли, и скота. Неизбеж­ный результат борьбы: образование меньшинства капиталистических, основанных на наемном труде, хозяйств и растущая необходимость для большинства искать «сторон­них заработков», т. е. превращаться в промышленных и земледельческих наемных ра­бочих. Данные о наемном труде яснее ясного показывают внутреннюю, неотвратимую при современном общественном строе, имманентную тенденцию всякого мелкого про­изводителя превратиться в мелкого капиталиста.

Мы вполне понимаем, почему буржуазные экономисты, с одной стороны, и всякого рода оппортунисты, с другой, чураются и не могут не чураться этой стороны дела. Раз­ложение крестьянства показывает нам самые глубокие противоречия капитализма в са­мом процессе их возникновения и дальнейшего роста; полная оценка этих противоречий неизбежно ведет к признанию безысходности и безнадежности положения мелкого крестьянства (безнадежности — вне революционной борьбы пролетариата против всего капиталистического строя). Неудивительно, что именно эти, самые глубокие и самые неразвитые, противоречия замалчиваются: пытаются

_____________________ АГРАРНЫЙ ВОПРОС И «КРИТИКИ МАРКСА»____________________ 189

обойти тот факт непосильного труда и недостаточного потребления мелких крестьян, отрицать который могут только недобросовестные или невежественные люди; остав­ляют в тени вопрос о наемных рабочих у крестьянской буржуазии, о наемной работе крестьянской бедноты. Напр., г. Булгаков представил целый «опыт теории аграрного развития», обойдя красноречивым молчанием оба последние вопроса! «Крестьянским хозяйством, — говорит он, — можно считать такое хозяйство, которое вполне или по преимуществу обходится трудом собственной крестьянской семьи; без чужого труда — соседской помощи или кратковременного найма — обходится редкое даже крестьян­ское хозяйство, но это не изменяет (ну, конечно!) его экономической физиономии» (I, 141). Герц — тот понаивнее и в самом начале своей книги оговаривается: «Под мелким или крестьянским хозяйством в дальнейшем изложении я буду все время понимать та­кое хозяйство, в котором работают лишь хозяин, его семья и не более 1—2 рабочих» (S. 6, русск. пер. 29). Когда дело касается

Или не менее красноречивыми увертками вроде следующей: «... те многочисленные случаи соеди­нения промышленности с земледелием, когда наемные промышленные рабочие обладают клочком зем­ли...» представляют из себя «не более, как деталь (!?) в народнохозяйственном строе; видеть в этом новое проявление индустриализации земледелия, потери им самостоятельности развития, пока нет (??) никаких оснований, — явление это имеет слишком незначительные размеры (в Германии, напр., на долю про­мышленников приходится всего 4,09% сельскохозяйственной площади)» (sic! — II, 254—255). Во-первых, ничтожная доля земли у сотен тысяч рабочих указывает не на то, что это «явление имеет незна­чительные размеры», а на принижение и пролетаризацию мелкого земледельца капитализмом. Ведь все земледельцы с количеством земли менее 2 ha (хотя число их громадно: 3,2 миллиона из 5,5 млн., т. е. 58,2%, почти три пятых всего числа) владеют «всего» 5,6% сельскохозяйственной площади! Не выведет ли отсюда остроумный г. Булгаков, что все «явление» мелкого землевладения и земледелия есть вообще «деталь» и «имеет слишком незначительные размеры»?? Из 5,5 млн. германских земледельцев — 791 тыс., т. е. 14,4%, — наемные промышленные рабочие, причем громадное большинство их владеет менее, чем 2 гектарами земли, именно 743 тыс., что составляет 22,9% ко всему числу земледельцев, имеющих менее 2 ha. Во-вторых, г. Булгаков опять, по своему обыкновению, исказил цитируемую им статистику. По недосмотру, он взял с цитируемой им страницы германской анкеты («Stat. d. D. R.», 112 В., S. 49*) цифру земельной площади у самостоятельных промышленников-земледельцев. Несамостоятельные же промышленники-земледельцы (т. е. промышленные наемные рабочие) имеют всего 1,84% сельскохозяй­ственной площади. У 791 тыс. наемных рабочих — 1,84% площади, у 25 тысяч помещиков — 24% пло­щади. Не правда ли, какая это незначительная «деталь»?

190______________________________ В. И. ЛЕНИН

найма «работничка», тогда наши Kleinbürger'bi быстро забывают те самые «особенно­сти» земледелия, с которыми они кстати и некстати носятся. В земледелии 1—2 рабо­чих, — даже если бы они работали только летом, — вовсе не мало. А главное не то, много это или мало, а то, что к найму рабочих прибегают именно наиболее зажиточ­ные, состоятельные хозяева, «прогрессы» и «процветание» которых рыцари мещанства любят выставлять процветанием массы населения. А для придания более благовидного обоснования такой передержке эти рыцари величественно заявляют: «Крестьянин — такой же рабочий человек, как и пролетарий» (Булгаков, II, 288). И автор выражает удовольствие по поводу того, что «рабочие партии все более теряют свойственный им прежде (свойственный прежде!) крестьянофобствующий характер» (289). При этом «прежнем» воззрении, видите ли, «упускалось из виду, что крестьянская собственность не есть орудие эксплуатации, а условие приложения труда». Вот как пишется история! Мы, право, не можем воздержаться, чтобы не сказать: извращайте, господа, да знайте же меру! Ведь этот самый г. Булгаков написал двухтомное «исследование» в восемьсот страниц, переполненное «цитатами» (точность которых мы не раз уже показывали) из всех и всяческих анкет, описаний, монографий и т. п., но ни разу, буквально ни единого раза, он и не попытался даже рассмотреть, в каком отношении находятся крестьяне, собственность которых есть орудие эксплуатации, к крестьянам, собственность кото­рых есть «просто» условие приложения труда. Ни единого раза он не привел система­тических данных (имеющихся, как мы видели, и в цитированных им самим источниках) о том, каков тип хозяйства, уровень жизни и пр. у крестьян, нанимающих рабочих, у крестьян, не нанимающих и не нанимающихся, у крестьян, нанимающихся в рабочие. Мало того. Мы видели, как он ссылался в подтверждение «прогресса крестьянского хо­зяйства» {вообще крестьянского хозяйства!) на такие факты, которые относятся к гроссбауэрам, на такие отзывы, которые констатируют и прогресс одних и обнищание, пролетаризацию других.

_____________________ АГРАРНЫЙ ВОПРОС И «КРИТИКИ МАРКСА»____________________ 191

Он видит даже вообще «социальное оздоровление» (sic!) в образовании «крепких кре­стьянских хозяйств» (II, 138; ср. общий вывод на стр. 456), как будто бы крепкое кре­стьянское хозяйство не было синонимом буржуазного, предпринимательского кресть­янского хозяйства! Его единственная попытка выпутаться из этой сети противоречий состоит в следующем, еще более запутанном, рассуждении: «Крестьянство, конечно, не представляет однородной массы; это было показано выше (вероятно, в рассуждении о такой незначительной детали, как промышленная наемная работа земледельцев?); здесь происходит постоянная борьба течений дифференцирующих и нивелирующих; но разве эти различия и даже противоположность отдельных интересов больше, чем между от­дельными слоями рабочего класса, между городскими и сельскими рабочими, между обученным и необученным трудом, тред-юнионистами и стоящими вне профессио­нальной организации? Ведь только полное игнорирование этих различий в среде рабо­чего сословия (которые побуждают иных исследователей отличать от четвертого уже пятое сословие) и позволяло противопоставлять мнимооднородный рабочий класс раз­нородному крестьянству» (288). Какая замечательная глубина анализа! Различия между профессиями смешать с различиями между классами; различия бытовые смешать с раз­личным положением классов во всем строе общественного производства, — как это на­глядно иллюстрирует полную научную беспринципность модной «критики» и ее прак­тическую тенденцию стереть самое

* Напомним, что ссылка на мнимую однородность рабочего класса — ходячий довод Эд. Бернштейна и всех его сторонников. А насчет «дифференциации» еще г. Струве в «Критических заметках» глубоко­мысленно рассуждал: есть дифференциация, есть и нивелировка, для объективного исследователя это процессы равной важности (как для щедринского объективного историка было все равно — Изяслав Ярослава побил или Ярослав Изяслава)⁹⁴. Есть развитие денежного хозяйства, но есть и повороты к нату­ральному хозяйству. Есть развитие крупного фабричного производства, но есть и развитие капиталисти­ческой работы на дому (Булг., II, 88: «Hausindustrie (домашняя промышленность. Ред.)... еще не думает погибать в Германии»), «Объективный» ученый должен старательно собирать фактики, отмечать «с од­ной стороны» и «с другой стороны», «переходить (подобно гётевскому Вагнеру⁹⁵) от книги к книге, от листа к листу», отнюдь не посягая на то, чтобы составить себе последовательные взгляды, выработать общее представление о всем процессе в его целом.

В. И. ЛЕНИН

понятие «класса», устранить самую идею классовой борьбы. Сельский рабочий зараба­тывает 50 коп. в день; хозяйственный мужичок, держащий поденщиков, — 1 рубль в день; заводский рабочий в столице — 2 рубля в день; мелкий хозяин провинциальной мастерской — 1V2 рубля в день. Всякий сколько-нибудь сознательный рабочий без ма­лейшего труда разберется в том, к каким классам принадлежат представители этих раз­личных «слоев», каким направлением должна отличаться общественная деятельность этих «слоев». А для представителя университетской науки или для современного «кри­тика» это — такая премудрость, которой они никак вместить не в состоянии.

VIII

ОБЩИЕ ДАННЫЕ НЕМЕЦКОЙ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОЙ СТАТИСТИКИ ЗА 1882 И 1895 ГОДЫ. ВОПРОС О СРЕДНИХ

ХОЗЯЙСТВАХ

Рассмотрев детальные данные о крестьянском хозяйстве, — особенно важные для нас потому, что именно в вопросах крестьянского хозяйства лежит центр тяжести со­временного аграрного вопроса, — мы перейдем теперь к общим данным немецкой сельскохозяйственной статистики и проверим связанные с этими данными выводы «критиков». Приводим вкратце главные результаты переписей 1882 и 1895 годов:

 

 

 

 

Группы хозяйств	Число хозяйств (тысяч)	С.-х. площадь (тысяч ha)	Относительные числа	Абсолютное увеличение или уменьше­ние числа
Хозяйств	Площади
								Хоз.	Площ.
До 2 ha............. 2— 5»............... 5— 20»............... 20—100»........... 100 и более ha	3 062 981 927 281	3 236 1016 999	1826 3 190 9 158 9 908 7 787	1808 3 286 9 722 9 870 7 832	58,0 18,6 17,6 5,3 0,5	58,2 18,3 18,0 5Д 0,4	5,7 10,0 28,7 31,1 24,5	5,6 10,1 29,9 30,3 24,1	+174 + 35 + 72 + 1 ±0	—18 + 96 +564 —38 + 45
Всего	5 276	5 558		32 518					+282	+649

АГРАРНЫЙ ВОПРОС И «КРИТИКИ МАРКСА»

Три обстоятельства должны быть разобраны в связи с этой картиной изменений, различно толкуемой марксистами и «критиками»: рост числа самых мелких хозяйств, рост латифундий, т. е. хозяйств, имеющих 1000 и более гектаров и слитых в нашей краткой табличке со всеми хозяйствами, имеющими выше 100 гект., и, наконец, вызы­вающий всего более споров и всего более бросающийся в глаза факт роста среднекре-стьянских (5—20 ha) хозяйств.

Рост числа самых мелких хозяйств указывает на громадный рост нищеты и пролета­ризации, ибо подавляющее большинство владельцев менее, чем 2-х гектаров, не может просуществовать одним земледелием и живет заработками, т. е. работой по найму. Ис­ключения есть, конечно; при специальных культурах, виноградарстве, огородном хо­зяйстве, посеве торгово-промышленных растений, подгородном хозяйстве вообще и т. п. возможен самостоятельный (иногда даже не мелкий) земледелец и при 1V2 гекта­рах. Но в общей сумме 3-х миллионов хозяйств — это исключения совершенно незна­чительные. Что масса этих мелких «земледельцев» (составляющих почти /5 всего числа хозяев) — наемные рабочие, это наглядно показывают данные германской статистики о главных профессиях земледельцев разных групп. Вот эти данные в сокращенном виде:

 

 

 

 

		Сельские	хозяева по своему главному		Из самостоя-
Группы земледельцев			занятию (в %)		тельных сель-
Самостоятельное	Несамостоя­тельный	Прочие	Всего	ских хозяев
Земледе-	Торговля	имеют подсоб-
	лие	и пр.	труд			ное занятие(%)
До 2 ha..............	17,4	22,5	50,3	9,8		26,1
2— 5»...............	72,2	16,3	8,6	2,9		25,5
5— 20»...............	90,8	7,0	1Д	1,1		15,5
20—100».............	96,2	2,5	0,2	1,1		8,8
100 и более ha	93,9	1,5	0,4	4,2		23,5
Всего	45,0	17,5	31,1	6,4		20,1

194__________________________ В. И. ЛЕНИН

Мы видим отсюда, что из всего числа германских земледельцев только 45%, т. е. меньше половины, представляют из себя самостоятельных земледельцев и по своему главному занятию. Да и из этих самостоятельных земледельцев пятая часть (20,1%) имеет еще подсобные занятия. 17,5% земледельцев по своему главному занятию — торговцы, промышленники, огородники и пр. («самостоятельные», т. е. занимающие положение хозяина, а не рабочего в соответствующем промысле). Почти треть (31,1%) — наемные рабочие («несамостоятельные» во всяких отраслях земледелия и промышленности). 6,4% земледельцев заняты главным образом службой (военные, чи­новники и пр.), свободными профессиями и т. д. Из числа же земледельцев, имеющих до 2 ha, половина — наемные рабочие; «самостоятельных» земледельцев среди этих 3,2 миллионов «хозяев» — небольшое меньшинство, всего 17,4% всего числа. Да и из этих 17-ти процентов четвертая часть (26,1%) имеют подсобные занятия, т. е. являются на­емными же рабочими по своему не главному (как вышеуказанные 50,3%), а подсобно­му занятию. Даже из числа земледельцев с 2—5 ha только немногим больше половины (546 тыс. из 1016 тыс.) представляют из себя самостоятельных земледельцев без всяко­го подсобного занятия.