Спасибо, Геннадий Андреевич, я отныне не курю — бросаю. И это твердо. Можете мне верить.

Но вы ведь и раньше зарекались?

Да, и не однажды. Но все как-то несерьезно, не думал, что так уж она вредна, эта привычка. А главное — никто не внушил мне, что курю-то не по своей воле. Вот ведь читал статьи, бывал на лекциях, а так просто... никто не проникал в сознание.

Quot;Проникаемость"! Дойти до сознания, привести в действие вторую сигнальную систему. Словно электрической искрой ударить, взбудоражить, взвихрить мысли... Разрушить прежнюю цепь суждений, возбудить протест и дать толчок новым мыслям. Заложить основы новому убеждению...

Такую цель ставит перед собой Шичко.

РАДОСТЬ НА МИГ — ГОРЕ НАДОЛГО

На следующий день занятий в клубе не было. Качан сразу же после завтрака вернулся в номер сел за письменный стол и весь день читал статьи, выписки из книг. И ему мало-помалу открывались грани проблемы, которая, как он теперь понимает, является наиважнейшей для всего человечества.

Проблема эта, полная драматизма, чрезвычайно сложная. Пьющий человек в своих воззрениях на вино остался примерно на тех же позициях, что и араб, живший в шестом-седьмом веках — в то время арабы сумели выделить винный спирт и назвали его "аль-кеголь", то есть одурманивающий. Но многие его называли еще и "аква-витой" — водой жизни, "чудодейственный эликсир", "огненная вода". Хлебнув ее глоток-другой, тот первый араб "воспарил в облака". Мир порозовел, сделался бесплотным. На душе легко, просторно. И не было врагов — напротив, все его полюбили и он ко всем воспылал нежным чувством. "Ах, хорошо!.. — воскликнул он. — Аква-вита". И безмятежно уснул.

Проснувшись, ощутил боль в голове, сонливую одурь и тяжесть во всех членах. Но тут же вспомнил, как хорошо и легко было ему в состоянии опьянения. И снова потянулся к сосуду с "аква витой".

Бедный наш предок! Знал бы он, какое дьявольское зелье подарил он миру!..

Не лишенный мудрой прозорливости, Мухаммед — основатель мусульманской религии, провидел злосчастную силу "веселящей воды", сумел убедить соплеменников не пить отравы. Запрет этот принял форму догмы и вошел в Коран — свод мусульманских законов. Двенадцать веков не знали мусульманские страны алкогольных напитков, но затем и их познакомила с вином западная "культура" Западные же страны сполна хлебнули горя из чаши спиртного. И все оттого, что многим людям, как и тому арабу, понравилось состояние "невесомости", этакой бесплотной, розово-радостной эйфории, когда все в мире кажется безоблачным и прекрасным, когда в глазах зажигается счастливый огонек блаженства.

Вино сообщает человеку состояние мнимой приподнятости. Мир со всеми своими реалиями отключается. Человек погружается в себя — в сферу своих ощущений. И если он даже продолжает оставаться в кругу товарищей, все равно он занят собой и от других требует внимания к себе, только к своей собственной персоне: "Ты меня уважаешь?.. Нет, ты скажи: уважаешь меня или нет?.."

И никто из них не подумает о том, как они глупо и пошло выглядят. Никому и в голову не придет мысль о возможных осложнениях в семье и на службе, потому что каждый совершенно уверен в себе — в том, что выпьет немного, что будет благоразумен и что, следовательно, ничего плохого с ним произойти не может.

И так бы оно, наверное, и было, если бы... вино не обладало свойством с первой же своей атаки поражать мозг — причем его высший ассоциативный раздел, тот самый раздел, который одни эмоции притормаживает, другим дает выход: заведует вопросами этики, эстетики, поведения. Первая же рюмка вышибает из строя механизм самоконтроля, и человек, подобно автомобилю без тормозов, летит с горы неуправляемый.

Ах, была не была — наливай! — машет рукой подгулявший молодец. И пошло, и поехало...

Характер пьющего меняется. Притупляется интерес к другим людям, внимательность, чуткость. Пьяница лжет, берет взаймы деньги и не возвращает, легче изменяет в дружбе. Все высокое: долг, честь, достоинство — все эти благородные, красивые свойства души выветриваются с винными парами, круг интересов сужается, человек реже смеется и чаще ворчит, рюмка, как злая колдовская сила, привораживает его.

Один старый артист, помнивший нравы провинциального русского театра начала века, говорил: "Прежде мы тоже пили, много пили, но... не так много и не так часто, и не все артисты нашего театра пили. К примеру, меня взять... Я не пил. И два моих товарища — тоже не пили. Почти не пили. А что до женщин нашей труппы... Женщины не пили. Нет, не было такого".

Старый актер — ныне покойный — был мудрым человеком и любил наблюдать жизнь. Его память хранила множество любопытных и весьма поучительных историй. Рассказывал о певце, обладавшем редким по красоте и силе голосом. Но артист этот пил, много ел, вел беспорядочный образ жизни. И очень скоро голос от него ушел. Показывая на него, острословы из актерской труппы невесело шутили: "меццо-пропито".

Рассказы о прошлом старый актер обыкновенно заключал: — Теперь пьют больше, почти все пьют. Я даже не знаю исключения. Существует какое-то чудовищное фатальное заблуждение: вроде бы алкоголь восстанавливает силы, встряхивает организм, обновляет, дает разрядку нервам, но я-то вижу, меня, старого воробья, не проведешь: от вина силы убывают, человек никнет, вянет, словно цветок от холодного ветра. И лицо тускнеет, и глаза тухнут. Алкоголь человеку зла прибавляет. Он становится черствым, бессердечным.

"Бессердечным..." Интересно бы эту мысль мудрого, пожившего на свете человека да проверить бы методом психологического анализа, да исчислить бы на электронно-вычислительных машинах все потери, которые несет человечество от одного только этого свойства алкоголя — зла прибавляет. Собрать бы воедино да помножить на горечи, обиды, сердечные боли, семейные драмы... Да проникнуть бы во всю эту механику, осознать, сделать выводы. Болгарский поэт Петро Славейков еще в прошлом веке заметил:

"Никогда нельзя вкушать питье, потому что предание пьянству губит твои:
1. Деньги;
2. Время;
3. Характер;
4. Здоровье;
5. Независимость;
6. Достоинство;
7. Чувства;
8. Самоуправление;
9. Уважение;
10. Спокойствие;
11. Благополучие жены и детей;
12 Будущее детей;
13 Честь отечества;
14 Жизнь;
15 Душу..."

Может быть, и не читали этих заметок рабочие Хабаровского завода отопительного оборудования, но в письме в "Правду" говорят о том же:

..."Приходят, конечно, и такие, кто переменил не одно рабочее место, кого вытрезвителем не удивишь. У них снижен порог ответственности, психология пьяницы расшатала его характер и волю... "

Деньги получают немалые, а расходовать их с умом не умеют. Вот и пьянствуют. Тем более надо учесть, что интересы таких людей весьма не развиты, у них приглушена тяга к культуре ".

Да, люди единодушны в том, что алкоголь отнимает у человека все — и саму жизнь, но прежде всего он холодит душу, выветривает из нее все человеческое. Недавно я читал книгу Юрия Николаевича Рериха "По тропам срединной Азии". Есть там описание одного видного китайского чиновника (дитая) Ма Фусиня. Необыкновенной жестокостью отличался этот человек.

''Это был деспот, — пишет Ю. Рерих, - не знавший пощады ни к китайцам, ни к местным тюркам. Он выстроил себе огромный дворец в китайском городе, или кашгарском Ханьчене, и владел несколькими летними резиденциями в окрестностях Кашгара. Он построил мосты и дороги и посадил вдоль них деревья, причём местному жителю, который осмеливался задеть дерево своей повозкой, отрубал на обеих руках пальцы. Дитай имел собственные предприятия вблизи Хотана, интересовался перегонкой нефти и держал большую фабрику по обработке нефрита, где работали лучшие хотанские мастера. Ма Фусинь безжалостно устраняя конкурентов в коммерческих делах. Несчастных вызывали во дворец губернатора и там их казнили или увечили, отрубая руки. Сейчас многие из этих жертв умерли, но некоторые все еще просят милостыню на кашгарских базарах, являясь свидетелями кровавого деспотизма..."

Читаешь эти строки и думаешь: человек без сердца! Ни капли жалости и сострадания, только жестокость, подлость и коварство. В чем причина? Где искать разгадку такому гнусному феномену человеческой породы?

Юрий Николаевич отчасти помогает нам объяснить природу поступков этого человека. "Он был известен... пристрастием к крепкой китайской водке, которую всегда пил за обедом".

Конечно, жестоких людей рождает и природа, злобным свойствам характера помогает развиться и среда, но здесь, очевидно, не последнюю роль играла "крепкая китайская водка". Дитай был постоянно пьян, не выходил из состояния наркоза; слабые зачатки добра, если они и были в нем от природы, хмель подавлял, и пьяный деспот не знал, не слышал голоса собственной совести. Неограниченная власть и отсутствие здравого мышления породили чудовище, которое много лет наводило ужас на всю подвластную ему округу.