Проведение в жизнь монархической политики и укрепления традиций самодержавия через развитие преемственности власти, воспитание монарха.

По поводу эффективного устройства управительной системы Лев Александрович пишет: «первое правило построения общественного управления составляет поручение общественному управлению лишь того размера дел, который ему, по существу, доступен… Второе правило общественного управления требует сословности избрания его доверенных людей. Третье правило состоит в том, чтобы все социальные силы имели представительство в общем управлении, и ни одна из них не была бы от него оттираема…Четвертое правило требует, чтобы количество представителей от разных групп находилось в некоторой пропорциональности с численной, экономической и социальной важностью их. Пятое правило разумной установки местного или сословно-классового управления составляет непременный контроль государственной власти и право всякого меньшинства, считающего себя притесненным, апеллировать к общегосударственной власти»285. Он отвергает партийный подход в выборной системе, поскольку он ведет к разобщению народа и выдвижению лживых политиканов, не представляющих мнения никого кроме себя. Сословное представительство, напротив, дает возможность выбора лучших и представительства интересов сословий и корпораций, а не интересов личных и корыстолюбивых.

В сфере государственной политики Л.А. Тихомиров стоит на позиции органического развития, эволюции, избегая как революции, так и окостенения общества. Разумный путь в политике – это поддержание жизни нации – сохранение, выживание и развитие народа. В политике должны сочетаться элементы как прогресса, так и консерватизма. Важно уклоняться от рывков, переворотов и реакционного возвращения вспять. Здесь Л.А. Тихомиров показывает истинную суть охранительно-консервативного направления, которое не выступает за отказ от эволюции и реформ, а скорее указывает на необходимость их проведения на основе существующей национальной традиции. В «Монархической государственности» Л.А. Тихомиров так высказывается: «Разумная политика может быть основана только на принципе эволюции, то есть развитии силы нации из ее же содержания. В этом процессе есть всегда известный консерватизм и известный прогресс, и если и является революция как частный случай, то никогда не с целью создания чего-либо такого, чего эволюционно не заключается в обществе. Формулируя на основаниях действительного ход жизни руководящий принцип национальной политики, мы должны его определить как поддержание жизнедеятельности нации… Имея такой руководящий принцип, политика не задержит ни «прогресса», где он действительно появляется, не будет лишена и «консерватизм» во всем, где элементы прежнего положения продолжают быть свежи и здоровы»

37. Психологическая концепция права Л.И. Петражицкого.

Оригинальная теория права была сформулирована российским и польским ученым Львом Иосифовичем Петражицким (1867-1931. Его идеи изложены в «Теории права и государства в связи с теорией нравственности».

В центре теории права Петражицкого – явления человеческой психики. Право предстает как индивидуальные эмоции особого рода. Правовые эмоции в отличие от других императивно возлагают на субъектов правоотношений права и обязанности. Моральные императивные эмоции (образующие в целом систему нравственности) возлагают на субъектов лишь обязанности, и этим они отличаются от правовых эмоций («императивно-атрибутивных»).

Суть правовых норм: они, «устанавливая обязанности для одних, закрепляют эти обязанности за другими, дают им права, притязания, так что по этим нормам то, к чему обязаны одни, причитается… другим как нечто им должное… за ними закрепленное». В этом плане право составляет лишь совокупность переживаний описанного рода.

Наряду с чувством долга, прививаемым моралью, право воспитывает в людях чувство правомочия, оно активнее в своей реализации в жизнь.

Право, исходящее от государства или им санкционированное, Петражицкий именовал «официальным», обладающим дополнительными признаками (прежде всего обеспеченность всей силой государственного принуждения), но не отличающимся по эмоциональной сути от иных правовых формообразований. Петражицкий придавал правовой характер самым разнообразным формообразованиям «неофициального» права традиционно не причисляемым к разряду юридических: от правил азартных игр до «воровского закона».

Одна из наиболее ценных идей Петражицкого — выделение интуитивного (автономного) и позитивного (гетерономного) права. Подчеркивал интуитивную природу значительного массива правовых предписаний, уделял разработке проблематики интуитивного права значительное внимание: «Аксиомы интуитивного права» (например, незыблемость жизни и собственности другого лица) – «основа всякого правопорядка».

Неисполнение должного наносит ущерб, рассматривается субъектами как вредоносное (наносящее практический вред не только управомоченному субъекту, но и обществу в целом), поэтому управомоченный субъект требует от обязанного соблюсти предписание правовой нормы, если не добровольно, то под страхом наказания (первоначально только общественного, позже в отношении официального и некоторых видов неофициального права – еще и поддерживаемого государством). Получается, что не государство порождает право, а развитие правовых норм приводит к необходимости политогенеза.

Основным источником права у Л.И. Петражицкого оказывается правосознание субъектов, этот тезис в первые послереволюционные годы нашел практическое применение в первых декретах о суде, называвших источником социалистического права «революционное правосознание» судей.

Развил идеи Л.И. Петражицкого его последователь Питирим Александрович Сорокин. Мысль о первичности права он выразил так: «Без права нет государства, а не наоборот».

 

38. Духовные и национальные основы государства и права в учении И.А. Ильина.

Иван Александрович Ильин (1883–1954), юрист по образованию, приложил значительные усилия к прояснению взаимоотношений религиозной и правовой философии, истолкованию их в либерально-консервативном духе. Среди работ этого направления выделяются "Понятие права и силы: опыт методологического анализа" (1910), "Учение о правосознании" (1919), "Основные задачи правоведения в России" (1921), "О сопротивлении злу силою" (1925), "Пути духовного обновления" (1937), "О монархии и республике" (незавершен), "Наши задачи" (сборник в 2 т. 1956).

После высылки из России в 1922 г. Ильину довелось участвовать в работе Религиозно-философской академии и Русского научного института в Берлине (1923–1934). При нацистском режиме его очередной раз отстранили от преподавания и запретили устные выступления. Он вынужден был эмигрировать в Швейцарию.

Исторический опыт человечества, писал Ильин, показывает, что авторитет положительного права и создающей его власти покоится не только на общественном договоре ("на общественном сговоре"), не только на признанных полномочиях законодателя, не только на "внушительном воздействии приказа и угрозы", но "прежде всего" на духовной правоте, или, что то же самое, на "содержательной верности издаваемых повелений и норм". В отличие от всякой физической силы государственная власть есть волевая сила. Это означает, что способ ее действия есть по самой своей внутренней природе генетический, и притом духовный. Физическая сила, понимаемая в данном случае как способность к вещественно телесному воздействию на человека, по сути дела, необходима государственной власти, однако она отнюдь не составляет основного способа действования, присущего государству.

Власть есть сила воли, которая измеряется не только интенсивностью и активностью внутреннего волевого напряжения властителя, но и авторитетной непреложностью его внешних проявлений. "Назначение власти в том, чтобы создавать в душах людей настроение определенности, завершенности, импульсивности и исполнительности. Властвующий должен не только хотеть и решать, но и других систематически приводить к согласному хотению и решению..." Властвование похоже на тонкий, художественно складывающийся процесс общения более могущественной воли с более слабой волей. Этот процесс создает незримую атмосферу тяготения периферии к центру, многих разрозненных воль к единой, организованной, ведущей воле.

Создание такой атмосферы есть дело особого искусства, требующего не только интенсивного волевого бытия, но также – и это следует считать важным основополагающим элементом всей конструкции Ильина – "душевно-духовной прозорливости, подлинного восприятия бессознательной жизни других и умения ее воспитывать". Вот почему государственная власть только тогда в состоянии "соблюдать свою истинную духовную природу... если только она остается верна своей цели, своим путям и средствам, она получает свое священное назначение только на этой последней, нравственной и религиозной глубине".

Таково исходное толкование Ильиным природы и общего назначения власти в его социальном, психологическом и духовно-религиозном аспектах. Далее эта общая мысль конкретизируется у него через посредство идеальных требований к надлежащей организации власти в государстве, которые Ильин в привычной для него дидактической манере именует аксиомами власти. Согласно этим аксиомам, государственная власть должна принадлежать и применяться только на основе правового полномочия; она должна быть единой в пределах каждого политического союза ("как один Дух и его правота"); она должна осуществляться лучшими людьми, удовлетворяющими этическому и политическому цензу; политические программы могут включать в себя только такие меры, которые преследуют общий интерес. Эти меры должны быть внеклассовыми и даже сверхклассовыми, равным образом избегая включения частного, личного интереса; программа власти может включать в себя только осуществимые меры и формы (иначе это будет химерической и утопической затеей); государственная власть принципиально связана с распределяющей справедливостью, но она имеет право и обязанность отступать от нее тогда и только тогда, когда этого требует "поддержание национально-духовного бытия народа".

Ильин поясняет, что сама справедливость в ее правовом воплощении не сводится лишь к равенству фактическому (с его "слепотой к человеческим различиям"); она состоит в "беспристрастном, предметном учете, признании и отражении каждого индивидуального субъекта во всех его существенных свойствах и основательных притязаниях". Однако для претворения подобной "распределяющей" справедливости необходимо, чтобы сам индивид (как, впрочем, и народ, нация) обладал чувством достоинства. "Чувство собственного достоинства есть необходимое и подлинное проявление духовной жизни; оно есть знак того духовного самоуважения, без которого немыслимы ни борьба за право, ни политическое самоопределение, ни национальная независимость. Гражданин, лишенный этого чувства, – политически недееспособен; народ, не движимый им, – обречен на тяжкие исторические унижения. Эти же свойства необходимы и государству, и отдельным его формированиям, например армии".

Определенную роль в воспитании чувства достоинства выполняет частная собственность. "Человеку необходимо вкладывать свою жизнь в жизнь вещей – это неизбежно от природы и драгоценно в духовном отношении". Поэтому частная собственность есть естественное право человека, которое и должно защищаться законами, правопорядком и государственной властью. Важно не то, чтобы не было имущественного неравенства, а то, чтобы в стране не было хозяйственно беспочвенных, бесцельных, безработных, бесперспективных людей. "Существенно не владение человека, а его сердце и воля. Только сильный и духовно воспитанный сумеет верно разрешить проблему частной собственности и создаст на ее основании цветущее и социальное хозяйство".

Частная собственность дает чувство уверенности, доверия к людям, к вещам и земле; она научает творчески любить труд и землю, свой очаг и родину; она закрепляет оседлость, без которой невозможна культура, единит семью, вовлекая ее в заботы о собственности, она питает и направляет государственный инстинкт человека; "она раскрывает ему художественную глубину хозяйственного процесса и научает его религиозному принятию природы и мира...". Таким образом, "частная собственность пробуждает и воспитывает в человеке правосознание, научая его строго различать "мое" и "твое", приучая его к правовой взаимности и к уважению чувства полномочий, взращивая в нем верное чувство гражданского порядка и гражданской самостоятельности, верный подход к политической свободе...".

По мнению Ильина, правовое государство в отличие от тоталитарного – этого исторического и политического факта XX в. – основывается всецело на признании человеческой личности – духовной, свободной, правомочной, управляющей собою в душе и в делах, т. е. оно покоится на лояльном правосознании. Тоталитарный режим, напротив, покоится на террористическом внушении. Сама сущность тоталитаризма состоит не столько в особой форме государственного устройства (демократической, республиканской или авторитарной), сколько в объеме управления: этот объем становится всеохватывающим. Режим держится не законами, а партийными указами, распоряжениями, инструкциями. При этом государственные органы, поскольку с виду они еще действуют, слагают из себя только показную оболочку партийной диктатуры. "Граждане" в таком сообществе только субъекты обязанностей и объекты распоряжений. Правосознание здесь заменено психическими механизмами – голода, страха, мучений и унижений. Поэтому тоталитарный режим не есть ни правовой, ни государственный режим. Если все же говорить о форме этой организации, хотя и не правовой и противоречивой, то это, по оценке Ильина, есть рабовладельческая диктатура невиданного размера и всепроникающего захвата.

Заслуживает упоминания позиция философа в вопросе о достоинствах и несовершенствах двух основных форм устройства власти в государстве – монархии и республики. В основе его оценки – мера их содействия росту духовности и свободного правосознания. Дело в том, что правопорядок складывается в обществе лишь тогда, когда "каждого из нас признают главным, самоуправляющимся духовным центром, личностью, которая имеет свободное правосознание и призвана беречь, воспитывать и укреплять в себе это правосознание и эту свободу". Идеальная форма для России, по мнению Ильина, – единовластие, монархия. "История как бы вслух произнесла некий закон: в России возможны или единовластие или хаос; к республиканскому строю Россия неспособна. И еще точнее: бытие России требует единовластия – или религиозного и национально укрепленного, единовластия чести, верности и служения, т. е. монархии; или же единовластия безбожного, бессовестного, бесчестного и притом антинационального и интернационального, т. е. тирании" (О монархии и республике).

 

39. Концепция «народной монархии» И.Л. Солоневича.

а политическую арену Иван Лукьянович Солоневич вышел, как он сам определил, в 1910 году. Это было то самое время, когда во главе русского правительства стоял талантливый политик и патриот Петр Столыпин и заседала III Государственная Дума, а также время укрепления русского имени на окраинах. Но в то же самое время борьба за русское дело в Западном крае (в том числе и в родных краях Солоневича) была довольно опасна, особенно после злостного политического убийства Столыпина в 1911 году. В этот момент многие враги России вновь подняли головы и воспряли духом. И как отмечает сам Солоневич, ему приходилось два или три раза отстаивать с револьвером в руках свою типографию от революционеров.

Здесь же, в газете "Северо-западная жизнь", Солоневич познакомился со своей будущей женой Т.В. Воскресенской (1894-1938), дочерью офицера. С редакцией "Северо-западной жизни" она стала сотрудничать в связи с шумным процессом Бейлиса, ибо черпала материалы у своего дяди А.С. Шмакова, известного знатока "еврейского вопроса".

Женившись на Тамаре Владимировне, Солоневич переехала в Петроград, где у них родился сын Юрий. В Петрограде Солоневич поступил на юридический факультет университета.

Во время начала Первой мировой войны Солоневич устроился на работу в суворинское "Новое время", где в разное время трудились такие великие деятели русской культуры и публицисты, как А.П. Чехов, В.В. Розанов, М.О. Меньшиков. В ней он делал обзоры провинциальной печати, работал в отделе информации. В это же время Иван Лукьянович был призван в лейб-гвардии Кексгольмский полк, но на фронт его не взяли, т.к. был близорук и носил очки. В школу прапорщиков его не пустили из-за его косноязычия.

С приходом к власти большевиков и с началом гражданской войны братья Иван и Борис Солоневичи бежали из большевицкого Петрограда в Киев. Они работали на белых, добывали секретную информацию, часто рискуя жизнью. В 1920 году семью Солоневичей забрали в одесскую ЧК, после выхода опять началось его сотрудничество с белыми. Однако эвакуироваться вместе с ними Ивану Солоневичу помешала болезнь - сыпной тиф.

В 1932 году Солоневичи пытались бежать через Карелию за границу, однако, заблудившись в лесу, вынуждены были вернуться назад. Вторая попытка в 1933 году окончилась и вовсе печально: их арестовало ГПУ в поезде на пути в Мурманск. Братьям дали по 8 лет концлагеря, а сыну Юрию - 3 года. Однако, уже в августе 1934 года, под видом организации соревнований, им удалось бежать в Финляндию.

Попав в фильтрационный лагерь, Солоневич начал описывать все то, что пережил в СССР. Из этих записок составилась знаменитая книга "Россия в концлагере", принесшая автору мировую славу и финансовую независимость. Гонорары с иностранных изданий данной книги позволили писателю начать издавать в 1936 году в Софии (куда он перебрался из Финляндии, из-за того, что не мог там ничего издавать) газету "Голос России". Направление и тематику газеты определяла фраза, вынесенная на первую страницу: "Только о России". Сам же Иван Лукьянович старался организовать на основе кружков любителей газеты сплоченную организацию народно-монархического направления. В его планы входило воспитание на этой основе здоровый монархический слой общества, который смог бы, возвратясь на родину, встать во главе возрождающегося Отечества.

Подобная деятельность не осталась не замеченной советской властью: 3 февраля 1938 года в редакции "Голоса России" прогремел взрыв. Погибли жена Ивана Лукьяновича и секретарь редакции Н.М. Михайлов. Вскоре само издание пришлось прекратить.

Весной 1938 года Солоневич переехал в Германию - единственное место, где он мог чувствовать себя в относительной безопасности от преследований советских властей. Находясь в Германии, он организовал в Болгарии новое издание - "Нашу газету". До января 1940 года в "Нашей газете" были опубликованы две главы из сочинения "Белой империи": "Дух народа" и "Монархия" (последняя была напечатана не до конца). С началом Второй мировой войны газета прекратила свое существование.

В этот момент у Солоневича возникло желание объяснить немцам, что с Россией воевать не надо, что не стоит обманываться вывеской СССР, что в этом государстве живет все та же Россия и русский народ. Это не понравилось немецким властям: гестапо не оставляет его в покое, следуют несколько арестов и, наконец, ссылка в провинцию, в Темпельбург, где Солоневич прожил до конца войны. После войны он попал в английскую оккупационную зону, где жил до 1948 года.

В это время он создает свой главный теоретический труд - "Народная монархия", где в систематизированной форме излагается концепция философии русской истории. Солоневич исходит из безусловной индивидуальности народов и их исторических судеб. Он полагает, что нет обязательных для всех законов истории, а потому любые рецепты и доктрины, основанные на чужом опыте, являются бесполезными и даже вредными. Он приходит к следующему выводу: всякая разумная программа должна быть адресована данному конкретному народу и иметь в виду именно этот народ, а не некую абстракцию для трагических опытов. Реализуя свое национальное "я", каждый народ стремится создать свою культуру, государственность и, наконец, империю как высшую сторону его самореализации. Именно идея империи столь ярко и полно выразилась именно в истории русского народа (достаточно вспомнить идеи Ф.И. Тютчева, Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева, В.И. Ламанского, В.В. Розанова и Л.А. Тихомирова, И.А. Ильина, чьим последователем был Солоневич).

Согласно Солоневичу, русский народ - единственный в мире - построил такую государственность, в рамках которой все племена и народы в ней живущие чувствовали себя как минимум наравне с "имперской нацией": если хорошо, то хорошо всем, если плохо - то также всем одинаково.

При этом, по мнению Ивана Лукьяновича, именно идея народной монархии является своего рода идеалом русского государственного устройства. В этом плане он был последователем учения славянофилов, видя наиболее полное и цветущее выражение органического развития русского государства в допетровской Руси, в которой, по его мнению, были свойственны гармоничность, сбалансированность всех элементов народной жизни, а также своеобразный демократизм, заключающейся в своеобразной реальной связи власти с низовыми слоями народа. Здесь же был создан строй, который Солоневич определял как соединение самодержавия и самоуправления, в целом, несовместимое для с западноевропейской точки зрения, не было принципа разделения властей, а доминировали общегосударственные, общенациональные цели и соображения.

После свержения большевиков, именно данная система должна стать самой эффективной и действенной формой управления России. "Никакие мерки, рецепты, программы и идеологии, заимствованные откуда бы то ни было извне, - неприменимы для русской государственности, русской национальности, русской культуры". А сама русская мысль может быть русской только в том случае, когда она исходит из русских исторических предпосылок.

Резкий перелом к худшему, с точки зрения Солоневича произошел с воцарением Петра I. Признавая в нем яркую индивидуальность, Солоневич, как и славянофилы, отрицательно оценивает его деятельность, как начало подспудного завоевания России Западом, во многом, к сожалению, нарушившего естественность и органичность ее развития. Орудием западного влияния на нее стало дворянство, а затем генетически связанная с ней интеллигенция (сюда же можно включить и масонское влияние на эти круги). И с этого момента интересы и духовный мир верхнего класса русского общества и народа резко расходятся. Начиная с XVIII века (особенно это касается эпох императриц Елизаветы Петровны и Екатерины II), устанавливается диктатура дворянства, а самоуправление и самодержавие фактически ликвидируются. Одновременно с этим осуществляется закрепощение крестьян.

Солоневич также критиковал и такое прискорбное для нашей жизни явление как русофобия. В противовес русофобии он выдвинул идею о народной монархии, при этом резко возмущался произведениями как русских, так и зарубежных писателей, философов, историков и публицистов, не понимающих и недооценивающих феномена России и русской цивилизации. В этой связи он критикует именно отвлеченных философов, находящихся вне традиционной культуры. Так, в статье "О философии" он отмечает следующее: "Нации и культуры, государства и империи строятся только на традиции и религии, что по существу одно и то же. Так строился Рим, так строилась Великобритания, так строятся САСШ, так строилась Россия". На чистой философии "ничего построить нельзя".

Сам он высоко оценивал выносливость русского народа, совершившего, по его мнению, духовный и нравственный подвиг, развивая и обустраивая свою страну. Россию он относил к молодой и разнообразной цивилизации, которая лишь полностью может существовать в виде народной монархии, зачатки которой существовали в Древней Руси и была приостановлена реформами Петра I. Самодержавные же начала власти и основы народного самоуправления в стране, во многом благодаря Павлу I и последующим императорам, были отчасти восстановлены. Однако в целом России не удалось до конца вернуться к старой системе взаимоотношения царя и народа.

Историческим выходом для России Солоневич считал возвращение нашей страны к национальной по духу и народной по социальному содержанию монархии. При этом он считал необходимым вернуться к целой системе учреждений - от всероссийского престола до сельского схода, а не к системе нынешних выборов, которые питают "космополитическую элиту", разрушающую страну. В этой системе царю принадлежала бы "сила власти", а народу - "сила мнения".

В программе национального возрождения России Иван Лукьянович отмечает следующее: "Монархическая литература должна иметь в виду не служилые и привилегированные слои старой России, а конкретный Русский Народ". И дает следующий совет: "Делайте для монархии все, что вы можете сделать: это единственная гарантия против абрамовичей и социалистического рая".

 

40. Русский либерализм конца ХIХ – начала ХХ вв. (Б.Н. Чичерин, М.М. Ковалевский, П.Н. Милюков).

Чичерин (1828-1904гг.)- деятель либерального движения в России. Принадлежал к старинному русскому роду. Обучался в Московском Университете на юридическом факультете. На него оказал сильное влияние его наставник – профессор московского университета Грановский. По рекомендации Чичерина в ТГУ приехал преподавать профессор Михайловский. Занимал пост Московской Городской Главы. Его перу принадлежат труды по государству и праву, истории политических и правовых учений. Чичерин воспринял философию Гегеля, однако гегелевскую триаду (тезис, антитез, синтез) заменил логической схемой из 4-х элементов, в результате чего образовался круговорот из 4-х начал. В общественной жизни различал: власть, закон, свободу, общественную цель.

В общежитии различал 4 союза:

- семья (первоначальное единство)

- гражданское общество (союз стремления к единству)

- церковь (носитель нравственного закона)

- государство (верховный союз людей, образующий единое и самостоятельное целое)

По Чичерину, область права – это внешняя свобода. С помощью критерия справедливости и равенства, он проводит деление на уравновешивающую правду с формальным равенством (признание за всеми людьми равного человеческого достоинства, равенства прав как юридически возможных действий) и правду распределительную с пропорциональным равенством (правами и свободами распоряжаться в соответствии со способностями и заслугами). Первая область- частного права. Вторая - публичного. В центре учения - личность со своими правами и свободами, из чего он выдвинул принцип: не лица для учреждений, а учреждения для лиц.

Право делил на объективное и субъективное. Субъективное – законная свобода что-либо делать или требовать. Объективное право – сам закон, определяющий свободу, устанавливающий права и обязанности людей. Оба понятия неразрывно связаны. Соотношение права и нравственности: право устанавливает внешнюю деятельность, внутренняя же регулируется нравственностью. Но! Право не есть низшая ступень нравственности, т.к. такое понимание уничтожило бы свободу.

Соотношение общества и государства: эти понятия не совпадают ни по объему, ни по содержанию. Общество образуется от соединения различных единичных воль и не приобретает организационного единства. Общество более устойчиво, чем государство, т.к. частный быт охватывает человека всецело. Поколебать традиции гораздо труднее, чем изменить государственный порядок, образующий вершину общественного здания. Не подлежит сомнению и независимость общества от государства.

Он создал свою теорию государства. Государство в его понимании – союз свободного народа, связанного законом в одно юридическое целое и управляемое верховной властью для общего блага. Элементы государства – верховная власть, закон, свобода, общая цель.

Каждый народ в своей истории не ограничивается в установленной политической форме. С изменением жизненных условий, изменяется и форм государства. Высшей стадией развития идей государства является конституционная монархия, монарх в которой различает начала общежития, приводящие к идеальному единству: монарх - представляет начало власти, народ- начало свободы, аристократическое собрание – постоянство закона. Все эти элем должны действовать для достижения общих целей. Власть монарха ограничивается 2-х палатным парламентом. Верхняя палата состоит из крупных землевладельцев, нижняя - из народных представителей. Должности избираются на основ имущественного ценза т.к. у богатых более широкий кругозор, а бедным нечего терять. Нижняя палата наделяется правом вотирования бюджета, правом контроля за исполнением закона.

В судебной власти играют роль все 3 силы: глава государства назначает судей; представители народа – присяжные заседатели – решают вопрос факта; парламент выступает в роли суда по отношению к министрам, совершившим должностное преступление. Таким образом, он считал, что конституционная монархия без коренного изменения может приспособиться к народной жизни. Политический выбор рассматривается как высшее развитие личных свобод и их единственная гарантия. Ценность конституционной монархии состоит в возможности расширения демократического элемента без потрясений господствующего класса. Он критикует существующее правление в России, считает его тормозом развит т.к. власть ничем не ограничена. Основным его достижением стало создание либерально-консервативного направления политико-правовой мысли в России. Чичерин враждебно относился к социалистическим теориям.