На это качество государства в классической государствоведческой литературе обращалось меньше всего внимания, хотя у Ф. Энгельса и В.И. Ленина есть положения об особой, по существу, арбитражной роли государства, которое, возникнув на базе классовых антагонизмов, призвано обеспечить такой порядок, чтобы классы» не пожирали друг друга и общество в бесплодной борьбе»[5], высказывания не о примеряющей, а об умеряющей эту борьбу роли государства[6]. Эти положения были высказаны попутно, их авторами не развивались, да и речь при этом шла о роли государства только в связи с классовой борьбой. В советской литературе, исходившей из принципиальной оценки роли государства как органа господства одного класса над другим (другими), концепция государства-арбитра, естественно, отрицалась. Появившаяся в 60-х годах ХХ в. концепция общенародного социалистического государства не исключала его классового характера и не ставила вопроса о социальном арбитраже государства (кстати, сама эта идея подвергалась критике, в том числе и автором данной статьи).
В зарубежной науке концепция государства-арбитра в обществе разрабатывалась довольно широко, появились и ее варианты, например, об институте президента как арбитра над другими государственными институтами. Это последнее нашло свое отражение и в нормах некоторых конституций, впервые в отчетливой форме — до французской 1958г. (впрочем, идеи «монарха-арбитра» существовали давно). Притом классовый характер капиталистического государства, как правило, не отрицался, но оно обычно признавалось таковым до отмены имущественного ценза и введения всеобщего избирательного права (признавался также и классовый характер государства в рабовладельческом и
феодальном обществах). К тому же считалось, что какие-то элементы арбитража присущи и такому «классовому» государству.
В современных условиях (отчасти, как и в прошлом) роль государства как арбитра связывается с асимметричной структурой общества. классы, социальные и иные группы общества (например, профессиональные, возрастные), а также личности имеют свои собственные интересы. Это выражается в понятиях «заинтересованных групп» и «групп давления» (вся заинтересованная группа или ее наиболее активная часть). В общественном производстве и разделении труда, а также в общественном распределении положение каждой личности и заинтересованной группы таково, что она склонна отступать от требований социальной справедливости и имеет повышенные притязания на долю общественного продукта, не соответствующую ее вкладу и возможностям общества удовлетворить эти притязания. Отсюда возникает, во-первых, общественная необходимость иметь арбитра, а во-вторых, общая заинтересованность личностей и групп в беспристрастном арбитре, который бы распределял (или наблюдал с правом вмешательства) общественные ценности (среди них обычно называют богатство, образование, здравоохранение и др.) между различными группами и личностями. При этом некоторые авторы на первый план выдвигают группы, у вторых доминирует личностный подход.
Поскольку государство, которое по своей природе занимается «общими делами», приобретает функцию арбитража, в обществе возникает вторая линия противоречий: борьба, соревнование между группами давления за влияние на государственную власть. В данном случае тоже не обходится без компромиссов и случаев консенсуса противоборствующих сторон, что влияет на содержание арбитража государства. В целом же сторона или стороны, оказывающие наибольшее воздействие на государственную власть, получают и наибольшие (в пропорции) социальные блага, распределяемые государством. При этом не следует такое распределение понимать слишком узко, как, например, дотации из государственного бюджета: речь идет об условиях самого общественного положения, благоприятных или неблагоприятных факторах жизнедеятельности I личностей и общественных групп.
Для того чтобы смягчить непропорциональность распределения социальных благ, законодательство государства предусматривает определенные ограничения для одних и гарантии для других как общего, так и частного порядка (например, пособия по безработице или запрещение чиновникам в своей официальной деятельности подчиняться партийным директивам), но абсолютных гарантий корректности государственного арбитража нет и при ограниченных ресурсах общества (а они всегда ограниченны), при разной силе заинтересованных групп (а они всегда неодинаковы) быть не может. Однако в нормальных условиях социальный арбитраж государства в большем или меньшем масштабе все же осуществляется, чему служит и деятельность особых органов, призванных следить за соблюдением правовых норм (конституционный суд, специальные арбитражные, общие суды и другие органы).
В случаях особой остроты борьбы противоборствующих сил социальный арбитраж государства может приобретать специфические формы: введение чрезвычайного положения, роспуск дестабилизирующих общественный порядок организаций и объединений, запрещение печатных изданий, митингов, демонстраций и т.д. Если эти действия совершаются на основе закона и при строгом соблюдении последнего, они не выходят за рамки самоосуществления той ипостаси государства, которую мы назвали социальным арбитражем.
Однако бывают «пограничные ситуации» (например, в случае военных переворотов), когда государство, персонифицируясь в лице армии и имея цель — не ввергнуть общество в состояние хаоса, анархии, предотвратить его распад, выступает не только в качестве арбитра, но и в другой своей ипостаси — легализованного, а иногда и нелегализованного принуждения. С юридической точки зрения, такой переворот всегда противоправен, но с точки зрения общественного мнения, он может быть не только целесообразен, но и необходим; рассматриваемый с этой точки зрения, он может быть легитимным.
Возможны и другие формы искаженного или неполного арбитража, когда, например, государство, в целом защищая интересы определенной социальной группы, прослойки, «номенклатурного класса» (или групп, «прослоек», классов), в то же время ограничивает неуемные притязания определенных группировок защищаемого слоя, чтобы таким путем предотвратить худшие последствия для защищаемой группы в целом. Частные интересы не должны подрывать общих интересов, ставить последние под угрозу. В этом смысл социально пристрастного арбитража.
Проблемы государства-арбитра многосторонни, новы для нашей науки, а поэтому мало изучены. И опять-таки, подчеркну, они требуют особого внимания в условиях переходного общественно-политического состояния России, когда система конкуренции разных социальных и политических сил находится в стадии становления, когда лишь создаются рыночные механизмы, а в области национальных отношений существует масса противоречий, чреватых конфликтами. От того, какую позицию займет государство-арбитр, насколько она, эта позиция, легитимна в представлении соперничающих сторон, зависит решение многих острейших вопросов.
