Они катились по вечернему городу, прохожих становилось все меньше, а роллеров – все больше.

Скоро соревнования, – рассказывала Аня. – Собрался народ со всей России. Теперь разъезжаются из парка. Наверное, и ты приехал погоняться?

Наверное, – пробормотал Егор.

Красоты ночного города не волновали его.

Когда ребята оказались у дома Ани, совсем стемнело. Вокруг было пусто и тихо, только у подъезда каталась на роликах какая-то девчонка. Она взглянула на парочку с неожиданной злостью, и Аня узнала ту самую, светловолосую, с которой обнимался Стас.

Поджав губы, Стрелка скинула рюкзак и достала ключи.

Кто это? Почему она так смотрит? Ты ее знаешь? – забеспокоился Гоша.

Так, видела один раз, – уклончиво ответила его спутница.

Чертова башка! – с досадой шлепнул себя по лбу Егор. – Когда же ты все вспомнишь!

Не бей себя по голове! – прикрикнула на юношу Аня. – От этого память не вернется. Доктор сказал, со временем и в благоприятной обстановке ты выздоровеешь сам собой.

Со временем! И когда же это будет? Через год, десять, сто?

Дома было темно и тихо. Через распахнутую балконную дверь в комнату залилась дождевая вода. Аня скинула ролики, босиком пробежала в ванную за тряпкой.

Иди на кухню и поставь чайник! – крикнула она Егору. – Помнишь, как это делается?

Парень пожал плечами и усмехнулся:

А ты уверена, что я раньше умел?

Тогда учись!

Она услышала, как он, тоже босиком, прошлепал на кухню. Вскоре оттуда донесся плеск воды и громкие ругательства.

Аня принялась подтирать пол, заодно убирая раскиданные вещи.

Ну, как? – поинтересовалась она. – Справился?

Вроде да, раз мы пока целы, – откликнулся тот, заходя в комнату. – Можно? – спросил он, показывая на стойку с лазерными дисками.

Конечно! – Аня закончила уборку и вышла на балкон повесить тряпку. До нее донеслись звуки музыки. Энергичная композиция любимой группы, как всегда, заставила ее пританцовывать. Она вошла в комнату и поразилась унылому выражению Гошиного лица.

Не угадал! – развел руками парень. – Мне показалось, что раньше я это любил.

Тебе не нравится? Странно… А вообще, забей. Вкусы у людей разные. Моим предкам тоже не нравится, – успокоила его Аня.

А что ты слушаешь?

Больше радио, – Аня назвала любимую волну. – А так – вот мои диски, это – предков. Выбирай! А я на кухню.

Не желая утруждать себя готовкой, Аня принялась вытаскивать из холодильника продукты. Она слышала, как Егор в комнате менял CD. Наконец он остановился на одном – это был фортепьянный концерт Грига, любимый диск родителей. Бравурные аккорды напомнили Ане детство, когда родители водили их с Игорем в консерваторию.

Иди есть! – крикнула она Егору.

Я погромче сделаю, ладно? – отозвался парень.

Под аккомпанемент грянувшего оркестра он, дирижируя, пришел на кухню.

Вот это класс! – восхищенно прокомментировал он.

Антиквариат, позапрошлый век, – пренебрежительно скривилась Аня.

В каком смысле?

В прямом. Эдвард Григ жил и творил в девятнадцатом веке. Больше ста лет назад!

А что, тогда уже музыку сочиняли? – удивился Гоша. Заметив раздражение Ани, он вернулся и выключил проигрыватель. – Я думал, тебе нравится! Диск был среди твоих.

Наверное, родители по ошибке ко мне на полку поставили, – пожала плечами Аня.

И как же я теперь восстановлю свои музыкальные вкусы?

Переслушай все заново! – посоветовала девочка. – Угощайся, меломан! – сказала она, подводя его к столу.

Гоша, преувеличенно нахмурившись, разглядывал разложенные на столе продукты.

И это все едят? – с лукавой улыбкой уточнил он.

Почти, – ответила Аня. – Кроме этого, этого и этого! – показала она на стаканы, ножи и тарелки.

А это вкусно? – Гоша с нарочито глупым видом разглядывал баночку с икрой.

Мне нравится.

Отлично! – Парень вывалил в тарелку полбанки и начал есть икру вилкой. – Потрясная еда! Кстати, у меня такое чувство, что я этого раньше никогда не ел. Все-таки в потере памяти есть своя прелесть!