Социальная политика и социология № 2, том 1,2013

ологов и политологов наиболее известным исследователем идеологического процесса был уже упоминавшийся К. Маннгейм.

Его знаменитый труд «Идеология и утопия», оказавший огромное влия­ние на развитие западного идеологоведения, был издан в Бонне в 1929 го­ду. Эта работа представляет собой переработанный вариант ранее вышедших отдельными изданиями статей Маннгейма по вопросам социальной природы познания, сознания и идеологии. Феномен идеологии разделен у него на два значения: частичное и тотальное (К. Маннгейм, 1992. С. 34-67). Первое представляет из себя отражение сиюминутных социальных (или классовых) интересов и может варьироваться от сознательной лжи до полуосознанного инстинктивного сокрытия истины, от обмана до самообмана.

Характеризуя тотальную идеологию, он использует в первую очередь фор­мализованное понятие функции, направленное на постижение объективных структурных связей и основанное на мнении, что определенному социальному положению соответствуют определенные точки зрения, методы наблюдения, аспекты. Здесь также часто применяется анализ интересов, но не для выяв­ления каузальных детерминант, а для характеристики структуры социального бытия (К. Маннгейм, 1992. С. 34-67).

Особо стоит подчеркнуть, что Маннгейм выделял из идеологии утопию. Причем невозможность реализации содержания представлений не является отличием одного от другого. Подобное относится как к утопии, так и к идео­логии. Утопичной Карл Маннгейм считал лишь ту «трансцендентную по от­ношению к действительности» ориентацию, которая, переходя в действие, частично или полностью взрывает существующий в данный момент порядок вещей (К. Маннгейм, 1992. С. 141).

Не менее интересны для задач данной работы следующие положения, вы­сказанные выдающимся ученым. По его мнению, новые группы, вступающие в созданные ранее социальные условия, не перенимают разработанные для этих условий идеологии, а пытаются приспособить к этим новым условиям идеи, связанные с их собственными традициями. Данная взаимосвязь была названа Маннгеймом законом продолжающегося действия первоначальной идеологии (К. Маннгейм, 1992. С. 34-67).

Также ученый приходит к выводу, что понятийный аппарат прогрессивных партий отражает в себе обобщенные тенденции, а исторические понятия, от­ражающие единичность событий, большей частью создаются сторонниками консервативных позиций (К. Маннгейм, 1992. С. 34-67). Из данного заключе­ния следует то, что группы, стремящиеся вернуть или сохранить свое социаль­ное положение, концентрируют свое внимание на конкретном и уникальном. В противоположность этому классы (или слои), целью которых является за­воевание для себя новых позиций в общественной структуре, будут тяготеть

'■■•:

134)

(СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ, ИСТОРИЯ и политология)

к абстрагированиям и генерализациям. Последние, по всей видимости, таким образом стремятся к оправданию своих претензий, ища поддержки у истори­ческого процесса в виде выявленных ими же его законов и закономерностей.

Можно утверждать, что в итоге Карл Маннгейм причислял идеологию к ка­тегории ложного сознания, что, однако, не нивелирует факт ее объективного существования и социальной обусловленности.

Схожее и типичное для западных концепций мнение высказывает один из современных исследователей 0. Лемберг в своей работе «Идеология и обще­ство»: «Идеологией называют неистинное или полуистинное, сознательное или несознательное вуалирование и искажение фактов, зачастую обоснован­ное целью оправдать собственные позиции или опровергнуть позиции про­тивника. Даже если она не является просто ложью, она есть обман как само­обман, «ложное сознание»» [4, с. 211]. Вышеупомянутый ученый определяет идеологию как «систему идей-представлений, истолковывающих мир и раз­виваемых из этого ценностей и норм, которая просто побуждает отдельные общественные группы или человеческое общество вообще действовать и, следовательно, жить... Идеологию можно определить как систему побужде­ний и управления человеческим обществом... Как систему, стимулирующую и направляющую человеческое поведение» [4, с. 215].

0. Лемберг считает разработку теории идеологических систем одной из важнейших задач западной философии и социологии. В указанной работе он неоднократно говорит о необходимости специально проанализировать идео­логию как реальность, исследовать ее возникновение и структуру, ее изме­нения и социальные функции, как исследуют другие явления общественной жизни.

Особое значение среди исследователей идеологии занимают представите­ли Франкфуртской школы социальной философии. Так, Г. Маркузе, например, утверждал, что в настоящее время наука и техника полностью превратились в идеологию, а Ю. Хабермас считает, что наука и техника, выполняя задачи идеологии, воздействуют на развитие общества железной логикой своего гос­подства больше даже, чем прежние идеологии [4, с. 244].

Что касается социального учения постмодерна, то доктрины деидеологи-зации современного западного общества присутствуют в нем совместно с те­ориями реидеологизации. Последние возникли в философской и социальной мысли Запада в конце 70-х - начале 80-х годов XX века. Любопытно, что те­оретиками реидеологизации западного общества зачастую выступают те же философы, социологи, политологи, которые ранее разрабатывали концепции деидеологизации: Арон, Белл, Лемберг, Липсет, Шилз, Виннер, Фойер и др. Среди различных концепций реидеологизации обычно выделяют неолибе­ральные и неоконсервативные направления. В концепциях неолиберализ-

Q СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА И СОЦИОЛОГИЯ № 2, Том 1,2013)

ма рассматривается теория «взрыва идеологий», обусловленная духовным упадком современных западных стран. Выход из духовного кризиса теорети­ки реидеологизации видят в одном: в создании новой всеобщей, тотальной, глобальной идеологии, призванной синтезировать различные идеологичес­кие ценности. Реидеологические концепции неоконсерваторов отличаются от неолиберальных теорий тем, что консервативно мыслящие идеологи не признают возможность постепенного преобразования различных идеологий в единую глобальную идеологию. Теоретики неоконсервативной версии ре­идеологизации считают, что необходимо возрождать утраченные, забытые идеологические ценности и регулятивы поведения. Главная идея реидеологи­зации западного общества состоит в противопоставлении идеологии и соци­альной науки. Сторонники реидеологизации считают, что общественные на­уки не дают ответа на вопросы о нравственных, художественных, социальных ценностях, которые, как они думают, не могут быть обоснованы рациональ­но. Поэтому социальные науки не способны выполнять функции идеологии. Следовательно, необходимо разработать новую идеологию, которая была бы способна возродить либерально-демократическую западную цивилизацию. Безусловно, позитивное значение реидеологизации состоит в том, что попыт­ки создания новой идеологии и модернизации старых привели к увеличению объема исследований, посвященных изучению сущности, характерных черт, структуры идеологии, что в свою очередь послужило одной из причин появ­ления на свет достаточно оригинальных теорий.

В этой связи весьма любопытным представляется подход современного американского ученого Клиффорда Гирца. В частности, идеологии он посвятил одну из глав книги «Интерпретация культур», которая называется «Идеология как культурная система» (Гирц К., 2004. 560 с). В ней Гирц обозначает многие проблемы научного понимания идеологии, попутно отмечая отношение, кото­рое возникло среди его коллег к данному феномену. Наука и идеология, по их мнению, находятся по разные стороны баррикад, где последней приписывают такие характеристики, как «извращенность», «зараженность», «поддельность», «искривленность», а «отклонения от научной объективности» оказываются «принципиальным признаком идеологии» (Гирц К., 2004. С. 228-230).

Такие научные подходы, как «теория напряжения» и «теория интересов», с точки зрения Гирца, несмотря на все их положительные стороны, не способ­ны стать инструментом в исследовании механизма «символизации» реально­сти, т.е. появления идеологии.

Сама же идеология ни в коем случае не является упрощением, утрирова­нием или искажением действительности, а ее метафорическим представле­нием. В качестве примера Клиффорд Гирц приводит акт Тафта-Хартли, ко­торый лидерами профсоюзного движения США был обозначен как «закон

С

СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ,ИСТОРИЯ и политология)

о рабском труде». Ученый отвергает все обвинения в идеологическом сверх­упрощении и искажении, так как, по его мнению, навряд ли те, кто создал и распространял эту формулу, верили сами или надеялись, будто кто-то по­верит в то, что закон действительно низведет (или может низвести) амери­канского рабочего до рабского положения или что та часть общественности, для которой формула что-то значила, воспринимала ее в таком смысле (Гирц К., 2004. С. 241).

Задача идеологической фигуры состоит в постижении и обозначении соци­альной реальности, не поддающейся осторожному языку науки, она передает более сложный смысл, чем предполагает буквальное понимание. Но смыслы и их символическое представление не рождаются произвольно в умах лю­дей, а имеют свои социальные корни. Взаимодействие между идеологией и социальной реальностью гораздо тоньше, чем может показаться, и проте­кает в коллективном мире, насыщенном самой разнообразной деятельностью (Гирц К., 2004. С. 242-252).

Разгадывая действительность, идеология подобна дорожной карте, кото­рая преобразует точки чисто физического пространства в «места», соединен­ные пронумерованными дорогами и разделенные измеренными расстояния­ми, и дает нам возможность найти путь оттуда, где мы сейчас, туда, где мы хотим оказаться, предоставляет нам, воздействуя творческой силой своего на­сыщенного языка, символическую модель эмоционального воздействия, и эта модель, если она кажется нам столь же убедительной, как дорожная карта, преобразует физические ощущения в чувства и отношения и помогает нам от­кликаться на драму жизни не «слепо», а «осознанно» (Гирц К., 2004. С. 246).

Не менее интересной видится позиция другого западного исследователя Дж. Б. Томпсона. В своей работе «Идеология и современная культура» (Том­псон Дж. Б„ 1992. 28 с.) английский ученый, оговариваясь, что концепцию идеологии он рассматривает в качестве средства поддержания отношений доминирования, фокусировал свое внимание на вопросе о том, как проис­ходит мобилизация смысла в современном мире и как это способствует под­держанию власти индивидов и групп. Истинность или ложность идеологичес­ких форм Томпсона не волнует.

По его мнению, символические формы являются не просто репрезентаци­ями, с помощью которых артикулируются или затеняются социальные отно­шения или интересы, которые сущностно формируются на досимволическом уровне. Скорее символические формы оказываются включенными в процесс конституирования социальных отношений как таковых. Исходя из данных предпосылок, Томпсон идеологию определил в терминах путей и способов, в которых значение, мобилизованное посредством символических форм, слу­жит установлению и поддержанию отношений доминирования. Установление

(137

J