Глава 23. Потерянные воспоминания

Гарри сидел на стуле возле кровати и наблюдал, как Том, чуть нахмурив брови, рассматривает собственные руки с каким-то отвлеченным любопытством.

Том был жив. Том был в полном порядке. Мадам Помфри уже сто раз всё перепроверила и констатировала, что яда в крови больше нет. На Арчера она при этом смотрела так, словно тот у неё на глазах восстал из могилы. Впрочем, не она одна. Ни Снейп, ни Дамблдор, ни сам Гарри не могли понять, что спасло жизнь Тома. Чудо? Очень вряд ли. Тогда что? Гарри уже построил с тысячу безумных теорий, но разумного объяснения так и не нашел.

Он совсем не понимал, что случилось. Но он был рад. Он был счастлив. Безумно, бесконечно счастлив. Остальное не имело значения. Остальное было не важно. Совсем не важно. И к чёрту это необъяснимо гадкое чувство в груди, расползающееся холодом по всему телу. К черту надоедливый внутренний голос, который шептал, что всё совсем не так хорошо, как он полагает, что случилось нечто непоправимое. Ведь ничего плохого на самом деле не произошло. Небо не рухнуло на землю, мир не уничтожен. Все живы. Всё прекрасно! Прекрасно? Гарри скривился. Отчего же тогда так паршиво на душе? Его без конца преследовали расплывчатые, неясные воспоминания, чувства, что он должен был что-то сделать. Что-то ужасное. И именно это спасло жизнь Тома. Но Гарри не мог вспомнить, что это было. Возможно, ему просто приснился кошмар? Возможно, он просто перенервничал прошлым вечером?

— Ты неважно выглядишь, — негромко заметил Том, — плохо себя чувствуешь?

Гарри вырвался из своих мрачных мыслей и улыбнулся.

— По-моему, это я должен тебя спрашивать об этом.

Том пожал плечами и вернулся к созерцанию собственных рук, сжимая и разжимая пальцы.

— Ты в порядке? — помедлив, спросил Поттер.

— Да, — тот склонил голову к плечу, продолжая изучать свои руки. — Просто все тело будто онемело.

Гарри безрадостно фыркнул.

— Неудивительно. Тебя же кучей зелий накачали, пока ты был без сознания.

— Мадам Помфри сказала, что через пару дней буду как новенький, — Том скосил глаза на друга. — Ты бы пошел переоделся, что ли?

Гарри опустил взгляд на свою мятую школьную форму. А он ведь и, правда, со вчерашнего дня даже душ не принимал.

— Ты прав, — он поднялся на ноги и потянулся. — Я тогда зайду попозже?

Арчер кивнул и улегся в кровать, устраиваясь поудобнее.

— И принеси что-нибудь почитать.

— Конечно! — Гарри просиял улыбкой и вышел из палаты.

Том был жив.

Всё было хорошо.

Просто замечательно.

Отлично! Прекрасно! Великолепно….

Только отчего же он чувствует совсем не это?

 

* * *

Дамблдор налил в чашку чай и в молчаливой задумчивости сделал глоток горячего напитка. Потом, помедлив, призвал с полки бутылочку с настойкой, плеснул несколько капель в чашку и сделал ещё один глоток, после чего, кажется, остался доволен результатом. Сидевший напротив него Снейп подумал о том, что начальник как-то чересчур увлекся разного рода бальзамами. Поймав нечитаемый взгляд, директор вопросительно поднял брови:

— Хочешь бальзама на сосновых шишках, Северус? — предложил он. — Говорят, хорошо действует на сосуды… и нервную систему.

Снейп на несколько минут задумался, серьёзно рассматривая это предложение, потом всё же покачал головой:

— Благодарю, директор.

— Ну что же, — Альбус покрутил в руках чашку, глядя в окно. — Есть новости?

Снейп нахмурился.

— Не то что бы…. Вчера написал Люциус. Осторожно интересовался успехами Драко в школе, выражал желание встретиться лично, обсудить «деловые вопросы», — он хмыкнул. — Вполне очевидно, что Малфой в панике и не знает куда бежать и что делать.

— Известно что-нибудь об Игоре?

— Кроме того, что он просто сбежал прошлой ночью, бросив тут своих учеников без опеки? — Северус презрительно скривился. — Нет. Кстати, когда приедет представитель из Дурмстранга ему на замену?

— Мы ожидаем его сегодня вечером.

— Хорошо.

Альбус выдержал небольшую паузу и осторожно спросил:

— Призыва не было?

— Нет. Он никак о своём присутствии в мире живых пока не напоминал.

— Мне не нравится эта тишина, — пробормотал директор. — Я предполагал, что к этому времени Он уже объявит о своем возвращении.

— Возможно, он восстанавливает силы? — предположил Снейп. — В конце концов, мы не знаем, как ему удалось вернуться.

Ещё какое-то время оба волшебника молчали, каждый потерявшись в своих мыслях, потом Снейп взглянул на своего задумчивого и нехарактерно мрачного начальника.

— Альбус, я думаю, самое время поставить в известность Поттера.

Дамблдор отвернулся от окна и несколько секунд в полном молчании смотрел в глаза Снейпа, потом сделал ещё глоток чая, поставил чашку на стол и только тогда сказал:

— Нет.

— Отлично. Тогда я… — Снейп осекся, — прошу прощения? Нет? Нет?! Альбус, об этом нельзя умалчивать. Мальчишка через месяц уедет из Хогвартса и будет практически беззащитен у магглов. Вы не хуже меня знаете, кто у Тёмного Лорда стоит первым в списке жертв. Мальчик должен знать.

— Северус, — спокойно перебил его Дамблдор, — мне понятна твоя тревога. Но даже мы толком не понимаем, что произошло, представь, каково будет Гарри. Позволь ему ещё немного побыть в неведении, прежде чем обрушить на него эту новость. Ему же всего четырнадцать лет.

— Раньше вас мало тревожил его нежный возраст, — раздраженно напомнил Снейп.

Альбус вздохнул, Северус решил подойти к проблеме с другой стороны.

— Хорошо, тогда вы, очевидно, собираетесь переселить его в более безопасное место на это лето? Что там слышно от Блэка? Кажется, он собирался забрать Поттера к себе, наконец.

— Сириус заберет Гарри к себе этим летом.

— Прекрасно.

— В августе.

— Что?! Почему?

— Требуется время на установку охранных чар.

— Ну так займитесь сейчас.

— Гарри придется побыть у родственников до августа, — куда жестче отрезал директор, давая понять, что это решеный вопрос и обсуждению он не подлежит, но Снейп отступать в этом споре был не намерен:

— Знаете, что он сделает первым делом после возвращения на Тисовую улицу? — спросил его Северус. — Нет? Я могу рассказать. Он отправится бесцельно шататься по улицам, этот недалекий идиот… или будет днями напролет торчать в гостях у Арчера. Какой смысл вообще отправлять мальчишку к Дурслям, если от этой защиты никакого толка не будет? Да он не протянет там и суток!

— Мы примем меры предосторожности…

— Какие, Мерлина ради? Поставите своего сквиба на баррикады? И как она его защитит от Пожирателей? Кошками их закидает?

Дамблдор против воли чуть усмехнулся в бороду.

— Почему бы и нет? Мы с тобой хорошо знаем об этой маленькой странности Волдеморта, отчего же не использовать эту слабость против него?

— Альбус, я не шучу.

— Я понимаю твою тревогу, Северус, но…

— Пусть тогда мальчишка поживет у меня.

— Мы с тобой оба знаем, что твой дом этим летом будет не самым безопасным местом для мальчика.

— Тогда отправьте его к Люпину! Или к этой Долоховой… хотя к ней тоже не стоит. Альбус, — в последней попытке достучаться до собеседника сказал он, — нельзя оставлять Поттера с магглами.

— Это всего на месяц.

— Вы как будто смерти его хотите!

— Северус…

Договорить директор не успел — раздался стук в дверь, и на пороге показалась Минерва в сопровождении министра магии и Кингсли. Снейп откинулся на спинку кресла и досадливо скривился, ожидая, пока пройдет обмен приветствиями. Про себя он решил, что тему так просто не оставит. Должен же Дамблдор включить свой здравый смысл! Мальчишку необходимо спрятать на лето так далеко, как это только возможно.

— Директор Дамблдор! — тем временем вещал министр, улыбаясь от уха до уха. — Рад видеть вас, но, признаться, несколько удивлен. Что за срочность? — он засмеялся: — Нашли ещё одного Пожирателя смерти в Хогвартсе?

— Боюсь, на этот раз дело куда серьезнее, Корнелиус, — Альбус чуть улыбнулся. — Прошу, присаживайся. Чаю?

Несколько минут было потрачено, пока все рассаживались по местам, и директор организовывал чай. Наконец, когда все условности были соблюдены, Дамблдор выпрямился в кресле и, поставив локти на стол, сцепил пальцы замком, глядя на министра поверх своих очков-половинок.

— Господа, — он посмотрел сначала на Фаджа, потом на Кингсли, — я позвал вас сегодня, потому что пришел тот день, которого мы все ждали и которого боялись. Корнелиус, ты ознакомился с подробностями допроса Крауча-младшего?

Тот скривился.

— Бегло. Не то что бы у меня было время разбираться с сумасшедшим, который думал, что каким-то образом может вернуть с того света Того-Кого-Нельзя-Называть. Что бы он там ни планировал, у него все равно ничего не вышло.

— Боюсь, это не просто слова безумца, — спокойно заметил директор. — План удался. Волдеморт вернул себе тело.

Фадж, растерянно моргая, уставился на Дамблдора. Выглядел он при этом так, будто его только что ударили по голове мешком с песком.

— Сами-Знаете-Кто... вернулся? — с трудом выдавил он. — Абсурд! Дамблдор, это же бред...

— Без сомнения, вы ознакомились с признанием Барти Крауча.

— Да-да, про какую-то чокнутую, у которой был готов ритуал для воскрешения Того-Кого-Нельзя-Называть. Даже если бы это действительно было правдой, их планы провалились. Крауч под арестом и ожидает суда, а Гарри Поттер, которого они так стремились похитить — в школе. Ничего у них не вышло.

— И, тем не менее, Волдеморт возродился прошлой ночью, — настаивал Дамблдор.

— Да с чего вы взяли?! — всплеснул руками министр.

Альбус обратил взгляд на Снейпа.

— Северус, если ты не возражаешь…

Тот вздохнул. Они предполагали, что на слово Фадж им не поверит, но как же это было неприятно. Поджав губы, он закатал рукав мантии, демонстрируя присутствующим всё ещё воспаленную метку. Министр отшатнулся.

— Вот, — хрипло сказал Снейп. — Думаю, вам прекрасно известно, что это такое. Целый год Метка давала о себе знать. У Каркарова тоже. Как вы думаете, почему Каркаров бежал сегодня? Мы оба почувствовали, как горит Черная Метка. Мы оба знали, что он вернулся. Каркаров боится мести Темного Лорда. Он предал слишком много его верных сторонников, и хозяин вряд ли примет его с радостью.

Фадж, покачивая головой, с отвращением смотрел на уродливую отметину на руке мастера зелий, затем с усилием оторвал от нее взгляд, посмотрел на директора и прошептал:

— Послушайте, Дамблдор, — начал он, — вы... неужели вы всерьез верите этому? Сами-Знаете-Кто возродился? Бросьте, бросьте... конечно, Крауч мог верить в то, что способствует возрождению Сами-Знаете-Кого, но верить словам сумасшедшего, или, — он глянул на Снейпа, — Пожирателя… это смешно, Дамблдор...

— Волдеморт пока не дал о себе знать, Корнелиус, но это лишь временное затишье, пока он собирает силы. Чем раньше мы начнем готовиться к неизбежной войне, тем лучше. Если вы сейчас осознаете это и примете соответствующие меры, возможно, нам удастся спасти положение.

— Готовиться к войне? — министр фыркнул. — Как вы это себе представляете?

— Прежде всего, необходимо удалить всех дементоров из Азкабана, — начал говорить директор.

— Абсурд! — перебив его, гаркнул Фадж, начиная злиться. — Удалить дементоров! Да меня вышибут из кабинета, заикнись я об этом! Половина волшебников спит спокойно только потому, что знает — дементоры охраняют Азкабан!

— А вторая половина, Корнелиус, спит гораздо беспокойнее, зная, что самых опасных сторонников Лорда Волдеморта охраняют существа, которые по первой его просьбе встанут на его сторону! — возразил Дамблдор. — Они не останутся верны вам, Фадж. Волдеморт может предложить им гораздо больше, чем вы. Если к нему вернутся его сторонники и переметнутся дементоры, вам будет очень трудно помешать Лорду добиться той власти, которая была у него тринадцать лет назад.

Фадж молча открывал и закрывал рот, как будто не мог найти слов, чтобы выразить свое негодование.

— Следующее, что необходимо предпринять — это направить послов к великанам.

— Послов к великанам? — оторопело переспросил министр. — Что это еще за безумие?

— Протяните им руку дружбы сейчас, прежде чем станет слишком поздно, — продолжал Дамблдор, — иначе Волдеморт убедит их, как он это сделал раньше, что он единственный из всех волшебников сможет вернуть им их права и свободы! То же самое касается оборотней…

— Вы... вы это серьезно? — ахнул Фадж, качая головой. — Если волшебное сообщество узнает, что я договариваюсь с великанами... с оборотнями … люди ненавидят их, Дамблдор... конец моей карьере...

— Вы ослеплены, любовью к своему посту, Корнелиус, — жестко заметил директор, — Вы придаете — и всегда придавали — слишком большое значение так называемой чистоте крови! Вы не понимаете, что важно не то, кем ты родился, а то, каким ты стал! Я говорю вам: сделайте то, что я сейчас предложил — и независимо от того, будете вы занимать эту должность дальше или нет, вас запомнят как величайшего и самого смелого министра магии в нашей истории. Не сделаете — и останетесь в истории как человек, который отошел в сторону и тем самым позволил Волдеморту попытаться во второй раз уничтожить мир, который мы старались восстановить!

— Вы сошли с ума, Дамблдор? — багровея, процедил министр. — Чего вы добиваетесь? Ждете, что я поверю вашим словам? На каком основании? У вас есть хоть одно доказательство?

— Если сейчас вы не начнете действовать, вскоре станет поздно.

— Не смешите меня, директор! Как, по-вашему, это вообще могло произойти, если для этого якобы возрождения нужен был Гарри Поттер? — Фадж вдруг резко замолчал и сощурился. — И не стоит ли нам поподробнее расспросить мальчишку, раз уж вы так уверены в том, что Тот-Кого-Нельзя-Называть жив? Возможно, он тоже расскажет нам какую-нибудь занимательную историю?

Снейп застыл в кресле, прожигая министра напряженным взглядом. Не мог же Фадж на самом деле предположить, что Гарри как-то замешан в этом?

— Боюсь, я не смогу разрешить вам расспросить Гарри, — тем временем ответил Дамблдор. — Мальчик не имеет никакого отношения к возрождению Волдеморта.

— О, то есть, вы хотите сказать, что весь год в Хогвартсе ошивался Пожиратель смерти, собираясь похитить мальчишку у вас из-под носа для того, чтобы использовать его в ритуале, и в итоге, после того, как его план провалился, Сами-Знаете-Кто воскрес сам по себе? Не слишком ли это странно, директор? Зачем было организовывать похищение Мальчика-Который-Выжил, если всё удалось и без его участия? О нет, Дамблдор, не стоит считать меня дураком! Я вижу, что происходит. Вы придумали всю эту чушь про воскрешение, чтобы прибрать к рукам власть, так ведь? Хотите посеять панику среди населения, чтобы диктовать мне свои условия. Не выйдет, Дамблдор.

— Одумайтесь, Корнелиус…

— Это вам следует одуматься, Альбус. Потому что вы либо сошли с ума и пытаетесь убедить меня в невозможном, либо говорите правду и тогда, — по губам министра скользнула усмешка, — нам следует немедленно арестовать Гарри Поттера.

— Арестовать? — тихо переспросил Альбус, и в голосе его сквозила плохо скрываемая угроза. — По обвинению в чем?

— Ну как же? — продолжая нехорошо улыбаться, сказал министр. — В пособничестве Сами-Знаете-Кому.

— Да как вы можете?! — не выдержала Минерва, опалив Фаджа яростным взглядом. — Мальчик остался сиротой по вине Того-Кого-Нельзя-Называть! Думаете, он станет помогать в его возрождении по своей воле?

— Ну, если его к этому принудили, почему же он ещё не признался? — елейным голосом уточнил Корнелиус, бросив на профессора трансфигурации ядовитый взгляд.

— Потому что он в этом не участвовал, быть может? — процедил сквозь зубы Снейп.

— Или потому что мальчишка далеко не такой, кем вы его считаете, — хмыкнул министр. — Не боитесь, Дамблдор, что пригрели у себя под крылышком аспида, хм? В конце концов, не просто же так он оказался на Слизерине.

— Что вы несете, Фадж? — прошептала Минерва. — Как можно судить о ком-то по факультету, на котором он учится?

— Дело не только в том, что Слизерин оканчивают крайне сомнительные личности, конечно, — насмешливо протянул Фадж. — Всем уже давно известно, что мальчишка прогнил насквозь. Вы так просто готовы поверить Поттеру на слово, Дамблдор?

В кабинете повисла ледяная тишина, пока трое профессоров буравили самодовольно ухмыляющегося министра магии угрюмыми взглядами.

— Вы, как я вижу, большой поклонник мифотворчества Риты Скитер, мистер Фадж, — сухо заметил Дамблдор.

Министр слегка покраснел, но тут же упрямо свел брови у переносицы.

— Ну и что? — вызывающе произнес он. — Что, если я выяснил, что вы скрывали некоторые факты, касающиеся этого мальчика? Мальчишка змееуст. И все время странные заявления, сказки про похищения и василиска в школе… а ещё эти припадки...

— Я полагаю, вы говорите о стихийных выбросах? — холодно уточнил директор.

— И о них в том числе, — резко кивнул министр. — Мальчишка уничтожил огромную территорию этим его выбросом в прошлом году. Вам не приходило в голову, что он опасен? Возможно, даже невменяем? И как мы можем быть уверены, что Поттер не нападет на кого-нибудь? — он снова улыбнулся. — Арест в данном случае станет вполне разумной мерой предосторожности. К тому же, раз вы утверждаете, что возродился Сами-Знаете-Кто, — сказал он таким тоном, словно одна мысль об этом была смехотворна, — я бы запер мальчишку подальше и выбросил ключ. Не ровен час, Поттер встанет на его сторону… если уже не встал.

— Вместо того чтобы признать реальную угрозу, вы собираетесь обвинить Гарри в том, к чему он не имеет отношения? Это самый неразумный ваш шаг, Корнелиус.

— Мальчишка может разговаривать со змеями, Дамблдор, и вы все еще верите ему?

Фадж, казалось, всё больше и больше убеждался в своей правоте, понял Снейп. И если это не остановить, не ровен час, они действительно решат запихнуть Гарри в Азкабан. Беседа вдруг приняла очень опасный оборот.

— Послушайте, Корнелиус, — сказал Дамблдор, подавшись вперед, от него снова исходило ощущение угрозы. — Этот спор не имеет никакого смысла, а ваши обвинения беспочвенны…

— Не так беспочвенны, как ваши утверждения о возвращении Сами-Знаете-Кого, — ехидно перебил его министр.

«Если Альбус сейчас не заткнет этого идиота, я сам его убью», — подумал Северус, встречаясь взглядом с Минервой, она, похоже, была того же мнения и смотрела на министра так, словно собиралась применить непростительное. Северус очень жалел, что Кингсли предпочел выбрать позицию наблюдателя у двери и стоял у него за спиной. Невозможно было понять, какого мнения придерживается аврор… и успеет ли среагировать, если Снейп сейчас швырнёт в министра парой проклятий?

— Вы намерены арестовать мальчика, лишь бы только не признавать очевидной угрозы? Не думаете ли, что общественность не слишком радостно воспримет этот поступок?

— Волшебники поймут, что я сделал это, чтобы обезопасить детей в Хогвартсе.

— Конечно, поймут, Корнелиус, — с убийственным спокойствием произнёс директор, — особенно, когда выяснится, что вместо того, чтобы защищать их от угрозы Волдеморта, вы арестовали невиновного ребенка.

«Не то что бы ему здесь кто-то это позволит», — ядовито подумал Снейп.

— Этому нет никаких свидетельств! — вдруг рявкнул Фадж. Лицо его побагровело. — Прекратите же твердить об этом!

— Но это правда, Корнелиус. И как бы вы ни старались, укрыться от грядущего не сможете.

— Вы либо сошли с ума, либо забыли ваше место, Дамблдор, — прошипел, сощурившись, министр. — Эти игры не доведут вас до добра.

Повисла тишина. Минерва переводила разъяренный взгляд с директора на министра, Снейп в гробовом молчании плавился от злости, а Дамблдор… Дамблдор был спокоен. Опасно, убийственно, пугающе спокоен. Он медленно откинулся на спинку кресла, не сводя с Фаджа пристального взгляда, и, поставив локти на подлокотники, соединил пальцы домиком. Лицо его приняло отстранённое выражение человека, потерявшего интерес к разговору.

— Если вы решительно намерены закрыть на все глаза, Фадж, — медленно произнёс он, — то сейчас наши пути разойдутся. Действуйте так, как сочтете нужным. А я... я тоже буду действовать так, как сочту нужным.

В голосе Дамблдора послышался намек на угрозу. Это было просто заявление, но Фадж ощетинился так, будто директор навел на него волшебную палочку.

— А теперь послушайте вы, Дамблдор, — зарычал он, ткнув пальцем в сторону директора. — Я всегда давал вам определенную свободу. Я очень вас уважал. Я мог не соглашаться с некоторыми вашими решениями, но я молчал. Немногие позволили бы вам взять на работу оборотня и полувеликана или без согласования с Министерством решать, что и как преподавать ученикам. Но если вы собираетесь работать против меня...

— Я собираюсь работать только против Лорда Волдеморта. — оборвал его Альбус. — И если вы тоже против него, значит, мы с вами сторонники, Корнелиус.

Фадж, какое-то время молча вертел в руках свой котелок, ни на кого не глядя, потом поднял раздраженный взгляд на директора.

— Я не знаю, чего добиваетесь вы и, — он глянул на Северуса, потом на Минерву, — ваши сотрудники, Дамблдор, но я услышал достаточно. Добавить мне нечего. Если вы и дальше намерены плести свои интриги против Министерства магии и распространять эту нелепую чушь о возрождении Того-Кого-Нельзя называть, я вынужден буду принять меры и обезопасить общество от любых сомнительных личностей. И начну я с вашего Золотого мальчика и, — он презрительно глянул на Снейпа, — ручного Пожирателя смерти.

Он поднялся с кресла, окинув взглядом всех присутствующих, после чего снова посмотрел на директора.

— Завтра я свяжусь с вами, Дамблдор, чтобы обсудить вопросы руководства школой. А сейчас, прошу меня извинить, меня ждут более важные дела в Министерстве.

Он водрузил котелок на голову и решительным шагом вышел из кабинета, Шеклболт собрался было идти следом, но в последнее мгновение помедлил на пороге:

— Вы действительно полагаете, что Он вернулся, Альбус? — по лицу аврора сложно было понять, что он думает обо всем этом.

— Я это знаю, Кингсли, — вздохнул Дамблдор.

Больше ничего не сказав, тот кивнул и вышел вслед за министром, прикрыв за собой дверь.

Пару минут в комнате было тихо. Директор задумчиво крутил в руках чашку с чаем, разглядывая Фоукса, дремлющего на жердочке, МакГонагалл барабанила пальцами по подлокотнику кресла, явно ожидая первой реплики, а Снейп думал. И собственные мысли ему категорически не нравились, потому что как бы его ни бесил министр, одна вещь теперь не давала ему покоя: на допросе Крауч признался, что для ритуала нужна была кровь Поттера. Очевидно, что мальчика похитить не удалось, и весь их план как будто сорвался. План, который составила варна. Та самая варна, чья кровь была использована для приготовления яда. Кровь этой же варны могла спасти жизнь Арчера. Итак. В субботу Арчер оказывается на грани смерти, а Поттер на грани отчаяния. Отчаяния настолько всепоглощающего, что мальчишка был почти не в себе, и ночью того же дня метка полностью пробуждается, свидетельствуя о воскрешении Тёмного Лорда. А утром следующего дня выясняется, что Арчер здоров. Не слишком ли странное совпадение? Северус совершенно не хотел думать о том, на что мог пойти Гарри, ради спасения лучшего друга. И не понимал, как это возможно, ведь мальчик не покидал школы.

С другой стороны, Поттер не вел себя, как человек, который принял невольное участие в воскрешении Тёмного Лорда. Он явно был удивлен выздоровлению Арчера не меньше самого Снейпа. Да и к тому же, если бы мальчишка действительно присутствовал при возрождении Волдеморта, сомнительно, что он бы смог бы это пережить и спокойно вернуться в Хогвартс после такого.

Значит, Гарри действительно не причастен? Северусу очень хотелось верить в это. И дело было совсем не в том, что он был бы зол на Поттера за этот поступок, или не понимал его мотивов. В конце концов, зная привязанность мальчика к другу, такая жертва с его стороны была бы вполне очевидна. Не то что бы Поттер хотел воскресить Тёмного Лорда, если он и согласился на это, то явно против своей воли. Но если идиот Фадж вцепится в безумную идею о том, что Гарри — сторонник Волдеморта, и захочет допросить мальчишку с веритасерумом… это уже будет не Азкабан. Это будет поцелуй дементора.

По спине Северуса пробежал холодок. Нет. Как бы то ни было, даже если Гарри, чтобы спасти друга, действительно помог в возрождении Волдеморта, он не позволит Министерству и пальцем тронуть мальчика. Необходимо было срочно поговорить с Поттером. Заставить его признаться во всём, и найти способ это скрыть, чтобы никто никогда не узнал о том, что Мальчик-Который-Выжил принял участие в воскрешении Тёмного Лорда.

Ход мыслей Северуса прервал негромкий голос Альбуса.

— Северус, Минерва, — он обвел взглядом двух своих профессоров, — нам предстоит очень много работы. Хоть я и ожидал от Фаджа чего-то в этом роде, но подобная реакция полностью меняет дело. Минерва, необходимо связаться с Молли и Артуром Уизли. Расскажи им, что случилось. Скажи, что я скоро сам свяжусь с ними. Но пусть Артур соблюдает осторожность. Если Фадж подумает, что я вмешиваюсь в работу Министерства...

— Конечно, Альбус…

— Нужно известить всех, кого мы сможем убедить в своей правоте, а Артур поговорит с теми в Министерстве, кто не так близорук, как Корнелиус. Так же прошу тебя в ближайшее время пригласить в школу Сириуса и Ремуса. Думаю, самое время собрать Орден… всё, что осталось от Ордена.

МакГонагалл поднялась с кресла.

— И ещё, — остановил её директор. — Попроси Хагрида как можно скорее подняться ко мне в кабинет. И, думаю, стоит пригласить мадам Максим, надеюсь, она согласится прийти как можно скорее.

Профессор молча кивнула и вышла.

Дамблдор перевел взгляд на Снейпа, и некоторое время оба в молчании смотрели друг на друга.

— Северус…

— Я помню, Альбус. Я сообщу вам, если появится информация.

— Тогда, полагаю, это всё. И, Северус, прошу тебя не рассказывать Гарри о том, что происходит. Мальчику не время знать об этом.

«А когда придёт это время? — раздраженно подумал Снейп. — Когда в его дверь вежливо постучится Тёмный Лорд?»

Вслух он, впрочем, ничего не сказал. Только нехотя кивнул и вышел из кабинета, оставляя директора одного.

 

* * *

Время сдвинулось с мертвой точки, и жизнь снова пошла своим чередом. Том потихоньку поправлялся, и Гарри при любой возможности заходил в лазарет, проверить, как тот себя чувствует, чем, кажется, начал раздражать лучшего друга. Пару раз ему составили компанию Драко и Блэйз. Ещё один раз к нему присоединилась Гермиона. Всё как будто было нормально. По официальной версии, Том пострадал, когда на них с Гарри напал лже-Грюм. Правду, не считая преподавателей, знала только Гермиона. Конечно, новость о Пожирателе смерти в Хогвартсе взбудоражила остальных куда больше, чем состояние Арчера. Сам Грюм пролежал в лазарете ещё дня три, после чего приехала Тонкс и перевезла его в специализированное отделение клиники св. Мунго. В итоге школа до конца года осталась без профессора ЗОТИ, которого теперь вынужден был заменять Снейп. Решено было оставить уроки защиты только у старших курсов, начиная с пятого, чтобы ученики могли сдать свои СОВы и ТРИТОНы без каких-либо затруднений. Расписание на скорую руку переделали, и теперь у Снейпа была возможность совмещать обе дисциплины, но пару раз в неделю его собственные уроки всё же пришлось взять на себя Эрмелинде Герхард.

Ещё через день после происшествия выяснилось, что куда-то исчез директор Каркаров. Ходили слухи, что он помогал Пожирателю в Хогвартсе, а после поимки младшего Крауча, запаниковал и сбежал, бросив своих учеников. Вечером в понедельник ему на замену приехал мрачный неразговорчивый волшебник имени которого Гарри не запомнил.

В «Ежедневном пророке» вышла статья о Пожирателях в волшебной школе, где упоминалось, что лишь присутствие авроров спасло учеников от безумного преступника. Ещё через день в газете появился некролог, посвященный Барти Краучу старшему. Естественно, там не было ни слова о том, что он сам организовал побег сына из Азкабана, только бесконечное восхваление достоинств погибшего, ведь о мёртвых либо хорошо, либо никак, так?

К концу недели журналисты вскользь упомянули о казни младшего Крауча, который получил свой поцелуй дементора, после чего пресса о нем благополучно забыла, полностью переключившись на Турнир и третье испытание. Лишь в самом конце статьи автор вскользь упомянул об исчезновении Риты Скитер, которая «должно быть работает над новой сенсацией». И пожелал ей удачи.

Гарри свернул газету трубочкой и бросил на журнальный столик. Отвлекаться больше стало не на что. Готовое домашнее задание лежало в тумбочке в спальне, в шахматы с Малфоем играть не хотелось, в карты с Забини — тем более. Дафна пропадала где-то с подружками. Гарри мог бы поискать Гермиону, но он с ней не разговаривал после того, как она призналась, что Пивз уничтожил карту Мародёров. Умом Гарри понимал, что Гермиона тут не виновата, но все равно почему-то на неё обиделся. Арчер, что странно, друга не поддержал, когда тот жаловался на Грейнджер, лишь пожал плечами и пробормотал что-то вроде: «Что поделаешь?» — после чего уткнулся в книгу. На Тома Гарри обижаться не стал, хотя очень хотелось. Том вообще вел себя немного странно. Был тихим и не разговорчивым, слушал вполуха и отвечал как-то нехотя и односложно. Поттер списывал это на плохое самочувствие, но его не оставляло неприятное ощущение, что за этим поведением кроется нечто большее. В конце концов, если бы не Гарри с его дурацким планом по разоблачению Крауча и догадкой насчет ключа, Арчер бы не оказался на грани смерти. Возможно ли, что Том винит его? Как это исправить Гарри не знал и решил дождаться, пока друга выпишут, чтобы всё с ним обсудить.

Бесцельное сидение на диване в общей гостиной Слизерина рождало в голове слишком много неприятных мыслей, в итоге Гарри вышел в коридор подземелий, подумывая отправиться на улицу к озеру и посидеть там, пока не стемнело. Задумавшись, он сам не понял, как вместо школьного двора ноги уже в который раз за последние четыре дня привели его на четвертый этаж к статуе Одноглазой Ведьмы, за которой начинался тайный ход, ведущий в Хогсмид. Гарри поднял голову, разглядывая уродливое лицо каменной колдуньи. Его каждый раз преследовало странное чувство, что он был тут совсем недавно, но когда он мог использовать тоннель? И зачем? В последний раз Поттер пользовался им в прошлом году, пока ему не разрешили посещать волшебную деревушку. С тех пор он о нём и не вспоминал. Тогда что он тут делает сейчас? Зачем приходил вчера и так же бесцельно стоял напротив статуи? На долю секунды его охватила дрожь, когда в памяти всплыла чудн а я картинка: он, укрывшись под мантией-невидимкой пробирается в лаз за статуей, а за ним по воздуху плывут носилки, где лежит едва живой Том. Воспоминание вспыхнуло и угасло, оставляя после себя лишь неприятный осадок. Поттер тряхнул головой. Разве такое было когда-нибудь? Вроде бы нет…

— Привет, Гарри.

Он обернулся, встречаясь взглядом с Луной Лавгуд, которая стояла в паре шагов от него. И как ей удается так тихо подкрадываться?

— Привет, — Гарри со вздохом отвернулся к каменной ведьме.

— Как Том Арчер? — Лавгуд подошла ближе и тоже с интересом воззрилась на статую, словно впервые её видела.

— Мадам Помфри обещает выписать его к выходным.

— Это хорошо, — помедлив, сказала Луна. — Сегодня утром я проснулась и почему-то подумала, что он умер.

Гарри мысленно содрогнулся.

— Нет-нет, с ним всё хорошо. Невыносим, как всегда, но здоров.

— Я рада, — Луна повернулась к нему, на её губах играла задумчивая улыбка. — Жаль только он никак не проснется.

— Но, — Поттер моргнул, — он не спит.

— Конечно же, спит, — Луна накрутила на палец прядь светлых волос.

— Я с ним только этим утром разговаривал, точно тебе говорю, для спящего он слишком ворчлив, — Поттер фыркнул.

Она обратила на него долгий взгляд.

— Он будто спит и не спит одновременно. Если он будет долго спать, то потеряется в своих кошмарах, — протянула Луна. — Очень важно его разбудить.

— Хо-хорошо, — с запинкой пробормотал Гарри, совершенно не понимая, о чем она говорит.

И откуда она знает о кошмарах?

— С чего ты вообще взяла, что он спит? — не выдержал он.

Луна пожала плечами.

— Это просто пришло мне в голову, — она помолчала. — Хочешь пойти к озеру? На закате над водой иногда появляются феи-русалки.

Поттер против воли издал приглушенный смешок.

— Это ещё что такое?

— Ну как же? — Луна улыбнулась. — Это такие крохотные русалочки с крылышками. Они живут под водой, а на закате летают низко-низко над озером.

Они не спеша побрели по коридору к лестнице. Засунув руки в карманы, Гарри шел вперед, глядя себе под ноги.

— А про огнехвостов ты что-нибудь слышала? — вдруг спросил он, сам не зная, с чего вдруг о них подумал.

— Конечно, у нас возле дома жил один, — Лавгуд мечтательно взглянула на друга. — Я кормила его фиалковыми конфетами, но папа сказал так не делать, потому что у огнехвостов…

— Хвост из пламени, — прошептал Гарри.

«Ты уже попался в ловушку, мой дорогой огнехвост, и выхода из нее нет, попробуешь вырваться — твой друг умрет…», — сказало с ухмылкой странное существо, что сидело в лодке напротив Гарри, а вокруг расстилалась безбрежная водная гладь.

Поттер вздрогнул и остановился. Когда это было? Кто это говорил ему? Он прижал ладони к вискам и сжал голову почти до боли. Почему ему кажется, будто он забыл нечто важное? И почему у него теперь постоянно болит шрам? Что произошло? И когда?

Его запястья коснулись прохладные пальцы. Гарри открыл глаза, встречаясь взглядом с Луной. Она стояла совсем рядом, и в глубине её голубых глаз можно было разглядеть далёкие искры тревоги и какое-то невозможное понимание, словно она совершенно точно знала, что именно он чувствует.

— В тебе пробудилось что-то очень другое, Гарри, — тихо сказала она. — Оно похоже на осколок черного стекла и совсем ни чему не подходит, и от этого так больно режется. Береги его.

— Беречь? — он хмурился, не понимая, о чем она говорит.

— Отдай его тому, второму. Пусть он спрячет его у себя, пока не придет время найти этому осколку подходящее место.

— Я… я не понимаю тебя, — почти жалобно прошептал он.

— Это не важно, — качнула головой та. — Главное, чтобы он понял.

— Кто «он»? — выдохнул Поттер.

— Тот, кто живет за стеной цитадели, — Луна пристально смотрела в его глаза.

— Как ты… — Гарри изумленно распахнул глаза. — Ты знаешь, что это за цитадель?!

— Я знаю только то, что тот второй её охраняет.

— Но от кого?

— От всех. В цитадели живет нечто очень важное.

— Что?

Луна неопределенно повела плечом, помолчала и отвернулась, выпуская его запястье из своих пальцев.

— Идём, Гарри. Скоро стемнеет, и мы уже не сможем разглядеть фей.

Поттер мгновение стоял на месте, глядя ей вслед. Ему страшно хотелось догнать её, встряхнуть за плечи и заставить рассказать всё, что ей известно. Но он достаточно хорошо знал Луну, чтобы понимать, что эта девушка говорит лишь то, что считает нужным и когда считает нужным. Если это всё что ему сейчас необходимо услышать, большего от неё не добиться. А жаль. Потому что Гарри ни черта не понял. Со вздохом он стряхнул оцепенение и нагнал подругу.

— А ты видела этих фей-русалок хоть раз? — спросил он.

— Много раз! — её глаза восторженно блеснули. — Они так красиво мерцают в темноте…

— Это светлячки, Луна.

— Конечно же, нет, Гарри. Это феи. Просто нужно правильно смотреть.

 

* * *

К вечеру воскресенья мадам Помфри, наконец, решила, что Том достаточно здоров, чтобы выпустить его из лазарета. К этому времени ему так опостылели стены больничной палаты, что он стал почти невыносим и большую часть времени выглядел так, будто собирается кого-нибудь убить. Воспользовавшись моментом, Гарри осторожно спросил Снейпа, не стоит ли дать Арчеру нейтрализатор «Живой смерти», за что заработал исключительно подозрительный взгляд от профессора вкупе с вопросом:

— На кой дьявол ему нейтрализатор, если Арчер не спит?

— А вдруг он заснёт? — заныл Гарри. — Представляете, он будет лететь на метле и вдруг раз! И разобьётся! Или будет варить зелье и вдруг бах! И утонет в котле! Или…

— Довольно, Поттер, — резко оборвал его болтовню Снейп, ускоряя шаг, Гарри почти вприпрыжку бежал за ним по коридору.

— Ну, пожалуйста, сэр! Пожалуйста! Вдруг это опасно?!

— Мадам Помфри сказала, что посторонних зелий в крови больше нет, и это…

— А вдруг что-то осталось? Совсем малюсенькое! Вот такое вот, — мальчишка свел указательный и большой пальцы вместе, оставив между ними крошечное расстояние. — И Том возьмет и заснет! И вдруг мы не сможем его разбудить?! Ну сэр! Пожалуйста, сэр! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

В итоге Снейп сдался. Выдержать это нытье и не пришибить паршивца было невозможно. А в силу того, что Дамблдор вряд ли оценит смертоубийственные порывы своего сотрудника, пришлось выбрать меньшее из зол, и уже следующим утром Снейп вручил недовольному Арчеру противоядие. Тот смерил зелье подозрительным взглядом.

— Что это? — спокойно, но как-то слишком холодно осведомился Том.

— Нейтрализатор «живой смерти».

— Зачем он мне? — мальчишка вопросительно изогнул бровь.

— Поттер боится, что вас сморит вечный сон на полпути в подземелья. Пейте, Арчер.

Тот скривился, но всё же сделал, как было велено, вернув декану опустевший флакон.

— Прекрасно. Вечером зайдете ко мне, я выдам вам план занятий, чтобы вы могли нагнать пропущенный материал.

— Благодарю, сэр.

Никакой благодарности в голосе Арчера Снейп не услышал, а вот холодная насмешка была настолько очевидна, что Северус едва баллы с него не снял. Окинув самодовольного паразита колючим взглядом, он вышел из лазарета, строя планы страшной мести.

«Я его погребу под дополнительной работой», — пообещал себе Снейп, и это немного успокоило его расшатанные нервы.

 

* * *

Гарри ждал друга у выхода из Больничного крыла; вместе они отправились на ужин, где Арчера с энтузиазмом приветствовали сокурсники. Блэйз шумно требовал подробностей схватки с Пожирателем, Малфой ворчал что-то о никудышной охране Хогвартса, в итоге ни Гарри, ни Том толком даже рассказать ничего не смогли, потому что их постоянно перебивали. За всеми этими разговорами компания слизеринцев закончила ужин и постепенно перекочевала в гостиную. Драко раскладывал на полу МаджиКо, Дафна и Миллисента спорили, выбирая фигурки своих героев, Блэйз притащил откуда-то ящик сливочного пива. Глянув на часы, Арчер тихо чертыхнулся и, сообщив, что ему нужно зайти к Снейпу, ушел, оставив сокурсников его дожидаться. Забини развалился на ковре, привалившись спиной к стоящему позади дивану.

— Итак, Гарри, ты остался один и теперь не отвертишься, — ухмыляясь, сказал он. — Как вам удалось нарваться на Пожирателя?

— Случайно, — Поттер сделал глоток сливочного пива. — Мы как бы нашли настоящего Грюма в его сундуке, а он не вовремя вернулся.

— А под какое проклятье угодил Арчер? — встрял Драко, перебирая карточки от игры.

— Не помню, но это было что-то… — Гарри поморщился, — серьезное.

— Похоже на то. Раз он неделю в лазарете провел, — Забини сочувственно покивал. — Но как вы Пожирателя смерти уложили?

— Столом зашибли, — пожал плечами Поттер.

«А еще я чуть не убил лучшего друга. Здорово, да?» — Гарри никак не мог заставить себя забыть об этом. Не мог просто сидеть тут и болтать ни о чем. Что если Том злится на него? Что если не простит?

Ну почему, чёрт побери, он не может просто радоваться, что всё хорошо?! Почему это мерзкое чувство в груди никак не проходит? Гарри сделал ещё глоток сливочного пива и отвлеченно потёр лоб, где болезненно пульсировал шрам. Том жив и это главное, так? Что-то ещё имеет значение? Нет. Значит, к дьяволу этот холод в душе!

— Слышал, Драко? — тем временем хохотнул Блэйз. — Столом!

— Как вообще возможно вырубить кого-то столом? — с легкой завистью проворчал Малфой.

Гарри лег на спину и, закинув руки за голову, расплылся в улыбке.

— Мы суперкруты.

— Вот уж точно, — поддержал Блэйз. — Пара школьников против Пожирателя! Хотел бы я увидеть это!

— А я бы хотела увидеть, на какой факультет попала, — раздался за их спинами раздражающе знакомый голос.

— Там на стене герб висит, Панси, можешь пойти прочитать, — весело предложил Забини, даже не обернувшись.

Паркинсон шагнула ближе, окинув расположившихся на ковре сокурсников презрительным взглядом.

— Вы хоть понимаете, за что их хвалите?! По их вине Барти Крауча казнили!

Повисла неприятная тишина.

— Э-э-э, нет, его казнили по его собственной вине, — осторожно напомнил Блэйз. — Он как бы людей убивал, помнишь?

— О да, — процедила она. — А ещё я помню, кому он служил, — она вдруг посмотрела на Малфоя. — И не только он. Вы все тут трусы и предатели, — она помолчала, переводя горящий негодованием взгляд с одного на другого. — И вы все поплатитесь.

— Панси, тебе заняться нечем? — зевнула Миллисента. — Иди книжку что ли почитай.

— О, так вы не знаете? — теперь Паркинсон смотрела на них почти с жалостью.

— Не знаем чего? — без особого интереса уточнила Дафна.

— Бедняжечки, — она улыбалась, — мне жаль вас. Мне-то отец сразу всё рассказал.

— Что рассказал? — напряженно произнёс Малфой.

— О, ты можешь спросить у своего отца, Драко, — проворковала Панси. — Уверена, он расскажет тебе нечто интересное, — она помолчала. — Если, конечно, сочтет нужным. В конце концов, нынче это очень невыгодно — дружить с Гарри Поттером. Счастливо оставаться, покойнички.

На этом она ушла в спальню, оставляя за спиной крайне озадаченных сокурсников.

— И что это было? — не понял Гарри.

— Очередной бред имени Панси Паркинсон, — закатила глаза Дафна. — Не бери в голову.

Драко в мрачном молчании смотрел на разноцветные карточки в своих руках, потом положил их обратно в коробку и поднялся на ноги.

— Что-то у меня пропало настроение играть, — пробормотал он и ни на кого не глядя вышел из гостиной.

— Побежал папочке письмо писать, — прошептала Миллисента.

— Угу, сейчас он там «наревёт» полотно футов на сто и завтра мы будем в подробностях знать, что такого до нас пыталась донести милашка-Панси, в своей очаровательно мерзопакостной манере, — Забини хмыкнул. — Так, все разобрали фигурки? Начинаем без Арчера?

— Вот ещё, — появившись словно из ниоткуда, рядом с ними уселся Том. — И упустить возможность втоптать вас в грязь, детишки?

— Это мы ещё посмотрим, кто кого, — сощурившись, Блэйз начал сдавать игровые карточки.

Впервые за год Гарри проиграл в МаджиКо. Они все проиграли. Арчер, довольно ухмылялся, глядя на игровое поле, где царил полнейший хаос, а над картой парил череп с костями и подпись «полное уничтожение». В этот раз не было никакого экономического альянса. Никаких сделок и договоренностей. Каждый был сам за себя и пал жертвой яростных атак Тома. Гарри бился с ним до последнего, пока не исчерпал все ресурсы, всех своих солдат и все нервы. Арчер, кажется, задался целью растоптать его героя с особой жестокостью, не переставая при этом ехидно усмехаться и бросать колкие замечания.

— Вот и всё, — в полнейшей тишине объявил он под напряженными взглядами сокурсников. — Смерть настигла всех врагов. Я выиграл.

— Ты проиграл, — тихо сказала Дафна.

— Хм? — он перевел на неё вопросительный взгляд.

— Ты разрушил рудники, — заметил Блэйз. — Когда закончится золото, ты разоришься.

— И сжег поля, — добавила Миллисента. — И твои люди начнут умирать от голода или поднимут восстание.

— И не осталось никого, с кем можно было бы заключить альянс и торговать, — кивнула Дафна.

— Да и торговать-то нечем, — протянул Забини. — Он всё разрушил. Даже бедных коровок вырезал… коровок-то за что?

— Остались драконы, конечно, но зачем тебе драконы, если нет врагов? К тому же без Повелителя Драконов ящерки быстро выйдут из-под контроля.

— Зато я разбил всех врагов, — пожал плечами Арчер. — А значит, выиграл.

— Этот череп означает полное поражение, Том, — сказал Гарри. — То есть все проиграли… и ты тоже.

— Чушь.

— Тут так написано, — Поттер протянул другу карточку с описанием, тот раздраженно от него отмахнулся.

— Это всего лишь игра, Гарри. В реальности всё было бы гораздо проще. Вы мертвы, а я нет.

Гарри переглянулся с сокурсниками и, помедлив, выразил общую мысль:

— Том, ты ведешь себя странно.

— Да? Как жаль. Быть может, проблема в том, что я чуть не умер неделю назад? — ласково напомнил Арчер, глядя в глаза Гарри с каким-то странным выражением. Поттер молча смотрел в холодные глаза друга, чувствуя, как его покидают остатки хорошего настроения, которое он с таким трудом восстанавливал весь вечер.

Том не сердился. О нет.

Он был в ярости.

И виноват в этом был Гарри.

После игры продолжать посиделки в гостиной ни у кого желания не было, и ребята потихоньку разошлись по спальням. Гарри долго сидел на полу у камина, разглядывая оранжевые языки пламени и размышляя о том, что происходит. Так не может продолжаться. Он должен поговорить с Томом. Он обязан выяснить, что творится у него на душе. Потому что если Арчер зол на него, пусть, чёрт побери, так и скажет! Пусть обвинит в чем угодно, но не ведет себя так, словно Гарри его враг. Словно за одну ночь их дружба превратилась в ненависть. Гарри как-нибудь справится, если Том больше не захочет дружить с ним, если решит, что от их дружбы нет никакой пользы, если скажет, что она стала обременительной для него.

Но как он будет жить дальше, если Том возненавидел его?

Гарри удалось уснуть только далеко за полночь. Ему снилась тёмная дорога через лес и поваленное дерево у подножья гор. Снилось, как он ждёт кого-то у этого дерева, меряя шагами небольшую полянку, повторяя снова и снова: «Держись. Осталось совсем чуть-чуть. Ты только держись. Не умирай».

Вечность спустя, в круг света волшебного огонька выступает красивая женщина, одетая в белоснежную мантию. У этой женщины черные, как вороново крыло волосы, спадающие на плечи и спину мягкими волнами, и горящие безумием обсидиановые глаза, что пристально смотрят на Гарри. Она закуривает обычную маггловскую сигарету и улыбается, выдыхая облачко дыма.

— Прежде, чем ты спросишь меня, кто я…

— Я знаю, кто ты, — перебивает он, подходя ближе.

Её прекрасный облик постоянно будто поддергивается дымкой, и сквозь черты лица проступает кто-то другой, совсем на неё не похожий. С серой кожей и ярко-зелеными глазами, в которых мерцают янтарные вкрапления. Он знает кто это. Он видел его раньше в той лодке посреди океана.

— Догадливый мальчик. Как мило с твоей стороны проснуться вовремя и не опоздать на встречу со мной. Я какое-то время опасалась, что моя маленькая шалость с проникновением в твой сон не сработает. Всё же эту способность мы использовали только между собой, — она делает еще одну затяжку и выдыхает в лицо Гарри дым, он неприязненно морщится, но не отходит. — С вами, людишками, ментальная связь непредсказуема и так эфемерна, но раз уж тебе удалось пробиться в сознание разъяренного дракона, я решила, что попытать счастья стоит. Везучий ты парень…

Гарри совершенно неинтересно, как она попала к нему в сон и о какой связи говорит. Возможно, он подумает об этом потом. Если переживет эту ночь.

— Так мы идем или тут поболтаем? — раздраженно говорит он.

— Какой нетерпеливый, — мурлычет женщина. — Ну что же, готов прогуляться под луной, мой юный огнехвост?

— Да.

— Ч у дно, — она бросает сигарету на землю и тушит её носком ботинка. — Полетели, мальчик мой.

На плечо Гарри опускается её ладонь и кажется, что он даже через мантию чувствует холод, исходящий от руки женщины. В следующую секунду он ощущает рывок аппарации, и мир заволакивает непроницаемая пелена тумана, за которым нет ничего. Лишь бесконечный белый мир и грохот огромных камней, которые, срываясь со стен, падают вниз и разбиваются о белую землю, превращаясь в пыль.

 

* * *

— Том?

— Хм? — Арчер скосил на него глаза, на лице у него читалась вселенская скука человека, застрявшего на уроке профессора Биннса.

Гарри и сам последние тридцать минут прикладывал неимоверные усилия, чтобы не уснуть, дрейфуя где-то между сном и явью. Он совершенно не выспался ночью и проснулся разбитым, словно и вовсе не спал. Всё утро в голове крутились обрывки сновидения, но такие неясные, что Гарри оставил попытки вспомнить, о чем был сон, сосредоточившись на том, чтобы просто не уснуть на ходу.

— Я хотел бы поговорить с тобой, если ты не против, — прошептал он, чувствуя себя странно.

Он никогда раньше не спрашивал у Арчера, можно ли с ним поговорить. Тома, казалось, такой подход тоже немного удивил, но он просто кивнул.

— После урока?

— Да, — Гарри чуть приободрился: то, что Арчер не послал его к чёрту, уже радовало. — В Выручай-комнате.

— Как скажешь, — Том пожал плечами и, подперев рукой голову, склонился над своей тетрадью, рисуя на полях непонятные закорючки, похожие на рунические символы.

Двадцать минут спустя оба подростка расположились друг напротив друга в мягких креслах. Гарри нервничал и не знал, что сказать, а Том… Том был спокоен и, кажется, терпеливо ждал, пока Поттер, наконец, соберется с мыслями. По крайней мере, он не был зол. Ну, или не выглядел таковым. Гарри вдруг понял, что совершенно не представляет, о чем тот думает, словно вмиг оборвалась та незримая связь, позволяющая им понимать друг друга без слов.

— Мы сюда помолчать пришли? — уточнил Арчер, когда Поттер так ничего и произнёс. — Не то что бы я очень хотел попасть на гербологию, но…

— Ты злишься на меня? — перебив его, выпалил Гарри.

Том мгновение просто смотрел на него:

— Злюсь? С чего ты взял, что я злюсь?

— Ты ведешь себя так, будто злишься.

— Да?

— Да. И если это так, то я… то мне, — Поттер нервно запустил пальцы в волосы, — мне жаль…

— Жаль? — Арчер вопросительно изогнул бровь.

— Да! В смысле…эм, прости меня?

Теперь Том действительно выглядел растерянным.

— За что?

— Ты же чуть не погиб из-за меня! — воскликнул Гарри и, вскочив на ноги, принялся мерить шагами комнату. — Если бы не я, ты бы не отравился! Это я сказал тебе достать тритона из банки! Это была моя идея. Если бы я не подумал об этом! Не предложил… если бы я сам взял ту дурацкую банку…

— Ты бы отравился вместо меня, — спокойно заметил Арчер.

— Да, и сам был бы в этом виноват. А в итоге… в итоге, — он тряхнул головой, — в итоге ты пострадал из-за меня. И если из-за этого ты теперь так странно себя ведешь, если ты злишься или обижаешься, или, — Гарри замолчал и почти в отчаянии посмотрел на друга. — Том, ты теперь меня ненавидишь?

— Ненавижу? — несколько мгновений он смотрел на Поттера с таким выражением, словно вот-вот рассмеется. — Конечно, я не ненавижу тебя, Гарри. Что за вздор?

— Но ты так ведешь себя…

— Я просто немного не в своей тарелке, — пожал плечами тот. — Ты, быть может, и привык из года в год оказываться на пороге смерти, а я подобный опыт испытываю нечасто.

— То есть, — медленно протянул Гарри, — ты что, как бы, хм, типа шокирован?

— Возможно, — Арчер сухо улыбнулся. — Поэтому прекрати сходить с ума.

— Но мне и правда очень жаль, что ты пострадал, — вздохнул Гарри.

— Я знаю, Гарри, не нужно так себя изводить, — улыбка Тома стала чуть мягче. — Конечно, на будущее тебе стоит быть осторожнее, чтобы кто-нибудь ещё не пострадал по твоей вине, но я не злюсь на тебя.

Гарри перестал ходить из угла в угол и пристально посмотрел на друга.

«По твоей вине».

Том сказал, что не винит его, но произнёс это так, словно намеренно желал уколоть побольнее. Раньше он так никогда не делал. Но он ведь сказал, что не сердится? Обычно, если Том сердился, он честно в этом признавался. Однажды он вообще так взбесился, что чуть не стер Гарри память. Значит, раз он сейчас так говорит, то всё и правда нормально? Тогда зачем он так сказал?

— Вообще-то, это было обидно, — уязвлённо пробормотал Поттер.

— Что именно?

— Ну это твоё «по твоей вине», — он нахмурился.

— Ты сам минуту назад голосил, что во всем виноват, — напомнил друг.

— Да, но ты должен меня разубеждать! — воскликнул Гарри. — А не обвинять!

Арчер немного помолчал.

— С твоей логикой что-то серьезно не так, ты в курсе? — иронично уточнил он.

Поттер, фыркнул, расслабляясь. Да. Похоже, с Томом и правда все нормально, просто он нынче так странно шутит. Гарри снова плюхнулся в своё кресло.

— А чего ты так чудн о себя вел вчера? — вспомнил он. — Я думал, мы опять заключим альянс. У меня на руках были роскошные карточки. А ты взял и всех переубивал.

Том пожал плечами.

— Мне нравится шокировать людей.

— Да, это я заметил, — Гарри скривился. — Не делай так больше.

— Почему?

Поттер отвел взгляд и свел брови у переносицы.

— Мне не понравилось играть против тебя.

Том откинулся на спинку кресла и положил локти на подлокотники, очень серьёзно взглянув на друга. Он вдруг стал казаться гораздо старше своих лет:

— Иногда приходится делать сложный выбор, Гарри. И ты либо бьешься до конца. Либо погибаешь.

— Но я не делал выбор! — фыркнул Поттер. — Ты сделал его за меня, когда решил объявить мне войну.

— Да. А ты выбрал сражаться, — напомнил Арчер. — Хотя мог сдаться на моих условиях. Тогда я пощадил бы тебя.

— Том, ты предложил мне сдать в рабство всех моих людей и отойти в сторону, освободив дорогу к рудникам Дафны. А у меня с ней был альянс, между прочим. Не очень-то честно, знаешь ли… да и не выгодно. Я с этого ничего бы не получил.

— Да. И в итоге мне пришлось убить вас обоих, — пожал плечами Том. — Это очень грустная история любви.

— То есть, по-твоему, я должен предать своих союзников, чтобы выжить самому? — нахмурился Гарри.

— В этом и заключается философия Слизерина.

— В этом заключается философия Томаса Арчера, — закатил глаза Гарри. — Она называется «я вас всех убью и буду жить один».

Том фыркнул.

— Это всего лишь игра, Гарри.

— Да, но очень часто в жизни мы поступаем так же, — грустно напомнил Поттер. — Мы всегда играли против всех. А теперь ты решил от меня отделаться, да?

— Мне просто стало интересно.

— Интересно? — не понял Гарри.

— Именно. Очень хотелось посмотреть, сильно ли ты взбесишься, — лениво протянул друг, язвительно ухмыляясь.

Поттер с минуту открывал и закрывал рот в немом ступоре.

— Ну ты… — он покачал головой, — ну ты и засранец!

Арчер невинно улыбнулся.

— Ну, возможно, я и правда немного злился из-за яда.

— А сразу нельзя было сказать?

— Нет, конечно, — Том повел плечом. — Это было бы совсем не весело.

— Но больше ты не злишься?

— Нет. Не злюсь.

— Хорошо, — Гарри устало растекся в кресле. — Ладно, проехали. У нас есть более важная проблема.

— И какая же? — полюбопытствовал Том.

— Нам нужна новая карта Мародеров!

 

* * *

Гермиона перехватила Арчера по дороге на руны.

— Привет! — поравнявшись с ним, она зашагала рядом. — Как ты?

— Не жалуюсь, — на губах Тома играла улыбка. — Гарри сказал, ты все глаза выплакала, пока я умирал. Это очень трогательно.

Грейнджер моргнула от такого странного начала разговора. Когда она навещала его в лазарете, Арчер едва ли словом с ней обмолвился.

— И с чего это вдруг такие заявления? — поинтересовалась она, ещё не зная, стоит ли обижаться.

— Просто вдруг подумал, почему ты так расстроилась? — он пожал плечами.

— Что значит «почему»? — нахмурилась Грейнджер. — Знаешь, как я испугалась? Мы думали, что ты умрешь! Я чуть с ума не сошла.

— Почему? — с любопытством повторил он.

— По-почему? Но мы же, — она осеклась. — То есть, мы же друзья, так? Разве друзья не должны переживать друг за друга?

— О, возможно, — он вдруг остановился, заглядывая ей в глаза. — А знаешь, чего друзья точно не должны делать?

— Ч-чего? — растерянно пробормотала Гермиона, смущенная тем, как близко он стоит.

— Друзья определенно не должны целовать друг друга, — почти прошептал Арчер, не отрывая от неё пристального взгляда, Гермиона поняла, что краснеет. — Так что как-то у нас не очень выходит дружить, да, Гермиона?

От его голоса и взгляда у неё перехватило дыхание.

— Н-но, ведь это было всего раз, и ты больше не… то есть, я хочу сказать…

Он подался вперед, мягко касаясь губами её губ. Гермиона застыла, забыв как дышать. Мгновение спустя она почувствовала, как его руки скользнули по её талии, прижимая ближе. По телу прокатилась волна жара. Стараясь справиться с дрожью, она подняла руки, обнимая его за шею, запуская пальцы в его мягкие волосы. В голове не осталось ни одной мысли. Только тепло его тела и чувство его губ на её губах. Жар в груди нарастал, и сердце колотилось так быстро, словно готово было разорваться. Ей казалось, что от переизбытка чувств она может лишиться сознания, а Том и не думал останавливаться. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он прервал поцелуй и чуть отстранился. Его руки по-прежнему лежали на её талии, а лицо было так близко, что она чувствовала его дыхание на своей коже.

— З-зачем это было? — едва слышно прошептала она.

Арчер улыбнулся.

— Хотел доказать свою теорию, — его голос звучал неизменно спокойно, лишь в глубине глаз искрилось веселье и что-то ещё… какая-то эмоция, Гермионе совсем непонятная.

— Какую теорию? — она чуть нахмурилась.

— Что мы с тобой никак друзьями быть не можем, — с притворным огорчением вздохнул он. — Друзья так друг друга не целуют.

— Дурак, — с тихим смешком сказала она. — Это мне было и так понятно.

— Тогда кто же мы друг другу, хм?

— Мы, — Гермиона несмело улыбнулась, — нечто большее?

Он помолчал, глядя на неё всё с тем же странным выражением.

— Возможно, — задумчиво заключил он. — Так почему же ты так плакала, когда я умирал?

Она отвела взгляд и очень тихо произнесла:

— Потому что это было слишком больно.

— Больно?

— Да, — Гермиона хмыкнула, снова взглянув в его глаза, которые были так близко, что она могла разглядеть в них своё отражение. — Хочешь верь, хочешь нет, но в этом мире есть пара людей, которым будет совсем не все равно, если ты… — она помолчала, подбирая слово, ей не хотелось говорить «умрешь», — если ты исчезнешь.

Он вдруг нахмурился и отступил на шаг. Огонь, пылающий в его глазах, пропал. Арчер казался потерянным, словно вспомнил что-то очень важное, и это что-то встревожило его.

— Том? — девушка забеспокоилась, что сказала что-то не так. — Всё хорошо?

— Хм? — он взглянул на неё, так будто впервые увидел, а через секунду это потерянное выражение сменилось маской спокойного равнодушия. — О да. Думаю, нам пора. Урок вот-вот начнётся.

— Ох, Мерлин! — спохватилась Грейнджер. — Я совсем забыла!

Том негромко рассмеялся и, взяв её за руку, повел за собой. Гермиона переводила оторопелый взгляд с их соединенных рук на его профиль.

— Скажи, Том…

— Хм?

— Почему сейчас?

— Почему?

— Да, — она закусила губу, стесняясь сформулировать вопрос, но все же пояснила: — почему ты решил заговорить о наших отношениях именно сейчас? И, м-м-м, не только заговорить.

Он помолчал, размышляя над ответом.

— Знаешь, когда возвращаешься с того света, на многие вещи начинаешь смотреть несколько иначе, — наконец, признался он с задумчивой улыбкой на губах.

— О, — только и сказала Гермиона.

Том, конечно, не умер на самом деле, но похоже о пережитом опыте у него остались не самые приятные воспоминания. Интересно, помнит ли он что-то о тех двенадцати часах своей медленной смерти? Но об этом спросить она не решилась и вместо этого только сказала:

— Если ты захочешь поговорить об этом, то…

— Поговорю об этом с Гарри, — перебил её Том.

— А я что, не сгожусь на роль слушателя? — оскорбилась девушка.

— Нет, конечно, — он иронично взглянул на неё.

— И почему же, позволь узнать?

— Ну, во-первых, ты постоянно всех перебиваешь…

— Ничего подобного! — воскликнула Гермиона и, наткнувшись на его насмешливый взгляд, смущенно пробормотала. — Ну, если только иногда.

— А во-вторых, — невозмутимо продолжил он, — я не хочу тебя шокировать своими рассказами.

— Я не настолько нежная, знаешь ли…

— И всё же.

— Ты меня иногда просто до ужаса раздражаешь, — проворчала она.

— Я в курсе, — Арчер улыбнулся. — И именно за это ты меня и любишь.

Гермиона фыркнула и отвернулась, принципиально решив ничего на это не отвечать.

 

* * *

Дни пролетали почти незаметно. На улице потеплело, закончились дожди, и выглянуло приветливое июньское солнце. Всё больше времени ученики Хогвартса проводили на улице, гуляя или готовясь к экзаменам. Гарри, как все участники Турнира, был освобожден от экзаменов, и пока остальные, нервничая, отвечали на тесты или писали эссе, он листал книги по чарам, выискивая заклинания, которыми можно было бы нашпиговать новую карту Мародёров. О третьем испытании он даже не думал. По словам Бэгмена, от чемпионов требовалось пройти лабиринт, что, по мнению Поттера, было куда проще, чем обойти дракона или час проторчать под водой в ледяном озере. Он с самого начала не ставил своей целью победить в Турнире, так что если кто-то его опередит, то он не сильно опечалится. Разумеется, приз в тысячу галеонов был не лишним, но мысль о деньгах достаточным стимулом к победе не была. Конечно, оставались его сокурсники, которые ожидали от него победы, но… честно? Плевать он хотел на их ожидания. Поэтому почти всё свободное время Гарри проводил, составляя список чар для карты или штудируя дневники Слизерина. У него уже сложилось кое-какое понимание последовательности зашифрованного повествования, но на то, чтобы всё собрать воедино требовалось время, которого вдруг оказалось хоть отбавляй, и терпение, которого как раз не очень хватало.

Примерно через неделю после того, как Тома выпустили из лазарета, Гарри все же снизошел до того, чтобы сменить гнев на милость в отношении Гермионы, и теперь они втроем, включая Тома, разбирались с заклинаниями для новой карты. По крайней мере, в те редкие моменты, когда девушка не была занята подготовкой к экзаменам, а Том не торчал в своём элитном Слизеринском клубе. Что за беседы там велись, Гарри не знал, потому что бросил туда ходить ещё зимой, но так как Арчер частенько возвращался в приподнятом настроении, можно было заключить, что его эта тягомотина увлекала. Такие дни, как правило, Гарри проводил у озера в компании Дафны, помогая ей учить материал к экзаменам или обсуждая ее планы на лето. О своих планах Гарри пока не знал. По идее, он должен был переехать к Сириусу, но крёстный об эт