Зачеркнуто: “было много”. Надписано: “много”. 3 страница

ГА РФ, ф. 1837, оп. 4, д. 1, л. 241

Вырезка из какой-то газеты

К о п и я

“К переводу быв. Царя из Тобольска в Екатеринбург”

Комиссар Яковлев, на которого было возложено выполнение распоряжения Сов. Нар. Ком. о переводе быв. Царя из Тобольска в Екатеринбург, в беседе с сотрудником “Изв.” рассказывает, как он выполнил это ответственное поручение.

- Подготовив все для переезда, назначенного мною на 27-е апреля, я накануне этого дня, приехал в дом губернатора в Тобольске, где жил Николай Романов с семьей и близкими ему лицами.

Романов был предупрежден о моем приходе, но знал лишь, что я являюсь официальным представителем Советской власти. О цели моего прихода он ничего не знал.

Войдя к бывшему Царю я заявил ему:

- Гражданин Романов, Советом Народных Комиссаров мне поручено перевести вас из Тобольска. Отъезд назначен на завтра, на 4 часа утра. Будьте готовы к этому времени.

Романов встрепенулся и тревожно спросил:

- А куда меня переведут.

Я ответил, что мне самому его будущее место пребывания в точности неизвестно и что я получу соответствующие распоряжения только в дороге.

- Я не поеду....

В этот момент в комнату вошла Александра Федоровна. Узнав о чем идет речь, она воскликнула:

- Что вы с ним делаете. Вы хотите оторвать его от семьи, разве это можно. У него больной сын... Нет, он не может хххх /зачерк. в документе, неразб./ поехать, он должен остаться с нами.

Я на это ответил, что имею определенное предписание, которое исполню в точности. Ни о какой разлуке в данный момент речи нет, так как вместе с Николаем Романовым будет переведена вся его семья. Однако, сейчас переезд сопряжен с известными трудностями и, поэтому решено больного Алексея остав. в Тобольске до весны, когда сойдет лед и можно будет перевезти его из Тобольска до Тюмени на пароходе. Кто из остальных членов семьи Романовых отправится вместе с ним, а кто останется до весны с Алексеем, - предоставляется решать им самим.

Романов выслушал меня, но, как будто, не вполне поняв и буквально повторил то, что только что сказала Александра Федоровна.

- У меня больной сын. Разве можно разлучать меня с семьей. Я не могу поехать....

Я счел излишним входить в какие нибудь пререкания и, повторив коротко, что отъезд назначен на завтра на 4 часа утра, - вышел. Когда я уходил, Александра Федоровна нервно крикнула мне вслед:

- Это слишком жестоко, я не верю, что вы это сделаете.

Я прошел к начальнику охраны бывшего царя в Тобольске Кобылинскому и подтвердил ему что, так или иначе, мое распоряжение об отъезде в назначенный день и час будет исполнено. Если Николай Романов к этому времени не подготовится к отъезду, ему придется ехать без багажа. Кобылинский счел необходимым пойти к Романову, чтобы передать ему, что никакое противодействие распоряжению об отъезде, невозможно.

Романов обсуждал вопрос об отъезде вместе со своей семьей и друзьями два часа, два с половиной. В течение этого времени, этот семейный совет несколько раз менял свое решение: то решили, что поедет Николай со всеми дочерьми и Татищевым, а Александра Федоровна останется, то, что поедет Александра Федоровна, а все дочери останутся и т. д. Наконец, Кобылинскому было сообщено, что с Николаем едут /зачерк. в документе/ поедут: Александра Федоровна, дочь Мария, князь Долгорукий, профессор Боткин, фрейлина Демидова, один лакей и один камердинер. Остальные дочери, Алексей, Татищев и прочие – всего человек 10 – остаются в Тобольске до навигации.

На другой день 27-го апреля ровно к 4 час. утра, все было готово, и мы двинулись в путь. От Тобольска до Тюмени приходилось делать 260 верст на лошадях. Первые 30 верст дорога шла по кочкам. Нам пришлось переправиться через три реки: Иршан, Тобол и Туру. Начался уже весенний разлив реки, лед треснул и поднялся. По мосту через Иршан приходилось ехать в воде доходившей до брюха лошадей. Через Тобол было уже рисковано переправляться в экипаже, пришлось выйти и идти по льду. Через Туру также пришлось переезжать в воде.

Благодаря принятым мерам переезд был совершен чрезвычайно быстро. Всех остановок было восемь, везде нас ждали уже запряженные тройки, поставленные в ряд; мы останавливали наши экипажи параллельно этому ряду; благодаря чему пересадка совершалась в каких-нибудь 10 минут. Ночевали в Выяснево. На другой день в 9 час. веч. мы были уже в Тюмени.

Отряд, взятый мною, состоял всего из 35 человек из них 15 конных и 20 – пехотинцев. Кроме того, на всех пунктах пересадки были расставлены небольшие патрули.

Этот трудный и быстрый переезд мало утомил Романова. Вообще за последний год он заметно поздоровел. Много работал на воздухе – рубил дрова, чистил снег и т. п. Руки в мозолях, бодр и чувствует себя прекрасно. С положением своим, повидимому, примирился.

Александра Федоровна утомилась значительно больше, но старалась не показывать этого. Вообще она пыталась держаться гордо и замкнуто.

Наше отношение к ним их сильно озадачило. Повидимому, они опасались вначале грубости, насилий и оскорблений с нашей стороны. Но весь отряд держался по отношению к Романовым вполне корректно, не позволяя ни одного невежливого или оскорбительного слова. И вместе с тем отношение было совершенно простое, такое же, какое могло быть по отношению к каждому другому гражданину.

Александра Федоровна смотрела на нас большими глазами, а Николай быстро освоился и стал держаться также просто.

Из Тюмени мы отправились поездом. Здесь охрана была уже увеличена до 160 человек. Путь от Тюмени до Екатеринбурга был совершен без каких-либо инцидентов.

Романов чувствовал себя в дороге по прежнему хорошо. Повидимому, его больше всего интересовали три вопроса: семья, погода и еда. Семью свою он действительно любит и очень о ней заботится.

О политике мы вовсе не разговаривали. Я конечно, и не считал возможным вести какие-либо разговоры на политические темы с бывшим царем. Но характерно, что сам он, повидимому, совершенно не интересуется политическими вопросами. Все его мысли обращаются к кругу глубоко обывательских и узко-семейных интересов.

Только один раз наши разговоры вышли за указанные рамки – семьи, погоды и еды. Мы проезжали мимо какой-то церкви. Романов, очень богомольный, всегда в таких случаях крестился. Когда мы проехали церковь и он что-то сказал о религии, - сейчас не помню, что именно, - я ответил, что, не будучи лично религиозным человеком, я признаю по отношению к другим лицам принцип полной свободы совести: пусть каждый верит так, как он хочет.

- Представьте, что и я держусь совершенно такой же точки зрения. Я тоже признаю полную свободу совести.

Я посмотрел на него, не понимая – шутит он или хитрит. Но лицо его выражало такое искреннее простодушие, что не оставалось сомнения в отсутствии каких-либо задних мыслей.

Вообще из этого путешествия я вынес вполне определенное впечатление об удивительной, феноменальной ограниченности Николая Романова.

Совсем другое представляет собой Александра Федоровна. Она очень хитра и горда. На мужа своего имеет сильное влияние. Всю дорогу она держалась замкнуто и по целым дням не выходила из своего купе. От нас она не хотела принимать даже тени одолжения. Это доходило до курьеза. Известно, что коридоры в вагонах очень узкие и когда в них встречаются два человека, один должен посторониться. Александра Федоровна не желала, чтобы кому нибудь из нас пришлось посторониться, пропуская ее. поэтому она вставала ежедневно/ /в 4-5 час. утра, чтобы пройти в уборную помыться. Если, выходя из уборной, она видела в коридоре часового, то возвращалась обратно и запиралась там, пока часовой не выходил из коридора.

...Со ст. Екатеринбург II я дал знать местному Совету о своем приезде. Приехали Председатель Совета и члены президиума, которым я и сдал Николая Романова под следующую расписку:

Российская федеративная советская республика.

Уральский Областной сов. деп. Расписка. 1918 года, апреля 30 дня, я председатель областного уральского сов. деп. Белобородов принял от члена всероссийского Ц. И. К. товарища Яковлева заключенных: бывшего Царя Николая Романова, бывшую Царицу Александру Федоровну, бывшую великую княжну Марию Николаевну и лиц, сопровождавших их. Все лица находятся под стражей и охраной. Председатель Уралтского /так!/ Областного сов. деп. Белобородов. Зачеркнуто:,,едут”.

С подлинным верно:

Судебный Следователь по особо важным делам Н. Соколов