Жизнь Гения постоянно наполняет его одиночеством и постоянно освобождает от одиночества. Одиночество Гения по отношению к человечеству самое полное и, одновременно, самое иллюзорное. Никто так не един с идеей человечества и самим человечеством, как Гений.
И все же это единство достигается только путем трагического разрыва с человечеством. Но порой Гений отрывается не только от человечества, но и от своей Музы.
Их отдаление — это отдаление Духа и Души, которая не поспевает за Духом. Поэтому Гений постоянно нуждается во временном, но полном одиночестве для реализации своей свободы. Такое одиночество есть покрывало на таинственных способностях Гения. Глубина этого одиночества или, точнее, высота отличает Гения от таланта.
Бесконечный холод и огонь Вселенной входят в Гения. Он стоит вне человечества — по ту сторону добра и зла, созерцая космические Добро и Зло. Восторг и ужас наполняют его. Такое одиночество порождает свободу, которую можно так и назвать: свобода-одиночество. В ней — необходимое условие реализации личности Гения; она вызывает к жизни осознание разрыва гениального Я и эмпирического человечества и ликвидирует этот разрыв в строящейся мифологии Гения. И эта одинокая мифология трагически переплавляется впоследствии в анонимные бессознательные конструкции морали и эстетики грядущего человечества...
Но мифология несет в себе персонально окрашенную Вечность, и постич ее как Вечность могут немногие, и прежде всего — Муза Гения.
И для этого необходима совсем иная свобода.
Женщина не может быть так гениальна, как гениален мужчина хотя бы потому, что она не может вынести одиночество Гения. Вершина свободы-одиночества страшит ее.
Гениальность женщины — это гениальность Музы. Такая гениальность реализует себя в свободе-любви. В этом смысле женщина выше мужчины ровно настолько, насколько любовь выше самого возвышенного одиночества. Женщина-Муза окружает свободу-одиночество Гения своим пониманием; она выступает необходимым опосредованном между Гением и миром, лестницей, ведущей в Небо Гения,
Но сказанное не означает, что Гений и Муза расходятся по обе стороны нерты, разделяющей свободу-одиночество и свободу-любфвь. Такое расхождение есть завершение гениальности. Гений обогащает Музу свободой-одиночеством как свободой-творчеством. Муза же превращает это одиночество в любовь. Отдаление Гения и Музы, связанное с надчеловеческим прорывом Гения, приводит их к еще более тесному единению. Гений может созерцать новую Мифовселенную без Музы, творит же се — всегда с Музой, Ибо творение всегда есть любовь.
Свобода-одиночество есть ничто без свободы-любви. Замкнувшись в себе, она превращается в свободу одинокого Гения, которого ждет лишь бездна безумия — творчество без любви всегда завершается безумием. Свобода-любовь без свободы-одиночества-творчества утрачивает свободу и вырождается в одиночество-зависимость двоих, живущих в иллюзорном дворце, скрывающем привычку и скуку.
До тех пор, пока человек остается человеком, свобода-одиночество и свобода-любовь, вспыхивая и сменяя друг друга, будут создавать андрогинное единство Гения и Музы. Именно такое единство позволяет им не превратить любовь в обыденность брака» усыпляющую все мифы и романы литературы и жизни. Это единство дает им возможность вместе войти под закатное небо старости-молодости...
Свобода-одиночество вечно взаимодействует со свободой-любовью, но завершением может быть только любовь. Одиночество — условие обретения любви, и смысл одиночества — только в любви, ибо только любовь превращает одиночество в свободу и творчество. Одиночество — величественное условие развития персоны и развития вообще — всегда есть средство, любовь — исход и цель.
Свобода-одиночество должна обогатить свободу-любовь. Это удивительно выражено в христианском учении о грехопадении человека и его апокалиптической метаморфозе. Человечество отпадает от Бога, свобода-любовь заменяется свободой-одиночеством, но именно нарастание свободы-одиночества приведет к новой свободе-любви, соединяя человека и Бога...
В каждом акте вдохновления Гений отрывается от Музы, чтобы затем вернуться и подняться с ней в небо — к апокалиптическим знакам, начертанным на нем. Любовь Музы выражает Божественную Душевность, творчество Гения — искру Божественного Духа; объединяясь, они делают возможным Божественное Присутствие на земле.
В способности соединить свободу-одиночество и свободу-любовь, возможно, кроется высшее оправдание бытия греховного человечества, идущего вперед, распиная, оплакивая и любя своих Святых, Героев и Гениев...
Автор «Одиночества женского и мужского»
завершает работу над следующими тремя книгами
«ФИЛОСОФИИ ОДИНОЧЕСТВА».
Книга 2. Одиночество и дьявол.
Дьявол приходит к одинокому. Истинное искушение протекает в глубине Я. Из океана подсознания в слои психики, освещенные разумом, поднимается нечто. И это нечто ужасно.
Но дьявол сам одинок. Что это значит? Ответ — во второй книге «Философии одиночества».
Книга 3. Одиночество и Бог.
Во всех религиях одиночество есть важнейшее условие постижения Бога. Зачастую идея Бога во мне является единственно возможным способом остаться одиноким в обществе недостойных и сохранить уважение к себе,
Путешествие по каким реальностям приближает к Богу? Эта проблема главная в третьей книге «Философии одиночества».
Книга 4. Творческое одиночество: явление Сверхчеловека.
Есть ли границы человеческого совершенствования? Если да, то что будет с тем, чье творчество приблизится к этим границам и уведет дальше? Может ли личность соединить в себе черты Святого, Героя и Гения?..
Над этими проблемами автор размышляет в четвертой книге «Философии одиночества».
Дорогие читатели
В ближайшем будущем вас ожидает встреча с романом Н. Хамитова «Невеста Его», где в художественной форме поднимаются и разворачиваются проблемы «Философии одиночества». На землю приходит посланница Сатаны и уводит с собой девушку, которая должна стать матерью Антихриста. За ними в мир Сатаны следует юноша этой девушки...
[1] Сальвадор Дали. Дневник одного гения. — М, 1991. — С. 72.
[2] Там же.
1 И вместе с тем, мы ощущаем необходимость чего-то иного в жизни философа и художника. Это необходимость Музы, которая уравновешивает его бытие и снимает драматическую напряженность этого бытия.
2 В дальнейшем мы будем рассматривать холостяков как физически нормальных людей с нужным количеством гормонов в крови и норма-иь-"он возбудимостью соответствующих нервных центров.
3 Вейнингер О. Пол и характер. — М., 1992. — С. 380. 53
4 При этом асоциальной является как сама страсть, так и путь ег достижения.
1 Брюсов В. Последние страницы из дневника женщины // Брюсов В.Повести и рассказы. — М., 1983. — С. 160.
2 Вейнингер О. Пол и характер. — С. 383.
3 Там же. — С. 381.
4 Там же. — С. 384.
5 Там же.
6 Там же. — С. 381.
7 Гете И. В. Фауст. — М.. 1962. — С- 534
8 Вейнингер О. Пол и характер, — М., 1992. — С. 381.
9 Речь идет о непосредственном физическом и экзистенциальном общении. Безусловно, если некий владелец капитала нанимает рабочих любого пола, то он в той или иной форме овладевает ими. Но это владение не имеет своей непосредственной целью преодоление одиночества, оно осуществляется только для производства сверхденег. (В данном случае мы не учитываем возможные моменты сексуальных извращений).
10 Нищие Ф. Так говорил Заратустра. — С. 61
11 Бердяев И. Истоки и смысл русского коммунизма. — М„ 1990. С. 98-99.
12 Там же. — С. 98.
13 Там же. — С. 100.
14 Там же.
15 Там же.—С. 105.
16 Вспомним его соперничество с культуристом Оливой и актером Сталлоне
1 Отец может лишь допустить, что воля к власти сына будет развиваться в назначенном им русле. Если этого не происходит, пролегает пропасть на годы и десятилетия.
