О том, как Данкварт убил Гельфрата

 

 

Когда все оказались на правом берегу,

Спросил державный Гунтер: «Кого же я могу

Проводником назначить в чужой для нас стране?»

Могучий Фолькер вызвался: «Доверьте это мне».

 

На это молвил Хаген: «Молчать прошу я всех!

Сначала мненье друга послушать вам не грех.

Плохую весть сегодня принёс я, господа.

Не будет нам в Бургундию возврата никогда.

 

Мне поутру открыли две вещие жены,

Что все мы на чужбине найти конец должны,

И я предупреждаю сородичей своих:

Готовьтесь дать отпор врагам[265]— у нас немало их.

 

Я думал, что вещуньи ввели меня в обман,

Когда они сказали: «Из вас лишь капеллан

Живым домой вернётся», но то была не ложь —

Его хотел я утопить, а он не сгинул всё ж».

 

Известье облетело мгновенно все ряды.

Герои побледнели в предчувствии беды.

Легко ли, направляясь на празднество к друзьям,

Услышать неожиданно, что ты погибнешь там?

 

Под Мерингом[266]успешно отряд был переправлен

И алчный перевозчик за дерзость обезглавлен.

И вот продолжил Хаген: «Врагов я нажил тут.

Они на нас, наверное, в дороге нападут.

 

Был здешний перевозчик сражён мечом моим,

И это, без сомненья, уже известно им.

Нам встретить их достойно придётся, земляки.

Пусть знают Эльзе с Гельфратом, остры ль у нас клинки.

 

Сраженья ждать недолго — пред нами смелый враг,

И скакунов нам лучше перевести на шаг,

Дабы никто не думал, что бегство предпочли мы».

Воскликнул витязь Гизельхер: «Он прав неоспоримо.

 

Но всё-таки кого же нам отрядить вперёд?»

Ответили бургунды: «Пусть Фолькер нас ведёт.

Здесь храбрый шпильман знает все тропы и пути».

Едва успели эту речь они произнести,

 

Как во главе дружины уже стоял скрипач.

Броня на нём сверкала, был конь его горяч.

Значок из ткани красной он прикрепил к копью.

Потом за королей своих герой погиб в бою.

 

О том, что перевозчик, их верный страж, — в могиле,

Извещены и Гельфрат и Эльзе тотчас были.

Разгневавшись, велели они людей сбирать,

И стягиваться начала под их знамёна рать.

 

Полдня не миновало, а уж во весь опор

Скакали к ним вассалы, бойцы как на подбор,

Чтоб отомстить за гибель собрата своего.

Сошлось их к Гельфрату семьсот иль более того.

 

Маркграфы за врагами отправились вдогон.

Из них был каждый злобой настолько ослеплён,

Что в схватку не терпелось вступить им поскорей,

Но плохо это кончилось для них и их друзей.

 

Владетель Тронье с тылу бургундов прикрывал.

Защитника надёжней едва ли мир знавал.

Шли с ним его вассалы и Данкварт, брат меньшой.

Заране всё предусмотрел он с мудростью большой.

 

Последний луч заката угас меж облаков.

Был Хаген озабочен судьбою земляков.

Прикрыть себя щитами велел вассалам он —

Вот-вот баварцы нападут на них со всех сторон.

 

Вокруг и в самом деле был слышен стук копыт.

Все поняли, что недруг по их следам спешит.

Отважный Данкварт бросил: «Начнётся бой сейчас.

Потуже должен подвязать свой шлем любой из вас».

 

Бойцы остановились, и тут из темноты

Сверкнули им навстречу блестящие щиты.

Тогда, прервав молчанье, спросил владетель Тронье!

«Кто вы и почему за мной отправились в погоню?»

 

Маркграф баварский Гельфрат сказал ему в ответа

«Сюда мы прискакали своим врагам вослед.

Мой перевозчик кем-то сегодня был убит.

Об этом славном витязе душа моя скорбит».

 

«Так это, — молвил Хаген, — был перевозчик твой!

Да, я его прикончил, но он всему виной,

Затем, что первый ссору со мною завязал.

Ещё немного — и меня убил бы твой вассал.

 

Ему я и одежду и золото сулил,

Коль он нас переправит, но грубиян вспылил

И так меня ударил по темени веслом,

Что, ярым гневом воспылав, за зло воздал я злом.

 

Извлёк молниеносно из ножен я клинок,

И, насмерть поражённый, гордец свалился с ног.

Знай, я немалый выкуп дать за него готов».[267]

Однако Гельфрат не утих и после этих слов.

 

Вскричал он пылко: «Хаген, не сомневался я,

Что, коль поедет Гунтер через мои края,

Урон немалый будет нам причинён тобою.

Но ты за перевозчика заплатишь головою».

 

Конец копья наставил на Хагена маркграф,

И понеслись друг к другу противники стремглав.

С неукротимым Эльзе схватился Данкварт смело,

Во мраке зазвенела сталь, и битва закипела.

 

Нигде бойцов бесстрашней вы видеть не могли б!

Могучий Гельфрат с ходу врага на землю сшиб,

И на коне бургунда поперсье порвалось.

Впервые Хагену с седла свалиться довелось.

 

Везде трещали копья, повсюду шла резня.

Хоть оглушён был Хаген падением с коня,

В себя пришёл он сразу и на ноги вскочил.

Удар маркграфа лишь вдвойне его ожесточил.

 

Кому-то из вассалов коней стеречь велев,

Враги, в чьих гордых душах пылал великий гнев,

С неистовой отвагой вступили в пеший бой,

Покамест их товарищи сражались меж собой.

 

Хоть был владетель Тронье могуч, проворен, смел,

На щит его обрушить свой меч маркграф сумел.

Взметнулись к небу искры, и лопнул добрый щит.

Почуял воин Гунтера, что смерть ему грозит.

 

Он Данкварта окликнул: «На помощь, милый брат,

Иль гибель уготовит мне дерзкий супостат!

Я с витязем столь сильным один не совладаю».

Ответил Данкварт: «С ним сейчас расправлюсь без труда я».

 

Одним прыжком к баварцу приблизился боец,

И под мечом бургунда маркграф нашёл конец.

Как Эльзе ни пытался за Гельфрата воздать,

Его вассалы дрогнули и обратились вспять.

 

Понёс злосчастный Эльзе в ту ночь большой урон.

Он сам был тяжко ранен, и брат его сражён,

И восемьдесят лучших, отборнейших бойцов

Прияли смерть под натиском бесстрашных пришлецов.

 

Бежала с поля боя баварская дружина.

Кто мешкал хоть минуту, того ждала кончина.

От грохота ударов тряслась земля кругом —

То мчались люди Хагена в погоню за врагом.

 

Но скоро Данкварт в ножны вложил свой меч булатный

И громко крикнул: «Время нам повернуть обратно.

Исходит недруг кровью — с него посбита спесь,

А наших с тылу некому прикрыть, пока мы здесь».

 

Когда до места схватки отряд добрался снова,

Своей дружине Хаген сказал такое слово:

«Взгляните, скольких ныне недостаёт меж нас

И кто в сраженье с Гельфратом безвременно угас».

 

Лишь четырёх героев друзья недосчитались.

К тому ж бойцы из Тронье с врагами расквитались!

Изрядно потускнели щиты стальные их

От крови ста иль более баварцев удалых.

 

Тут показался месяц из тучи на мгновенье,

И рек вассалам Хаген: «Прошу вас о сраженье

Не говорить покуда трём королям моим.

Пусть душу до утра ничто не омрачает им».

 

Когда бойцы нагнали тех, кто вперёд ушёл,

Сморила их усталость — был бой ночной тяжёл,

И многие роптали: «Да скоро ли привал?» —

«Никто нас в гости здесь не ждёт, — так Данкварт отвечал. —

 

С седла и не надейтесь до бела дня сойти».

Ему, кто над дружиной начальствовал в пути,

Дал знать отважный Фолькер, что утомилась рать.

Пусть сообщит, где место им для отдыха избрать.

 

Бесстрашный Данкварт бросил: «Неведомо мне это.

Слезать с коней нельзя нам до самого рассвета,

А утром можно будет и на траве вздремнуть».

Героев не порадовал такой ответ ничуть.

 

У них от вражьей крови весь панцирь побурел,

Но этого во мраке никто не усмотрел.

Когда же солнце снова сверкнуло из-за гор,

Король, взглянув на Хагена, сказал ему в упор:

 

«Не очень вас заботит честь ваших королей,

Коль вы вступили в схватку без помощи моей.

Признайтесь хоть, чьей кровью покрыт ваш щит стальной».

Ответил Хаген; «Дали нам баварцы ночью бой.

 

Но друг их, перевозчик, остался неотмщен.

Неустрашимый Гельфрат был Данквартом сражён,

А Эльзе спасся бегством, лишившись ста бойцов.

Я ж потерял лишь четырёх из ваших удальцов».

 

Где стал на отдых Гунтер — поныне я не знаю,

Но разнеслось известье по землям вдоль Дуная

О том, что дети Уты на празднество спешат.

Был каждый житель Пассау их приближенью рад.

 

А князь-епископ Пильгрим возликовал вдвойне,

Затем что счастлив видеть был у себя в стране

Трёх королей бургундских, племянников своих.

На славу принял он гостей и всю дружину их.

 

Встречать приезжих вышел святитель на дорогу,

Но слишком мал был город, а их — чрезмерно много

И лагерь за Дунаем разбили короли.

Всех нибелунгов на судах туда перевезли.

 

Продлилось ровно сутки их пребыванье там.

Не отказал епископ ни в чём своим гостям.

Направились в Бехларен затем три короля,

О чём узнали Рюдегер и вся его земля.

 

В неё уже въезжали бургунды шагом скорым,

Как вдруг воитель некий представился их взорам —

Он прямо на границе забылся крепким сном,

И Хаген ловко завладел его стальным клинком.

 

Тут Эккеварт достойный — так звался воин тот —

Проснулся и увидел: меча недостаёт.

Пропажею был витязь расстроен и смущён:

Выходит, плохо рубежи оберегает он.

 

Смельчак сказал в унынье: «Умру я от стыда!

Не в добрый час бургунды приехали сюда.

С тех пор как умер Зигфрид, мне белый свет не мил.

Ах, господин мой Рюдегер, свой долг я позабыл!»

 

Услышав это, Хаген ему клинок вернул,[268]

А также шесть браслетов любезно протянул:

«Прими-ка их на память, и будем впредь дружить.

Не трус ты, коль пошёл один границу сторожить».

 

Так Эккеварт ответил: «Пусть вам воздаст Творец,

А я не ездить к гуннам прошу вас, удалец.

У Хагена немало врагов меж ними есть.

Они убийце Зигфрида давно готовят месть».

 

«Защитой, — молвил Хаген, — да будет нам Создатель.

Пока что нас не смеет тревожить неприятель

И лишь одна забота снедает сердце мне —

Где мы найдём на эту ночь приют у вас в стране.

 

Устали наши кони, припасы истощились,

Достать же их за деньги мы б тут напрасно тщились.

Поэтому мы ищем того, кто хлеб и кров

Великодушно разделить с приезжими готов».

 

Воскликнул страж: «Найдётся такой хозяин тут.

Вам Рюдегер охотно даст пищу и приют.

Клянусь, никто не примет вас более учтиво,

Чем он, коль завернуть к нему согласны по пути вы.

 

Он славится радушьем во всех краях чужих.

Так много в нём достоинств, что счесть труднее их,

Чем на лугу весеннем возросшие цветы.

Всегда для гостя у него ворота отперты».

 

«Моим посланцем будьте, — король ему в ответ. —

Скачите и узнайте, согласен или нет

Принять меня с дружиной маркграф, наш старый друг.

Пусть верит: не забуду я вовек его услуг».

 

Промолвил страж: «Охотно исполню ваш приказ», —

И в путь с весёлым сердцем пустился сей же час,

Чтоб обо всём маркграфу поведать честь по чести.

Давно не слышал Рюдегер такой приятной вести.

 

Увидел он, что скачет посланец по дороге,

Узнал его и молвил бехларенцам в тревоге:

«Спешит вассал Кримхильды граф Эккеварт сюда.

Наверное, врагами нам учинена беда».

 

Встречать гонца к воротам отправился маркграф,

А гость, на землю спрыгнув и меч свой отвязав,[269]

Хозяину немедля пересказал те речи,

Которые от пришлецов он услыхал при встрече:

 

«Король бургундский Гунтер прислал сюда меня.

Он, Гизельхер и Гернот, а также их родня

Мне кланяться велели бехларенским друзьям.

От Хагена и Фолькера привет особый вам.

 

А смелый Данкварт, взявший дружину под начал,

Перед моим отъездом спросить вас наказал,

Не слишком ли вам трудно найти и хлеб и кров

Не для одних лишь королей, но и для всех бойцов».

 

С сердечною улыбкой маркграф в ответ ему:

«Я с радостью великой трёх королей приму.

Для них и всех, кто с ними, всегда открыт мой дом.

Я столь желанным мне гостям не откажу ни в чём».

 

«У Данкварта немало воителей лихих.

С ним едет десять сотен и шесть десятков их

Да ровно девять тысяч простых бойцов к тому ж».

Но был обилию гостей лишь рад достойный муж.

 

Посланцу он промолвил: «Спасибо вам за весть.

Для всех, кто б ни приехал, найдётся место здесь.

Считаю я за счастье служить друзьям своим.

В седло, вассалы и родня! Вперёд, навстречу им!»

 

И витязи и слуги седлать коней взялись.

Слова их господина им по душе пришлись.

Тем рьяней исполняли они приказ его.

Лишь Готелинда до сих пор не знала ничего.

 

Авентюра XXVII