О том, как Гунтер позвал Зигфрида на пир

 

 

Брюнхильда задавала себе вопрос всегда:

«С какой Кримхильда стати так чванна и горда?

Ведь муж моей золовки поныне наш вассал,

Хотя уже давно у нас на службе не бывал».

 

Брюнхильду эти мысли не раз лишали сна.

В душе она глубоко была уязвлена

Тем, что на службу Зигфрид досель не прибыл к ней,

И правду выведать сполна хотела всё сильней.

 

Тогда она у мужа осведомилась ловко,

Нельзя ль ей будет снова увидеться с золовкой.

Но хоть вопрос подобный невинен был вполне,

Король ответил нехотя красавице-жене.

 

Сказал державный Гунтер: «Об этом позабудь.

От Ксантена до Вормса не столь короток путь,

Чтоб приглашать Кримхильду сюда имел я право», —

На что Брюнхильда молвила надменно и лукаво:

 

«Как подданный ни знатен, как ни прославлен он,

Всё ж воля государя и для него закон».[121]

Король лишь усмехнулся — ему-то лучше знать,

Что в Вормсе жил не как вассал его отважный зять.

 

Взмолилась королева: «Мой милый муж, устрой,

Чтобы приехал Зигфрид сюда с твоей сестрой.

Давным-давно с Кримхильдой нам повидаться надо.

Поверь, что буду встрече с ней я бесконечно рада.

 

О том, как с ней, прекрасной душою и лицом,

Перед моею свадьбой сидели мы вдвоём,

Поныне вспоминаю с большой любовью я.

Была достойна Зигфрида, мой друг, сестра твоя».

 

Брюнхильда так просила, что Гунтер уступил:

«Знай, в Вормсе их увидеть я сам бы счастлив был.

Не трать же слов напрасно — согласье я даю

Их пригласить через гонцов на Рейн, в страну мою».

 

Она ему: «Так жажду я свидеться с родными,

Что ты сказать мне должен, кого пошлёшь за ними,

Когда велишь в дорогу отправиться гонцам

И скоро ли мой зять с женой прибудут в гости к нам».

 

«Скажу, — король ответил. — Я ленников своих

Пошлю к ним три десятка». К себе призвал он их

И снарядил в дорогу, Брюнхильда ж припасла

По платью пребогатому для каждого посла.

 

Державный Гунтер молвил: «Запомните, герои:.

Когда посольство примут мой зять с моей сестрою,

Вы им передадите дословно от меня,

Что любит их по-прежнему вся вормсская родня,

 

Что мы с женой их просим пожаловать сюда

И будем за согласье признательны всегда,

Что мы обоих в гости к солнцевороту ждём

И что они найдут у нас заслуженный приём.

 

Моей сестре особо скажите, что она

С супругом непременно приехать к нам должна,

А Зигмунда уверьте, когда вас примет он,

Что здесь, на Рейне, чтут его и шлют ему поклон».

 

Тут дамы, и Брюнхильда, и королева-мать

Немало наказали приветов передать

Всем тем, кто в Нидерланды с Кримхильдой отбыл встарь,

И отправляться приказал посланцам государь.

 

Готов посольство править был каждый из гонцов,

Они проворно сели на добрых скакунов

И понеслись галопом — неблизкий путь их ждал.

Охрану им надёжную король в дорогу дал.

 

Послы скакали быстро и не щадя коней,[122]

Но к Зигфриду попали лишь через двадцать дней.

Он в замке нибелунгов в ту пору находился.

В Норвежской марке замок тот на скалах громоздился.

 

Король с женою были чуть свет извещены,

Что витязи явились к ним из чужой страны:

Они — в бургундском платье и вид у них лихой.

Кримхильда с ложа спрыгнула, вняв новости такой.

 

Во двор велела глянуть она одной из дам,

И та ей объявила, что видит Гере там

И что успели гости уже сойти с седла.

В волненье мысль о земляках Кримхильду привела.

 

«Взгляни, мой друг, кто прибыл в наш замок на заре.

Стоит, — она вскричала, — граф Гере во дворе.

Сюда его с друзьями прислал мой милый брат».

Бесстрашный Зигфрид ей в ответ: «Таким гостям я рад».

 

Встречать гонцов из Вормса сбежался замок весь.

Им выказать радушье любой считал за честь.

Возликовал и Зигмунд,[123]про их приезд узнав:

Король был стар, но сохранил гостеприимный нрав.

 

Тут отвели покои для отдыха гостей,

И челядь у приезжих взяла их лошадей.

Затем послов позвали в большой приёмный зал,

Где Зигфрид близ жены своей на троне восседал.

 

Они учтиво встали, когда вошли гонцы.

Тепло был принят Гере, а с ним и все бойцы,

Которым Гунтер ехать в посольство повелел.

Маркграфу предложили сесть, но он не захотел.[124]

 

«Хотя с дороги дальней немудрено устать,

Нам, государь, пред вами дозвольте постоять,

Пока мы не расскажем, как надлежит гонцам,

С чем Гунтер и Брюнхильда нас сюда прислали к вам.

 

Садиться нам не время: мы передать должны

Привет, что шлют вам Ута, а с ней её сыны —

Млад Гизельхер и Гернот, родные и друзья,

И все, кого, сбираясь в путь, успел увидеть я».

 

«Пусть бог, — промолвил Зигфрид, — воздаст шурьям моим,

А я люблю их нежно и доверяю им.

Моя супруга — также. Теперь сказать должны вы,

По-прежнему ль мои друзья здоровы и счастливы.

 

Давно я их не видел. Быть может, кто-нибудь

Дерзнул за это время на честь их посягнуть?

Коль так, приду на помощь я им, как в дни былые,

И недруг их поплатится за умышленья злые».

 

Отважный витязь Гере сказал ему в ответ:

«Живут мои владыки без горестей и бед.

Они на пир весёлый вас, государь, зовут.

Ведь Зигфрида, поверьте мне, глубоко в Вормсе чтут.

 

Они супругу вашу приехать просят с вами,

Как только снова минёт зима с её снегами.

До дня солнцеворота вас будут дожидаться».

Король ему: «Едва ль смогу с роднёй я повидаться».

 

Тогда посол бургундский заговорил опять:

«На Рейн зовёт вас Ута, супруги вашей мать,

И Гизельхер, и Гернот. Грех им не дать согласья:

Сестру и зятя вновь обнять почтут они за счастье.

 

Брюнхильда, королева и госпожа моя,

Со свитою вас просит о том же, что и я.

Она б безмерно рада увидеть вас была».

Пришлась Кримхильде по сердцу такая речь посла.

 

В родстве был с нею Гере. На радостях она

Маркграфа усадила и всем дала вина.

Тут старый Зигмунд тоже пришёл в приёмный зал

И там, бургундов увидав, приветливо сказал:

 

«Вам, Гунтеровы люди, вам, витязи, привет!

Что ж вы не появлялись здесь целых десять лет,[125]

С тех пор как сын мой Зигфрид Кримхильде стал супругом?

Не подобает своякам пренебрегать друг другом».

 

Посланцев ободрило радушие такое.

Усталость и заботы с них сняло как рукою.

За стол их усадили, и пир пошёл честной.

Не обделили яствами гонцов король с женой.

 

Шло девять дней веселье у Зигфрида с посольством,

Но, наконец, пресытясь хозяйским хлебосольством,

Бургунды намекнули, что время ехать им.

Тогда король прийти к нему велел друзьям своим.

 

В таких словах совета у них он попросил:

«Меня мой шурин Гунтер на праздник пригласил.

Мне самому в охоту увидеть свояка,

Да больно до Бургундии дорога далека.

 

Зовут со мной Кримхильду на Рейн мои шурья,

Но утомить в дороге боюсь супругу я

И сам не знаю — ехать или не ехать мне,

Хоть тридевять земель пройду, чтоб услужить родне».

 

Ответили вассалы: «Езжайте в добрый час,

Коль погостить на Рейне охота есть у вас,

Но пусть сопровождает вас тысяча бойцов,

Чтоб с честью были приняты вы у своих шурьёв».

 

Тут Зигмунд Нидерландский вошёл и слово взял:

«Что ж, сын мой, об отъезде отцу ты не сказал?

Рад, если ты не против, я буду к вам примкнуть

И сотню добрых витязей возьму с собою в путь».

 

«Коль ехать вам угодно, любезный мой отец,

Я буду только счастлив, — ответил удалец. —

Мы выступим отсюда через двенадцать дней».

Дал Зигфрид спутникам своим одежду и коней.

 

Когда сказали Гере и остальным гонцам,

Что Зигфрид согласился прибыть на пир к шурьям,

Уехали бургунды к владыке своему

С известьем, что на празднество прибудет зять к нему.

 

Король и королева, как говорят сказанья,

Подарков столько дали посланцам на прощанье,

Что не смогли их кони подобный груз поднять

И вьючных лошадей на Рейн с собой пришлось им гнать.

 

С отцом совместно Зигфрид дружинников одел,

А Эккеварт на совесть о дамах порадел:

Маркграф велел, чтоб были для них привезены

Наряды наилучшие со всех концов страны.

 

Щиты и сёдла стали готовить удальцы.

Все, кто на Рейн сбирались, — и дамы и бойцы —

В избытке получили, что нужно было им.

Вёз Зигфрид свиту пышную с собой к друзьям своим.

 

Меж тем гонцы скакали дорогою знакомой,

И через три недели посольство было дома,

И Гере спрыгнул наземь с седла перед дворцом,

Где он тепло и радостно был встречен всем двором.

 

С расспросами пристали и стар и млад к гонцу,

Но он ответил вормсцам, как витязю к лицу:

«Всё Гунтер сам расскажет, увидевшись со мной»,[126] —

И в зал пошёл, где ожидал послов король с роднёй.

 

Вскочил он им навстречу. Затем его жена

Сказала, как посланцам признательна она

За службу и усердье. Потом король спросил:

«Маркграф, как принял вас мой зять, который мне мил».

 

«Зарделся, — молвил Гере, — от радости он весь,

Когда ему с супругой от вас привёз я весть.

Вам с госпожой Брюнхильдой его отец и он

Шлют самый искренний привет и дружеский поклон».

 

Тогда вопрос маркграфу Брюнхильда задала:

«Всё так же ли Кримхильда учтива и мила,[127]

И вправду ли приедет она к нам с мужем в гости?»

Ответил Гере доблестный: «Сомненья в том отбросьте».

 

Посла к себе и Ута велела пригласить,

Чтоб о здоровье дочки его порасспросить,

И радостью исполнил он королеву-мать,

Сказав, что вскорости она обнимет дочь опять.

 

Поведали посланцы, как щедр был Зигфрид к ним,

Их одарив казною и платьем дорогим.

Пленили всех вассалов трёх братьев-королей

Подарки эти пышностью и красотой своей.

 

«Нетрудно, — молвил Хаген, — казаться тороватым,

Когда владеешь кладом, у нибелунгов взятым.

До самой смерти Зигфрид не расточит тот клад.

Заполучить в Бургундию его я был бы рад».[128]

 

Весь Вормс нетерпеливо гостей высоких ждал.

Их поскорей увидеть мечтал любой вассал,

И рук не покладая с зари и до зари

К приезду их готовили дворец богатыри.

 

И стольник Ортвин Мецский, и чашник Синдольт смелый

Без отдыха трудились — у них хватало дела:

Уж коли пир назначен, зал в срок убрать изволь.

Постельничего Хунольта дал в помощь им король.

 

Начальник кухни Румольт с отрядом поваров

Орудовал умело десятками котлов,

Чанов, кастрюль, кувшинов, горшков и сковород.

Тот, кто на праздник явится, голодным не уйдёт.

 

Авентюра XIII