В конце двадцатого столетия наконец-то происходит давно предсказывавшееся слияние медиа, компьютерных технологий и телекоммуникаций в гипермедиа. И вновь не ослабевающее стремление капитализма к большему разнообразию и интенсивности творческих возможностей человеческого труда готово качественно изменить характер нашей работы, развлечений и совместной жизни. В результате объединения различных технологий посредством общих протоколов образуется нечто, превосходящее простую сумму составляющих. Когда способность к производству и приему неограниченных объемов информации любого вида сочетается с потенциалом глобальных телефонных сетей, появляется возможность фундаментального преобразования существующих форм трудовой деятельности и проведения досуга. Возникнут новые отрасли промышленности, а от нынешних фаворитов фондового рынка не останется и следа. В такие периоды глубоких социальных изменений любой человек, способный дать простое объяснение происходящего, будет выслушан с превеликим вниманием. В этот критический момент представителям свободного союза писателей и хакеров, капиталистов и художников с Западного побережья США удалось дать определение гетерогенной ортодоксии наступающей информационной эпохи — «калифорнийская идеология».
Эта новая вера возникла на основе странного сплава культурной богемности Сан-Франциско с передовыми технологиями Силиконовой долины. Раскручиваемая в журналах, книгах, на телевидении, веб-сайтах, в группах новостей и Интернет-конференциях, «калифорнийская идеология» причудливым образом сочетает в себе вольный дух хиппи с предпринимательским рвением яппи. Подобное сочетание противоположностей было достигнуто благодаря глубокой вере в освободительный потенциал новых информационных технологий. В этой цифровой утопии каждый станет хиппи и богачом. Поэтому отнюдь неудивительно, что столь оптимистическое видение будущего было с энтузиазмом воспринято компьютерными «чайниками», нерадивыми студентами, капиталистами-новаторами, общественными активистами, модными преподавателями, бюрократами от футурологии и политиканами-оппортунистами по всей Америке. Что касается европейцев, то они, как всегда, быстро скопировали последнюю американскую моду. В то время как отчет Комиссии Евросоюза содержит рекомендации следовать калифорнийской модели «свободного рынка» с целью построения «информационной супермагистрали», наиболее продвинутые художники и профессора энергично подражают «постчеловеческим» философам экстропианского культа с Западного побережья. В отсутствие сколько-нибудь заметных конкурентов триумф «калифорнийской идеологии» кажется абсолютным.
Повсеместная привлекательность этих идеологов с Западного побережья не просто следствие их заразительного оптимизма. Прежде всего, они являются горячими поборниками того, что представляется безупречной либертарианской моделью политики: они жаждут использовать информационные технологии для построения новой «джефферсоновской демократии», при которой любой индивид получит возможность для свободного самовыражения внутри киберпространства. Однако в своей борьбе за этот кажущийся столь восхитительным идеал технофанаты одновременно воспроизводят некоторые из наиболее атавистических черт американского общества, в частности связанных с горьким наследием рабства. Их утопические представления о Калифорнии основываются на умышленном игнорировании других, еще более негативных сторон жизни обитателей Западного побережья: расизма, нищеты и деградации окружающей среды. По иронии судьбы в не столь отдаленном прошлом интеллектуалы и художники района залива Сан-Франциско были всерьез обеспокоены именно этими вопросами.
