Субъективное право, воля, интерес

Субъективное право имеет много пластов и граней исследования, один из них – вопрос о соотношении субъективного права с интересом и волей индивида, с которыми оно имеет глубокую органическую связь. Важность проблемы связана с тем, что осуществление и защита субъективных прав неразрывно связана с удовлетворением интересов. Причем, по справедливому замечанию В. П. Грибанова, роль интереса в праве и его связь с субъективным правом не ограничивается теми случаями, когда закон непосредственно упоминает объективный интерес, те или иные права предоставляются именно с учетом интересов[488].

Признание значения интереса в праве породило среди части правоведов мнение, что интерес включается в содержание субъективного права. Р. Иеринг впервые поставил интерес в центр субъективного права и рассматривал его в качестве движущего мотива человеческой деятельности. Обеспечение и защиту интереса призвано обеспечивать субъективное право. Более того, право возникло как результат борьбы людей за достижение интересов и потребности в защите последних. Право, по учению Иеринга, слагается из двух элементов: материального, под которым подразумеваются интерес, выгода правообладателя, обеспеченная правом; и формального, суть которого в защите интересов от возможных посягательств[489].

Идея встретила возражения со стороны многих ученых, которые, отмечая важное значение интереса, все же не считают его составной частью субъективного права, но рассматривают его как нечто внешнее по отношению к нему. В свое время С. Н. Братусь вывел интерес за рамки субъективного права: субъективное право, опираясь на интерес, само интересом не является, хотя утеря социально значимого интереса и может привести к тому, что субъективное право утратит свое значение и свою ценность[490]. Напротив, О. С. Иоффе занимал другую позиции, включая интерес в состав субъективного права[491].

Грибанов, подходя к проблеме с философско-психологических и юридических позиций, предложил начать рассмотрение проблемы с ответа на вопрос, что следует понимать под интересом. Сторонники включения интереса в содержание субъективного права оперируют понятиями «интерес» как аксиомой, общеизвестным понятием, не пытаясь раскрыть его содержание. Между тем в юридической литературе понятие «интерес» употребляется в различных значениях. Грибанов рассуждает о том, что интерес, несмотря на его изучение со стороны таких наук, как психология, философия, политическая экономия, все же остается раскрытым не до конца. В частности, не решен вопрос о том, является ли интерес субъективным, выражающим известную психическую настроенность субъекта либо он по природе своей объективен, т.е. неизбежно сопровождает жизнь человека[492].

С точки зрения психологии интерес – это определенное отношение личности к предметам. Однако диалектическая философия рассматривает интерес как явление объективного мира, связанное с фактом его бытия и не завязанное на воле субъекта. Интерес – это не только результат работы человеческого сознания, но и реально существующее явление. На его формирование влияют национальные, религиозные, нравственные, возрастные и другие факторы. Они проявляют свое действие, принимая вид интересов. Следовательно, интерес возникает как результат соединения внешних факторов и воли человека. Таким образом, в интересе имеет место сочетание как объективных, так и субъективных моментов. В юридической литературе интерес рассматривается и как выгода, обеспеченная нормой права, причем не материальной, а процессуальной нормой, так же как и охраняемое законом благо. Грибанов не соглашается с таким определением, поскольку, по его мнению, благо и выгода есть то, на что направлен интерес, а это исключает отождествление интереса с благом или выгодой. Интерес есть соединение потребности и побуждения: «Интерес – это потребность, принявшая форму сознательного побуждения[493].

Возвратимся к вопросу о соотношении интереса и субъективного права. Как и Братусь, Грибанов дает отрицательный ответ по поводу включения интереса в содержание субъективного права. Интерес, как побуждение к действию, вызванное определенной потребностью, в том числе и к совершению действий, связанных с приобретением субъективных гражданских прав, всегда существует раньше самого действия заинтересованного лица. Поэтому, по большей части, интерес возникает независимо от субъективного права и до его возникновения, а следовательно, является предпосылкой для приобретения субъективных прав. Кроме того, интерес можно считать предпосылкой осуществления и защиты субъективных прав. Но, по мнению Грибанова, это лишь одна сторона взаимосвязи, другая сторона состоит в том, что, в свою очередь, удовлетворение интереса управомоченного лица является целью любого субъективного права, которое выступает как правовое средство удовлетворения интереса[494].

Рассмотрение субъективного права как средства удовлетворения законного интереса разделяется и Власовой. Она выводит интерес за пределы субъективного права и считает, что он не может рассматриваться в качестве составной его части. Субъективное право – это форма выражения интереса, средство его достижения и защиты[495]. Мотовиловкер, хотя и выступает с резкой критикой позиции Власовой, также не включает интерес в содержание субъективного права. Критика эта состоит в том, что первый возражает против соотнесения понятий «субъективное право» и «интерес» как «средство» и «цель». По его мнению, суть их отношения можно определить как «возможность» и «действительность», притом, что субъективное право следует соотносить не с интересом, а с фактом удовлетворения интереса[496].

За включение интереса в содержание субъективного права высказался в свое время О. С. Иоффе, а вслед за ним Ю. К. Толстой. Не соглашаясь с ними, Грибанов писал, что если последовать такой позиции, то придется отождествлять субъективное право и интерес, а между тем, сторонники включения интереса определяют субъективное право как меру возможного поведения лица в целях удовлетворения его интересов. Выходит, что, во-первых, за управомоченным лицом закреплена именно «мера возможного поведения», а во-вторых, она закреплена в целях удовлетворения интересов управомоченного. При таком понимании удовлетворение интересов есть цель субъективного права, а субъективное право есть средство удовлетворения интересов[497].

Я. М. Магазинер в свое время привел очень весомые доводы в целях доказательства нетождественности интереса и субъективного права. Он отмечал, что возможно существование интереса, не являющегося субъективным правом. Также возможно и субъективное право без всякого интереса. То есть субъективное право может не совпадать с интересом управомоченного, но от этого оно не перестает оставаться субъективным правом. Если бы право совпадало с интересом, то оно существовало бы до тех пор, пока в нем есть интерес. Тогда бы глухой потерял права на свои музыкальные инструменты, а слепой на свои картины. Интерес, конечно, присутствует в тени субъективного права. Но его наличие, равно как и отсутствие, юридического значения не имеет В противном случае для осуществления и защиты субъективного права субъекту надобно было бы доказывать наличие или отсутствие у него интереса, что противоречит самой идее субъективного права.

Возвращаясь к взглядам Иеринга, следует сказать, что Магазинер отмечал имеющиеся в них противоречия и считал, что Иеринг сам выдвинул аргументы против своих положений. Это проявилось в ходе формирования теории правовых рефлексов, т.е. таких интересов, которые не связаны напрямую с субъективным правом. Например, повышение импортных пошлин выгодно для отечественных товаропроизводителей, однако эти последние не имеют права требовать взимания пошлин. Этот закон может быть полезен, но он не дает никаких прав. Такой интерес и польза называются рефлексами права[498].

Коснемся немного соотношения воли и субъективного права. Воля имеет огромное значение в построении и реализации субъективного права. Достаточно сказать, что до середины XIX в. именно воля индивида составляла, по общепринятому мнению, содержание субъективного права. Это последнее определялось как господство воли. Немецкий юрист Б. Виндштейн писал: «…Нравственный порядок предписывает, что следует желать…, стало быть, право (правомочие) есть установленная юридическим порядком дозволенность воли; это есть предоставленная юридическим порядком власть или господство»[499].

Понимание субъективного права как воли было опровергнуто и признано, что воля не является содержательным его элементом. По смыслу волевой теории сущность права, как объективного, так и субъективного, состоит именно в воле, и для обоснования этой позиции приводятся следующие аргументы. Правовые нормы служат выражением воли того социума, в котором они действуют. Правомочие лица есть та сфера, в которой господствует индивидуальная воля, защищенная нормами объективного права. Трубецкой, анализируя данную концепцию, указывает, что по этой теории правоспособность совпадает с волеспособностью. Поэтому аргументация не совершенна. Иерингу, который оспаривал такую позицию, не составило труда выдвинуть контраргументы. В самом деле, умалишенные дети не могут обладать волей, но от этого не лишаются прав[500].

Магазинер приводит следующий пример: командир полка имеет право наказывать, хотя бы и тяготился этим правом. Также правом обладают и безумные и малолетние, и юридические лица, а воли у них всех, конечно, нет, А потому им даются волеспособные законные представители, которые действуют от их имени и, соответственно, осуществляют права. Ученый заключает, что воля необходима для осуществления права, но не для самого его существования.

Таким образом, воля имеет существенное значение для субъективного права, но она играет роль рычага для приведения его в действие. Коль скоро субъективное право есть конструкция, то оно неизбежно пребывает в оторванности от субъекта как реального человека, наделенного сознанием, волей и чувствами. Хотя в то же время правовые конструкции созданы человеком и существуют для его блага, и им же претворяются в жизнь. Поэтому воля – это условие жизнедеятельности субъективного права.

В конце XIX в. Еллинек выдвинул теорию, по которой и воля и интерес – оба составляют сущность субъективного права и оба обусловливают друг друга. Данное сочетание воли и интереса, признанное правом, есть узловой момент субъективного права. Поэтому Еллинек определял субъективное право как признанное и защищенное правопорядком господство человеческой воли, направленное на благо или интерес. Со своей стороны Магазинер считает интерес целью права, а волю – средством осуществления права. То есть воля и интерес являются спутниками права, иногда его условием, но вовсе не обязательно элементами самого существа права, которое без них мыслимо и реально существует. Право – это возможность действия, охраняемая силой правопорядка для тех моментов, когда есть, например, интерес и воля осуществлять право не только для настоящего, но и для будущего. Пока эта возможность существует, есть и право. Магазинер приходит к выводу, что субъективное право соединяет в себе два момента: формальный, т.е. возможность действовать для осуществления известной воли, и материальный, т.е. возможность действовать для осуществления известного интереса. Причем обе эти возможности не просто фактические, но и правовые, или основанные на объективном праве. Объединяя формальный и материальный моменты в одно определение, мы видим, что субъективное право есть юридическая возможность действовать для осуществления воли и интереса[501].

Подводя итог, следует сказать, что субъективное право является сложным и многогранным правовым феноменом, который требует постоянного осмысления. Как и все другие конструкции, оно подвержено изменениям, наполняется новым содержанием. Неизменна лишь его непреходящая ценность, проявляющаяся и как конструкция и как реалия в процессе осуществления. Поэтому в обозримом будущем, несомненно, теория субъективного права будет оставаться одним из узловых моментов юридической науки.

 

Глава 12

ПРЕДМЕТ И МЕТОД

ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ