Глава I. Становление и модернизация рыночной экономики в России в 1880 – 1910-х гг.

1.1. Модернизация – как процесс социально-экономического развития (теория и концептуальные подходы)

В конце XIX – начале XX вв. мир вступил в новую фазу своего развития. В передовых странах Запада капитализм достиг империалистической стадии. Россия относилась ко «второму эшелону» стран, вступивших на путь капиталистического развития [1].

За пореформенное сорокалетие Россия добилась значительных успехов в экономике, прежде всего в развитии промышленности. Она проделала путь, на который странам Запада потребовались века[2]. Этому способствовал ряд факторов и, прежде всего использование опыта и оказание помощи развитых капиталистических стран, а также экономическая политика правительства форсированного развития ведущих отраслей промышленности и железнодорожного строительства. В результате российский капитализм вступил в империалистическую стадию почти одновременно с передовыми странами Запада. Для него были характерны все основные черты, свойственные этой стадии, хотя имелись и свои особенности.

После промышленного подъема 1890 гг. Россия пережила тяжелый экономический кризис 1900 – 1903 гг., затем период длительной депрессии 1904 – 1908 гг. В 1909 – 1913 гг. экономика страны сделала новый резкий скачок. Объем промышленного производства возрос в 1,5 раза[3]. На эти же годы пришелся ряд необычайно урожайных лет, что придало экономическому развитию страны прочную базу. Процесс монополизации российской экономики получил новый импульс. Кризис начала века ускорил процесс концентрации промышленного производства. Бурными темпами шло акционирование предприятий. В результате на смену временным предпринимательским объединениям 1880 – 1890 гг. пришли мощные монополии – в основном картели и синдикаты, объединявшие предприятия для совместного сбыта продукции: (Продмед, Продуголь, Продвагон, Продпаровоз и др.)[4].

Одновременно шло укрепление банков и образование банковских групп (Русско-Азиатского, Петербургского международного, Азовско-Донского банков)[5]. Укреплялись их связи с промышленностью, в результате чего возникали новые монополистические объединения типа трестов и концернов[6]. Вывоз капиталов из России не получил особого размаха, что объяснялось как недостатком финансовых средств, так и необходимостью освоения огромных колониальных районов империи[7]. Незначительным было и участие российских предпринимателей в международных союзах. Россия включилась в передел сфер влияния в мире, но при этом наряду с интересами российской буржуазии значительную роль играли военно-феодальные устремления царизма.

Несмотря на высокие темпы экономического развития, России все же не удалось догнать ведущие страны Запад[8]. В начале XX в. она была среднеразвитой аграрно-индустриальной страной с ярко выраженной многоукладностью экономики. Наряду с высокоразвитой капиталистической индустрией, в экономике России большой удельный вес принадлежал различным раннекапиталистическим и полуфеодальным формам хозяйства, от мануфактурного, мелкотоварного до патриархально-натурального.

Сосредоточением пережитков феодальной эпохи оставалась российская деревня. Важнейшими из них были, с одной стороны, латифундиальное помещичье землевладение, крупные помещичьи имения, широко практиковавшиеся отработки (прямой пережиток барщины)[9]. С другой стороны, крестьянское малоземелье, средневековое надельное землевладение, община с ее переделами, чересполосицей, которые являлись тормозом для модернизацию крестьянского хозяйства. Хотя здесь и произошли определенные сдвиги, выражавшиеся в расширении посевных площадей, росте валовых сборов сельскохозяйственных культур, повышении урожайности, однако в целом аграрный сектор разительно отставал от промышленного, и это отставание все более принимало форму острейшего противоречия между потребностями буржуазной модернизации страны и тормозящим влиянием феодальных пережитков. Социально-классовая структура страны отражала характер и уровень ее экономического развития[10]. Наряду с формировавшимися классами буржуазного общества (буржуазия, пролетариат) в нем продолжало существовать и сословное деление – как наследие феодальной эпохи: дворянство, купечество, крестьянство, мещанство[11].

К началу XX в. ведущие позиции в экономике страны занимала буржуазия. Однако она вплоть до середины 1990-х гг. фактически не играла сколько-нибудь самостоятельной роли в общественно-политической жизни страны. Будучи зависимой от самодержавия, она долгое время оставалась аполитичной и консервативной силой[12]. Дворянство, оставаясь правящим классом-сословием, сохранило значительную экономическую силу. Несмотря на утрату почти 40% всех своих земель, оно к 1905 году сосредоточило свыше 60% всего частного землевладения, и было важнейшей социальной опорой режима, хотя в социальном плане дворянство теряло свою однородность, сближаясь с классами и слоями буржуазного общества[13]. Крестьянство, составляющее почти 3/4 населения страны, также было глубоко затронуто процессом социального расслоения (20% - кулаки, 30% - середняки, 50% - бедняки). Между полярными его слоями назревали противоречия.

Класс наемных рабочих, насчитывавший к концу XIX в. около 18,8 млн. человек, также был весьма неоднороден. Значительная часть рабочих, особенно недавно пришедших из деревни, сохраняла еще связь с землей и хозяйством. Ядро класса составлял фабрично-заводской пролетариат, насчитывавший к этому времени около трех млн. человек, причем свыше 80% его было сосредоточено на крупных предприятиях[14].

Политическим строем России была абсолютная монархия. Сделав в 60 – 70-х гг. XIX в. шаг по пути превращения в буржуазную монархию, царизм юридически и фактически сохранил все атрибуты абсолютизма. Закон по- прежнему провозглашал: «Император российский есть монарх самодержавный и неограниченный». Николай II, взошедший на престол в 1894 году, твердо усвоил мысль о божественном происхождении царской власти и считал, что самодержавие есть единственная форма правления, приемлемая для России. С упорным постоянством он отвергал все попытки ограничить свою власть.

Неограниченность царской власти на местах проявлялась во всевластии чиновников и полиции, оборотной стороной которой являлось гражданское и политическое бесправие народных масс. Социальный гнет, отсутствие элементарных гражданских свобод дополнялись во многих районах России национальным гнетом[15].

Российская империя являлась многонациональным государством, в котором 57% населения составляли нерусские народы, подвергавшиеся в той или иной форме национальному угнетению. Национальный гнет проявлялся по-разному, в зависимости от уровня социально-экономического, политического и культурного развития того или иного региона. При этом важно отметить, что уровень жизни русского народа был не выше, а чаще даже ниже, чем других народов. В развитых районах (Финляндия, Польша, Прибалтика, Украина) угнетение проявлялось в стремлении к унификации местных условий и их специфики с общероссийскими устройством[16]. В остальных окраинах, где национальный вопрос переплелся с колониальным, значительное место занимали полуфеодальные методы эксплуатации, процветал административный произвол. Царизм не только ущемлял права нерусских народов, но и сеял между ними рознь, недоверие, вражду. Все это не могло не породить национальный протест. Однако раскол российского общества происходил, главным образом, не по национальному, а по социальному признаку.

Тяжелое экономическое положение, гражданское и политическое бесправие, репрессии и преследования явились причиной постоянно растущей эмиграции из России. Крестьяне массами устремлялись на заработки в приграничные государства, а затем в США, Канаду, Бразилию и даже Австралию[17]. Стремясь избежать притеснений на национальной почве, немалое число российских подданных эмигрировало. И, наконец, все более заметную часть эмиграции составляли люди, сделавшие целью своей жизни борьбу с самодержавием.

Определённым тормозом для развития рыночных отношений была неразвитость кредитной системы, отсутствие коммерческих банков. Государственный банк, созданный в 1860 году, выдавал в основном ипотечные ссуды крупным землевладельцам под залог земли, то есть кредиты почти не были связаны с производственной сферой. В конце 1860 – начале 1870 гг. в банковском деле разгорелась настоящая учредительская горячка[18]. Бурное развитие промышленности и железнодорожного строительства требовало крупных капиталов, превышающих возможности отдельных предпринимателей, поэтому в эти же годы достаточно быстро развивалось акционерное дело. До реформы в стране насчитывалось всего 78 акционерных компаний с общим капиталом в 72 млн. рублей. За годы так называемой учредительской горячки было создано 357 акционерных компаний с капиталом в 1116 млн. руб. Правда, многие из этих компаний, возникших на волне биржевого ажиотажа, оказались «дутыми» и лопнули[19].

Процесс концентрации крупных российских капиталов, как и в других странах, начался преимущественно в сфере железнодорожного строительства[20]. Из всего совокупного капитала в промышленность было вложено лишь 14%, тогда как в железнодорожный транспорт – более 60%, что сыграло существенную роль в бурном росте данной отрасли. За 1890 – 1900 гг. протяженность железных дорог увеличилась в два раза. Быстрые темпы роста тяжелой индустрии потребовали увеличения добычи каменного угля и нефти. Добыча нефти возросла в 2,5 раза, каменноугольная промышленность увеличила свое производство в три раза[21]. Бурный подъем переживало железнодорожное строительство. В условиях промышленного подъема 1890 гг. происходила вторая волна учредительской лихорадки. Так, в 1893 – 1900 гг. количество акционерных обществ возросло с 648 до 1369. Но в отличие от первого этапа, акционерный капитал стал направляться в основном в промышленное производство. Если в 1870 – 1880 гг. акционерные общества возникали прежде всего в легкой промышленности, то в 1890-е гг. – в тяжелой, причем их капиталы направлялись на строительство новых предприятий в недавно освоенных регионах (юг Украины, район Баку).

Не менее важной сферой мобилизации частных капиталов являлось банковское дело. В 1864 – 1873 гг. было учреждено около сорока акционерных банков, среди них: Частный коммерческий банк (1864 г.) в Петербурге, Московский купеческий банк (1866 г.)[22]. Причем с самого начала они занимали большой удельный вес в совокупных ресурсах страны: пять крупнейших банков уже в 1875 – 1881 гг. охватывали около половины, а двенадцать банков – до 75% всех банковских ресурсов России. В те же годы самым крупным из них был Волжско-Камский банк[23]. Своеобразием кредитной системы этого периода было наличие банков земельного кредита, в том числе государственного Дворянского земельного банка (1885 г.), которые по-прежнему отвлекали денежные ссуды от их производительного использования в аграрном секторе.

Конец XIX – начало XX в. отмечен быстрым увеличением
численности населения Российской империи. За период с 1897
год (когда была проведена первая всероссийская перепись) по
1913 год оно возросло на 1/3 и перед первой мировой войной
составляло 165,7 млн. человек (без Финляндии). Такой
значительный рост достигался за счет высокого уровня
рождаемости (в 1909 – 1913 гг. на тысячу населения
приходилось 44 родившихся) и снижения смертности, которая,
впрочем, в России в 1913 году была выше, чем в наиболее
экономически благополучных странах (в 1911 – 1913 гг. – 27,2
умерших на тысячу человек, в то время как, например, в
Дании – 12,9, Норвегии – 13,5 в Голландии – 13,6)[24].
Ускоренное экономическое развитие страны сопровождалось
быстрым ростом городского населения, хотя его удельный вес
был по-прежнему невелик (в 1913 году в городах проживало 16%
населения империи).

Бурно развивающаяся страна требовала всё новых экономических вливаний, соответственно значительных расходов бюджетных средств и поиска новых источников денежных поступлений. После страшного голода 1891 года, нанёсшего удар по экономике страны последовал ряд урожайных лет, позволивших как-то поправить ситуацию. Так в 1893 году доходы государства превысили расходы на 98,8 млн. рублей. В основном это могло быть достигнуто только благодаря увеличению налогов. В частности, при Витте была окончательно отменена подушная подать в земледельческих районах Сибири, оборонная подать приняла форму раскладочного налога. Но главное – Витте предпринял попытку реформирования торгово-промышленного обложения.

Главный бич всех налогов – обложение не от размера дохода, а формы собственности и личности владельца (в зависимости от гильдии, титула и т.п.). К началу двадцатого века эти налоги приносили казне около 7% от всей суммы государственных доходов[25].

Торговля и промышленность России облагались налогами в весьма малом размере. К середине 1890 г. позапрошлого столетия налоги на эти отрасли составили около 3% от всех доходов бюджета[26], хотя торговля и промышленность уже стали стержнем экономического развития и доходы от этих отраслей составляли почти половину всех доходных статей государственного бюджета.

Витте начал реформу с того, что увеличил промысловый налог с трёх процентов до пяти. Доходы казны сразу увеличились на пять млн. рублей. В 1893 году была изложена программа Министерства финансов по реформированию налоговой отрасли, основной сутью которой было переориентирование с внешних признаков при налогообложении на другие, более современные методы[27].

Наилучшим выходом мог бы стать так называемый прогрессивный налог. Однако Россия была к этому просто не готова. Сам Витте подчеркивал, что «многие источники доходов остаются до сих пор не обложенными и у податной администрации никаких сведений о них нет…» и что «при таких условиях введение подоходного налога вызвало бы со стороны плательщиков нескончаемые попытки к сокрытию доходов…»[28].

После жарких дебатов на эту тему 8 июня 1898 года был введён промысловый налог. Сам налог состоял из основного и дополнительного. Основной налог являлся ни чем иным, как ежегодной платой за лицензию на право занятия тем или иным видом деятельности. Но теперь его размер устанавливался в зависимости от отрасли предприятия, его размеров и места положения. В связи с этим всю Российскую империю поделили на пять экономических регионов по уровню развития. Таким образом, налогообложением в зависимости от наличия личностных привилегий или княжеского титула было покончено. Дополнительный налог, взимаемый с коллективных предприятий (акционерные общества и товарищества) подразделялся на налог с капитала и процентный сбор с прибыли. Причём процентный сбор с прибыли взимался только в том случае, если прибыль превышала 3% от основного капитала и устанавливался по принципу умеренной прогрессивности. Дополнительный налог со всех остальных предприятий взимался в виде раскладочного налога и процентного сбора с прибыли.

Новый промысловый налог несколько увеличил доходы казны (за первый же год поступления выросли с 48 млн. рублей до 61 млн. рублей, то есть 27%)[29].

Основную же массу бюджетных поступлений составляли акцизные сборы от производства таких товаров, как водка, табак, спички, керосин и сахар. Именно на увеличение акцизных сборов (с пива на 50%, спичечного налога вдвое, питейного акциза со спирта – с 9 1/4 копеек до 10 копеек, с фруктовых водок – с 6 копеек до 7 копеек, с нефтяного акциза – на 50%, патентного табачного сбора – на 50% (установлен также дополнительный табачный акциз), налога с недвижимых имуществ и дополнительных торгово-промышленных сборов), то есть косвенных налогов приходилась основная часть «налоговых» доходов государственного бюджета[30].

Так же был установлен государственный квартирный налог, явившийся первой попыткой обложить, хотя бы по внешнему признаку, общую совокупность доходов плательщиков и представляющий собой важное в принципиальном отношении нововведение.

Витте стоял у истоков так называемой сахарной нормировки, которая была введена в России в 1895 году. Смысл её заключался в ограждении рынка от излишков сахара путём обложения их дополнительным акцизным налогом. Потребитель сахара – российский народ – защищался от высоких цен путём выпуска на рынок неприкосновенных запасов. В результате производство сахара с 42 млн. пуд. возросло к 1899 году до 42,8 млн. пуд., потребление его возросло с 27,8 млн. пуд. до 36,5 млн. пуд., а поступления доходов от сахарного акциза и патентного (лицензия на право производства или продажи) сбора – с 42,7 млн. пуд до 67,5 млн. пудов[31].