Общая характеристика советской элиты.

Обратив внимание на идейно-политические взгляды советской элиты в первые двадцать лет существования СССР, нельзя не осветить процессы её зарождения и развития.

Партийно-государственная элита СССР была образована из числа верхушки большевистской партии, занявшей первые места в партийном (Политбюро) и государственном (СНК) руководстве СССР. Из политологического словаря мы знаем, что «Элита политическая — относительно небольшая, внутренне дифференцированная, интегрированная группа лиц (или совокупность групп), концентрирующая в своих руках значительный объем политической власти. Э.п. непосредственно участвует в принятии и осуществлении решений, связанных с использованием государственной власти или воздействием на нее[23].

Так как советская элита первых лет существования СССР была сформирована на основе РСДРП(б), то её представители – это наследники и продолжатели российских революционных традиций, впитавшие многие черты предыдущих поколений революционеров, что и было отражено в действиях молодого советского руководства. С другой стороны, уже после захвата и удержания власти в элите стали проявляться типичные для любой российской власти черты. Следовательно, анализ взглядов элиты невозможен здесь без характеристики поздних русских революционеров и первых советских функционеров.

Русская революционность – сложное явление, которое было вызвано как объективными общемировыми тенденциями, так и исключительно типичными для России национальными чертами. С одной стороны, дореволюционное российское общество, по справедливому замечанию современников, представляло собой гигантский «плавильный котёл» из разнородных сил, сообществ, интересов, что явилось результатом «столкновения тектонических плит» - старого ломающегося крепостнического уклада и ростков новых буржуазных производительных сил, породивших целый пласт активных людей, не нашедших себя в отмирающих структурах империи и потому примкнувших к тем или иным оппозиционным движениям. Это были высококвалифицированные рабочие, разночинцы, крестьяне, отличительными чертами которых стало происхождение, выходящее из народа, передовые на тот момент профессии и зарождающееся гражданское сознание.

С другой стороны, ещё ранее в России сформировалось явление русской интеллигенции. По мнению Н. С. Бердяева, «вo втopyю пoлoвинy XIX вeкa cлoй, кoтopый имeнyeтcя пpocтo кyльтypным, пepexoдит в нoвый тип, пoлyчaющий нaимeнoвaниe интeллигeнции. Этoт тип имeeт cвoи xapaктepныe чepты, cвoйcтвeнныe вceм eгo нacтoящим пpeдcтaвитeлям». «…Интeллигeнция cкopee нaпoминaлa мoнaшecкий opдeн или peлигиoзнyю ceктy co cвoeй ocoбoй мopaлью, oчeнь нeтepпимoй, co cвoим oбязaтeльным миpocoзepцaниeм, co cвoими ocoбыми нpaвaми и oбычaями, и дaжe co cвoeoбpaзным физичecким oбликoм, пo кoтopoмy вceгдa мoжнo былo yзнaть интeллиreнтa и oтличать eгo oт дpyгиx coциaльныx rpyпп»[24]. Особенностью России было то, что «интeллигeнция былa y нac идeoлoгичecкoй, a нe пpoфeccиoнaльнoй и экoнoмичecкoй гpyппиpoвкoй, oбpaзoвaвшeйcя из paзныx coциaльныx клaccoв, cнaчaлa пo пpeимyщecтвy из бoлee кyльтypнoй чacти двopянcтвa, пoзжe из cынoвeй cвящeнникoв и диaкoнoв, из мeлкиx чинoвникoв, из мeщaн и, пocлe ocвoбoждeния, из кpecтьян. Этo и ecть paзнoчиннaя интeллигeнция, oбъeдинeннaя иcключитeльнo идeями и пpитoм идeями coциaльнoгo xapaктepa»[25].

Третьей чертой стала национальная проблематика. И. В. Сталин в работе «Марксизм и национальный вопрос» писал: «Нация является не просто исторической категорией, а исторической категорией определенной эпохи, эпохи подымающегося капитализма»[26]. Это определение точно определяет те процессы, что происходили среди нерусских народностей империи. Появившаяся национальная буржуазия требовала прав, и это было характерно не только для окраин, но и для тех народов, что жили в центральных регионах в виде диаспор. Царское правительство отвечало на это жёсткими ответными мерами. Например, в Польше и других национальных окраинах была усилена политика русификации; в Финляндии шла борьба с местной автономией; по отношению к евреям была усилена политика дискриминации: кроме существовавшей со времён Екатерины II «Черты осёдлости»[27], где разрешалось селиться евреям, во время царствования Александра III были созданы многочисленные ограничения на получение ими образования, общественную и экономическую деятельность[28]. В итоге к революционной деятельности примкнуло множество отпрысков богатых еврейских фамилий, а одним из первых социал-демократических движений в России еврейским («Всеобщий союз еврейских рабочих в Литве, Польше и России» - «Бунд»)[29]. От евреев не отставали представители других национальностей.

Добавим, что после Революции и Гражданской войны в России осели представители многих иностранных революционных движений.

Выходцы же из первых трёх групп составили к моменту Октябрьского переворота слой т. н. «профессиональных революционеров» или «контрэлиту» - что тем более верно, что при смене власти немалая их часть составила костяк новой элиты – советской; таким образом, советское руководство вобрало в себя признаки всех трёх групп. В качестве доказательства проведём анализ биографий[30] членов первого всесоюзного Политбюро.

Состав Политбюро, избранного на Пленуме ЦК РКП(б) 26.IV.1923 был таким: члены: Г. Е. Зиновьев, Л. В. Каменев, В. И. Ленин, А. И. Рыков, И. В. Сталин, М. П. Томский, Л. Д. Троцкий; кандидаты: Н. И. Бухарин, М. И. Калинин, В. М. Молотов, Я. З. Рудзутак[31]). Национальный состав вместе с кандидатами в Политбюро включал: русских – 6 человек (В. И. Ленин, А. И. Рыков, М. П. Томский, Н. И. Бухарин, М. И. Калинин, В. М. Молотов); евреев: 3 человека (Г. Е. Зиновьев, Л. В. Каменев, Л. Д. Троцкий); грузин – 1 одного (И. В. Сталин) и латышей – одного (Я. З. Рудзутак). Как видим, при половине этнических русских (6 человек), в состав высшего органа партии и государства вошли и 5 представителей других народов России, причём 3 из них – из наиболее дискриминированной национальности при старом режиме.

Происхождение и образование. Члены Политбюро вышли из самых разных социальных и сословных групп дореволюционной России, однако есть общие черты, присущие большинству из них. Так, В. И. Ленин вышел из семьи чиновника, получившего потомственное дворянство; Я. З. Рудзутак – из семьи батраков, рабочий; Молотов – сын приказчика; Томский – из мещан, рабочий; Рыков и Калинин – вышли из крестьянских семей, рабочие; Бухарин – сын учителя; Троцкий, Каменев, Зиновьев –из зажиточных торговых семей; Сталин – из бедной семьи сапожника. Университетское образование получили (в основном – не полностью) 4 человека (Ленин, Бухарин, Каменев, Рыков), В. М. Молотов – учился в Политехническом институте; И. В. Сталин – в Духовной семинарии, Л. Д. Троцкий – в Училище Св. Павла; остальные получили начальное образование.

Исходя из этого сделаем несколько выводов. Первое, что можно здесь выделить – так или иначе, большая часть членов и кандидатов Политбюро связана с городом и городскими профессиями; это неудивительно – города были центрами любой революционной деятельности, центрами буржуазных отношений, из чего можно сделать заключение, что большинство членов Политбюро – родом из новых, только сформировавшихся классов российского дореволюционного общества; приоритет «горожан» в Политбюро над «сельскими жителями» очевиден из-за идеологии РСДРП(б): что в свою очередь определяло её скромную социальную поддержку вплоть до Февраля в сплошь аграрном государстве.

Во-вторых, среди членов Политбюро мы наблюдаем приоритет получивших высшее образование людей; прочие же старались не отставать, занимаясь самообразованием. Университеты начала XX века в России – это не только кузницы кадров революционеров, но и места, где развивалась российская интеллигенция. Из какого бы сословия либо класса не вышел человек, «университетская среда» превращала его в интеллигента. В этом плане характерно высказывание Л. Н. Толстого, относящееся, правда, к более раннему периоду, однако не потерявшее актуальности и к началу XX века: «Я был крещён и воспитан в православной христианской вере. Меня учили с детства и во всё время моего отрочества и юности... Но, когда в 18 лет я вышел со второго курса университета, я не верил уже ни во что из того чему меня учили»[32]. Вышедшие из Университетов России лидеры большевиков получили основные черты русской интеллигенции, а «интeллигeнция вceгдa былa yвлeчeнa кaкими-либo идeями, пpeимyщecтвeннo coциaльными, и oтдaвaлacь им беззаветно. Oнa oблaдaлa cпocoбнocтью жить иcключитeльнo идeями»[33]. Как и для большевиков, «для pyccкoй интeллигeнции, в кoтopoй пpeoблaдaли coциaльныe мoтивы и peвoлюциoнныe нacтpoeния, кoтopaя пopoдилa тип чeлoвeкa, eдинcтвeннoй cпeциaльнcтью кoтopoгo былa peвoлюция, xapaктepeн был кpaйний дoгмaтизм…»[34]

Основой русских революционных движений стал русский вариант марксистской теории, созданный сперва теоретиком Г. В.Плехановым (т. н. «ортодоксальный марксизм») и развитый В. И. Лениным. Теоретическое наполнение этой теории – вопрос отдельный. Здесь же главным является то, что именно марксизм, видоизменённый русскими теоретиками, стал объединяющим фактором для российских революционеров. Философ Н.А. Бердяев писал о русском марксизме: «Большевизм гораздо более традиционен, чем это принято думать, он согласен со своеобразием русского исторического процесса. Произошла русификация и ориентализация марксизма... Либеральные идеи, идеи права, как и идеи социального реформизма, оказались в России утопическими. Большевизм же оказался наименее утопическим и наиболее реалистическим, наиболее соответствующим всей ситуации, как она сложилась в России в 1917 году, и наиболее верным некоторым исконным русским традициям и русским исканиям универсальной социальной правды, понятой максималистически, и русским методам управления и властвования насилием»[35]. Соглашаться с этим мнением либо оспаривать его – вопрос отдельный, однако факт состоит в том, что основные структуры контрэлиты были оформлены на базе утопичных социалистических[36] и марксистских идеологических течений. С уверенностью можно констатировать превосходство левых идей над прочими способами самоорганизации внутри данной группы. Левый перекос - особенность России, при этом легализованные Манифестом 17 октября правые политические движения пошли по эволюционному пути и составили легальную и околовластную оппозицию царскому режиму. В основном представители конституционных демократов, октябристов и прочих – герои Февраля 1917-го года, и не представлены среди советской элиты, собранной из членов победившей РСДРП(б).

В заключение о природе профессиональных революционеров скажем, что в конечном итоге часть из них, объединённая под крылом большевиков, смогла захватить и удержать власть на пространствах бывшей Российской империи. Верхушка этой революционной «контрэлиты» стала первой политической и идейной (в силу идеократического характера государства) элитой Советской России. Однако в выстроенной однопартийной системе с дублирующими друг друга и переплетающимися партийной и советской (государственной) ветвями власти выросли противоречия, которые в свою очередь вызвали ожесточенную внутрипартийную борьбу на всём протяжении 20-х годов. Эти противоречия можно разложить на несколько связанных друг с другом уровней:

1. Конфликт внутри советской элиты, то есть между отдельными членами Политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б);

2. Идеологический кризис в связи с провалом политики «военного коммунизма».

3. Конфликт между «старой гвардией» большевиков и зарождающейся партийно-государственной номенклатурой.

Подчеркнём, здесь одно противоречие органически переходит в другое, и каждое при этом является отдельным конфликтом. Например, если выделить противостояние между И. В. Сталиным, Каменевым, Зиновьевым с одной стороны, и Л. Д. Троцким – с другой, то есть конфликт внутри Политбюро (допустим, первый вариант), то идеи, обсуждением которых была пронизана партия, являлись не субъектом спора, а его объектом: группировки использовали различные идеи как обоснования своих претензий; сформировавшиеся к тому моменту слои «старой гвардии», как её называл В. И. Ленин, и номенклатуры выступают в данной схеме лишь инструментом группировок. У этой точки зрения есть свои защитники, например, историк Д. А. Волкогонов причины практически всех внутренних процессов партии видел определяющем влиянии И. В. Сталина с его стремлением к власти[37].

Возьмём за основу второй вариант – основополагающей причиной противоречий в партии стал идеологический кризис, вызвавший споры внутри партии[38] по поводу выбора путей развития СССР. Тогда внутрипартийные группировки становятся носители идей, и сила их зависит от популярности того или иного пути в массе партийного актива, который и сам обязан быть сформирован под влиянием основополагающей идейной доктрины. Однако мы знаем, что в 20-х не столько марксистские идеи диктовали реальность, сколько реальность требовала новых подходов к марксизму, и большевизму в частности; весомой частью этой реальности стало противостояние «старой гвардии» и номенклатуры. Опишем тогда третий вариант.

Прежде всего, что понимается под данными определениями? «Старой гвардией» лидеры большевиков называли тот самый слой профессиональных революционеров, во главе которого они смогли захватить власть; В. И. Ленин, Л. Д. Троцкий и др. сами были частью этой общности, и в первую очередь на неё и опирались. 26 марта 1922 года В. И. Ленин писал: «Если не закрывать себе глаза на действительность, то надо признать, что в настоящее время пролетарская политика партии определяется не ее составом, а громадным, безраздельным авторитетом того тончайшего слоя, который можно назвать старой партийной гвардией»[39].Главное здесь – определение «тончайшим слоем», характеризующее обстановку в партии на начало 20-х годов, а именно тот факт, что «старая гвардия» не могла занять все посты в партии, и на свободные места хлынула волна людей, в первую очередь стремившихся сделать карьеру, для которых идеология и верность ей была на последнем месте. Более того – этот бюрократический слой имел прямое отношение к старорежимному чиновничеству. «Наш госаппарат, за исключением Наркоминдела, в наибольшей степени представляет собой пережиток старого, в наименьшей степени подвергнутого сколько-нибудь серьезным изменениям. Он только слегка подкрашен сверху, а в остальных отношениях является самым типичным старым из нашего старого госаппарата… Я предвижу одно возражение, исходящее либо прямо, либо косвенно из тех сфер, которые делают наш аппарат старым, то есть от сторонников сохранения нашего аппарата в том же до невозможности, до неприличия дореволюционном виде, в каком он остался и посейчас…»[40] - констатировал В. И. Ленин. Однако не стоит возводить в абсолют влияние царского госаппарата на формирование аппарата советского – для этого в победившем строе были свои предпосылки. «Процесс, - писал М. С. Восленский, - состоял в бурном росте партийного и государственного аппарата власти и в его возраставших претензиях на то, чтобы управлять страной. Он был вызван объективно теми преобразованиями в общественной структуре, которые проводил — не по прихоти, а по необходимости — сам Ленин, декретируя и осуществляя огосударствление и централизацию, создавая монополию одной — правящей — партии. Перед лицом этого процесса ленинская гвардия, состоявшая из людей уже немолодых, подорванных годами испытаний и нечеловечески напряженной работы, вдруг оказалась хрупким плотом на гребне вздымавшейся волны. Это была волна рвавшихся к власти и выгодным постам нахрапистых карьеристов и мещан, наскоро перекрасившихся в коммунистов. Их напористая масса жаждала, вопреки представлениям Ленина, стать слоем «управляющих»[41]. Это слой людей получил позднее наименование «номенклатура».

Если считать борьбу между «старой гвардией» и номенклатурой причиной, предопределявшейющей происходившие в партии процессы, то идеологические дискуссии приобретают совершенно другой оттенок: принимая точку зрения М. С. Восленского, который номенклатуру означенного периода называл «зародышем нового класса собственников» [42], можно сделать предположение, что новый класс в марксистском учении искал те элементы, которые позволили бы ему обосновать своё право на управление; следовательно, последовательные инициативы И. В. Сталина, круто изменившего политику в стране после победы над другими членами Политбюро, в первую очередь отвечали интересам этого нового слоя, слоя, который и привёл вождя к победе над его «врагами по партии».

Как видим, все три варианта имеют право на существование, и, скорее всего, процесс эволюции партии был следствием их тесного взаимодействия: с одной стороны, мы могли наблюдать яростную борьбу верхушки советской элиты, либо путь движения к безграничной власти одного из её представителей – И. В. Сталина; с другой стороны, мы наблюдаем яростные дискуссии о путях построения социализма, о путях движения страны и партии, устройства партии, отношения её с обществом, где верхушка элиты занимала различные позиции и поддерживала то одни, то другие идеи; с третьей стороны, мы видим процесс оформления бюрократического управленческого слоя и борьбы его с оставшимися старыми большевиками: как известно, поддержка бюрократии и сыграла роль в победе В. И. Сталина. Таким образом, реально шел процесс взаимодействия трёх основополагающих противоречий с победившей в итоге бюрократией со И. В. Сталиным во главе. Теперь же от причин перейдём к рассмотрению данного процесса.

Не секрет, что уже в период образования левых партий возникли и развились многочисленные фракции и группы по интересам, боровшиеся друг с другом. Идейные разногласия были особенностью российских марксистов. Ярчайшим примером здесь служит раскол в 1903 году российской социал-демократической рабочей партии, к 1898 году собранной из различных небольших групп, на две непримиримые фракции – большевиков и меньшевиков. Новый виток фракционности произошёл уже после победы большевиков в Гражданской войне и был вызван, с одной стороны, различием взглядов на пути построения коммунизма, с другой – часто носил характер личной расправы над соперниками по партии.

Именно фракционная борьба внутри партии в течение пятнадцати лет была решающей причиной изменений в составе самой элиты, что, в свою очередь, сказывалось на линии партии по основным вопросам политики, то есть – приводила к пересмотру основных идейно-политических взглядов РКП(б) – ВКП(б). Методы же этой борьбы легко объяснимы в силу приведённой выше специфики формирования советской элиты из ядра профессиональных революционеров.

Итак, рычаги управления образованным 30 декабря 1922 года Советским государством находились в руках Политического Бюро Центрального Комитета Российской Коммунистической Партии (большевиков), избираемых на Пленуме Центрального Комитета РКП(б). Из семи членов Политбюро (Г. Е. Зиновьев, Л. В. Каменев, В. И. Ленин, А. И. Рыков, И. В. Сталин, М. П. Томский, Л. Д. Троцкий): В. И. Ленин – был Председателем СНК, Л. Д. Троцкий – главой Реввоенсовета, И. В. Сталин - Наркомом по делам национальностей; другие члены Политбюро также занимали высшие государственные должности, а все члены правительства, как и весь госаппарат, были членами партии, по есть, были обязаны подчиняться высшему органу партии. На основании этого можно утверждать абсолютную управляемость государственных органов власти перед партийными. Следовательно, процессами в государстве управляла эта небольшая группа людей. И любая фракционность могла возникнуть лишь около либо внутри ЦК, либо внутри его верхушки – Политбюро. И она возникла.

Существует два фактора, серьёзно повлиявших на борьбу внутри РКП(б) – ВКП(б) в 20-30-е годы. Во-первых, решением X-го съезда РКП(б) (8-16 марта 1921 г.) была принята «Резолюция о единстве партии»: «1. Съезд обращает внимание всех членов партии на то, что единство и сплоченность ее рядов, обеспечение полного доверия между членами партии и работы действительно дружной, действительно воплощающей единство воли авангарда пролетариата, является особенно необходимым в настоящий момент, когда ряд обстоятельств усиливает колебания в среде мелкобуржуазного населения страны. 2. Между тем еще до общепартийной дискуссии о профсоюзах в партии обнаружились некоторые признаки фракционности, т. е. возникновения групп с особой платформой и с стремлением до известной степени замкнуться и создать свою групповую дисциплину. Таковые признаки фракционности имелись налицо, например, на одной из партконференций Москвы (в ноябре 1920 г.) и Харькова, как со стороны группы так называемой «рабочей оппозиции», так отчасти и со стороны группы так называемого «демократического централизма»[43].

В этом же документе оговаривается практика борьбы с фракциями: «…В практической борьбе с фракционностью необходимо, чтобы каждая организация партии строжайше следила за недопущением никаких фракционных выступлений»[44].

Решение X съезда, изложенное выше, оказалось поистине судьбоносным для десятков тысяч членов партии. Главные его особенности:

1. Декларируемый вред фракционности в партии, на деле ставший причиной свёртывания многих дискуссий внутри партии о дальнейших путях развития???коммунизма. Теперь взгляды на основные проблемы в стране могли иметь лишь те группы, что распоряжались возможностью обвинять прочих во «фракционности», чем они не преминули воспользоваться. Как мы знаем, уже к середине 30-х такой властью обладала лишь одна группа во главе с всесильным секретарём ЦК.

2. Провозглашалась борьба с фракциями внутри РКП(б), что вылилось в невозможность какой-либо критики руководящих органов. Начальствующие были отделены от простых однопартийцев, что привело к произволу на местах. С другой стороны, желание пробраться наверх стимулировало доносительство на тех, кто мог иметь отличную от главной точку зрения. В третьих, освобождённая от контроля партийная бюрократия стала быстро поражаться ядом клановости.

Фактически, решение, принятое для того, чтобы укрепить единство партии, ужесточило борьбу между группировками, превратив её в «борьбу за чистоту рядов» и легитимизировала соответствующие методы этой борьбы.

Во-вторых, выдвинутая В. И. Лениным ещё в 1902 году в работе «Что делать?[45]» система «демократического централизма», суть которой в выборности всех партийных инстанций с одной стороны и беспрекословном подчинении низших органов высшим с другой – фактически отринула первый пункт и стала решающим аргументом в разгроме внутри партии различных фракций. Не решаясь вступать в прямой спор с В. И. Лениным, Л. Д. Троцкий в работе «Новый курс»[46] (1924г.) также писал об опасностях фракционности: «…фракции представляют собою величайшее зло в наших условиях, а группировки - даже временные - могут превратиться во фракции»[47]. Тем не менее именно он организовал вокруг себя первую серьёзную оппозицию своим пока ещё соратникам.

«Левая оппозиция» Л. Д. Троцкого была сформирована на основе Заявления 46 видных партийных и государственных деятелей в 1923 г., которое было подписано в основном «старыми большевиками». С ним же перекликался программный документ Л. Д. Троцкого «Новый курс». Основные претензии Л. Д. Троцкого к основному составу ЦК (в первую очередь к Зиновьеву и Каменеву, к которым присоединился И. В. Сталин) заключались в забюрокрачивании партии: «Величайшим источником бюрократизма является государственный аппарат. С одной стороны, он поглощает и впитывает в себя огромное количество наиболее активных элементов партии и приучает наиболее ответственных из них к методам администрирования людьми и вещами, вместо политического руководства массами. С другой стороны, он требует львиной доли внимания к себе со стороны партаппарата, воздействуя на этот последний своими методами администрирования. Отсюда уже в значительной мере вытекает бюрократизация партаппарата, грозящая отрывом партии от масс. Именно эта опасность является сейчас наиболее оформившейся, непосредственной, явной. Борьба со всеми другими опасностями должна в настоящих условиях начаться с борьбы против бюрократизма»[48].

Страх перед господством бюрократии, как мы знаем, не был выдуманным; в конце концов, в СССР и была выстроена система господства номенклатуры. Тем более, что именно на этот разрастающийся аппарат опирался И. В. Сталин, с 1922 года занимавший пост Генерального секретаря ЦК РКП(б). Именно эта должность позволила Сталину расставить на ключевые посты в партии своих ставленников, что было решающим фактором победы как над «Левой», так и над «Правой» оппозициями.

«Новая оппозиция»: 1925—1926 гг. «Лидерами и активными её участниками также были Григорий Сокольников, Надежда Крупская, Григорий Евдокимов, Пётр Залуцкий, Георгий Сафаров и другие.

Взгляды «новой оппозиции» были сформулированы в т. н. «Платформе 4-х», критиковавшей, в первую очередь, экономический поворот в деревне, внутрипартийный режим — в чём «ленинградцы» солидаризировались теперь с оппозицией 1923 года, а также теорию построения социализма в одной отдельно взятой стране. В декабре 1925 года, на XIV съезде, где Сталин впервые выступал с политическим отчётом ЦК, Зиновьев был выдвинут содокладчиком от ленинградской делегации; но жаркие дискуссии закончились поражением «новой оппозиции»: съезд принял резолюцию, осудившую её взгляды. Зиновьев после съезда был снят с постов председателя исполкома Ленинградского совета и Исполкома Коминтерна, а Каменев — с поста председателя Исполкома Моссовета[49].

«Объединённая оппозиция». «В 1926 году происходит объединение сторонников Троцкого и «Новой оппозиции», а также некоторых бывших участников «Рабочей оппозиции» и группы демократического централизма. 13 членов ЦК и ЦКК подписали «Заявление», в котором в очередной раз указывали на бюрократизацию партийного аппарата как на основную причину кризиса, охватившего партию. На июльском и октябрьском пленумах ЦК (1926) объединённая оппозиция также потерпела поражение: большинство поддержало правящую группировку, лидеры оппозиции — Троцкий, Зиновьев и Каменев — были выведены из состава Политбюро»[50].

Так к 1927-му году были фактически выведены из игры трое бывших главных членов Политбюро 1923-го года. Историк В. З. Роговин в работе «Была ли альтернатива? «Троцкизм». Взгляд через годы» объясняет этот момент следующим образом: «Сравнительная легкость "идейного разгрома" последней из оппозиций объяснялась и тем, что Сталин на всем протяжении периода внутрипартийной борьбы проводил форсированные массовые кампании по приему в партию, вопреки предостережениям Ленина об опасности чрезмерного возрастания ее численности… …Понятно, что в среде новых членов партии, вступивших в нее в разгар ожесточенных партийных дискуссий и бешеной травли оппозиции, происходило размывание старых партийных традиций»[51].

«Правая оппозиция» — условная фракция в ВКП(б) (1928—1930), наиболее известными фигурами которой были Николай Бухарин, Алексей Рыков и Михаил Томский. Фактически данная оппозиция была выстроена против прекращения НЭПа и начала форсированной индустриализации.

В ответ на замечания «18 сентября 1928 года, в «Правде» была опубликована статья Сталина «Коминтерн о борьбе с правыми уклонами». Доклад об опасности «правого уклона» был зачитан Сталиным на Пленуме Московского комитета и Московской контрольной комиссии ВКП(б) в октябре 1928 года. Это стало началом открытого конфликта Сталина со своими бывшими сторонниками по правящей группе — Бухариным, Рыковым, Томским и Николаем Углановым (тогда — первым секретарем Московского комитета партии). В Одиннадцатую годовщину Октябрьской революции прозвучали официальные лозунги, ранее бывшие лозунгами Левой оппозиции: «Опасность справа!», «Ударим по кулаку!», «Согнем нэпмана!», «Ускорим индустриализацию!».

С этого времени "Правда", а вслед за ней и другие органы печати развернули шумную кампанию против "правого уклона". Хотя в конце 1928 - начале 1929 годов Бухарин еще публиковал в "Правде" свои отдельные статьи с косвенной полемикой против Сталина, главный печатный орган партии стал идеологическим рупором политики сталинской группы»[52].

Вследствие внутрипартийной борьбы к концу 20-х годов почти полностью поменялся состав Политбюро ЦК, с другой – фактически были выдавлены все точки зрения, отличные от сталинской. Как раз на 1934 го (год убийства Кирова) можно сделать вывод о монолитности идейно-политических взглядов советской элиты, уже построенной И. В. Сталиным и вокруг Сталина. «Политбюро, избранное на Пленуме ЦК ВКП(б) 10.II.1934: Члены: А. А. Андреев, К. Е. Ворошилов, Л. М. Каганович. М. И. Калинин, С. М. Киров, С. В. Косиор, В. В. Куйбышев, В. М. Молотов, Г. К. Орджоникидзе, И. В. Сталин. Кандидаты: А. И. Микоян, Г. И. Петровский, П. П. Постышев (1904), Я. Э. Рудзутак, В. Я. Чубарь»[53]. Большинство здесь уже составляли выдвиженцы Генерального Секретаря. Это и была пресловутая «Сталинская группа».

20-е годы подходили к концу. В стране начались первые пятилетки и связанные с ним сложности, однако бюрократический режим, которого так боялся Л. Д. Троцкий – восторжествовал, равно как и режим личной власти И. В. Сталина. В этой связи, с разгромом оппозиций и фракций внутри фракций, встаёт вопрос о широкомасштабных репрессиях 30-х. Чем они были вызваны? Ответить на данный вопрос можно, лишь более широко представив себе масштаб «антисталинской оппозиции», абстрагируясь от личностей Л. Д. Троцкого, Зиновьего, Каменева, Бухарина. В действительности, в партии существовали многочисленные группы, несогласные с политикой «Сталинской группы», которые в перспективе могли бы быть опасны для власти, равно как и бывшие «белые» элементы. Их уничтожением и было занято советское руководство в 30-е годы, опираясь на послушную номенклатуру.