С того самого дня, когда возле шатра ты приоткрыл мне тайну волшебного жезла, я каждый день представляла себе и предвкушала то, что должно совершиться сегодня.

Первая часть

«Поцелуи Зер-д-Иштара»

(СОКРАЩЕННАЯ ВЕРСИЯ)

Ты взял меня за руку и ведешь через все закоулки и переходы Лабиринта Жизни, в непрерывном стремлении достичь его сердцевины - Святая святых, Алтаря Бесконечной Любви...

И все Врата отворяются по слову твоему - потому что ты знаешь их имена.»

Пристально всматриваясь в лицо лежащего перед ней в полумраке мужчины, словно пытаясь проникнуть мыслью вглубь его существа, Ориана снова и снова задавалась вопросом: "Где и когда я увидела тебя в первый раз?"

Ведь едва услыхав объявление о приближении землетрясения, она уже собрала было чемодан и готова была уехать, но что-то неопределенное властно удерживало ее. Внезапно ей стало ясно: просто ей не хотелось бы оставаться в живых - среди всех этих чуждых ей людей, но без НЕГО…

Почему-то его лицо еще тогда, с самого первого взгляда, ей показалось странно знакомым. Оно пробуждало воспоминания о какой-то другой жизни. Другой - но тоже ее, где они были вместе…
Однако внезапное сильное сотрясение почвы прямо у нее под ногами не дало ей времени на раздумия. "Сейчас или никогда!"

У нее больше не было ни единой лишней секунды. Тем не менее, без торопливости – зная, что ей обязательно будет дано столько времени, сколько потребуется – Ориана начала плавно кружиться, раскинув руки и сбрасывая слой за слоем свои разноцветные одеяния, как бы снимая все оболочки с невидимой сути, которую представляла она сама в центре вихря, вызванного ее кружением против солнца. Этим танцем она будто пыталась заставить само светило, дающее жизнь, обратиться вспять...

Когда на ней не осталось уже ничего, со всей страстью – осознавая, что это последнее, что она еще успевает сделать – она отдалась любви. Слова сами собой полились прямо из ее сердца, смешиваясь со слезами отчаяния и всхлипываниями восторга:

«О, Господин моего сердца! Только в единстве с тобой моя душа позволяет себе быть совершенно счастливой, сильной, свободной…

Если мне предназначено окончить мою жизнь сейчас – пусть это случится именно так, в единении с тобой! Пусть каждый импульс земного ядра, каждое усилие родовых схваток материнского чрева Земли все теснее нас приближает друг к другу – пока мы не расплавимся в бездне ее живого огня… Да будешь ты во всей Вечности моей единственной болью, моим единственным счастьем!..»

Тело мужчины, словно в ответ на ее призыв, стало теплеть - и Ориана больше не сомневалась, что сделала правильный выбор. Сидя на его бедрах, она расслабилась и позволила происходить неизбежному. И случилось действительно чудо! Через него, как через проводник, она начала ощущать ритм напряжений и расслаблений земного чрева – как прежде уже научилась его ощущать через рукоятку меча, во время ритуала, проведенного ею в кратере Везувия, который и вызвал землетрясение.

Отпустив все свои личные чувства, намерения и желания, предоставив себя Непознаваемой Бесконечности, она вошла в резонанс с подземными судорогами планеты, которые будто только тому и служили, чтобы толкать навстречу друг другу ЕГО и ЕЕ… и в момент кульминации этих подземных конвульсий, когда вокруг все начало рушиться с оглушительным грохотом, Ориана достигла невероятно высокой волны оргазмов. Эта волна, совместно с вулканическими парами, пробивающимися сквозь расщелины в стенах ее святилища, сотрясаемого толчками почвы, медленно унесла ее сознание прочь из этого тела и перенесла ее в древний Шумер, с воспоминания о котором начинались ее видения… Там она тоже была 19-летней девушкой, по именно Ло-Эрре-Лайа, трепетно ожидающей некого знаменательного события в ее жизни, одновременно желанного и ужасающего.

Целых шесть лет я ожидала этого дня… Сегодня мне исполняется девятнадцать.

С того самого дня, когда возле шатра ты приоткрыл мне тайну волшебного жезла, я каждый день представляла себе и предвкушала то, что должно совершиться сегодня.

Шесть долгих лет, день за днем, я ожидала этого дня, который мог и не наступить… Все девушки, с которыми я стояла тогда вокруг шатра, во время моей первой встречи с тобой, уже вышли замуж, не дожидаясь возраста Посвящения, а у нас это 19 лет – когда большинство наших женщин уже успевают родить по двое-трое детей. Но я даже представить себе не могла, как это – соединить мою жизнь с каким-то другим мужчиной – однажды увидев твое лицо…

Многие девушки, наслушавшись страшных рассказов о Посвящении, которые, несмотря на запреты, все же распространялись – а может быть, кем-то специально выдумывались - предпочитали отказываться от него. Они выходили замуж, рожали детей, и приходили в Храм только в праздники или чтобы принести подношение, попросив оракула погадать им. Или обращаясь за услугами к целителю. Некоторые приходили, чтобы узнать у колдуньи то или иное магическое заклинание, и даже - в самых крайних случаях – попросить ее провести обряд.

Но не прошедшие Посвящения не могли служить в Храме. Их участью становились семья и работа. Не знаю, как бы я поступила, если бы не узнала тебя – но после той встречи я не могла представить себе иную судьбу, кроме как стать Жрицей Храма. Поэтому я посвятила все мои юные дни изучению Древней Мудрости. И поэтому я сейчас терпеливо стояла, мысленно настраивая себя, и готовилась встретиться с чем угодно. Меня воодушевляла мысль о том, что скоро я снова увижу тебя вблизи – после долгих лет, когда я в одиночестве пыталась вспомнить твои черты, увиденные лишь раз. И мы останемся только вдвоем… Эта мысль воодушевляла, но также пугала, поскольку я знала, что это время будет посвящено исполнению неизвестного мне ритуала. Впрочем, мне даже и в голову не могло бы прийти попросить тебя уделить мне время ради чего-то личного - ведь от того, насколько усердно ты служишь Богам, зависит благополучие всей страны. Но я ликовала при мысли, что наконец настал этот день, которому суждено стать моей вершиной – пусть даже только один этот день я смогу наслаждаться твоим вниманием. Я не знала, поддерживаешь ли ты отношения с теми, кого ты уже провел через это Таинство – и не хотела об этом думать. Мои отношения с тобой будут только мои! Я сохраню в сокровищнице души этот клад, который ты мне подаришь прямо сейчас!

Мне предстояло впервые отправиться в Эсагилу - священный город в черте Вавилона. В ограде храмового комплекса, посвященного Божественной Паре, верховному Богу Мардуку и его жене Зарпанит, располагалось две пирамиды – квадратная пирамида, собственно зиккурат, который символизировал Мужское Божественное Начало, и спиральная пирамида, представляющая Женское.

Именно она подразумевалась под именем «Вавилонская Башня», а позже она была разрушена до основания», – подумала Ориана, чье сознание время от времени пробивалось сквозь плотную ткань видения.

Храмовый двор был окружен восемью арками – абсурдными, фантастическими «воротами» посреди ничего, посреди голого поля – которые разграничивали пространство профанное и сакральное. Четыре большие арки стояли по основным сторонам света и четыре малые по промежуточным. Рассказывали, что проходя в эти арки, человек попадал в измененное состояние и мог там блуждать до бесконечности в поисках его центра – Святая святых – или в поисках выхода. Обе пирамиды, которые хорошо были видны снаружи, после того, как человек проходил под арками, меняли свое местоположение для наблюдателя, а то и вовсе скрывались из виду, поскольку Храм созидал свое особое, уникальное Происшествие для каждого, входящего в него. Спиральная пирамида считалась благоприятной. Тот, кто ее находил, получал множество благословений.

В противоположность этому, зиккурат вызывал чувство тревоги. По рассказам, оттуда никто еще не ушел, не пройдя какого-то страшного испытания. Неизбежную трансформацию получал каждый, входящий внутрь – в той мере, в какой был готов ее получить. Иногда это был самый суровый суд …

Только следуя за Жрецами, во время ежегодных праздничных шествий, народ осмеливался входить через арки в священный двор Эсагилы. Если же кто-то, бросая вызов судьбе, проникал туда сам, его участь была чаще всего печальной. Таким образом, без помощи стражи, Храмовый двор охранял сокровища Знания-Силы: библиотеку табличек, где было записано все, что когда-либо происходило в этой вселенной.

Позже туда стали приносить, под защиту Богов и духов, сокровища вполне вещественные – золото, серебро и драгоценные камни. Сначала это не воспринималось, как дар, и человек мог забрать свое богатство обратно, оставив лишь часть в благодарность за хранение. Но позже случилось так, что положенное в пределы ограды Храма уже никто не мог возвратить обратно – когда Лунное жречество совершило переворот, вознамерившись создать на Земле иной порядок: свой собственный, противоречащий Идеальному, установленному Солнечными Жрецами.

Вокруг обеих башен – квадратной и спиральной – были выкопаны опоясывающие их рвы. Они были заполнены водой, которая, приводясь в действие невидимым механизмом, обтекала квадратную Лунную пирамиду против часовой стрелки, а спиральную Солнечную пирамиду - по часовой стрелке. В месте, где оба потока сливались, соединяясь в виде восьмерки, была установлена бронзовая купель. Именно это место слияния двух потоков и называется СИН, что означает «Единство».

Окунание с головой в эту купель являлось преддверием к Посвящению. Оно символически выражало намерение пройти через погружение в глубину непосредственного переживания истинности всех тех Основ, о которых старцы слагали легенды, распространяя их среди народа. Невозможно понять смысл слов Священных писаний, не побывав на той тонкой грани, которая отделяет твою жизнь от смерти – поскольку трудно описывать человеческим языком явления многомерные, далеко выходящие за рамки обычного человеческого восприятия. Погружаясь в купель с холодной водой, Посвящаемый принимает необходимость столкнуться и испытать на себе – а не только услышать о них - неприятные и негармоничные аспекты Реальности, чтобы уметь различать в мире явлений Добро и Зло. Итак, в справедливости каждого из постулатов Учения следовало убедиться лично – иначе будущий Жрец или Жрица, не расширив свое сознание до понимания трансцендентных вещей, вопреки своей воле стали бы его искажать.

Впрочем, этот обряд был обязательным лишь для тех, кто хотел оставаться служить при Храме. Прочие получали свой жизненный опыт медленно, занимаясь каждый своим ремеслом и семьей. Но в таком случае они всю свою жизнь оставались учениками и подчиненными – не получившие Посвящения, не обретшие несомненности, не могли ни учить, ни управлять.

Те, кто живет лишь известными и понятными постулатами, будь то религиозные заповеди или государственные законы, и не практикует личного непосредственного погружения с головой – символически и реально – в непредсказуемую Реальность, тот остается далеким от Знания-Силы. Но очень важно, чтобы в момент погружения глаза были открыты и обращены ввысь – это знак того, что при погружении на глубину Великой Иллюзии человек сохраняет память о Истинном. Также не менее важно, чтобы перед глазами был Верный Образ – им должен стать Духовный Учитель, который проводит обряд.

Я помню твое лицо, на которое я продолжала смотреть сквозь толщу воды, с мыслью о том, что мне вовсе не страшно, раз именно ты погружаешь меня в эту холодную воду… На этот раз ты был в одеянии глубокого синего цвета, на котором переплетались узоры, вышитые золотой и серебряной нитью, и в белом головном уборе, а солнечные лучи вокруг твоей головы сияли короной... Я никогда в жизни не видела лица прекраснее, и восхищение твоим обликом уравновешивало мой естественный страх. Мне хотелось смотреть на тебя бесконечно, поэтому я старалась отдалить момент неизбежного вдоха. А ты удерживал меня под водой и смотрел мне в глаза, ожидая момента, когда я подам сигнал, что у меня в легких закончился воздух. Я знала, что ты не позволишь мне утонуть, и нарочно испытывала тебя, задерживая дыхание из последних сил. И за мгновение до того, как я потеряла сознание, ты поднял меня над поверхностью. Итак, обещание было дано! Теперь ты обязан был довести начатое до конца – и через неделю свершится то, что сделает меня равной тебе… или убьет.

Когда ты так же сильно возжелаешь познания Истины, как ты желала дышать, находясь под водой, тогда Истина начнет открываться тебе!» - произнес ты ритуальную фразу, которую каждый из нас понимал по-своему. Для меня истиной был твой облик, и «открываться» я понимала, как мое право познать тебя до конца. Ради этого я готова была рисковать...

Всю эту неделю, предстоящую мне перед Посвящением, надо было поститься: сначала 4 дня без мясной пищи, а потом еще два дня - только фрукты и овощи, и в последний день нужно было вместо еды пить медовую воду. В конце поста мне дали всего лишь кусочек пресной лепешки и глоток вина, от которого у меня сразу закружилась голова. Но впереди предстояло еще так много, и я старалась изо всех сил удержаться на ногах, чтобы не упасть.

Итак, на мне уже было надето круглое полупрозрачное покрывало ярко-алого цвета, с вышивкой в виде спирали из двух перевитых змей, кусавших друг друга за хвост: золотая змея спускалась по часовой стрелке, серебряная поднималась от подола к макушке против часовой стрелки. Под этой накидкой, которая покрывала меня с головой и спадала до самой земли, на мне не было никакой одежды, только одни украшения. Старшие Сестры, 12 главных Жриц Храма – облачали меня в этот наряд под руководством тринадцатой, Великой Матери, как мы ее называли, потому что вместе с Верховным Жрецом, которого все называли Отцом, она была источником духовной силы для всего нашего народа.

Каждая вещь хранилась в отдельном ларце, а ларцы были расставлены на невысоких подставках по периметру Мандалы, выложенной в мозаичном полу в особой комнате Храма. В центре этого круга меня и поставили обнаженную, только что вышедшую из купальни, после того, как мое тело семикратно попеременно распаривали и охлаждали в отварах волшебных трав, а искусные руки прислужниц умастили его ароматными маслами, запах которых вызывал воспоминания и видения. Этот специальный состав, рецепт которого сохранялся в строгом секрете, назывался Хаомой. Он помогал войти в контакт с Богами и Предками. Мужчины-Жрецы принимали его внутрь, как напиток. А женщинам-Жрицам было достаточно натереть им тело, как мазью.

Невозможно описать все многочисленные предосторожности и ритуалы, которыми сопровождалось мое облачение. Казалось, с каждой надеваемой на меня деталью ритуального одеяния я принимала на себя часть за частью всю тяжесть истории моего народа, весь опыт строительства Храма земного и Храма Небесного… каждое переплетение линий орнамента, петли и кольца захватывали и связывали мое внимание, помещая меня в невидимую, но хорошо ощутимую клетку, которая все сильнее давила – так, что под конец одевания мне было почти невмоготу даже дышать, не то, что стоять.

В честь сорока Дакинь – Богинь материальной природы, одна из которых должна была в результате ритуала избрать меня и стать моей Покровительницей - мои волосы заплели в сорок кос, которые затем собрали в большой пучок на макушке. По бокам, на висках, были оставлены две пряди, завитые в локоны. Они были проводниками энергетических вихрей созидания и разрушения, которые в процессе Посвящения я должна была научиться включать, чтобы материализовать Идеальный Прообраз мира и человека, подобный Образу Бога, который мне предстояло узреть прямо перед собой в момент моей ритуальной смерти. И, в отличие от других девушек, я уже знала, чей это будет образ – поскольку единственная из всех, приготовленных к Посвящению, осмелилась посмотреть тебе прямо в лицо. Правду же говорила моя Наставница! Смотреть на Верховного Жреца так же опасно, как и на Бога – его красота и наслаждение, исходящие от его облика, испепеляют: однажды вкусившая этот нектар, навсегда утрачивает влечение ко всему земному…

Наша религия учит, что женщина представляет собой бесконечную сумму противоположных сил (Элохимов, диаметров круга), и лишь от мужчины (Иао) зависит, какое качество – доброе или злое – проявится в женщине, подчеркнутое его вниманием и намерением. Украшения были олицетворениями этих противоположных качеств, которые в сумме давали ноль, но стоит вычесть одно из их количества, как сумма сил превращается в бесконечность – поскольку они перестают уравновешивать друг друга: энергия, оставшаяся без пары, вступает в реакцию с неподходящей ей энергией из чужой пары, и разбивает ее. В свою очередь, «разведённая» половина из второй пары, сделавшись активной, начинает хаотически блуждать, и вторгается в третью пару, нарушая их равновесие и пробуждая обоих из спячки. Все это порождает цепную реакцию движения и перемешивания, в результате которого и созидается (ткётся) материя нашего мира физического. В свете этого понимания роль мужчины-Жреца в Посвящении была колоссальной – если не определяющей. Он не мог позволить себе никакого личного отношения к посвящаемой девушке, но обязан был воспринимать ее глазами самого Бога – чтобы выявить и утвердить ее Истинный Прототип. Ибо от этого зависело, какую роль она в дальнейшем будет играть в обществе: станет для окружающих благословением или проклятием. Даже одна оскорбленная (неверной интерпретацией ее образа) Дакиня могла нанести непоправимый вред. Что уж и говорить о том, если бы их было бы несколько… Поэтому посвящение новой Жрицы было общенародным событием.

Жрец, которому надлежало провести меня через обряд Посвящения, должен был поочередно снимать с меня украшения, находя внутри каждого из них ключ к одним из 12 Врат, которые нам предстояло последовательно пройти на пути к Святому святых, в центральной комнате лабиринта, где и должно было происходить Посвящение. Мне не давали никаких особых наставлений по поводу того, через что мне предстояло пройти – только Верховная Жрица (Мать) поцеловала меня в лоб, прошептав заклинание, предающее меня попечению Богов-Прародителей. Она молилась за нас обоих: «… да повторят они светлый путь Вечной Пары, распространяя сияние славы Их на всё мироздание!» - это все, что я запомнила из ее речей. Когда она осматривала меня, в ее взгляде не было ни капли ревности, зависти к моей молодости – а ведь все знали, что ты ей приходился супругом. Эту женщину я боялась больше всего на свете! один лишь ее злобный взгляд мог бы убить меня на месте, в этот миг высочайшего напряжения всех душевных сил. Но я наблюдала в ее глазах одно только восхищение моей юностью и красотой, благоговение перед тем, что должно было совершиться, и веру в то, что я встречу достойно тот Переход в мое новое состояние, который мне предстоял.

Она стояла сейчас на границе священного круга и пела песнь, в которой перечислялись магические имена всех украшений - Лучей Могущества - лежащих в ларцах, в 12-ти секторах круга. Когда она пропевала каждое из имен, жрица соответствующего сектора производила жест, призывающий Божественную Ипостась данного сектора звездного неба, и пробуждающий Магическое Существо, обитающее в том украшении, которое помещалось в ларце. В этот день все ларцы, расставленные по кругу, были открыты, и лучи звезд и планет щедро лились с небосвода через отверстие в центре зала, наполняя все украшения потусторонней силой, способной вмешиваться и изменять течение судеб земных существ.

Обрядив во все эти драгоценные украшения, меня подвели к большому овальному зеркалу, в котором я могла видеть себя во весь рост. Издалека – из-за двух поддерживающих его ножек уродливой формы - оно мне напомнило огромную жабу, изготовившуюся для прыжка.