Первая редакция ОМа: золотой состав в полном сборе. 1996. Фото Василий Кудрявцев.

Эта история с «ОМом» длилась для меня восемь лет. Я там был с самого начала, был тем человеком, без которого «ОМ» не стал бы таким, каким он был. Ни в коем случае не хочу принизить роль Игоря Григорьева, он безусловный лидер, без него ничего не случилось бы. Но в какой-то момент я понял, что с самого начала привлек в «ОМ» весь круг авторов, который я собрал вокруг себя еще во время работы над предыдущим, моим собственным проектом, «23 POST», — о нем стоит рассказать отдельно, попозже — они стали редакторами, колумнистами и авторами «ОМа»: Света Рейтер, Анзор Канкулов, Георгий Мхеидзе, Татьяна Байдакова, Таня Арефьева и другие.

С Григорьевым меня в самом начале 90-х познакомил Андрей Бартенев — мы вместе с ним и Таней Байдаковой пришли к нему в молодежную редакцию «Аргументов и фактов», где он тогда работал. А вот, только сейчас вспомнил — это я ж был тем самым человеком, который написал первую статью о только появившемся в Москве Бартеневе. То есть с Григорьевым мы сотрудничали и до «ОМа», поэтому, когда он придумал этот очередной, третий по счету журнал (до этого были первый российский глянцевый журнал «Империал», а потом «Амадей»), то пригласил и меня. Предыдущие журналы были не слишком удачны, и Игорь, как всегда, разочаровавшись, уходил отовсюду. Когда мы начали делать «ОМ», он сказал нам: «Если не получится и в этот раз, то я уйду торговать пирожками». Но звезды сошлись, и все получилось в 1995-м году. Так же потом было с Ильей Осколковым-Цинципером, у которого сначала было два провальных опыта с журналами, и только третий, «Афиша», выстрелил — да еще как.

Юношей я очень увлекался русскими символистами, читал специальную литературу. И в одном научном сборнике, посвященном творчеству Валерия Брюсова, я наткнулся на большой, подробный, с деталями материал о журнале «Весы», который он возглавлял. Это был важнейший орган русского символизма в начале прошлого века. И я думал о том, как же это было бы круто делать собственный журнал, и не какой-нибудь самиздат и подпольщину, а важный, влиятельный, но в советские времена об этом и мечтать было невозможно. И вот спустя много лет, в журнале «ОМ» я вдруг вспомнил об этом, и понял, что эта моя мечта сбылась. И, надо сказать, что вот такое осознание воплотившихся в реальность желаний случалось со мной не раз в жизни.

Обложка журнала ОМ с Дельфином, 1998

Александр Чепарухин, небезызвестный промоутер и всеобщий друг, напомнил как-то мне такую вещь: мы познакомились с ним в 1995-м на одном официальном завтраке в «Национале». И я ему сказал тогда, что делаю журнал, который станет «№1» в этой стране, и когда через год стало ясно, что дела обстоят именно таким образом, он признался мне, что был поражен тем, что это оказалось правдой.

В те дни я понял, что когда издание становится по-настоящему популярным, и если это издание острое, пряное, провоцирующее, то о его успехе можно судить по реакции людей психически неустойчивых. Как только началась крутая популярность у журнала «ОМ», а произошло это быстро, в течение нескольких месяцев, нас начали осаждать разного рода ненормальные, будто их всех разом резко спровоцировали. Пришел Вова Веселкин (группа «Аукцион»), которым я восхищался как артистом, и размахивая какой-то, почему-то КГБшной, ксивой, требовал, чтобы мы никогда про него писать не смели. Я даже не мог вспомнить, где же мы про него писали, и причем здесь эта чекистская корочка, похоже, он был в неадекватном состоянии, и в итоге охране пришлось его вывести. Вот Юрий Айзеншпис звонил с вполне конкретными угрозами, нам даже пришлось пойти навстречу его требованиям.

А вообще атмосфера в редакции была прекрасная. Владик Монро регулярно заходил попить чаю, мы его подкармливали, появлялся Лимонов со своей тогдашней бритоголовой девушкой и соответствующим окружением. Для нас писали Тимур Новиков, Сергей Курёхин, Наталия Медведева, Вячеслав Курицын, — они были нашими постоянными колумнистами, — и еще множество других замечательных персонажей. Конечно, «ОМ» для меня был очень важным опытом, в творческом, интеллектуальном смысле я мог делать в нем все, что хочу, и это приносило огромное удовлетворение. Повседневная работа в «ОМе» вообще была одним нескончаемым приключением.

Гремела слава ОМовских вечеринок, которые мы устраивали, причём, не тратили на это ни копейки денег — музыканты с удовольствием играли бесплатно, а всё остальное делалось исключительно по бартеру. На них собиралась вся Москва, вплоть до того, что приезжала даже Пугачева, выступали самые крутые артисты.

С Марком Алмондом, 1999. Фото Макс Седов

Вечеринки, которые устраивал журнал «ОМ», да в общем-то и любые другие пати того времени отличались очень интересным человеческим миксом. Время было революционное, и оно перемешало социальные слои, некоторых людей опускало на дно, а другим, а тем, кто был в подполье без шансов куда-нибудь пробиться, наоборот, давало возможность подняться на поверхность и проявить себя. Могу сказать также о себе: никогда бы в советское время у меня не было бы никаких шансов ни на что, и как только наступила свобода, все дороги для меня оказались открыты, все мои знания и умения – востребованными.

Сейчас опять произошло окостенение общества, сложились новые касты. Молодым людям, думаю, сейчас очень трудно пробиться. Страта сегодняшней элиты практически недоступна для посторонних. А тогда, поскольку все это только начинало мутиться, любая вечеринка была очень пряной смесью олигархов, очевидных бандитов с их узнаваемым стилем и столичной богемы. Это была именно богема в традиционном смысле этого слова, таких людей всегда было немного, не как хипстеров сейчас. Ведь что такое сегодняшний массовый хипстер — это, в общем-то, обычный, средний человек, который как бы играет в представителя творческих профессий. А богема — во все времена это трудный выбор и непростая жизнь, несмотря на всю свободу и удовольствия. И часто с нехорошим концом, как мы знаем на примере Гарика Ассы.

А модная, продвинутая, альтернативная молодежь была всегда, в каждом поколении своя — к примеру, молодых модников 90-х я называл поколением Тишинки, знаменитого с советских времен блошиного рынка на Тишинской площади, куда они стекались по выходным. Теперь на его месте какой-то мерзкий торговый центр.

Для SpecialRadio.ru

Материал подготовлен Игорем Шапошниковым

Июнь-июль 2016

МАГИЧЕСКИЕ ПРЕВРАЩЕНИЯ ЛЮБВИ К ЖИЗНИ, МУЗЫКЕ И ИСТОРИИ НА ЗВЁЗДНОМ НЕБЕ. ЧАСТЬ 2. Келейные 80е или Ночной портье.:. Число 23 или Лихие 90е.:. ПТЮЧ или Тарковского — в топку.:. Лагутенко-London-Земфира.:. Магия эфира.:. Пограничная зона или Пан профессор