Это лишь вопрос времени.
Отвратительно.
Вижу, ты теперь считаешь меня бездушной стервой? Милая моя, этот мир не делится на черное и белое. У него много оттенков. Я умею любить, сочувствовать, сопереживать… Я хороший человек. Однако это не мешает мне трезво оценивать реальность.
Мне это не понятно. Ты лжешь, Симона, а ложь — это зло.
Вэнди, я не притворяюсь, что обожаю Хен Чжуна. Он знает, что я не влюблена в него без памяти. И его это устраивает. Он принимает мои правила.
По-моему, ты ошибаешься. Каждый человек нуждается в том, чтобы его любили. И Трейс не исключение.
Поверь, он не испытывает дефицита в любви. Он окружен этой пресловутой любовью! Однако кроме нее Хен Чжун испытывает так же потребность в том, чтобы его уважали и понимали. На одних чувствах далеко не уедешь.
Вэнди покачала головой, отказываясь принимать «религию» Симоны.
Наверное, ты права: я глупая, наивная и так далее, и тому подобное… Однако другой я быть не хочу.
Симона открыла тумбочку, вытащила оттуда красивый пакетик и протянула его Вэнди.
Будь собой, дорогая. И не осуждай других за то, что они от тебя отличаются. Возьми, это тебе.
Вэнди нехотя взяла подарок. Симона чмокнула ее на прощание в щеку, одарила ласковой улыбкой и ушла. Эту женщину в сущности нельзя было назвать ни плохой, ни хорошей — она была разной, как и все люди.
Вэнди заглянула в пакет и обнаружила флакон духов. Сама себе она такие не купила бы — пожалела бы денег.
Симона так же умела быть благодарной.
Глава 12
В семье Уинтерз было принято посвящать всех родственников в свои тайны, собираться за семейным столом раз в неделю, вместе праздновать Рождество, приходить друг другу на помощь в трудную минуту, в общем, все делать сообща. Однако все изменилось, когда подросло последнее поколение Уинтерзов. Кесси и Леонард эгоистично считали, что никто не вправе к ним лезть со своими советами и взглядами на жизнь. Лео заявил об этом открыто и уехал в Нью-Йорк, который считал городом своей мечты. А менее храбрая Кесси отдалилась от назойливых членов семьи, прикрываясь работой. Рене жаловалась, что семья разваливалась на глазах. Кесси же и Леонард полагали, что семейные ценности утратили свое значение давным-давно. Брат и сестра были не против созваниваться с родителями, а также изредка навещать их по крупным праздникам, однако считали лишней традицию рассказывать в деталях о своих проблемах и чаяньях. Леонарду всегда удавалось отстоять свою точку зрения, а вот Кесси приходилось выкручиваться, каждый раз придумывая новые оправдания своему крайне недостойному, по мнению Рене, поведению. Втайне Кесси завидовала брату. Ему удалось избавиться от опеки родителей, и он мог диктовать им свои условия.
Ты, наверное, решил, что я недолюбливаю брата, — сказала Кесси Дэвиду, — но это не так. Я, конечно, немного злюсь на него из-за того, что он живет так, как ему хочется. Однако я отдаю себе отчет в том, что я предвзято к нему отношусь, потому что во мне говорит зависть.
Что еще мне следует знать о твоей семье? — с улыбкой спросил Дэвид. Он сидел за рулем автомобиля и сосредоточенно следил за дорогой, но не пропускал ни одного слова, сказанного Кесси.
Что ж, начнем по порядку. Моя мать ужасно навязчивая. И еще ты ей наверняка не понравишься.
Почему?
Кесси намеренно не стала упоминать Хен Чжуна, надеясь, что на семейном ужине его не будет.
Она считает, что на свете нет мужчины, который был бы меня достоин.
Это говорит о том, что она тебя очень любит. Кроме того, если взглянуть на тебя ее глазами, то может статься, что она вовсе не преувеличивает. Ты великолепна практически во всех своих проявлениях.
Отдельное спасибо за слово «практически», — с усмешкой произнесла Кесси. — Впрочем, продолжай так думать — и тогда, возможно, ты найдешь общий язык с моей матерью.
Что скажешь о своем отце?
